Сергей Панченко
Я стираю свою тень. Книга 1
Глава 18
Я вспомнил. Я вспомнил всё до мельчайших деталей, начиная с того дня, когда с неба на меня свалилась прекрасная Айрис. Во сне она была как живая. Почему она ни разу не навестила меня? А что, если с ней тоже случилось что-то плохое? Я потерял покой. Ждал следователя, как никого другого, чтобы поинтересоваться, что он знает о ней, и попросить свой телефон из вещдоков, чтобы позвонить ей. Удивительно, но с возвращением памяти вернулся и совсем другой я. Те черты, что я наработал во время знакомства с Айрис, дремавшие до возвращения памяти, проявились в полной мере.
Лечащий врач пришёл в восторг от моего неожиданного прогресса и, разумеется, все лавры приписал себе. Тут же припёрся целый отряд студентов-медиков посмотреть на меня и послушать в моём присутствии о новой методике возвращения памяти безнадёжно больному пациенту. А я уже задумал побег из больницы. Делать мне здесь больше было нечего, кроме как изображать счастливый случай исцеления.
Моя мама, узнав о том, что ко мне вернулась речь, крайне обрадовалась. Я сообщил ей, что собираюсь покинуть больницу и нуждаюсь в одежде и деньгах. Она вначале расстроилась, что я не собираюсь возвращаться в деревню, но, видя мой решительный настрой, успокоилась.
– Ты повзрослел, Гордей, – заметила она.
– Это потому, что больше не живу с родителями, – признался я, умолчав, что недолгая жизнь с космической преступницей изменила меня кардинальнее всего.
– Куда ты теперь?
– Есть куда, – ответил я неопределённо. – Ты только врачам не проболтайся. Никто не должен знать.
– Ты же слаб ещё. Бледный. Может, полежишь ещё?
– Нет, мам, на такой кормёжке я точно розовее не стану. Мне нужны солнце и свобода, и… – Я не стал добавлять про Айрис.
– Ладно, куплю тебе одежду.
– Сколько у меня на карте денег? – поинтересовался я.
Мать понизила голос до шёпота.
– Честно тебе сказать, у тебя там приличная сумма.
– Сколько?
– Триста, – отрывисто шепнула мне в ухо мать, чтобы никто не расслышал сумму.
– Нормально. На первое время хватит. Купи мне кроссовки, куртку, майку, штаны спортивные, носки и сумку. Размеры помнишь?
– А то, как сейчас помню.
– Здорово. И себе купи что-нибудь, чего давно хотела.
– Инкубатор, что ли? Да как я его на себе потащу?
– А ты с доставкой. Скажи, куда привезти, они и привезут. Сейчас это нормально.
– Да ты что? – Глаза у матери загорелись. – А не обманут?
– Ай, мама, вы с отцом никак из каменного века не хотите выбираться. Репутация фирмы дороже денег. Заказывай, не бойся. А одежду мне тайком пронеси, чтобы никто не видел.
– Хорошо.
Мать обрадовалась возможности купить инкубатор для яиц не меньше, чем моему выздоровлению. Она ушла, а на её месте появился следователь, узнавший от лечащего врача, что ко мне вернулась память и речь.
– Здорово, Гордей! – крепко пожал он мою ладонь.
– Здрасти. – Я старался не показать своё настоящее самочувствие.
– Рад, что ты поправился и мы наконец-то сможем нормально пообщаться.
– Спасибо.
– Итак, на днях мы хлопнули банду. Выносили вещички из дачного дома, оборудованного сигнализацией. На первом же допросе они признались, что вскрывали дома в том массиве, где нашли тебя. Вот их фотографии. Узнаёшь кого-нибудь из них? – Он выложил передо мной фотографии знакомых рож.
– Да, узнаю. Это те люди, которые напали на меня. Этого я ударил лопатой, а этот выстрелил в меня, после чего я потерял сознание.
Воспоминания о том дне покоробили меня, вызвав неприятное чувство беды. И снова напомнили про Айрис. Почему же она не давала о себе знать?
– А никакую девушку там не находили? – поинтересовался я.
– Ты вспомнил что-то?
– Да. Я жил на даче с девушкой. Она ушла в кафе за водой, а я остался работать в саду. На той фотографии в моём телефоне она. Не могли бы вы вернуть его мне? – попросил я.
– Пока нет, он проходит по делу и числится в вещдоках.
– Тогда дайте мне номер её телефона.
– Какой из них её?
– Тот, на который я звонил чаще всего. С незарегистрированной симкой.
– Ладно. Твой телефон у меня с собой. – Следователь вынул его из кармана и передал мне. – Записывай.
Я переписал на листок бумаги номер телефона Айрис и вернул телефон следователю.
– Спасибо.
– Она к тебе ни разу не приходила? – поинтересовался полицейский.
– Нет. Я переживаю, как бы с ней тоже чего-нибудь не случилось.
– По нашим сведениям, других случаев, подобных твоему, в тех краях не было. А у неё были причины сбежать от тебя, увидев твоё состояние?
– Нет, не было.
– Однако?
– Я не знаю и не понимаю, почему она так поступила.
Следователь сыпал соль на мои свежие раны.
– Вы давно вместе?
– Больше полугода.
– Значит, ты хорошо её знал?
– Думаю. – Конечно, я мог знать её только с одной стороны, но был уверен, что сбегать от меня причин у неё не имелось.
– Тебе самому не кажется странным, что вы оказались на тех дачах с незарегистрированными сим-картами, жили уединённо, будто скрывались от кого-то?
– Для нас это было развлечением.
– Типа медового месяца? Вы собирались пожениться?
– Ну, жениться мы не собирались.
– Почему?
– Мы были слишком разными. Из разных миров.
– Это как? Она была из богатой семьи?
– Нет. Вы не поймёте. Нет, вы не поверите.
– Отчего же, на своей работе я навидался и наслушался многого. Назови её имя, фамилию и адрес проживания, а мы установим, что с ней стряслось.
– Я ничего о ней не знаю, кроме имени, – признался я.
– Странно. Полгода вместе, а ничего кроме имени не знаешь. И как её зовут? – В голосе следователя промелькнули подозрительные нотки.
– Айрис.
– Как?
– Айрис.
– Она нерусская что ли?
– Не из России точно. Там, где она живёт, национальностей как таковых не бывает.
– Гордей, тебе самому не кажется, что в твоей истории слишком много подозрительных моментов? Дача, симки, девица, которой нет.
– Она была. – Меня напугало его предположение.
– Была, да сплыла. Растворилась в воздухе.
– У меня же есть её фото.
– Ты про ту нечёткую фотографию? Может быть, ты сделал её с экрана компьютера? Ты никогда прежде не стоял на учёте у психиатра?
– Не стоял.
– Ладно, бывай. Поговорим, когда ты ещё немного отойдёшь. А то кто знает, что за больные фантазии в твоей повреждённой черепушке рождаются. Доктор сказал, что тебя отпустят через две недели. Будь любезен, сообщи адрес проживания по этому телефону, – передал мне визитку следователь.
– Хорошо. Конечно, сообщу. – Я не был уверен, что поступлю, как обещаю.
Полицейский ушёл, оставив меня в смятении. До его визита я не задумывался о том, существовала ли Айрис на самом деле. Она была, точно была. Мы столько пережили вместе. Благодаря ей я стал другим, более открытым и свободным. Я помнил многие моменты нашей совместной жизни, будто они произошли вчера. Помнил аромат её тела и волос, цвет глаз и сочный тембр голоса. Будь у меня сколь угодно развитое воображение, оно не смогло бы воссоздать такой глубокий образ девушки.
Но была во всём этом одна деталь, которая вызывала у меня неприятное чувство самообмана. При тех отношениях, которые у нас были, почему она ни разу не навестила меня? Зная её, я был уверен, что она забралась бы в палату через окно, чтобы повидать меня. Но она ни разу не пришла. А её имя, заимствованное из моих книг, и вовсе лишало уверенности в том, что Айрис настоящая. В кино так бывало, но то кино, а чтобы я полгода жил с фантомом и ни разу не заметил подмены? Какой надо обладать яркой и больной психикой?
Она могла вернуться домой на космическую станцию, испугавшись, что меня убили. Вдруг за это ей светил ещё один срок? Хотя у неё были имплантаты, записывающие видео, которые помогли бы избежать любых подозрений. Но почему она бросила меня до выздоровления, когда уместнее было бы сделать это после? Если только она существовала на самом деле. Иначе любые вопросы казались мне подыгрыванием собственному психическому расстройству. Надо бы скорее вернуться на дачу, чтобы прояснить ситуацию. Мне хотелось верить, что там найдутся неопровержимые улики её существования.
Я вернулся в палату и попросил у парня с переломом обеих ног телефон, чтобы позвонить по номеру, который, как я считал, принадлежит Айрис. У меня вспотели и мелко затряслись руки. Я волновался от предчувствия, что она сейчас возьмёт трубку или не возьмёт, что одинаково тревожило мою психику. Чтобы однопалатники не видели моего волнения, я вышел в коридор. Набрал не с первого раза номер и замер в ожидании. Женский голос ответил, что абонента нет в сети.
Ну разумеется, а чего я ждал? Что Айрис только и ждёт, чтобы я позвонил? Может быть, она и взяла бы трубку, если бы продолжила своё существование в моём воображении. Наверное, грабители ударили меня как раз в тот участок мозга, где жила она. Я вернул телефон хозяину. Он сразу заметил мою кислую физиономию.
– Что, не дозвонился? – догадался сосед.
– Да.
Я сел на край кровати и подпёр голову руками. Расплата за полгода счастливой жизни пришла в виде психического расстройства. Вернее, расстройство началось раньше, но, пока я не знал о нём, оно дарило мне мгновения счастья. Чтобы окончательно убедиться в том, что я сошёл с ума, надо было поговорить с теми, кто видел меня вместе с Айрис: соседями, работниками склада и следователем Михаилом. Они же вели себя в её присутствии так, словно она существовала на самом деле.
Я решительно встряхнулся. Сидя в палате, ничего не выяснишь, а депрессию с суицидальными мыслями заработать проще простого. Вечером пришла мать и принесла сумку с вещами. Я примерил их на себя и остался доволен. С размерами она угадала, а с фасонами не очень. Но как я выгляжу, меня волновало меньше всего.
– Ты только не пропадай, – попросила меня мама, увидев моё решительное настроение.
– Не переживай, куда я денусь. Вернусь на тёткину квартиру. – Я хотел верить, что обо мне в городе все забыли.
– Ладно. Как вернёшься, звони. Мы с отцом снова приедем проведать тебя. Жаль, что ты не хочешь назад в деревню. У нас там такие невесты сейчас! Да и тебе лучше было бы на виду.
– Нет, спасибо, мам. Мне лучше, когда я один.
– Оно и видно. – Родительница скептически посмотрела на мою голову с отросшим ёжиком волос и шрамами.
– В следующий раз буду умнее, – погладил я себя по голове. – Инкубатор купила?
– О да, ты был прав, они сами его отвезут и совсем недорого возьмут за доставку, – вдохновлённым голосом поделилась она. – На двести яиц.
– Отлично. Осенью приеду за курятиной.
– Приезжай когда хочешь. Не смотри, что отец вечно смурной, натура такая.
– Ладно, мам, спасибо, – обнял её я.
Мы ещё немного поболтали, а потом она ушла. У неё был куплен билет на автобус, и она боялась не успеть. Я забрал у врачей свой бумажник, в котором остались права и документы на машину, соврав, что мне нужно для какой-то регистрации в интернете. Переоделся в гражданское и был таков. Выбрался через окно в туалете. Прошёлся по парапету до перешейка между двумя корпусами, спрыгнул и слез с него по лестнице.
Нанял таксиста, дремавшего под тенью дерева, чтобы он отвёз меня до садового товарищества. Довёз он меня мгновенно, довольный денежным заказом. Теперь на дачах было зелено и людно. Я прошёлся по знакомому маршруту до участка, на котором жили мы с Айрис. Сердце моё тревожно забилось. Ещё бы, здесь были доказательства, подтверждающие или опровергающие мой диагноз психического расстройства. Ворота на участок оказались закрыты. Я не зашёл сразу, посмотрел поверх ворот, чтобы удостовериться в том, что здесь никто не живёт.
На глаза сразу попалась садовая тележка, гружённая бутылками и канистрами. Именно с ней ушла Айрис, когда на меня напали преступники. Дача выглядела неухоженной. Грядки зарастали травой, землю вокруг деревьев никто не окучивал. Я открыл ворота и зашёл внутрь. Здесь всё лежало на тех же местах, как было оставлено месяц назад. Но вот ёмкости в тележке были наполнены водой. Значит, Айрис вернулась, застала меня в бессознательном состоянии и ушла.
Я кинулся в дом, чтобы найти ещё какие-нибудь свидетельства её существования. Тут царил беспорядок: разбросаны вещи, на полу остались грязные следы преступников и полицейских, осматривавших дом. Капсула Айрис, которая прежде лежала на видном месте, отсутствовала. Я не стал разуваться, поднялся на второй этаж. Кровать была застелена, как застилала её Айрис. Я так не умел. Ну не мог я вообразить человека с биполярным расстройством такой степени, чтобы он моими руками делал то, что я не умел. В комоде лежали её вещи. Я взял их в руки и понюхал, чтобы ощутить знакомый запах. Вещи пахли Айрис.
Я выдвинул другой ящик. Там лежал её телефон. Он был разряжен. Я поставил его на зарядку и в волнении ждал, когда загорится экран. Едва он осветился, я принялся исследовать список контактов. И что вы думаете? Последний звонок с этого телефона был сделан по номеру «103». Я не мог вызвать себе скорую, преступникам и подавно не было в этом никакой необходимости. Значит, она и правда существовала. Девушка, свалившаяся на меня из космоса.
Почему она так поступила со мной после всего, что между нами было? Её исчезновение попахивало предательством. Она называла себя свободной, и может быть, в её понимании выбор свободы означал избавление от обузы, то есть меня. Но мне хотелось придумать другую причину её исчезновения. Возможно, она всегда находилась под наблюдением со стороны своих космических сил правопорядка и была насильно возвращена после инцидента со мной. От обоих вариантов мне стало тоскливо. Я не увижу её никогда и в итоге решу, что её никогда и не было.
Здесь остались мои привычные вещи, в которые я переоделся. Забрал телефон Айрис, кое-что по хозяйству, что привезли сюда из тёткиной квартиры, и отправился в родной город. Приехал ночью. Зашёл в дом без свидетелей. В квартире было всё по-прежнему. За время моего отсутствия в квартиру никто не проник. Хотелось думать, что криминальный мир забыл о моём существовании. Возможно, соседи тоже не больно-то заметили моё отсутствие.
Я пожил втихаря, не выходя из квартиры, дня три. Посматривал через шторки в окна, не следит ли кто за моими окнами. Потом плюнул на конспирацию и начал жить обычной жизнью. Вернулся на работу курьером. Поставил в известность о своём возвращении Михаила Аркадьевича. Он успокоил меня, сказав, что все бандиты, замешанные в устранении авторитета, тоже самоустранились и мне больше ничего не грозит. Со стороны правоохранительных органов ко мне тоже нет никаких претензий. Я всё ждал, когда он спросит про Айрис, но не дождался, а сам спрашивать не решился, боясь, что он скажет, что ничего ни про какую Айрис не знает.
У меня снова началась размеренная и довольно однообразная жизнь, как до встречи с космической гостьей. Только теперь я чаще ездил к родителям по поводу и без. Продолжительное уединение стало для меня невыносимым. Я боялся, что моё воображение родит фантома-двойника Айрис, которого я не смогу отличить от неё настоящей. Оставшись наедине с собой, я ощущал, что меня начинала подъедать тоска, похожая на голод, питавшийся моими душевными силами. Чувствовала ли то же самое Айрис или нет, я не знал, но хотел, чтобы связь, образовавшаяся между нами, тоже делала её жизнь невыносимой, чтобы она искала возможность вернуться на Землю и поставить точку вместо невнятного многоточия.
Наступила зима. Когда составлялся график работы курьеров на 31 декабря, почти все начали отмазываться от работы, находя для этого миллион причин. Мне не было никакой разницы. Я согласился работать вплоть до новогодней ночи, а также выйти с утра 1 января. Праздновать не было никакого желания. Время до Нового года пролетело мгновенно.
Погода с утра была великолепной. Светило солнце, стоял лёгкий морозец. В воздухе висел аромат праздника, поддерживаемый суетящимся народом и красочной иллюминацией. Школьники с утра забавлялись во дворах взрывами петард, гоняя бродячих собак и пугая людей. К обеду небо затянуло тучками. Повалил крупный снег, добавляющий сказочности атмосфере праздника. Но ближе к вечеру от сказки не осталось и следа, разыгралась настоящая метель с колким снегом и порывами ветра, сбивающими с ног.
Добираться до адресов становилось всё труднее. Дороги, а в особенности въезды во дворы, перемело сугробами. Как назло, в десять вечера выпала моя очередь везти доставку за город. Я немного поныл перед девушками-администраторами, но доставку взял и поехал. Снег примерзал к дворникам ледяной коростой, мешая очищать лобовое стекло. Я чуть не съехал с дороги, не попав в поворот, послушав команду навигатора. С трудом добрался до адреса, забуксовав несколько раз на нечищеных улицах посёлка.
Обратно навигатор повёл меня другой дорогой, а я зачем-то доверился ему. Вначале всё было нормально. Я видел дорогу, указатели, но на удалении трёх километров от посёлка, после того как миновал маленький мостик через речку, дорога сровнялась с окружающим пейзажем. Понять, где она заканчивается, с такой видимостью у меня не получилось, и потому я вскоре съехал с неё и забуксовал намертво. Позвонил в доставку, чтобы сообщить о своей проблеме, но не смог объяснить им, где я нахожусь. Администраторам, занятым своими делами, было совсем не до меня. Они пообещали что-нибудь сделать, выслать свободного курьера, но, скорее всего, забыли обо мне, как только положили трубку.
Я попытался вытолкать машину самостоятельно, но не смог. Плюнул на бесплодные попытки, залез внутрь и стал ждать проходящий транспорт, чтобы попросить помочь. Но кому надо было ехать в новогоднюю ночь в метель? Прошёл час, второй. Стрелка бензина стремилась к нулю. Я заводил машину, прогревал недолго и выключал двигатель. В доставке трубку уже не брали. Позвонил в МЧС, но там тоже ничего не пообещали, сказав, что полно других забот, связанных с пострадавшими от пусков фейерверков. Моя машина окончательно заглохла к трём утра. Я хотел вернуться в посёлок пешком, но метель не унималась, а я побоялся, что собьюсь с пути или попросту замёрзну, не одолев трёх километров.
Я стал промерзать. Первыми остыли ноги. Мне пришлось разрезать термосумку и сделать из её стенок две стельки, которые я сунул в обувь. Остальную часть сумки я разрезал и обернулся кусками теплоизоляционного материала. Это помогло мне выдержать ещё час. Потом меня стало клонить в сон. Завывающий за окном ветер как будто специально убаюкивал меня. Наверное, я приглянулся снежной королеве, выбравшей меня своей новогодней жертвой.
Я понимал, что если усну, то не проснусь никогда. Как глупо умереть в двадцать первом веке от холода, в трёх километрах от благ цивилизации! И как обидно умереть в ночь всеобщей радости. Почему во мне всегда существовала уверенность, что я рождён быть неудачником? Айрис говорила, что, оценивая себя, мы оцениваем свою тень, созданного из собственных предубеждений двойника. Неудачник не я, неудачник моя тень. Жаль, что я редко вспоминал об этом, и теперь, когда осознал это со всей ясностью, толку от этого уже было мало. У меня не имелось ни сил, ни желания шевелиться. Веки мои непроизвольно смыкались.
И вдруг на дороге появились огни. Наверное, по ней шёл трактор, чистящий снег. Чтобы вовремя его предупредить о себе, я деревянными негнущимися руками дёрнул рычаг переключения света, чтобы моргнуть дальним светом. Перед покрытым морозными узорами лобовым стеклом полыхнули вспышки. Их свет резанул глаза. Я зажмурился. Мне показалось, что мою машину толкнуло. Свет, двигающийся навстречу мне, пропал, как будто его и не было. Неужели показалось? С моим воображением не стоило этому удивляться. Значит, не умереть сегодня не получится. У меня не было никакой жалости к себе, только к родителям, ничем не заслужившим такой судьбы своему единственному ребёнку.
Снова вспыхнул свет, но уже со всех сторон вокруг меня. Наверное, это было начало конца, какой-то божественный ритуал принятия меня в число свежеприбывших душ. Только почему я до сих пор чувствовал озноб? От стёкол машины потянулся туман оттаивающего льда. Кажется, я перенёсся на тот свет прямо с машиной. Что ж, она заслужила быть со мной и после смерти.
– Открывай уже, – раздался за стеклом до боли знакомый голос.
Моё тело словно попало в работающую микроволновку, мгновенно став горячим и подвижным. Я резко открыл дверь и замер. В метре от машины стояла Айрис в обтягивающем серебристом одеянии. Она смотрела на меня тем самым взглядом, от которого у меня замирал пульс. За ней стояли ещё несколько человек, одетых точно так же, как она, и глядящих на меня с нескрываемым любопытством. Я больше не был в заснеженном поле. Вообще непонятно где находился.
– Я умер? – спросил я напрямую, посчитав видение Айрис предсмертной работой мозга.
– Не ты, только твоя тень. – Она вынула из-за спины капсулу, похожую на ту, в которой свалилась на Землю, и протянула мне. – Добро пожаловать в мой мир.
