Лайза Фокс
Развод за каменной стеной
Ты меня заинтересовала
Светка давно ушла, а я продолжала обзванивать своих родственников и знакомых. И с каждым отказом становилась печальнее. Ни у кого не было денег. Ну, или их не было для меня.
Лёша, который был на нашей свадьбе, узнав, что мы разводимся, сказал, что он друг Вадику, а не мне. Если бы попросил он – вопросов не возникло бы. А так – точно не даст ни копейки.
С каждым сброшенным номером во мне что-то затихало. Гасло, словно свеча на торте. Таяло, как лёд под весенним солнышком. Я не думала, кому звонить. Набирала имена, спускаясь по алфавитному списку.
Две одногруппницы пообещали дать по 5000. Бывшая соседка по общежитии сказала, что поговорит с мужем и вечером отзвонится. Но этого было мало. Надо было найти ещё 90000 рублей. И я продолжала звонить.
Не позволяя себе думать о том, что будет, если деньги не найдутся, очередной раз набрала Вадика. Я звонила ему ежедневно трижды в день и столько же раз отправляла сообщения во всех мессенджерах и смс.
Сначала он был недоступен. Потом связь появилась, но эффекта было столько же. Сообщения висели неотвеченными. Трубку он не взял ни разу. Но я продолжала писать и звонить, потому что мало указать на дверь.
Надо решить насущные вопросы. Надо вывезти нашу одежду, документы и вещи. Игрушки Андрюшки, его развивашки. Университетские записи и вырезки из журналов с интересными дизайнерскими решениями.
Особенно сейчас было важно получить ПТС. Но Вадику всегда было наплевать на то, что надо мне. Его интересовала всегда только его личность. И только его желания всегда имели вес.
Ему нравилась китайская кухня. А я могла просто сидеть рядом в кафе, если ничего не понравилось из еды. Голодная. И его это совершенно не смущало. Просто на обратном пути он покупал мне бургер в киоске и всё.
Поэтому я не ждала, что и сейчас он откликнется. Просто выбрала из списка и нажала дозвон. И едва не выронила трубку, когда она ответила недовольным голосом.
– Чего надо?
– Денег! – На автомате выпалила я.
– Кто бы сомневался. Так и знал, что будешь надоедать просьбами. Ну, давай, начинай свою заунывную песню разведёнки. Дави на жалость.
Мне стало противно от пренебрежения, сквозящего в голосе. Но ещё больше защемило в груди оттого, что он не спросил про сына. Про меня тоже не спросил, но безразличие мужа к Андрюшке меня обижало сильнее всего.
– Не будет никаких песен разведёнки. Потому что и жалости у тебя никакой нет. Я к тебе не за жалостью, а за деньгами. Займи, пожалуйста, на один месяц 90000. Сегодня.
– Ого! – присвистнул Вадик. – Ну ты даёшь!
В его голосе было слышно удивление и интерес. Именно последний и подтолкнул его продолжить разговор, а не отбить без объяснения причин.
– Что тебя изумило, Вадик?
– Лер, ты умеешь заинтересовать. У тебя есть конкретная сумма. Нехилая такая сумма. Просишь в долг, а не орёшь про сына и прочую лабуду. Да и вообще, без претензий разговариваешь. Давай подробности. На что? Почему именно сегодня? На какой срок? Чем будешь отдавать?
– Вадик, какая разница? Главное, что мы оформим всё документально и я буду тебе должна по договору. То есть точно отдам.
В трубке повисла тишина. Но не та, которая наваливается тяжёлым грузом, а лёгкая. В неё чувствовалось любопытство. Словно за тобой подсматривает ребёнок, спрятавшийся за занавеской.
Я улыбнулась, понимая, что Вадик заинтересовался.
– Нормально так, Лер. Разве так дела делаются? Ты меня как инвестора отпугиваешь. Повышаешь риски по сделке и возврату вложений. Ты там не вписалась, случайно, в какие-то рискованные сделки?
– Нет. Всё очень практичное и вполне законное. – Муж сомневался. Ему надо было что-то ещё. Что-то, что склонило бы чашу весов в мою пользу. И, каким-то женским чутьём, я поняла, что именно. – Вадим за этим проследит лично.
– О! – оживился муж. – Вот это гарантия! Вы вместе вкладываетесь?
– Можно и так сказать.
– Правильно! Ты к Вадиму поближе держись. Этот дурак тебя любит без меры. Им ты будешь вертеть, как захочешь. Ему и рожать не надо, он и так, как щенок за тобой будет ходить.
Мне стало противно. Ко мне он относится плохо, это понятно. Где-то появилась другая, она нравится больше. Сын утомляет, тоже нет вопросов. С детьми тяжело, а Андрюшка ещё и не говорит. Его надо хотеть понять, чтобы общаться.
Но что ему сделал двоюродный брат? Всегда выручал, прикрывал, избавлял от проблем и забот. Даже в поликлинику на взвешивание в первый год возил нас сыном не муж. Мне было обидно за Вадима, но обострять я не решилась.
– Это я как-то сама разберусь, от кого мне рожать, а от кого не рожать. Что ты про деньги скажешь?
Вадик хмыкнул. Даже находясь от него далеко, я понимала, что он сейчас задумал что-то очень неприятное. Такое, что у меня встанут волосы дыбом, но отказаться я не смогу.
– Знаешь, Лера, я дам тебе денег. – После приличной паузы продолжил Вадик. – Но у меня есть одно условие.
Кабальные условия
Пока Вадик сомневался и выспрашивал про деньги, я была спокойна. Этот и отказать мог, и дать, с одинаковой вероятностью. Но когда он сказал, что будет условие, моё сердце ёкнуло. Тут точно просто быть не могло.
Вокруг меня текла жизнь. Мамочки гуляли с колясками, дети носились с мячом, изредка вскрикивая и хохоча. А я превратилась в соляной столб, боясь спугнуть или прослушать что-то важное.
– Чего ты хочешь, Вадик?
– Хочу настоящих рыночных отношений. Мы оформим договор, по которому ты возьмёшь деньги под проценты. Ты же не думаешь, что я тебе их просто так одолжу на месяц? Мне-то они достаются не так легко, как тебе кажется. Поэтому, всё по-взрослому, под 40%.
Я нахмурилась, пытаясь посчитать, сколько буду должна сверху за месяц, но никак не могла сообразить. Поэтому решила спросить.
– Если годовых 40%, то в месяц выйдет около 3,5?
В трубке раздался злорадный смех. У меня аж руки заледенели. Вадик так смеялся, когда собирался сообщить о чём-то неприятном.
– Лер, это не годовых. Я тебе дам под 40% за месяц. Это 1,3% в день.
И он снова засмеялся, а у меня горло сдавило так, словно на нём сжалась петля удавки. И на этого человека я надеялась? Этого выбрала в мужья?
И от голоса которого и сейчас замирало всё внутри. Только сейчас не радостно, а тоскливо, словно он выжигал во мне огромную дыру. Словно старался уничтожить чувства, которые я к нему испытывала.
Именно в эту секунду я поняла, что меня бросили! Вышвырнули, как собачонку за порог. Мне захотелось выть и кататься по земле прямо тут, на дорожке парка.
Я его люблю, а он так по-свински. На улицу. И даже не спросил, как я, как сын. Где мы ночуем? Что едим? И денег даст под 1,3% в день. В день!
Меня затрясло, как припадочную.
Словно в мои тёплые чувства наступили с размаху сапогами с железными набойками. Растоптали любовь, которая раненной птицей хлопала переломанными крыльями, пытаясь улететь туда, где не будет так больно.
Чтобы не разрыдаться, я прижала ладонь к губам. Тихонько размазывала солёную влагу по лицу. Старалась не всхлипывать.
– … И тогда с мамой подъедете к нотариусу и оформите договор займа.
– С мамой?
– Ну да. С Татьяной Гавриловной. Меня нет в городе я на ретрите. Но ты же на такие мелочи, как мои планы внимание не обращаешь. А сама денег просишь срочно. Сегодня. Ты потом вспоминай мою доброту. А то, кто бы тебе ещё помог деньгами? Нет таких дураков.
Меня трясти не переставало. Хотелось, чтобы он сказал, что всё это неудачная шутка. Сказал, что любит меня. Что я его красивая девочка, а не вот это вот всё!
– Так что ты скажешь, Лера? Или на такие отношения ты не способна? Только жить за чужой счёт?
Разве могло быть больнее? Казалось, что нет, но стало! Стало почти невыносимо душно и противно. А ещё страшно. Ведь если сейчас отказаться, то не видать нам с Андрюшкой домика мечты. Значит, надо пихать свои чувства подальше в глотку и соглашаться.
– Я согласна. Только не сегодня. Если такие большие проценты, то завтра давай встретимся у нотариуса в 9 утра. В 10 мне понадобятся деньги, а переплачивать за лишний день я не хочу.
– Ого! – С ноткой восхищения ответил Вадик. – Хорошо. Тогда я предупрежу маму. К 9 часам у нотариуса на повороте. Что-то ещё?
– Пусть сумму не вписывает. Если я найду ещё деньги без процентов, то у тебя возьму меньше.
Вадик замолчал. Мне казалось, что от удивления у него в голове сломалась какая-то важная шестерёнка, и он пытался запустить весь процесс мышления без неё. В конце концов, в трубке что-то щёлкнуло.
– А ты растёшь. Схватываешь прямо налету. Так, глядишь, и в люди выбьешься из декретных тёток. Хорошо, пусть так и будет. Пришли мне завтра утром, не позже 8 утра сумму, которая тебе нужна. Я её в договор вставлю, а мама распечатает.
– Я сама могу распечатать, чтобы не тревожить Татьяну Гавриловну.
– А вот это лишнее. Я вычитаю все цифры и условия, чтобы маме не пришлось перепроверять ещё раз. Ты можешь что-то напутать или специально изменить, а напрямую маме будет надёжнее. И это, давай прощаться. Мне пора снова на ретрит.
Безо всякого предупреждения Вадик разорвал связь. Я вытерла слёзы и с двойным упорством продолжила обзванивать записную телефонную книжку. Так удалось найти ещё 5000.
А потом я оформила в банке кредитную карту с большим льготным периодом, бесплатным снятием наличных и годовым обслуживанием. Пластик мне не выдали, но и без него часть денег удалось получить по QR-коду при помощи смартфона.
Половину ночи я прокручивала в голове этот разговор. Пыталась вспомнить, было ли что-то тёплое у Вадика ко мне, или только я сгорала от чувств к нему. А утром отправила сообщение мужу и, отведя Андрюшку в детский сад, получила от свекрови 45000 рублей.
Для равновесия
День был просто кошмарным. Сначала мне пришлось общаться со свекровью. Ну, как общаться? Выдерживать её презрительный высокомерный взгляд. А потом, когда документы были подписаны и заверены нотариусом, она выложила из брендовой сумочки стопку купюр.
И вот в этот момент я была готова зарыдать в голос. У неё были холёные, ухоженные руки с идеальным маникюром. А у меня пальцы, изрисованные несмываемым фломастером, и ногти, обрезанные под корень без лака.
Мне стало ужасно стыдно, что я так выгляжу. Вадик денег на косметику не давал. Тушь подарила Светка, помаду мама. Вот и все средства по уходу. Маникюр считал лишней тратой. Кто меня увидит в декрете?
А когда я этими пальцами стала пересчитывать деньги и вовсе скривилась. Комментировать не стала, но смотрела так презрительно, словно она подала нищенке, а та стала рассматривать купюру на свет.
А я так и выглядела! Футболка, джинсы. Не брендовые, обычные. Шоппер сшитый мамой и босоножки, будь они неладны!
После нотариуса я бегом кинулась к бизнес-центру. Вадим ждал внизу. Он хмуро печатал что-то в телефоне, когда я подошла, пытаясь справиться с дыханием.
– Лер? Получилось?
Я вымучила улыбку, хватая ртом воздух.
– Да, вся сумма у меня.
– Фух! – выдохнул Вадим, но облегчения на его лице не было. Мне показалось, что он даже надеялся на то, что у меня не будет денег. – Пойдём скорее, нас уже ждут.
Он приобнял меня за талию, а я выскользнула, словно старалась пройти первой. Так же старалась входить в лифт и двери кабинета. Между нами словно встало недопонимание. Неужели я так отреагировала на разговор с мужем?
Я не успела прийти ни к какому вразумительному выходу, как в кабинет вошёл Зуев. Я думала, что сегодня мы обойдёмся без него. Поставим подписи, внесём деньги. А его подпись уже будет стоять на договоре. Он же баснословно богат. Ему эти копейки погоды не сделают. Ему работать надо.
Но когда распахнулась дверь, сразу стало понятно, кто за ней стоит. Даже когда Артём ещё не появился в проёме, по кабинету прошёл невидимый ураган. Секретарша пригнула голову. Помощник юриста придвинул к себе папку с бумагами.
Зуев, здороваясь на ходу, решительно уселся напротив.
– Неужели нашли деньги на аванс?
Было ощущение, что он забавлялся ситуацией. Недоверчиво улыбался, переводя взгляд то на Вадима, то на меня. Клюеву тоже не нравилась ситуация. Он начал ёрзать на стуле, словно стараясь найти опору.
– Да, нашли. Готовы подписать договор.
Ухмылка Зуева была такой хищной, словно напротив сидел не владелец многомиллионного состояния, а чёрный пират.
– Покажите деньги, потом будем дальше разговаривать.
Это было так неожиданно, что я растерялась. Быстро взяв себя в руки, полезла в шоппер. Вытащила оттуда конверт с купюрами, которые сняла вчера. Положила сверху стопочку со скрепкой от свекрови.
А вот то, что я снимала с кредиток по QR-коду, было брошено второпях. Не во всех терминалах можно было снять наличку без карты, поэтому пришлось потратить много времени, бегая по отделениям банков до их открытия.
Эти многострадальные банкноты я кинула сегодня утром поверх всех вещей. Но после посещения нотариуса и пробежки до офиса Зуева, деньги перемешались с расчёской, салфетками и прочими нужными мелочами.
Эти мятые купюры я вытаскивала по одной и выкладывала, приглаживая, на стол. Разволновалась и никак не могла справиться быстро. Вадим положил мне руку на колено, стараясь успокоить, но только разозлил. Я отдёрнула ногу, больно ударившись о ножку стола.
– Забавно. – Голос Зуева был полон сарказма. – Вы сейчас выглядите, как разорившийся бизнесмен и его жена, продавшая ночь с собой, чтобы вызволить мужа из долговой тюрьмы.
Мы с Вадимом вздрогнули одновременно. Мне ужасно хотелось ответить, что в этом случае, Зуев выглядит, как владелец ночного клуба который спровоцировал всю эту ситуацию.
Но Клюев владел собой гораздо лучше.
– Хорошо, что это только видимость. Предлагаю подписать договор и разъехаться по рабочим местам. Нам же ещё надо собрать вещи для переезда. Ведь мы заселяемся сегодня, я правильно понял?
Улыбка Зуева превратилась в гримасу неудовольствия.
– Сегодня. Давайте подписывать. Если деньги нашли, то и ждать нечего. Единственное, вы оформляете дом на жену?
– Да, а что вас смущает?
– Что за 3 года совместной жизни вы ни разу ничего из недвижимости на неё не оформили. У вас жёсткий брачный договор. Если дом записать на Валерию, то вы не будете на него претендовать при разделе имущества. Это будет только её недвижимость. Вы это понимаете?
Глаза Артёма пробивали насквозь. Словно он хотел услышать правду. Признание от моего мужа. Но Вадим не был моим супругом. Он кивнул, поджав губы. Его тоже это сильно напрягало в наших отношениях с Вадиком.
– Понимаю. Хочу, чтобы в непредвиденной ситуации у Леры тоже что-то осталось.
Глаза Зуева стали злыми.
– То есть вы хотите уравновесить тот дом, который купили в Сочи и оформили на маму?
Меня тряхануло от этих слов. Я умоляюще посмотрела на Вадима. Но и он тоже был потрясён. Было видно, что и для него информация про недвижимость Вадика стала неприятной новостью.
– Да, это отличная возможность уравновесить, как вы говорите. – Вадим поджал губы и хмуро посмотрел на Зуева. – Давайте подписывать. Рабочий день трещит по швам уже.
Зуев ещё раз, прошив нас своим цепким взглядом, кивнул на договор.
– Ну, если возражений не прибавилось, фиксируем договорённости. Жду вас вечером после 19 часов. Раньше никого на участке не будет.
Он размашисто подписал документы и вышел. Свои подписи я ставила уже после того, как за атлетической фигурой, затянутой в чёрное, закрылась дверь.
Заехали
Весь день я двигалась словно в тумане. Не знаю почему, но известие о том, что за моей спиной Вадик купил дом в Сочи, меня подкосила. Одно дело, когда деньги были нужны на инвестиции в акции и их надо было оформлять только на одного человека.
Но дом? Муж не инвестировал в недвижимость. Этой частью вложений занимался его брат Вадим. Значит, он просто купил его для себя. Не как способ сохранения и приумножения денег. Просто купил дом у моря.
Втайне от меня. От меня и своего сына!
Это просто разрывало сердце на куски. И почему я не видела этого раньше? Не замечала, не придавала значения? А теперь меня придавило всей тяжестью осознания цинизма Вадика.
Вот так продумано, день за днём, год за годом. Когда он его купил, этот дом? Когда я вернулась из роддома с Андрюшкой? Когда у него прорезался первый зубик? Когда сын сделал свой первый шаг? А может, сейчас, пока я была у мамы?
А может быть он подписал документы, а потом занимался со мной сексом? Или обновил постель в новом доме уже с кем-то другим? Ведь он не раз летал в командировки только в этом году уже дважды. А меня с Андрюшкой отсылал к маме.
Не в силах отделаться от этих мыслей, я продолжала жить. Работала на ноутбуке, собирала вещи, наводила порядок в квартире Вадима. Не плакала, но чувствовала себя отвратительно. И когда, забрав Андрюшку из садика, я приехала в Озерки, чувствовала себя отвратительно.
Вадим задерживался на работе. Мы договорились встретиться у магазина на большой парковке, но он никак не появлялся. Я пробовала звонить, но он не брал трубку. Андрюшка капризничал, и я вывела его погулять.
А когда на стоянку спустя ещё полчаса выехал серебристый джип Клюева, я поняла, что что-то не так. Он ехал слишком медленно. Заходил в поворот по большой дуге, а не как обычно облизывал углы Вадим. Припарковался тоже неровно.
Причина стала ясна, как только он распахнул дверь. Клюев был пьян.
– Ле-е-ерочка! – Протянул он с блаженной улыбкой. – Я прие-е-ехал.
– Ты выпил, Вадим?
– Ле-е-е-ерочка, совсем немного!
У меня внутри всё заледенело.
– И после этого сел за руль?
– Так я же тебе обещал! Вот и приехал! А так, ты же меня знаешь, – он сделал такое преданное лицо, – никогда бы не сел!
В голове всё смешалось от отчаянья. Всё же так хорошо складывалось. Деньги нашла, договор подписала, жить напросилась уже на участке. И вот когда счастье было уже так близко, Вадим нажрался.
– Ты пьян! В таком виде нельзя к Зуеву. Он просто нас выставит за дверь, и всё! Давай приводить тебя в порядок. Тут в магазине аптека. Я попробую принести всё, что нужно.
Вадим улыбался блаженной улыбкой человека, у которого и так всё хорошо.
– Я с тобоой!
Он шагнул из машины и едва не распластался на асфальте. Я успела его поддержать и довела до своей машины. Забрала ключи, заперла джип. И устроив на пассажирском сиденье, включила кондиционер.
Не слушая его протестов, рванула с притихшим Андрюшкой в аптеку. Накупила 3 вида таблеток, минеральную воду, обычную воду и минеральную, творожную массу для Андрюшки.
Вернувшись к машине, я увидела Клюева, который врубил музыку и подпевал популярному исполнителю. Его в таком виде было невозможно везти к Зуеву, но теперь у меня был план.
Отъехав за магазин, мы оказались в чистом поле. Там я достала набор стаканчиков и приступила к процедурам. Растворила шипучие таблетки и дала Вадиму выпить.
Пока он сам умывался, накормила Андрюшку его любимым творожным сырком. И, соорудив для него постель, уложила на заднее сиденье. Сын, намаявшийся в ожидании Вадима, протестовать не стал.
А вот Клюеву всё не нравилось. Он протестовал и вырывался. Но когда сознание начало проясняться, уже не отталкивал мои руки и пил всё, что я протягивала. И когда я предложила ехать, согласился моментально.
– И жевачку давай. А то запах ужасный.
Он поднял стекло, но смотреть продолжал в окно. На меня не глядел. Я протянула упаковку и начала выруливать на дорогу к дому Зуева.
– Ты чего так напился, Вадим?
Не удержалась от вопроса я. Он, не поворачиваясь ко мне, ответил тихо, словно разговаривая сам с собой.
– Я заходил к Татьяне Гавриловне. Там не только дом в Сочи, Лер, не только акции. Считай, что у тебя не было мужа. Был просто мужик, с которым ты жила. Но семьи у вас не было.
У меня в груди разлился жидкий огонь. Было так обидно и жалко себя, что я бы расплакалась, если бы не надо было заселиться до 9 часов. Прикусив губу, я проехала мимо магазина и свернула на дорогу вверх, к огромным воротам.
Выходить и звонить не понадобилось. Едва я подъехала к чёрным створкам, как они плавно открылись, пропуская машину внутрь. Гараж тоже оказался незапертым. И спустя несколько минут мы оказались на пороге домика для гостей.
На пороге нас встречал Зуев. Он посмотрел на часы и уже открыл рот, чтобы сказать что-то по поводу позднего заезда. Но, увидев спящего на моих руках Андрюшку, промолчал. Кивнул в сторону лестницы и проводил нас на второй этаж.
Там я затормозила, не понимая, куда идти. Артём проскользнул тенью к дальней двери и распахнул её передо мной. Я шагнула внутрь и обмерла. В комнате стояли 2 кресла, журнальный столик и одна двуспальная кровать. Другой мебели в комнате не было.
