Лайза Фокс
Развод за каменной стеной
Тебя надо подтолкнуть
После поездки к Зуеву мы с подругой гуляли в парке с детьми. Иван вернулся домой только к ужину. Было видно, что он чем-то расстроен. Говорил скупо, сквозь зубы. На меня старался не смотреть.
Чтобы не спровоцировать семейный конфликт, я пожелала хорошего вечера и встала из-за стола, собираясь идти к детям. Но Иван меня остановил.
– Погоди немного. Я с тобой хотел поговорить, Лер.
И снова этот взгляд: точечный, колкий, недовольный.
– Может завтра? – Попыталась сгладить ситуацию Светка. С мужем ей не хотелось спорить, но и меня в обиду давать она не собиралась.
– Может и завтра продолжим. – Он посмотрел на жену, недовольно хмуря брови. – Но лучше бы всё сегодня выяснить, чтобы не было недомолвок. Да – да, нет – нет.
Светка посмотрела на меня, словно спрашивая моё мнение. Я пожала плечами и уселась напротив Ивана за стол. Сцепила руки в замок и улыбнулась. Я не привыкла бегать, а тем более от мужа подруги.
Иван хороший парень. Главное, без второго дна. Что думает, то и говорит. От его простоты и правдолюбия бывает неуютно. Но всегда можно быть уверенной, что он ничего другого, кроме того, что сказал, не думает.
Такой человек.
– Что ты хотел, Вань?
– Тебе прям полностью сказать, или начнём издалека?
– Давай сразу, а уж потом, если не пойму, будем издалека.
– Ну, ок. – Он вздохнул, подался вперёд и начал без вступления. – Мне кажется, тебе пора переехать, Лер.
– В каком смысле?
– В прямом. Собрать вещи, Андрюшку и переехать.
Мы со Светкой непонимающе переглянулись.
– Это надо сделать сейчас, я правильно понимаю?
– Это надо было сделать неделю назад. Но сейчас тоже подойдёт.
Светка вскочила на ноги, заметалась между нами. А я, словно окаменела, мысленно пересчитывая, сколько денег у меня есть.
– Вань, ты что такое говоришь? С чего это? Мы же не будем выгонять Леру на улицу? Тем более, на ночь глядя. Да и вообще не будем!
– Нет, будем! Будем, Свет!
– Да что случилось-то?
– Сядь. Я сначала с Лерой поговорю, а потом с тобой. А то вы все такие правильные, аж противно. Вот и приходится быть кому-то крокодилом. Но только я крокодил не потому, что злой, а потому, что вы все врёте, и всё. Сядь рядом, не мельтеши!
Было в голосе Ивана что-то опасное. Не злое, а мощное. Так говорят те, кто имеет право. Облечённые властью или Раскрывающие неприятные секреты. Светка это тоже услышала. Уселась рядом, виновато глядя в мою сторону.
– Ты знаешь, Лер, – продолжил Иван уверенно, – я тебе никогда не отказывал в помощи. С советами не лез. Вёл себя тактично. И когда ты беременная рвалась искать загулявшего Вадика по барам, и когда подписывала брачный договор. Только раз сказал, что с братьями ты сделала неверный выбор, и всё.
– Спасибо, Вань. Ты мне очень помог.
– Да хрена там по всей морде! Не помог я тебе! Я своей тактичностью, ни тебе, ни всем остальным не помог. Если бы ты тогда сама побегала с пузом по барам, поискала этого придурка среди ночи в толпе пьяных выродков, ты бы уже тогда, сама от него ушла. Но мы ж тебя все берегли, забо-о-отились.
Он зло посмотрел на Светку. Та сжалась на своём стуле, словно это она была в чём-то виновата. Хотя Иван именно так и думал.
– Я тебя поняла. И потому, что тогда тебе пришлось искать пьяного Вадика и тащить на себе домой, мне надо сейчас срочно съехать. Правильно я поняла?
– Неправильно. Ты вообще ни черта не понимаешь. Тогда не понимала и теперь не понимаешь. Потому что мы с тобой все эти годы нянькаемся. Я, Светка, Вадим, все у тебя в помощниках!
Он отвернулся к окну. Раскачивался, топая под столом ногой. В такт ступне прикусывал нижнюю губу, словно боялся сказать лишнее.
– И я вам благодарна за помощь.
– Да знаешь, куда себе эту благодарность засунь?
– Вань, – вклинилась Светка.
– Помолчи! Дай мы договорим, потом выскажешься, а то уже нагородили делов!
– Вань, скажи нормально. Я ничего не понимаю. – У меня в горле встал ком. В висках бухали удары сердца. Во рту пересохло. А ещё, было ощущение полной беззащитности. Я думала, что здесь безопасно, а вышло наоборот.
– Да что тут понимать, Лер? Мы своей помощью тебе испортили жизнь, вот в чём гадость ситуации. Теперь понятно?
– Нет.
– Ну так я объясню. – Иван теперь смотрел спокойно, как похоронный служащий. – Мы своей дружеской поддержкой тебя избаловали. Чуть что у тебя случилось, муж загулял, машина сломалась, с ребёнком посидеть некому, мы тут как тут. Подставляем крепкое плечо, страхуем помогаем.
– Но ведь это и есть дружба?
– Ни хрена подобного, Лер! Ты живёшь в полной жопе!
– Ну, предположим, – постаралась успокоиться я.
– Да я тебе точно говорю. Муж – ублюдок конченый, выставил на улицу без гроша в кармане, с ребёнком на руках. У тебя настолько всё плохо, что ты надеешься изменить жизнь, купив дом у сумасшедшего маньяка! Но при этом, и пальцем не пошевелила, чтобы исправить ситуацию!
Мне было обидно. Обвинения больно впивались в истерзанную душу. Мне хотелось убежать и спрятаться. Но здесь было самое безопасное место. Поэтому я постаралась выровнять дыхание.
– И чего ты хочешь, Вань?
– Подтолкнуть тебя к лучшей жизни.
– С подоконника? – съязвила я.
– Не надо передёргивать. Просто пока мы все тебя одинаково поддерживаем, ты не видишь, ни чужих чувств, ни разницы в мужиках. Я тебе предлагаю, съехать и подумать, кто тебя примет вместе с ребёнком и заботиться будет. А не вот это вот всё тактичное вокруг тебя разводить. Пора тебе определиться, Лер.
Что ты тут делаешь?
Селезнёвы ругались так, что стены тряслись. Светка орала на мужа, что он бездушная скотина. Иван рычал, что не потерпит такого отношения. И если жена не отдуплится, отправится за мной следом.
Мне было невыносимо оттого, что меня второй раз за неделю выставляли с ребёнком за дверь. Ивана я готова была разорвать на куски. Он кто такой? А мне кто?
Решил воспитывать? Да на здоровье, но не таким же диким методом. Ещё бы раскалённой смолой облил. А что? Так я точно буду просить помощи, даже умолять!
Глотая слёзы, я запихивала в чемодан вещи. Металась по комнате, стараясь убраться из этого дома как можно быстрее. Но при этом не перепугать Андрюшку. Невролог говорил, что ему не нужны потрясения. А как без них?
Почему-то вспомнились голубые глаза Зуева и его злые слова про второе мнение, и про то, что молчащий ребёнок нам очень подходит, не разболтает секреты. Вот гадость! Ещё один знающий, как правильно!
Откуда же они берутся такие умные?
Я пнула чемодан ногой и взвыла от боли. Если Иван хотел привести меня в чувства, то я еже. Получите, распишитесь! Что ещё надо?
Но мои доводы, судя по крикам, доносящимся из спальни, не могли сейчас никого вразумить. Я зашла в комнату, где с няней играли Аришка и Андрюшка. Забрала сына и тихонько вышла за дверь.
Как бы ни был не прав Иван, он в своём доме, и в своём праве. А я кто? Девушка, которой дали пинка под зад с таким благородным намереньем, изменить мою жизнь к лучшему? Это не работает! Это просто жестоко!
Да чего он хочет? Довести меня до отчаянья, чтобы я кинулась в объятия его друга? Ну, так это подлость! Никакое это не благородство! Это просто сводничество с отягчающими обстоятельствами.
Буду ли я любить Вадима, если замёрзну на улице и попрошусь к нему переночевать? Станет ли он мне более приятным? Станет ли желанным партнёром? Захочу ли я его? Точно нет!
Я даже к Зуеву, которого видела второй раз в жизни, и то испытывала что-то волнительное. А к Вадиму только благодарность за помощь. Но упрямому барану Ивану этого не доказать. Сам на Лизу, которая по нему страдала, даже не смотрел. А я должна воспылать чувствами к его другу. Срочно!
Серьёзно?
Меня душили слёзы от бессилия и чувства несправедливости. Я тянула одной рукой чемодан, а другой сына. С трудом справляясь с эмоциями, я проскочила холл и выбежала на улицу.
Там было темно.
Нет, фонари горели, но вокруг была ночь! Я остановилась, как вкопанная и едва удержала Андрюшку от падения. Он взвизгнул и потёр ногу свободной рукой.
Я решила справляться с проблемами по одной. Поэтому сначала отвезла чемодан в машину. Достала из багажника полотенце и надувную подушку, оставшиеся там от поездки на озеро. Прикинула, как уложить Андрюшку спать.
Денег на гостиницу не было, значит, и перспектив спать в кровати тоже. Сначала я хотела отъехать подальше от этого дома и устроиться на ночлег там, но потом решила, что на территории закрытого квартала будет спокойнее, чем на окраине города.
Стало прохладно, и я, перекопав весь чемодан, нашла кофточку для сына. Андрюшка, то ли наслушавшись воплей в квартире Селезнёвых, то ли просто намаявшись за весь день, обхватил меня за ногу и ждал.
А я судорожно пыталась найти выход из ситуации. Но его не было! Ехать по ночной трассе к родителям несколько часов? Не вариант. Новых ключей от квартиры Вадика у меня не было. Свекровь нас не впустит.
У Светки и так скандал с мужем, так что проситься обратно может быть не только бесперспективно, но ещё и неприятно. Оставался только один вариант, и это была не поездка к Вадиму, к которой так меня так грубо подталкивали.
Что угодно, но только не это! Брат мужа после поездки к Зуеву считал, что имеет право трогать меня за бедро. Если я останусь у него с ночёвкой, проснусь, скорее всего, в его кровати. Обойдётся!
Я разместила сына на водительском сиденье. Он любил там держаться за руль и мог пытаться его повернуть часами. Сама отстегнула детское кресло и убрала его в багажник.
Но, прежде чем стелить импровизированную постель для сына, максимально раздвинула пассажирское сиденье. Чтобы малыш не упал во сне с узкого заднего диванчика. Спинка сиденья стала бы ему дополнительной заслонкой.
Улыбнувшись своей изобретательности, я подхватила полотенце и, выпрямившись в полный рост, едва не натолкнулась на подошедшего вплотную мужчину.
– Ну и что ты тут делаешь ночью с ребёнком? – спросил он, не скрывая раздражения. А у меня по спине прокатилась ледяная волна страха.
В миллиметре от счастья
Я не просто заледенела от низкого мужского голоса. Мне показалось, что я покрылась коркой инея. Если бы сейчас я столкнулась с грабителями, испугалась бы меньше. А тут прямо сердце зашлось, и полотенце выпало из рук.
Резко наклонившись, чтобы его поднять, я столкнулась лбом с Зуевым. Зашипела от боли, и отскочила бы в сторону, если бы для этого было хоть малейшее пространство. Но его не было.
Зуев буквально зажал меня своим телом между дверью машины и задним сиденьем. Я выхватила из его рук полотенце, вставая на ноги, и с трудом удержалась, чтобы не треснуть Артёма им по лицу.
– Как же вы меня испугали!
Я постаралась оттеснить Зуева и выйти из импровизированной ловушки. Сделала крохотный шажок вперёд, надеясь, что Артём отступит. Но разве он мог? Не подвинулся даже на миллиметр.
Развёл руки в стороны. Одну положил на край дверцы, а другую на крышу машины. Взглянул в упор. И мне показалось, что ловушка захлопнулась.
– Повторяю вопрос. Что вы тут делаете ночью?
– Я не обязана перед вами отчитываться. – Снова перешла в нападение я. – Вы, вообще, что себе позволяете? Вы что, следите за нами? По окнам заглядываете?
В голубых глазах промелькнуло неподдельное изумление, сменившееся злостью. Затянутая во всё чёрное фигура, в свете фонарей стала ещё больше и мощнее. А взгляд начал напоминать лазерные лучи.
Он подался вперёд, и я, в испуге отпрянула, вжавшись в дверцу машины.
– Если вы только посмеете предположить, что у меня ещё какое-то отклонение, связанное с подсматриванием, я не знаю, что с вами сделаю, Валерия, – гневно прошипел Зуев. – Но, поверьте, вы запомните это надолго! Я не позволяю так над собой шутить! Один раз простил вам, потому что пожалел. Но если вы сомневаетесь в моей ориентации и желаете проверить лично, что мне нужно для секса, могу лично продемонстрировать свою традиционную в этом позицию. Или вы этого и добиваетесь?
Меня начало потряхивать от его близости. От жара придвинувшегося почти вплотную тела. От дурманящего разум знакомого запаха с яркими хвойными нотками. Это было какое-то наваждение.
Мне представился домик на горном склоне, занесённый снегом. Вокруг непроглядный сосновый лес. Метель. Пурга и вьюга. А в небольшой комнате жаркий камин.
И я.
На медвежьей шкуре. Голой спиной. Обнажённая под его жарким взглядом, подавляющим волю и поднимающим со дна души что-то буйное, не поддающееся контролю.
Во рту моментально пересохло, и я судорожно вздохнула открытым ртом. Взгляд Зуева потяжелел. Налился животным магнетизмом. Голубые глаза стали чёрными, словно зовущими в бездну.
Мы начали дышать синхронно, наращивая темп, как при забеге. У меня дрожали пальцы, и я едва не выронила полотенце снова.
Какое полотенце? Весь мир перестал существовать.
Мне казалось, что его сердце, бьющееся с бешеным ритмом в жилке на шее, отбивает музыку, в унисон с моим. Что мы перестали существовать отдельно. Что Зуев стал моим миром. Моим воздухом.
Он забрал страхи и сомнения. Опалил жаждой обладания. Таким бешеным желанием, что у меня подкашивались ноги от его напора, как от штормовой волны, бьющейся о берег.
Он ничего не говорил. Не касался меня руками. Не целовал. Но я чувствовала себя его пленницей. Добровольной узницей.
И я с кристальной ясностью поняла, что не смогу сама вырваться из паутины его взгляда, дыхания, подавляющей волю сущности.
А ещё, что я не хочу никуда вырываться! Что моё место здесь. Моё предназначение, мой смысл – только с этим человеком.
Мужчиной. Самцом.
Зуев не набрасывался на меня и не делал резких движений. Я дрожала только от его дыхания, взмаха ресниц, запаха.
С ним не было страшно, но я чувствовала, что сдамся без боя. Уже сдалась, ещё до нападения.
Мне хотелось не подчиняться, а разделить с ним себя, свои желания, свою боль.
Доверить свою хрупкость, зная, что он не сломает. Защитит.
Это случилось со мной впервые, я никогда не была такой открытой. Такой обнажённой.
Он что-то почувствовал во мне. Откликнулся взглядом. Но не спешил.
Качнул головой, словно прислушиваясь к чему-то. А потом медленно, словно преодолевая сопротивление встречного ветра, начал наклоняться ко мне.
Мир перестал существовать. Остались только он, я и непреодолимая тяга друг к другу. Жар, которому никто не мог противостоять.
На мгновение он замер в миллиметре от моих губ.
Моё сердце пропустило удар.
Спасибо, что встретила
Время стало тягучим и вязким. Взмах ресниц, губы, раскрывшиеся мне навстречу. Идеальные, влекущие.
Мне хотелось самой рвануться вперёд. Преодолеть этот бесконечный миллиметр и упасть в счастье его объятий. Но в этой сладостной пытке было что-то правильное. Что-то такое же важное, как в первом поцелуе.
Мне одинаково хотелось продлить эту пытку и прекратить, разорвав поцелуем или прикосновением. Мы пульсировали в такт биения сердца, и когда его дыхание обожгло мои губы, раздался автомобильный гудок.
Напряжение зазвенело в ушах, рассыпалась битыми осколками не случившейся близости, ободрало кожу наждаком разочарования. Зуев качнулся назад, словно от удара, но не ушёл.
Юркнув на заднее сиденье машины, подхватила Андрюшку, который оттолкнулся от руля, перелезая назад. Захотел достать игрушку или устроиться на сиденье от усталости или скуки.
Я уткнулась в его мягкие волосы и старалась не расплакаться от внезапно накрывшего меня разочарования. Меня никогда так не размазывало! Никакой из мужчин не имел надо мной и сотой доли влияния Зуева! Никогда!
Никому я не готова была безоговорочно подчиняться. Мистика какая-то!
Я резко зажмурилась и снова распахнула глаза, бережно прижала сынишку к груди. Думала, что Зуев попрощается и уйдёт, но он и не подумал оставить нас в покое.
– Ночь на дворе, Валерия. Забирайте сына и пойдёмте.
– Куда? Зачем? – Растерялась я. Мне было некуда идти, но Зуев был последним человеком, которому я была готова в этом признаться.
– Я провожу вас домой. А по дороге вы мне расскажете, что делали с ребёнком одна на улице.
В его голосе послышалась едва сдерживаемая злость. Он протянул руку, предлагая помочь выбраться из автомобиля, но я увернулась. Прикрылась Андрюшкой, который начал хныкать.
Сын умаялся за весь день и хотел спать. А тоже хотела! Но мне некуда было идти. Я собиралась как-то переночевать в машине, а потом решать вопрос с временным проживанием, потому что постоянно я собиралась жить в доме Зуева.
В доме, который он мне продаст. Но если я сейчас поднимусь с ним, то домой не смогу войти, потому что Вадик поменял замки. А в квартире Селезнёвых злющий Иван. Он меня и на порог не пустит. Не для того он меня выгонял.
– Быстрее, Валерия! Не заставляйте меня ждать. Я здесь тоже не собирался задерживаться. Мы и так уже много времени потеряли. Пожалейте ребёнка.
Он снова протянул руку, и я поняла, что долго прятаться не получится. В его глазах полыхала злость, смешанная с досадой. А ещё решимость доставить меня домой.
Деваться мне было некуда. Я глубоко вздохнула и позволила Зуеву вытащить меня из салона машины. Он взял меня за локоть, а когда я начала вставать на ноги, поддержал Андрюшку.
Мы не давили на него всем своим весом. К тому же Артём был таким мощным, что легко мог поднять нас обоих и нести на руках до самой квартиры. Но когда я выпрямилась и его лицо оказалось близко, в свете фонаря на лице Зуева мне почудилась испарина.
– Закрывайте машину и ведите меня к вашему подъезду.
Мне пришлось устроить Андрюшу на левом плече, усадив на руку. Сумочку я всегда перекидывала через шею, чтобы не ловить, если она начнёт скользить по плечу. Сейчас я сделала так же.
Пискнул брелок, и машина закрылась, замигав огоньком сигнализации.
– Вы можете нас не провожать. Мы вполне можем дойти сами.
Зуев зло усмехнулся.
– Вижу я, как вы можете сами. Одиннадцатый час, а вы ещё не в постели. О себе не думаете, так хоть сына пожалели бы. Вот у вас семейка: мать безалаберная, отец вообще где-то шляется! Ребёнок страдает. На вас надо в опеку пожаловаться! Пусть разбираются!
– Не надо в опеку! – Запротестовала я. – Мы хорошие родители, и о сыне заботимся!
– Вижу я, как вы заботитесь! Где ваш муж?
Едва с его губ сорвались последние слова, как из-за поворота выскочил Вадим, со спортивной сумкой через плечо. Он на секунду остановился, оценил обстановку, а потом снова рванулся в нашу сторону.
Его волосы были мокрыми, словно он не успел их высушить после душа. Сумка оттягивала плечо. На лице расцвела неестественно лучезарная улыбка.
– Лера, родная! Ты снова вышла меня встретить после тренировки! Андрюша заскучал?
Вадим пожал Зуеву руку, чмокнул меня в щёчку и подхватил сына на руки.
– Мы оба заскучали. Да и ты знаешь, что он готов тебя встречать от самого спортзала.
– Это верно. А вы, Артём, собрались к нам в гости?
– Нет. – Зуев дёрнул головой, словно стряхивая с себя недовольство. – Я как раз из гостей вышел. Хотел проводить вашу жену, думал, что она тут заблудилась на ночь глядя. К тому же ребёнку спать давно пора, а она по двору бродит.
– Да бросьте, Артём. Лето, тепло. Я редко задерживаюсь с тренировки, а Андрюша ждёт. У нас уже такая традиция появилась. Где-то раз в месяц Лера спускается с сыном встречать меня после спорта. Нам всем нравится.
У подъезда мы попрощались. Я открыла магнитным ключом дверь. Вадим уже перешагнул порог, а я придерживала дверь. Тоже двинулась в подъезд, когда Зуев, ни на кого не глядя, сказал, – приходите в понедельник в офис к 12-ти. Обсудим продажу дома.
На этом он развернулся на каблуках и скрылся за поворотом. Я замерла у большого окна в холле, и через минуту под окнами промчалась та самая машина, которую я видела в гараже Зуева.
Куда деваться?
Вадим со спортивной сумкой через плечо и Андрюшкой на руках дошёл до середины холла с диванами и остановился. Ждал меня. А едва я с ним поравнялась, увидев, что Зуев умчался на своей машине, недовольно заговорил, – Лера, что вообще происходит? Какого хрена ты попёрлась на улицу ночью? Ваня позвонил, кричит в трубку, что ты ушла с Андрюшкой, так я бегом с тренировки бежал. Мировой рекорд бы поставил, если б засекли скорость. Чего тебе у Селезнёвых не жилось?
Он двинулся в сторону лифтов, но я его удержала и кивнула в сторону диванов. Села сама, и Вадиму ничего другого не оставалось, как устроиться рядом.
С засыпающим Андреем на руках он смотрелся очень естественно. Сынишка льнул к его груди, как к родному. И это отзывалось болью в моей душе. Родной отец не качает, не гуляет, не играет, а его брат – пожалуйста. Но и одно и другое меня только раздражало сейчас.
– Мне жилось, Вадим. Просто Иван решил, что я не с тобой только потому, что он мне помогает. Он думает, если лишить меня поддержки, если мне будет негде жить с Андрюшкой, я буду более покладистой и выйду за тебя замуж.
Я старалась говорить так, чтобы никого не задеть. Не выставить монстром Ивана. Не сделать больно Вадиму. Но, судя по его выражению лица, он думал так же. Жаль.
Но Клюев не стал выкручивать мне руки. Посидел, подумал. Говорить, какая я недальновидная не стал.
– Давай сделаем так, Лер. Сейчас поднимемся к Ивану. Поживёшь пока у них. Потом решится с домом Зуева и станет понятно, как тебе жить дальше.
– Не надо к Ивану. Он принял решение. Он в доме хозяин. Не будем же мы разрушать семью, потому что нам так захотелось. Нравится нам или нет, но это он мужчина. Ему решать, как будет в его семье, в его доме, а не нам. Даже если ситуация сложная. Это нечестно. Лучше в машине ночевать.
Андрюшка заворочался, и Вадим уложил его удобнее. Он долго на меня не смотрел, а когда поднял глаза, уже был снова почти спокойным.
– У тебя всё, как надо для жены, Лер. Почему же такая фигня с семьёй, а?
Мне стало неловко. Да и что сказать? Моему мужу нужно другое? Другая!
– Не знаю, Вадим. Спасибо тебе, что снова выручил. Донеси, пожалуйста, Андрея до машины. Я там постелю и уложу его сзади.
– А сама?
– Разложу пассажирское сиденье по максимуму. Я однажды так ночевала.
Он дёрнул головой.
– Сдурела совсем? Не боишься ночевать на улице? Правильно Зуев к тебе с вопросами приставал.
Меня аж тряхануло от обиды.
– А ещё что Зуев сделал правильно? Что вы вообще все ко мне пристали? Все, просто все знают, как мне надо жить! И все лезут в мою жизнь! – Я перевела дыхание. Собралась с силами, чтобы не разреветься. Сжала кулаки и продолжила. – Но тебе не приходит в голову, что вы так помогаете, как вам выгодно? Иван выставил за дверь, чтоб его лучший друг был счастлив. А у меня он спросил? Хочу ли я такого счастья, или снова буду видеть, что это не моё, но терпеть и ждать, когда лопнет терпение. И неважно у кого оно закончится быстрее: у меня или у тебя. Это всё равно будет больно. Только сожрёт ещё несколько лет жизни. Ты понимаешь, что мне и вспомнить после свадьбы нечего? Сразу забеременела и начался токсикоз. А муж закончился. И за последние 3 года я помню или беременность, или Андрюшку. А Вадика не помню. – Я посмотрела Вадиму прямо в лицо. – Ты хочешь так же? Тебе этого хочется?
Вадим нахмурился и замотал головой.
– Но у нас же может быть всё по-другому.
– Не знаю. Пока думаю, что нет. Нельзя вступать в отношения, если нет чувств. Если просто негде жить, даже с ребёнком. Нельзя обманывать и надеяться, что постепенно загорится. А если нет? Так и жить на сырых дровах? Зачем вы меня к этому подталкиваете?
Вадим помолчал. Чмокнул спящего Андрюшку в лобик. Подул на его чёлку. А, когда сын поморщился во сне, улыбнулся.
– Чтобы тоже начать жить, Лер. Чтобы не ждать, что тот ты сейчас где-то будешь нуждаться и позвонишь. Что разведёшься и тогда… А просто начать жить каждый день. Но я вижу, что пока тебе этот вариант не подходит. А на какой-то другой я не способен. Видишь ли, я тоже живой человек. Я тоже чувствую разное, и оно не всегда меня радует. Да что далеко ходить? Увидел сейчас тебя с Зуевым, и чуть не сдох от ревности. Понимаю, что у вас ничего нет и виделись один раз. Но внутри, словно огонь полыхнул. Захотелось кинуться на него и орать, чтобы отошёл подальше. А лучше вообще никогда не смотрел в твою сторону. Удивлена? А у меня всё время так! Я себя держу, как пёс на цепи. И Ваня ошибся. Он думал, что если ты будешь жить у меня, у нас быстрее закрутится. Но я к себе не позову. Не потому, что ты не хочешь, а потому, что я не смогу больше сдерживаться, и это всё сломает. А как мне потом жить в своей квартире, когда ты уйдёшь? Думать всё время: она здесь пила чай с лимоном, а здесь лежала без одежды? Как мне потом не сдохнуть в этих стенах?
Его голос сорвался. Он закашлялся, пытаясь восстановить звук и самообладание. Отвернулся.
– Вадим, я этого и не прошу.
– И хорошо! Я бы тебе отказал. Время позднее. Я отвезу тебя на квартиру, которую сдаю внаём. Там как раз клининг отработал. Живи пока там. Остальное решим в понедельник. А то Зуев тот ещё затейник. Чувствую, сделка лёгкой не будет.
