Тигрис Рафаэль
Крушение империи
В истории человечества, богатой множеством интересных и порой драматичных событий, невольно выявляешь такой период, который хрестоматийно слабо отмечен в исторической науке, однако, на наш взгляд, был достаточно переломным по ряду неопровержимых фактов. Таким является XV век нашей эры. Век, когда две религии – христианство и ислам – переживают свой подъём, и проповедующие их различные государства вступают в единоборство за мировое господство одного из этих учений.
Именно в XV веке начинается бурный расцвет парусного флота, продолжающийся до конца XIX. Человечество получает реальную возможность совершать длительные межконтинентальные перемещения, в результате чего происходит столь важное историческое событие – открытие Христофором Колумбом Нового Света.
Именно с XV века начинается интенсивное развитие огнестрельного оружия, совершенствование которого продолжается до наших дней. Именно в этот период рождается бог войны – пороховая артиллерия, которая с полей сражений постепенно перемещается на военно-морской флот, превращая его в грозное стратегическое средство.
Наконец, с конца XV века начинается эпоха Возрождения, которая более всего повлияла на изобразительное искусство. Великолепные картины итальянских и голландских мастеров, помимо однообразно повторяющегося библейского сюжета, стали рассказывать о повседневной жизни того времени. Благодаря этому наш современный мир получил возможность увидеть реалии того периода, ибо живопись была в то время единственным методом передачи визуальной информации как в пространстве, так и во времени. С полотен великих мастеров на нас смотрят наши далёкие предшественники, хранящие в своём взгляде след былого.
Представленная на суд читателя книга повествует именно о событиях, происходящих в XV веке. Её герои, живущие в столь трудное и противоречивое время, с достоинством преодолевают все превратности судьбы, ибо стараются жить по тем незыблемым человеческим канонам, в которых превалируют благородство, доброта, любовь, храбрость и бескорыстие. Именно эти качества во все времена более всего ценились в людях вне зависимости от исторического момента и условий их бытия.
Ранний солнечный луч скудно осветил темницу, заставив пробудиться находящегося там единственного пленника. Хотя тот и не спал вовсе, однако забрезжившийся свет поднял его на ноги и заставил подойти к крохотному окну. Могучее телосложение пленника, его роскошная одежда и величественная поступь выдавали в нём высокородное происхождение. Плен и последующее унижение не смогли сломить его. Лицо по -прежнему выражало самоуверенность и решимость, хотя и с оттенком некоторой усталости.
Это был царь Крёз – повелитель некогда могущественной Лидии, всесильный монарх на всей территории Малой Азии. О его богатстве слагались легенды. Лидийцы одним из первых научились добывать золото из земных недр, сделав тем самым своего царя сказочно богатым. Лидийские золотые монеты с изображением льва очень ценились в древнем мире и приносили царской казне огромный доход.
Крёз вдохнул утренний воздух, в котором ещё чувствовался запах гари от ночных пожарищ. Вот уже несколько дней персы грабили и сжигали столицу его царства Сарды, унося с собой богатую добычу и угоняя в рабство лидийцев.
Мрачная тень легла на царское чело. Как же это произошло, что могущественная и богатейшая страна, которой, казалось, ничто не угрожало, за считанные дни покорилась противнику, всегда боявшегося её? Мог ли кто усомниться, что незыблемое благополучие и процветание Лидии, настолько хрупко и шатко? Этот вопрос вызывал в душе у Крёза мучительную боль.
Несколько месяцев назад он, послушавшись предсказанию дельфийского оракула, уверенный в своих силах переправился с войском через пограничную реку Галис и вторгся на территорию соседней Персии. Как же случилось, что персы не только успешно отразили военное вторжение, но и смогли захватить саму столицу Лидии, пленив её царя? Он, который ещё вчера находился на вершине своего могущества, был несметно богат, повелевал множеством людей, которому завидовали многие царственные вельможи, теперь стал жалким узником своих врагов, отнявших у него в одночасье всё.
Лязгнул тяжёлый засов двери, и в сопровождении своих воинов в темницу зашёл царь персов Кир. С минуту он молча рассматривал покорённого им лидийского царя. При свете факелов лицо Крёза выглядело хоть и устало, но без тени смирения и страха. Кир же с наслаждением разглядывал человека, который лишился всех земных благ. То, что здесь есть его- Кира заслуга, очень ублажало самолюбие перса. От этого хищническое выражение лица сменилось некоторым добродушием. Сейчас как никогда судьба всемогущего монарха Лидии целиком зависела от его настроения.
– Видишь, каким зыбким бывает благополучие? Как легко может быть разрушено то, что созидалось годами. Причиной тому – обычная людская жадность и тщеславие.
Покорённый царь хранил суровое молчание.
– Ты первым начал эту войну, тебе и держать ответ за последствия,– сказал Кир, прочитав ненависть во взгляде лидийца.
Крёз продолжал молчать.
– Ты, владеющий несметными богатствами, ослеплённый алчностью, как обычный разбойник, позарился на добро своего соседа.
Крёз по-прежнему не издал ни звука. Его молчание сильно раздражало персидского царя. Ему хотелось бы услышать слова сожаления и пощады от некогда всемогущего лидийца. Однако тот стоял с невозмутимым видом, во взгляде котором не было даже намёка на досаду.
Царю персов надоело мрачное молчание Крёза и он перешёл на более животрепещущую для себя тему.
– В твоём дворце мы не нашли того золота, о котором слагаются легенды. Где оно? -спросил Кир, и глаза его заблестели от жадности.
Ухмылка появилась на устах у лидийского царя. Крёз понял, что с этого момента он становится хозяином положения, ибо лишь одному ему известно местонахождение его легендарного богатства, которое он ни за что не отдаст врагу.
– Если ты будешь продолжать молчать, я велю казнить тебя!– грозно проговорил Кир.
– Это единственное, на что ты способен,– тоном победителя наконец проговорил Крёз,– моё золото не подвластно моей смерти, а значит, никогда не достанется тебе.
Кир яростно схватился за рукоятку своего тяжёлого меча, который висел у него за поясом. Он подошёл вплотную к пленнику и злорадно прошипел ему в лицо:
– Смерти, которую я уготовил тебе, подвластно всё.
Его страшная угроза не возымела никакого эффекта. Ухмылка по-прежнему не сходила с лица Крёза.
Царь персов понял, что словами ничего не добьётся, повернулся к своим охранникам и приказал:
– Ведите пленника за мной!
Они пошли по тёмному проходу узницы и наконец вышли на небольшой двор, расположенный среди крепостных стен. Здесь ничто не предполагало о намечающейся казни, которой Крёз боялся менее всего. Насилие и жестокость были распространёнными явлениями того времени. Сам лидийский царь не раз сталкивался со смертью и потому смело смотрел в лицо своим будущим палачам.
Обычно персы казнили своих осуждённых, сажая их живьём на кол. Этот вид казни они довели до совершенства. С помощью специального механического устройства, крепко связанного человека, в сидячем положении, медленно опускали на острое орудие, подвергая его мучительной смерти. От ужасной боли казнённый несколько раз терял сознание, но каждый раз умудрённые персидские лекари вновь приводили его в чувство и казнь продолжалась до тех пор, пока внутренности вместе с колом не выходили с противоположного конца.
Именно такое приспособление для своей казни предполагал увидеть Крёз, но ничего подобного он во дворе крепости не обнаружил. Вместо страшного кола в углу была вырыта глубокая яма. Царь Кир со зловещей улыбкой повернулся к пленнику и приказал охране:
– Подведите его к этой яме. Пусть увидит, что с ним будет, если не укажет нам, где находится золото?
Крёз глянул вниз и увидел своих любимцев, царских львов – символ его государства. Они всегда жили в большой удобной клетке и питались исключительно мясом с царской кухни. Теперь же персы бросили их в эту тесную грязную яму и умышленно держали голодными. Львы, не привыкшие к таким условиям, свирепо метались внизу, готовые растерзать любого, кто попадётся им в лапы.
– Вот видишь, как обезумели от голода твои ласковые кошечки,– зло сказал царь персов,– представляю, как они вмиг разделаются со своим хозяином?
Такого коварства со стороны персов Крёз явно не ожидал. Они уготовили ему не только страшный конец, но и великое унижение. Ему – всемогущему царю Лидии – не суждено будет погибнуть от рук врага. Подобно дичи он будет вскормлен собственным львам. Крёз готов был стерпеть любую боль, принять, как храбрый воин, самую жестокую казнь, но перенести подобное унижение было выше его сил.
– То, что ты царь-палач, известно давно, но то, что ты ещё и жалкая змея об этом я узнал только сейчас, – проговорил владыка Лидии с ненавистью в голосе.
– Ты будешь помилован, если скажешь нам где золото,– ответил невозмутимо Кир, не обращая внимания на оскорбления пленника.
– Моё золото?– повторил медленно Крёз, – о нём известно только мне и богам Олимпа. Тебе же, змеинному выкормышу, никогда не суждено будет это узнать.
Последние слова сильно разгневали Кира. Он уже готов был приказать сбросить пленника в яму со львами, но потом взял себя в руки, ибо ему был нужен именно живой Крёз, мёртвый уже никогда не заговорит.
Кир подал знак охране, и его воины вывели во двор ещё одного пленника. Это был грек Агафокл – самый преданный слуга Крёза. В отличии от своего хозяина он был страшно напуган. Лицо его выражало тревогу, и он без конца со страхом озирался на охрану.
Кир подошёл к лидийскому царю и с сарказмом сказал:
– Сейчас ты воочию узнаешь каким будет твой конец. Не всякому смертному выпадает подобная удача. Но я тебе её предоставлю.
Кир взмахнул рукой, и охранники быстро столкнули несчастного Агафокла в яму со львами. Душераздирающие вопли несчастного быстро сменились леденящим душу хрустом. Голодные хищники живо разделались со своей добычей. Всё это время Кир не отводил взгляда с царя лидийцев, безмерно упиваясь его волнением и бессильной яростью. Он был почти уверен, что после этой ужасной сцены Крёз сломается и укажет, наконец, где покоится его золото.
Лишь на один миг отвлёкся царь персов и перевёл взгляд в яму, чтоб посмотреть на финал жестокой расправы над несчастным Агафоклом. Этого было достаточно, чтобы Крёз быстро выхватил из-за пояса своего противника длинный меч. Повелитель Лидии отскочил назад и с силой замахнулся на Кира. Однако бдительная персидская охрана тут же заслонила своего царя, и удар пришёлся по щиту одного из ратников. В следующее мгновение стоящий поодаль воин кинул в Крёза мощное копьё, поразившее его прямо в сердце. Пленённый царь рухнул на землю. В ярости Кир подскочил к телу испускающего дух Крёза и в отчаянии прокричал:
– Где золото? Скажи, где золото?
Довольная улыбка в последний раз озарила уста умирающего, но не сломленного царя. Так погиб богатейший властелин древней Лидии Крёз, с мечом в руках, унося с собой навсегда тайну о своём золоте.
Древняя легенда гласит, что когда Александр Македонский, покорив Египет, осматривал план будущего города, который архитекторы чертили на песке мукой, туда слетелись голуби. Александр посчитал это добрым знаком и распорядился начать строительство Александрии. Удобная морская гавань и плодородные поля Нила стимулировали бурный рост города, который в год рождения Христа уже имел население до полумиллиона жителей. Это был типично эллинистический город, величайший центр науки и искусства. Для удобства судоходства греки соорудили в Александрийском порту Фаросский маяк высотой 150 метров и оснастили его современным для того времени оборудованием. Огонь маяка, усиленный зеркалами, был виден с расстояния до 80 километров. Александрия была крупнейшим морским торговым центром с развитым ремесленным производством. Однако после захвата в 642 году города арабами его экономическая значимость сильно упала, и в течении арабского владычества население некогда многолюдного города сократилось почти вдвое. Город начал терять свой эллинистический облик, всё больше обрастая мечетями. Немусульманское население, в основном византийцы, мигрировало в Европу, что привело к упадку ремесленного производства. Вдобавок ко всему землетрясение разрушило знаменитый Фаросский маяк, лишив Александрию особой привлекательности.
Когда римский император Адриан в 135 году от Рождества Христова запретил евреям жить в Иудее и под страхом смерти входить в Иерусалим, то римляне начали насильно расселять их во все уголки своей империи. С тех пор берёт начало образование еврейской диаспоры. С течением времени евреи обосновались в разных странах в том числе и в Египте. Лишённые права служить в армии и не владеющие землёй, они вынуждены были жить преимущественно в городах и заниматься чисто городскими профессиями, требующими больше приложения ума, чем физической силы.
В египетской Александрии во времена правления потомков Птоломея образовалась большая еврейская автономная община, которую возглавлял особый чиновник-этнарх. Не подвергаясь гонениям со стороны греков, община благополучно процветала и расширилась настолько, что ею уже руководил совет старейшин. Евреи Александрии говорили в основном по-гречески и хотя сохраняли верность иудаизму, в культурном отношении были сильно эллинизированы. Во времена Римской империи была разрушена большая синагога, и в результате община постепенно пришла в упадок.
После завоевания Египета арабами евреи в Александрии освободились от унизительного христианского господства, ибо арабы вовсе не задались целью насильно обратить весь мир в ислам. К не принявшим мусульманство относились вполне лояльно, называя их димми или подданными иной веры. Иноверцы не имели права занимать государственные посты, должны были носить отличимую от остальных одежду, не вступать в брак с мусульманками и платить особые налоги. Хотя арабы не подвергали евреев гонениям, однако экономический спад Александрии вызвал новый упадок еврейской общины, и в середине XVI века количество проживающих в городе еврейских семей не превышало полсотни.
Семья ювелира Моисея жила в Александрии ещё с незапамятных времён. Все предки Моисея были ювелирами и секреты своего ремесла они передавали из поколения в поколение, доводя его до совершенства. Драгоценные камни, привезённые из Индии, превращались в руках у искусных мастеров в прекрасные украшения. Знатные арабские вельможи владели драгоценностями, сделанными евреями-ювелирами. Слава о них распространилась в другие страны и города восточного Средиземноморья, и, несмотря на экономический упадок Александрии, услугами её ювелиров продолжали пользоваться многие заморские богачи.
Покойная жена Моисея Суламифь родилась в Барселоне, в зажиточной еврейской семье. Её предки прибыли сюда из Палестины с тех пор, как император Константин Первый провозгласил христианство официальной религией Римской империи. Отец её, достопочтимый Симон, был владельцем нескольких торговых судов, которые осуществляли грузовые перевозки в Геную. После того, как христиане начали отвоёвывать у арабов Иберийский полуостров, начались преследования иудеев со стороны католической церкви, и большая еврейская община в Барселоне пришла в упадок. Целые семьи начали покидать город. Отец Суламифь был вынужден распродать почти всё имущество и перебраться в Александрию. Семья прибыла на собственном судне, которое принадлежало старшему брату Суламифь Иосифу. «Ангел», так называлось это судно, представляло собой трёхмачтовую безвёсельную карраку, вооружённую лёгкой артиллерией для отражения нападения пиратов. До Александрии судно высадило в Смирне несколько еврейских семей, которые, обосновавшись в этом городе, впоследствии организовали большую общину.
Прибытие «Ангела» в александрийский порт вызвало неподдельный восторг среди арабов. На фоне мелких вёсельных галер и примитивных арабских багал, технически совершенный для своего времени корабль с высокими бортами и красивой кормой выглядел очень величаво. Судно сразу же получило новое место стоянки на Большой пристани, и ещё долго жители Александрии специально ходили в порт любоваться красавцем «Ангелом».
Вместе с семьёй Суламифь на судне прибыло ещё несколько еврейских семей. Поначалу новоприбывшим было трудно прижиться на новом месте, однако община в Александрии сделала всё возможное, чтобы семьи из Барселоны смогли быстро освоиться.
Самым сложным оказался языковой барьер. Евреи давно уже не употребляли в разговорной речи иврит, и каждая община разговаривала на языке той страны, в которой проживала. Соответственно семья Суламифь изъяснялась по-испански с еврейским диалектом (так называемый язык испанских евреев – ладино или юдезмо), а Моисей говорил по-арабски. Однако это не помешало двум молодым сердцам полюбить друг друга, ибо язык любви одинаков для всех.
Моисей успел прожить со своей женой всего 11 лет. Жаркий климат Египта не смог благоприятно отразиться на здоровье молодой женщины из Испании, и она, заболев лихорадкой, умерла, оставив без матери сына Соломона и дочь Ребекку.
После смерти жены Моисею пришлось нанять в качестве служанки Сару, которая доводилась ему дальней родственницей. Сара была одинокой незамужней женщиной лет под пятьдесят. Она поселилась в доме Моисея, вела домашнее хозяйство и ухаживала за детьми, уделяя большее внимание малолетней Ребекке. Почти не помня свою мать, Ребекка сильно привязалась к Саре, которая смогла окружить её почти материнской теплотой.
Шли годы, и Ребекка из маленькой девочки превратилась в настоящую красавицу с длинными золотистыми волосами, белоснежной кожей и с глубокими, как морская пучина, синими глазами. Арабы заглядывались на её красоту, когда Ребекка иногда выходила на улицы Александрии. Палящему солнцу Египта никак не удалось хоть немного затемнить белизну девичьего тела. Ребекка была очень похожа на свою мать, и сердце Моисея сжималось от тоски, когда он засматривался на свою дочь. Такой же лучезарной девушкой была его жена Суламифь, когда впервые сошла на египетскую землю после длительного морского путешествия на «Ангеле».
Своему сыну Соломону Моисей старался передать все премудрости ювелирного дела и отчасти ему это удалось. В свои двадцать лет Соломон уже хорошо преуспевал в ювелирном искусстве, чем сильно радовал отца. Однако в глубине души юноша был влюблён в море и мечтал о дальних плаваниях. Он мог часами прогуливаться по широким палубам «Ангела», изучая его вдоль и поперёк, и заслушивался рассказами своего дяди Иосифа о морских путешествиях и дальних странах. Эта любовь к морю ему передалась от матери – уроженки Барселоны, и только чувство сыновьего долга заставляло его продолжать изучать ювелирное искусство отца.
Дядя Соломона, Иосиф был опытным шкипером. Всю жизнь он провёл в бесчисленных морских путешествиях, редко бывая дома, и потому не создал собственного семейного очага. Являясь одновременно владельцем и шкипером «Ангела», он осуществлял торговые перевозки. Его судно обладало достаточной вместимостью для большого количества различных товаров. Превосходная мореходность «Ангела» позволяла доставлять грузы намного быстрее прочих судов того времени, а наличие вооружения на борту обеспечивало его безопасность от нападений пиратов.
Команда «Ангела», включая шкипера, состояла всего из семи человек, в то время как галерным судам необходимо было иметь и содержать большое количество людских ресурсов, что сильно осложняло длительное плавание. «Ангел» долго не задерживался в порту и постоянно был в плавании. Дела его владельца ещё больше пошли в гору, когда он решил заняться перевозкой кофе. Поначалу никто не верил в прибыльность этого дела, однако Иосиф, с врожденной ему интуицией, почувствовал, что торговля кофе – это выгодное предприятие с большим будущим.
Первыми пить кофе начали арабы из города Мокко, которые завезли его зёрна из эфиопского местечка Каффа. Постепенно они распространили эту привычку на остальные арабские города. Европа тогда не ведала о бодрящих свойствах этого напитка. Чашечка ароматного кофе по утрам и сигарета стали чуть ли не обычным ритуалом для большинства из нас в современном мире. Но тогда кофе только входил в моду, а до открытия Америки о табаке никто не имел ни малейшего представления.
Большую часть времени Иосиф проводил в морских плаваниях. Не имея собственного очага, он в те редкие дни, когда находился на суше, жил в доме у Моисея. Иосиф был очень привязан к его детям и особенно к Соломону. Он чувствовал в этом парне настоящего морехода и потому всячески поощрял его увлечение. Соломон с помощью дяди досконально изучил конструкцию «Ангела», знал принципы парусного судоходства и познал азы навигации. Для полной подготовки ему не хватало практических навыков, но для этого необходимо было отправиться в морское путешествие, которое Моисей запрещал, считая это пока преждевременным.
В доме Моисея исход шабата всегда отмечали праздничной трапезой, после которой Моисей и Иосиф сидели на террасе и наслаждались вечерней прохладой. Когда Иосиф начинал рассказывать о своих морских плаваниях, к ним тотчас присоединялись Соломон и Ребекка, которые с увлечением слушали своего дядю. Присутствие Иосифа в их семье всегда доставляло им огромное удовольствие, ибо без него жизнь протекала грустно и однообразно.
Иосиф был мужчиной крепкого телосложения. Его правильные черты лица сочетались с выветренной, смуглой кожей. Усы и бородка, подстриженные на испанский манер, придавали ему вид этакого морского рыцаря. Безмерная храбрость и доброта гармонично уживались в его характере. Иосиф был отличным рассказчиком и мог часами описывать свои морские похождения. Вот и сейчас он красочно разрисовывал последнее путешествие в Смирну, где жила большая еврейская община. Он отвёз туда большую партию кофе, которое уже начали употреблять жители этого города.
– Город Смирна постепенно перестаёт быть византийским. Там во всю уже хозяйничают турки, – поведал Иосиф,– их суда всё чаще встречаются на побережье Эгейского моря и вокруг близлежащих островов. Турки с каждым годом становятся всё сильнее. Они захватывают всё новые земли и города у Византии, и лишь Константинополь является последним оплотом этой некогда могучей империи.
– Похоже, нашей общине в Смирне приходится нелегко среди новых хозяев?– спросил Моисей.
– Не совсем так, – возразил мореход,– как раз иудеям и прочим иноверцам там живётся неплохо. В отличие от христиан турки не подвергают их религиозным преследованиям. Просто тамошние евреи, как и мы в Египте, платят особый налог за немусульманское вероисповедание.
Говорящие о политике мужчины даже не заметили, как Соломон и Ребекка отправились на прогулку к морю.
– Куда же ты на этот раз отправишься, наш дорогой Иосиф?– спросил Моисей.
– Опять-таки в Смирну. Повезу на этот раз пшеницу, самый ходовой товар. Слушай, Моисей, отпусти Соломона со мной в плавание, – вдруг сказал Иосиф, – он уже достаточно взрослый для такого дела. Прошу тебя, отпусти. Морской воздух ему только на пользу. Ты же видишь, как он увлечён морем. Он же прирождённый мореход. А ювелирное дело никуда не убежит от такого способного парня.
Да, уговаривать Иосиф был мастак. Моисей ещё колебался с минуту, затем, улыбаясь, произнёс:
– Хорошо, так и быть, плывите. Он уже взрослый парень, пускай на мир посмотрит. И чтоб присматривал бы за ним построже. А то, ты знаешь, в его возрасте всё может приключиться.
– Не беспокойся. Глаз с него не спущу, уж ты поверь мне. Вернётся из плавания – ты его не узнаешь. Совсем другим будет. Это я тебе гарантирую, – радостно ответил Иосиф, воодушевлённый согласием Моисея.
Глаза Соломона заблестели от счастья, когда он узнал, что его отпускают в путешествие вместе с дядей. Наконец-то он покинет пределы Александрии и познает все прелести морского плавания. Жизнь Соломона и Ребекки протекала очень скучно. Если ювелирное дело вносило какую-то пестроту в будни Соломона, то для Ребекки единственным приятным времяпрепровождением были редкие прогулки по побережью в компании брата. Жизнь молодой девушки в маленькой еврейской общине протекала однообразно, и потому Ребекка несколько позавидовала своему братцу, когда узнала, что он отправляется в море. Она с восхищением смотрела на Соломона и немного взгрустнула. Брат и сестра вместе росли и были всегда неразлучны. Тот факт, что они расстаются на продолжительное время сильно огорчил молодую девушку.
– Ты, Соломон, береги себя, не забывай про нас и поскорее возвращайся, – наставляла его младшая сестрёнка – и непременно привези мне красивый заморский подарок.
– За меня не беспокойся, Ребекка,– отвечал Соломон,– а подарок мы привезём такой красивый, какой тебе и не снился.
Ребекка обрадовалась, как малое дитя. В сущности она и была ребёнком, но уже повзрослевшим. В её по-детски невинном лице уже проглядывались присущие для женщины интригующие искорки. Ребекка уже стыдливо отводила взгляд, когда на неё засматривались мужчины.
Природа щедро одарила её царственной красотой. Это была та красота, ради которой мужчины теряют голову и забывают обо всём на свете. Ради такой красоты королевства воюют друг с другом, а поэты воспевают в своих стихах. Об этом Ребекка даже не представляла, когда безбедно жила в отцовском доме.
Было тёплое июньское утро. Египетское солнце постепенно начинало раскалять воздух. Жара пока не началась, и с моря дул утренний бриз. В порту Александрии трёхмачтовая каракка «Ангел» готовилась к отплытию. Судно было уже давно загружено, и команда проводила последние приготовления. В столь ранний час в порту было безлюдно. Провожать Соломона в его первое морское плавание пришла вся семья. Больше всех был взволнован Моисей. Он положил свои руки на плечи сына и, смотря ему прямо в глаза, по-отечески наставлял:
– Сынок, ты впервые покидаешь отчий дом. Остерегайся опрометчивых шагов. Любой твой поступок должен быть всячески обдуман и взвешен. Знай, что самая дорогая вещь на свете-это твои собственные ошибки. За них ты потом будешь дорого расплачиваться всю жизнь. Избегай льстецов, подхалимов и хвастунов. Не верь щедрым посулам, ибо благо не бывает лёгким. Умей отличать настоящую правду от хорошо замаскированной лжи. Правдолюбцы, идущие напролом, как быки, выглядят очень глупо, однако отпетым лгунам также нет места рядом с тобой. Всему знай меру и предпочитай золотую середину. Остерегайся слишком красивых женщин- это источник больших бед. Не гонись за богатством, и тогда богатство само найдёт тебя. Избегай завистников, ибо зависть всегда порождает зло. И самое главное – помни, что тебя ждут твои отец и сестра. Храни тебя наш Бог!
Сказав это, отец повесил на шею сына изящную золотую цепочку с шестиконечной звездой. Такая же звезда красовалась на золотом перстне Моисея, которую он всегда носил на правой руке. Отец и сын крепко обнялись. Затем Соломон расцеловал плачущих сестру и няню, повернулся и легко взбежал по мостику на судно. «Ангел», поймав утренний бриз, быстро надул паруса и начал медленно отплывать. Иосиф как заправский лоцман, зная наизусть фарватер порта, начал выводить «Ангел» в открытое море. Соломон стоял на палубе, прислонившись к борту, и грустно вглядывался на всё уменьшающиеся фигурки провожающих. Сердце его сильно защемило от тоски, и на глазах навернулись слёзы. Ему вдруг на мгновение показалось, что он видит их в последний раз. Однако в следующий момент он взял себя в руки и с восторгом посмотрел на своего дядю.
– Выше голову, мореход!– Взбодрил его шкипер, привычными движениями управляя судном,– попутный ветер крепчает. Сейчас мы зададим волнам хорошую взбучку!– Разгорячённо закричал он.
В Иосифе уживались два человека. На суше он был расчётливым купцом, который дотошно выверял доходы и расходы. В это время он был похож на своих далёких предков из Палестины. На судне же этот купец преображался в морского волка, для которого море было родной стихией. Здесь он забывал все расчёты и самозабвенно предавался любимому делу. Тут в нём уже просыпалась его кастильская душа. По настоящему же Иосиф отдыхал только в море, и это хорошо было видно со стороны.
Судно уже вышло из акватории александрийского порта и понеслось по открытой морской глади. Иосиф полностью окунулся в свою родную стихию, крепко держа в руках руль, он слился с кораблём в единое целое, и от этого на его лице появилась восторженная отрешённость. Подошедший к нему рулевой вывел его из этого состояния.
На «Ангеле» все члены команды были выходцами из Барселоны и потому говорили между собой на языке испанских евреев. Это было доброй традицией судна, которую завёл его шкипер с первого дня прибытия в Египет. В состав команды, помимо самого шкипера, входили: помощник шкипера, рулевой, судовой повар и четыре матроса, умеющих ставить и убирать паруса, а также при необходимости выполняющие роль бомбардиров. Иосиф очень сожалел, что не смог взять с собой корабельного плотника, столь необходимого при длительных плаваниях. Незадолго до выхода в море плотник заболел лихорадкой. Его функции должен был временно выполнять один из матросов. Соломону в этом плавании, как самому молодому, отводилась роль юнги.
Иосиф передал управление рулевому и подошёл к Соломону. Ветер всё крепчал, и началась сильная носовая качка, но Соломон отлично её переносил. Хорошо знакомое ему до мелочей судно в море выглядело совсем по-иному. Одно дело стоять на палубе неподвижного судна, и совсем другое – стремительно плыть по волнам и видеть вокруг себя лишь бескрайние морские просторы.
– Ну что, мореход, каков тебе наш «Ангел» в действии? Правда великолепен?– С восторгом в глазах спросил племянника Иосиф.
«Ангел» действительно был совершенным судном. Он был построен знаменитым корабельным мастером из Бретани Жюльеном специально по заказу отца Иосифа Симона и был последним достижением судостроительной техники Северной и Южной Европы того времени. Мастер Жюльен, руководствуясь собственной традицией, украсил носовую часть каракки эмблемой, изображающей скрещённые якорь с веслом и с дельфином посередине. Снизу была выгравирована надпись на французском: ne faites rien sans conseil, что означало- без совета не делай ничего. Это был девиз созданного французским мастером прекрасного судна. По идее знаменитого корабела, если руководствоваться этим принципом, то можно будет долго и безбедно проплавать на «Ангеле». Суеверный Иосиф старался всегда придерживаться этого правила.
