Сергей Владимирович Еримия
Пленники острова Стримов
– Нет-нет, что вы! Я никоим образом вас не виню. Я все понимаю, у вас такая редкая специализация, Витька мне все рассказал. Вас, знающих устройство маяков, во всем мире можно по пальцам пересчитать! Когда освободились, тогда освободились. Я же очень рад, что удалось вас заполучить!
Послышался легкий шум работающего двигателя. Медленно и величественно яхта двинулась вперед, разрезая острым носом морскую гладь.
– Да, я все понял, – прохрипел Витька в микрофон портативной рации. – Константин Михайлович, через тридцать минут все будет готово!
– Отлично. Сергей, сейчас вам покажут вашу каюту, располагайтесь, осваивайтесь, а через полчаса прошу к столу!
Достаточно быстро, исключительно благодаря тому, что меня сопровождал один из матросов, я оказался в каюте, убедился в том, что мои вещи принесли. Быстро ополоснулся, пытаясь смягчить жар раскаленного воздуха, правда, безрезультатно. Переоделся и, опять-таки с сопровождающим, направился в кают-компанию.
К тому времени, когда я переступил порог просторного роскошно декорированного зала, одним из ярчайших украшений которого можно смело назвать сервированный стол, владелец яхты и Витька были уже там. Мне представили капитана. Константин Михайлович кивком указал на стул, что напротив своего, дождался пока я сяду и продолжил начатую еще до моего прихода речь:
– Правда, я не знаю, откуда это у меня! Меняюсь я, задумчивым становлюсь, даже сентиментальность за собой замечаю, – он пожал плечами и улыбнулся. – А тут еще и это. Честное слово, раньше ни одного маяка в жизни не видел. В смысле, лично не видел. На картинках там, по телевизору, да приходилось. Но это ведь не то! Вот и позже, когда яхту купил, в мореплавателя превратился, ни разу не обращал внимания на эти весьма полезные сооружения, а тут такое дело…
Громко цокая каблуками, в кают-компанию зашла девушка, та, которую я видел на палубе у бассейна. Теперь вместо откровенного купальника на ней было не менее откровенное ярко-красное облегающее платье с глубоким вырезом. Она остановилась у входа, уперев руку в бок, замерла, давая возможность всем присутствующим оценить ее фигуру, постояла несколько секунд, неторопливо направилась к столу.
Первым подскочил капитан, за ним, тяжело поднялся Витя, после встал я. Одарив нас троих насмешливым взглядом, поднялся и шеф. Вернее приподнялся, привстал, опираясь на спинку своего стула, подождал пока сядет девушка, сел, почти упал.
– Ах, да, я забыл представить, это моя… Лариска. Да садитесь уже, нечего стоять, обед остынет!
– Очень приятно, – осознавая, что ее имя называли исключительно для меня, ответил я, непроизвольно отмечая, что у нее удивительные зеленые глаза…
– Да, честно, – продолжал Константин Михайлович, – раньше я на маяки вообще не смотрел. А вот однажды, что называется, ни с того, ни с сего, случилось! Проснулся я ранним утром. Вот-вот рассвет начнется. Лежу, сна ни в одном глазу. Я на палубу вышел, вижу, проходим в виду маленького островка, зеленый он, лесистый, с горной вершиной посредине. Рядом же с ней, соревнуясь, кто выше, виднеется башня, а уже над ней зависло пробуждающееся солнце. Так все это красиво, удивительно, нереально, будто картинка из другого мира. Просто красота! Смотрел бы и смотрел. До сих пор отойти от столь прекрасного зрелища не могу. Задумаюсь, даже и глаз закрывать не надо – выплывает из недр памяти, пленит, захватывает. Непередаваемая красота, сказочное видение, волшебное! Да вы сами все увидите. Устроите, Игорь Александрович?
Капитан с готовностью кивнул.
– Все, что в моих силах, сделаю. Подойдем с западного побережья острова, точно под восход солнца. Главное, чтобы облаков не было.
– Я так понимаю, вы планируете восстановить маяк, как это будет правильнее, в полной функциональности, – я решил, что самое время сказать что-то умное.
– Именно! Да, если вы намекаете на необходимость получения разрешительных документов – нет никаких проблем, уже все решено, обо всем договорено. Не без финансовых вливаний, конечно же! – шеф весело рассмеялся. – Так что об этом не беспокойтесь. Да, и еще о финансах, Витька озвучил мои условия?
– В принципе, да, – кивнул я.
– Они вас устраивают? Не спешите отвечать, я не треплю недопонимания, потому повторюсь: оплата десять тысяч долларов в неделю, проезд, проживание, питание, все прочее, конечно же, за мой счет. Вот только одна неприятность, ситуация слегка изменилась… – Константин Михайлович вдруг замялся и как-то по-детски отвел глаза, – по поводу проживания. Изначально я планировал стать на якоре у острова. С таким расчетом, чтобы вы жили на судне, но, увы, ситуация! Я вынужден отлучиться, так что придется вас оставить на берегу.
– Ну и отлично, – совершенно искренне обрадовался я, – честно говоря, море это не совсем моя стихия, сухопутный я! В общем, меня все устраивает.
– Но я просто-таки обязан вас предупредить – условия на берегу совсем не те, о которых можно мечтать.
– Да ладно вам, Константин Михайлович, – вклинился в разговор Витька, – нормальные там условия. Удобства, правда, во дворе, зато воздух, простор, теплый климат. Опять же земля твердая под ногами. К тому же я тоже остаюсь, а мы с Серегой, да в былые времена! Эх! Помнишь, Серега, походы наши?
– А как же! – с готовностью подтвердил я, полностью отдавая себе отчет в том, что не только с Витькой, а и вообще хоть с кем бы то ни было, в походы не ходил. – Нет, правда, для меня плохие условия на суше гораздо привлекательнее, нежели хорошие, да на волнах. Морская болезнь, все такое…
– Понимаю, – довольно кивнул шеф, – наверняка, если бы не это, вы бы занимались не маяками, а, к примеру, яхтами. Все, считаю, что мы договорились. Теперь же отставим праздные разговоры, да отобедаем. Не надо обижать нашего кока, он вон как расстарался!
Обед действительно удался. Блюда, сервировка, обслуживание. Конечно, сказывалось и то, что между завтраком и обедом пролетел практически целый день. Кстати именно поэтому поздний обед медленно перешел в ранний ужин…
Не иначе как в подтверждение моих слов о нелюбви к морским прогулкам я не спал всю ночь. Казалось, море совершенно спокойное, лишь легкое покачивание, но почему постоянно пол (простите, палуба), а с ней моя кровать (или все-таки койка?), проваливаются в пропасть? Именно в пропасть, пусть маленькая она, пусть неглубокая, но ведь пропасть! Хотя, кто сказал, что она неглубокая? Там, подо мною толща воды, да там километры… нет, эта жизнь точно не для меня. Страшно представить, что произойдет, если ветерок посвежеет, да волны подрастут.
Что я ни делал, а сон все не шел. Не планировал он заглянуть в каюту затерявшейся на краю света роскошной яхты. Не собирался он проведать меня, забравшегося за тысячи километров от дома. Мне же ничего не оставалось кроме как смириться. Вот и лежал я, смотрел в темноту потолка, стараясь убедить себя в том, что он не упадет, что он надежный, устойчивый в отличие от палубы. Лежал, смотрел и размышлял, думал на отвлеченные темы. Пытался решить, какое название для яхты лучше, «Валентина» или все-таки «Валенсия», думал, выдвигал аргументы, прекрасно понимая, что никого этот вопрос не волнует, даже больше того, он не волнует и меня. Оно и понятно – купи себя яхту, а после называй ее как твоей душе будет угодно…
Лишь за окном забрезжил свет, я поднялся. Перекатился к краю просто-таки огромной кровати. Сел, покачал головой, чувствуя покачивание палубы. Поднялся. Широко расставил руки, ступил несколько шагов. Шатаясь, балансируя, будто и вправду во время качки пробрался в ванную, ухватился обеими руками за выпуклый ободок раковины, открыл кран, сунул голову под холодную воду. Лучше, конечно же, не стало, но я на это и не рассчитывал. Собственно это так, жест отчаянья, что и подтвердило сонное мое отражение.
Отмахнулся от собственной помятой физиономии, по-прежнему пытаясь удержать равновесие, прошествовал мимо кровати и направился прочь из каюты, куда угодно, лишь бы на свежий воздух.
Как-то я совсем забыл, что нахожусь на незнакомом судне, понимание этого настигло меня не сразу. Надо бы испугаться, но было уже поздно, оказалось, я не только не заблудился, но и пришел туда, куда направлялся – на верхнюю палубу. Не ожидал от себя подобного! Но более всего я удивился, увидев сидящего в шезлонге владельца судна. Завернутый в белый махровый халат, с бокалом в одной руке и огромной сигарой в другой, он задумчиво смотрел вдаль, туда, где покачивалась над водной гладью яркая белая с синим отливом звезда…
– Вижу, я в вас не ошибся, – кивнул он в ответ на мое приветствие. – Можно на «ты»?
– Да, конечно!
– Так гораздо лучше. Не люблю я официоза, особенно в ситуации, когда он явно излишний. Вижу, ты человек ответственный. Дело превыше всего? Правильно! Я тоже в былые годы ночей не спал, делал все возможное лишь бы выполнить то, что обещал. Но все равно ты рано проснулся, солнце пока не взошло, виднеется только одна пытающаяся подменить его звездочка. Не знаешь, это Полярная звезда?
– Увы, нет, Полярную звезду из здешних широт не разглядеть. А это не просто не Полярная, это даже и не звезда, это Венера, – уверенно выдало мое подсознание, чудом затерявшееся в его дебрях знание.
– Жаль! – искренне огорчился Константин Михайлович. – Действительно жаль. Ты мне напомнил о том, что мы в другом полушарии, о том, что мы далеко от дома. Так скоро и ностальгия нахлынет. Да ты не стой, нет правды в ногах, присаживайся! Коньяк, сигару?
– Точно нет, а кофе я бы выпил…
– Сейчас принесут, устраивайся! – краем глаза я уловил движение. Легкая, почти призрачная фигурка мелькнула у ближайшего трапа, послышались торопливые шаги.
– Если можно, без сахара! – крикнул я вслед удаляющимся шагам.
– Можно, все можно, – Константин Михайлович выпустил в утренний воздух длинную струю сизого дыма.
Глава 5. Осколок рая средь лазурных вод
Не стану возражать – действительно прекрасное зрелище! Но нет, я не увидел ничего сверхъестественного, ничего нереального, вроде какого-то чуть не божественного света, идущего от маяка. Более того, я толком не уверен, что разглядел сам маяк. Я видел солнце, нижний край которого опирался на маленький клочок суши. Красиво? Пожалуй, но если бы не предыстория, я бы этим и ограничился, посмотрел бы и забыл, а так воображение нехотя постаралось. Дополнило оно реальность, дорисовало некое подобие башни, чуточку уменьшило диаметр светила. В результате с горем пополам мне удалось увидеть то, о чем рассказывал Константин Михайлович за обедом…
– Красиво, ничего не скажу, просто красиво, – дипломатично ответил я на вопросительный взгляд моего работодателя.
– А то! – пробормотал владелец яхты, перестав буравить меня глазами, повернувшись в сторону островка. Судя по тону, моя реакция его полностью устраивала.
– Шеф, капитан интересуется, можно ли подходить к берегу, – тактично дождавшись того момента, когда солнце окончательно поднимется над островком, спросил Витька.
– Да. Самое время. К тому же сам понимаешь, ситуация, спешить мне надо, – встрепенулся тот и обернулся ко мне. – У меня есть еще несколько часов, сейчас высадимся на остров, пройдемся. Расскажу, что да как, что планирую, выслушаю рекомендации. Договорились?
– Конечно, какие могут быть возражения…
Остров приближался. Освещенный неумолимо поднимающимся солнцем живописный клочок суши радовал взор пышной зеленью, будоражил воображение предвкушением скорого знакомства. Любуясь на него в бинокль, я не мог скрыть волнения, мне действительно захотелось как можно быстрее ступить на берег, пройтись по песчаному пляжу, углубиться в заросли. Манил он меня, увлекал, и дело не только в желании поскорее оказаться на твердой почве, хотя и это тоже.
Так и есть, в отличие от моего работодателя, меня маяк не сильно впечатлил. Да, симпатично, да живописно выглядела его частично разрушенная башня, что возвышалась над густой зеленью растительности. Симпатично, но не более того. Гораздо больше увлекала меня общая панорама, вся целиком, без деления на детали. Все пленяло взор, все вызывало трепет нетерпения: и ровная поверхность искрящегося в лучах утреннего солнца моря, и изумрудно-зеленый холм – подножие маяка, и благоухающая зелень тропического леса, и невысокая горная вершина – островерхий пик. Пожалуй, более всего именно пик. Симпатичный он, к тому же у меня, как у настоящего специалиста, тут-таки возник вопрос – почему маяк не соорудили на вершине? Это же отличное основание для башни. Вот лично я бы, построил его на самой высокой точке острова, а уж точно не в стороне от нее. Таким образом, можно было бы заметно сэкономить на высоте, следовательно, на стройматериалах. По-моему, это правильно, но вряд ли не известный мне архитектор поступил, так как поступил, не имея веских на то оснований…
Не желая рисковать доверенной ему яхтой, капитан дал распоряжение остановиться в паре сотен метров от берега. Завертелись лебедки, забегали матросы, очень быстро большой якорь скрылся в толще воды, лег на дно, надежно фиксируя судно. Спустили шлюпку. Шеф, Витька, ну и, конечно же, я, погрузились в нее, а матросы дружно налегли на весла.
Шлюпка спешила к острову. Я не выпускал из рук бинокль. Внимательно разглядывал берег, скалу, возвышающуюся над морем вековых деревьев, побережье, что становилось все ближе, бухту, приветствующий нас пляж.
Удивительной красоты пейзаж. Одно из тех мест, которые созданы, чтобы удивлять, одно из тех, которые буквально просятся на открытку. Особенно бухта – гавань полукругом, издали напоминающая греческую букву «омега». Вся округлая ее часть являла собой превосходный усыпанный желтым кажущимся издали золотистым песком пляж. За полоской песчаного золота стройной шеренгой выстроились высокие пальмы, слегка склоненные в сторону моря, покачивались их огромные листья всего в нескольких метрах от кромки воды. Меж толстых стволов старых деревьев разрослись густые живописные заросли – переплетение ветвей растений ростом ниже, скрывали они промежутки между пальмами, создавали иллюзию сплошной растительной стены. Удивительная яркость цвета: бездонное синее небо, под ним густая насыщенная зелень, ниже золотой песочек, на который накатывали лазурные в утреннем свете, волны. Просто рай на краю света!
Но и это еще не все. Два штриха. Два одинаковых, просто зеркальное отражение друг друга, мыса. Они подчеркивали форму греческой буквы, ограничивая водное пространство живописной гавани. Вряд ли это природа так поработала, тут чувствовалась рука человека. Да, по-другому и быть не могло, ведь на краях песчаных «стрелок», искусственными скалами, возвышались одинаковые бетонные доты. Массивные сооружения, они буквально нависали над водой, казалось, парили над гладью моря, плыли по ней, поглядывая на нас, случайных туристов, прищуренными глазницами пустых бойниц.
– Наследие войны? – восторженно прошептал я, не в силах отвести глаз от приближающегося берега. В ответ Витька многозначительно хмыкнул и промолчал. Ему было не до разговоров, его пальцы намертво ухватились за деревянный борт, в глазах читался испуг, грозивший перерасти в панический ужас. Сразу стало понятно – не один я в шлюпке сухопутный.
– Так и есть, это еще одна местная достопримечательность. И еще одно временное неудобство – пока нет возможности причалить к берегу. Приходится каждый раз подходить на лодке, – извиняющимся тоном ответил за своего помощника Константин Михайлович. В тот момент острый нос врезался в песок, лодка покачнулась и замерла. Прибыли. – Но это все временно. Уже очень скоро достроят причал, он там, неподалеку, за этим продолговатым холмом. Изначально я хотел в бухте стоянку для яхты обустроить, но тут слишком мелко. Еще и море старается, песок наносит, пришлось бы постоянно дно углублять. В общем, работы много – толку мало, да и просто посмотри вокруг, разве можно такую красоту портить пирсами, молами, волнорезами!
– Поддерживаю, – совершенно искренне согласился я, хотя мое мнение на этот счет точно никого не интересовало.
– Наконец-то добрались, – облегченно выдохнул Виктор, шумно прыгая с кормы просто в воду, обрадованный тем, что лодка выдержала его внушительную массу. Я последовал его примеру.
– Да, прибыли, идемте! А вы можете приступать, – в отличие от нас шеф не стал прыгать в воду, он подождал, пока лодку развернут, подтянут к берегу, спрыгнул на сухой песок. Кивнул доставившим нас матросам, те сняли лодку с мели и, профессионально работая веслами, направились обратно к яхте. – Сейчас запасы кое-какие доставят. Не голодать же вам!
– Это правильно! – кивнул головой Витька, с грустью в глазах рассматривая свои сандалии, под пряжки которых забрались колючие песчинки.
С берега бухта выглядела еще привлекательнее. Скорее всего, причина тому – спокойствие. Мое спокойствие от того, что ноги стоят на твердой почве, а еще умиротворяющее спокойствие природы. Как-то разом затихло все. Стих чуть заметный ветерок, лодка ушла, легкая рябь порожденная взмахами весел исчезла, будто и не было ее никогда. Зеркало спокойного моря радовало глаз отраженьем неба, прозрачные воды манили, предлагали окунуться, настаивали. Заманчивое предложение, но это будет после…
Исключительно для того, чтобы дать мне возможность вдоволь налюбоваться красотами места, куда меня забросила судьба, Константин Михайлович остановился на возвышенности, которую он назвал «продолговатым холмом». Занимательная деталь местного рельефа, своеобразный горный хребет, начинающийся у южного дота и уходящий куда-то вглубь острова. Как оказалось позже, эта возвышенность не имела ничего общего с горами. Это всего лишь насыпь над бетонным тоннелем. Была и вторая, точная ее копия, она начиналась у северного оборонительного сооружения, и также терялась где-то в непроходимых джунглях.
Я остановился, восторженно осматривая окрестности. Отличный вид, всего острова не рассмотреть, но часть, которая меня интересовала, была как на ладони.
– Вон он вдали, твой, я бы так сказал, подопечный, – с просто-таки подлинной теплотой в голосе, произнес шеф. Я вздрогнул и посмотрел на него. Его же глаза внимательно, не мигая, смотрели на расположенный в нескольких сотнях метров от нас на холме чуть более высоком, нежели тот, на который взобрались мы, маяк. – Что скажешь, нравится? Каково мнение специалиста?
– Очень даже хорош! – авторитетно кивнул я. – Я бы сказал, весьма выдающийся образец маячного зодчества. Высокая башня квадратного сечения, внутри должна быть винтовая лестница. Следовательно, можно с уверенностью утверждать, что это маяк классического типа…
– Точно, не маяк, а классика… – Константин Михайлович с трудом заставил себя отвести взгляд от развалин. – Да, это он, он твоя забота. Прошу заметить важно не просто заставить его работать. Маяк должен выглядеть так, как выглядел в былые времена. Витька запросил все доступные материалы из местного архива, рисунки, фотографии, может, планы какие-нибудь отыщутся. Обещали все оцифровать и сбросить. Когда ты говорил?
– Вроде до конца недели должны все сделать. Хотелось бы быстрее, но что-то у них там со сканерами, или еще с чем-то, я так толком и не понял, – Витя покачивался, будто от ветра и тяжело дышал. – Несколько часов ушло на то, чтобы хоть как-нибудь объясниться. Нет, ну занесло же вас, Михалыч, на край света! Что за народ, у кого ни спроси, никто русского языка не понимает. С горем пополам переводчика нашли, так толку от него…
– Это да! Со знанием языков у нас проблема, но с этим ничего не поделать, – согласился шеф и повернулся к побережью. – Прорвемся! Что еще интересного? Да, вон там, в воде, видишь, бревна торчат? Ага, это и есть причал. Вернее остатки старого причала. Изначально планировалось использовать «оригинальные» сваи, но, увы, время ничего не щадит. Так что теперь будем вбивать новые. Скоро прибудет паром, я технику заказал, материалы. Сделаем! Все сделаем. Что еще? Вон там дальше, просто на берегу, видишь, ребята топорами работают, площадку расчищают? Там будем дом строить. Если интересно, Витька покажет чертежи. Вне всякого сомнения, хорошо получится. Террасу соорудим на верхнем этаже, с бассейном, вид должен быть…
Пользуясь тем, что меня оставили скучать в одиночестве (Витька с Михалычем пошли «утрясать» какие-то вопросы по строительству), я решил прогуляться. Первым делом спустился в долину, туда, где трудились, расчищая площадку для постройки дома, два десятка мускулистых парней. Энергично размахивали они топорами, падали под их ударами мощные деревья, исчезали кусты.
Поздоровавшись и получив в ответ множество самых разных, но одинаково непонятных мне слов я дружески помахал им рукой и углубился в чащу леса.
Немного поплутав средь пышной растительности, удалось отыскать участок, где не так густо росли деревья. Под ногами, покрытые мхом, проглядывали камни, как нетрудно догадаться, обработанные руками человека, многие из них сдвинулись с мест под натиском представителей местной флоры, тем не менее, при определенной доле воображения, можно было увидеть общую картину – это была дорога. Вымощенная камнем дорога, которая начиналась от старого причала и вела куда-то к маяку, а вполне может быть и гораздо дальше него. Обрадованный нечаянным открытием и обретя направление, я прибавил ходу, направился прямо, ориентируясь на камни под ногами и виднеющуюся сквозь густые ветви башню маяка.
Хорошо идти проторенным путем, с курса не собьешься, не заблудишься, пусть даже природа постаралась, скрывая не только саму дорогу, но и мельчайшие признаки ее существования. Очень скоро, протискиваясь между толстыми стволами многолетних деревьев и продираясь сквозь не слишком густой, но очень уж колючий подлесок, я вышел к своеобразной развилке. Обнаруженная мною дорога убегала дальше, забирая правее, похоже, взбиралась на склон горы. К дороге примыкала узенькая дорожка, также мощенная камнем, она упиралась в полуразрушенную лесенку из нескольких десятков ступеней, которая вела, как легко догадаться, к главному украшению острова – к маяку.
Карабкаться на гору я не стал, решил отложить эту наверняка занимательную экскурсию на будущее, повернул к каменной башне. Задержался у начала лестницы, внимательно рассмотрел несколько полностью сохранившихся ступеней. Зачем-то потрогал покрытый мхом булыжник. Начал подъем.
Скоро я оказался на ровной площадке. Первое, что бросалось в глаза – практически полное отсутствие деревьев. Один подлесок, густой, но пройти, как оказалось, можно. Пробрался я через неимоверно цепкий кустарник, подошел вплотную к башне. Последнее усилие и я стоял на камне отлично сохранившегося порога. Обернулся, оглянулся назад, засмотрелся.
Из дверного проема значительно расширенного временем и постоянно воюющим человечеством открывался удивительный вид на восточную часть острова. Совсем близко, просто у подножия холма, копошились рабочие, оставляя после себя лишенную растительности площадку правильной прямоугольной формы. За ними частично скрытые деревьями виднелись временные строения, своеобразные бараки, тропический вариант. Эффектно выглядела бухта, названная мною Омега, удивительно, я бы сказал красочно, плыли над водой доты, одетые природой, не иначе как для маскировки, в зеленые лесные одежды. Даже большей частью сломанные старые сваи деревянного причала, которые вблизи должны были навевать уныние, отсюда, с высоты, издалека, выглядели живописной дорожкой, казались очертаниями древней тропы, ведущей вдаль, уходящей в море.
Маяк отлично вписывался в общее великолепие. Дополнял он живописный ансамбль тропического острова, более того, был его доминантой. Высокая башня, сложенная из дикого камня обработанного чьими-то умелыми руками, достаточно хорошо сохранилась. Глядя издалека, я думал, что будет гораздо хуже. Тогда, любуясь пейзажем, я сразу решил, что ремонта, как такового и быть не может. Думал, разобрать придется все до последнего камешка, а уже после воссоздавать с нуля. Ошибался, как есть ошибался, но это все расстояние. Оно и только оно виновато…
Собственно, пострадала лишь верхняя часть строения примерно его четверть. Даже дилетанту понятно, что давно когда-то в нее влетел снаряд. Он прошел практически по центру, разметал камни севернее лестницы, металлу тоже досталось. Южная же стена сохранилась практически в первозданном виде, только кладка пошла трещинами, а если присмотреться, видно, как несколько камней сдвинулись со своих мест.
К нижней половине маяка претензий и вовсе не было, она была просто как новая. Стены целые, но немного пострадали проемы. Все, в той или иной степени. Дверной стал шире из-за нескольких вывалившихся камней, окна «второго этажа» лишились каменных подоконников. На фоне изрядно разрушенной верхушки это выглядело мелкой неприятностью.
Из всего увиденного я сделал вывод – желающий реставрировать маяк должен начать с частичного демонтажа…
– А еще говорил, что не строитель! – с гордостью подумал я. – Хотя, чтоб понять очевидное, не надо быть крупным специалистом. Достаточно просто поднять голову…
Внутри башни, как и следовало того ожидать, обнаружилась лестница. Узкая, винтовая, я бы сказал, «ожидаемого типа», в том смысле, что именно такую конструкцию я и ожидал увидеть. В основе – толстостенная труба, уходящая куда-то вглубь холма, к ней по спирали приделаны ступени. Мастерская работа. Тот, кто изготавливал примитивную на первый взгляд вещь, потрудился на славу. Даже теперь, спустя много лет после того, как ее вместе с маяком отдали на растерзание силам природы, она выглядела как новая. Чуточку портили ощущения новизны разве что пятна ржавчины да мох, поселившийся в многочисленных отверстиях литого чугуна.
Лестница казалась надежной. Не поддаться соблазну и не попытаться взобраться так высоко, как только будет возможно, я не смог. Осторожно стал на нижнюю ступеньку. Она приняла на себя мой вес. Вопреки опасениям даже не шелохнулась. Я подпрыгнул. Все отлично, ни сама перекладина, ни лестница в целом не дрогнули. Хороший знак!
Верхний срез башни. Образно говоря. Это не та площадка, на которой должен был располагаться излучатель света, это именно срез, скол, сотворенный не архитектором, а артиллеристом. Именно здесь снаряд разворотил стены, он же повредил лестницу. Большой кусок трубы вместе со ступенями оторвало и забросило куда-то в заросли. Пожалуй, можно будет его поискать, потом, если будет желание.
Удивительные ощущения. Я прикоснулся рукой к искореженной трубе. Провел пальцами по острым краям разорванного невиданной мощью металла. Конечно, это просто воображение, но показалось, будто я ощущаю жар раскаленного чугуна, вбираю в себя энергию летящего снаряда, переданную неподвижной цели.
Помимо ощущений эфемерных, здесь, наверху, чувствовалось легкое дыхание ветерка. Он приятно холодил лицо, беспокоил волосы. Радовал он, поднимал настроение. Хотелось оставаться на высоте как можно дольше. И дело не только в ветре. Была в этом месте какая-то энергетика. Нечто, что не поддается пониманию, что-то что есть, существует вне зависимости от того, верит ли человек, необходима ли ему эта вера. Я начинал понимать, почему маяк построили не на самой высокой точке острова. Наверняка место для строительства выбирали исходя именно из этой особой энергетики. Башня улавливала ее, усиливала, разносила вместе с путеводным светом по окрестным морям. Хотя, может все с точностью до «наоборот»? Может, сначала маяк построили, а уже после появилась энергетика, так сказать, благодаря ему? Или все еще проще – нет ничего. Есть только башня, на которой некогда горел свет, а все остальное я попросту нафантазировал?
Размышления о разных энергиях утомляют, да и не ведут они к каким-либо внятным последствиям. Потому глупые идеи были отброшены. На мгновение моими мыслями завладело вполне реальное ощущение – то ли от легкого ветерка, то ли под воздействием моего веса, лестница, металлическая конструкция, слегка, чуть заметно покачивалась. Точно, это никакая не выдумка. Стоило мне задуматься, приглядеться, как стало заметно движение. Я ощутил раскачивание трубы со ступеньками, а с ней покачивание всего видимого мира. Оригинально, вон даже горизонт и тот закачался, только еле-еле, практически неощутимо. Вместе с новыми ощущениями появились не лишенные логики мысли: «Ведь высота башни, пусть и частично разрушенной, очень даже внушительная. Сейчас все как рухнет, как обвалится. Мало того что падать нет никакого желания, так еще и репутацию подмочить неохота. Эксперт называется, приехал, доломал то, что до него не сломали, а после слег на больничную койку!»
Да, падать желания не было. На мгновение остро захотелось оказаться внизу, но все панические мысли разом померкли, растаяли страхи, потерялись они на фоне куда более сильного чувства – на фоне любопытства. Со страшной силой захотелось оглядеться, осмотреть остров с высоты, полюбоваться красотой идеально ровной глади моря, водной равнины, что начиналась на краю золотого песка и скрывалась за туманным горизонтом.
Удивительный остров. Вопросов о его происхождении не возникало. Даже мне неучу понятно – он надводное продолжение подводной скалы, выросшей средь бескрайнего моря. Он лишь верхушка горы, корни которой терялись где-то глубоко под водой. Силы, что неподвластны человеку, подняли ее со дна, вознесли над уровнем океана, посеяли семена жизни.
Маяк – украшение острова, но не только люди стремились украсить живописный клочок суши, сама природа приложила к этому руку. Соорудила она свою башню, возвышающуюся практически в самом центре овального островка. Просто иллюстрация из учебника географии, классический горный пик: склоны, укрытые зеленым ковром непроходимого леса и, возвышающаяся над ним, острая каменная верхушка. Единственное, что портило общую идеальность, точнее, дополняло ее – одинокое дерево, что умудрилось закрепиться корнями за верхушку скалы. Удивительное по красоте зрелище. Как-то сразу захотелось почувствовать себя альпинистом, взобраться на вершину, а то и вовсе на верхушку дерева, вот откуда должен быть шикарный вид!
Я отбросил глупую мысль, успокаивая себя тем, что все еще будет, к тому же, что касается вида, с маяка он должен быть значительно лучше. Надо просто восстановить башню. Как ни смотри, а он будет выше горного пика и разве что чуть-чуть ниже живописного дерева.
– Так и будет, маяк должен быть виден с любой стороны, ведь это все-таки маяк! А я по ним эксперт… как оказалось…
Красивый вид, нечего возразить. Практически весь островок покрыт густой растительностью. Еще бы немножко постараться деревьям, захватить обнаженные камни, что на верхушке скалы и узенькую полоску прибрежного песка, а еще длинный «хвост» песчаной отмели. Вот было бы здорово – большое зеленое пятно среди безбрежного, радующего глаз синевой, океана. Стал бы тогда островок настоящим царством растений. Вот только не бывать этому никогда. Положил глаз на это чудо природы человек, теперь ему решать, где жить деревьям, а где лежать бетону. Он все разрушает, он все меняет, так уж он устроен – человек!
