Сергей Владимирович Еримия
Пленники острова Стримов
Еще один взрыв. Ударной волной сорвало пулемет. Он пролетел через все помещение, ударился в противоположную стену, шлепнулся на землю. В ушах застыл монотонный звон.
– Артиллерию подогнали, – сквозь звуковую завесу услышал я свой голос.
– Все к оружию! – закричал Михалыч и бросился к бойнице.
Посреди пляжа, сооруженная из досок, большей частью сворованных на строительстве, а частично оторванных от бортов разбитой шлюпки, стояла замысловатая конструкция, нечто среднее между баллистой и катапультой. Просто реквизит для съемок исторического фильма! Вокруг нее копошились четверо пиратов, еще двое бежали к ним, сгибаясь под внушительной массой газового баллона.
– Вот вы значит что придумали! Баллонами нас обстреливать, ну я вас сейчас! Ребята, а ну целься по этой громадине! – Михалыч надавил на спусковой крючок.
Я взял карабин, выставил его в амбразуру. Вспомнил слова Димки: «Представь, что оружие – продолжение твоей руки…» Мысленно нарисовал траекторию полета пули, выбрал идеальное место для ее конечной точки. Вентиль, который на баллоне, яркий, блестящий на солнце. Нажал на спуск…
Не могу с уверенностью сказать, что в этом была моя заслуга, так шеф сказал, после, что называется, перед строем. В тот же миг блестящая часть баллона исчезла, вырвало ее, будто никогда и не было. Ярко-красная ракета вырвалась из рук пиратов, оставляя за собой густой белый след. Она разнесла в щепки «баллисту», ее взрывоопасный шлейф нашел-таки искру, вспыхнул ярко-оранжевым пламенем, погребая под собой пляж, песок, заставив пиратов бежать сломя голову, прыгать в воду в поисках спасения…
– Молодец! – Михалыч уже несколько минут тряс мою руку. – Выражаю тебе благодарность и все такое. Снайпер! Да, теперь они не скоро оправятся, – он посмотрел на мое растерянное лицо, отвел меня в сторону и шепотом добавил: – Нормально все, Серега! Ты не бери близко к сердцу, все-таки это война, если не ты их, то они тебя. Просто забудь, верь в то, что ты все делаешь правильно, а если вдруг нахлынут сомнения – подойди ко мне, я всегда готов их развеять…
Шеф оказался прав во всем. Действительно, пираты до поздней ночи не решались показаться на пляже, и да, мне было чуточку не по себе. Все-таки я человек сугубо гражданский, да еще и мирный. Кроме того, осознавать, что один твой выстрел стал причиной мучений доброго десятка людей, а может даже причиной смерти нескольких из них – далеко не лучшее ощущение из доступных человеку.
Зато ночь прошла спокойно. Настолько, что мне даже удалось выспаться.
Лишь только солнце поднялось настолько высоко, что перестало слепить нас, спрятавшихся под защитой бетонных сооружений, вдали, на линии соединяющей океан земной с океаном небесным, показался столб густого черного дыма. В бинокль дым стал понятнее, в нижней его части проявился хищный силуэт корабля, полным ходом спешащего к острову.
Первой дымное облако заметила Консуэла. Утром, смешно ковыляя на толстой повязке, она зашла в переданный под мое «командование» северный дот. Зашла, озарив его улыбкой, что сродни солнечному свету. Сдержанно поздоровалась с Витькой и молодым матросом, подошла ко мне, протянула руку, улыбнулась и бросилась на шею. Обняла, зашептала что-то, такое приятное, такое непонятное…
Вдруг она отстранилась, ее взор застыл на одной из бойниц. Она улыбнулась еще шире и захлопала в ладоши. К нам спешит помощь…
Быстро убедившись в том, что и так не вызывало сомнений, я подхватил девушку на руки (так она скоро и привыкнет…), помчался в тоннель, в южный дот, радовать Михалыча и компанию.
Хоть я и спешил, пока мы прибежали, новость уже перестала быть новостью. К тому же не только для нас «хороших».
Ситуация на пляже кардинально изменилась. Там, прижимаясь к кромке леса, кучками стояли пираты. И без того пестрая компания стала гораздо живописнее – многих украшали свежие повязки, один опирался на импровизированный костыль – рогатину из свежесрезанной ветки.
Но это еще не все, двигаясь вдоль узкой полоски песка, в направлении входа в дот медленно шел наш старый знакомый Отто. Один. Он размахивал белым носовым платком и трусливо оглядывался. Так сразу и не скажешь, кого он больше боится, нас или своих же подчиненных!
Парламентер остановился в нескольких метрах от двери, прокашлялся, прокричал несколько слов.
– Ты смотри, он поговорить хочет, – равнодушно пожал плечами Михалыч, – кто бы мог подумать! Эх, это все мое воспитание. Не трогаю я тех, кто под белым флагом ходит. Вот не размахивай он своей тряпкой, уж я бы тогда с ним поговорил! Ладно, послушаем, узнаем, чего ему надобно…
Начался длинный и скучный разговор. Правда, скучно было только нам, не сведущим в немецком языке. Я даже немного пожалел, что Витька остался в другом доте, он бы перевел, хотя что-то мне подсказывало, что Отто не скажет ничего нового.
Консуэла прижалась ко мне и принялась монотонно шептать просто в ухо. Похоже, она понимала суть разговора, более того, пыталась поделиться со мной своими знаниями, только что толку! Мне хоть по-немецки, хоть по-испански. Хотя, может все не так? Может и не переводила она ничего, а просто говорила, рассказывала что-то, она ведь любит говорить, также сильно, как я ее слушать. Такая вот получается идиллия. А что, по сути своей разговор это не только обмен мнениями, это и обмен эмоциями, а эмоции, какими бы они ни были, в переводе не нуждаются.
Скоро девушку забрали, увели в «лазарет» на перевязку. А я как-то устал. Разом. Честное слово, даже зевать начал. Чтобы взбодриться взял бинокль у одного из матросов, внимательнее вгляделся в очертания приближающегося корабля. Надо же, как быстро он идет. Наверняка капитан перестраховался, говоря о двух днях пути, а может просто «форсаж» включил, как он там называется у моряков…
Что-то громко звякнуло. Что-то явно металлическое ударилось о сталь двери. Михалыч громко выругался, обернулся, схватил автомат, выставил ствол в щель, выпустил весь магазин. Снова выругался, только еще эмоциональнее.
– Нет, ну вы это видели! Парламентер называется!
– А что случилось? Чего он хотел? – я с трудом оторвал взгляд от приближающегося корабля и повернулся к шефу.
– Договориться пытался. Сначала, как у них заведено, угрожал. Странный тип, не знаю, больной он или у него не все дома? Видно же, невооруженным глазом видно – все! Перевес на нашей стороне, им ничего не светит даже в отдаленной перспективе, а нет, все равно старается, пугает, – Михалыч пожал плечами. – Говорит, если мы сдадимся – нам разрешат уйти. Как будто я собирался у него разрешение спрашивать! После торговаться начал, мол, предложение у него есть, если мы скажем, что он был с нами заодно, он сдаст всех своих. Будто его напарник, толстяк, так тот в международном розыске, намекал, мол, нам еще и премию дадут. Я подумал, хорошо подумал, а потом, как мог вежливо, отказался. Тогда он и вовсе сник, думал, заплачет. Проситься начал, чтобы его из страны вывезли, мол, чтоб у нас его судили за то, что напал, угрожал, разрушал, все такое, я так понял, здесь ему смертная казнь светит…
– Что-то мне подсказывает, что и на это вы тоже не согласились… – глубокомысленно произнес я.
– Ну да! Нет, а зачем он нам нужен? Разве у нас своих бандитов мало, чтобы мы их еще и импортировали? Так что объяснил я ему все, разложил по полочкам, а он в меня ножом запустил, целился в щель смотровую, правда, метатель из него еще хуже, нежели парламентер. Такие вот дела. Ну, ничего, недолго ждать осталось…
В подтверждение слов Михалыча ожила радиостанция. Заглушая шум эфира, чей-то хриплый мужской голос смачно выругался, икнул, смущенно покашлял.
– Прошу прощения, хочу уточнить, где вы находитесь? – прохрипел неизвестный.
– Мы удерживаем доты, что на берегу. Направление… да прямо по курсу. Вы должны видеть, хотя они изрядно заросли деревьями, – расплылся в улыбке Михалыч. – Пираты большей частью на пляже, который между дотами, еще в долине в районе стройки. И еще, у них катер имеется, он где-то южнее нас, отсюда не видно…
Заглушая его голос, на берег обрушился шквал огня. Яркая вспышка на мгновение ослепила меня, свист летящих снарядов, что прерывался грохотом взрывов, лишил способности слышать.
Когда слух, а за ним и зрение начали возвращаться, все уже закончилось. Со стороны берега, надвигаясь на гладь моря, расползалось густое черное облако. Дым подкрался к нашему убежищу, просочился в узенькую щель под дверью, заполз внутрь. Освещенный солнцем, пробивающимся через бойницы, он выглядел мистическим туманом, занесенным из другой реальности.
Я несколько раз закрыл и открыл глаза. Огляделся. В центре дота, держа в руках рацию и просто-таки по-детски восторженно улыбаясь, стоял Михалыч. Он вертел головой и глуповато мигал глазами. Расплывшиеся в улыбке губы медленно шевелились, наверняка шефа, как и меня, выстрелы застали врасплох. Тут же я, то ли услышал, то ли нафантазировал обрывок фразы…
– … яхту если можно, не потопите, нравится она мне…
Звенящая тишина сменялась звуками. Громко гудели моторы. Где-то далеко кричали люди. Я бросился к бойнице. Там, со стороны корабля к берегу приближались несколько моторных лодок. В них, облаченные в черную форму, вооруженные люди. Несколько секунд и они высадились на берег. Укрепления пиратов атаковать не пришлось, их защитники при первом же залпе скрылись в лесу. Большая часть людей в черной форме преследовали сбежавших бандитов, двое направились к северному доту, несколько человек спешили к нам. Удаляющимися отзвуками отбивались звуки выстрелов, с каждой секундой они звучали все реже.
– Открывайте, свои! – в дверь несколько раз ударили кулаком…
Вслед за Михалычем я Консуэла и Витька поднялись на возвышенность. Ту, которая за южным дотом. Остановились. Огляделись. Я выдал первое, что пришло на ум:
– Надо же, а ведь все выглядит точно так, как и было тогда, в тот день, когда я впервые ступил на остров…
– Нет, – покачал головой Витька, – тогда все было зеленее и привлекательнее…
Трудно было с ним спорить, да и смысла не было. Прав он, как на это ни смотри. Тогда, в день моего приезда не было мрачных руин, не было обгоревших деревьев, столбов дыма тоже не было.
Украшение острова, маяк, в непосредственной близости от которого разорвался один из снарядов, вернул себе тот облик, который имел до моего приезда на остров. Пожалуй, единственное, что свидетельствовало в пользу того, что был ремонт, была реставрация – яркие цвета свежей краски. В остальном же полнейшая разруха. Казалось, даже верхняя часть башни отвалилась точно по линии новой кладки. Казалось, сохранились старые камни и разлетелись новые. Это пробуждало вполне логичные сомнения, я начинал размышлять о профессионализме строителей давних времен и нас, их жалких потомков. Держится же то, что они создали, хотя, с момента постройки прошло не меньше сотни лет. С этой мыслью закралось зловредное сомнение, не лишенное оснований. А что если никакого снаряда и не было, что если это результат моей работы? Постояло, да и отвалилось. Хотя, даже если и так, то в этом не только моя вина, ведь лично я участвовал лишь в штукатурке и покраске, да и то…
Не менее отвратительно выглядела вилла. От нее остался только цоколь. Первый этаж разворотило взрывом. Обломки бетона разметало по окрестностям, несколько самых больших из них выбросило на берег. Им же разбросало всю строительную технику. Зато причал остался в целости и сохранности. У него, слегка покачивающаяся на волнах, прекрасная, как и прежде, пришвартована яхта…
– Ладно вам, ребятки, все не так уж и плохо! – Михалыч похлопал меня по плечу. – Не расстраивайся, Серега, будем считать, что твоя командировка продлена. Считай, что до этого момента были подготовительные работы, а вот теперь начнется настоящая стройка. Кстати, с сегодняшнего дня я удваиваю, нет, утраиваю твой гонорар. Ну, что скажешь? Мой остров все еще выглядит мрачно, или уже не очень?
Он засмеялся и ушел. За ним поспешил Витька, заговорщицки подмигнул мне и скрылся где-то внизу. Я остался любоваться красотами тропического пейзажа и слушать дыхание девушки. Она что-то сказала, я обнял ее, она вдруг заплакала. Странные существа девушки, им лишь бы поплакать…
К вечеру операция по зачистке острова полностью закончилась. Оставшихся в живых пиратов во главе с Отто заперли в одной из немногих оставшихся в целости комнат в подвале. Его толстый напарник попытался скрыться на катере, где его настиг меткий выстрел корабельной пушки. Я бы предпочел, чтобы их сразу забрали, но в этом вопросе мое мнение никого не интересовало. Успокаивало лишь то, что военные моряки, которые и сами были не прочь отчалить, чтоб как можно быстрее оказаться в родной гавани, также вынуждены были остаться. Вот что значит, Константин Михайлович добрался до телефона!
Да, быстро наступило спокойствие, но продлилось оно недолго. Уже на следующее утро целых пять военных кораблей, я так решил – все местные военно-морские силы, подошли к острову и скромно остановились в стороне от крейсера. Стали на рейде кораблики, такие маленькие, в сравнении с железным исполином.
На берег сошли люди, много людей, не меньше сотни человек. Я их особо не разглядывал, но думаю, примерно треть из них – должностные лица, остальные – их охрана. Всей толпой они долго бродили по берегу, о чем-то оживленно дискутировали, энергично размахивали руками. В конце концов, шефа, а с ним и капитана крейсера, пригласили на борт одного из прибывших кораблей. Меня не позвали, но я, если честно, ничуть не расстроился.
Вернувшись, шеф вкратце описал торжественный прием. Я так понял – перед ним извинились. За пиратские бесчинства, за тот случай с береговой охраной, о котором я и думать забыл, за причиненные неудобства. Только извинились, как сказал Михалыч, никто ничего возмещать не собирался. Правда, он еще несколько слов добавил, от себя, но это так, эмоции…
Незваных гостей скоро увезли. С ними в ближайший госпиталь отправили капитана яхты и яростно упиравшегося Димку. Он успокоился и позволил себя забрать лишь после того, как шеф клятвенно пообещал не трогать подземную инфраструктуру до того момента, когда тот не выздоровеет. С ними же уехала и Консуэла, оставив мне на прощанье исписанный от руки лист бумаги. Что было написано в начале текста, я понял сразу. Ряд цифр – номер телефона дальше адрес электронной почты. А вот ниже были несколько абзацев, совершенно не понятных для меня. Пока не понятных. Конечно, можно было попросить Михалыча, чтоб перевел, или помучить электронный переводчик, но это излишне. Сам прочту, позже.
Кроме всего прочего нам пришлось разоружиться. Нет, не полностью, частично. Михалыч счел разумным не распространяться на тему размеров нашего арсенала. Ограничился сдачей того, что было на руках, а вдобавок, думаю, исключительно от широты русской души, отдал два ящика пистолетов, целый ящик карабинов и четыре мешка военной формы.
Вот и все. Флотилия, взяв на буксир яхту, отчалила, а несколько часов спустя исчезла из виду. Островок опустел. На берегу остались трое: Михалыч, Витька и я. Мы проводили взглядами расплывающиеся в белесой дымке силуэты кораблей и повернулись лицом к текущим заботам.
Глава 33. Вместо послесловия
«Quiero aprender español1» вывел я корявым почерком на влажном песке. Полюбовался тем, что написал, посмотрел на Михалыча, тот слегка скривился и покачал головой. Это понятно – шеф придирается! Я кивнул, снова взял палочку и сильнее навел волнистую линию над буковкой «ñ». Красиво получилось! Кстати, я уже точно знаю, называется эта линия «тильда», правда, что она означает…
Михалыч довольно кивнул.
– Вот! Растешь Серега! Теперь ты знаешь, как правильно и без ошибок написать целых три слова. Осталось еще совсем немного и…
Я не стал дослушивать шутку шефа. Каждый вечер он говорит одно и то же. Мысленно отмахнулся от Михалыча и принялся фантазировать на тему, как ступлю на мексиканскую землю, как, пользуясь полученными во многом благодаря ему же, знаниями, найду ее. Как она обрадуется, увидев меня, как обрадуюсь я…
Да, пошла уже вторая неделя с того момента, когда закончилось наше нежданное нечаянное приключение. С тех пор многое изменилось. Прежде всего, на острове появилась служба, без которой жизнь на удаленной от цивилизации территории далеко не лучшая идея – охрана. Шеф, руководствуясь своим принципом – в каждом деле искать экспертов, набрал целый штат серьезных до мрачности отставных военных. Быстро, да двух дней не прошло, как периметр острова взяли под охрану. Весь берег просматривался, за гладью моря следили. Радары, камеры, еще какие-то хитрые штуковины. Дошло до того, что нельзя было искупнуться так, чтоб не попасть в объектив камеры, но это ладно, это терпимо. Все-таки чувство того, что за тобой следят, чтобы защитить, куда приятнее холодка от того, что ты подозреваешь – тебя хотят убить.
Да и просто жизнь более или менее наладилась, к нам пришел скоростной интернет. Над островом витали невидимые волны вай-фая. Отсюда все блага цивилизации: новости, масса полезной информации, возможность общения с родными и близкими. Теперь Консуэла не так далеко, как могло показаться. Да, она, можно так сказать, на противоположной стороне земного шара, но с интернетом это же совсем рядом! Мы с ней письма друг другу шлем. Набираем на родном языке, далее через переводчик пропускаем, такое получается… это я исхожу из того, что она мне пишет, наверняка мои творения эпистолярного жанра ничуть не лучше.
Витька задумал наладить видео-трансляцию с острова. Говорит, это легко, самое важное у нас есть – камеры и интернет. Красивых мест множество, знай себе транслируй, пусть смотрят да завидуют. В связи с этим он дал имя острову, взамен официального, которое я так и не узнал. Теперь это остров Стримов.
– Сам понимаешь, «стрим» – это жутко модное слово, – хитро прищурившись, прошептал Витька. – Так называется трансляция в интернете. А поскольку мы тоже будет транслировать…
Нет, я не возражаю. Хорошее название. Современное оно и в качестве имени для острова отлично подходит. Кстати, его можно воспринимать, как аббревиатуру, что-то вроде остров СТРоителей Изысканных МаякОВ! Тоже неплохо, имеем две трактовки одного названия. Но да, найдутся, конечно же, дотошные «товарищи». Раскопают, скажут, мол, полное имя шефа – Стримов Константин Михайлович, вот и все причины, вот и все объяснения. Скажут, но нет, заявляю им со всей ответственностью, это всего лишь совпадение…
Сейчас я занят тем, что строю маяк. Теперь именно так, действительно строю! Сам! Ну, не совсем сам, мне паренек помогает из местных, камень подносит, раствор, все такое. Но строитель я. Не хочется, чтоб башня снова так вот развалилась. Это интересная работа, да и побыть каменщиком за такие деньги мало кто откажется.
Думаю, за месяц управлюсь, конечно, это не тот случай, когда стоит спешить, оплата все-таки понедельная. Но и тянуть не следует. Меня же еще в Мексике ждут! Только недавно подумал, ведь Мексика омывается сразу двумя океанами! А что это значит? Есть побережье, есть маяки, острова должны быть. Следовательно, для человека моей специализации, для толкового специалиста по маякам, работы непочатый край. Надо только клиентов поискать, презентации, реклама, а после от желающих отбоя не будет. Завалят работой, не смогу и голову поднять.
Нет, смогу. Выделю несколько… месяцев, на отдых. Так и вижу – яхта! Белоснежная красавица яхта. На корме название: «Валентина». Я за штурвалом, Консуэла в купальнике рядом и маяк на горизонте, мною отреставрированный маяк. Михалыч на пирсе встречает, празднество в нашу честь, просто-таки всенародный праздник! Непременно Витька будет, Димку из его подземелий выкурим. Обязательно чтоб Сашка прилетел, благо, выловили его в море, а шеф спонсировал покупку нового вертолета…
– Нормально, – спокойный голос Михалыча вернул меня к реальности. – Но раз ты уже написал целое предложение, самое время научиться читать. Честно скажу, с твоим произношением только в Мексику и лететь, засмеют, как пить дать засмеют!
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
