Орико Хакари
Тлеющие под пеплом
Глава 7
Она не предполагала, что когда-нибудь выйдет за территорию храма. Она планировала другое. Как не думала, что Карэха-но Ё оправится так скоро, что нагрянет сюда до начала ритуала. Должно быть, у начальника стражи при себе имелось не только зелье, вводящее в ступор, но и противоядие. В чем состояла его корысть, и догадывался ли старейшина о двуличии слуги? Наверняка не подозревал. Стражник возомнил себя кукловодом правителя и использовал дух Лунного бога ради собственной выгоды. А настоящий Карэха-но Ё… Не мог он обречь на страдания и погибель людей, которых так рьяно защищал! Он не снимал проклятую шляпу, и это была не его воля. Виновен другой.
– Первым убью человека в рогатом шлеме, – негромко процедила Кадзуко. Тот заслужил.
Рукоять сабли по-прежнему хранила тепло владельца, и ногти царапали кожу, которой был перемотан эфес.
– Нервничаешь? – заметил Рё. – Так сильно, что планируешь, кого бы убить? Не хочешь обсудить, пока есть время?
Кадзуко отрицательно мотнула головой, угрюмо уставившись вперед. Через миг кивнула.
– Настройся, что битва будет на смерть. Разумеется, я далеко не мастер, но многочасовые уроки монаха, чувство ритма и баланса, а может, еще и магия сыграли важную роль. Кроме того, – хитро глянула она на приятеля, – если думаешь, что интерес к холодному оружию ограничивался просмотром картинок, то ты многого не знаешь. – Хотя, справедливости ради, пресловутые уроки фехтования мало чем помогли. Скорее, сыграла роль прошлая жизнь в чужом мире. – Дам тебе совет: вспомни всё, что умеешь, и не мельтеши. В смысле, не будь неуклюжим увальнем и не махай саблей, будто это двухметровый меч, а держи ее одной рукой.
– Я много чего умею, – с ноткой обиды отозвался Рё, – но владение мечом не входит в перечень. Приходилось сражаться с демоническими существами, потому что не оставалось выбора, и не получается, как Хисато, отказываться от драки. Я бы и рад, но не выходит, потому что никто не спрашивает, а просто нападает. Мне надоело, терпеть это не могу, поэтому хочу домой. – Он уловил удивленный взгляд Кадзуко, брошенный на Ватару, который невозмутимо шагал рядом. – Я ему рассказал правду о нашей реальности, откуда мы явились, и о ритуале, который вернет нас обратно.
– Ты поверил?
– У меня нет причин сомневаться в словах учителя, – Ватару понуро опустил голову. – Я очень скверный человек и не достоин зваться самураем, и, если не погибну в сегодняшней битве, придется отказаться от своего имени и уйти в отшельничество. В монастырь, горы или на тот свет, не знаю пока. Восставая против своего господина, я совершаю страшное предательство, лишаю чести себя и связанных со мной людей, а после подобного нельзя оставлять себе жизнь. А всё из-за того, – замялся он на секунду, – что учитель для меня важнее и дороже моего императора. Так не должно быть. Мои действия и чувства преступны.
– Ты можешь уйти вместе с нами, когда откроется портал, – робко предположил Рё, – наверное.
– Не может! – отрезала Кадзуко.
– Нет-нет. Я признателен за заботу, но отвечу за свои поступки, славные или дурные.
Глупо звать кого-то путешествовать по мирам, если не знаешь механизма работы кристалла. Рё просто пытался подбодрить и не понимал, что дает ложную надежду? Кадзуко в раздражении вздохнула, снова царапнула кожу на сабле, а перья с шелестом взъерошились. К счастью, мальчишка без особого энтузиазма воспринял предложение сбежать в другую реальность. Его прежнее воодушевление и азарт, присущие в Наре, испарились, оставив взамен апатию. Осознание себя предателем подкосило. Сейчас он и двигался так, словно волочил следом груженую телегу. Если преданность своему правителю настолько велика, то зачем решил выступить против? Не вернее ли было остаться в стороне? Неужели он, боготворивший старейшину, учителя превозносил еще выше? Или разочаровался в посланнике бога на земле? Или… Гипотетических причин существовало миллион, а Кадзуко не гадалка, чтобы отделять истину от лжи.
– Отойдем на минутку, – она с силой схватила Ватару за запястье и потянула за собой, оставляя изумленного друга стоять в растерянности. – Ты не предатель, и всё делаешь правильно. Не раскисай перед сражением, иначе нас, лишенных единственного настоящего воина, перебьют в момент. Ну да, ты ведь уже понял, что мы не охотники и несколько дней как заменяем их. Поэтому именно ты наиболее опытный боец. И Карэха сейчас не тот, кем ты восхищался. Он превратился в человека из легенды, в котором возобладал яростный дух, кому действительно нельзя было снимать ту дурацкую шляпу. В действительности его предал начальник стражи, когда принес зелье и использовал, но с рогатым поганцем я разберусь.
Ватару в отчаянии замотал головой. Не желал слушать и тем более соглашаться с чужим мнением. Пару раз дернувшись, он оставил тщетные попытки вырваться. В глазах застыли слезы, которые он напрасно прятал, отворачиваясь и опуская взгляд.
– Чего ревешь-то? – нахмурилась Кадзуко.
– Я предатель, – упрямо повторил Ватару. – Просто дайте мне умереть сегодня.
Очередная попытка освободиться заставила его скривился, как от резкой боли, как если бы его держала не ладонь девушки, а челюсть бульдога. Кадзуко стиснула его запястье еще крепче, отчего тот снова дернулся и слабо пискнул, всеми силами удерживаясь от крика. Меж ее пальцев просочилась липкая влага, которой пропитало плотную одежду Ватару. На ее ладони остались красные пятна.
– Повтори, кого ты предал, – голосом будто с того света, ледяным и замогильным, проговорила Кадзуко, смотря то на Ватару, то на кровавые отпечатки, – и из-за чего хочешь умереть. Скажи, глядя на него.
– Учитель доверился мне, – мальчишка дрожал, как опавший лист на ветру, – а я… Простите! – Он так и не повернулся. – Никто не пришел бы и не было бы битвы, если бы не я.
– Глупый ребенок! – крикнула на него Кадзуко, и Ватару сжался, вероятно, в ожидании удара. Он корил себя не за предательство старейшины. Отнюдь. Он подвел того, кого ценил дороже императора. – Нужно было сразу рассказать им, что мы унесли меч в Касаммон, и не ждать, когда перейдут к пыткам. Думаешь, кто-нибудь бы порадовался, узнав, что ты мужественно молчал, пока палачи сдирали с тебя кожу? Болван! Не будь героем, просто будь живым. И много теперь от тебя проку? Ты не сможешь драться, потому что не удержишь оружие.
– Не быть героем? – Рё посмотрел на неё исподлобья. – Это говорит человек, который собирается пожертвовать собой ради спасения другого.
– Он еще слишком молод, – огрызнулась Кадзуко, – и не умеет просчитывать ходы далеко вперед. Я могу это делать, поэтому не сравнивай. Ватару следовало остаться в храме, где настоятель вылечил бы его. Всё хуже, чем я предполагала: нас не трое против четверых, а еще меньше. Но с самого начала это не имело значения, поскольку… – она кашлянула, закрывшись рукавом от волны каменной пыли, которая накрыла с головой в один миг. Рё настороженно замер, почуяв неладное. – Они здесь.
Лес затрещал, будто по нему двигалась тысячная армия и сминала под собой хрупкие деревья. Не только тонкий бамбук, но и стволы старых сосен с хрустом вырывало из земли, и они разлетались в щепки от невидимой силы. Природа угодила в эпицентр урагана. Однако не бушевал ни смерч, ни даже ветер не качал верхушки крон.
В широком просвете, среди покореженных деревьев, возникли три фигуры. Плелись они медленно и неуклюже, словно только что научились стоять на ногах или шли против воли. Человек в шлеме с бычьими рогами находился в центре, его бессмысленный взгляд направлялся в никуда, а острие меча безвольно царапало землю. Действие зелья? Начальник стражи сам угодил в сети, расставленные для старейшины? Кадзуко не удержалась от злорадной полуулыбки. Впрочем, этот человек еще не получил по заслугам, и при виде его в груди клокотала ярость, а пальцы сжимали рукоять сабли до скрипа.
Несколько стремительных шагов навстречу, когда начальник стражи двинулся вперед, – и сабля плугом проехала по кисти врага до костей, а возвратным движением чиркнула острием по остекленевшим глазам. Расправа заняла секунду, и кровь на его лице брызнула фонтаном.
Карэха отомщен?! Будет знать, гад, как вредить тому, кого она…
Мысль оборвалась. Кого она – что? Любит? Нет, разумеется. Просто сердце замирает или, напротив, колотится сильнее.
Противник не свалился. Он не издал ни звука, не пошатнулся от раны, а решительно замахнулся мечом. Оружие уверенно лежало в разрубленной руке. Кадзуко лишила его зрения, но он угадывал цель и видел, куда бить. Невозможно! Побочное действие зелья? Кадзуко отступила, закрывая голову саблей, и сталь зазвенела под тяжелым ударом.
Атаковал второй воин, но не добрался – Ватару кинулся наперерез, скрещивая с ним оружие. Подался вперед, как таран, рывком оттолкнул меч противника, шагнул снова. Клинок с чавканьем проткнул врага. Даже веки не дрогнули на стеклянных глазах, и воин, как ни в чем ни бывало, словно не в его животе зияла дыра, пошел в наступление. Адреналина хватило на миг, и теперь мальчишка не держался на ногах. Парировать жесткую атаку он уже не смог, неловко пошатнулся, отступил и сразу его сбило вороньим крылом.
Кадзуко хотела обойтись с ним помягче, но, похоже, не получилось. Не рассчитала силу, так что Ватару шлепнулся в траву мертвым грузом. Он сегодня не боец, так или иначе.
Кадзуко развернулась, сжав саблю. Пальцы онемели. Как нож по растопленному маслу, лезвие прошлось по горлу воина, и по земле покатилась голова, звеня шлемом. Враг замер столбом. Что, опять не упал?
По шее медленно сползали потоки крови, как горячий шоколад, а на месте среза дрожали черные нити, похожие на червей. Сначала маленькие, всего лишь личинки, но через секунду они выросли и рванули наружу, к своему врагу. Какая мерзость! Кадзуко попятилась. Мокрые и скользкие от крови, переплетенные в крепкие веревки, нити обвились вокруг запястий, накинулись на шею, запачкали грязными мазками перья.
Сверкнула сталь, и одна рука освободилась. Большего, увы, сделать Рё не успел – уже отбивался от следующего неприятеля. Воины со стеклянными глазами не ощущали боли, не истекали кровью и не падали, лишенные рук и голов, а из их тел пробивались черные нити, собираясь в плотные ленты и нападая. Сабли без труда их резали, но в мгновение ока те вырастали заново. Противник не знал усталости и поражения. Марионетки, которых кукловод дергал за нитки, были изначально мертвы.
– Карэха, – буркнула Кадзуко. Одного слова хватило, чтобы все поняли.
Старейшина убил своих подчиненных и привел сражаться. Он управлял ими на расстоянии. Бой мог продолжаться вечно, до поры, пока живые не погибнут или не выбьются из сил. Или до тех пор, пока не устранят кукловода.
– Иди! – Должно быть, Рё пришла в голову та же мысль. – Мы тут справимся.
Ватару очнулся и опирался на меч, пытаясь встать. Взмахом крыла Кадзуко отшвырнула возникшего на пути воина. Рё окружили черные ленты, змеями вздрагивая на ветру, – долго он не продержится.
***
«Не справимся», – вопреки только что сказанному мелькнуло в голове.
Рё не ждал существенной помощи от ученика, а трех неуязвимых воинов ему ни за что не одолеть. Он и так совершил невообразимое, не погибнув в первую же минуту. Может, Кадзуко была права, говоря, что нужно вспомнить себя и свои умения? Что же получается? Он должен вспомнить прошлое, которого никогда не было. Или было? Рё ошибается, и он не музыкант на самом деле, а охотник на монстров?
Воин, сбитый крылом тэнгу, медленно поднимался, неестественно дергался и подскакивал, словно его хозяин потерял управление. Тем не менее врагов снова трое, пусть и похожих на сломанные куклы. Рё начал отступать – ничего страшного, если они слегка приблизятся к монастырю. Внутрь не пропустят, но, может, протяженность черных нитей всё же имеет предел и не придется противостоять им вечно?
Сбоку мелькнула лента, багровая от крови, липко коснулась ладони и вмиг разлетелась под ударом сабли. Через секунду вновь взвилась пружиной и, как змея, бросилась на жертву. Лезвие мазнуло рядом, но не рассекло. Не повезло. Он всё-таки не воин! Он не помнит чужое прошлое!
Взмахнув клинком, Рё отпрянул. Удар снова прошел мимо, а лес вдруг перевернулся, и небо с землей поменялись местами. Ноги увязли в чем-то вязком, в густой кроваво-черной паутине. Она подбиралась всё выше, как бы отчаянно Рё ни бил по ней саблей и ни пытался встать. Над ним нависла тень. Обезображенный глубокими порезами воин занес меч. Ни уклониться, ни парировать атаку не получится – паутина крепко удерживала Рё на месте. Это конец.
Вопль отчаяния заложил уши, и перед глазами мелькнул темный силуэт. Ему что-то померещилось? Его уже убили? Это был его собственный крик? Бесконечную секунду Рё таращился в пространство перед собой. Там небо и кроны деревьев. Где его туннель и свет?
Небо закрылось пятном с множеством ножек, как у краба-мутанта, и те шевелились, дотягиваясь до лица. Рё вскинул руку, и сабля расколола пятно напополам. Он двигается! Он жив! Осознание добавило сил и ярости. С еще большим остервенением Рё принялся кромсать пленившую его паутину.
А темным силуэтом оказался Ватару. Он сбил нападавшего. Через мгновение они кубарем покатились по траве. Спустя еще секунду Ватару вонзил меч в землю, пригвоздив врага и налегая на рукоять не только обеими руками, но и всем телом. Ноги и руки противника беспомощно затряслись, но подобно насекомому, приколотому булавкой, воин не мог освободиться. Ватару по-прежнему прижимался к мечу, как вдруг захрипел. На его шею плотным кольцом легла живая лента. Он слабо вздрагивал, пытался выпрямиться, но не двигался даже на сантиметр.
Разорвать проклятую паутину, порубить на части, раскрошить врагов на мелкие кусочки! Спасти Ватару, спасти друзей, спасти этот проклятый мир! Мысли огнем жгли сердце и мозг. Ярость переборола страх. Но он мог только смотреть на ученика и слушать, как тот задыхается.
Приближался новый противник, волоча оружие, слишком тяжелое для перебитых кистей. Рё заметил его краем глаза. Он почти вырвался из липкого паучьего плена, когда воин широко размахнулся, чтобы ударить наотмашь и снести жертве голову.
Словно ветка с молодого дерева, такая же пушистая и зеленая, на перерезанную руку воина упала птица. Кривой толстый клюв вырвал кусок плоти, и меч упал. Попугай ловко увернулся от взметнувшихся к нему лент, со звонким стрекотом закружил ввысь и накрыл голову неприятеля, целясь когтями и клювом тому в глаза. Желтый хохолок сразу покраснел от крови.
– Он не живой! – крикнул Рё. Зачем предупреждал? Разве попугай его поймет? Но всё равно не хотелось, чтобы птица, защищая человека, погибла.
Попугай пронзительно пискнул и резко взмыл, мгновенно теряясь среди деревьев. Еще не успев подняться, Рё резанул саблей по ногам противника – пусть тоже полежит на земле. Он наконец вырвался из паутины. Ватару больше не хрипел и не шевелился. С первого удара лента вокруг его горла ослабла, но мальчишка упал, так и не открыв глаза.
***
Карэха-но Ё освободил место, выкорчевав деревья на несколько метров вокруг. Взгляд был равнодушным и отрешенным, пальцы небрежно лежали на рукоятке меча, острие которого упиралось в землю. Только волосы, казалось, продолжали жить. Их многочисленные змейки дрожали и сплетались в тонкие жгуты или широкие ленты, разрастались сетью и устремлялись в разные стороны, чтобы скрыться за деревьями. Нити связывали хозяина и его мертвых воинов.
– Тэнгу-сан, – безразличным тоном проговорил он, когда Кадзуко появилась из-за леса, – одна из лучших в империи, но всё-таки ничтожество в сравнении со мной.
Подобно кобре, черная лента метнулась вперед. Даже не моргнув, Кадзуко легко вскинула клинок, и разрубила ее. Две широкие ленты закружились с обеих сторон, но сабля расчертила восьмерку в воздухе, и атака рассыпалась на крошечные нити. Незатейливый жест она давно подсмотрела в каком-то фильме – и вот пригодился.
– Тебя ждет поражение, как всегда, – продолжал Карэха-но Ё. Неудача его ничуть не смутила.
Две дорожки из крепко сплетенных волос вновь кинулись к противнику. Первую Кадзуко разрубила, а вторую, прежде чем ударить клинком, поймала, намотав на кулак.
– Сегодня тэнгу-сан не так нерешительна и труслива, – нахмурился Карэха-но Ё. Не часто кто-то удостаивался его эмоций. Через миг он всё же вернул хладнокровие: – Не имеет значения. Я поиграю с тобой, а после сделаю, что обещал: оставлю тебя калекой.
Он спрятал клинок в ножны: не был уверен в собственном мастерстве. Без меча Гэссина демона не одолеть. Угольное полотно волос слилось с белым шелком рукавов, которые вмиг удлинились и яростными потоками рек устремились вперед. Кадзуко отпрянула, вскинула перед собой саблю, но та застряла в липкой широкой сетке, выскользнула и скрылась в высокой траве.
Нужно ее подобрать! Непременно. Без оружия она не продержится ни минуты.
Кадзуко растерянно уставилась туда, куда упала сабля, и даже сделала крошечный шажок, но ее дернуло назад. Шею опутала и сжала пелена волос. Нити, как острая леска, вдавались в кожу. Обруч, обхвативший горло, поднимался выше и уже захлестнул подбородок. Другие ленты с не меньшей силой обвились вокруг запястий, опутали кисти рук, переплетаясь на пальцах.
– Скажешь что-нибудь, прежде чем я лишу тебя такой возможности? – Карэха-но Ё медленно приближался, и его образ мутнел за белесой дымкой.
Что говорить? Молить о пощаде бесполезно. Дерзить глупо и столь же бессмысленно. Слова ничего не изменят. Если бы он довольствовался маленькой местью и позволил провести ритуал с кристаллом… Но он не согласится, поэтому Кадзуко молчала.
За спиной с шелестом, ломая ветки, расправились крылья, и Карэха-но Ё опасливо замер.
– Превратишься в птицу? Воронье тело слишком хрупкое, и прискорбно, если умрешь так быстро.
Он подошел еще немного и опять остановился, когда взмах крыльев всколыхнул его волосы и одежду. Но это тоже было бессмысленно, как тщетно любое сопротивление. Челюсть сводило, пальцы онемели, будто кровь внутри тела прекратила движение, и сквозь исчезающую реальность донесся стрекот. Насекомое звенело крыльями, но оно летело не одно – насекомых были сотни. Перед глазами вспыхнуло желто-красное пламя, и Кадзуко на мгновение ослепла. Она отшатнулась, чтобы огонь в ту же секунду не обглодал до костей. Всего ли попыталась отпрянуть. Она забыла, что пленена лентами волос и не может двигаться. Смрад горелой плоти перебил запах пыли, который окутывал легкие прежде.
Сгорела! Но боли не ощущалось. Теперь она обрела свободу. Огонь погас, и сразу стемнело – огромная тень легла на лес. Стрекот зазвучал громче, а через миг всё снова потонуло в гигантском костре, будто его разожгла упавшая комета. Только спустя пару секунд к Кадзуко пришло осознание, что она жива.
Дракон сделал еще один круг в воздухе – перепончатые крылья задевали верхушки деревьев – и обрушил на землю поток огня. Подняв голову, Карэха-но Ё смотрел на нового противника и, казалось, светился, отражая огненные блики. В волосах то и дело вспыхивали искры, но тут же гасли. Вероятно, именно таким, величественным перед могущественным врагом и сияющим в звездах, Гэссин впервые предстал перед человеком. Но сейчас Лунный бог никого не спасал, а жаждал истребить. Он должен поплатиться за свою жестокость. Должен! И всё равно смерть для него – чудовищно и несправедливо.
Присев, Кадзуко закрылась крылом – только демоническая магия не давала погибнуть в пожаре. Столбы огня, которые изрыгал дракон, поджигали всё вокруг, деревья вспыхивали, как спички, и обугливались один за другим. Кадзуко подобрала саблю и поднялась. Под ногами хрустела почерневшая трава и рассыпались в крошку ветки. Карэха-но Ё не замечал тэнгу, сосредоточив всю магию и силы на драконе, но тот ловко уворачивался от широких лент и в мгновение ока испепелял их.
Горячее дыхание обожгло перья, когда Кадзуко подошла слишком близко. Сделать пару шагов, вытянуть руку – и враг будет побежден. Карэха-но Ё не видел. Он едва успевал выставлять щит из собственных волос – стена, которая рушилась через мгновение, превращалась в сотни крошечных звезд и исчезала. Он не атаковал, а лишь оборонялся. Взмахнуть клинком или сделать выпад. Сейчас это казалось так легко, и, крепче сжав оружие, Кадзуко шагнула вперед.
На краткий миг дракон с опущенной мордой завис прямо над противником, а в следующую секунду вниз обрушилось пламя. Карэха-но Ё не двинулся с места, и вороньи перья навесом распушились над его головой. Как в момент их первой встречи: тэнгу опять спасала от огненного удара юного старейшину, а тот снова доверчиво приник к своей защитнице.
– Я зря это делаю, – пробормотала Кадзуко. Казалось, крыло прожгло насквозь. Неудивительно, ведь на сей раз дракон не сдерживал мощь и сражался по-настоящему.
– Приятно, – Карэха-но Ё прижался щекой к её плечу и почти сразу отстранился. – Я завидую. Завидую кузнецу и себе в прошлом. Луна безжизненна, и ты дышишь пеплом. Видишь? – он снял чудом уцелевший лист с волос Кадзуко, и зелень рассыпалась прахом. – Оно мертво, независимо от моих желаний. Я мертв и обращен в прах, независимо ни от чего, потому что мне дана с рождения душа Лунного бога.
Судя по притихшему стрекоту, дракон отлетел, чтобы развернуться для очередной атаки. Стремительные черные змеи его догнали, оплели морду и лапы, обернулись вокруг перепончатых крыльев и сложили их, после чего Карэха-но Ё едва заметно шевельнул ладонью, и древний ящер рухнул вниз. Треск и грохот сотрясли землю.
– Игра окончена. – Прежний равнодушный голос и чуть уловимая улыбка. В его глазах сверкали звезды и луна. Может, не звезды, а холодное пламя, обращавшее в пепел весь мир. Кадзуко обескуражено попятилась, чувствуя, как выскользает сабля, абсолютно ненужная. – Я обещал сломать тебя. Начну с крыльев.
Как шелковые нити, прочные и гладкие, полосы человеческих волос завились вдоль тела, моментально обездвижили, фиксируясь на локтях, запястьях и тугим ошейником – на горле. Каждое перышко крепко застряло в паутине. А после сеть разрослась до кокона и сдавила крылья. Мир утонул. Реальность взорвалась красными брызгами, и Кадзуко в них задохнулась. Её оглушил хруст, а багровые пятна ослепили. Она едва различила стрекот над головой и перед погружением во мрак увидела, как дракон держит в лапах человеческую фигуру и те вдвоем падают в охваченный пожаром лес.
***
Он видел, как кокон, опутавший Кадзуко, рассыпается в пламени, как плененный черными лентами дракон хватает противника когтистыми лапами и как они исчезают в огне, который стремительно пожирал лес. Рё прокладывал путь к едва стоящей на ногах подруге. Деревья под ударами сабли обращались в труху и взрывались фейерверком угольной пыли. Он на секунду прикрыл глаза, которые начало щипать от дыма, и окликнул Кадзуко:
– Как ты там? Живая?
Никто не ответил. Никого не было. На миг Рё померещилось, будто он очнулся посреди кошмарного видения, и сердце, до боли сдавленное ребрами, кольнуло. Как в момент аварии. Значило ли это, что скоро всё вернется или эта реальность сгинет прямо сейчас? Рё решительно мотнул головой: нет, это было бы слишком неправильно, он никого из них не потеряет.
– Ты где? – охрипшим голосом пробормотал он. Нельзя же просто так взять и исчезнуть?
Вороньи перья смешались с обгоревшей травой и почти не выделялись, и Кадзуко не исчезла, а, упав, оказалась погребена под ними. Они выглядели еще темнее, не блестели и слиплись, словно крылья обваляли в грязи, но это было нечто другое. Почти до черноты багряная кровь струилась по перьям вниз и оставляла густые кляксы на сожженной траве. Белые, лишь слегка розоватые осколки, казались чужеродными элементами среди перьев. Рё нервно моргнул и с трудом переборол желание отвернуться. Его пробрала дрожь от невольного предположения, что осколками были раздробленные кости.
– Мне всё это лишь кажется, – тихо попытался уговорить себя Рё. Голос стал еще слабее. – Ничего страшного не происходит. Настоятель Касаммон всё исправит. Сейчас мы дойдем до храма, – коснулся он перьев, и пальцы погрязли в крови, – и…
Все мысли вмиг испарились. Неважно, что он собирался сказать. Рё машинально подобрал саблю.
– Не позволю тебе бросить нас. Поняла? – сердито пробурчал он.
– Твердолобый ребенок, – Кадзуко слегка приподнялась, попыталась сесть, но выходило неуклюже, словно она постоянно норовила завалиться набок. Она покачала головой. – Я должна, но наверное не встану. Извини.
Рё на миг задумался и раздраженно вздохнул.
– Ты злишься на меня, с самого начала, – монотонно заговорила Кадзуко. – Больше не будет возможности высказаться, так что лови последний шанс. Да ты прямо бесишься. – Её веки тяжело опустились, а сама она качнулась. Несомненно упала бы, если бы не обхватила Рё за шею и не уткнулась ему в грудь. – Это из-за него, да? Из-за Хисато? Так волнуешься, как бы кто-то не обидел и не расстроил его.
– Я думал, ты притворяешься. Было похоже на игру с твоей стороны.
– Я много лгала, но не притворялась. Но теперь не имеет значения, потому что меня, считай, уже нет.
Заладила одно и то же! Подумаешь, сломанные крылья! Это еще не конец света, но она в мыслях, казалось, давно умерла и похоронила себя. А друзья ей на что?
– Отлично, – процедил Рё, чувствуя, что и вправду сердится, словно подруга была единственной виновницей происходящих бед. – Заставишь его страдать, и я тебя из-под земли достану, учти.
– Не меня, – покачала головой Кадзуко. Или, может, таким образом вытерла кровь с лица, поскольку не отстранилась ни на сантиметр. – Доставать нужно не меня.
Она попыталась подняться, опираясь на друга, но сил не хватило, а перемазанные кровью пальцы разжались. Рё лишь в последний момент успел её поймать и не дал упасть.
– Мне бы взмахнуть крыльями, – чуть слышно посетовала Кадзуко. Она поморщилась, когда Рё, поддерживая и крепко прижимая к себе, помог встать на ноги. – Я оборотень всё-таки, птица. Они дарили свободу и полеты, а теперь тянут вниз. Скоро перестану чувствовать. Хорошо…
Она пробормотала что-то еще, но неразличимо. Разговор, похоже, её отвлекал и не давал погрузиться в беспамятство, из которого был риск не выбраться. Раненая черепаха ползла бы быстрее, чем они шли, но никто не жаловался. Отяжелевшие, ставшие камнями, изломанные и окровавленные крылья шлейфом волочились за спиной и давили непомерным грузом.
– Я считала, Карэха нарушит планы, а он помог, – слабым голосом продолжила Кадзуко. – Он не погибнет в пожаре, не может. Слишком далеко, а иначе я бы снова его спасла. Кто кроме него будет править страной? Точно не трусливый братец. Ты бы его видел… Я забрала у него императорский указ с печатью. Он ни на что не способен… Мне трудно вскрыть вены или сделать это иначе. Успеть бы, пока во мне осталась хоть капля крови. Полнолуние… – задрала она голову, чтобы взглянуть на потемневшее небо. – Ждать не станут.
Три изуродованных тела и один неподвижный, точно как труп, – этот отрезок пути Рё постарался преодолеть скорее и ни разу не оглянувшись по сторонам. Стражники прекратили шевелиться, как только исчезла поддержка хозяина, но Ватару это уже не помогло. Пусть ему в лесу и не грозила опасность, его нельзя было бросать тут. Тем не менее Рё, как ни тяжело было решение, оставил ученика и надеялся помочь позже. Дотащить до храма двоих он бы всё равно не смог.
– Прости, Ватару, – буркнул он и, пока проходил мимо, прикрыл веки и сощурился, чтобы не видеть.
На территорию монастыря дозволялось заходить только чистым: духовно и физически. Кровь – величайшая скверна. Четко это осознавая, Рё проигнорировал бьющий на воротах источник и грубо толкнул дверь, оставляя на древесине следы копоти и бордовые липкие отпечатки. Плевать на покровительницу храма и ее чувствительную натуру. Пусть оскорбится и навлечет на нарушителей новое проклятие, если желает.
«Сама хотела крови, – сердито подумал Рё, обращаясь в пустоту. – Теперь получай, чего добивалась».
От горизонта тянулся свет, но слишком бледный, чтобы принять его за зарево пожара. Восходила луна. Сколько времени в запасе? Вероятно, совсем чуть-чуть. Настоятель не будет ждать и проведет ритуал независимо от того, готовы они или нет – то, что имела в виду Кадзуко. Свершится обряд – и вернутся домой… только двое? Да разве Мицуя и Хисато согласятся уходить без остальных друзей? Никогда! Значит, останутся все и все же погибнут в чужом мире?
Теперь Кадзуко молчала, потратив силы на дорогу и разговор. Можно было подумать, что она без сознания, если не принимать в расчет шарканье обуви о каменистую тропинку и сдавленные хриплые звуки, которые скорее напоминали скрип старой повозки, чем человеческое дыхание. Следовало действовать иначе. Кадзуко не должна была идти сама. Стоило донести её – получилось бы наверняка быстрее, ведь она вряд ли слишком тяжелая, пусть и с крыльями. Здравая и логичная идея только что пришла на ум, но запоздало.
Слишком много событий и проблем одновременно. Голова кружилась и раскалывалась от роя мыслей. Нависшее страшным роком полнолуние и ритуал, нехватка времени, проклятие до сих пор не снято ни с одного из них, Мицуя в колдовском анабиозе, задушенный в лесу Ватару, разъяренный Карэха-но Ё не откажется от мести и вскоре разрушит мир. Сердце сдавливало от боли. Хотелось отказаться от ответственности и ничего не решать, а упасть и плыть по течению. Если он ляжет и закроет глаза, однако, ничто не изменится и никто не спасется.
Увитая ползучими растениями калитка выросла так внезапно, что Рё едва не врезался в нее. Последний рывок – и они окажутся у финиша. В ночном сумраке шапки розовых цветов ярко выделялись, будто подсвечивались внутренним пламенем. В стеблях, листьях и лепестках – внутри всего бурлила жизнь. Надолго ли?
«Ты поклялся», – померещился укоризненный голос. Вероятно, лишь почудилось. Произнесенные, или якобы произнесенные, Исэем слова звучали слишком тихо и глохли в мешанине прочих мыслей.
Кадзуко скользнула на землю, крылом задела розовый куст и, по счастливой случайности не сломив его под корень, смяла только пару цветков. На зелень упало несколько темных капель крови.
Сознание заволокло туманом, где в одно мгновение соединилась чужая тревога и собственная боль. Черт, как давно Рё превратился в эмпата? Он нервно потер висок.
– Мало, – Кадзуко, не выпрямляясь и продолжая нависать над цветами, выдернула саблю. Лязг стали оглушил.
Почему так громко? В следующую секунду что-то тяжелое ударило под ребра, выбило воздух из легких, а во рту появился металлический привкус – это то, что он испытал в момент аварии. Но каким образом к нему возвращались чувства из родного мира? Неужели во всем виновато полнолуние? Оно, похоже, и без ритуала смешивало две реальности.