полная версия

О. В. Ерохина
Немецкое предпринимательство в хозяйственном комплексе Юга России, 1868-1934 гг.

Полная версия

Председатель КК НКЗ Д. Розит поддержал просьбу Северо-Кавказского краевого земельного управления об аннулировании концессионного договора с «Друзаг» перед КК при СНК РСФСР.¹⁰⁶⁹ Им обращалось внимание на отсутствие агротехнических новшеств за двухлетний период ее работы, отсталые способы и формы ведения хозяйства. К тому же в ходе проведения сплошной коллективизации Северо-Кавказского края, в первую очередь в Армавирском округе¹⁰⁷⁰, нельзя мириться с существующим положением в концессии.

25 декабря состоялось заседание КК при СНК РСФСР, на котором слушался доклад Ильина о ликвидации концессии германо-русского общества «Друзаг». На нем были одобрены действия НКЗ, пославшего концессионеру предупреждение о невыполнении § 39 концессионного договора. Кроме того, говорилось о необходимости посылки второго предупреждения. Для этого предполагалось наметить конкретные мероприятия по осуществлению договора, которые позволили бы в случае их невыполнения в сельскохозяйственную компанию 1930 г. расторгнуть договор.¹⁰⁷¹ Особо акцентировалось внимание на специфичности капиталов концессии, так как в нее были вложены средства правительства Германии. Поэтому НКЗему и другим органам, связанным с концессией, указывалось на необходимость строгого выполнения договора правительственными органами. Последней точкой этого заседания стало принятие секретного протокола по ликвидации концессии «Друзаг».¹⁰⁷²

В связи с этим заведующий бюро внешних сношений Назарьевский просил правительственную комиссию Северо-Кавказского края разработать и прислать предложения по ликвидации концессии «Друзаг». Он предлагал выработать такие мероприятия, которые были бы не выполнимы для концессии и могли повлечь расторжение договора.¹⁰⁷³

Прокурором Н.В. Крыленко¹⁰⁷⁴ 7 января 1930 г. был послан запрос ГКК по вопросу привлечения концессии «Друзаг» к уголовной ответственности «за безобразное, доходящее до издевательства, отношение концессионера к наше трудовому законодательству и за сознательное игнорирование им всех предложений контролирующих и профсоюзных организаций».¹⁰⁷⁵ Одновременно Северо-Кавказский краевой прокурор Г.К. Рогинский¹⁰⁷⁶ поднял вопрос о необходимости ликвидации концессии «Друзаг», как «не оправдывающей своего хозяйственно-политического назначения и систематически нарушающей концессионный договор».¹⁰⁷⁷ Им была приложена докладная записка о состоянии рабочего вопроса на концессии, где указывались нарушения концессионером: норм найма и увольнения рабочих, закона о рабочем времени, сроки выдачи спецодежды, норм охраны труда, жилищных и санитарных условий, в отношении к представителям власти и общественным организациям.¹⁰⁷⁸ Он поставил в известность ГКК о привлечении руководителей концессии к уголовной ответственности.

Председатель ГКК Л.Б. Каменев направил письма в НКЮ, НКИД и Северо-Кавказскому краевому прокурору Г.К. Рогинскому, в которых сообщал: «со стороны ГКК и КК РСФСР ни по формальным соображениям (с точки зрения текста концессионного договора), ни по существу нет возражений».¹⁰⁷⁹ Одновременно он просил не ссылаться на его письмо, чтобы лишить концессионера возможности указывать на вмешательство в судебное разбирательство правительственных органов.

В январе 1930 г. Ф. Дитлов написал в Народный комиссариат земледелия РСФСР, что была создана такая обстановка, которая лишала всякой возможности плодотворной работы концессии в дальнейшем.¹⁰⁸⁰ Он считал, что «настоящее экономическое состояние страны и невероятный недостаток денег и без того уже затрудняют ведение хозяйства».¹⁰⁸¹ Наряду с этим обращал внимание на значение концессии для сельского хозяйства на Северном Кавказе. В частности, указывал на тот факт, что из 11000 га земли вспахано 7000 га согласно концессионному договору. На опытном поле, которым заведовал известный селекционер Шмиц, засевался только чистосортный посевной материал. Ф. Дитлов отмечал, что впервые концессия приступала к посеву нового выведенного сорта сои «Оригинал-Друзаг-Соя».¹⁰⁸² Кроме того, концессия занималась разведением племенного животноводства: чистокровных мясных мериносных овец, вывезенных из Восточной Пруссии, чистокровных русских мериносных овец, коров красной немецкой породы, чистокровных тракенских лошадей. Управляющий Ф. Дитлов указывал на возможность продавать племенных лошадей для кавалерийских целей.¹⁰⁸³

15 января 1930 г. Ф. Дитлов и Ваймерт были приглашены на допрос в Ростовскую прокуратуру. Им было предъявлено обвинение в приглашении на работу не членов профсоюза, оказания давления на производственный совет, несвоевременную выплату зарплаты, поставку испорченного мяса, увеличении рабочего времени, недопоставку строительных материалов и спецодежды для рабочих. В итоге обоим была назначена мера наказания – штраф в размере 10000 рублей.¹⁰⁸⁴

Вместе с тем председатель СНК РСФСР С.И. Сырцов обращал внимание председателя Северо-Кавказского крайкома Андреева на то, что в связи с международным положением необходимо «ликвидировать все попытки направленные к срыву концессии, добиться создания деловой обстановки и корректного отношения».¹⁰⁸⁵ Он рекомендовал при возникновении спорных вопросов самостоятельных решений не принимать, а обращаться в Концесском.

Советские власти, желая сохранить политическое равновесие с Германией, попытались уладить создавшуюся ситуацию. М.М. Литвинов в телеграмме Н.Н. Крестинскому сообщал: «Твердое решение властей сохранить «Друзаг» принято центром, местным властям даны решительные указания прекратить ущемление концессии мелкими придирками и создать новые условия для работы на концессии».¹⁰⁸⁶ Немецкий посол Г. фон Дирксен считал, что возникавшие трудности должны были разрешаться в «духе договора Рапалло» и принципиальное различие государственных систем не должно служить преградой для дальнейшего развития дружественных отношений.¹⁰⁸⁷

Однако местные органы власти были решительно настроены против концессии. В мае 1930 г. уполномоченный ЦК Союза Сельхозлесрабочих Н.В. Дедяев написал докладную записку в Наркомтруд, в которой охарактеризовал положение дел в концессии «Друзаг» отрицательно и предлагал расторгнуть с ней договор, если подобные действия не отразятся на дипломатических взаимоотношениях СССР и Германии.¹⁰⁸⁸ Он считал, что невыполнение условий коллективного договора является веской причиной для этого. Главным обстоятельством было то, что: «1) в качестве служащих нашел себе покровительство антисоветский элемент: бывшие помещики Ашколенко и Петрих, бывшие торговцы Поль и Фирсов, сыновья крупного кулака братья Шерер; 2) были приняты на работу 12 раскулаченных крестьян;¹⁰⁸⁹ 3) собственными силами работы производились на 58%».¹⁰⁹⁰

Так как советское правительство еще было заинтересовано в сохранении сельскохозяйственной концессии, то подобные докладные записки фактически оставлялись без внимания. К тому же оно всячески старалось смягчить удары местных властей по концессии. Например, в 1930 г. члены администрации концессии «Друзаг» были привлечены к уголовной ответственности за нарушение коллективного договора и должны были выплатить 10000 руб. штрафа, но по решению Верховного суда штраф был снижен до 1000 рублей.¹⁰⁹¹

В 1930 г. концессия состояла из 6 хуторов и насчитывала 350 рабочих и служащих, из которых 38 были подданными Германии.¹⁰⁹² В этом же году в «Друзаге» была построена электростанция, элеватор, здание школы, жилые дома для служащих. В хозяйстве имелось 65 тракторов, 17 автомашин, 10 комбайнов.¹⁰⁹³ В концессии существовал питомник, в котором росло 8 тыс. яблонь, груш, абрикосов и персиков, а также было развито животноводство: лошадей насчитывалось 447 голов, крупного рогатого скота – 635, коз – 33, овец – 9497, свиней – 461.¹⁰⁹⁴

По мере улучшения денежного климата на концессии были перестроены механические мастерские и мельница; построены предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции: крахмальный завод производительностью 2 тыс. пуд. в сутки, маслобойка производительностью 800 пуд. в сутки, колбасный завод, предприятие по выделке кож. Кроме того, концессионер закупил оборудование для молочной фермы и сыроваренного производства.¹⁰⁹⁵

Вместе с тем народный комиссариат финансов обратил внимание ГКК на необходимость сокращения нормы иностранных рабочих и служащих на концессии и замене их рабочими СССР. Поэтому заместитель управления снабжения и подготовки рабочей силы при НКТ РСФСР Гнилицкий направил запрос в Северо-Кавказский краевой отдел труда: какой процент и какие именно квалификации можно заменить отечественной рабочей силой.¹⁰⁹⁶ Несмотря на то, что Ванновский райисполком указывал на отсутствие таковых людей Крайотдел труда посчитал возможным из 36 иностранных рабочих сменить 18 человек.¹⁰⁹⁷

В 1931 г. местные органы власти снова предприняли попытку оказать давление на концессию.В связи с этим после очередного осмотра концессии президиумом РИКа на ее служащих – Э.К. Вебена, А.А. Геккель и Г.Г. Герлингауза был наложен штраф. Однако Ванновский райисполком не желая обострять ситуацию отменил данное постановление и обязал инспектора возвратить полученные суммы штрафа.¹⁰⁹⁸

Несмотря ни на что Северо-Кавказским Краевым отделом труда специально несколько раз проводилось обследование условий труда и быта концессии с целью оказать давление на администрацию: 21-24 апреля, 26-29 мая, 11-15 сентября.¹⁰⁹⁹ Следствием этих проверок были отчеты, содержавшие перечень недостатков в работе концессионного предприятия. Например, И.В. Сероштанов писал об отсутствии столовой, о чрезмерном уплотнении рабочих в квартирах, перегруженности общежитий, не выдачи спецодежды для рабочих, о «катастрофическом падении трудовой дисциплины».

Каждый раз Ф. Дитлов вынужден был опровергать все пункты обвинения, указывая на предвзятое отношение инспектора труда. Он также просил Крайотдел труда отменить предписание инспектора о проведении капитального строительства, так как на это потребовалось бы 1,5 млн. штук кирпича не считая другие строительные товары. Но самым несерьезным моментом он считал сроки исполнения – 2 месяца: «Пусть инспекция труда возьмет на себя труд снабдить нас стройматериалами и тогда предлагает произвести то или другое строительство».¹¹⁰⁰

Определенную долю негатива внесла правительственная комиссия, которая указывала на непомерно завышенные концессией отпускные цены на зерно. В связи с этим предлагалось применить к концессии следующие меры: свети до минимума подачу вагонов концессионеру под загрузку и вывоз продукции, через соответствующие органы выявить покупателей концессионной продукции.¹¹⁰¹

28 октября 1931 г. советское правительство уведомило управляющего концессии о желании взять под свой контроль её хозяйственную деятельность, что означало отказ от концессионной политики. Немецкий посол считал нецелесообразным отказываться от переговоров о ликвидации, но предлагал Дитлову затягивать их. Это объяснялось тем, что Германия рассчитывала вернуть предоставленный кредит и полученную прибыль в размере 2,4 млн. золотых руб., а также возместить ущерб немецким служащим в размере 100000 млн. золотых рублей.¹¹⁰² При этом обращал на себя внимание тот факт, что за период с 1 мая по 15 декабря 1931 г. прибыль концессии от продажи собственной продукции составила 4 млн. руб.¹¹⁰³

В начале 1932 г. советские власти решили продолжить давление на администрацию концессии, проведя очередное обследование условий труда и быта рабочих. В результате были выявлены нарушения в питании рабочих и установлены причины конфликтов между работниками и концессионером, заключавшиеся в нарушении некоторых пунктов коллективного договоров. Сам того не подозревая инспектор труда Кубрак назвал также кроме негативных и положительные моменты в работе концессии. Например, рабочим выплачивались премии или кроме основного оклада выдавалось бесплатное питание.¹¹⁰⁴

Прибывший во главе правительственной инспекции на концессию член коллегии Наркомфина СССР М.И. Рейхель в октябре 1932 г. отметил не только хозяйственное состояние «Друзаг», но и существующие и создаваемые инфраструктурные объекты. Он пришел к выводу, что концессия может оказывать положительное агрикультурное влияние на соседние хозяйства.¹¹⁰⁵

Во время поездки М.И. Рейхель встречался с директором концессии Ф. Дитловым и представителем Краевого земельного управления Маркевичем. В результате была согласована программа агрикультурной помощи местному сельскому хозяйству предусматривавшая передачу концессией в распоряжение местных земельных органов 30 вагонов высокосортных семян сои, оказание консультативных услуг по засеву, обработке и уборке 100 тыс. гектаров земельных угодий в 1933 г.

Ф. Дитлов, пытаясь сохранить концессию, тогда же передал записку в ГКК через Наркомфина СССР М.И. Рейхеля, в которой были изложены предложения по развитию сельского хозяйства Северо-Кавказского края с использованием концессионного опыта: обратить внимание на сою, которую культивировали в концессии. Ее урожай в 1931 г. в среднем составил 126 пудов с гектара; предлагал устроить школу для свиноводов; на сыроваренном заводе, имевшимся в концессии, считал возможным обучать 3-4 специалистов ежемесячно; передать «Друзагу» совхоз № 17 «Кубгоссемкультура», чтобы превратить его в образцовое сельскохозяйственное предприятие.¹¹⁰⁶

Предложение концессии о передаче ей совхоза № 17 встретило сопротивление со стороны местных органов. Хотя М.И. Рейхель отмечал, что этот совхоз «если и является образцовым, то разве лишь в смысле образца бесхозяйственности, по крайней мере, в части полей, непосредственно прилегающих к концессии (неубранные участки так густо заросли бурьяном, что основной культуры совершенно не видно; поля обработаны скверно; рабочим задерживается зарплата, вследствие чего они разбегаются и пр.)». Он предлагал оказать финансовую помощь совхозу или передать его «Друзаг», так как «для иностранцев, приезжающих на концессию, наглядное сопоставление двух образцовых сельскохозяйственных предприятий производит слишком неблагоприятное для нас впечатление».¹¹⁰⁷

Вместе с тем отношение властей к концессионному предприятию «Друзаг» становилось все более негативным. Следует упомянуть о том, что общение с представителями концессии повлияло на решение зажиточного немецкого населения эмигрировать в Германию, когда началось проведение политики коллективизации. К тому же администрация «Друзага» заставляла работать всех с полной отдачей, не учитывала мнение местных органов власти, которые пытались найти любой компрометирующий материал на концессию.

В конечном итоге она была объявлена рассадником шпионов Германии и ей вменялось в вину дурное влияние на советских немцев Ванновского района.¹¹⁰⁸ В деле «Друзаг» фигурировал профессор Краснодарского института Р.К. Войцик¹¹⁰⁹, якобы общавшийся с представителем концессии Монгольдтом весной 1933 года. В своих показаниях он указывал, что тот «критиковал советский строй, порядки и мероприятия советской власти. Восторженно отзывался о Гитлере, <…> рассказывал о постоянных сношениях с Германией, денежных комбинациях с германскими банками».¹¹¹⁰

В начале августа секретарь Крайкома союза РЗС Волков обратил внимание Крайотдела труда на целый ряд нарушений на концессии: отсутствие коллективного договора, не выполнение действующего законодательства о труде, задержки зарплаты. В связи с этим он просил командировать работника для обследования труда и быта рабочих и применить к концессионеру репрессивные меры – штрафы.¹¹¹¹

Обстановка вокруг «Друзаг» накалялась. Поставки вагонов концессии стали осуществляться хуже, что привело к невыполнению договоров и выплате неустойки покупателям. Краевое финансовое управление в Ростове-на-Дону наложило арест на текущий счет концессии в Кропоткинском отделении Госбанка, требуя уплаты налогов в сумме 2,5 млн. руб.¹¹¹² Кроме того, затруднялся отъезд с концессии членов администрации, арестовывались лица, надзиравшие за деятельностью предприятия, расхищалось концессионное имущество.

Директор концессии Ф. Дитлов просил ускорить ликвидацию концессии и принять неотложные меры «для водворения хотя бы самого необходимого порядка до передачи концессионного предприятия Правительству». Главконцесском и НКЗ СССР попытались убедить местные органы власти в том, «чтобы деятельность Концессии протекала в настоящий момент совершенно безболезненно, чтобы не срывали с Концессии работников и не подрывали авторитет Дирекции».¹¹¹³ Однако секретарь Ваановского райкома ВКП (б) Люстиг убеждал, что местная власть пытается сохранить хозяйство концессии от уничтожения. При этом директор Ф. Дитлов обвинялся в воровстве, отсутствии севооборота, «разбазаривании» инвентаря.

5 ноября 1933 г. начались переговоры о ликвидации концессии, сопровождавшиеся взаимными упреками в несоблюдении условий договора. Проект договора был согласован с германской стороной и одобрен Политбюро ЦК ВКП (б). В результате по соглашению, подписанному 22 декабря, концессионер должен был получить 1 млн. марок и 240000 долларов.¹¹¹⁴ Сумма вгерманскихмарках предполагалась для выплаты 1 января 1935 г. с начислением 6% годовых. Сумма в долларах выплачивалась в три срока и тоже с начислением 6% годовых. Уплата оговоренных сумм должна была производиться траттами, акцептированными Торгпредством СССР в Берлине и АО «Амторг» в Нью-Йорке.¹¹¹⁵

Необходимо отметить, что советские власти не захотели перенять опыт работы концессии считая недопустимым помощь концессионера. По этому поводу Ф. Дитлов сокрушался: «Это очень печально, потому что мы уезжаем, а у нас есть много работ и опытов и будет жалко их потерять. Я вносил предложение, чтобы мы известное время продолжали работать, пока наши наследники не вошли в курс дела, но это предложение было отклонено».¹¹¹⁶

Несмотря на то, что закрытие концессии была намечено на конец декабря уже 29 ноября Северо-Кавказский Крайком ВКП (б) утвердил новым директором семеноводсовхоза (бывшая концессия «Друзаг») – Самсилова, а также новых членов администрации предприятия.¹¹¹⁷ Кроме того, было принято решение направить туда 45 трактористов в помощь предприятию.

Сельскохозяйственные концессии должны были не только способствовать экономическому развитию Советской России, но их также пытались использовать в качестве инструмента внешней политики. В частности подобная участь была отведена концессионному предприятию германского общества Ф. Крупп «Маныч».¹¹¹⁸

30 декабря 1921 г. торговый представитель РСФСР в Германии Б. С. Стомоняков в телеграмме В. И. Ленину сообщил, что фирма Ф. Крупп¹¹¹⁹ выступила с предложением организовать сельскохозяйственную концессию и, просил «срочно телеграфировать принципиальное согласие, указав район и площадь под концессию».¹¹²⁰ В. И. Ленин считал, что принять предложения Ф. Круппа особенно необходимо перед Генуэзской конференцией и поэтому помогал в разрешении различных вопросов.

В январе народным комиссариатом земледелия в Ростовский-наДону губземотдел была отправлена шифрованная телеграмма о выделении участка под концессию в размере 50 тыс. дес. в Восточном и Западном коннозаводстве. Не дождавшись получения сведений, член коллегии НКЗ Л. Х. Фридрихсон вынужден был напрямую связаться с представителем НКЗ Одинцовым с требованием немедленно их прислать.¹¹²¹

Фирме Круппа предложили сдать земли в Сальском округе Донской области в размере 50000 десятин.¹¹²² В концефевралянаркомом земледелия Н. Осинский поручил Одинцову разобраться в невыполнении распоряжения Шерстяковым, который должен был обследовать земельные участки Сальского округа. Отсутствие подробного материала затрудняло ведение концессионных переговоров, так как не было сведений о количестве людей, инвентаря, скота и постройках на участках.¹¹²³

В середине марта в Ростов-на-Дону выехали представители Наркомзема Р. А. Адамович и Ф. Круппа – П. Клетте, Фульте, Цегхау для обследования участка, предоставляемого концессии. Делегация фирмы «Ф. Крупп» осталась довольна осмотренными землями и даже поинтересовалась возможностью проведения железнодорожной ветки от ст. Пролетарской к концессионному участку.¹¹²⁴ Ответсоветских властей, конечно же, был положительным, так как эта концессия им была необходима.

23 марта 1922 г. в Москве был заключен концессионный договор между правительством РСФСР в лице уполномоченных наркома по иностранным делам Г.В. Чичерина, наркома земледелия В.Г. Яковенко и представителя компании «Фридриха Круппа в Эссене» фон Симсона сроком на 24 года «для ведения рационального сельского хозяйства».¹¹²⁵ По этому договору концессионер обязан был обрабатывать землю в течение 8 сезонов, обеспечить хозяйство инвентарем, материалами, необходимыми сооружениями и в качестве платы за концессию передавать Советскому правительству ежегодно 20 процентов с валового урожая.¹¹²⁶ Посол Германии в САСШ О. Видфельд считал, что концессия станет «немецкой визитной карточкой» в деле разрешения проблемы голода в России.¹¹²⁷

В апреле 1922 г. на совещании директората фирмы «Ф. Крупп» при участии Б. С. Стомонякова в Берлине договор был одобрен с небольшими поправками. Однако 21 апреля на заседании полного состава директората, на котором присутствовали Видфельд, фон Симсон, Клетте и Крупп фон Болен договор не был утвержден. Они объяснили это тем, что фирма не может собрать необходимые для этого предприятия денежные средства.¹¹²⁸

Б. С. Стомоняков сообщил в ЦК РКП (б), что директора отказались утвердить договор о сельскохозяйственной концессии в Сальском округе Донской области и предложил занести Круппа на «черную доску» и уничтожить данные ему паровозные заказы.¹¹²⁹ В этотжедень В. И. Ленин подписал телеграмму «изыскать меры воздействия на Круппа».¹¹³⁰ Политбюро предложило использовать следующие методы: 1) «привлечь Круппа к третейскому суду»¹¹³¹; 2) «внести Круппа в черный список, никогда не сдавать ему концессии в России и не иметь с ним никаких торговых и иных дел».¹¹³²

29 апреля А.И. Рыков отправил секретную телеграмму в Берлин: «В связи с отказом Круппа от Донской концессии предлагаем: 1. Круппа на черную доску не заносить, но предупредить, что необоснованный отказ от Донской концессии лишает нас возможности вести дальнейшие концессионные переговоры с этой фирмой. 2. Считаем нужным сократить заказы и приемку паровозов при условии полной гарантии для нас уплаты неустоек. При этом же условии считаем возможным идти вплоть до аннулирования договора Ломоносова с Круппом».¹¹³³

Кроме того, что на Круппа пыталось оказать воздействие советское правительство, на него старались повлиять представители германского правительства и промышленных кругов. Например, канцлером Виртом в Эссен был послан тайный советник Крейтер, который должен был «обратить внимание Круппа фон Болена на важность экономических связей с Россией». Директор германского электротехнического концерна АЕГ Ф. Дейч считал, что «поведение Круппа вообще сильно компрометирует всю германскую промышленность в глазах советского правительства».¹¹³⁴

В июне 1922 г. состоялось совещание представителей немецкой фирмы с Л. Б. Красиным и Б. С. Стомоняковым, на котором директора Круппа обещали дать окончательный ответ по деятельности концессии через две недели. Однако через несколько дней они сообщили в письме об «отсутствии условий необходимых для заключения предусмотренного договора» в связи с катастрофическим положением на денежном рынке.¹¹³⁵

Б.С. Стомоняков в письме А.И. Рыкову и И.В. Сталину изложил ход предстоящих переговоров с Круппом и спрашивал о рекомендуемых мерах воздействия на фирму: третейский суд или бойкот. А.И. Рыков рекомендовал ему привлечь концессию к третейскому суду.

Б.С. Стомоняков, встречаясь с двумя директорами Круппа, сообщил о решении советского правительства вызвать их фирму на третейский суд в связи с невыполнением договора для того, чтобы «рассеять установившиеся везде убеждения, что Крупп не исполняет договора вследствие невозможности работать в России».¹¹³⁶ При этом отмечал: «если бы Крупп сделал какое-нибудь другое равноценное предложение, быстрым осуществлением которого он показал бы деловому миру свое практическое желание работать в России и безусловное доверие к возможностям такой работы в настоящее время, чем бы рассеял столь вредные для нас толки», то советское правительство забыло бы об этом инциденте.¹¹³⁷ Он дал им понять, что, взяв отсрочку, они ничего не выиграют, так как кроме третейских судов есть еще обыкновенный суд, в который советское руководство готово обратиться.

В августе 1922 г. Л.Б. Красин просил НКПС разобраться с вопросом о грузе концессии, который был задержан начальником ст. Пролетарской с требованием полной оплаты фрахта. По договору правительство гарантировало бесплатный провоз по российской территории первичного инвентаря концессии, которая взяла на себя обязательство оплатить погрузку и выгрузку груза. Л. Б. Красин считал, что подобное «промедление, не говоря уже о неисполнении принятых на себя обязательств произведет определенное впечатление в Германии и может быть даже опасно в политическом отношении».¹¹³⁸

Б.С. Стомоняков 6 ноября выслал фирме «Ф. Крупп» письмо: «…до 1 декабря с[его] г[ода] Правительство РСФСР ожидает получить решение АО «Крупп» о выполнении договора».¹¹³⁹ Он предупреждал, что в случае нарушения договора руководство страны будет вынужденно предпринять определенные шаги в целях защиты нарушенных интересов.

Одновременно Б.С. Стомоняков сообщил В.И. Ленину, что Крупп встревожен и в ближайшее время сообщит советскому руководству о своей готовности выполнить договор о сельскохозяйственной концессии при поддержке английского и голландского капитала.¹¹⁴⁰ Л. Б. Каменеву он доложил о получении сведений, что возможно «Крупп примет наш ультиматум и до 1 декабря с[его] г[ода] сообщит нам о своем решении выполнить договор».¹¹⁴¹ 23 ноября германский посол известил о согласии Круппа подписать дополнительный договор.¹¹⁴²

Вероятнее всего на руководство компании удалось оказать давление, потому что в конце 1922 г. уполномоченный фирмы «Ф. Круппа» Э.Ф. Капгерр отправился в Сальский округ, чтобы осмотреть участок, определить условия работы и наметить мероприятия, которые надо провести, чтобы приступить к эксплуатации земли. Председатель ГКК Г.Л. Пятаков просил оказать ему «всяческую помощь и поддержку и постараться избежать укоренившейся у нас волокиты в решении тех или иных практических вопросов».¹¹⁴³

Заключение концессионного договора было важно и для Германии, которая стремилась найти пути практического воплощения Рапалльского договора, чтобы «тем самым продемонстрировать готовность немецкой экономики к активному сотрудничеству с Советской Россией».¹¹⁴⁴ Именно поэтому представители германского правительства в лице О. Витфельда и В. Ратенау приняли активное участие в переговорах.

После дополнительных переговоров с компанией «Ф. Крупп в Эссене» и уточнения условий соглашения Совнарком утвердил 16 января 1923 г. представленный ГКК договор с Ф. Круппом. Ю. Гольдштейн в письме к ГКК обращал внимание на важность заключения концессионного договора и просил предупредить власти и заинтересованные ведомства в том, чтобы они не строили препятствий в ее работе.¹¹⁴⁵ Правительство РСФСР в лице полномочного представителя в Германии Н.Н. Крестинского, торгпреда в Германии Б.С. Стомонякова, члена коллегии НКЗ Л.Х. Фридрихсона и акционерное общество Фридриха Круппа в лице директоров К. Зорге и П. Красса 17 марта подписали концессионный договор сроком на 36 лет.¹¹⁴⁶

В результате концессионеру было дано право разрабатывать торфяные и известняковые залежи, добывать соль, а также предоставлялось исключительное право заниматься рыбной ловлей и охотой. Через 12 лет советское правительство могло выкупить концессионное предприятие, предупредив об этом концессионера за год.

Концессия располагалась в 160 верстах от г. Ростова-на-Дону и от окружного центра г. Сальска – в 40 верстах, где была расположена почта, телеграф, больница и т.д., а также от станции Пролетарской в 12 верстах.¹¹⁴⁷ В нее вошли земли Восточного коннозаводства.¹¹⁴⁸ Одним из существенных недостатков отводимого массива из двенадцати земельных участков было состояние водных источников. Необходимо было привести в порядок пруды, колодцы, укрепить плотины.¹¹⁴⁹

Российское правительство, чтобы показать свою заинтересованность в концессии в конфиденциальном письме предложило: 1) снабжать хозяйство бензином подходящего качества по низким ценам; 2)предоставить двух опытных, знакомых с местными условиями, специалистов по сельскому хозяйству; 3) перевозить предназначенные для концессионного хозяйства машины, материалы и семена от Новороссийска и портов Азовского моря до ближайшей к концессии железнодорожной станции без взимания фрахтов; 4) снабжать концессию в течение первого года семенами для посева; <…> 6) лицам, командированным из Германии, широкую защиту, личную безопасность, свободу передвижения.¹¹⁵⁰

В марте 1923 г. в СНК РСФСР акционерным обществом «Ф. Круппа» был направлен план работы концессии.¹¹⁵¹ Концессионер обязался вести только зерновое хозяйство, скотоводством заниматься исключительно для удовлетворения внутренних потребностей концессии, а также максимально механизировать и технически усовершенствовать хозяйство.

Однако собственных средств на разработку степных земель у фирмы было не достаточно и, концессионер направил письмо в СНК РСФСР, которым уведомлял, что собирается организовать английское общество «Russian Landconcession Manytsch Limited» с акционерным капиталом в размере 40 000 ф. ст. (25% германского капитала и 75% английского). Концессионное предприятие должно было управляться через организуемое в Германии общество под фирмой «Kruppische Landconcession Manytsch C.m.b.H.» и в связи с этим концессионер просил дать согласие правительства России на передачу финансовых обязательств этому обществу.¹¹⁵²

В июне 1923 г. на имя Г.Л. Пятакова поступила докладная записка из торгпредства РСФСР в Германии, в которой сообщалось, что «английский банк, обещавший Круппу финансирование его сельскохозяйственной концессии на 75% потребительского капитала, в связи с русско-английским конфликтом, отказался от дальнейшего участия в этом деле».¹¹⁵³ Б.С. Стомоняков писал, что на место председателя правления должен был вернуться О. Видфельд, который занимался ведением первоначальных концессионных переговоров и его возвращение «облегчит проведение сельскохозяйственной концессии в смысле лояльного выполнения фирмою заключенного договора».¹¹⁵⁴