Тея Либелле
Фейерверк жанров
* * *
«Второй дом» встретил стерильностью и знакомым холодом. До блеска натертые мраморные полы сверкали. Солнце светило прямо в глаза из зарешеченных окон. Но это не трогало. Главное – работа.
На втором этаже Георгия отыскала Людмила – бессменный секретарь непонятного возраста. В древние времена существовала детская игра, в которой девочки наряжали картонную куклу. Людмила – абсолютная копия этой куклы. Уложенная волосок к волоску прическа. Выверенный макияж. Разглаженная до «картонности» одежда. И туфли на двенадцатисантиметровой шпильке.
– Георгий Борисович, Сергей Александрович ждет вас уже три минуты и семнадцать секунд. Переговоры должны закончиться через двадцать шесть минут и сорок три секунды, – Людмила, как всегда, пунктуальна. Мужчина заторопился. Настоящий профессионал не имеет права на опоздание.
– Прошу прощения, коллега, я готов работать, – он прошел в конференц-зал и уселся в кресло руководителя. Сбоку от него устроился высокий шатен с упрямо сжатыми губами и серыми глазами. Галстук посетителя чуть помялся. На щеке виднелась царапина от бритвы. Невиданная неаккуратность! В этом весь Сергей Александрович Филинг. Наплевав на вакцину, он лишил себя возможности стать безупречным. Георгий не понимал причин подобного безрассудства. Поэтому решил сразу взять быка за рога.
– Сергей, вам не кажется, что вы несколько безответственно подходите к проблеме? Чувства порождают желания. Желания пробуждают лень. Лень тормозит прогресс, – Георгий осознавал, насколько восхитительно звучит эта фраза. Он репетировал её весь вечер. Выводил слова на листах ежедневника. Разучивал с сыновьями. И с каждым повторением убеждался – именно этой фразы не хватает для полной победы над сенсусофилом.
Сергей улыбнулся.
– Что вы, коллега, я готов пойти на уступки. Но с одной оговоркой. Мы сейчас испытываем на вас новую вакцину. Это усовершенствованная формула «укола спокойствия». С более ярким эффектом. Естественно, все испытания завершены. Перед вами медицинское заключение о безопасности средства. Если прививка после введения вам подействует так, как нужно мне, я тотчас же перечислю на счет администрации все необходимые деньги.
Георгий принял решение моментально. Ещё бы! Кто в здравом уме откажется от инноваций! Быть первым – это статус. Слава. Деньги. Много денег! Он схватил бумаги, лежащие на столе, бегло просмотрел их. Подписал согласие на укол, не глядя. В ожидании взглянул на Сергея.
Сенсусофил снова улыбнулся. Обработал руки карманным антисептиком. Достал одноразовый шприц с розовой жидкостью внутри…
…Вакцина оказалась подозрительно согревающей. От места введения стало расходиться мягкое тепло. Сердце Георгия застучало. Мужчина не понимал, что происходит. Он вдруг ощутил, что шею сдавило воротником. Запонки колют запястья. И это очень неприятно. Зато запах горной свежести, распространяемый портативным освежителем, кружит голову. Гоша вздохнул полной грудью. И вдруг вспомнил, что уже два года не дарил жене цветы. Супруга любила серебристые хризантемы. Тогда, в жизни до прививки, Гоша приносил заветные букеты каждый месяц. Теперь же – только по необходимости. Как он мог об этом не подумать!
Гоша сорвался с места и побежал к выходу. Сергей проводил его понимающей улыбкой. Сенсусофил сел на своё место и пробормотал:
– Засекаем время. У нас есть пятнадцать минут.
* * *
Хризантем не было. Георгий умолял продавщицу поискать цветы на складе. Но девушка с каменным выражением лица твердила одну и ту же мерзкую фразу:
– Весной не положено. Приходите через сто двадцать семь дней.
В конце концов, мужчина не выдержал. Купив желтые розы (разрешенные к продаже в весенние месяцы), он рванул домой.
Жена стояла у плиты. В среду на обед в семье Ковардов подавали бифштекс с картофельным пюре. В момент, когда Гоша ворвался в дом, супруга наливала молоко в ковш. Мужчина ринулся к ней. Обнял. Молоко расплескалось, забрызгав фартук.
– Дорогой, с тобой всё в порядке? – женщина склонила голову набок и обняла мужа.
– Все в порядке, родная. Я просто вспомнил, что давно не радовал тебя, – Георгий протянул розы жене.
Супруга нахмурилась:
– Сегодня нет никакого праздника. Зачем мне цветы? Мы же давно решили, что не надо тратить деньги на всякую ерунду. Выкинь их. И отпусти! Картофель стынет.
Гоше показалось, что его ударили. Рядом с ним стояла любимая женщина с абсолютно пустым взглядом. Ей было плевать на подарок. Безразлично внимание мужа. Её не интересовало, как проходит день супруга. Некогда родная, она сейчас стала посторонним человеком. И ему это не понравилось.
…По коже прошел холод. Сердце замедлило удары. Мужчина встряхнул головой и огляделся. Что он делает дома? Сейчас должны идти переговоры с Сергеем. Но почему так больно? Надо выяснить.
– Прошу прощения, дорогая, – он взял букет и выкинул в мусорное ведро, – мне пора идти.
* * *
Сергей ждал его в конференц-зале.
– Как прошла встреча с женой? Вы ведь к ней так спешили? – уточнил сенсусофил.
– Странно, – задумчиво сказал Георгий, – я будто приобрел, а потом потерял нечто важное. Но не могу вспомнить, что именно.
Сергей вздохнул:
– Видимо, этот город уже не вернуть к жизни. Вы не воспринимаете даже самых ярких эмоций. Любовь, счастье, гармония вам более недоступны. Значит, всё кончено. Деньги будут переведены в администрацию в течение часа. Их хватит на пять лет. А потом… Потом меня в Квайтсити больше не будет.
Он поднялся и вышел. Георгий долго смотрел вслед сенсусофилу. Затем поднял подписанные бумаги. Вчитался в текст. Вместо ожидаемого названия стояла фраза «Вакцина спокойствия. Антидот».
Георгий схватился за голову. Он только сейчас догадался, что за теплое чувство испытал сегодня. Но было поздно. Приписка мелким шрифтом гласила: «В случае возобновления действия „Вакцины спокойствия“ после введения антидота, необходимо прекратить попытки исправить ситуацию. Эффект вакцины в данной ситуации необратим. Для поддержания жизни в получившемся бесчувственном существе нужно пожизненно ставить инъекции. Но чувства вернуть невозможно».
Жестокие грезы
Евгения Шевцова
Любовь и эротика
– Я люблю пожестче, – заявил Арнольд на первом свидании, поглядывая на реакцию Роксаны поверх своих затемненных очков.
В ответ девушка сильно покраснела и кивнула, пряча глаза за чашкой с капучино. Ей сразу приглянулся этот высокий мускулистый мачо с легкой небритостью и надменным взглядом. Было в нем нечто опасное и одновременно притягательное.
Роксана работала бариста в небольшом кафе, прекрасно разбиралась в зернах, виртуозно их смешивала и варила самый замечательный в мире кофе. Ее переманивали в свой штат ведущие кофейни города, предлагали зарплату в пять, а то и в десять раз больше, чем ей платили на текущем месте работы. Она бы давно согласилась, если не он.
Арнольд привлек ее взгляд с первой встречи. Он работал в офисном здании напротив и частенько наведывался в кафе во время обеденного перерыва. Она не знала, кем он работает, женат или нет, интересуют ли его девушки в принципе. Ей было важно одно – он ей нравился. Нравился настолько, что при виде него у Роксаны подгибались колени, а каждая клеточка ее тела тянулась в истоме к этому властному мужчине.
Когда Арнольд заходил в кафе, Роксана старалась обслужить его лично или хотя бы пройтись мимо, тайком вдыхая слегка терпкий аромат его кожи и туалетной воды. Именно так должен пахнуть настоящий мужчина – девушка в этом была уверена на сто процентов.
Она желала его, но боялась сделать первый шаг.
И вот однажды, он подошел к стойке, оплатил кофе и произнес:
– Завтра, в шесть вечера, в этом кафе.
– Что, простите?
– Я два раза не повторяю, – бросил он, затем также стремительно отвернулся и вышел на улицу.
Весь следующий день Роксана чувствовала себя как на иголках. Почти не спала ночью, предвкушая их встречу. С утра прихорашивалась, а придя на работу, постоянно поправляла макияж и прическу, из-за чего несколько раз перепутала заказы и получила выговор от начальства.
Ровно в шесть вечера в кафе зашел он – мужчина ее мечты. Бросил фразу о том, что ему как обычно, и сел за столик.
– Здравствуйте! – робко подошла она к его столику, когда был готов заказ.
– Здравствуй, садись, – мужчина глянул на бейджик девушки и продолжил, – Роксана.
Девушка умостилась напротив.
– Меня зовут Арнольд, – начал он, – я работаю в здании напротив. Я хочу, чтобы сегодня ты провела со мной этот вечер и ночь.
В ответ на его слова сердце девушки затрепетало, а тело непроизвольно подалось вперед. Неужели сегодня случится то, о чем она так долго мечтала? Он дотронется до нее, будет ласкать ее руки, шею, груди, спустится ниже и… Ярко-пунцовая краска стыда залила ее лицо. Она опустила глаза и попыталась спрятаться за чашкой капучино, которую принесла для Арнольда, но инстинктивно притянула к себе. Последующая фраза про «пожестче» ее совсем не смутила. Она готова на все, лишь бы быть рядом с ним. Прикасаться к нему, стать его хотя бы на короткое время.
Оценив реакцию девушки, Арнольд громко и от души расхохотался.
– А знаешь что? Давай пойдем ко мне прямо сейчас? Зачем эти прелюдии?
Он встал со стула, обошел стол, резко схватив руку девушки, потянул на себя. Роксана не сопротивлялась. От грубоватого прикосновения мужчины ладонь загорела, но боль показалась ей приятной.
Через несколько минут молодые люди покинули кафе. Другие сотрудники заведения посмеивались и тихо завидовали Роксане. Это ж надо отхватить такого мачо? Они строили домыслы, предполагали, что будет дальше, поженятся ли они в итоге или Арнольд чуть позже снова выйдет на охоту?
Роксана вернулась в кафе перед рассветом, за пару часов до открытия, вся в слезах, в разорванной одежде и с кровавыми подтеками по всей спине, которые просвечивали даже через одежду. Дождавшись, когда охранник запустит ее внутрь, она, пряча глаза, собрала свои вещи, написала заявление об увольнении и ушла. Больше о ней не слышали. Коллеги пытались ее отыскать, но в месте проживания Роксаны не оказалось, соседи ничего не знали, даже ее личные профили в соцсетях куда-то пропали. Что касается Арнольда, то он так и продолжил ходить в это кафе во время обеденного перерыва, будто ничего не случилось. Только в этот раз никто на него больше не заглядывался.
***
Два года спустя, хозяин кафе увидел по телевизору женщину, внешне напоминающую Роксану. Она возглавляла организацию по защите женщин от домашнего насилия и давала интервью корреспонденту на тему абьюзивных отношений. Присмотревшись внимательней, хозяин кафе решил, что ошибся. Ну разве могла тихая и скромная девушка стать такой пробивной женщиной всего за два года? Нет, ерунда.
Выиграть не поиграть
Тея Либелле
Романтика
Зоя присела на скамейку под дубом на площади Ленина. На работу нельзя. Надо успокоиться. Домой невозможно. Ночь ожидания расставила в квартире капканы-маркёры. Здесь сидела ждала… У окна смотрела, ждала. В коридоре прислушивалась к приезжающему лифту, ждала.
Тысяча и один шаг ночной гонки за тревогой. А он так и не пришёл. Внезапно наступает удушение его равнодушием. Не позвонил, исчез. Но… найдётся. Завтра. Может через несколько дней. Звучно повернётся ключ в замке входной двери, шлепнутся о пол с высоты обувницы тапки-любимцы, мелькнёт холёная ладонь над залысинами неглупого высокого лба в зеркале прихожей. «До чего ж, хорош!» – решит он и подарит нежный поцелуй на встречу. «Что-то ещё нужно?» Молчаливым взглядом даст понять, что уговора не было на обязательства. «Не устраивает? Кроме любимых тапок мне у тебя взять нечего. Ты только скажи, что тебя не устраивает, и я не стану доставлять тебе неудобств»
А любовь – это неудобство? Меня мучает страсть и ревность, а он готов менять партнёрш. Только, любимые тапочки остаются у него показателем преданности.
– Зоська! – зазвучал рядом до боли знакомый голос. – Зоська, да что б мне чаще тебя видеть! Сколько лет, сколько зим? Посреди рабочего дня ты сидишь под дубом? Случилось что?
– Петрусь, неужели ты? – вглядываясь в блестящие звёздами погоны, узнала она своего одноклассника.
– Айда, посидим в кафе, напротив, – не принимая отговорок, подхватил Зоську под руку «привет из детства».
– Что грустная такая? – уплетая полным ртом сливочное мороженое, не жеманясь, просто спросил Петрусь.
– Похоже меня бросили, Петрусь, – мороженное с трудом глоталось.
– Ого! Ты же, вроде, феминистка по жизни! Работа на первом месте. Мужчины по потребности. Вечные командировки. Кстати, я, когда служивым стал, тебя часто вспоминал. Какая семейная жизнь с таким графиком. Это, как секс втроём. Ты и женат, а полгода отсутствуешь дома. Кто-то же спит с твоей женой? Солдатская философия.
– Серьезно? Ты так об этом спокойно говоришь сейчас.
– Ну… Может и не так спокойно. Только никуда не деться. В части все всё знают. Кто и с кем. Есть в такой условности и приятные бонусы. Если третий будет выше тебя по званию, жди повышения по службе.
Зоська покосилась на Петрусины погоны.
– Эх, Зоська! Зря ты за меня тогда замуж не пошла. Может сейчас пойдёшь? Я не женат, а нужно бы…
– Я ж не люблю тебя! – поперхнулась Зоська от внезапного предложения.
– А его любишь?
– Кого?
– Того, кто тебя бросил?
– Не знаю. Бешусь, ревную, а люблю или нет, не знаю.
– Ладно, я в Округ… Вот моя визитка. Подумай. Командировки не вечные, – Петрусь озорно взял под козырёк и щелкнул каблуками форменных туфель.
У Зои отлегло от сердца. Все же как хорошо, что она его встретила.
Не у неё одной несчастья. Нужно направить мысль в иное русло, как говаривал профессор слова. Она зашагала на работу.
В редакции на рабочем столе лежал большой конверт. В нем доброжелатель сообщал ей, что ее сожитель спит за должность в Главке с начальником управления мелиорации, дородной женщиной по имени Варвара.
Зоська метнула перо в дартс на стене. Попала в «яблочко». Ее грудь распирала гордость. Она никогда ни с кем не спала за должность.
Бегут дни
Адасова Екатерина
Утопия
День первый
На кривой деревянной лавке, но со свежей, высохшей яркой краской, сидел мужчина. Был он еще не седым. На лице выделялись маленькие усики и короткая щетина на щеках. Взгляд был ясным, но смотрел он словно в далекую даль, которая простиралась не здесь, а где-то далеко. Даже невысокий домик, который словно представлял собой часть большого дома, не привлекал его внимания. Не были ему интересны бетонные стены домика, светлые окна, которые не были завешаны шторами. Дух необжитого дома витал над ним так, словно и не собирался исчезать.
– Сумки переноси в дом, – раздался строгий, но звонкий голос молодой женщины.
– Переносу, перенесу, – ответил мужчина, не собираясь отрываться от лавки, так как недосмотрел еще чего-то в только ему видимом пространстве.
– Смотри. Другие уже в домах все. Даже отсюда видны желтые дорожки к домикам, – не унималась женщина, показывая рукой то в одну, то в другую сторону.
Мужчина посмотрел на соседние здания, которые хоть и были видны, но находились на расстоянии около ста метров от его нового жилища. Когда он перевел взгляд от домов, то увидел тонкую блестящую линию железнодорожного полотна. Он, конечно, знал, что линия железной дороги нужна, чтобы доставлять сюда и ставить вдоль нее одинаковые домики. Поезда должны были появляться утром и вечером. Вот и они дождались, когда им сгрузили бетонное сооружение.
Было видно, что женщина не собирается прикасаться к сумкам. В руках она держала маленького котенка. Рыженького. Острый и тонкий его хвостик свисал с ее ладони.
– Вот, выдали котенка, – показала женщина беспомощное создание. – Мышей не будет.
– Какие мыши в бетонной коробке? – удивился мужчина. – Лучше бы тебе козу выдали.
– Там заказы не принимают. Если захотят дать козу, то и дадут. А пока котенок. Но он такой миленький, рыженький и на удивление тихий, – продолжала объяснять женщина причины выдачи ей котенка, а не козы. – Довольна, что не дали крокодила или страуса.
Мужчина начал переносить сумки и свертки. Особенно бережно переносил он книги. Словно они могли упасть и разбиться. Женщина же села на лавку и стала гладить котенка. Было видно, что ее мягкие светлые волосы были пышными и легкими, серые глаза спокойны, щеки круглы, но такой округлостью здоровья, которое было привлекательно.
– Там хоть стулья есть? – спросила она мужчину.
– Есть. Что ты хочешь? Там все, как и было в любой однокомнатной квартире.
– Не мог попросить двухкомнатный домик, – заметила женщина.
– Просил. Не дали. Разбирали высотку, где уже двухкомнатные закончились.
– Кабинет тебе нужен или нет? Ты же писатель. Уж как тебя они все хвалили. А теперь вот что дали. Не верится, что так могли к тебе отнестись. Не учли заслуги в предложенных методах преобразования общества, – продолжала женщина обращаться к мужчине.
Но от переноски коробок, упаковок, сумок и множества вещей он устал. Мужчина отдыхал. Ему трудно было таскать их скарб в новое жилище. С удивлением он отметил, что его вещей было несколько больше того, что взяла с собой женщина. И значительно тяжелее были его вещи.
– Теперь похвалы не нужны. Писать буду для себя. Хорошо, что машинку печатную оставили. Ей ничего не нужно, только бумага, – отреагировал мужчина на слова о своих заслугах.
– Ладно. Но здесь такая тишина, что никаких помех для тебя не будет, – улыбнулась женщина.
– Все помехи закончились. Новое время началось, – радостно и грустно отозвался мужчина.
Вспомнил, как он ратовал за новую жизнь и прогресс. Как не хотелось, чтобы каждый день был похож один на другой. И решение было найдено. Нужно все скопления людей распределить по огромным просторам, но так распределить, чтобы каждый видел друг друга, но рядом с другим не был.
Новая теория жизни, где будет только покой, не будет столкновений, не будет корысти, победила. И мужчина своими призывами и трудами помог воплотить эту теорию в жизнь. Не зря его считали мастером слова.
– Все, что вверх стремилось, теперь вниз опустилось, – произнес мужчина задумчиво.
– Смотри, лишнего не придумай, а то в землю придется закапываться, – решила пошутить женщина.
Перед глазами мужчины появились огромные небоскребы, которые иногда словно плыли в облаках. Иногда из этих небоскребов удавалось выманить жителей. Мужчина читал им свои творения, рассказывал, как он шел к каждому произведению, где бывал, где летал, где плыл, кого знал, с кем встречался. Какие это люди были.
Теперь небоскребы разбирали, ставили на длинные платформы и везли, везли в разные стороны.
– Не спи. Еще не ночь, – услышал мужчина голос женщины. – Войдем в наш новый дом. Начнем новую небанальную жизнь. Скучать не придется. Может быть, что-то нам дадут. Думаю, что мало. Когда котенка давали, сказали, что и инвентарь можно получить, но должен за орудиями труда мужчина прийти.
Не успели женщина и мужчина войти по ступенькам в дом, как котенок спрыгнул с их рук и обежал комнату по кругу, принюхиваясь и замирая в каждом уголочке. Ритуал был выполнен. Можно начинать первый день новой жизни.
– Все же, как здесь светло, – произнес мужчина, посмотрев на желтое пятно от солнца, которое, словно коврик, лежало на полу.
– Так сегодня солнечный день, – ответила женщина, словно машинально.
Мужчине хотелось поговорить и о новом месте, где им теперь предстояло жить не один день, возможно, что не один год. Несколько удивляло его спокойствие жены, когда решался вопрос о переезде. Да и сейчас она вела себя так, будто ничего ее не удивляло на этом новом месте. А ведь исчезало многое, к чему она привыкла. Уже не квартира, где было много соседей. Правда, со многими, хоть они и виделись у лифта, но не общались.
– Как тебе здесь?
Решил все же заставить жену как-то проявить свои впечатления от такого решительного шага в новую жизнь.
– Нормально, – ответила женщина коротко, словно и не вникала в то, о чем ее хотели спросить.
Вспомнил мужчина о том времени, когда просто не мог отвести глаз от очаровательной девушки, беспокойной, скорее быстрой, улыбчивой. Потом он отметил важную деталь, которой мало кто обладал: она умела слушать, но слушать по-особенному, отвечая только тогда, когда ее о чем-то спрашивали. Чувствовалось, что она внимательно относилась к теме разговора, не упускала деталей. И именно тогда ему стало понятно, что он станет для нее в жизни самым главным человеком. Именно ему она посветит свое время.
– Как же все же с теплотой вспоминаю то время, – произнес мужчина, словно обращался к той девушке, которая очаровала его давно и навсегда.
Со временем он понял, что за это вниманием к каждому его слову была особая черта ее памяти. Она слушала о том, что было для нее новым, чтобы все это запомнить навсегда. И еще особенностью памяти являлось то, что и любой текст запоминался девушкой после прочтения почти наизусть. Со временем проявилось еще и упрямство. Уж если что-то ее не интересовало, то слушать она ничего не хотела. Никакие уговоры не помогали.
– Но ведь она осталась по-прежнему очаровательной.
Отмечал каждый раз мужчина самое главное в их отношениях. Вот и сейчас он получал удовлетворение от того, его жена невероятно спокойно пережила этот переезд. И это давало надежду на то, что и потом все будет спокойно. Иногда мужчина вспоминал о том, что некая разница в их возрасте могла служить помехой в отношениях, но ничего катастрофического пока не происходило. Ранее он надеялся, что именно женщина приспособится к его характеру, к его заботам и его занятиям. А понадобилось приспосабливаться друг к другу. Ему пришлось даже более постараться, чтобы принять некоторые ее особенные черты характера. Но сейчас это было не так важно.
– Главное, что мы вместе, – произнес мужчина.
– С кем вместе? – отозвалась женщина.
– Друг с другом, – пояснил мужчина.
– А что, есть причины для расставания? – удивилась жена мужчины. – Здесь даже захочешь расстаться, не сможешь это сделать. Ни о каком отъезде из этих мест речи не шло. Посмотрела я ваши инструкции. Их, конечно, много, но некоторые понять можно.
– Ты расстроена? – с горечью в голосе спросил мужчина.
– Не переживай. Я поддерживаю тебя в твоих делах, – ответила спокойно женщина. – Мне тоже интересно посмотреть на то, чем все это закончится.
Хотелось мужчине вновь вернуться к тем основам своей теории. Не только своей, конечно, но и всех, кто старался принести пользу многим. Но решил, что для первого дня будет достаточно того, что они переступили порог их нового дома и готовы к продолжению жизни на новой земле. Их земле. В их доме.
День второй
Утром женщина посмотрела в окно. По железной дороге медленно полз состав. Паровоз выпускал кружочки дыма, которые поднимались к синему чистому небу. Длинная цепь платформ была заполнена домиками, точными копиями квартир, которые раньше поднимались к такому же небу в далеком городе. Точнее, это и были те же квартиры, но опустившиеся из-под небес на землю. Значит, где-то продолжали разбираться небоскребы, чтобы оказаться в новом месте, стать крепкими и надежными домиками для переселенцев.
– Появятся соседи, – отметила женщина. – Будем здесь не одни.
Она посмотрела на пол. Там продолжали стоять, лежать узелки и сумки. Были и стопки книг, старательно завязанные белыми веревками. Среди них виднелись связки в коричневой плотной бумаге с белыми приклеенными маленькими квадратиками бумаги. Четко виднелись названия книг и адрес типографии, которая это чудо напечатала.
– Ах, зачем он натащил столько одинаковых книг, – пробурчала женщина. – Одной бы книги хватило.
Но мысль о том, сколько же книг нужно было брать с собой в новую жизнь, как-то утекла. Женщина направилась в кухню. Все здесь было так, как и было, но не в их доме, а в каком-то другом. Отличий было мало. На стене несколько маленьких белых шкафчиков, столик у окна с видом на ту же железную дорогу. Чашки, тарелки стояли на столе. Был и кран, но, повернув его, женщина поняла, что воды в нем нет.
– Говорили же, что вода на первое время будет, – произнесла женщина громко. – И где вода? В реке?
На ее голос откликнулся мужчина, словно он ждал, когда же кто-то заговорит в доме.
– Маленькая бочка на улице должна быть! – крикнул он женщине.
– Сам сходи за водой, – отозвалась она.
– Хорошо. Ты посмотри, что же там оставили из еды для нас! – продолжал выкрикивать мужчина.
Но все же дверь он открыл и вышел за пределы дома. Вернулся не один. Рядом с ним стояли еще какие-то незнакомые люди. Стояли пришедшие тихо и смирно. Словно они не из большого города здесь появились, а спустились с небес.
– Вы кто?
– От вас в ста метрах живем. Близкие соседи, – отозвались те хором.
– Чего пришли? Еда же у вас есть. Вода есть. Дом есть. Что нужно? – спросила спокойно женщина. – Хоть имена назовите.
– Ева, – представилась вошедшая, поправляя подол пышного платья.
– Кто?
– Вы не услышали7 – удивилась пришедшая. – Просто меня зовут Ева.
Женщина смотрела удивленно на тоненькое создание, ясные глазки которого просто смотрели и ничего не выражали.
– С какого года ты стала Евой? – переспросила женщина.
– Со вчерашнего дня, – так же спокойно глядя на женщину, ответила та, что стояла на пороге кухни.
Приглашать в кухню и за стол, который к тому же был еще пустым, женщина никого не собиралась.
– А муж у тебя, случайно не Адам? – спросила женщина.
– Точно. Он Адам, – так же не повышая голоса, ответила Ева.
– Разобрали главные имена, – с усмешкой отметила женщина. – Может быть мы еще раньше вас стали Евой и Адамом.
Мужчина, который никак не мог протиснуться в кухню, решил перевести разговор на другую тему.
– Вы то зачем к нам пришли?
Из-за спины пришедших раздался его раздраженный голос. Ева и Адам стали выглядеть не такими бодрыми, словно каждый хотел, чтобы не он, а другой произнес то главное, что им нужно было решить с соседями, хоть и не близкими.
– Вы видели сегодня паровоз с домиками? – спросила Ева.
– Не видел, – первым ответил мужчина.
– Я видела, – произнесла женщина, не понимая, о чем пойдет речь дальше.
Наступила вновь тишина, словно беседа завершилась, и можно было расходиться.
– Так все домики поставили на свои места, а один домик оказался лишний. Вот его решили кому-то предложить, – лепетала быстренько Ева.
– Вам предложить? – поняв суть темы, отозвалась женщина.
– Нет, не нам, а вам, – включился в беседу Адам.
– Хорошо, – вспомнив о желании иметь домик, как двухкомнатную квартиру, весело произнесла женщина. – Возражать мы не будем.
– До свидания, – произнес решительно мужчина, которому уже хотелось хоть что-то съесть. Как можно скорее.
Мужчина был готов вытолкать из дома Еву и Адама, но те стояли так крепко и уверенно, что требовалась некая сила, а не слова, чтобы оторвать их от этого места.
– Нам нужно, чтобы вы уступили тот домик, – заявила Ева. – Ведь у нас только одна комната и кухня.
– Да, мы перспективная семья, – добавил Адам.
Мужчина смотрел на новых соседей долго, словно передавал им мысли на расстоянии. Но его посылы до них никак не доходили.
– Жду вас через три часа для продолжения беседы. У меня время завтрака пришло. У меня всегда и во всем порядок, – произнес он спокойно, но чувствовалось, что его больше ничто не отвлечет от темы завтрака.
…Она стояла у высокой стопки коробок. Маленькие и большие коробки занимали почти всю стену рядом с умывальником, в котором не было воды, но он существовал, и мог пригодиться в дальнейшем, когда хозяева домика здесь обживутся.
– Еда, еда нужна, – уже не так громко, но жалобно бормотал мужчина.
– Выбираю. Не видишь? Все здесь помечено. Вот и смотрю коробку, на которой будет написано, что в ней лежит завтрак на это утро, – отвечала спокойно женщина, словно она жила в этом доме уже несколько месяцев, а может быть и лет.
– Так сама что-нибудь можешь приготовить, – продолжал ныть мужчина.
– По новым правилам нас приучат добывать себе пропитание постепенно. Не в один день. Пока же старыми запасами из прошлого времени нас будут обеспечивать. Как ты помнишь, хранилищ много построили. Правда, на случай войны их строили, а пригодились в мирное, но новое мирное время, – отвечала женщина без всяких эмоций.
Мужчина знал, что спутница его жизни хоть и казалась миленькой и воздушной, но переговорить ее было трудно. Раздражалась она редко, но последствия ее раздражения потом надолго оставались в его памяти. Не стал он продолжать тему еды, а просто начал жалобно смотреть в глаза женщины. Та же разорвала несколько серых бумажных пакетов и достала плоские металлические банки. Ясно было, что электрическая плита не работает, но красивая, просто ажурная керосинка, которая стояла прямо на плите, уже светилась тоненьким кружочком синего пламени.
– Готовит она, конечно, не как в ресторане. Точнее, неважно. Но вот подает все быстро, – подумал мужчина, глядя на тарелку.
Там уже лежали горячие котлеты, горка риса, соленые помидор и огурчик. На керосинке начинала шипеть вода в металлическом чайнике.
– Как хорошо. Вот видишь, и в такой жизни есть приятные моменты, – заметил мужчина, посмотрев на женщину благодарным и нежным взглядом.
– Учти, что в следующем месяце наборов еды будут выдавать на два меньше. И нужно думать, чем же заполнять эти дни. Какой едой.
– Ну что же ты сразу о прозе. Не даешь порадоваться приятной обстановке.
Мужчина посмотрел в окно. Там сияло чистое и ясное небо. Еще чуть покачивались верхушки ровного ряда деревьев, которые специально высаживали вдоль дороги, чтобы жители не испытывали желания отправиться в некие дальние путешествия, как это бывало раньше. Женщина тоже посмотрела в окно, но быстро отвлеклась.
– И что же ты думаешь о появлении соседей?
– Ничего.
– Так они пришли у нас комнату просить. Ты понял это? Нашу комнату.
– Теперь ничего не возможно от одного другому передавать. Невозможно. Теперь во всем полный порядок. Отдать нельзя. Украсть нельзя, – заметил гордо мужчина. – Никаких споров не будет. Даже суды не потребуются. Все заранее определено. Таков порядок.
Было видно, что женщине хотелось еще что-то сказать, но она отвлеклась и стала разливать чай, но не в чашки, а в кружки металлические. Тонкими струйками поднялся пар.
– А как тебе имена соседей Ева и Адам? – поинтересовалась Вера. – Шутка такая?
– Не думаю. Всем предложили взять имена новые, но и старые можно оставить. Об этом нужно сообщить. Имена внесут в документы и все. У каждого станет свое имя. А кто не успеет за семь дней это сделать, то получит имя. Уже то, которое будет ему дано теми, кто за порядком наблюдает. Точнее, определяет порядок.
– Так может, и нам взять имена такие же и первыми сообщить тем, что там, на другой линии жизни, что мы Адам и Ева, – предложила женщина.
