Морана
Гилофобия

Полная версия

Глава 53. Праздник

Из моих знакомых на вручение диплома пришел Максим, Светина мама и Феликс. Я с картонкой, которую мне дали из жалости, спустилась со сцены. Оказалось, если умирает лучшая подруга, то люди сочувствуют.

Удивительно, но меня это не выбило из колеи. Как и смерть Руслана. Отчим больше месяца лежал в коме. Потом я уговорила маму отключить его. И в тот момент, когда его сердце остановилось, стало легче дышать. Если бы на его месте была Света, то я бы попыталась сохранить ей жизнь. Но она не проснулась. Максим сказал, что наверняка дело в отличиях происхождения Сергея и Светы. В последнее время он вообще много чего говорил. Для него лес стал чем-то вроде области исследования.

Он постоянно звал меня туда, завел дневник и записывал сведения. Не нравилось его увлечение, но взамен он помогал с моими делами. Так что я мирилась с его любопытством, которое, как мне казалось, однажды станет проблемой. Но сейчас он мне нужен. Да и время с ним проводить приятно. Лида же не обрадовалась нашей «внезапной» дружбе. Но так как ее никто не спрашивал, а брата она любила, то мы игнорировали ее наезды и много времени проводили вместе.

Вот и сейчас мы всей толпой отправились домой. Анна Владимировна весь путь до дома приговаривала, как же гордится мной. Она всплакнула, когда сказала, что Света должна была стоять со мной рядом. Я покивала из вежливости и призвала ее вернуться к наблюдению за дорогой.

Максим и Феликс с пониманием переглянулись. Меня немного раздражало, что здесь они знали больше, чем я. Но как есть. В одном из них я хотя бы уверена, ведь он в свои двенадцать заявил, что ловцы следовало сжечь. Я хоть и согласна, но не могла пойти на это.

Мы припарковались и направились в дом, выставленный на продажу после отключения Сергея от жизнеобеспечения. Надеюсь, скоро съедем, потому что оставаться здесь не хотелось. Новая жизнь – новая локация. Такой вот у меня план на ближайшее время. А деньги неожиданно, но появились со стороны Анны Владимировны. У нее не осталось никого, и она теперь заботилась о нашей семье. Она считала, что скорбь нас объединила.

Если бы она знала правду, то даже рядом со мной бы не стояла. Но я не раскаивалась, а для Феликса я не желала бедности. Вот и молчала. К тому же Острозубик напоминал Анне Владимировне Руслана. Для меня они ничуть не похожи.

Словно в подтверждение моих мыслей, мы застали его на диване. Сидел он мало того, что на спинке, так еще и повторял слова из телевизора. Появление Острозубика в моей жизни было крайне необычным: в ту судьбоносную ночь мы с Максимом проснулись на парковке, а в машине на заднем сиденье спал незнакомец. Точнее, Максим сказал, что мы знакомы и что я многим пожертвовала (видимо, подразумевалась Света), чтобы Острозубик попал сюда. Тот был в шоке не меньше моего. Когда я затевала проверку Светиных слов про перемещения, как будто до конца не верила, что все получится. Поэтому и не подготовилась к появлению нового человека. Хорошо, Максим был рядом.

Сначала ему пришлось успокаивать меня, а потом мы вместе бегали по городу в поисках Острозубика, испугавшегося и выскочившего из машины. Так я его прозвала, когда впервые увидела его улыбку. Человеческого имени у него еще нет. Мы только привыкали к друг другу. Я решила, что будет лучше, если он сам выберет для себя имя. Так к нему и привязалось прозвище.

Он подбежал к нам. Все привыкли к его быстрым перемещениям. Максим стал вновь объяснять Острозубику, что лучше ходить медленно, как все. Острозубик его проигнорировал и спросил:

– Что это?

Я отдала ему диплом со словами:

– Картонка.

Обычно Анна Владимировна приходила в гости не с пустыми руками, и вот Острозубик решил, что это что-то съедобное. Феликс закатил глаза и направился на кухню ставить чай для гостей (те почти поселились у нас), Максим же пытался забрать у Острозубика диплом, чтобы тот не был погрызен.

– Он так ничего и не вспомнил? – поинтересовалась Анна Владимировна.

– Нет.

Мы с Максимом соврали, что нашли парня, потерявшего память, и тому, очевидно, некуда идти, а мама не против и так далее (да и все занимались похоронами). В общем-то, маме и вправду все равно, кто жил с нами. Все, кто соприкасался с кошмарами так часто, но не являлись его частью, рано или поздно сходили с ума. Становились пустыми. Так же, как это произошло со Светиной бабушкой и сиделкой. Рано или поздно всех людей ждала одна и та же участь – потеря себя. Моя мама не стала исключением.

Я больше не винила ее в том, что она человек, ведь именно им она и была. Ей не повезло встретить на пути Евгения Васильевича. Именно он выбрал ее (серую мышку) в пару моему отцу. Об этом легко было догадаться раньше, если бы я умела внимательно слушать. Евгений Васильевич при жизни говорил, что они с мамой учились вместе. Кто-то из этого мира должен был подбросить ей ловец, чтобы она застряла в том. Наверняка, ребенок – это условие для дальнейшей «дружбы». Уже после моя родня из леса распробовала вкус человеческой жизни.

В первое время мама пугалась Острозубика (он боялся ее не меньше), а потом она перестала к нам спускаться. Феликс же, посвященный в мои проблемы, относился ко мне еще добрее, чем раньше. Острозубик его радовал почти так же, как если бы я завела домашнее животное. На этом в доме и воцарился мир, а в городе из-за наших семей больше никто не сходил с ума.

Эпилог

– Мы могли бы сплести свой ловец, – сказал Острозубик, когда мы добрались до церкви.

На шпиле сидели два ворона. Я склонила голову набок, родственники повторили.

– Что скажем остальным?

Острозубик задумался, потом пожал плечами: это меня умилило. Он перенимал привычки обычных людей невероятно быстро.

– Врать сложно.

Я кивнула:

– Хорошо, придумаю что-то сама.

Он, вполне довольный ответом, приобнял меня и повел дальше. Когда лес стал относительно спокойным, а Острозубик пополнил словарный запас, то рассказал, что хочет посмотреть все постройки. Оказалось, ему и раньше было любопытно, что есть что. Теперь, когда он говорил на моем языке, я узнала многое о лесе и местных жителях. В том числе о маме Острозубика. Та самая женщина, что сгорела в пожаре.

В ту ночь его мама вывела меня из огня. Он видел, как последний мотылек спас меня и погиб у реки. Острозубик решил, что раз мама сделала это, то я неопасна для него. Ведь она заботилась о сыне. Но он сомневался, потому что до этого жители леса прятались от приходящих и уходящих.

Та ночь, когда мы впервые увиделись, была самой ужасной в его жизни. Острозубик говорил, что мама хотела увести охотников от него, но он последовал за ними. И не понял, что нужно делать. «Такие, как я, слабые, – говорил он. – Мотыльки не дерутся с волками». Поэтому с той ночи он все чаще обращался в человека, ведь люди с людьми дерутся постоянно.

Также Острозубику мать рассказывала про источник. Она говорила, что туда можно ходить только с тем, кого любишь: потому что только самые близкие люди способны удержать в нас жизнь, когда ничего больше не остается. Он сказал это так легко, словно это самые естественные слова в его жизни, а потом увидел на горизонте Максима и добавил, что ревнует. Выучил новое слово.

Максим с Феликсом дразнили волка на болоте. Честное слово, иногда я думала, что они умрут здесь из-за какой-нибудь дурацкой шутки. Они с чего-то решили, что приручат зверя, как это сделала я и как это было с вороном у церкви. Они не понимали разницы: мой отец и Острозубик изначально были расположены к людям, со Светиным дедом эта штука не сработает.

Я вздрогнула, когда черный волк прыгнул на споткнувшегося о кочку Феликса. Тот завизжал, как до смерти напуганный ребенок (которым и являлся), и исчез.

– Ну вот… – протянул Максим, расстроенный, что моего брата не сожрали, а тот проснулся.

Один Максим не рискнул играться с волком, поэтому направился к нам.

– Предлагаю, пойти к источнику, – заявил он, – нам бы посмотреть, как это все работает.

Я уже говорила ему, что того, кто приближался к пустоте, пустота поглощала. Но Максим не слушал. Он строил планы, как использовать лес. Типичный человек: изучает природу, чтобы ту подчинить. Мы с Острозубиком этого не хотели. Поэтому и размышляли, как прогнать из дома тех, кто нам когда-то помог.

Раньше я не задумывалась над происхождением ловцов, но сейчас понимала, что те сплетены из волос. Наша человеческая часть и связывала нас с миром людей. Если соединить ее с потоком, то все должно получиться. А потом хватит демонстративного сожжения старых ловцов, чтобы убедить остатки знающих людей, что проход в лес закрыт навсегда.

И дом вновь станет домом. В него смогут забрести лишь случайные души. И мы с Острозубиком. Я переживала, что он будет злиться на меня, что выдернула его в реальность без разрешения. Но он сказал, что на моем месте поступил бы так же. И добавил, что там чувствует себя странно, хотя ему нравится телевизор и чипсы. А пугали его машины, Светина мама, периодически называвшая его Русланом, моя мама, потому что она шугалась, и то, что я боялась его в реальности.

Я говорила, что дело не в нем, а в том, что он появился из ниоткуда. Но он повторял, что разницы нет. Только здесь мы настоящие. Там все искажалось. Так же как это было с Сергеем и моим отцом – они изменились, может потому, что слишком рано попали в реальность, а может, не хотели быть привязанными к лесу. Но именно поэтому Сергей не знал об источнике. Острозубик говорил, что его можно было почувствовать самостоятельно, если вслушаться в шум леса.

Я все пыталась поймать его голос. Но в одиночку у меня не получалось, это сильно расстраивало.

– Ты научишься говорить, – словно прочитав мысли, сказал Острозубик. – Я научу.

Я благодарно посмотрела на него.

– Она умеет говорить, – вмешался Максим, идущий рядом.

Я в реальности все никак не решалась забрать у него ловец, там мне казалась справедливой просьба Максима оставить один ему. Здесь я желала его спровадить. Но пока пусть веселится. По крайней мере, сейчас ему ничего не угрожало. Порой казалось, так Максим борется со страхами, что лес успел ему нанести.

Я хотела напомнить Максиму, что бывало здесь с людьми. И, вероятно, желала навестить подругу. Свету хоть и поглотил источник, только вот тот питал всю землю здесь. Так же неожиданно для нас с Острозубиком, как над церковью появился второй ворон, на горе расцвели белые лилии. Маленький участок света в темном царстве.

Все же в ней было больше от людей, чем от темноты, откуда вышли мы. Мы – жители кошмаров. Те, что питались страхом и пели жуткие песни лесу. Те, что преследовали вас во сне.

Увидимся в кошмаре.