О. В. Ерохина
Немецкое предпринимательство в хозяйственном комплексе Юга России, 1868-1934 гг.
17 августа Донское областное землеустроительное совещание рассмотрело вопрос о передаче концессии «Маныч» земли в Сальском округе Донской области. В итоге было принято решение предоставить в пользование концессии 29167 дес. 2320 кв.с. удобной и неудобной земли.1155
В августе П.О. Клетте сообщил в ГКК Г.Л. Пятакову, что концессия приступила к вспашке земли для осенних посевов.1156 Одновременно он просил разобраться с недоразумением, возникшим на станции Пролетарская по перевозке багажа. Несмотря на право бесплатного провоза груза по железной дороге, управляющий вынужден был заплатить более 400 червонцев, иначе начальник станции отказывался выдавать груз.1157 Хотя организация концессии «преследует цель – дать интенсивную механическую замену человеческой и животной энергии».1158
7 июня 1924 г. заместитель УНКЗ на Юго-Востоке России Н.С. Дмитриев обследовал деятельность концессии на предмет соблюдения договора. Им было отмечено два недостатка. Во-первых, концессионер сдавал землю в аренду крестьянам за обработку концессионной земли, несмотря на запрет подобных действий внесенный в § 20 договора. Во-вторых, на концессии не было ни одного русского агронома, знающего местные условия.1159 Вместе с тем Н.С. Дмитриев указывал на положительные моменты: отсутствие нарушений в охране труда, ремонт домов, приобретение книг для библиотеки, игр и музыкальных инструментов.1160 Однако больше всего его поразила оплата труда рабочих и служащих – 20 рублей за 1-й разряд, что резко контрастировало с оплатой в совхозах и даже на станции Пролетарской (в 2 раза больше).1161 Концессионер, выплачивая зарплату работникам по ставкам профсоюза, должен был еще отчислять в культфонд и на содержание месткома по 2%, в соцстрах 20%.1162 Кроме того, за свой счет он должен был содержать председателя месткома и человека по охране труда.
Действительно между концессией «Маныч» и гражданами села Ново-Манычского был заключен договор, по которому крестьяне обязались помогать концессии заготавливать сено. Концессионер обещал платить им 2 руб. 40 коп. за десятину и предоставить по 120 дес. земли на покос и заготовку сена для собственного пользования.1163
Сальскому окружному земельному управлению было дано поручение выяснить личности крестьян и причины, побудившие их взять в аренду землю в концессии, а не в земельном управлении. В ноябре заместитель начальника краевого земельного управления сообщал в НКЗ, что в субаренду брало землю 26 человек, состоявшие в основном из зажиточных крестьян и небольшого процента бедняков. Причинами арендования земли назывались: недостаток земли в с. Ново-Маныч, но главное – они «за спиной концессионера укрывались от сельскохозяйственного налога».1164 По распоряжению Крайземуправления концессионер прекратил сдачу земли в аренду.
В начале 1925 г. администрация концессии сообщила в ГКК, что неурожай первого года заставил их заняться «тщательным изучением своеобразных условий почвы и климата <…> постепенно подвигаться по пути обработки почвы».1165 Руководство концессии «Маныч» просило перевести 10000 дес. земли с зернового хозяйства под овцеводство и утвердить 7-летний хозяйственный план овцеводства из расчета инвестирования в первом году 40 000 руб. вместо 69 000 руб. предложенных фирме наркомземом.1166
Неурожай 1924 г. вызвал массу вопросов со стороны ГКК. Член концесскома А.Е. Минкин направил запрос в Наркомзем: «сообщить находится ли неурожай крупповской концессии в непосредственной связи с общим неурожаем на Юго-востоке в прошедшем году или причины нужно искать в самом способе ведения хозяйства».1167 На запрос был получен ответ, в котором главной причиной неурожая назывались неблагоприятные климатические условия. Кроме того, член коллегии Наркомзема К.Д. Савченко указывал еще одну причину – отсутствие опыта в ведении хозяйства при местных условиях.1168 При этом отмечал, что по сравнению с концессией урожай в крестьянских хозяйствах «количественно и качественно скуден».1169
В мае 1925 г. главноуполномоченный концессии П. Клетте просил ГКК разрешить «в интересах государства, выполнять по мере возможности некоторые работы для нужд населения» на подсобных предприятиях.1170 Он также хотел знать какие налоги придется платить и в каком размере.
2 июня председатель правительственной инспекции Северо-Кавказского краевого земельного управления Д.Б. Рязанов сообщил, что на концессии «Маныч» в работе находятся кирпичный завод, известковая яма, механическая мастерская. Кирпич и известь должны были производиться для собственных нужд, но инспекция выявила, что в 1924 г. местным государственным учреждениям продано 1 640 пудов извести по 40 копеек за пуд.1171 Также указывалось, что это производство чисто кустарное и, несмотря на большой спрос со стороны населения, «производство кирпича и извести создает ничем не оправданный с государственной точки зрения побочный доход».1172 Поэтому необходимо запретить концессии выполнять частные заказы. Однако Д.Б. Рязанов обратил внимание на работу механической мастерской, так как «нужда в хорошей мастерской действительно очень большая, тем более при развивающейся в настоящее время механизации сельского хозяйства».1173 Он считал возможным разрешить концессионеру осуществлять частные заказы, но при выполнении следующих условий: срок деятельности ограничить 5 годами, установить лимит оборудования (чтобы концессия не могла развиться в заводское предприятие), должна вестись книга заказов, кроме уплаты установленного налога в виде уравненного сбора, концессионер платит в пользу государства 10% с валовой выручки.1174
Против предоставления концессии права производства кирпича и открытия сельскохозяйственной мастерской выступил Сальский окружной исполнительный комитет.1175 Он полагал,что невыгодно отдавать строительную отрасль концессионеру, если при сравнительно небольших затратах можно самим ее восстановить. К тому же если концессионер откроет мастерскую, то подобные советские предприятия вынуждены будут закрыться. Скорее всего, в основе отказа лежал страх перед возможностью потерять потребителя из-за более качественных услуг со стороны концессии.
22 июня 1925 г. в Северо-Кавказское крайземуправление из НКЗ пришла директива провести более тщательное обследование вопроса о нуждах населения в кирпиче и извести «дабы избежать могущих возникнуть осложнений, как во взаимоотношениях с концессией, так и в настроении местного населения, вследствие лишения последнего якобы удобств предоставляемых концессией».1176
В это же время концессионер просил разрешить ему сдавать земли, которые он был не в состоянии обработать, местным крестьянам. Управляющий концессией мотивировал свою просьбу недовольством крестьян отсутствием у них земли, в то время как на концессии они пустовали. Местные органы власти считали, что он специально в своем отказе делал акцент на то, что «охотно бы сдал землю, но правительство не разрешает».1177 «Мы сдавали б крестьянам, но как принцип это не приемлемо, – говорил Сапрунов. – Нужно чтобы в нашу пользу отчислялось не 17, а 60%» долевого отчисления, если разрешим концессионеру сдавать землю крестьянам.1178
Несмотря на недовольство властей существованием концессий в регионе одно из заседаний бюро Северо-Кавказского краевого комитета РКП (б) было специально посвящено вопросу обследования партийной и профессиональной работы на концессиях «Маныч» и «Друзаг». На нем было принято решение обратить особое внимание Окркомов на необходимость решительного устранения всяких попыток вмешательства со стороны месткомов и секретарей ячеек в административные дела концессионеров».1179
Осенью 1925 г. врачом Северо-Кавказского Краевого управления здравоохранения Каминик были обследованы жилищные условия и медико-санитарные нормы концессии. В это время концессия располагала электрической станцией, кузнечной и столярной мастерской, складскими помещениями для сельскохозяйственного инвентаря, зернохранилищем и жилыми постройками для служащих и рабочих.
Врачом было отмечено: «немцы имеют довольно благоустроенные жилые помещения, – рабочие помещаются в строениях барачного типа. Лишь небольшое количество квалифицированных рабочих, притом семейные имеют отдельные квартиры в одну-две комнаты с кухней. Барачные постройки не везде соответствуют всем необходимым требованиям санитарии и гигиены».1180
Для рабочих была организована потребительская лавка «ЕПО», оборудована столовая, стоимость обеда в которой обходилась в 25 копеек. Большим плюсом в деятельности концессии Каминик считал наличие амбулатории и стационара. На концессии оказывали не только врачебную помощь, но и проводили санитарно-просветительскую работу (лекции, беседы).1181
1925 г. был удачным для концессии – получили хороший урожай, но в 1926 г. концессия понесла убытки в размере 84 724 рубля. В декабре 1926 г. концессионер писал в ГКК, что профессором Сахаровым было проведено обследование почвы и выявлено, что создать рентабельное зерновое хозяйство невозможно из-за климатических условий и качества почвы (много солончаков).1182
Управляющий концессии «Маныч» В. Герман1183 предлагал реорганизовать концессию, но для этого потребуется вложение еще 1 млн. рублей.1184 Так как земли концессии в основном состояли из солончаков, то предполагалось отвести значительную площадь для занятия скотоводством. Обследованием концессии на предмет пригодности ее для разведения мериносовых овец занимался скотовод из Фридебурга Мейер.1185 Он указывал на то, что природные и климатические условия благоприятны для развития овцеводческого хозяйства. К тому же «мериносовая шерсть на мировом рынке расценивалась всегда очень высоко» и не надо будет ввозить южноамериканскую и австралийскую шерсть в страну.1186
В 1926 г. наркомзем сообщил в ГКК, что при обследовании концессии «Маныч» выявлено: «постройки капитально отремонтированы. Все строения жилые и нежилые, а также и двор освещаются электричеством. <…> жилые помещения просторны, светлы и со всеми удобствами».1187 В докладе указывалось, что концессионер возбудил вопрос об организации овцеводства на 10000 дес. солончаковой земли, так как действительно эта земля под зерновое хозяйство непригодна и может быть использована лишь под овцеводство.1188
В ходе длительной переписки в феврале 1926 г. советские власти разрешили концессионеру изменить способ землепользования. В ноябре было принято решение вместо подписания дополнительного соглашения перезаключить договор с концессионером. При этом были внесены новые изменения в условия: размер долевого отчисления составил до 3 лет – 10%, следующие 3 года – 15 % и с 7 года 17,5% валового урожая; увеличена ставка социального страхования до 18%, обществу предоставлялось право в случае доказанной нерентабельности предприятия до 1932 г. отказаться от концессии.1189 Хотя Крупп просил снизить размеры долевого отчисления и понизить ставку социального страхования, чтобы снизить убыточность и укрепить хозяйство.1190 Кроме того, предполагалось на 5 тыс. дес. продолжать заниматься зерновыми посевами, 2 тыс. дес. отводилось под разведение крупного рогатого скота, а на 18 тыс. дес. организовать овцеводческое хозяйство для чего были закуплены 4 тыс. голов овец. При этом предполагалось постепенное увеличение их численности к 1931 г. до 16 тыс., а к 1935 г. до 35 тыс. голов.1191
Роль сельскохозяйственных концессий оценивалась концессионным комитетом как с точки зрения увеличения площади запашек, так и в смысле прививания сельскому хозяйству культурных способов его ведения.1192 Председатель Главконцесскома при СНК Г.Л. Пятаков считал, что такие концессии как «крупповская», закладывают основы крупного культурного сельского хозяйства и тем самым создают базу для преодоления крестьянской мелкобуржуазной ограниченности.1193
Вместе с тем существовала и другая точказрения на концессии. В начале осени 1926 г. в Концессионный комитет поступила анонимная записка по деятельности концессии «Маныч». Автор писал о бесхозяйственности и причинах ее существования в концессии.1194 В результате концессионному комитету при НКЗ было дано распоряжение: «Обратить внимание концессионера на необходимость упорядочения ведения хозяйства, но без указания источника информации».1195
18 января 1927 г. заместитель председателя ГКК А.А. Иоффе прислал ответ на письмо В. Германа о результатах проведения почвоведческого анализа, в котором обратил внимание управляющего на то, что экспертиза проводилась впервые и обвинять правительство в передаче под зерновое хозяйство земель заведомо непригодных для этих целей весьма не корректно.1196 Он считал, что нельзя было полагаться на компетентность полковника П.О. Клетте при обследовании участка. К тому же, «правительство в тяжелые годы послевоенного восстановительного периода охотно приняло Ваше предложение применить свой опыт, знания и средства там, где на первых порах ему это было не по силам».1197
В начале марта председатель профсоюза Соколов выдвинул администрации концессии условия: в первую очередь принимать на работу членов союза и проводить прием новых рабочих через указанные инспекцией труда учреждения.1198 В случае их невыполнения он грозился организовать стачку.
Предъявленные требования возмутили концессионера, и он отправил письмо в ЦК союза сельскохозяйственных рабочих с жалобой на незаконные действия Соколова. Управляющий концессий считал создавшееся положение угнетающим и просил оказать воздействие на председателя профсоюза.1199 Бывший управляющий концессией П.О. Клетте еще в 1925 г. указывал, почему не стоит принимать на работу рабочих, состоящих в профсоюзе: «Союз Всеработземлеса Северо-Кавказского края, занося в коллективный договор п. 9 о приеме концессией на службу в первую очередь членов Союза, гарантировал нам добросовестное отношение членов Союза <…> как раз в противоположность этому рабочие концессии – члены Вашего союза <…> в корне нарушают Ваши обязательства и своими действиями дискредитируют органы Конфликтной камеры».1200
В 1925 г. Северо-Кавказское краевое земельное управление временно предоставило концессии возможность продавать известь и кирпич, чтобы избежать осложнения взаимоотношений между концессионером и местным населением. В апреле 1927 г. членом коллегии НКЗ М.И. Козыревым вновь был поднят вопрос о разрешении концессии «Маныч» продавать добываемый на ее участке строительный материал.1201 Он предлагал выяснить размер эксплуатируемого участка и значение для нужд населения. Военно-строительная комиссия СКВО ст. Пролетарской и другие организации испытывали острую нужду в строительном материале. Северо-Кавказский краевой исполком обращал внимание на этот факт и на отсутствие в районе других карьеров. Поэтому председатель исполкома просил положительно решить данную проблему.1202
В мае 1927 г. комиссия НКЗ обследовала концессию «Маныч». В это время в ее штате насчитывалось 135 человек: администрации – 16, служащих – 20, рабочих – 99. Из них иностранных подданных: в администрации – 11, служащих – 2, рабочих – 11.1203 Квартирами были обеспечены 31 семья, а семьи вынужденные снимать квартиры получали 5 руб. в месяц на коммунальные услуги. В концессии имелись общежитие для холостяков, столовая для штатных, сезонных и временных рабочих. Стоимость суточного питания составляла 60 коп. на человека. При этом обращалось внимание на отсутствие столовой и постоянных помещений для поденных рабочих, которые вынуждены были спать в палатках на земле, устланной соломой.1204 Кроме того, была создана амбулатория, состоящая из 2 комнат и 1 помещения для врача. Для доставки больных на ст. Пролетарская предоставлялась бесплатно машина. Вместе с тем комиссия отмечала наличие конфликтов у концессионера: 1) с профорганизацией и персонально предрабочкомом Соколовым; 2) с РИКом ст. Пролетарский по вопросу о брони комсостава; 3) с крестьянами Баранниковского, Ново-Манычского и других сел на почве самовольного выпаса и хищения сена.
В ответ на этот акт управляющий концессией В. Герман отправил письмо в Концесском с разъяснениями. Конфликт с предрабочкомом Соколовым рожден на «трудовых взаимоотношениях и неправильных действиях» с его стороны.1205 Конфликт с РИКом он назвал уже разрешенным, а конфликт с крестьянами находился на рассмотрении в милиции и судебных органах.
9 сентября 1927 г. Правительство СССР заключило новый концессионный договор с обществом с ограниченной ответственностью «Крупповской сельскохозяйственной концессией «Маныч» в Берлине» на эксплуатацию концессионного предприятия «Маныч». 20 сентября заместитель председателя ГКК В. Ксандров отправил конфиденциальное письмо концессионеру, содержавшее дополнения к основному договору. Концессии гарантировались многочисленные льготы: свобода передвижения служащих в СССР, разрешение на право ношения оружия, помощь всех государственных органов и т.д.1206
На концессии, согласно договору, могли проходить практику студенты вузов. Летом 1928 г. их было 6: 2 – селекционера, 1 – экономист, 2 – полевода, 1 – механик. Средняя заработная плата их труда составляла 75 рублей. Однако председатель правительственной инспекции Бояр обращал внимание на безответственный подход в организации практики со стороны вузов, посылавших студентов без плана работы. Бывали случаи, когда на практику посылались студенты, которые по характеру своей учебы не могли получить необходимые и полезные знания от практики. Он просил вузы согласовывать свои действия и оформление документов по направлению студентов на практику в концессию «Маныч» с НКЗемом, чтобы «не дискредитировать себя в глазах концессионера» неорганизованностью.1207
В концессии работали клуб, библиотека, кружки: кройки и шитья, драматический, тракторный, стрелковый. При этом профсоюзная комиссия отмечала, что литература для библиотек подбиралась беспечно. Например, отсутствовали книги по работе в концессии, зато были: произведения Л. Толстого – «Анна Каренина» и «Исповедь», полное собрание стихотворений С. Есенина.1208 При проверкечитательских формуляров было выявлено, что читаются преимущественно произведения Л. Толстого, М. Горького, Д. Лондона.1209 На замечания профсоюзных работников о вредном действии данной литературы заведующий библиотекой Шульгин не согласился с их мнением.
Сложные взаимоотношения с профсоюзом и местными органами власти вынудили в июне 1928 г. АО «Ф. Круппа» поднять вопрос о расторжении концессионного договора и ликвидации концессии «Маныч». «Я убежден, – писал управляющий В. Герман, – что вы, после ознакомления с положением разделите мое мнение, что ликвидация предприятия в обоюдном интересе сторон».1210 Обращалось внимание, что весной 1928 г. из-за сложных климатических условий концессия потеряла половину урожая. Всего же финансовые потери концессии с начала работы по 1 июля 1927 г. составили 1 млн. 584 тыс. руб.1211
Отказ от ведения концессионных дел руководство концессии объясняло: нерентабельностью предприятия; категоричным решением фирмы «Ф. Крупп» не вкладывать больше денег в концессию.1212 Советскому государству предлагалось передать концессионный инвентарь и строения на сумму приблизительно 1,5 млн. руб., а оставшуюся сумму вернуть АО «Ф. Крупп». Весь свой вклад фирма оценивала в 3,5 млн. рублей.1213
На пленуме ГКК при СНК было рассмотрено заявление концессионера. На заседании обращалось внимание: 1) концессионер имел право поднять вопрос о ликвидации концессии в 1931-1932 гг. если мог доказать свою убыточность; 2) заявление концессионером было выдвинуто не из деловых соображений, а из общеполитических, враждебных для СССР настроений.1214
По политическим соображениям советское правительство решило не соглашаться на ликвидацию концессии и предложить Круппу работать дальше на базе смешанного общества. Для этого руководителям полпредства и торгпредства СССР в Берлине Беггеру и Н.Н. Крестинскому, а также заместителю председателя ГКК М.О. Рейхелю было поручено провести переговоры с руководителями АО «Ф. Крупп».1215 На заседании ГКК при СНК было принято решение до получения результатов переговоров в Берлине письменного ответа на заявление концессионера не давать.
Нежелание советских властей идти на контакт вынудило представителя фирмы Б.А. фон Свейковского 30 июня телеграфировать в ГКК при СНК СССР: «На звонки и письма не отвечаете. Фирма Крупп заинтересована в мирном, но вместе с тем скором разрешении своего вопроса».1216 Он считал, что для «обеих сторон лучше и выгоднее разойтись полюбовно». К тому же «Крупп лично приложит все усилия к тому, чтобы никто не мог подумать, что у Круппа с Советским правительством были какие-либо трения или недоразумения».1217
Член ГКК М.Г. Гуревич считал: «организацией смешанного общества мы никакого политического эффекта не достигнем, и обстановку благополучную для привлечения капитала не создадим».1218 Он полагал, что если Крупп вторично и на законном основании в 1932 г. поставит вопрос о ликвидации концессии и если к тому времени наметится хозяйственный расцвет предприятия, то материальные требования концессионеров возрастут. Поэтому М.Г. Гуревич находил целесообразным согласиться на ликвидацию концессии на условиях длительного кредитования.1219
Шахтинское дело и ликвидация Гарриманской концессии сыграли отрицательную роль в отношении инвестирования иностранного капитала в СССР. Крупповское дело в этом смысле ничего не могло изменить.
В конце июля 1928 г. управляющий концессией В. Герман обратился в КК НКЗ за получением лицензии для вывоза заграницу собранного урожая зерна в количестве 70000 пудов.1220 что с точки зрения валютных интересов страны нецелесообразно давать на это согласие. К тому же согласно § 24 концессионного договора «временные запретительные мероприятия Правительства по экспорту заграницу нарушением не считались».1221
Однако в августе в правительственную инспекцию по наблюдению за сельскохозяйственной концессией Северо-Кавказского края поступило предписание удовлетворить просьбу концессионера. По нашему мнению принятием положительного решения послужило желание советских властей убедить Круппа в возможности совместной работы на примере смешанной концессии. Хотя формально разрешение мотивировалось отсутствием в концессионном договоре права преимущественной покупки правительством продуктового зерна.1222
14 августа Н.Н. Крестинский сообщил М.М. Литвинову о своей встрече с представителями фирмы Круппа – Рейхелем, Тило фон Велимовским, Ф. Янссеном, Л. Бамбергером, Швейковским. Они заявили, что несмотря на то, что большинство членов Эссеновской группы фирмы считают желательным ликвидировать концессию, принято решение отказаться от требования ликвидации и сделать все от них зависящее, чтобы наладить работу смешанного русско-германского общества. Н.Н. Крестинский предлагал пойти на компромисс и из-за «мелких разногласий не торговаться, решение не затягивать и постараться в первых числах сентября подписать соглашение».1223
На заседании ГКК 30 августа обсуждался вопрос о пересмотре концессионного договора с Ф. Круппом. Члены Концесскома постановили организовать смешанное общество на следующих условиях: вложение капитала должно быть равным с обеих сторон (1500 тыс. руб.), прибыль будет делиться пополам.1224
В результате советское правительство приступило к ведению переговоров с акционерным обществом «Ф. Крупп» о создании «Русско-германского сельскохозяйственного товарищества Маныч-Крупп». «Госсельсиндикат» в лице председателя С.К. Саблина 21 сентября подписал договор с ООО «Крупповской сельскохозяйственной концессией «Маныч» в Берлине» в лице управляющих Ф. Янссена и Л. Бамбергера о создании смешанного общества.1225 правительство СССР в лице НКЗ РСФСР Н.А. Кубяко заключило договор о передаче прав и обязанностей крупповской сельскохозяйственной концессии «Маныч» вновь созданному обществу.1226 Управление хозяйством возлагалось на Госсельсиндикат, а немецкая сторона должна была осуществлять наблюдение в лице директора.
В декабре правительственной инспекцией были обследованы условия труда и быта рабочих на концессии «Маныч».1227 Ею было выявлено отсутствие связи с Краевой опытной станцией, что могло бы значительно облегчить работу концессии по развитию земледелия. К тому же главного своего предназначения предприятие не выполнило – оказание агротехнической помощи населению.1228
17-19 апреля 1929 г. состоялось заседание русско-германского товарищества «Маныч-Крупп». На нем директорами были утверждены со стороны Госсельскиндиката – И.Н. Буров, а со стороны крупповской сельскохозяйственной концессии «Маныч» Г.А. Шталь.1229 Директору Г.А. Шталь было определено жалование в размере 1300 марок в месяц. Из них 100 руб. в русской валюте, а 110 марок в германской валюте.
После своего назначения И.Н. Буров почувствовал себя полновластным хозяином. Им был проверен административно-хозяйственный штат концессии и уволены 18 человек из администрации. По его характеристике они представляли собой чуждый социальный элемент, а большинство вредный элемент для Советской власти. И.Н. Буров отмечал, что из 150 человек 27 были членами ВКП (б) и кандидатами, а 32 членами ВЛКСМ.1230 Он считал, что сможет сделать хозяйство рентабельным самостоятельно. Если говорить «в отношении участия немецкой стороны, то дальнейшее их пребывание для самого хозяйства никакой пользы не принесет, – писал И.Н. Буров, – и если это требуется для большой политики, только тогда можно мириться» с этим.1231
Желая подчеркнуть, что с переходом концессии в русско-германское сельскохозяйственное товарищество «Маныч-Крупп» имелся перелом в лучшую сторону, инспектор труда Сальского округа Казак в своем отчете намеренно старался подбирать положительные примеры. Хотя большинство из приводимых фактов были отмечены в предыдущие годы в отчетах по обследованию германской концессии «Маныч». Так, он обращал внимание на открытие яслей, детских площадок, столовой, существование школы 1-й ступени, находящейся на полном обеспечении хозяйства. Но главное «имелось некоторое значительное уменьшение иностранных подданных <…> на место иностранных подданных приходит русский пролетариат».1232
Особо следует обратить внимание на уровень заработной платы на концессии, который был выше государственных предприятий (см. табл. 3.11).
Таблица 3.11
Уровень зарплаты на концессии «Маныч» и государственных предприятиях за 1928-1930 гг. 1233
К началу 1930-х гг. ведущим направлением деятельности «Маныч-Крупп» стало овцеводство. Постепенно росли экономические показатели и 1933 г. товарищество завершило с прибылью в 462,5 тыс. руб. В этом же году в эксплуатации находилось 21 машина: 5 новых тракторов СТЗ, 8 тракторов «Интернационал», 2 трактора «Кейс» и 6 «Фордзонов». Кроме них в хозяйстве было 5 автомобилей.1234
Несмотря на то, что § 3 концессионного договора гарантировал крупповской сельскохозяйственной концессии «Маныч» в случае ликвидации русско-германского сельскохозяйственного товарищества «Маныч-Крупп» выплату в размере 770000 дол. САСШ и вывоз этой суммы за границу в иностранной валюте советские власти стремились избежать выполнения своего обязательства. Поэтому концессионера обвинили в нарушении концессионного договора и передали рассмотрение дела в третейский суд. Н.Н. Крестинский считал, что «если мы не собираемся ничего платить концессионеру, если поэтому нет возможности закончить с ним переговоры прежде, чем состоится решение третейского суда, тогда нам не избежать скандалов и неблагоприятных последствий».1235
В связи с начавшейся реорганизаций в конце 1931 г. Госсельсиндикат был передан в ведение Всесоюзного объединения овцеводческих трестов НКЗ СССР, а с октября 1932 г. было создано Главное управление овцеводческими совхозами Народного комиссариата зерновых и животноводческих совхозов СССР. В середине 1934 г. начальник Главного управления овцеводческих совхозов Соломенцев информировал правление «Крупповской сельскохозяйственной концессии Маныч» о решении расторгнуть концессионный договор и ликвидации концессии с 1 октября 1934 г.1236
Фактически с концессией произошло то, что предсказывал заведующий секретариатом концессионной комиссии Наркомзема СССР А. Морыганов: «Мы вынуждены в первые годы нашего хозяйственного строительства допустить их как временную меру <…> для того, чтобы потом при их помощи скорее разделаться с ними».1237
Таким образом, советское правительство заинтересованное не только в восстановлении промышленности, но и сельского хозяйства решило использовать дореволюционный опыт привлечения иностранных капиталов в страну – предоставление промышленных и сельскохозяйственных объектов иностранцам в форме концессий. В результате были определены районы и объекты концессионирования. Юго-Восточный регион был отведен для организации сельскохозяйственных концессий. Так, в Северо-Кавказском крае появилось два германских предприятия – «Друзаг» и «Маныч».
Анализируемый исторический опыт функционирования сельскохозяйственных концессий свидетельствует о том, что даже в сложных климатических условиях, применяя новые технологии на малопригодных землях, можно создать высокоразвитое хозяйство, даже, несмотря на многочисленные препятствия со стороны местных органов власти. Главным условием развития подобных концессий стало привлечение иностранного капитала, обеспечивавшего расширенное воспроизводство основного капитала в отрасли.
Данный подход вполне можно использовать и в настоящее время для подъема сельского хозяйства в России. Вместе с тем и сегодня наблюдается сопротивление внедрению новых технологий и концессионных форм деятельности предприятий со стороны отдельных властных структур. Поэтому, учитывая исторический опыт нашей страны, следует разработать организационно-правовой и экономический механизм преодоления основных барьеров, препятствующих этому процессу.