Тея Либелле
Фейерверк жанров
* * *
Арсения швырнуло в мерцающий водоворот и потащило куда-то в бездну. Сознание парня разбивалось на множество бессвязных фракталов, похожих на пульсирующие, светящиеся нити паутины. Видения на обратной стороне плотно зажмуренных век казались нарезкой какого-то трешового клипа с предупреждением, что это видео нельзя смотреть эпилептикам. Арсению неиронично казалось, что он внезапно умер и уже видит тот самый свет в конце тоннеля.
Он вылетел из трубы и, сгруппировавшись, приземлился. Он ещё долго приходил в себя, пока к нему не подошла девушка в красной форменной футболке.
– Молодой человек, с вами все в порядке? – спросила она взволновано.
Арсений неопределённо качнул головой.
Странно было вокруг.
– А где Константин? – спросил Арсений.
– Кто это?
– Он был здесь, мужчина в такой же красной футболке как у вас. Он работает здесь, – Арсений говорил с трудом.
– В нашем магазине нет Константина… – девушка Юлия (так значилось на ее бейдже) смотрела обеспокоенно.
– Странно, – пробормотал Арсений. Он достал из рюкзака свой контрольный лист и уставился на него изумленным взглядом: среди его клиентов не было никакого Константина.
– Точно все в порядке? – участливо спросила Юля.
– Точно, – нервно усмехнулся Арсений, дотрагиваясь до вздувшейся на лбу шишки. Шишка отозвалась болью.
Озадаченный, парень огляделся и понял, что он был уже не в Атриуме, а в каком-то другом торговом центре, которых расплодилось в Москве как грибов после дождя. Возможно, галлюциногенных грибов.
Арсений вышел на улицу, вдыхая прохладный воздух. Нужно сделать глубокий вдох, тогда все станет понятнее.
Но ничего не становилось яснее.
Странное состояние. Непонятный мир. Непонятное все. Арсений вздохнул, прокрутив на запястье умный браслет. Зазвонил телефон – это менеджер Геннадий интересовался, не отстаёт ли Арсений от графика.
Арсений сверился со своим списком и, встряхнув головой, направился к велопарковке. Взял в прокат велосипед и поехал к метро, будто ничего и не было. А может, и вправду не было. Видимо, от усталости ему уже мерещилось всякое.
Дорога петляла среди зеленых парков и старинных особняков, объявленных архитектурным наследием Москвы. Москва – огромный Город. Здесь современный хайтек встречается с псевдорусским модерном, а здания в стиле классицизма соседствуют с авангардным конструктивизмом. Москва – город контрастов. Единство непохожих.
Местом назначения была старая пятиэтажка. Клиентка, разумеется, жила на верхнем этаже. Арсений тяжко вздохнул и зашёл внутрь. В подъезде пахло чем-то очень вкусным. У Арсения заурчало в животе, он вспомнил, что с утра съел только пирожное и запил его кофе из картонного стаканчика. Так себе завтрак, если честно.
Парень нажал на кнопку звонка. Раздалась мелодичная трель птичьего пения. Дверь открыла приятная старушка с седыми волосами, чуть подкрашенными фиолетовой краской. Арсений улыбнулся и протянул ей телефон.
– Здрасьте, я Арсений, курьер.
– Заходи, Сеня, – бабушка прошла внутрь. – Устал, наверное, с дороги, проголодался. Давай я тебя борщом накормлю.
– Алла… – Арсений сверился с маршрутный листом. – Алла Михайловна…
– Ой, зови меня просто бабушка Алла, – она засмущалась.
– Бабушка Алла, у меня, к сожалению, совсем нет времени, – попытался отказаться Арсений, но на кухню все же зашел и плюхнулся за стол.
– О, милый, время всегда есть, – улыбнулась бабушка Алла. – Было бы желание.
Бабушка Алла поставила перед Арсением тарелку борща. Суп пах так аппетитно, что Арсений невольно сглотнул. Он и сам не заметил, как умял всю тарелку и два куска бородинского хлеба. Бабушка Алла смотрела на него с любовью.
Пока Арсений ел, она рассматривала телефон, включила его, нажимала на кнопки. Резкая трель звонка заставила Арсения вздрогнуть, он чуть не опрокинул тарелку на себя.
– Алло, – бабушка Алла поставила на громкую связь.
С той стороны раздался ласковый женский голос.
– Аллочка, это ты? Доченька, моя хорошая.
– Да, мама, это я, – вздохнула бабушка Алла, и в уголках ее голубых глаз блеснули слезы.
Арсений засобирался к выходу.
– Сеня, подожди, – попросила бабушка Алла, протягивая Арсению телефон.
Он удивлённо приподнял брови, взял телефон и…
Комната закружилась перед глазами. Завертелась. Ветер раздул кремовые занавески и коснулся лица Арсения, сжимающего в руках трубку стационарного телефона. Арсений замер, положил трубку на место и стал искать бабушку Аллу. Ее нигде не было.
Вместо неё рядом стояла молодая красивая женщина с каштановыми волосами, собранными в высокую причёску, как было модно в прошлом.
Прошлом. Арсений осмотрелся – квартира стала похожа на экспонат музея советского быта. Незатейливые обои, стандартная мебель, очаровательно уродливые игрушки.
– Бабушка Алла? – неуверенно спросил Арсений.
– Да, – женщина улыбнулась. – Но сейчас я просто Алла. Аллочка. Пойдём.
– Куда? – спросил Арсений.
– По городу моей памяти.
И они пошли. Солнечный город состоял из маленьких островов, между которыми расстилался плотный белый туман. Пройти сквозь туман было невозможно, только проехать. И Алла с Арсением перемещалась по уголкам памяти на разном транспорте.
На шумном пазике, пропахшим бензином. В проходе был компостер. Алла прокомпостировала билетик. Билет оказался счастливым. Алла лукаво подмигнула Арсению и подарила билетик ему. На память.
Он приехали к зданию МГУ на Воробьевых горах. Алла гуляла по саду, сталкивалась с тенями бывших однокурсников. Пыталась с ними заговорить, но не помнила их имён.
Потом они с Арсением сели в метро. Опустили в турникет зелёные жетоны. Пока они ехали, интерьер вагона менялся: зашли они в освещенный жёлтым светом вагон с мягкими сидениями, а вышли из хромированного вагона. Женский голос объявил: «Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».
Алла подошла к Арсению.
– Все, – вздохнула она. – Мой поезд дальше не идёт. Но ты, Сеня, помни меня. Мы всегда будем живы, пока нас помнят. И звони…
Арсений открыл глаза, побледневшая бабушка Алла сидела на стуле, прижав мобильный телефон к груди.
– Бабушка Алла, вам плохо? Может, вызвать врача? – засуетился Арсений.
– Не надо, Сеня. Все теперь хорошо. Мама сказала, что ждёт меня. Иди. Спасибо, что побыл со мной.
Арсений хотел сказать что-то ещё, но тут его браслет завибрировал. И на нем высветились набранные очки. Он оказался совсем в другом месте.
* * *
Следующей точкой его маршрута была Сухаревская площадь. Казалось, что время потекло как-то иначе. Только что был яркий солнечный день, но как только Арсений оказался на Сухаревской площади, его настигла ночь. Как-то резко стемнело, и небо затянуло тучами. Тревожно загалдели галки на проводах. Людей вокруг почти не было, хотя… Арсений огляделся и понял – не почти. Людей вокруг него не было. Ни одного. Они исчезли, как по волшебству. Будто сквозь землю провалились.
Арсений поежился – начал накрапывать дождь, который резко превратился в мощный ливень. Ветер снес с головы парня панамку. За ней пришлось бежать. А когда он поднял «беглянку», то увидел в росчерках молний силуэт угольно-черной башни. Арсений много раз бывал в этом районе и никакой башни не видел. Может, просто игра света и тени…. Но он знал – сейчас башня была там. Она звала Арсения, манила, как маяк во тьме.
Арсений весь промок, пока как завороженный смотрел на башню. Его тянула к ней неведомая сила. Из башни вылетела огромная черная птица и подлетела к Арсению, крыльями касаясь его лица. Арсений зажмурился. Когда открыл глаза – не было ни птицы, ни башни. Люди торопились быстрее попасть в метро. Арсений последовал за ними.
От Сухаревской он доехал до Проспекта Мира, а там перешел на кольцо. Он стоял на перроне. Время было около полуночи. Вскоре подъехал поезд. Продолжая думать о странной башне, Арсений зашёл в вагон и плюхнулся на сидение. Он достал телефон, набрал в поисковике «странная башня на Сухаревской площади». Выпали ссылки о чернокнижнике петровской поры – Якове Брюсе.
Арсений увлеченно читал и не заметил, как рядом с ним оказалась черная птица и превратилась в бледного худого человека в темном балахоне. Человек положил узкую ладонь на плечо Арсения:
– Все, что говорят обо мне, неправда, ничему не верь.
Арсений вздрогнул и огляделся: в вагоне было пусто. Только он и этот странный человек.
– Вы Яков Брюс? – тревожно спросил Арсений, хотя сам знал ответ.
Колдун загадочно улыбнулся.
– Что вам от меня нужно? – Арсений нервничал.
– Ты хороший человек, Арсений, – сказал Яков Брюс. – Очень светлый. Я хочу, чтобы ты помог отыскать мою Черную книгу и вернул меня к жизни.
– Звучит зловеще, – Арсений неловко усмехнулся.
– Ничего зловещего в этом нет. Я лишь хочу спасти город от неминуемой катастрофы, которую предсказал несколько столетий назад, но тёмный народ слишком боялся моей магии, чтобы поверить мне.
Арсений взглянул на свой браслет.
– Я понял, это очередной квест, – с явным облегчением улыбнулся он. – Ну и где искать эту книгу?
– В созвездии Козерога, – ответил Брюс.
– Чего? Как это понять?
– Как-нибудь пойми, – усмехнулся Брюс и исчез в чёрном провале стекла.
Арсений проснулся от резкого толчка вагона. Опять все казалось каким-то бредовым сном, но в своем кулаке Арсений обнаружил перстень, на красном рубине которого золотом был нарисован зодиакальный круг.
Арсений пригляделся и понял, что знак Козерога расположен там, где на карте московского метрополитена находится станция Новослободская. Арсений решил довериться интуиции, которая привела его к разбитой мозаике. Там за отколотой деталью как будто было отверстие под перстень. Арсений вложил кольцо. Открылся проем, в котором лежала Черная книга.
Парень открыл черную книгу. Все листы были темные, точно покрытые углем, и на них палимпсестом отпечатаны слова.
«Такого-то числа такого-то года в городе N в семье архитектора и циркачки родится ребёнок. Мальчик. Его назовут Арсением. Будет он Избранным»….
Арсений вчитывался в слова и с удивлением понимал, что речь именно о нем. Он прочитал книгу до момента, где он нашел книгу и прочитал о себе, а дальше буквы заплясали хороводом, сорвались со страниц и черным мошками закружили вокруг Арсения, затягивая его внутрь, в книгу. Он оказался в центре черного смерча, потерял равновесие и провалился в бездну.
Свободное падение внезапно оборвалось приземлением в стог сена. Арсений поднял голову, стряхивая с волос сухую траву.
Вокруг раскинулось поле, наливались тяжелыми зернами колосья пшеницы. А вдалеке стояли деревянные нарядные домишки, точно из сказки.
– С возвращением, Арсений.
Будто из ниоткуда появился чёрный ворон и обернулся человеком в темном балахоне. Лицо его украшала черная борода клинышком.
– Где я? – сухими губами спросил Арсений.
– В волшебном царстве, вестимо, – ответил старик. – Я буду учить тебя магии…
– Зачем? – недоуменно спросил Арсений.
– Ты поможешь мне воплотиться в Яви.
– Почему я?
– Я звал с башни того, кто сможет освободить мой дух, и ты услышал мой зов.
– Черная башня? – наконец начал вспоминать Арсений. – Вы Яков Брюс?
– Здесь зови меня волхвом Яковом, – улыбнулся Яков. – И не выкай. Ни к чему это.
Арсений выпрыгнул из стога и встал перед волхвом Яковом как лист перед травой.
Яков довольно оглядел его.
– Хм… Неплохо, – он поскреб бороду. – Что ж. Начнём прямо сейчас.
Волхв Яков опустил руку и как будто поманил кого-то или что-то. Из земли к узловатым пальцам Якова потянулся росток, становясь все толще и сочнее. Арсений завороженно смотрел, как вокруг запястья Якова оборачивается тугая лиана. Яков схватил её как верёвку и бросил в ноги Арсения, подсекая его и петлей связывая его лодыжки. Арсений упал как подкошенный.
Яков рассмеялся, помогая Арсению встать.
– Надо быть готовым ко всему…
– Я… просто… это так странно, – Арсений осекся, все происходящее напоминало сюрреалистичный сон, из которого он никак не мог проснуться. И хоть было это даже немного пугающе, ему стало любопытно, как далеко заведёт его эта странная «Игра», в которую он вляпался.
Кстати… на запястье высветился счётчик очков, сейчас у него отняли десять очков за неуклюжее падение.
– Никогда нельзя терять бдительность, – проговорил волхв Яков, назидательно выставив указательный палец вверх.
– Ясно, – отчеканил Арсений, хотя ему, конечно, ничего не было ясно.
* * *
– Откуда берётся магия? – спросил Арсений.
– Откуда? О! Магия… она повсюду. Природа – это и есть магия. У всего на свете есть душа, у каждого камешка, у каждого деревца, у всякой зверушки и птицы… – Яков говорил и водил руками. Голубоватая субстанция сочилась из его рук.
Он говорил:
– Это энергия, что питает все вокруг. И ты можешь управлять ею, если очистишь свой разум, если допустишь в сердце своё возможность, что ты и есть эта энергия. Ты связан со всем на Земле. Все, что обладает душой – это все ты. Мы все связаны друг с другом неразрывной нитью. Каждое твоё движение, каждое твоё желание меняет окружающий мир. Как взмах крыла бабочки приводит к урагану, так и твои мысли могут воплотиться в материи…
Много чего говорил Яков, Арсений слушал все это как песню на чужом языке, отдельные слова он ещё мог понять, но вместе все теряло смысл. Несмотря на то, что понимание ускользало, речь Якова нравилась Арсению. Она баюкала и наполняла сердце безраздельной радостью.
– Я хочу научить тебя направлять магию туда, куда ты этого захочешь. Ты сможешь превращаться в любое животное. Это поможет тебе в работе.
Арсений усмехнулся, представив на мгновение, как бы существенно упростилась его курьерская жизнь, если бы он мог превращаться в ясного сокола, к примеру.
Он стал пробовать. Поначалу получалось так себе. Искры срывалась с кончиков пальцев, но тут же гасли. Но Арсений был упрям, а Яков настойчив. Вскоре Арсений научился превращать витающую вокруг него энергию в магию и направлять ее, выпуская из рук огненные струи или потоки воды.
Самым сложным оказалось научиться превращаться в животное. Нужно было полностью отказаться от своего Я, раствориться в потоках магии и пересобрать себя заново в образе того животного, дух которого был необходим для решения разных задач.
Так Арсений научился превращаться в сокола, чтобы преодолевать большие расстояния. В медведя, чтобы обрести его грозную силу. И в щуку, чтобы путешествовать по водному миру. Таким образом, Арсений мог существовать в трех измерениях: на суше, в воде и в воздухе.
* * *
Арсений стоял, расставив руки и глядя в небо, распаляясь под жаркими лучами летнего солнца. Его белая рубаха, расшитая красными узорами, колыхалась на ветру. Нарядный, румяный, он стоял возле высокого столба, к которому были привязаны разноцветные ленты. Хватаясь за ленту, Арсений кружился в ритуальном танце, подхватывая ритм, задаваемый хоровым пением навьих красавиц.
Праздник Солнцестояния был в самом разгаре. Со всей деревни собрали богатые угощения, разложили на огромном столе, накрытом белой скатертью. Всего было вдоволь: и еды, и питья. Забыл Арсений про наказ волхва Якова не вкушать ничего и взял со стола наливное, сладкое на вид яблочко. Откусил кусочек, а тот и сгнил прямо на языке Арсения.
Потемнело кругом, задули со всех сторон ветра, стали рвать одежду Арсения, а его самого бросать из стороны в сторону, будто мячик. Он пытался устоять на ногах, закрывал голову руками, а в очертания ветра увидел разгневанное лицо Якова.
– Говорил тебе – не есть ничего, почему не послушался?
– Я забыл, – Арсений замялся, неловко улыбаясь. – Что теперь будет?
– Узнаешь….
Мир вокруг преображался, обретая тёмные и мрачные черты. Вместо красавиц в расшитых платьях сидели полуистлевшие мумии, скелеты костлявыми пальцами цеплялись за змей, свисающих с изъеденного короедами и сгнившего изнутри дерева. Небо стало тяжёлым, свинцовым, оно захлопнулось как крышка от шкатулки. Все погрузилась во тьму.
– Где я? – прошептал Арсений, пытаясь посветить дорогу умным браслетом. Но маленького огонька не хватало даже на то, чтобы осветить руки Арсения.
– Яков? – позвал Арсений. – Волхв Яков, где ты и как тебя найти?
Ответом была тишина. Густая и плотная. Но вдруг вдалеке замерцал красный огонек – Арсений пошёл туда и вышел к вокзалу в форме круга, от которого расходились во все стороны рельсы призрачных поездов, что ехали из ниоткуда в никуда.
В одном из этих поездов, проносящихся мимо, Арсений заметил себя, разговаривающего с Брюсом. Увидел их первую встречу. Арсений запрыгнул на крепление между вагонами. Поезд был заполнен призраками, что тянули к живому Арсению из прошлого руки, насыщаясь его энергией. Арсений из настоящего хотел закричать, но Брюс так зыркнул на него сквозь стекло с надписью «Не прислоняться», что у парня запечатался рот и он не мог произнести ни слова.
А поезд все ехал и ехал по темным лабиринтам и тоннелям…
– Говорят, что все дороги ведут в Рим, – услышал Арсений собственный, искаженный помехами аудиозаписи голос. – В России же все дороги ведут в Москву. Сейчас мы находимся на главной вокзальной площади столицы, сосредоточении и путей и сообщений…
Лабиринт дорог запутывал и уводил в сторону от цели, Арсений блуждал так, слушая собственную записанную когда-то экскурсию. Голос рассказывал историю каждого вокзала. Когда он стал говорить о Ярославском вокзале, построенном в стиле русского модерна, что-то щелкнуло, и Арсений нашёл наконец маленькую коробочку, из которой как раз и доносится звук. И оказался вновь в комнате, где ждал его Константин.
– Молодец, Арсений, ты прошел демоверсию моей игры, – сказал он, похлопывая Арсения по плечу.
– Я ничего не понял, – честно признался Арсений. – В чем был смысл всего этого?
– Как это в чем? – засмеялся Константин. – Ты впустил в мир Якова Брюса, и теперь с его силой я стану самым могущественным магом в Москве. Да и во всем мире.
С этими словами Константин зловеще захохотал, увеличиваясь в размерах. Он обернулся исполинским медведем, из белых глаз которого сыпались электрические искры. Он начертил когтем по полу круг вокруг Арсения, и тот оказался в энергетической ловушке, и никак не мог из нее выбраться.
Константин распахнул двери, открывающие порталы в разные точки Москвы. Так он оказался в призраке Сухаревой башни, которая сразу же обрела плотность и проявилась в реальном мире, поднявшись высоко над городом, выше даже семи сестер – знаменитых сталинских высоток. Башня возвышалась над городом, и Константин посылал электрические импульсы в небо, формируя мерцающую сеть.
Арсений попытался обернуться соколом, но все, что у него вышло – опалить свои перья. Он был в отчаянье. Он не знал, что делать, а Константин становился все мрачнее, погружая город в беспросветную, безнадежную тьму.
Арсений стал судорожно рыться в карманах, не надеясь, впрочем, найти в них что-то ценное. И обнаружил счастливый билетик, что дала ему бабушка Алла. Так как лучше он все равно ничего не придумал, Арсений скомкал билетик и проглотил его.
Все замерло и обернулось вспять, будто кто-то нажал на паузу и перемотал пленку назад. Арсений очнулся на полу Атриума. Константин протягивал ему руку.
– Ну как? Хочешь сыграть со мной в одну игру? – как бы спрашивал его странный, не слишком добрый взгляд.
– Пожалуй, воздержусь, – пожал плечами Арсений, закинул рюкзак на плечи и торопливо зашагал прочь.
Песня заканчивается на небе
Тея Либелле
Сянся
– Меню!
– Спасибо! Можно мне чаю… чайник?
– Зеленого?
– Китайского!
Я положила деревянную папку с меню на стол. Вздохнула с облегчением. «Кому в голову пришло сделать тяжелую деревянную папку?»
Я стараюсь чаще бывать в этом китайском ресторанчике. Не так далеко от работы. Мне нравится здесь все: как готовят, чай, интерьер и, конечно, хозяйка заведения. Это Nuschi, женщина неопределенного возраста с фарфоровым лицом и нарисованными ярко-красной губной помадой губами. Да нарисованными так, что пририсовывается вверх и низ губ не в формат, а больше, образовывая что-то наподобие цветка настурции. Один в один – знатная гейша. Она одета в красное Ханьфу, а может это и Ципао? Я в такие тонкости не вдавалась. Знаю только, что за пределами своей Родины одежда женщин выражает китайские ценности и имеет философский подтекст. Ее цвет, рисунок ткани и узелковые пуговицы выражают пожелания счастья, удачи, везения, долголетия, а также стремление к межличностным отношениям и гармонии с природой. Nuschi всегда доброжелательна.
Я заказала пекинскую утку. Ее надо ждать и я, чтобы себя занять, стала рассматривать обстановку. Весь зал был отделан темным деревом. Низкие люстры-фонари с кистями из шелка создавали восточную филармонию. Везде плелись толстолистные зеленые лианы и стояли небольшие фонтанчики, создавая имитацию тропиков. Была здесь и золоченая клетка с попугайчиками.
На стойке бара стояли фарфоровые счастливчики и китайские куклы. Звучала китайская музыка, но местами ее прерывали звуки, похожие на звуки детских мультфильмов. Присмотревшись, я увидела китайского мальчика, сидящего на маленьком стульчике за барной стойкой с планшетом в руках. Его лицо было бледным, а губы плотно сжаты, будто он был рассержен. Мальчику на вид не было и трех лет.
Дверь в кухню не закрыта потому, что Nuschi постоянно уходила туда с большими тарелками и возвращалась с приготовленными на них заказами. На кухне работал молодой повар-китаец. Людей было немного.
За соседним столиком тихо разговаривала за обедом пожилая немецкая пара. На тарелках у них традиционная баварская рулька с кислой капустой. Непонятно, неужели китайцы лучше ее готовят?
Немцы не смотрят по сторонам, когда едят, не стучат столовыми приборами. У китайцев тоже свои правила.
– Маленькая пекинская утка для девушки или фрау? – возникла у стола Nuschi. Вопрос личного характера смутил. Даже показался фамильярным.
– Не смущайтесь, – пришел на помощь медленно жующий немец. – это китайская манера вести светские разговоры. Следующий ее вопрос может быть по поводу вашей зарплаты, – мужчина ухмыльнулся в русые усы.
«Нонсенс, – подумал он. – Это вверх свинства. Вести бизнес в нашей стране и не учитывать ее порядки».
Для немца китаянка уже «потеряла свое лицо». Но он и не представлял, какого мнения о немцах была Nuschi!
Зал ресторана был разделен на две части деревянным островом, на котором, извините, попами к посетителям располагались восемь белых мулов. Фигуры были выполнены в тунике папье-маше искусно. Не обошел их автор и достоинство самцов. Мулы чередовались с большими настольными лампами в светящихся оранжевых абажурах. На абажурах просвечивались черные иероглифы. Их было тоже восемь: Люй Дунбинь, Ли Тегуай, Джунли Цюань, Хань Сян-цзы, Цао Гоцзю, Чжан Голао, Лань Цайхэ, Хе Сяньгу.
Когда немец ухмыльнулся, мне показалось все мулы скосили глаза в его сторону. Я прислушалась к происходящему в китайском мультфильме, который с интересом смотрел странный мальчик.
«Восемь бессмертных переплывают море. Они спешат к вечеринке, устраеваемой маленьким принцем Ли для приглашенной Западной принцессы. Она прекрасна. Ее зовут Розовый персик. Красива мечта воссоединения Запада и Востока. Королевские Династии Цин стремятся достичь мира с европейцами, но злая сила Рока мешает им. Восемь бессмертных уже в пути, и им известно, что принц Ли не может говорить. Он нем от рождения. И он не сможет произнести Клятву, составленную монахами Дао тысячелетия назад.
– Я, Люй Дунбинь, знаменитый Даосский патриарх, мой меч всегда со мной, и только он поможет мне справиться с немотой принца. Вся сила его слов кроется в жестких традиционно волосах парня. Я обстригу его кудри волшебным мечом и освобожу усеченный от рождения голос.
– А я, Ли Тегуай, врач и ученый, своей волшебной тыквой, горлянкой и железной клюкой, защищу мальчика от повторной мести злого Рока.
– А я, Джунли Цюань, спешу к принцу, чтобы обмахнуть его опахалом и преподнести эликсир бессмертия, дабы союз Востока и Запада впредь никогда не был разрушен.
– Я, Цао Гоцзю, представитель правящего клана времен династии Сун. Мои кастаньеты и нефритовая дощечка дают мне право войти вместе с остальными восемью бессмертными в императорский двор.
– Я, – заговорила голосом Nuschi, – Лань Цайхе. Покровительница всего цветущего на этой прекрасной земле и садовников. Я позволю взрастить священный лотос.
– А я, Хэ Сяньгу, женщина с лотосовым цветком и флейтой из персикового дерева, сделаю так, чтобы у Западной принцессы всегда был великолепный голос.
– Что ж, тогда я, Хань Сян-цзы, племянник ученого Хань Юя времен династии Тан, вечно играющий на флейте, сделаю так, чтобы все, кто будет играть на флейте для Принцессы, никогда не фальшивил.
– Тогда, я, – заговорил старик с бамбуковым барабаном, сидящий на белом муле, – Чжан Голао, сделаю так, чтобы принц Ли и западная принцесса никогда не постарели. Ведь я – покровитель стариков.
Теперь им только остается пересечь бушующее от шторма море. Они уже в пути. И ничто их не сможет остановить!
По мере того, как говорил каждый из восьми бессмертных, мул, стоящий на деревянном острове под настольной лампой, разворачивался лицом к посетителям, и над ним ярким светом освещалась надпись с именем бессмертного. И так произошло восемь раз.
– Твоя утка, – появилась Nuschi с моей большой тарелкой, – ты выпила весь чайник?
– Да? Я, похоже, увлеклась мультфильмом вашего внука, – ответила я, разбирая столовый прибор.
«Цветок настурции» в виде красных губ хозяйки «усох» на мгновенье, но потом расправился в улыбке.
– Ли? Он мой сын. – китаянка поправила широкий пояс Ханьфу.
– Я родила его немым. Восемь бессмертных наказали меня за то, что я живу с мужчиной намного моложе меня. Наши традиции переплелись с западной культурой. Я китаянка, муж тоже вроде китаец. Только он никогда не был на исторической Родине. Он родился здесь. Его родной язык немецкий. Он закончил университет в Мюнхене. Но работает поваром. Он любит больше рульку, чем пекинскую утку. Меня это все бесит. А бедный наш мальчик отказывается вообще говорить с нами.
Пообедав, я вышла на свежий воздух. Сегодня обед был приправлен сказочными приключениями. Я медленно шагала вдоль улицы Шнидтке. Может и он здесь гулял? Кто-то сверлил меня в спину тяжелым взглядом. Я оглянулась. В распахнутом настежь небольшом окне на подоконнике молодой китаец держал немого мальчика, который махал мне, уходящей вслед.
«Милый Ли, – подумала я, – будем надеяться, что праздник сегодня пройдет на высшем уровне. Восемь бессмертных обязательно успеют на вечеринку Волшебного персика. Все, что задумали – обязательно исполнится. И ты, счастливый, заговоришь сразу на двух языках: китайском и немецком. Будь счастлив, маленький принц».
