Тата Златова
Останемся чужими
Я слушаю ее вполуха. Не могу сказать, что расстроилась от того, что сегодня не состоится наш с Робертом разговор. Но в груди все равно какая-то тяжесть. Какое-то сожаление. Хотя и убеждаю себя, что незачем ворошить прошлое. Не имеет смысла. Ничего не изменится для нас двоих. Он будет заниматься дочерью, я – своей неустоявшейся жизнью. Нам не по пути…
– Пап, а дядя Олег больше не приходил? – внезапно интересуется Катюша.
Роберт слишком резко тормозит на светофоре, и я замечаю, как сильно он стискивает руль.
– Нет.
– Мне показалось, вы с ним не ладите, – я цепляюсь за соломинку. Наверняка больше не будет шанса поговорить об этом типе.
– Не ладим.
Загорается зеленый, но мы продолжаем стоять. Водители машин, стоящих сзади, начинают нервно сигналить. Роберт наконец-то трогается с места.
– Давно?
– Давно.
Вот и весь ответ. Клещами нужно информацию вытягивать. Похоже, у них застарелая и серьезная вражда. Раньше он о брате отзывался теплее. Или я просто не придавала значения.
– А он к нам на Новый год приходил, – встревает в разговор Катюша. – Когда мы жили не с папой…
По тому, как заходили желваки на его скулах, я понимаю, что его это задело. Сильно задело. Глаза сузились и сердито смотрят на дорогу. Ох, зря я развила эту тему…
– Тогда у него, наверно, было много свободного времени, – цедит сквозь зубы, но я же вижу, что врет. – Сейчас дядя Олег часто занят.
– А я по нему не скучаю, – искренне признается девочка. – Он злой дядя.
– С чего ты взяла? – осторожно уточняю я, хотя и замечаю, как хмурится Роберт.
– Он постоянно с папой ругается, когда приходит. Я не хочу, чтоб папа расстраивался.
Губы Роберта окрашивает улыбка, взгляд теплеет, пальцы расслабляются. Напряжение понемногу спадает. Он включает радио, и Катюша начинает двигать ладошками в такт. Иногда пытается даже подпевать.
Я же напускаю на себя беззаботный вид и больше не присоединяюсь к их разговорам. Хотя так и хочется рассказать Роберту, что его брат меня преследует. Непонятно вообще, почему. Не верю я, что он так сильно мной заинтересовался. Есть какой-то другой мотив. Наверное.
Меня начинает мучить мигрень, и я решаю не заморачиваться. Буду надеяться, что Олег потеряет ко мне интерес и больше мы с ним не встретимся.
Роберт останавливает машину недалеко от моего подъезда, отстегивает Катю и открывает дверь с моей стороны.
– Не надо, я сама! – пытаюсь отбиться от него, но тщетно.
– С ума сошла? Не пущу босиком.
– А то заболеешь! – наставительно добавляет Катюша и вприпрыжку несется за нами. Мне неловко при ней обнимать Роберта. Мне вообще неловко его обнимать. И так позволила себе слабость там, в парке, когда прижалась к нему!
– Кто только придумал эти каблуки! – ворчу я всю дорогу, а Катюша смеется. Он несет меня до самой квартиры, как маленькую. Даю ему ключи, он открывает дверь, ставит меня на пол и… наши лица оказываются слишком близко. Так опасно близко, что я ощущаю его дыхание. Глаза в глаза. Стук сердца отдается в ушах.
– Спасибо, что составила компанию, – шепчет Роберт. Магия уходит, когда он неохотно отстраняется. Даже холод ощущаю в тех местах, куда он прикасался. Невольно обхватываю себя руками и нервно прикусываю губу.
– Приходи еще! – озорно добавляет девочка и дверь закрывается.
Я слышу, как они спускаются по лестнице вниз, как затихают их голоса. Немного заторможено снимаю верхнюю одежду, бреду к окну, провожаю взглядом отъезжающую машину.
И чувствую невыносимую тоску. Кажется, будто одиночество бродит по комнатам и наполняет холодом все пространство.
Прислоняюсь к стене и зажмуриваюсь.
– Моя, моя, моя… – слышу его голос так отчетливо, словно он стоит сейчас рядом. Резко открываю глаза и перестаю дышать. Это всего лишь воспоминание…
Лучше бы я его не знала никогда…
Теперь, даже если решу оборвать с ним и его дочерью все контакты, он все равно меня найдет.
Ведь теперь он знает мой новый адрес.
Глава 8
Я закрываю квартиру и на автомате спускаюсь вниз. И лишь когда прохожу один пролет, спохватываюсь и смотрю в окно. У подъезда стоит уже знакомый автомобиль. Да что ж это такое! Не надоело меня преследовать?!
Судя по всему, Олег и не думает отступать.
Пару раз мне удавалось уйти незамеченной. До того, как он приехал. Думала, и сегодня получится. Но настойчивый тип, видимо, догадался о моих маневрах, поэтому в этот раз приехал заблаговременно.
Меня переполняет злость. Порываюсь выйти и высказать ему все в лицо, но понимаю, что такие люди, как он, слушать не будут. Просто затолкает в салон и заблокирует дверь.
Чего он хочет, черт возьми?!
Сжимаю кулаки и меряю шагами лестничную клетку на первом этаже. Как проскочить, чтобы Олег меня не заметил? Как назло, в голову ничего не приходит.
В эту секунду подъезжает лифт и из кабины выходит толпа старшеклассников. Весело о чем-то болтая, они нажимают на кнопку домофона, чтобы выйти…
Я успеваю сориентироваться. Набрасываю капюшон куртки и, чуть пригнувшись, выхожу вместе с ними. Краем глаза замечаю, как Олег бросает на громкую толпу равнодушный взгляд.
Фух, кажется пронесло! Паренек в черной толстовке и с одним наушником в ухе начинает смотреть на меня с интересом. Понимаю, что иду с ним буквально плечом к плечу. Мило улыбнувшись, я поворачиваю за угол дома и наконец-то снимаю капюшон.
И как долго мне придется вот так изворачиваться и прятаться?
В детский сад прихожу не в настроении. Впервые не радуют ни дети, ни сам процесс работы. Сколько себя помню, всегда училась с удовольствием, и работа всегда была в радость. А сегодня что-то совсем не идет. Тревожный звоночек…
– Улыбнись, – поддевает меня коллега Ирина, пользуясь перерывом. Садится рядом со мной на стул и замечает: – Смотрю, ты сегодня не в духе.
– Есть немного, – не отрицаю я.
– Ты просто здесь засиделась. Да, и не смотри так. Понимаю, место неплохое, начальство хорошее, но… Дорогая, зарплата у нас просто смех. Ну, согласись.
Я пожимаю плечами. Не люблю все эти разговоры про зарплату и прочее. На жизнь хватает – и хорошо.
– Я это к чему… – продолжает Ира и приглушает голос: – Освободилась вакансия в одной известной музыкальной студии. Зарплата хорошая, начальство… Ну, со своими заскоками, но адекватное. Директор – моя одноклассница. Может, сходишь на собеседование?
– А сама почему не пойдешь?
– Мне далеко ехать. Студия в центре, тебе удобно будет добираться. Хочешь, замолвлю за тебя словечко?
– Ну давай, – соглашаюсь я.
Наверное, Ира права. Всегда нужно стремиться к лучшему. Если есть возможность заработать больше, почему бы и не использовать шанс? Хотя бы попытаюсь, галочку поставлю, что прилагаю какие-то усилия для достижения цели.
Не сильно верю, что повезет, а коллега, напротив, уже уверена, что меня возьмут:
– Все, иду звонить! Договариваюсь на завтра.
Я провожаю ее удивленным взглядом. Для меня становится открытием то, что люди еще способны помогать бескорыстно.
Сегодня я освобождаюсь пораньше, поэтому решаю немного пройтись пешком. На дворе октябрь, но погода балует теплыми деньками. Раньше я ненавидела осень, потому что она ассоциировалась у меня с самым счастливым и в то же время с самым горьким периодом жизни. Но именно сейчас меня впервые отпускает это чувство.
Я собираю букет из листьев, словно мне девятнадцать, а не двадцать пять, перепрыгиваю редкие лужи и подставляю лицо прохладному ветру.
Но хорошее настроение длится недолго. В который раз замечаю машину Олега и очень вовремя останавливаюсь возле дома. Прежде чем спрятаться за ним, успеваю заметить, как брат Роберта выходит из авто и занимает наблюдательный пункт у подъезда.
Да что же происходит?!
Я злюсь. Достаю из сумки телефон и нахожу в соцсетях страницу Наташки. Она как раз онлайн. Нажимаю на вкладку «Позвонить» и напряженно жду.
Бывшая подруга отвечает почти сразу и очень удивляется, слыша мой голос.
– Наташ, надо поговорить, – начинаю я с места в карьер. – Когда сможешь?
Она молчит какое-то время.
– Давай в субботу, возле торгового центра, – она говорит название того самого гиганта, возле которого мы недавно столкнулись. – В обеденное время.
– Хорошо. Давай в двенадцать.
– Договорились.
Наташка всегда очень хорошо общалась с Витой и до конца жизни поддерживала с ней контакт. Ей многое известно из жизни подруги и ее родственников. Может, расскажет что-то интересное про Олега. Никак не могу решиться послать его прямым текстом. Все еще надеюсь, что он сам отцепится, когда устанет караулить возле подъезда.
Я на секунду выглядываю из своего укрытия и вздыхаю: этот наглец и не думает уходить.
Проходит десять минут, двадцать, полчаса… Я чувствую, что уже начинаю замерзать. Потуже затягиваю шарф, достаю из пакета шапку, надеваю перчатки. А он все стоит. Потрясающая настойчивость!
Наконец я решаюсь и иду к подъезду. Олег мгновенно оживляется. Оценивающе оглядывает меня и удовлетворенно цокает языком. Даже не пытается скрыть вожделение, которое отражается во взгляде.
– Слушай, почему ты постоянно меня караулишь? – накидываюсь на него.
– А почему ты от меня постоянно убегаешь, м?
Вот это его лукавое «м» раздражает меня больше всего.
– Ты не ответил на вопрос.
– Ну понравилась ты мне. Это преступление?
– А ты мне – нет, – жестко подчеркиваю я. Раз не понимает намеков, придется говорить прямо и грубо. – Поэтому оставь меня в покое.
– Это не страшно. Ты просто еще не до конца осознаешь, как тебе повезло, – распинается Олег, сверкая улыбкой. Поглаживает меня по плечу, но я отступаю и еще больше сдвигаю брови. – Вот если…
– Никаких «если»! – возмущенно обрываю его. – Ты мне не интересен. Не трать время зря, понял?
Решительно направляюсь к двери, но он хватает меня за локоть. Больно, грубо, жестко. Оборачиваюсь и наталкиваюсь на злобный взгляд, от которого по коже бегут мурашки.
– А Роберт, значит, интересен, да?
– Ты что, следишь за мной?
– Неважно.
– Какая тебе разница, интересен или нет? Занимайся своими делами!
– Притягивают ублюдки, избивающие своих жен, да? Любишь погорячее? Я ведь по-хорошему пытался, как влюбленный недоумок. А ты вот так со мной, да?
– Да отпусти ты! – шиплю я и отдергиваю руку. По памяти набираю код на домофоне, потому что рыться в сумке в поиске ключей просто нет времени.
Олег прожигает меня яростным взглядом. Кажется, если дернется сейчас – мне не убежать. Но он стоит. А у меня сердце беснуется в груди от страха.
Дверь открывается, я как ошпаренная влетаю в подъезд и бегу наверх. Мысленно ругаю тех, кто придумал эту дурацкую систему, когда подъездная дверь закрывается не сразу. Боюсь, что Олег успеет проскользнуть следом.
Но до квартиры добираюсь беспрепятственно. Дрожащими руками отпираю замок и на всех парах вбегаю в квартиру.
Ну и прогулка! Поскорее бы суббота. Мне кажется, я узнаю что-то интересное для себя…
***
Наташка нервно топчется у входа. Поправляет прядь волос и смотрит по сторонам. Такая же худая и невзрачная, что и раньше. За эти годы ничего не изменилось. Те же волосы мышиного цвета, то же бледное лицо без намека на макияж, те же впалые щеки и абсолютно безвкусный наряд.
Да, мы виделись недавно целых два раза, но я не рассматривала ее так пристально, как сейчас. Не подмечала детали.
Впервые, когда она появилась на пороге моей квартиры и вручила письмо от Виты, я ее толком не разглядела. Не до этого было. А во второй раз шел дождь. Наташка стояла в плаще-дождевике черного цвета, который вызвал у меня стойкую ассоциацию с мусорным пакетом. Так что судить об ее внешнем виде по тем встречам не имеет смысла.
Сейчас моя старая знакомая пришла в непромокаемой белой куртке и резиновых сапогах. На ногах-спичках – джинсы грязного цвета, на голове – тонкий хвост и шарф, концы которого болтаются на плечах. Немного ссутуленная, какая-то настороженная. Осматривает посетителей кафе с подозрением, словно героиня шпионского фильма.
Официант тоже смотрит с подозрением, но его взгляд направлен исключительно на нее. И неудивительно. У нее странный вид, она как будто что-то замышляет и в то же время боится.
Наконец, ее взгляд выхватывает меня из толпы. Крепко прижимая объемную сумку к груди, она направляется к столику, игнорируя вопросы встречающего ее официанта.
– Привет! – она так радуется, будто увидела не старого врага, а близкую подругу, о которой ничего не знала много лет.
Я не могу похвастаться таким радушием.
– Привет.
Улыбка, как мне кажется, получается вымученной, ну и ладно. В конце концов, я не на экзамене по актерскому мастерству.
– Ух, ну и погодка!
Она кивает в сторону окна, зябко поведя плечами. Встряхивает закрытым мокрым зонтом и едва не цепляет им вездесущего официанта.
– Ой, извиняюсь! – восклицает она и убирает зонт подальше.
Недовольный официант, успевший отскочить, стреляет в нее неприязненным взглядом. Бросает меню на стол и уходит. Я огорченно смотрю ему вслед. Хотела заказать горячий чай, но, похоже, придется подождать.
– Фух, – вздыхает Наташка, усаживаясь на диванчик напротив. На ней растянутый зеленый свитер, который совершенно ей не идет.
Но я, конечно, держу свое мнение при себе.
– Как дела… – она запинается. – У Катюши?
– Уже лучше, – уклончиво отвечаю. Мне удается привлечь внимание официанта и наконец сделать первый заказ. Когда тот уходит, я перевожу взгляд на собеседницу и продолжаю:
– Катюша переехала к Роберту.
– Ух ты! – Наташка кладет локти на стол и пододвигает к себе меню. – Как у тебя получилось так быстро их помирить?
– А разве они были в ссоре?
Я напускаю на себя незамутненный вид. Заодно цепляюсь за ее вопрос, как за соломинку, и задаю разговору нужную мне тему.
– Ну конечно! Я думала, ты знала.
– Не знала.
– Хм, ну, может, – она пожимает плечами и ненадолго сосредотачивается на заказе. В итоге выбирает пустой чай. А я беру себе еще легкий салатик и пирожное. Официант опять бросает на Наташку подозрительный взгляд и уходит.
– А с чего бы им не ладить? – я упорно не желаю отходить от важной темы. – Они же отец и дочь. Родные люди.
– А родные разве не ссорятся? Куда ни кинь, все друг друга ненавидят. То наследство не поделили, то политические взгляды разные, то еще какая-то ерунда.
– Это да, – неохотно соглашаюсь я, – и все-таки: почему?
Наташка начинает нервно постукивать пальцами по столу. Я успеваю заметить, какие неаккуратные у нее ногти. Похоже, от привычки их грызть при малейшем стрессе, она так и не избавилась. Впрочем, какое мне до этого дела? Зачем мне все эти детали? Я пришла не за этим. Мне надо выудить у нее как можно больше информации. О Роберте. О Вите. Об Олеге.
Меня передергивает, когда вспоминаю об этом наглеце.
– Ну, это не новость в общем-то, – отрывает меня от мыслей приглушенный голос. Такое ощущение, будто затрагивается очень скользкая тема. Если немного надавить – вскроется целый ворох тайн. – Люди развелись. Она настроила ребенка против него. Все.
– Как же так? Мне казалось, они так сильно любили друг друга… – К счастью, мой голос не дрожит. Тон остается ровным. Мне все равно. Вернее, я делаю вид, что все равно. Надеюсь, получается убедительно.
– Любили, потом разлюбили, – бурчит Наташка и делает глоток чая. Видно, что не хочет обсуждать то, что связано с ее покойной подругой. А на что она рассчитывала, когда соглашалась на нашу встречу? Что мы будем говорить о погоде?
– С трудом в это верится, – цежу сквозь зубы и утыкаюсь взглядом в салат.
Наверное, зря я ей позвонила. Ничего нового она мне не скажет. Только сейчас осознаю всю глупость этой затеи. На что я рассчитывала? Что она мне выдаст все секреты об умершей подруге?
Лучше бы Роберту рассказала о настырном братце. Он точно бы с ним разобрался!
У меня возникает желание встать и уйти. Но Наташка вдруг изрекает:
– Она растоптала Роберта. Просто до основания. И когда запретила встречаться с дочкой… Это был самый сильный удар. Я, конечно, понимаю ее отчасти… Но ее так называемая любовь перешла все границы. И в итоге все разрушила.
Очень туманный ответ. И все же он наталкивает меня на некоторые мысли.
Вита любила Роберта слишком сильно, это и погубило их отношения. Интересно… А, может, думала, что любила?
– Разве это не он подал на развод?
– Да, он. И был прав. Но… Вита до конца жизни не признавала свою вину. Считала, что ничего предосудительного не совершила. Ну да, случается… Ну да, сплошь и рядом. Разве из-за этого разводятся? Она не понимала, насколько сильно ударила по его самолюбию.
Наташка делает последний глоток, шумно прихлебывая. Снова в ее сторону недовольно поглядывает официант.
Я отставляю пустую тарелку и откидываюсь на спинку дивана.
А потом задаю самый главный, самый терзающий меня вопрос:
– Почему они развелись?
Наташка сверлит взглядом пустую чашку. Уходит так глубоко в свои мысли, что даже не замечает подошедшего к нам официанта.
– Что-нибудь еще будете заказывать?
Он убирает посуду, но Наташка продолжает смотреть в одну точку.
Мужчина покашливает, пытаясь обратить на себя внимание.
И снова тщетно. Моя собеседница только потирает ладонью лицо и продолжает сверлить взглядом белоснежную скатерть.
– Что-нибудь еще? – интересуется он уже громко. Так, что посетители за соседними столиками начинают на нас с любопытством посматривать.
– А?
Наташка потихоньку возвращается к реальности. Смотрит на приставучего работника ресторана, чуть прищурившись.
– Нет, ничего.
Бросает так, словно от назойливой мухи отмахивается.
– Принести счет?
Похоже, официанту не терпится ее выпроводить. А вредная клиентка не желает уходить.
– Нет, мы еще посидим.
– Подумаем над заказом, – добавляю я, мило улыбаясь. Официант с недовольной миной возвращается на свой «пост» и периодически кидает на наш столик хмурые взгляды.
Я внимательно смотрю на Наташку.
– Ну? – тороплю ее.
Она скрещивает пальцы и кладет ладони на стол.
– Что ты спрашивала?
Я вздыхаю и начинаю раздраженно комкать салфетку. Злюсь еще сильнее. Надоел мне этот разговор. Зря время трачу. С чего я вообще взяла, что она мне что-то скажет? Одни только туманные фразы, которые не открывают всей картины.
– Почему они развелись?
– Я не могу сказать, – она не дает мне даже договорить, перебивает этой репликой, будто заранее приготовила ответ. И просто тянула время. – Это личное дело Виты. Она не распространялась, и я не собираюсь.
– Не нужно было тогда вообще развивать эту тему, – ворчу я, отворачиваясь к окну.
– Да, не нужно, – кивает она, достает телефон, смотрит время.
Понимаю, что она вот-вот начнет собираться, поэтому задаю другой вопрос:
– А что скажешь по поводу Олега?
Поворачиваю голову и натыкаюсь на растерянный взгляд.
– Какого Олега?
– Брата Роберта.
– А, этого… – Мне кажется, она занервничала еще больше, потому что в ход пошла вредная детская привычка. – А что о нем можно сказать? – Она спохватывается и прячет руки под стол. – Гуляка тот еще. Бедная жена.
– Он женат? – удивляюсь я.
– Давно. А ты не знала? Лет пять, наверное.
– Ого… – выдыхаю я, разрывая салфетку пополам.
– Только гуляет так, что будь здоров. Наверное, уже все девки в городе побывали в его постели.
«– Такой красотке не место на протертом сиденье набитого под завязку автобуса.
– А где место?
– В шикарной кровати в моих объятиях».
Мне невольно вспоминается обрывок недавнего разговора. Становится противно, и я жалею, что выпила весь чай. Во рту мгновенно пересыхает. До чего же мерзко. Наверное, всем девушкам льет в уши такие песни. И они ведутся. А где-то в пустой квартире его ждет заплаканная жена…
– А зачем тогда обременять себя семейными узами, не пойму? – недоумеваю я. – Если так нравится свободная жизнь без каких-либо обязательств.
Наташка пожимает плечами и делает презрительную гримасу.
– У нас с ним были отношения, еще в самом начале, – зачем-то признается она. – Он тогда еще был не женат. Потом мы расстались, и он встретил Свету. Света ему все прощала. И попойки, и измены, и побои. Все. А он от такой свободы вообще с катушек слетел. Даже к Витке клинья подбивал.
Она краснеет и отворачивается. Я понимаю, что она опять сболтнула лишнего, но уже не пытаюсь задавать наводящие вопросы. Все равно бесполезно. Однако Наташка продолжает:
– Я еще тогда заметила, как он Роберту завидует. Их же в детстве поделили. Мать Олега воспитывала, а Роберт с отцом остался. Отец, насколько я знаю, строгий у него был, бизнес с нуля сделал и его постоянно гонял, давал какие-то поручения. В итоге, когда отец умер, весь бизнес перешел к Роберту. А Олег ни с чем остался. Мало того что мать постоянно до припадков доводит, так еще и жену ни во что не ставит. Насколько мне известно, без конца меняет место работы, нигде долго не задерживается. Деньги все разбазаривает, еще и у матери все время клянчит. Раньше и у Роберта совести хватало в долг брать. Естественно, безвозвратно. А как сейчас, не знаю.
Я на миг вспоминаю, как Олег ждал Роберта возле подъезда и выпрашивал денег на ремонт машины.
– Ты, наверно, с этой Светой общаешься, раз знаешь столько подробностей? – осторожно любопытствую я.
– Да нет. Витка без конца о нем трещала. Что ни говори, но женщин он чем-то цепляет. Каким-то удивительным образом. Витка иногда и сама ему материально помогала. Хотя и знала, что он не вернет. Жалела постоянно.
– Странно, – не удерживаюсь я от комментария.
Наташка как будто пытается что-то сказать, но не решается. Даже рот ладонью прикрывает. Она явно знает больше, чем говорит. Оно и понятно, не будет она выбалтывать все секреты той, с кем в плохих отношениях.
Я подзываю официанта и расплачиваюсь за заказ. И первой поднимаюсь, не дожидаясь, пока Наташка начнет собираться. Набрасываю на плечи пальто, вожусь с шарфом…
Наташка следует моему примеру и тоже встает.
– Слушай, насчет Роберта… – говорит она напоследок, застегивая молнию куртки. – Если он скажет тебе, почему подал на развод… верь ему. Мужчине всегда тяжело рассказывать, когда есть такая причина… Никто не знает, почему, кроме меня. И то, я узнала от Виты. А так бы и жила в неведении. Роберт не ходил и не кричал на каждом углу, почему так сделал, хотя мог, учитывая, что Вита настроила против него дочь.
Мои пальцы замирают. Я ощущаю какое-то оцепенение, но оно быстро исчезает.
– Я рада, честно, что тебе удалось уговорить Катюшу переехать к нему. Она теперь в надежных руках.
Сказав это, Наташка нахлобучивает желтую вязаную шапку с помпоном, которая придает ей комичный вид, хватает зонт и буквально вылетает из ресторана.
Прежде чем выйти следом, я слышу:
– Странная дама.
Скосив взгляд, замечаю того самого официанта. Черты его лица разглаживаются, и он снова становится радушным и любезным. Потрясающее преображение.
Я застегиваю верхние пуговицы уже на улице. Не иду к остановке, как планировала, а растерянно брежу вдоль аллеи. Мне есть, о чем подумать. Правда, и вопросов появилось еще больше…
