Ольга Болгова
По-восточному
Я была встречена весьма яркими эпитетами, сорвавшимися с уст ошеломленных парней.
– Ребята, возьмите меня с собой! – завопила я.
– Ты откуда такая покоцаная? – поинтересовался парень в бандане. – Ходишь в горы сам на сам?
Остальные довольно заржали – в этом возрасте люди ржут над любой чушью.
– А с нами тебе зачем? – спросил, отсмеявшись, парень-казах и игриво подмигнул мне – в этом возрасте все женщины желанны.
– Ребята, мальчики… – начала я и замолчала, не зная, в каком ключе продолжать беседу. Рассказать им, что меня пытались ограбить прямо на канатке, угрожая ножом? А не поднимут ли меня на смех? Но если они сейчас уедут, я останусь здесь на дороге, одна, в сумерках, в горах, беспомощная жертва в лапах негодяев, и весь мой тридаунинг окажется бессмысленным риском.
– Что, девочка? – передразнил меня третий, кудрявый блондин с гитарой за плечами.
– Вы понимаете, я же не просто так вас остановила? Посмотрите на меня! – застонала я, хотя последнего предпочла бы избежать – не очень-то приятно предстать перед представителями мужской половины в таком виде.
«Не то слово как неприятно, – поддержала меня авторша, поглаживая руль велосипеда, принадлежащего парню в бандане. – Но вызвать жалость и сочувствие – твоя главная задача!»
«Без тебя бы не сообразила, – отмахнулась я. – Как-нибудь справлюсь!»
«Играй на мужском эго», – упрямо продолжила авторша, явно гордясь своими сомнительными познаниями в области мужской психологии.
– Да, видок у тебя потрясный, в лесу что ли так ободралась? – спросил Бандана, окидывая меня оценивающим взглядом.
В отчаянии я начала на ходу придумывать историю о том, что решила забраться в горы, но заблудилась, очень устала, и все такое…
– Тормозни тачку и все заботы, – посоветовал один из велосипедистов. – Мы-то как тебя возьмем? На багаж, что ли?
Парни многозначительно переглядывались, усмехались, видимо, решили, что у меня не все дома, если не хуже.
Мимо на явно опасной скорости промчалось авто, заставив меня невольно сжаться, словно из машины осматривали окрестности мои личные враги.
– Ребята, я не могу на машине, я… я боюсь, – призналась я и, сбиваясь и жестикулируя, словно мать итальянского семейства, попыталась объяснить, что я совершенно нормальна и адекватна, просто со мной произошел некий казус. В конце концов я запуталась, замолчала и полезла в сумку за носовым платком, чтобы утереть набухшие и готовые пролиться слезы.
«Молодец! Отличный ход! Слезы – стальной аргумент, не устоят, возьмут!» – захлопала в ладоши авторша и оказалась права.
– Да погодите вы, – Бандана отреагировал нужным образом. – У девчонки что-то не задалось. Ладно, валяй с нами, грузись ко мне на багажник, только держись крепче.
Я всхлипнула, шмыгнула носом, заслужив одобрительное кряхтенье авторши, и не очень уклюже вскарабкалась на указанный багажник. Бандана, оглянувшись на меня и подмигнув, лихо сорвал с места велосипед, словно к его спине прилипло перышко, а не девица пятидесяти с лишним килограммов живого веса.
Меня изрядно протрясло, несколько раз на поворотах я чуть не упала, несколько раз падала на спину Банданы, теряя равновесие и заслуживая его нелестные реплики, но все это было ерундой по сравнению с тем, что довольно скоро мы добрались до Медео.
– Ну что, приехали, как будешь расплачиваться? – улыбаясь, поинтересовался Бандана, наблюдая, как я разминаю ноги и пытаюсь почистить перышки. Меня же не оставляло чувство, что злоумышленники во главе с Данилой где-то рядом, и от этого по спине текла противная холодная струйка страха.
– Можно мне с вами? – спросила я.
Парни-велосипедисты – мое спасение, и я не должна отставать от них ни на шаг.
– Что, понравилось? – спросил Бандана – Куда с нами?
– Ну, вы же как-то будете добираться до города? Понимаешь, мне обязательно нужно с вами, я потом объясню…
Он посмотрел на меня, как смотрят на людей, находящихся немного не в себе, пожал плечами.
– Ну давай… как хочешь. Но мы едем автобусом. Рейсовым. И ты можешь также ехать. Если уж очень хочешь с нами, я совсем не против.
В общем, я вцепилась в Бандану, не отходя от него ни на шаг. Пусть думает обо мне, что угодно, лишь бы не бросил. Парень не стал церемониться и воспользовался предоставленной возможностью – обнял меня за плечи так, словно мы были сто лет знакомы и состояли в интимных отношениях. Признаться, в этот момент я бы вступила в любые отношения, лишь бы снова не оказаться с глазу на глаз с вооруженным Лже-Данилой или его сообщниками, или самим Данилой. Я прижималась к Бандане и осторожно оглядывалась, ища и боясь найти знакомое лицо.
Подошедший автобус оказался тем же самым, который привез нас сюда. Веселая кондукторша выскочила на остановку и завопила: «Город, город, едем в город!» Унесенная ветром рванувших на посадку велосипедистов я оказалась на задней площадке, зажатая между парнями и их машинами. Двери с грохотом закрылись, взревел мотор, я смотрела в окно, мысленно навсегда прощаясь с прекрасными горами, где пережила волшебный и ужасный момент своей жизни, но прощания не получилось, потому что я увидела Лже-Данилу. Он стоял, всматриваясь в окна автобуса. Я резко пригнулась, ударившись головой о плечо Банданы.
«Кстати, его зовут Колян, Коля», – с укоризной сказала авторша, просовываясь между спинами двух пассажиров.
«Ты видела его?» – спросила я авторшу, не особо вникая в ее слова.
«Конечно, видела».
«Вся надежда на то, что он меня не заметил».
«А ты думаешь, он все-таки тебя поджидал? Может, он вообще промышляет здесь грабежами?»
«Очень сомнительно…»
«Мне тоже».
Тем временем белобрысый парень устроил на коленях гитару, его пальцы ловко побежали по струнам,
– Давай, Серый, «Оранжевое настроение», – сказал Колян Бандана, прижимая меня к своему горячему боку. А мне, представьте, было, если не хорошо, то нормально, даже где-то оранжево. Во всяком случае, здесь, среди этих парней, я чувствовала себя в относительной безопасности.
– Прекратите, вы мешаете работать! Песня жок3! – завопила кондукторша, но белобрысый, хмыкнув, запел:
Бутылка кефира, полбатона.
Бутылка кефира, полбатона.
А я сегодня дома,
А я сегодня дома,
А я сегодня дома один.
О-хо-хо-хо-хо! – подхватили парни. Автобус возбужденно загудел, к припеву присоединились дружественные голоса с передней площадки.
А я похож на новый Икарус,
А у меня такая же улыбка,
И как у него,
И как у него,
Оранжевое настрое-е-е-е-енье!
Оранжевое небо,
Оранжевое солнце,
Оранжевая мама,
Оранжевый верблюд
Оранжевые песни
Оранжево поют!4
Так мы ехали и пели, кондукторша ругалась, но без фанатизма, порядка ради, собирала людей на остановках, лично заталкивая их в набитый до отказа автобус, который уже казался резиновым слоном с музыкой. Так мы ехали и пели, пока не добрались до конечной у фонтана, и тут мое временное спокойствие закончилось. Я поняла, что идти одной в гостиницу невозможно, просто страшно. Нужно уговорить Коляна помочь мне. Собственно, уговаривать особо и не пришлось.
– Ну что, поехали ко мне, в общагу? – спросил Колян.
– Поехали, – согласилась я, решив, что с последствиями своего согласия разберусь по ходу дела, а пока воспользуюсь представившимся тайм-аутом.
Глава 4. Общага
Почти привычно устроившись за спиной Коляна, я обняла его за талию, и мы рванули по улицам Алматы. Зелень, фонтаны, розы, дома, памятники, дворцы тонущего в вечернем мареве города – все слилось в каком-то бешеном кружении. Колян, как и его приятели, управлял своей «машиной» весьма рисково, редко снижая скорость и не обращая ни малейшего внимания на пролетающие мимо авто. Кажется, в горах он ехал осторожнее.
«Лихой парень, но легкомысленный», – одобрительно-осуждающе заметила авторша, помахивая мне рукой из окна трамвая, который Колян обгонял, словно заяц сороконожку.
«А мне без разницы, лишь бы смыться от этих бандюг», – сердито бросила я.
«Доверчивая ты», – осуждающе-одобрительно крикнула авторша нам вслед.
Колян и К* тормознули около серого пятиэтажного здания, вывеска у входа в которое гласила: «Общежитие Алматинского института энергетики и связи».
«Ну что ж, «энергетика и связь» звучит волне респектабельно, – заценила авторша, приоткрывая дверь и заглядывая внутрь. – Надеюсь, что ты справишься, дорогая».
«Спасибо за напутствие», – а что ещё оставалось сказать после того, как я послушно двинулась туда, где ждала очередная неизвестность.
«Это жизнь! – крикнула вдогонку авторша. – А жизнь – это вечные шаги в неизвестность!»
Вечные шаги в неизвестность… во всяком случае, эту мысль можно взять эпиграфом к данному июньскому дню.
Парни шумно поднялись на третий этаж. Общага традиционно не сияла чистотой и уютом и была по-летнему гулко-нежилой.
– Собираемся в 320-й! Колян… подтягивайтесь, – приятели Банданы, не преминув отпустить несколько двусмысленных шуточек, отправились, по-видимому, собирать застолье, а он открыл и пропустил меня в небольшую комнату, большую часть которой занимала двухъярусная кровать. Второй ярус был завален одеждой, проводами, шнурами и прочим хламом. На столе у окна, презрительно взирая на убогую обстановку, возвышался неплохой монитор. Стул с прожженным сиденьем завершал спартанский интерьер.
«А у тебя в «Желтоксане такой чистенький уютный номер», – встряла авторша, каким-то чудом устроившаяся среди бардака второго яруса.
Я показала ей кулак и шмыгнула носом, едва сдерживая накатившие слезы. Неужели все это происходит со мной?
– Ну, что будем делать? Как хоть тебя зовут? – спросил Колян.
– Евгения, – отрекомендовалась я.
– Ясно, хм… Евгения. Похавать хочешь? Давай располагайся… Если что, душ в конце коридора, но там защелки нет, да и вода только холодная. Я пошел, скоро буду, не скучай.
Он наклонился и поцеловал меня в губы. Несмотря на то, что я, вроде бы и была готова к тому, что парень может потребовать компенсацию за свои усилия, это было так неожиданно, что я не успела ничего предпринять и отшатнулась, лишь когда поцелуй был завершен.
«Ну что, дорогая, авансировала, как будешь разбираться? – сердито спросила авторша, присаживаясь на затрещавший под ней стул, когда за Коляном закрылась дверь. – Или ты… готова?» – последние слова прозвучали с подозрением и укором.
«Отстань и так тошно. Устала, не отреагировала», – простонала я и рухнула на кровать, разразившись слезами, которые уже не в силах была сдерживать.
Нарыдавшись вволю, то есть до такой степени, когда слезы заканчиваются естественным путем из-за обезвоживания организма, я решила, что душ, даже холодный, в условиях незапертой двери при близком присутствии разгоряченных юных мужчин, был мне просто необходим.
«Верно, рискни, тебе уже все равно терять нечего…», – добавила масла в огонь авторша, вытаскивая из завалов второго яруса не совсем свежее полотенце.
Я брезгливо поморщилась в сторону полотенца, но, подумав, взяла и, прихватив косметичку, вышла в длинный типично общежитский коридор. Гулкая тишина вдруг прервалась взрывом хохота, исходящим, по всем признакам, из комнаты номер 320. Осторожно миновав сию обитель разгула, я добралась до душевой, которая действительно не запиралась, но оказалась лучше, чем я предполагала. Здесь даже имелось большое зеркало, в котором я наконец-то смогла рассмотреть весь урон, нанесенный внешности. Урон можно было пережить, потому что лицо практически не пострадало, хотя было излишне красным после принятых за день солнечных и стрессовых ванн. Использовала Коляново полотенце в качестве запирающего устройства привязав ручку двери к скобе, что торчала из стены. Обеспечив таким образом относительную безопасность, я разделась и включила душ. Побулькав и нервически подрожав всем своим телом-трубкой, он все-таки заработал, выплюнув кривую струю, которая через некоторое время приобрела стабильность. Вода оказалась вполне приятной для моего… «измученного тела…» – подсказала авторша, устроившаяся в соседней кабинке.
Я простояла под резкими струями прохладной воды довольно долго, ни о чем не думая, просто наслаждаясь текущей прохладой, что ударялась и стекала по истерзанному телу, пощипывая боевые царапины и ссадины.
После душа пришлось попрыгать по душевой, словно собаке, что отряхивается после купания. Натянула на влажное тело белье, порванную на плече блузку и измятые шорты, испачканные в еловой смоле, которую не смогла отчистить, как ни пыталась. Конечно, в данный момент хорошим лечебным средством стала бы смена наряда. Я с тоской подумала о зеленом платье и ненадеванном ансамбле любимого цветового сочетания: топе цвета увядающей сирени на тонких лямочках и узкой мини-юбке, желтовато-охряной с чудными кармашками и ремешком, которые лежали в оранжевом чемодане в номере гостиницы «Желтоксан».
«Опять двадцать пять, тебе не о тряпках думать надо, а о том, что делать дальше!» – возмутилась авторша, прыгая на одной ноге и хлопая себя по уху в попытке выбить затекшую туда воду.
«Даже помыться толком не умеет, а туда же – учит жить!» – со злобным удовольствием констатировала я.
«А ты вся поцарапанная!» – поддела меня авторша.
В этом она была права. Я не стала спорить, сунула ноги в безнадежно испорченные босоножки, заплела волосы в короткую косичку, придав таким образом своей внешности наивную простоту.
«Глупая, – прошептала мне на ухо авторша, – тебя глаза выдадут».
Не выдержав, я щелкнула ее по носу, благо он оказался в пределах досягаемости. Авторша обиженно потерла нос и удалилась в дебри общаги. Я отправилась следом.
Вновь миновав бодро шумящую 320-ю, я добралась до своей 314-й, чувствуя себя после душа немного лучше. В комнате было пусто и тихо. За окном стемнело так, что пришлось включить свет. Что делать? Скоро явится Колян и хорошо, если один. Скорее всего нетрезвый, если не пьяный. Мне нужно уходить и добираться до гостиницы или как-то договариваться с ним. Почему я решила, что меня преследуют и так перепугалась, что поперлась с незнакомыми студентами невесть куда и теперь оказалась перед перспективой оказаться в постели с, по крайней мере, одним из них?
«Да, невеселая ситуация…. Лучше бы с Данилой…», – томно протянула авторша, разглядывая что-то в окне.
«Все, опять началось… – застонала я. – Ну, пожалуйста, только не сейчас! Оставь при себе свои нездоровые эротические фантазии! Давай лучше обсудим ситуацию».
Авторша не ответила, глядя вдаль затуманенным взором, видимо, высматривала объект своих фантазий.
Данила… темная, непонятная личность, не лишенная – вслед за авторшей я не могла не признать этого – обаяния. И это обаяние он использует в своих неясных корыстных целях. Почему меня пытались ограбить дважды за один день? Невезуха? Странное совпадение? Или спланированная акция, связанная с… «содержимым твоей сумки…» – задумчиво произнесла авторша, вдруг очнувшись от любовного дурмана.
«Содержимым моей сумки…», – повторила я. Кстати, стоило проверить, все ли там в целости и сохранности.
Стало душно, я открыла окно, впустив темноту и прохладу южной ночи, расчистила место на столе, поставила сумку и начала выкладывать свои вещи.
«Опиши свою сумку! Может быть, это интересно читателю?» – посоветовала авторша.
«Я только что про прохладу ночи сказала», – парировала я, разглядывая собственную сумку, словно видела ее впервые. Ничего особенного. Дешевая сумка из серой ткани с джинсовыми и кожаными вставками. Удобная в дороге и очень вместительная, модного большого размера. Что тут еще описывать? Множество кармашков и отделений с молниями и без. Я достала ножницы золинген, платок, зарядное устройство для телефона, записную книжку, мобильник, бумажник, в котором лежали теперь уже мой паспорт, дисконты и банковская карточка… Мобильник совсем разрядился и смотрел на меня пустым черным дисплеем. Я разглядывала свой телефон, чувствуя – что-то с ним не так. Вроде, моя Нокия в серебристом с черным исполнении, но что-то было не так. Нажала на кнопку включения, эффекта не последовало, телефон молчал. Попробовала еще раз – бесполезно. Позади с резким скрипом распахнулась дверь, и я подпрыгнула на стуле, словно он был электрическим.
– Испугалась? Не боись, Евгения! – весело объявил Колян, входя в комнату. – Пацаны разошлись не по-детски, тебя не зову, вот… похавать принес…
Он был навеселе, загружен продуктами, без банданы оказался русоволос и коротко стрижен.
– Убирай со стола, – скомандовал он.
Засуетившись, я побросала в сумку свои вещи и сунула ее на подоконник, не найдя более подходящего места. Колян выставил на стол початую бутылку вина, лимонад «Буратино», прозрачный пакет, наполненный чем-то печеным, и тарелку, на которой чудом балансировал короткий шампур с шашлыком и краснели грубо нарезанные помидоры.
«В общем, гипотетически, шампанское, торт и конфеты…», – хихикнула авторша, жадно взирая на закуску – проголодалась все-таки.
Взглянув на лихо накрытый стол, я тоже поняла, что ужасно хочу есть.
Колян, порывшись в своем хламе, извлек откуда-то, словно фокусник из рукава, стакан, чашку с отколотой ручкой и разлил густо-красное вино.
«Шампанское играет пузырьками в сверкающих бокалах на столе…», – пропела авторша, порхая по комнате, как знаменитая балерина Наволочкина.
«Сама, небось, сочинила, поэтесса…», – процедила я сквозь зубы.
«Да, это экспромт, между прочим! Пей свое вино с Коляном, скоро будешь сыта-пьяна!» – авторша, не рассчитав очередное па, к моему глубокому удовлетворению, врезалась в угол кровати и заныла, потирая ушибленный бок.
– Шашлыки, баурсаки… – Колян выгрузил на лист бумаги круглые печеные шарики. – Все остыло, но, сама понимаешь, по любому не харчевня…
– Спасибо, Коля, – пропищала я, стараясь заткнуть заурчавший желудок.
– Ну, за знакомство! – провозгласил он, поднимая кружку, галантно поставив передо мной стакан.
Я не стала упираться – мне хотелось выпить, что я и сделала, закусив холодным шашлыком, помидором и баурсаком.
«А с Данилой отказалась пить…» – с укором прошептала ушибленная авторша.
«И правильно сделала», – отрезала я.
Трапеза пролетела незаметно, Колян весело угощал меня, разлил остатки вина, по ходу дела сообщив, что я изменилась и стала еще лучше.
«Умело действует, чувствуется школа, в компанию тебя не повел, чтобы кто из приятелей не отбил, накормил, напоил, добрые слова сказал. Скромно, но со вкусом», – заценила авторша, утащив с тарелки последний шашлык.
«Так, может быть, ты на него переключишься?» – спросила я.
«Нет, я – однолюбка», – гордо отрезала она, разглядывая этикетку на бутылке.
Когда все было съедено и выпито, я сделала попытку убрать со стола, но Колян остановил меня.
– Забей, потом уберем… ты какую музыку предпочитаешь? Сразу говорю – попсы нет, но выбор широкий.
Он полез под стол включать компьютер.
– Нет, нет, спасибо, Коля, не надо музыки, я… я… устала… – сердце забилось часто и не в такт, а по спине снова пробежала та самая холодная змейка. За кого он меня принимает?
«А ты как думаешь?» – ехидно спросила авторша.
Наступал очередной час Х. Я влипла из-за своего страха и глупости.
– Ну, как хочешь, мне фиолетово, можно и без сопровождения.
Колян вылез из-под стола и, взяв меня за плечи, притянул к себе.
– Ты такая классная… – глаза его блестели откровенно плотоядно.
«Парень молодой, в соку, взрыв тестостерона, а ты что думала, такая аппетитная блондиночка сама в руки плывет», – зашелестела авторша.
– Коля, ой, подожди… у меня, у меня что-то с телефоном случилось… – простонала я, мысленно пообещав авторше гильотину и виселицу в одном флаконе.
«Ой, Коля… – не унималась авторша, у которой тоже, кажется, происходил какой-то взрыв. – Думаешь, он купится на такой дешевый трюк? Непросто будет тебе продинамить парня».
– Ну и что? Завтра разберемся с твоей соткой… Или звонить куда хочешь? Возьми мою… – проворчал Колян, целуя меня куда-то в ухо.
– Нет, не в этом дело, просто он совсем не включается…
– Ну дак, заряди… – Колян оторвался от моего уха и удивленно посмотрел на меня.
Действительно, почему это не пришло мне в голову? Но я не остановилась на достигнутом.
– А может, ты посмотришь, ты же разбираешься… – пропела я с интонацией блондинки. Имею право.
– Может, потом? – недовольно спросил Колян,
– Может, сейчас? – я приложила все усилия, чтобы во взгляде застонала мольба.
– Ладно, тащи свою сотку, посмотрю, – со вздохом согласился Колян, видимо, решив, что все равно я никуда не денусь.
Я ринулась к сумке искать в спешке брошенный туда телефон. В коридоре раздались шаги, затем стук в дверь. Колян, тихо выругавшись, вышел, послышались обрывки довольно бурного разговора, он вернулся, улыбаясь, махнул рукой, взял из моих рук мобильник, повертел его, одобрительно хмыкнул. Пока я искала зарядник, он уже нашел подходящий на втором ярусе кровати и сунул его в розетку.
– Ба, так у тебя и батареи нет в сотке…
– Как нет? Я же ее не доставала, – ошарашено прошептала я.
– Ну, глянь, – он ловко снял заднюю крышку и продемонстрировал мне пустое нутро телефона. – И симка тоже жок.
– Этого не может быть! – простонала я. – Это… это не мой телефон…
Да, точно такая Нокия, но не моя. А где моя? Я сунула руку во внутренний кармашек сумки и обнаружила там радостно засветившийся дисплеем телефон. С двумя телефонами в руках я опустилась на стул и уставилась на Коляна.
– В чем проблем? – спросил он.
– Понимаешь… понимаешь… в общем, сегодня на меня напали, меня ограбили, два раза… – выплеснула я информацию, которую была больше не в силах сдерживать.
– Ну ни фига себе… гонишь…
– Нет, поверь, я ведь не просто так оказалась там, в горах… и я очень боюсь…
Заикаясь, спеша и пытаясь быть убедительной, я рассказала Коляну почти обо всем, что произошло со мной за сегодняшний день.
– Да, если не гонишь, ты влипла по-крупному, только не пойму, во что, – протянул Колян, выслушав мой сбивчивый рассказ. – Неплохо тебя встретила южная столица.
Поверил он или нет, я не знала, но мне стало легче, потому что нашелся слушатель.
«И кажется, благодарный», – встряла притихшая было авторша.
– Теперь ты понимаешь, почему я поехала с тобой? Я испугалась идти в гостиницу, а не для того, что ты подумал, – закончила я свою повесть.
– Ладно, проехали… – ответил он, взъерошив короткие волосы. – Ложись, что ли, спать, завтра с утреца будем разбираться, что с тобой делать.
– А ты? – осторожно просила я.
– А я наверх, тоже устал… да не боись, все путем будет… если только сама захочешь…
Он посмотрел на меня, протянув руку, потрепал по голове и вышел.
Еще раз тупо взглянув на два телефона, я положила их на стол. Действительно, утро вечера мудренее. Решила не раздеваться – помять измятое уже трудно – забралась в кровать, от усталости и стресса потеряв чувство брезгливости. Уснула почти сразу и уже сквозь сон слышала, как вернувшийся Колян гремел чем-то наверху, потом кровать качнулась и заскрипела под его тяжестью.
Мне приснилась авторша, которая пыталась соблазнить Коляна.
