Сергей Панченко
Я стираю свою тень. Книга 1
Глава 11
Возле блинной собралась небольшая очередь. В центре неё стоял мужчина с чёрной бородой, торчавшей из-под маски. За его спиной висел рюкзак песочного цвета. Мужчина иногда оглядывался по сторонам, делая это чаще остальных.
– Точно он? – спросил я у Айрис.
– Точнее не бывает. У меня память фотографическая, – усмехнулась она, подобрав подходящий аналог в русском языке. – Только куртка и шапка другие. Дешёвый трюк, который со мной не прокатит.
– Надо звонить следователю. Мы нашли преступника, теперь это их дело. Пусть берут с поличным, с этой его «удочкой». – Я откинулся на спинку стула и полез в телефон. – А дело-то оказалось не таким уж и сложным.
– Подожди, не звони, – остановила меня Айрис.
– Почему?
– Потому что мы с тобой ищем не преступников, а машину. Нам платят за это. Если полиция возьмёт одного, остальные сбегут. Пока из него выбьют признания, ни банды, ни машин в городе уже не будет.
– А что ты предлагаешь? – Я понятия не имел, как действовать дальше.
– Пока ничего. Ешь свою шаурму.
– Ты взяла самую огромную, как для двух больших мужиков. У меня уже челюсти устали жевать. Она острая. Я не люблю острую.
– Извини, тупого соуса там не было, – жёстко прекратила мои стенания Айрис.
Я замолчал. Мне стало стыдно, что я завёлся из-за пустяка, как слабак.
– Не хочешь же ты сказать, что мы поедем за угонщиками, чтобы они привели нас к отстойнику, в котором хранят машины? – От этой мысли мне стало не по себе. Я не хотел прямого контакта с преступниками.
– А тебе не кажется, что мы слишком легко с ними встретились? Прямо с первой попытки? – Айрис откусила кусок от своей шаурмы и блаженно зажмурилась.
– Случайность, – предположил я самую вероятную причину.
– Случайности не случайны. Даю процентов восемьдесят на то, что в его рюкзаке нет никакой «удочки», – приблизилась ко мне и негромко произнесла Айрис.
Мне показалось, что моя напарница не любит простых ситуаций. Ей хотелось тяжёлых задач, на пределе умственных способностей в совокупности с риском, которые принесли бы максимальное удовлетворение. Ей было скучно признать, что дело на этом этапе закончено. Я посмотрел на рюкзак автовора, чтобы оценить, как он мог выглядеть, если бы в нём лежало большое устройство. Возможно, он был бы более оттянутым на лямках.
– А зачем ему так поступать?
– Не знаю. Возможно, у них такая практика. Украл несколько машин, проверь, не пасут ли тебя, не готовят ли задержание. Или же нас просто сдали, и этот тип пришёл спровоцировать.
– На что? – Я не понял, какой из этого можно сделать вывод.
– На то, чтобы отбить у нас желание заниматься сыском. Вторая версия хорошо объясняет нашу встречу. Он ведь прошёл мимо тебя, раз его запах так задержался.
– А-а-а, – вспомнил я кое-что. – Меня толкнули, а потом извинились. Наверное, это был он.
– Толкнули? – подозрительно спросила Айрис. – А ну-ка повернись.
– Зачем? – я повернулся, ничего не понимая.
Айрис прошла ладонями по спине моей куртки, подняла капюшон и замерла.
– Что случилось? – спросил я.
Айрис протянула мне маленький предмет, кустарно изготовленный микрофон с передатчиком. Он крепился на одежду при помощи ножки из тонкой проволоки.
– Сдали. – Она забросила прибор в недопитый чай и сверкнула глазами.
Бородач, словно поняв, что ему здесь больше делать нечего, выбрался из-за стола и торопливо направился к эскалатору. Мне стало нехорошо от осознания, что преступный мир слишком быстро узнал про нас и отреагировал. Я всю жизнь считал, что никогда не соприкоснусь с ним, что это другая параллельная вселенная, в которую мне не надо.
– За мной, – приказала Айрис и сорвалась с места.
Мне было неуютно, поскольку я не понимал, что она задумала. Боялся, что вместо детективов мы сами станем преступниками, нарушая юридические нормы, или же попадём в лапы настоящих преступников, не привыкших долго разговаривать с теми, кто им мешает. Всё, чего мне сейчас хотелось, – это уехать в пиццерию и ждать заказ.
– Что ты задумала? – спросил я на бегу.
– Хочу поговорить с ним.
– О чём?
– О взаимосвязи физической боли и желанием говорить правду.
– Не вздумай. У нас нет таких прав. Мы сыщики, мы только ищем улики, но не выбиваем их. Нас посадят за применение насилия.
– Не нас, а вас, – хохотнула Айрис.
А мне было совсем не смешно. Какой идиотской выглядела эта затея сейчас! Разрешить космической преступнице заниматься раскрытием преступлений – это как разрешить алкоголику охранять склад с ликёроводочной продукцией. Она дорвалась до легкодоступного и не могла вовремя остановиться. Я проклинал тот день, когда поддался на её уговоры, но всё равно бежал рядом и не думал останавливаться. Почему? Разумного ответа у меня не было.
Бородач сел в лифт, а мы, перепрыгивая ступеньки, помчались по эскалаторам вниз на подземный паркинг. Народ смотрел на нас, как на воришек, которые убегают от охраны. Однако за нами никто не гнался. Один раз я даже выкрикнул: «Расступись, полиция!» – и нам поверили, дав дорогу.
Мы спустились в сумрачный и прохладный подземный паркинг. Айрис огляделась.
– Гордей, заводи машину и подъезжай вон туда, – она указала на нишу в стене возле надписи «Вход № 3».
– Ага.
Я бросился к своей машине, а Айрис к тому месту, куда мне надо было подъехать. Я сел на своё место и завёл мотор. Он ещё не успел остыть, только запотели стёкла. Мне пришлось приоткрыть окно со своей стороны, чтобы видеть, что происходит с напарницей. А там уже началось представление. Бородач появился в дверях. Айрис смело направилась к нему. Преступник, не подозревая о том, что внутри хрупкой на вид девушки таится искусственно добавленная мощность, тоже смело пошёл в её сторону. Они поравнялись. Мужчина протянул к Айрис руку. Я не заметил удар. Бородач начал заваливаться набок. Айрис подхватила его и затянула в нишу в стене.
У меня как раз высохли стёкла, и я медленно тронулся с места. Меня подрезал белый кроссовер с дамочкой за рулём. Она, похоже, тоже что-то заметила, потому что затормозила напротив Айрис. Всё, что она увидела, это девушку, стоящую к ней спиной, которую крепко обнимал бородатый мужик. Кроссовер уехал, а я занял его место, прижавшись к стене как можно ближе. Айрис затянула бородача в машину, как тряпичную куклу.
– Он живой? – с надеждой спросил я.
– Условно, – пошутила Айрис.
– Как это? – меня напугал её ответ.
– Без сознания. Я ударила его в нервный пучок, и он вырубился от болевого шока. Выезжай на улицу, на пустырь, будем допрашивать. И маску натяни, чтобы он не видел твоего лица.
– А твоего?
– Моё открытое лицо будет психологическим оружием, показывающим намерение избавиться от него, если он будет выкручиваться.
– Надеюсь, ты не собираешься приводить свои угрозы в исполнение?
– Чтобы он поверил мне, я должна сама верить, что готова убить. По Станиславскому.
– Больше никаких дел, связанных с криминалом, только расследования супружеской неверности, – пробубнил я в сердцах и тронулся к выходу. – Надо позвонить Михаилу Аркадьевичу.
– Не надо, – отрезала напарница. – Что мы ему предъявим? Бездыханное тело без улик? Он поставит крест на нашем предприятии за подобное самоуправство.
– Я так и думал, что этим закончится.
– Гордей, не накручивай себя. Нет никакой проблемы, я знаю, что делаю. Будет хороший результат, о методах его достижения никто и не спросит.
– Слушай, Айрис, ты на Землю прилетела спрятаться от своего правосудия, а не устраивать сафари на местных обитателей. Пусть он вор, и как человек, наверное, не очень, но это не наше право бить его, устраивать самосуд. По крайней мере, до тех пор, пока он не угрожает нам. Зачем ты полезла ковырять эту грязь? Я жил без неё всю жизнь и прожил бы сколько угодно ещё. Мужик, у которого угнали машину, мне тоже не очень понравился, тот ещё скользкий тип и вор, скорее всего, не меньше. Случайности не случайны, так ведь? Раз угнали, значит, был за ним грешок, присвоил чужое или не поделился с ближним.
Айрис не стала отвечать сразу, будто её проняла моя эмоциональная речь.
– Ладно, машину найдём, раз взялись, а потом посмотрим, – ответила она спустя минуту.
Честно признаться, я не ожидал, что она так ответит. Ждал, что её мозг, усиленный искусственными вычислителями, сгенерирует мне ответ, который нечем будет крыть. Я посмотрел на Айрис в зеркало заднего вида. Она выглядела смущённой. Такой я видел её впервые. В ней проступила природная женственность, проявляющаяся в моменты, когда женщина нуждалась в защите. Мне стало неудобно за своё выступление, я почувствовал себя человеком, который неловким словом поломал другому жизнь.
– Прости, я был резок, – извинился я.
– Ты был резко прав. От свободы я потеряла почву под ногами. Мне показалось, раз меня не могут наказать за что-то, значит, это разрешено. У меня нет никакого самоконтроля. Во мне его не воспитали, потому что контроль у нас внешний.
Мы выехали из паркинга в молочную белизну метели. Стихия и не думала утихать. Люди, прикрывшись от ветра руками, капюшонами и воротниками, спешили скорее спрятаться за раздвижными дверями торгового комплекса. Наш подопечный зашевелился и открыл глаза. Айрис улыбнулась ему холодной улыбкой. Мужчина резко выпрямился и испуганно завертел головой.
– Вы кто? Мы куда? – на одном выдохе спросил он.
– Ну, кто мы, тебе известно, – Айрис посмотрела ему в глаза. – А куда ехать, тебе решать. У тебя два пути: на кладбище и в полицию. Выбирай.
Бородач сдёрнул с себя медицинскую маску и бросил в лицо Айрис.
– Кому ты, сучка, пытаешься угрожать? Вы что, муфлоны, страх потеряли? Вы уже себе на гроб заработали, детективы. – Он намеренно мягко произнёс все звуки «е» в слове, дав понять, какое мнение у него об их занятии. – Везите меня, куда скажу, может, откупитесь ещё.
Мне стало не по себе, когда я представил, что нахожусь на аудиенции с каким-то авторитетным преступником, который решает, как со мной поступить. Я испытал кратковременное желание убить этого бородача, чтобы избежать неприятностей.
– Кто тебе рассказал о нас? – мягко спросила Айрис.
– Чего? – заблеял бородач, не веря своим ушам.
– Кто нас сдал твоим дружкам? – повторила моя напарница.
– Ты чё, сука, дура? – Бородач захлебнулся яростью, покраснев, как рак.
– Тихо, тихо, успокойся, сердечко не выдержит, – нарочно добродушно произнесла Айрис. – Скажи, кто из полицейских сдал нас твоим дружкам. В противном случае о тебе пойдёт слух, что ты осведомитель, стукач.
– Ах ты, шалава!
Преступник кинулся на Айрис с кулаками и проиграл в течение одного мгновения. Меня толкнуло в спину, раздался глухой удар и сиплый выдох. Айрис поправила волосы.
– А ты уверена, что нас сдали?
– Да. Не уверена, а так и есть.
– Жесть. Как так можно?
– Кто-то в доле. Преступники исповедуют принцип: кто предупреждён, тот вооружён. Не скупятся подкупать ваших правоохранителей ради собственного спокойствия.
– Айрис, ты понимаешь, что мы перешли дорогу людям, которые могут запросто испортить нам жизнь?
– Теперь я понимаю о вашей системе намного больше, и нам придётся завершить это дело ради нашего же спокойствия. Придётся выявлять всех сопричастных.
– Как бы мне не пришлось менять имя, фамилию и переезжать в другой город.
– А что такого? Я же прилетела на другую планету, и ничего.
– По-твоему, это ничего? – Я ткнул пальцем в бездыханного бородача.
– То, что в твоей машине валяется преступник, делает тебе честь, как мужчине. Это показатель твоей смелости, мужества и прочих качеств, выделяющих из однообразных рядов безликой трусоватой массы людей с мужскими половыми признаками.
– Так это же ты его?
– А я всем скажу, что ты, – гоготнула Айрис.
– Не надо, – поспешно отказался я от лавров охотника.
Я заехал в старый район города. Здесь было малолюдно даже в ясные дни. В старых «сталинках» остались либо пенсионеры, доживающие свой век, либо спившаяся публика, тоже доживающая. По дороге Айрис обдумала ситуацию и озвучила мне вывод.
– Михаилу звонить нельзя. Тот, кто нас сдал, теперь уже в курсе, что что-то пошло не так, и будет следовать за ним по пятам. Нам нужно вытянуть имя этого человека и местонахождение банды автоворов.
– Я знаю только один метод, но не одобряю его.
– Ты про пытки?
– Да. Неужели в твоём технически продвинутом окружении не придумали способ читать чужие мысли? Представляешь, как нам бы это помогло? – Я сказал это просто так, потому что любил выбирать из заранее невыполнимых вариантов. Типа, а будь у меня шапка-невидимка, то я бы…
– В том-то и дело, что придумали. И хорошего в этом ничего нет. – Айрис посмотрела на меня просветлённым взглядом. – Гордей, а ты чёртов гений.
– Чего это вдруг? – Мне была непонятна причина комплимента.
– В моей капсуле есть возможность переводчика с любого языка.
– А зачем нам это? Он всё равно говорит по-русски, который мы оба понимаем.
– В том-то и дело, что говорить необязательно. Достаточно думать, а я услышу.
– Нам что, тащить его к себе домой? – мне ужас как не хотелось, чтобы преступники знали мой адрес.
– Будем держать его в бессознательном состоянии всю дорогу. Это я гарантирую, – поняла мои страхи Айрис.
Через полчаса, продираясь по заваленным снегом улицам, мы подъехали к дому. Возможности проехать во двор не оказалось. Бросили машину метров за сто от дома. Айрис взвалила нашего пленника на плечо, и мы пошли. По дороге нам попались два человека, которые не могли скрыть своего удивления видом девушки, тащившей на себе грузного мужчину.
– Нажрался, гад, – выкрикивал я, чтобы было похоже, будто девушка несёт домой перегулявшего мужа.
К счастью, ни у подъезда, ни в доме нам никто не попался. Мы занесли пленника домой, уложили в капсулу, прирастившую к вискам преступника гибкие сенсоры. Айрис облачилась в свой серебристый костюм, служивший средством коммуникации с капсулой. Она надавила мужчине в область шеи под правым ухом. Тот открыл глаза и заморгал.
– Лежи, не двигайся, – убедительно попросила его Айрис. – Дёрнешься – прибор выжжет тебе мозги.
Бородач пошевелил головой. Испугался, увидев присосавшиеся к вискам отростки, но не вырвался, поверив предостережению.
– Я буду задавать тебе вопросы, – произнесла Айрис. – Отвечать ничего не надо. Просто лежи и слушай, что я спрашиваю. Говори вслух, только когда будет что-то непонятно.
Бородач засопел. Ситуация, в которой он оказался, явно пугала его, но темпераменту было трудно с этим свыкнуться. Особенно когда тобой повелевала молодая девица. Трижды испытав на себе её умение выбивать дух, он больше не пытался действовать напором.
– Прекрасно. Имя человека, который сдал нас полиции. – Айрис придвинула табуретку и села рядом, поставив левую ногу поверх капсулы в районе живота мужчины, демонстрируя ему своё превосходство.
Лицо бородача корёжило гневом. Будь у него в руках оружие, он пристрелил бы нас не задумываясь.
– Имя, – повторила Айрис. – Или твой мозг превратится в кашу.
– Твари, – цыкнул автовор, откинулся назад и закрыл глаза.
– Та-а-ак, молодец, можешь, если захочешь. Напарник, запиши имя, Егор Мейлихов. Молодец. – Айрис пошлёпала по корпусу капсулы носком ноги.
У бородача чуть глаза не вылезли из орбит. Он впал в шоковое состояние, поняв, что его мысли были услышаны. Я записал на лист бумаги названное напарницей имя.
– Вот так, Егор, – усмехнулась Айрис. – И вашим, и нашим.
– Вам конец, твари. В любом случае! – выпалил преступник в гневе, брызгая слюной по сторонам.
– Нет, нам не конец, – засмеялась Айрис. – Ты очень туп, чтобы пытаться понять нашу игру. Адрес, где стоят угнанные машины. – Ага, гаражи на Заводской. Ворота номер двадцать три, сорок четыре и зелёные с флигелем.
Бородач терял над собой контроль. Он только что сдал своих подельников, сам того не желая и не понимая как. Айрис придавила ногой капсулу посильнее, принуждая взять себя в руки.
– Где твои друзья в настоящий момент? – спросила она. – Ресторан «Арагац», ясно. Не рано ли отмечать взялись? Ах, вы норму сделали. Отлично. – Айрис нагнулась над преступником и резко ударила его в шею. Тот сразу обмяк. – Допрос окончен. Звони Михаилу Аркадьевичу.
Я набрал номер. Айрис протянула руку к телефону, хотела поговорить сама.
– Добрый день, Михаил Аркадьевич. Да, судя по погоде, день весёлый, а не добрый. У меня для вас есть новости. Да, но прежде, чем начать, скажите, рядом с вами находится человек по имени Егор Мейлихов? Да, неспроста. Мы разговорили одного человека, который многое поведал о вашем сотруднике. Нет, все живы, здоровы, ждут вашего визита в ресторане «Арагац». Адреса отстойников у нас есть. Не забудьте, «Панамеру» мы вернём лично. Нет, болтуна отдадим вам. Он обещал нас убить. Нам будет спокойнее, если он посидит в тюрьме. До связи.
Айрис вернула мне трубку.
– Ну вот, осталось вернуть бородача в условленное место и дождаться, когда вскроют гаражи.
Меня уже тошнило от нервного перенапряжения из-за ситуации с расследованием и невыносимых дорожных условий. Хотелось хлопнуться в обморок и очнуться от звоночка о зачислении суммы на счёт.
Мы снова вынесли преступника на улицу. На этот раз нёс его я. Он весил килограмм на двадцать больше меня. Я запыхался, пока допёр его до машины по сугробам. Борис (Айрис узнала его имя во время контакта) очнулся в машине, вёл себя смирно и не проронил ни слова. Изредка посматривал на мою напарницу, как пёс на хозяйку с тапком в руке.
Мы подъехали к участку и передали Бориса полицейским. Затем вернулись домой. Я набрал себе ванну тёплой воды с пеной и залёг на час, чтобы придти в себя. За всю свою жизнь я не испытывал столько чувств, как сегодня. Меня опустошило и раздавило, но осталось ощущение внутренней силы, появившееся как раз благодаря этим испытаниям. Очень непривычное для меня чувство, и приятное.
Клиент позвонил вечером и радостно сообщил о том, что забрал машину по указанному адресу. Правда, начал торговаться, сбивая цену предположениями о том, что расследование прошло слишком быстро и, наверное, далось нам легко. Я объяснил ему, что машины уже были готовы к отправке, и малейшая задержка могла привести к тому, что их просто вывезли бы из области. Сбить цену ему не удалось. Оставшаяся сумма упала на счёт через десять минут после звонка. А это была почти моя годовая зарплата на складе. Когда я увидел сумму на своём счету, во мне взыграла гордость и желание снова взяться за какое-нибудь дело.
Айрис была индифферентна к кругленькой сумме. Её больше интересовала практическая сторона вопроса: что можно купить из ещё непознанного на планете Земля. Мы решили немного попутешествовать, а именно съездить на поезде в соседний город за полтысячи километров, снять номер в отеле, несколько дней побродить по городским достопримечательностям и вернуться. До начала мини-путешествия мы сходили в кино, на какую-то дикую фантастику с элементами ужасов. Айрис смеялась на весь зал над тем, как авторы фильма представляли себе космические объекты.
– Это какие-то паровозы в космосе, – прокомментировала она тёмные недра космических кораблей с постоянно бьющими струями пара. – У нас красиво, много добавленной реальности, которая есть только в твоём восприятии, и почти всё работает на мысленных командах.
– Так это у вас, – решил я защитить фантазию земных авторов. – Вам пришельцы помогли, а мы своими силами сговнякали. Как выглядит, так и летает.
Несмотря на недостатки, кино ей понравилось. Мы купили билеты ещё на один сеанс, на какую-то девичью мелодраму, и вот тут я был крайне удивлён реакцией Айрис на повороты банального сюжета. Она хлюпала носом половину фильма, вслух сопереживала героине и дважды толкнула меня, когда я принимался храпеть, закинув голову на спинку кресла.
В тот вечер по возвращении домой я вдруг осознал, что моё отношение к Айрис изменилось. Она больше не была ценным призом, незаслуженно попавшим мне в руки. Пропало ощущение недоступности и временности. Я почувствовал исходящий от неё уют и женскую энергетику. И в тот вечер, когда мы пришли из кино, я впервые с начала наших отношений нежно и настойчиво склонил её к постели. Это произошло так естественно, без всякого усилия с моей стороны, что я долго потом не мог поверить, что сделал это.
Глава 12
Айрис в десятый раз запустила повтор песни «Что ты имела в виду», исполненной «Несчастным случаем». Она слушала её и, когда доходило до строчек о том, как девушка притравила своего парня, а тот так и не мог ничего понять, начинала громко смеяться.
– Мне становится не по себе, – признался я. – Что весёлого в том, что она отравила этого тугодума?
– Весело спето, ну и забавляет меня, какой ей достался тупой парень.
– Прям как я?
– Ты не тупой, ты медленный. Я бы разогнала тебя, если бы у меня была возможность доставить тебя на станцию.
– Ха-ха-ха, дразнишь меня пустыми надеждами. Да и жутковато мне оказаться в космосе. Я как кот, который прожил всю жизнь в квартире, привык к потолку над головой. У меня будет головокружение и панический страх от отсутствия земной тверди.
– Не будет. Ты и разницы особой не заметишь. Гравитация та же, люди те же, проблемы почти такие же.
– А небо есть?
– Имитация, конечно, но правдоподобная. Блин, я бы хотела, чтобы ты посмотрел, как я живу на станции. – Айрис свела брови на переносице. – Теперь у меня появилась новая идея фикс: я буду искать возможность свозить тебя на экскурсию на мою родину.
– Айрис, у нас только-только всё начало налаживаться, входить в колею после того расследования, на душе появилось спокойствие. Я знаю, чем закончится твоя идея. Мне снова придётся напрягаться, выходить из зоны комфорта, которая и так расширилась до немыслимых для меня размеров. Если мы и долетим до твоей станции и не замёрзнем в багажном отсеке какого-нибудь космического грузовика, то меня всё равно найдут ваши власти и распылят на атомы.
– Тсс, не бухти, когда я размышляю. – Айрис подняла указательный палец вверх. – Кому на хрен нужны твои атомы, кроме меня? Тебя депортируют и ещё извинятся. Пойми, Гордей, жизнь кислая штука, если не шевелиться. Хочешь добавить себе имплантаты, чтобы быть сильным и умным? Или установить себе медицинские штучки, занимающиеся оздоровлением тела?
– Не, ну… А это возможно? – Меня слегка накрыло разыгравшимся воображением.
– Да. Самое трудное – добраться до станции. А там у меня есть знакомые, которые вживят тебе что угодно.
– Я так понимаю, что твоя идея всё равно находится в стадии гипотетической, поэтому мой ответ не будет ничего значить. Предварительно я согласен.
– Здорово. Ты не представляешь, как мне хочется увидеть твою реакцию на мой мир. Ты будешь просто в шоке первый день или неделю, или месяц.
– А потом мне понравится, и я решу остаться.
– Почему нет? Ты лучше меня подходишь для жизни на станции. Законопослушный, ценишь порядок, не любишь напрягаться, рисковать. Тебе и девушку подберут под стать. Будешь выращивать её в цветочном горшке, поливать и заботиться.
– Что это значит?
– Это значит, что между ней и цветком не будет никакой разницы. Красивая, но эмоциональная на уровне растения.
– А может, ты меня начала ревновать к гипотетической красавице со станции? Как ты их там называешь, инкубаторской? А?
– Да. Я передумала, мы никуда не летим. – Айрис снова включила песню «Что ты имела в виду» с начала.
Я так и не понял – идея про посещение станции была серьёзной или нет? Разобраться в том, какие мысли роились в голове моей космической подруги, не представлялось возможным. Она была соткана из противоречий. Когда Айрис говорила о чём-то шутя, на самом деле это могло оказаться серьёзной вещью, которой она точно собирается заняться. А когда она говорила серьёзно или даже трагично, то с большой вероятностью это ничего не значило. Она вообще утверждала: «Чем отчаяннее глупость, которую ты собираешься совершить, тем серьёзнее ты выглядишь. Умное рождается из шутки, глупость – из серьёзности».
– Нет, ты серьёзно?
Этот вопрос в применении к ней звучал совершенно противоположно. Ответить на него утвердительно – значит согласиться, что дело стрёмное. Постепенно я сам стал приходить к похожему мировоззрению, находя ему подтверждение в течение всей своей жизни. Всё, что я считал серьёзным, всегда выходило мне боком, и это в конечном итоге и воспитало у меня страх перед жизнью. А если бы я был чуточку умнее и наблюдательнее, то разглядел бы зависимость между своими мыслями и тем, как на это реагировала жизнь.
– Я на тренировку, – сообщил я Айрис, но она и ухом не повела. Тревожный симптом. Она была погружена в себя, хотя и старалась выглядеть увлечённой песней. Её мозг и все сопроцессоры, помогающие обрабатывать данные, работали со стопроцентной загрузкой, потому она и не услышала моего вопроса. Идея космического полёта замаячила передо мной с большой вероятностью. Мне стало тревожно, как, наверное, было Юрию Гагарину накануне первого полёта в космос. У него был дублёр на всякий случай, а я – единственная кандидатура, ради которой и замысливалось это космическое путешествие.
Две недели назад я начал ходить в тренажёрный зал. Сам решил, чтобы хоть внешне выглядеть при такой девушке не самой недостойной парой. Айрис сказала, что мой внешний вид не играет для неё никакой роли, а вот внутренний мир, стержень – это да. Усилия делали мой стержень твёрже, а значит, она была за то, чтобы я ходил на тренировки. Если вас спросит девушка, какой она вам нравится больше, накрашенной или нет, отвечайте:
– Я не вижу никакой разницы, но я люблю тебя больше тогда, когда ты сама себе больше нравишься.
Будьте уверены, тогда вы точно узнаете, как она себя любит больше всего. И это будет вам обоим на пользу. Айрис перестала относиться ко мне как к милому щенку, которого любят просто так и немного из жалости. Я рос и менялся, замечая изменения в такие моменты, когда точно знал, что полгода назад я поступил бы по-другому.
Например, три дня назад я случайно встретил Петровича. Гулял один, потому что Айрис снова была на работе, развлекала детишек. Бывший коллега попытался общаться со мной в той же манере, в которой он делал это на работе, снисходительно-высокомерной.
– Ну ты чё, устроился куда-нибудь? – спросил он небрежно, будто был уверен, что это невозможно в принципе.
– Пиццу вожу, два через два.
– А-а-а, бедняга, – расплылся он в улыбке, довольный тем, что моя карьера по его мнению, не задалась. В его представлении работа курьером была сравни работе дворником. – Один сейчас? – И в этом вопросе тоже сквозила уверенность, что это именно так.
– Нет, живём с Айрис вместе. Она тоже работает, аниматором, – я назвал торговый комплекс, чтобы он мог перепроверить.
– Надо же. Кто ж из вас так держится? Она что, бывшая наркоманка?
– Олег Петрович, не оценивайте людей через призму своей алкоголической зависимости. Айрис нормальная девушка, не детдомовская и не наркоманка.
Отёчное лицо Петровича побагровело.
– Ну, дай бог, дай бог, – процедил он сквозь зубы.
Я видел, как ему хотелось вставить что-нибудь обидное, но злость заблокировала речевой аппарат. А я решил немного добить его, чтобы он в следующий раз, завидев меня, обходил десятой дорогой.
– Андрейка сказал, вас мама устроила на какой-то склад с бытовой химией? Как там, ноздри не разъедает?
Я думал, Петровича шибанёт инсульт или инфаркт. У него затрясся подбородок, забегали глаза, слова застряли где-то в горле, вызывая астматические сипы. Я постучал ему ладонью по плечу.
– Ладно, бывай, приятно было повидаться.
Я ушёл, а он смотрел мне в спину, отражаясь в стёклах автомобилей. Если представить меня в этой ситуации, как того Гордея, которым я был, работая на складе, наш разговор строился бы иначе. Петрович посмеивался бы надо мной, а я пытался оправдываться и приукрашивать своё положение, чувствуя, как нуждаюсь в его одобрении. А сейчас мне было плевать на Петровича. Я поиздевался над его высокомерием и почувствовал, как солнце стало теплее, а воздух чище.
В спортзале пахло дикой смесью пота и дезодорантов. Инструктор обращался со мной как с недотёпой, которому не объяснить с первого раза. Я старался изо всех сил, надрывая мышцы и связки. Мне стало нравиться достигать момента, когда сил не остаётся, но ты желаешь сделать ещё одно повторение, чтобы доказать самому себе, что ты можешь. И получалось. Внушение помогало организму найти ещё сил. Инструктор, парень с бицепсом в пятьдесят сантиметров, говорил, что самое важное движение – последнее, за гранью возможностей. Только оно даёт толчок росту.
Довольный тренировкой и ощущением приятного изнеможения, я вышел на улицу. Зиме приходил конец. Мартовское солнце пекло по-весеннему. От тёмного асфальта поднимался пар. Эндорфины, наполнявшие кровь после тренировки, дарили ощущение лёгкой эйфории и всеобъемлющего беспричинного счастья. Я вынул из кармана купленный в автомате фитнесс-батончик, открыл его и откусил приличный кусок. До чего же сильно всё изменилось в моей жизни!
Я не успел дойти до своей машины нескольких шагов, как меня подрезал большой чёрный внедорожник. Двери его открылись. Оттуда выбрались два мрачных парня, которым я едва доставал до подбородка.
– Гордей? – спросил один из них.
– А, хм, н-да, меня так зовут, – растерялся и даже испугался я.
– С вами хотят поговорить, – произнёс второй и кивком головы указал мне забраться в салон машины.
– Зачем? – То, что это были криминальные люди, мне стало ясно сразу. Разумеется, я решил, что это связано с расследованием угона автомобилей.
Ослабшие на тренировке ноги сделались совсем ватными. Я забрался в салон, пахнущий терпким парфюмом. Парни остались снаружи и закрыли дверь за мной. На заднем сиденье находился мужчина в пальто. Из-за плотной тонировки там было сумрачно. К тому же человек прятал лицо за тёмными очками.
– Здрасти, – поздоровался я.
– Шалом, друг, – похрипывая, поздоровался он.
– С кем имею честь? – поинтересовался я несмело.
– Представляться не буду, ни к чему это. О тебе наслышан, что ты Шерлок Холмс местного разлива, потому мы и встретились.
– Спасибо. Эти слухи могли быть слегка преувеличенны.
– Вот мы и проверим, насколько можно доверять слухам, – понизил голос мужчина. – Я человек из криминального мира, и есть одна проблема, разрешение которой я не могу доверить своему окружению.
– Вы уверены, что я именно тот человек, о котором вы наслышаны? – Происходящее всё сильнее казалось мне недоразумением.
– У меня достоверные источники. Это же ты сдал стукача следакам и раскрутил парня из банды угонщиков?
– Ну, да, но я не… – я чуть не проболтался про Айрис. – Не за любое дело берусь.
– Я понял, дружище, талант должен хорошо оплачиваться. Полляма за выполненную работу, – мужчина произнёс жаргонное название пятисот тысяч рублей таким тоном, будто после этого отказаться было невозможно.
