О. В. Ерохина
Немецкое предпринимательство в хозяйственном комплексе Юга России, 1868-1934 гг.
Однако не все желающие получали разрешение на открытие предприятия. В качестве примера можно привести решение вопроса об открытии сельскохозяйственной концессии немецкими предпринимателями М. Бегером и О. Клейном. В начале марта 1923 г. М. Бегер, О. Клейн, Х. Гердес направили письмо торговому представителю РСФСР в Германии Б.С. Стомонякову с просьбой выдать им визы на въезд и выезд из России. Они предполагали осмотреть участок земли для организации сельскохозяйственной концессии.
В конце марта Б.С. Стомоняков сообщал председателю ГКК при СНК Г.Л. Пятакову о ведении переговоров с М. Бегером и О. Клейном по заключению сельскохозяйственной концессии. Представитель наркомзема в Берлине Л.Х. Фридрихсон провел предварительные переговоры с ними и выяснил их финансовое положение. На претендентов были подготовлены справки. В частности, финансовое положение О. Клейна считали устойчивым, он имел собственный склад сельскохозяйственных машин стоимостью свыше 500 млн. марок, текущие платежи производились им своевременно.996 М. Бегер характеризовался как богатый человек, имевший винокуренный завод и текущие счета в чековом отделе сберегательной кассы и в жиро-кассе г. Лейпцига.997
В апреле 1923 г. Наркомат земледелия предоставил ГКК при СНК выводы по предварительному сельскохозяйственному концессионному договору, заключенному Л.Х. Фридрихсоном с М. Бегером и О. Клейном. Плата за эксплуатацию земельного участка должна была составить 20% от валовой продукции и считалась вполне приемлемой для советской стороны. Участок земли в размере 15000 дес. предполагалось предоставить в Сальском округе Донской области, Поволжской губернии (Самарской, Саратовской, Области Немцев Поволжья, Калмыцкой области и прочее).998
В мае юридическим отделом ГКК было дано заключение о целесообразности данного договора. Проект концессии М. Бегера и О. Клейна сравнивался с утвержденным СНК договором Ф. Круппа. В ходе проведенного анализа было выявлено, что договор Круппа предоставляет концессионеру больше льготных условий, чем предусмотрено в проекте. В целом указывалось, что проект подготовлен на выгодных условиях для РСФСР.
Однако в июне торговое представительство в Германии сообщило, что после подписания договора М. Бегером и О. Клейном были выдвинуты новые условия: по вопросу долевого отчисления, уплаты налогов, регулирования условий оплаты труда и другие. Как сообщал Ю. Гольдштейн: «Мы убедились, что Отто Клейн и Макс Бегер будучи, как мы писали, средними величинами, не в состоянии, в силу все ухудшающегося положения Германии, взять в настоящее время сельскохозяйственную концессию».999 В результате переговоры были прерваны.
К 15 февраля 1924 г. начальник управления сельского хозяйства Сенин должен был представить в КК НКЗ материалы о возможных концессионных сельскохозяйственных объектах, план концессионирования отдельных отраслей сельского хозяйства и разработать формы привлечения иностранного капитала. По-видимому, работа в этом деле продвигалась медленными темпами, так как 7 февраля член коллегии НКЗ М.И. Лацис писал Сенину: «Примите немедленно самые строгие меры для того, чтобы подтянуть работу. У нас до сих пор нет плана концессионирования сельского хозяйства».1000
Классическим типом смешанной концессии было Германо-российское семеноводческое акционерное общество (Друзаг – Deutsche-Russische Saatbau Aktiengesellschaft).1001 В состав соучредителей вошли городской совет Кёнигсберга и ряд германских фирм-производителей сельскохозяйственных орудий, в их числе «Сак», «Кемна» и «Ланц».1002
Советские власти предложили передать концессии «Друзаг» земли совхозов в Подмосковье – «Черемушки», «Красная горка», «Якунчиково», «Ананьино» и в Донской области – «№8». Однако дирекция Германского общества семеноводов не спешила заключать концессионный договор. Причины этого заключались в задолженности подмосковных совхозов «Якунчиково», «Ананьино» государству, которая автоматически переносилась на концессионера. Еще одной из причин член коллегии НКЗ Карасев считал борьбу внутри общества «начинать или нет дело о концессии в России»: Я. Фашиньяк и его сторонники выступали за работу с Россией, а Шайбе и Форстер против.1003
Очевидно, Я. Фашиньяку удалось убедить акционеров в желательности сельскохозяйственной концессии в России. Основной концессионный договор был подписан 23 марта 1922 г. генеральным директором Германского общества семеноводов (Deutsche Saatbau Gesellschaft) доктором Варге и уполномоченным общества Яковом Фашиньяком.1004 Договор был заключен сроком на 30 лет и предусматривал ежегодную выплату Советскому государству в размере 20% валового сбора продуктов данного хозяйства за отчетный год. При этом число иностранцев не должно было превышать 25% общего количества рабочих и служащих хозяйства.
Однако концессионеры не спешили приступать к работе, так как окончательно не был решен вопрос о земельных площадях, которые они должны были получить в пользование. Директор концессии Вааге заявил, что выполнение договора тормозится из-за того, что часть предоставленной им по договору земли оказалась занятой другими учреждениями, которые не хотели уходить с нее. В результате на имя председателя Государственного концессионного комитета Г.Л. Пятакова поступила записка: «… в виду того, что эта фирма связана с влиятельными, отчасти и с официальными кругами, было бы весьма нежелательно создать представление о наличии у нас такого хаоса, когда по концессионным договорам сдаются объекты уже сданные другим в аренду. Прошу Вас принять необходимые меры».1005
Неумение вести переговоры приводило к различным недоразумениям. Так, представители фирмы «Ф. Круппа» жаловались на действия заведующего МОЗО Зайцева, который обошелся очень резко с их представителем Форстером. В связи с этим обстоятельством члену народного комиссариата земледелия Месяцеву было дано распоряжение сделать взыскание Зайцеву и в дальнейшем «придерживаться соответствующего этикета, чтобы не создавать зря осложнений и не портить впечатление».1006
Кроме того, не редки были случаи, когда сотрудники МОЗО не знали месторасположение участков и находящихся на них постройках. «Отсутствие у нас каких бы то ни было сведений об имениях анкетного, статистического или планового характера, – писал Казновский, – заставляло краснеть перед иностранцами за нашу постановку дела».1007
В конце 1923 г. для обследования участков, предоставляемых концессии, в Россию прибыли представители от Германского общества семеноводов Шайбе и Я. Фашиньяк. Они настаивали на осмотре и передаче совхоза «Хуторок» (бывшее имение барона В.Р. Штейнгеля1008). Власти им отказали, потому что совхоз был хорошо оборудованным сельскохозяйственным предприятием с промышленным уклоном. На его территории находились: винокуренный завод с производственной мощностью 1000000 ведер спирта, галетная фабрика, мельница. Поэтому сдавать совхоз в концессию не имело смысла.1009 Получивотказ, концессионеры не стали осматривать другие совхозы.
По этому поводу торговый представитель СССР в Германии Б.С. Стомоняков писал Г.Л. Пятакову в феврале 1924 г.: «Просим Вас обратить внимание НКЗ на то, чтобы действительно были предложены подходящие участки <…> следовало бы напрячь все усилия к тому, чтобы не доводить дело до разрыва и, если последний будет неизбежен, то нужно будет позаботиться о том, чтобы разрыв произошел не по нашей вине».1010
В апреле 1924 г. председатель Краевого экономического совета (КЭС) Юго-востока России Б.П. Позерн направил докладную записку в Главный концессионный комитет: «Юго-Восточный край, имеющий основной базой сельское хозяйство, для его возобновления в полном размере и максимального использования всей земельной площади в целях производства высокосортного зерна, особенно нуждается в организации крупных семеноводческих хозяйств, могущих удовлетворить местные заявки на семенной материал». Он указывал на то, что КЭС готов предоставить германскому обществу земли «в двух различающихся друг от друга по количеству осадков районов: 1) «мокрого земледелия» – Кубано-Черноморской области совхозы «Красный хутор» и «Кубань»; 2) «сухого земледелия» – Донской области совхоз «№8». Общая площадь этих земель 19394,5 десятин».1011
Только 1 октября 1924 г. совхозы «Кубань» и «Красный хутор» Кропоткинского района Армавирского округа окончательно перешли в пользование концессионера.1012 Одновременно был урегулирован вопрос о ликвидации задолженности по совхозу «Кубань» и решена жилищная проблема.
Концессией «Друзаг» руководила немецкая администрация во главе с управляющим Монгальтом.1013 В составе правления были русские и германские подданные специалисты. В декабре 1924 г. заведующий II отделением Госземимуществом А.П. Звонарев сообщал начальнику Юго-восточного крайземуправления, что концессия состоит из 42 человек штатных работников и служащих. Из них иностранцев – 3 человека.1014
На землях концессионного предприятия работало местное население: «вспашка полей концессионером производится главным образом нанятыми сдельно плугами крестьян, как окружающих сел, так и Ставропольского округа, а также тракторами ЮВСельтреста. Посев производится частично средствами концессии, а частично крестьянскими, но под руководством концессионера».1015
Финансовый кризис, постигший Германию в 1925 г., отрицательно сказался на кредитоспособности Германского общества семеноводов, а, следовательно, и на деятельности «Друзага». Концессия была акционерным обществом и могла продавать свои акции, но спроса на них, по-видимому, не было. К июлю 1925 г. было продано всего 40 % акций.1016 Чтобы поддерживать жизнеспособность концессии, в которую были вложены значительные средства, управляющий Ф. Дитлов1017 пытался добиться получения денежных, вексельных и товарных кредитов от государственных органов власти Германии и СССР.
В начале 1926 г. для концессии наступили достаточно тяжелые времена. 7 января состоялась особая сессия нарсуда Армавирского округа, на которой был рассмотрен иск Северо-Кавказского краевого союза Всеработземлеса и группы рабочих к «Друзаг» о зарплате. В ходе рассмотрения дела были выявлены нарушения также в выплате процентного отчисления союзу и несвоевременной выдачи спецодежды. Суд принял решение привлечь к уголовной ответственности директора концессии К.К. Деллера.1018
В феврале 1926 г. из Центрального сельскохозяйственного банка концессии удалось получить 100000 рублей. Кроме того, Ростовская контора Госсельсклада предоставила ей вексельный кредит на уборочные машины, Хлебопродукт выделил 1 вагон муки. Общая сумма предоставленного товара по векселям составила 100000 рублей.1019
Однако в связи с начавшимся уголовным делом Северо-Кавказский краевой комитет РКП (б) решил поставить вопрос о дальнейшем существовании концессии и принятии мер к прекращению кредитования ее деятельности со стороны кредитных и хозяйственных организаций.1020 Это постановление способствовало созданию комиссии со стороны Армокркамеры инспекции труда по ликвидации концессии.1021 В целях сохранения хозяйства концессии и находящегося в ней имущества «от разбазаривания и продажи с молотка» было признано необходимым присоединение хозяйства концессии к смежному с ней хозяйству кубанской Госсемкультуры.1022
В июле в Народный Комиссариат иностранных дел поступило письмо из немецкого посольства. В нем сообщалось, что немецкое правительство поручило специально созданной комиссии принять участие в оздоровлении сельскохозяйственной концессии «Друзаг» вложением части необходимых капиталов и на нее же в будущем возлагался контроль за деятельностью концессии. Ведение необходимых переговоров поручалось немецкому подданному Джону Фридриху Иордану.1023 То обстоятельство, что на защиту интересов концессии встало германское правительство, вынудило российские власти предоставить концессионеру право временного управления хозяйством. При этом были выдвинуты следующие условия: предоставить доказательства об отсутствии претензий со стороны главных кредиторов общества и уплаты зарплаты рабочим и служащим, гарантию германского посольства о внесении на текущий счет общества в одном из банков СССР 600 тыс. марок для пополнения оборотных средств предприятия.1024
В это же время перед Центральным сельскохозяйственным банком был поставлен вопрос о выделении дополнительного кредита концессии «Друзаг» в размере 300 тыс. руб. сроком до 9 месяцев.1025 банк и Госторг должны были уполномочить свои ростовские филиалы принять от представителя концессии векселя и гарантии и выдать ему письма об урегулировании претензий. Только после соблюдения всех этих формальностей ликвидационная комиссия могла начать передачу хозяйства. Чтобы избежать задержек и недоразумений ГКК просило НКЗ РСФСР дать указание местным органам «о необходимости содействия в выполнении достигнутого соглашения <…>, чтобы передача <…> прошла наиболее быстро и с наименьшими трениями».1026
В конце этого же года концессия получила кредиты от советского правительства на сумму свыше 575 тыс. рублей.1027 Это свидетельствовало о заинтересованности советского руководства в деятельности концессии. Благодаря кредитам концессионное хозяйство было сохранено. Однако данное обстоятельство мало что меняло, так как основной капитал был вложен в предприятие в период инфляции в Германии. В результате долги по векселям перед российскими банками только росли, а это вело к еще большим финансовым проблемам. Поэтому было принято решение провести конкурс, который в интересах кредиторов устанавливал принудительное управление обществом.
18 октября в ВЦСПС, ЦК союза сельскохозяйственных и лесных рабочих поступила жалоба от 11 служащих концессии «Друзаг» на действия рабочего комитета. Их исключили из членов союза, так как они работали в администрации концессии.1028 Служащие считали принятые к ним меры не законными и просили разобраться в этом вопросе, потому что в п. Д Устава союза говорилось: «Не могут состоять членами союза лица административного персонала частнокапиталистических предприятий, имеющие право найма и увольнения, а также доверие предпринимателей».1029
Данное обстоятельство заставило М.И. Лациса направить в ЦК профсоюза сельскохозяйственных и лесных рабочих письмо с требованием дать рабочкому указание о линии его поведения в настоящее и особенно на будущее время. Он считал, что подобные конфликты вредно отражаются на работе концессии.1030
К 1927 г. на концессии насчитывалось 200 рабочих и 29 служащих. Из них 14 было иностранцев. Среднемесячная заработная плата на «Друзаг» составляла 40,15 руб., в то время как на «Маныч» работники получали 45 рублей.1031
В марте 1927 г. в КК НКЗ попало письмо Ф. Дитлова, адресованное Д.Ф. Иордану, в котором он сообщал о своей поездке в совхоз «III Интернационал» с целью выяснения условий работы и оплаты труда рабочих и служащих. В конце письма было отмечено: «Мы будем стараться не повышать тариф для наших рабочих».1032 Из чего НКЗ сделало вывод, что при заключении предстоящего коллективного договора концессионер откажется повысить тарифные ставки рабочим, ссылаясь «как всегда на убыточность предприятия». Центральному комитету сельскохозяйственных и лесных рабочих 14 марта было дано указание: учесть этот факт при ведении переговоров о подписании коллективного договора с концессией «Друзаг».
В апреле управляющий Ф. Дитлов просил забрать обратно Донскую концессию (бывший совхоз № 8), так как считал невозможным там ведение интенсивного хозяйства, указывая одновременно на непомерно высокий размер долевого отчисления.1033 Крометого,ссылаясьна разбросанность земельных участков, он хотел вернуть земельные хозяйства в Подмосковье – «Черемушки», «Красная горка».
Председатель концесскома НКЗ К. Козырев сообщил в ГКК, что Северо-Кавказская правительственная инспекция согласна принять назад в свое ведение земли в Донской области. Но так как хозяйство ликвидировалось по желанию концессионера, а не по требованию правительства, то на основании § 37 основного договора имевшиеся постройки, инвентарь, семена, фураж и материалы должны были остаться в совхозе.1034
Только в августе советские власти окончательно согласились принять обратно концессионные земельные участки, расположенные: в бывшей Московской губернии и на Дону.1035 В конце сентября 1927 г. Концесском Наркомзема подписал с концессией «Друзаг» дополнительное соглашение о принятии и передаче совхоза №8 в экспедицию Донского Окрземуправления, которое должно было выплатить концессионеру за принятое имущество (постройки, сооружения, инвентарь, фураж) 9092 р. 21 копеек.1036
В связи с тем, что руководство концессии не смогло учесть климатических и природных особенностей региона к концу 1927 г. убытки фирмы составили около 590 тыс. рублей.1037 К тому же к этому времени истек срок выплаты долга кредитным учреждениям СССР и концессия была объявлена несостоятельным должником.
Помощь обанкротившемуся предприятию оказала Германия, предоставив для вынужденной санации концессии кредит в размере 600 тыс. руб.: 450 тыс. руб. поступили непосредственно от германского правительства, а 150 тыс. руб. от городского совета Кёнигсберга и немецких производителей сельскохозяйственных орудий. Из полученных денег 150 тыс. руб. пошли на погашение долгов «Друзаг» в Германии, 300 тыс. руб. были израсходованы на урегулирование претензий различных кредиторов в СССР, а еще 150 тыс. руб. пополнили оборотный капитал концессии.1038
21 сентября 1927 г. был заключен новый концессионный договор и дополнительное соглашение по деятельности концессии «Друзаг».1039 С советской стороны договор подписал заместитель НКЗ А.И. Свидерский, а с германской директор Ф. Дитлов. Газета «Нью-Йорк Таймс» истолковала факт заключения очередного концессионного договора с «Друзаг» как иллюстрацию «новой тенденции в советской концессионной политике».1040
По новому соглашению, заключенному на 27 лет, правительство СССР аннулировало свое обязательно по беспошлинной перевозке грузов для концессии, о чем и уведомило НКПС 8 февраля 1928 года.1041 Концессия по-прежнему должна была заниматься производством семенного селекционного материала зерновых культур и производить ежегодную двукратную апробацию посевов должна была за свой счет.1042
Несмотря на урегулирование всех спорных вопросов и благожелательное отношение центральных органов власти в конце сентября между концессией «Друзаг» и профсоюзом произошел конфликт. Краевое правление профсоюзов обвинило концессию в нарушении коллективного договора в вопросе вербовки рабочей силы. Концессионер должен был набирать рабочих из батраков, а вместо этого он принимал на работу местных крестьян. Профсоюз считал, что это делалось с тайным умыслом – крестьяне меньше всего были знакомы с трудовым законодательством и с расчетами за труд. Не дождавшись решения ЦК по этому вопросу, краевое правление профсоюзов приняло решение «передать дело о нарушении концессией коллективного договора в суд».1043
На совещании представителей ЦК, ВЦСПС и КК было принято решение: 1) использовать возможности разрешения конфликта мирным путем; 2) послать своего представителя в концессию, для детального расследования данного вопроса на месте; 3) желательно сделать концессионеру последнее предупреждение. Предлагалось разрешить конфликт вне суда, чтобы не нагнетать обстановку, потому что сельскохозяйственных концессий в стране было единицы.1044
В конце октября фракция ЦК союзов постановила командировать на концессию «Друзаг» для обследования рабочего вопроса и организации труда, а также расследования конфликта по коллективному договору Юрина.1045 Ему было поручено обеспечить интересы концессии.
Управляющий концессией «Друзаг» Ф. Дитлов направил в КК при СНК РСФСР письмо, в котором обрисовал гнетущую обстановку на концессии и просил разобраться с создавшимся положением. Он считал, что с приходом на предприятие председателя рабочего комитета Пономарева разразилась «эпидемия» исков к концессии и делалось это с разрешения вышестоящей организации. Пономарев позволял себе называть сотрудников шпионами, грозился отправить их в ГПУ и при этом добавлял: «если бы не такая международная обстановка, то мы бы концессию в два счета убрали да еще с треском».1046
В ходе проведения обследования концессии «Друзаг» летом 1928 г. работниками НКЗема по жалобе управляющего и в связи с отказом концессионера подписать коллективный договор, было установлено, что Ф. Дитлов не соглашался подписывать договор из-за завышенных требований профсоюза. Суть конфликта заключалась в размере зарплаты.1047 Труд работников по 1-му разряду на концессии оплачивался 19 руб. 80 коп., а профсоюз настаивал на 27 рублях. Хотя самая высокая ставка была только на сахарном заводе – 25 руб., а в совхозе «Новая заря» она составляла 15 руб. 50 коп., совхозе «III Интернационал» – 19 руб. 40 коп., концессии «Маныч» – 22 руб. 80 копеек. Представителям НКЗема с помощью НКТруда удалось уладить разногласия. Концессионер согласился на увеличение ставки 1-го разряда до 20 рублей.1048
Взаимоотношения рабочкома с концессией работники НКЗема охарактеризовали как «крайне ненормальное». С одной стороны это было обусловлено грубыми и нетактичными поступками Ф. Дитлова и его служащих. С другой главным виновником назывался председатель рабочкома – Пономарев. Комиссия посчитала его действия «как хозяйственно нецелесообразные» и не корректные по отношению к концессионеру. Так, из 26 конфликтов, переданных им в суд за период 1927 г. – первую половину 1928 г. – 25 разрешено в пользу концессионера и 1 в пользу союза.1049 Вместе с тем были отмечены нарушения в деятельности концессии: прием на работу не членов союза, отсутствие общежития для сезонных и поденных рабочих, несвоевременная выдача спецодежды и т.д.1050 Комиссия рекомендовала их ликвидировать, чтобы не доводить дело до суда.
Управляющий концессией готов был принять все необходимые меры для разрешения рабочего вопроса. Он заверил, что правление концессии склонно пойти на компромисс с профсоюзами, но они «должны, наконец, усвоить себе значение концессионной работы «Друзага» и не ограничиваться постоянной агитацией против нас как капиталистической организации».1051
Краевая прокуратура поручила помощнику прокурора Армавирского округа Либуркину разобраться по вопросам, связанным с хищениями, потравами и другими «ненормальностями» на концессии «Друзаг». После изучения положения дел было принято решение: во-первых, Ванновскому райкому ВКП (б) в целях создания здоровой атмосферы вокруг концессии провести соответствующую работу, как среди членов ячейки концессии, так и среди Ванновской партийной организации. Одновременно указывалось на необходимость проведения широкой разъяснительной работы среди населения. Во-вторых, поставить вопрос перед Краевым союзом сельскохозяйственных рабочих о замене Пономарева другим работником. В-третьих, предложить РИКу и в дальнейшем своевременно реагировать на любые заявления концессионера.1052
Главконцесском 3 июля 1928 г. получил телеграмму от управляющего концессией Ф. Дитлова: «Мой приезд в концессию нашел полные террористические действия предрабочкома и работа благодаря этому парализована. Настаиваю на немедленном удалении предрабочкома Пономарева или отказываюсь в дельнейшем управлении хозяйством».1053 Концессионеру было сообщено, что по этому вопросу были приняты соответствующие меры еще до получения от него телеграммы.
Председатель ГКК В.Н. Ксандров был поставлен в известность НКИДом, что в новое правительство Германии вошел министр земледелия О. Дитрих, являвшийся одним из совладельцев сельскохозяйственной концессии «Друзаг», и министр юстиции Э. Кох-Везер, который был заинтересован в работе этой концессии. В связи с этим обращалось внимание на политическое значение концессии (фактически ее акционерами становилось германское правительство) и необходимость создания условий для нормального развития предприятия, чтобы не допустить его ликвидации.1054
Попытки ГКК предотвратить разрастающийся конфликт между концессией и Северо-Кавказским краевым отделом союза сельскохозяйственных рабочих оказались неудачными. В январе 1929 г. на совещании ОТЭ ВЦСПС рассматривался вопрос о привлечении концессии «Друзаг» к ответственности за систематическое нарушение коллективного договора с ЦК Сельхозрабочих. Однако большинство участников признали нецелесообразным в данный момент привлекать концессионера к судебной ответственности. ЦК Сельхозрабочих предложил обратиться в народный комиссариат труда (НКТ) с изложением основных требований в отношении выполнения концессионером коллективного договора и законодательства о труде.
НКЗем обратил внимание Концесскома, что привлечение концессионера к уголовной ответственности может привести в дальнейшем к ряду нежелательных осложнений и поставить под знак вопроса существование концессии. В результате 28 января КК направил в НКТ распоряжение не доводить дело до суда.
Тем временем профсоюз по-прежнему продолжал оказывать давление на руководство концессии, требуя повышения тарифных ставок. 4 февраля 1929 г. управляющий концессией направил письмо В.Н. Ксандрову, прося принять его для разрешения вопросов затрудняющих деятельность концессии. Особое внимание он обращал на давление со стороны профсоюзов, которые инициировали поступление в суд 75 требований на доплату зарплаты на общую сумму 30 тыс. рублей.1055 Ф. Дитлов считал выдвинутые требования необоснованными, а созданная ситуация, по его мнению, преследовала цель парализовать деятельность предприятия.
Ф. Дитлов, вернувшись из отпуска, обнаружил разложение трудовой дисциплины, заключавшееся в систематических прогулах и воровстве. Подобное явление он нашел недопустимым и издал приказ о применении административных взысканий крабочим ислужащим.1056 Его распоряжение вызвало массовое недовольство со стороны рабочих. В июне для ознакомления с положением дел на концессию приехала комиссия в составе члена ЦК Профсоюза сельскохозяйственных рабочих Ф.К. Сапрыкина, представителя НКТ Я.Ф. Гончарова и представителя правительственной инспекции Н.Т. Маркевича.1057
Было выяснено, что администрация проводит взыскания за нарушения трудовой дисциплины на основе табеля взысканий, установленного в 1927 году. При этом было отмечено отсутствие правил внутреннего распорядка в концессии, в которых были бы прописаны меры поощрений и взысканий. Комиссия указала руководству «Друзаг» на необходимость установления правил внутреннего распорядка, строгого выполнения коллективного договора и предложений инспекции труда, открытия вблизи концессии корреспондентского пункта НКТруда. Рабочкому было рекомендовано отказаться от поддержки необоснованных требований рабочих как в РКК1058, так и в Нарсуд.
Инспектор труда Н.П. Кондратенко провел обследование деятельности РКК концессии и выявил 52 конфликта, из которых 8 решены в пользу рабочих и 8 – концессии, а оставшиеся находились в стадии рассмотрения.1059 Проанализировав характер конфликтов, он сделал вывод: рабочие недостаточно ознакомлены с существом конфликта; в РКК передавались дела явно необоснованные. Затем с 26 ноября по 4 декабря концессия «Друзаг» была проверена правительственной инспекцией. Ею было обнаружено не выполнение коллективного договора и натянуто-враждебное отношение к рабочкому со стороны руководства концессии.
Председатель правительственной инспекции Тюрников в заключение акта обследования писал: «Экономическое значение концессии «Друзаг» для Севкавкрая ничтожно. Политическая роль ее в условиях нашего края – отрицательная, как сельскохозяйственное предприятие она не показательна, административно-хозяйственный состав – антисоветский, русские подданные бывшие лишенцы, немцы – бывшие офицеры настроенные резко против всех наших мероприятий».1060 На основании вышеперечисленных фактов инспекция считала целесообразным ликвидировать концессионный договор и передать хозяйство в социалистический сектор.
Управляющий концессией Ф. Дитлов направил письмо в правительственную инспекцию г. Ростова-на-Дону с жалобой. Это была не только реакция на акт обследования концессии, но и желание обратить внимание властей на «ненормальности», вредно отражавшиеся на ее развитии. Он писал об арестах приказчиков ОГПУ, что выступления рабочих на судах в пользу концессии заканчивались исключением их из членов профсоюза, ограничение административно-хозяйственного персонала в гражданских правах приводило к увольнению по собственному желанию.1061
Особое внимание Ф. Дитлов обращал на решения Нарсуда 11 участка Армокруга по искам, которые явно носили предвзятый характер. В результате сумма денежных взысканий с концессии составила 600 рублей. Например, ночной сторож К. Грушкин был уволен за нарушение трудовой дисциплины (опоздание на работу и сон во время дежурства), 4 работницы уволены за нарушение правил внутреннего распорядка (отказ от работы и самовольный уход с работы). Суд приказал восстановить на работе уволенных и, в первом случае выплатить компенсацию в размере 51 руб., а во втором по 50 руб. 25 коп каждой.1062
Выступление А.И. Рыкова на открытии сессии ЦИК СССР 6 декабря 1929 г. с докладом о необходимости добиваться от концессионеров работы на собственные средства способствовало увеличению негативного отношения к концессиям со стороны административных работников. Особое внимание обращалось на ограничение вывоза валютных средств за пределы страны.1063
Подобное ограничение было применено к концессии «Друзаг» через 3 года. 8 июня 1932 г. по настоянию НКЗ СССР будет подписано дополнительное соглашение лимитировавшее вывоз валюты за границу. В результате прибыль превышающая сумму в 59 тыс. руб. должна была обращаться на развитие и усовершенствование концессионного предприятия, а не вывозиться за рубеж. Кроме того, концессия должна была стать «образцовым, культурно-показательным предприятием, не преследующим цели извлечения высокой прибыли».1064
В результате «ветер против «Друзаг» подул еще сильнее». Концессия стала испытывать трудности в плане предоставления вагонов, удерживались разрешения на погрузку материалов, частные покупатели, заключавшие сделки с концессионером, запугивались или арестовывались. Газета «Фольксблатт фюр Шпандау» назвала действия советских властей «политикой окружения».1065 Подобные мероприятия ставили под сомнение дальнейшую деятельность концессии.
7 декабря Тюрников направил в КК РСФСР и НКЗ письмо о желательности ликвидации концессии «Друзаг».1066 Им были указаны недостатки в ее работе: эксплуатация земли нерациональным образом, низкий уровень механизации, использование наемного крестьянского труда, незначительные долевые отчисления в государственную казну, спекуляция пшеницей. Он считал, что «концессия с отсталыми формами производства, каковой является «Друзаг» не может служить показателем культурно-механизированного сельскохозяйственного предприятия для окружающих, и, наоборот, в условиях проводимой социалистической реконструкции сельского хозяйства в нашем Крае, – играет отрицательную роль».1067 Поэтому участки, занимаемые концессией, могли бы эксплуатироваться земельным управлением «с гораздо большим политико-производственным эффектом».1068