Тесс Хаген
Другие. Экзистенциалист
– Будет сделано. Льё…
– А?
– Я метку оставил. Она пока не знает. И самое забавное, что за ней эта… Ада… Сама пришла.
– За меткой? Денеб. Ты мощь. Но лучше спрятаться. Если она окажется не настолько умна, чтобы сохранить ваш небольшой секрет и метку в тайне, нам с тобой снова влетит. Не хочу напряженности.
– Я понял, – Денеб зевнул. – Ладно, пойду вздремну чуток, полюбуюсь на истинное лицо Феникса, пока есть возможность.
– Ден. Не сгори, – меня снова разобрал смех, только скорее нервный, чем какой-либо другой. Я повесил трубку и еле сдержал тяжелый вздох.
Ада.
Если бы Ден знал, кого поймал в свои цепкие татуированные руки. Сильнейший Феникс. Ученица Сёртуна. Любимая его ученица. Я перевёл взгляд на картину, и, не удержавшись, прикоснулся к изящным линиям.
– Ада… – шепнул изображению. – Почему Денеб?
Поверить в это было невозможно. Может быть он ошибся? Или ошибся я? Сколько на Земле Фениксов? Неужели Ада среди них одна? Я бережно отставил холст к стене, отвернув его изображением от себя. Теперь самое главное не показать Дену своего к ней отношения. Мы искали инструмент – мы его нашли. Удастся ли переманить Аду на нашу сторону? Как лучше это сделать?
Внезапно я занервничал больше, чем того требовала ситуация. Если Сёртун узнает о том, что случилось, еë накажут. Очень серьёзно накажут. Зря я сказал Дену, чтобы он исчез. Наоборот, сейчас надо постоянно быть недалеко от Феникса, попытаться не допустить её встречи с учителем. Будет ли ещё такая возможность – поставить метку, да и вообще заманить в ловушку огненного?
Я тревожно закурил, приоткрыв окно. Весна отвоёвывала город, погружая его в туманы, пожирая остатки снега и поднимая накопившуюся грязь на поверхность тротуаров и газонов. Всё это я отмечал мимолетно, как что-то неизбежное и постоянное, как и свои чувства к этому Фениксу.
Так вот почему я странно ощущал себя накануне вечером. Ден был увлечен Адой, его к ней тянуло со страшной силой, отрывая от меня. Нужно срочно позвонить ему или написать, чтобы он не терял её из виду. Нет. Нельзя скрываться.
Только было я собрался набрать номер своей сущности, как меня перебил входящий звонок.
– Да, Май, – ответил я, пытаясь скрыть нетерпение и огорчение.
– Льё, мне очень нужна твоя помощь.
– Что случилось? – как бы далеки мои мысли сейчас не были от Майи и её проблем, я всё же насторожился.
– У меня на сегодняшний вечер неожиданно возникли серьёзные планы, и я не смогу передать книги курьеру, чтобы он отвез их к тебе, как мы и договаривались…
– Всего-то? – не удержался я.
– Это ведь важно, Льё. Чтобы всё было готово заранее.
– Ты до которого часа будешь дома?
– Ещё часа два.
– Я подъеду, обойдемся без курьера.
– Спасибо.
Ну вот, как всё это не вовремя. Спешно собираясь, я пытался дозвониться до Дена, но он не брал трубку. Конечно, после бурной ночи только отсыпаться, особенно если рядом Феникс. Я отправил ему с десяток сообщений, и выбрался из дома.
Майя ждала меня буквально на пороге квартиры. Я скорее автоматически, чем из каких-то душевных порывов, обнял её и легко поцеловал, отметив совершеннейшую пустоту внутри. Не знаю, почувствовала она что-то или нет, но взгляд выдал некоторую тревогу и волнение. Сделав вид, что ничего не заметил, я принялся выносить коробки с книгами за дверь.
– Льё, я не очень отвлекла? Может, у тебя были какие-то планы? – вдруг шепнула Майя, пытаясь мне помочь.
– У меня каждый день одни и те же планы – работать, – небрежно ответил я и тут же пожалел. Майя опустила взгляд и неловко подобралась. – Случилось ведь что-то, да?
– Да…
– Говори.
– У меня небольшие проблемы с Глебом.
– О как… Это связано с нашими отношениями?
– Возможно.
– Май, хватит говорить загадками.
– Ему кажется, что я охладела как-то. Но ведь это не вчера началось! И даже не из-за тебя, Льё!
– Ну и скажи ему, как есть, – я пожал плечами, вытаскивая очередную коробку.
– Если бы это было так просто. Мне бы не хотелось расставаться вот так, через обиду.
– Ну и зря. Если человек захочет, он всегда найдет на что обидеться. Ты должна действовать, исходя из собственного комфорта в первую очередь, потому что тебе плохо в этих отношениях, а не ему, – выдал я, ожидая её реакцию.
– Ты прав. Но я всё равно не хочу вот так резко всё обрывать.
– Почему?
– Ну… – она замялась, старательно пряча от меня лицо.
– Не хочешь уходить в никуда?
– Типа того.
– У тебя ведь есть я…
– Разве ты что-то мне обещал? Или предлагал?
– Вот ты о чем… А я и не буду ничего обещать и предлагать. Это ведь обязательства, а какие могут быть обязательства, если ты не хочешь бросить отношения, которые в тягость? Сейчас я совершенно свободен, как и ты, – между нами всё просто и понятно. Но строить что-то, когда работы всё ещё ведутся на другом объекте…
– Какой ты жестокий… – со слезами в голосе пробормотала Майя.
– Честный. Так что решай вопрос с Глебом, но так, чтобы тебе было хорошо. А я подожду… Не денусь никуда, если ты переживаешь об этом, – чуть подумав, я всё же решил добавить ту самую фразу, которую любая женщина ждёт. Пусть смысл у неё получается двоякий, потерять сейчас Майю было бы непростительной ошибкой. – Ты нужна мне…
Она резко бросила на меня удивленный взгляд, и я заметил искорки надежды. Сработало. Быстро отвернувшись, Майя безответно продолжала помогать с коробками. Я с тревогой поглядывал на часы: Ден так и не объявился до сих пор. Можно было бы закинуть книги в ресторан, а потом сразу поехать к нему домой, но риск столкнуться с Фениксом слишком велик. Лучше действовать постепенно, с осторожностью.
С Майей мы разошлись на улице: она отправилась на работу, а я повез книги в ресторан. По дороге продолжал звонить Дену, но безуспешно. Пока я занимался рядовыми делами, голова немного отвлекалась и не тащила больше в омут тревожных мыслей.
Денеб объявился ближе к обеду. Зашёл как ни в чем не бывало, одетый в чёрное, как и всегда, с довольной улыбкой на лице.
– Essentia, тень тебя побери, – ругнулся я при виде друга.
– Привет-привет, – вальяжно растягивая слова мурлыкнул он.
– Я тебе сотню раз звонил, мог бы и ответить!
– Во сне? – ехидно улыбнулся Денеб, а мне резко захотелось дать ему по нахальной морде. – Чего ты так сильно от меня хотел с утра пораньше?
– Феникс где?
– Упорхнул.
– Ден, забудь, что я тебе говорил про исчезновение. Не надо! Она нужна нам для эксперимента. Слышишь? – я еле удержался, чтобы не схватить его и шептать прямо в лицо, чтобы он точно меня понял и услышал. – Не отпускай её от себя.
– Ну… Уже немного поздно об этом…
– В смысле?
– Ты думаешь она вернется? Её сейчас настигнет карающая рука правосудия из-за метки.
– Ничего её не настигнет, успокойся. Не думаю, что она такая дура, чтобы растрепать всем о метке. Тем более мы не знаем, догадалась она или нет о том, кто ты, – я понемногу успокоился и закурил.
– Но мне нравится ход твоих мыслей, – задумчиво продолжил Ден, – неплохой вариант, чтобы совместить приятное с полезным. Мне эта дамочка должна ещё одну ночь, так что… Получу её любым способом. Не переживай.
Он хлопнул меня по плечу и поплелся к бару. Я же остановился около столика и никак не мог решить, что делать.
Ден что-то усердно искал в баре и никак не возвращался. Он был слишком доволен, я чувствовал это как никогда чётко. Что же такого между ним и Фениксом произошло, что моя сущность чуть ли не светится?
– Во, кофейку с ликерчиком намутил, – Денеб подал мне аккуратную чашку с ароматным напитком.
– В обед?
– Ну да.
– Ден, что думаешь делать?
– Она наверняка метку вывести захочет. Так что придёт ко мне. Только я салон немножко поправил, чтобы припугнуть. Ну и следы замести, если она вдруг окажется настолько глупой, что сообщит вышестоящим. Хотя дурочкой совсем не выглядит, – неопределенно пожал плечами Денеб и с удовольствием выпил.
– Ладно. Полагаюсь на тебя, но если упустишь…
– Знаю-знаю… – отмахнулся он. – Всё нормально будет. Я ей точно понравился.
– Ага. Сначала понравился, а потом она тебя за метку возненавидела.
– Женщинам нужны эмоции, Льё. А она – Феникс. Ей огня надо.
– А ты прям знаток Фениксов, да? – съехидничал я.
– Я – твоя сущность, дорогой друг, – высокопарно изрек Денеб, – не самая обычная сущность, прошу заметить. Так что не надо тут…
Мне ничего не оставалось, как вздохнуть и пригубить кофе. Вкусно. Терпко. Денеб пообедал и покинул меня в совершенно прекрасном расположении духа. Наверняка, он придумал какой-то красивующий с его точки зрения план, и теперь готовился к исполнению. Жизнь в буфере настолько тихая и скучная, что даже Ден превратился в актёра обольщения. Куда мы катимся?
Но план был не только у него, я тоже кое-что придумал, и даже позволил себе довольно улыбаться весь день в связи с этим. Подстрахую своего дорогого друга, чтобы ему было чуть проще. На этой позитивной волне удалось решить практически все вопросы связанные с предстоящим благотворительным вечером. Сегодня я будто бы снова вернулся в прошлое, когда уйма работы заставляла мозг выделять ненормированное количество эндорфинов, а адреналин так и норовил вытеснить кровь из сердца.
Ближе к вечеру Денеб написал, что отправится в своё любимое кафе поджидать Аду. Я тоже выдвинулся в знакомом направлении. Довольно широкая улица встретила меня промозглой весенней темнотой и яркими окнами кафе. Уютное местечко – приходилось бывать там пару раз с Деном. Пристроившись на противоположной стороне улицы в закутке между двумя домами, я принялся ждать и наблюдал.
Ада появилась довольно скоро: вышла из-за угла невероятно красивая, в длинном пальто и высоких грубых сапогах, в ушах поблескивали золотые серьги. Шла она, как и положено Фениксу её уровня, – словно победительница, с прямой горделивой осанкой и чуть надменным выражением лица. Ей можно только любоваться, настолько она хороша: уточненная, изысканная, сильная. Я даже позавидовал Денебу, что он сумел ухватить её, да ещё и… Привязать к себе меткой! Чёртов Ден! Ада скрылась за дверью кафе, оставляя мне небольшой шанс на передышку.
Экзистенциалист
Спустя некоторое время в кафе вошёл Ден. Мне вдруг безосновательно стало тревожно, я даже немного начал замерзать. Живо представлялось, как они разговаривают, как смотрят друг на друга, сидя совсем близко. Ревновал ли я? Нет. Испытывал робкую зависть, с привкусом неострой горчицы, какую частенько можно встретить в разных кухнях мира. Сладкая, но с характерным послевкусием. Вот этот остаток сладости, горчащий, жгущий язык и нутро, заставлял меня судорожно рисовать в блокноте трясущимися руками улицы Москвы. Другие улицы.
Неизвестно, как сложится разговор Ады и Дена, он хоть и предугадал её поведение, но риск всё равно оставался риском. Моей задачей на данный момент являлась помощь сущности – Феникса мы не могли упустить. Поэтому я засунул свои чувства куда подальше совершенно привычным и действенным способом – погрузился в работу.
Денеб и Ада появились в пустоте тёмной улицы неожиданно, всколыхнув моё экзистенциальное спокойствие. Они шли рядом, но не так, чтобы очень близко. Посматривали друг на друга и изредка переговаривались. Я двигался чёрной тенью вдоль домов на противоположной стороне улицы. Ден выглядел немного мрачным, что-то явно шло не так, как он планировал.
Зато искажение прекрасно работало – Ада не могла найти дорогу к своему дому, сворачивала по тем маршрутам, которые я успел прикинуть в ожидании, и в какой-то момент остановилась в недоумении. Денеб должен был понять, что происходит, в этом я даже не сомневался.
Ада повернулась к нему и вдруг резко осела, будто бы сдутый воздушный шарик. Ден подхватил её и оттащил к лавке. Мой блок плоховато работал – она настолько сильна, что даже издалека чувствует моё присутствие, если я чуточку халтурю. Отлично! Есть что улучшить. Мой дорогой друг поднял Феникса, и они отправились туда, куда надо, – к Денебу домой. Я вздохнул с облегчением и неспешно побрёл следом, с интересом и удивлением разглядывая тёмные весенние улицы, серые дома с разноцветными окнами, и впервые за несколько дней чувствовал себя спокойно.
Я сидел в гостиной Денеба, уютно расположившись в любимом кресле, курил, выпуская ароматный дым. Ветивер. В комнате, как всегда, пахло лавандой, мне нравилось наполнять её именно этими двумя запахами. Мерно покачивая ногой, я наблюдал, как Ден суетился вокруг Ады. Она безвольно лежала на диване, укрытая пледом, без сознания.
Моё влияние с небольшим искажением сыграли с ней вот такую шутку. Это – нормально для Фениксов её уровня. Рядом с экзистенциалистами им всегда становится плохо, а сейчас я решил не ставить блоков, чтобы Ада точно эту ночь провела у Денеба. Она – однокрылый Феникс.
Я часто вспоминал ту битву, в которой влияние уничтожило её крыло. Меня вызвали слишком поздно, до сих пор думаю, что это было подстроено, кому-то она перешла дорогу или стала неугодна. Но в бою Ада великолепна! Столько силы, смелости и решительности не часто встретишь даже среди Фениксов. Тогда, к сожалению, она была не готова к выходу из тени, к сражению с таким агрессивным врагом, растерялась, запаниковала, хоть и упорно продолжала биться.
С одним крылом ей тяжело, больно и трудно. Оно восстановится, у Фениксов всё восстанавливается, только времени для крыла нужно в десятки раз больше, чем для других частей тела. С ней что-то не так. Битва была давно, а восстановление шло слишком медленно, – складывается ощущение, что её списали со счетов, кто-то не давал ей вернуть силу. И кажется, я знал, кто.
Мы с Деном говорили о чем-то, но я смутно припоминаю темы. Я продолжал курить, наблюдал за этой парочкой и с щемящим чувством тоски в груди видел, какую заботу и внимательность проявляет моя сущность. Похоже, он влюбился. Огоньки в глазах, тёплые взгляды. Его было не узнать, во всяком случае таким я Дена никогда не видел.
Затушив сигарету, подошёл к ним. Ада мирно спала, едва заметно дыша. Действительно, Ден прав, она невероятно милая. И не только. Тёмные густые волосы, длинные и волнистые, правильные черты лица с чуть-приподнятыми скулами, словно вырезанные из дорогого дерева, пушистые ресницы, аккуратные брови. И губы. Чувственные, но изящные. Как кроткая фраза девочки-подростка про любовь. Их хотелось потрогать, а потом смотреть, как они выговаривают слова.
Заглянув к ней в голову, я увидел столько всего, что дыхание перехватило. От настоящей Ады осталось так мало! Её жгли, отчаянно и иногда грубо. Но далеко-далеко в подсознании всё же остались следы, отпечатки того прошлого, о котором я догадывался, да многие в экзистенциальной среде говорили, только в кулуарах в приватных беседах. Страшная правда о её учителе и моем враге – Сёртуне. То, что он делал с ней – отвратительно, мерзко и низко. В отчаянных попытках скрыть свои преступления, учитель уничтожал личность своей ученицы. Но всё ещё сохранялась возможность напомнить ей о тех кошмарных действиях. И я вдруг понял, что должен помочь в этом. За несколько секунд успел рассмотреть с десяток ужасающих эпизодов издевательств над совсем ещё юной Адой и совсем недавние моменты. Она не помнила их, потому что ужасы прятались за чередой обычных её любовных приключений. Среди десятков мужчин я упорно встречал следы Сёртуна: вот он заходит в комнату общежития колледжа, прикрывает за собой дверь и что-то вкрадчиво говорит Аде, она смотрит на него с испугом, но подчиняется безмолвно, когда учитель ставит её на колени, хватая за волосы. Дальше я просто не смог наблюдать. Откровенные издевательства, извращенные и противные, учитывая положение Сёртуна, его возраст и возраст Ады.
Вообще, хорошо, что она настолько искажена попытками учителя замести следы преступления. Если рассказать ей об этом, то тогда мы с Деном могли бы заручиться поддержкой и помощью в обмен на помощь в наказании Сёртуна. Да и работать с искаженным Фениксом гораздо проще. Я даже мог бы попробовать немножко подлечить её голову. Да, такой шанс упускать нельзя.
Но с Деном я решил обсудить это позже, пусть он пока поиграет с ней, проявит заботу, привяжется чуть больше. Тогда и с ним мне будет легче. Утром, обсудим всё утром.
– Хороша, да. Ладно, бывайте, – я хлопнул друга по плечу, и неспешно удалился, тихо прикрыв входную дверь.
Ничего, что он влюбился. Так лучше. Всё вообще складывалось волшебным образом так, как я даже не мечтал. В наших с Деном руках – сильнейший Феникс, с которым мы имеем все шансы хорошенечко сдружиться. Возможно, она даже согласится без всяких вмешательств с моей стороны поработать с нами.
Ада…
Как бы я не пытался думать только о деле, мысли возвращались к ней совсем с иной стороны. Прекрасная. Такая манящая. Её образ вставал перед глазами, и я моментально забывал, о чем думал пять секунд назад. Как бы мне хотелось оказаться на месте Денеба или хотя бы просто прикоснуться к ней. Разок. Да можно и не разок – метка мне нипочем, я запросто уберу её, если захочу. И если Ада пожелает. Вот только Ден обидится. Но он поймет, стоит только рассказать ему правду о моих чувствах. Что-то подсказывало, что моя сущность и так знает больше, чем говорит. И про меня, и про Аду.
Денеб…
Мы всегда с ним были очень близки и максимально откровенны, именно это позволило нам стать без преувеличения лучшей рабочей парой. Мы больше чем друзья и братья. И тем хуже мне становилось от осознания того, что я совершенно не хотел делиться с ним своими мыслями и переживаниями касательно Феникса.
Я добрался до дома и, открыв окно нараспашку, бессильно повалился на кровать. С улицы доносились звуки проезжающих мимо машин, редкие возгласы, и пахло странно-тревожно, бередя душу. Ден мне не соперник, никогда им не был и не будет, мне нужно сосредоточиться на работе, на своей главной цели. Только так я смогу продержаться какое-то время, а когда мы осуществим задуманное, Ада снова окажется далеко и… Я с силой ударил кулаком по кровати.
– Конечно, окажется. А что будешь делать ты, Льё? – спросил я в порыве злости у себя, адресуя вопрос в пустоту. – Снова рисовать? Искать замену? Искажать Майю, чтобы сделать её похожей на…
Зазвонил телефон. Кое-как вспомнив, что бросил его в коридоре, выбрался из спальни и не глядя ответил.
– Льё? – спросил шёпотом Саша.
– Я самый. Неожиданно.
– Очень. Слушай внимательно, я быстро, – затараторил он. – В буфере влияние. Не очень сильное, но сложное. Возможно ты пересекался с ним, знаешь такого интересного мужичка твоего круга по имени Клим?
– Знаю, Саш, – я действительно знал, давно наблюдал и хотел на днях разобраться с ним.
– Отлично. Не трогай его.
– С какой стати?
– Опасно.
– И? Когда это мне было не по силам такое влияние?
– Льё! Дело не в этом, – возмутился Саша.
– Говори тогда, как есть.
– Не могу. Это конфиденциальная информация.
– Зачем вообще тогда звонишь? – я терял терпение. Сами экзистенциалисты загнали меня в буфер, а теперь ещё и последних развлечений пытаются лишить.
– Просто предупредить.
– Саш, хватит нести ерунду. Ты же понимаешь, что без фактов в руках, я ни за что никого не послушаю.
– Льё. Я как товарищ тебя прошу.
– Бывший.
– Да чтоб тебя! Не лезь к нему, прошу.
– Понял. Спасибо, что предупредил.
Не дожидаясь ответа, я просто повесил трубку и написал Денебу длинное сообщение о том, что успел увидеть в голове Ады. Пусть тоже заглянет, вдруг придумаем вместе, как лучше использовать то, что удастся найти. Подробную информацию он и сам раскопает про лучшего Феникса, а вот об остальном может и не догадаться. Мои небольшие искажения должны запустить цепную реакцию, и в течение суток Адочка вспомнит многое.
В совершенном забытье я принял душ и поел, очнулся только когда вилка упала на пол, пока нёс грязную тарелку в мойку. Из головы не шли слова Саши и слишком нежный взгляд Дена, которым он смотрел на Аду. Я прокручивал в голове эти два момента, останавливаясь и анализируя. То злился, то удивлялся, то признавал правильность и логичность происходящего. Голова звенела, не хотелось даже курить, что обычно я делал с превеликим удовольствием в любом состоянии. Сейчас же чувствовал себя настолько больным, что не мог заставить тело дойти до спальни. Отвратительно.
Но вместо ожидаемого бессилия на меня вдруг накатила такая волна злости и отчаяния, что я принялся сгребать со стола всё, что на нём было, и остервенело швырять на пол, в стены, забыв о том, что уже ночь. Но этого моей ярости было мало: она перекинулась на холсты, сметая их на своём пути, скидывая в огромную кучу посреди комнаты, будто готовя к сжиганию на ритуальном костре. В груди всё горело и клокотало, я рвал руками белые, чистые холсты, ломал рамы, пока не наткнулся на последний рисунок Феникса и остановился.
По какому, собственно, поводу я злился? Из-за того, что Саша считал необходимым меня уберечь от чего-то, или из-за зависти к Дену, или из-за того, что Майя – не Ада, и никогда на неё даже отдаленно похожа не будет? Я опустился на пол, продолжая рассматривать нарисованные крылья. Ответы на все вопросы – положительные. Меня сжирала моя же собственная гордыня и ревность, чёрная зависть и болезненное желание быть любимым и самому любить. Всю жизнь я жил без этого, мне было достаточно того, что я худо-бедно забочусь о Дене и себе, мне хватало и его внимания сполна. Что вдруг изменилось?
После изгнания в буфер в душе появилось ощущение пустоты. Точно. Именно этот переезд обнажил все мои раны.
Пустоту в сердце раньше я заполнял работой, искренним желанием стать лучше, сильнее, у меня были стремления и цели, связанные с деятельностью экзистенциалистов. И, пожалуй, я заигрался, поплатился за свою самоуверенностью всем, что имел. Теперь же, увидев другую сторону жизни, вернее ещё одну, я вдруг осознал, что мне хочется попробовать и её тоже. Только вот кандидат в пары мне попался совершенно не тот, которого я был бы рад видеть.
Ничего, если натренироваться ставить отличные блоки, то я смогу проводить с Адой рядом столько времени, сколько захочу. Вот только отбивать её у Дена – подло. И бороться с притяжением огненной сущности и Феникса невероятно сложно.
– Да почему же всё так, Ада? – спросил я у картины. Она, конечно же, не ответила. Было бы странно, если бы рисунок мог сказать мне что-то вразумительное.
Поэтому я молча взирал на своё творение, с болью и горечью признавал свои слабости, вспоминая прозвище, которое дали мне Фениксы. Ужас. Да, для них я именно такой, вызывающий страшные видения, тошноту, головную боль, вытаскивающий страхи на поверхность. Им плохо рядом со мной, потому что я слишком многое видел и искажал, от меня веет экзистенциальным ужасом. Никогда я не стану для них светлым, добрым и искренним. Потому что ни один Феникс до сих пор не решился рассмотреть во мне просто человека.
Вместе с картиной я прошествовал в спальню и поставил её напротив кровати. Так лучше. Пусть будет со мной. В некоторой растерянности я сел на кровать и долго пытался вспомнить, принимал ли душ, сделал ли все дела, запланированные на день, потёр внезапно замерзшую руку и резко лёг. Голова гудела, наливаясь тяжестью и придавливала меня к подушке. Я попытался укрыться одеялом, но сумел накинуть его только на ноги, проваливаясь в небытие. Хорошо, что экзистенциалистам редко снятся сны.
