Тигрис Рафаэль
Крушение империи
– Ты смотри, какая честь! Нас хотят взять на абордаж сразу с двух сторон,– иронично заключил Иосиф,– судя по их усато-носатой внешности и наличию тюрбанов, мы имеем дело с турецкими пиратами. Ну что ж! Для пушек «Ангела» турок ты или араб не имеет никого значения. Они готовы пальнуть хоть в самого чёрта,– и уже закричал громко,– эй, бомбардиры! Открыть порты!
Бомбардиры уже заряжали свои лёгкие бомбарды, жерла которых стали угрожающе высовываться с обоих бортов. Турки, увидев грозные орудия, явно забеспокоились. Они не ожидали, что обычное торговое судно имеет на борту артиллерию. Больше всех был раздосадован Аслан, который не заметил ночью, что купеческий корабль обладает современным оружием. Пираты намеревались изменить тактику своей атаки, но было уже поздно. Семнадцать из двадцати бомбард, находившихся в исправном состоянии, приготовились к бою.
– Бомбарды левого борта, прямой наводкой – пли! – резко скомандовал шкипер, решив первым выстрелить по наиболее близко плывущей левой галере.
Бомбардиры тут же поднесли горящие фитили и подожгли порох. Все семь бомбард оглушительно выстрелили, от чего «Ангел» сильно качнулся в сторону правой галеры противника.
– Семь бомбард с правого борта прямой наводкой – пли! – крикнул Иосиф, и снова страшный грохот выстрелов потряс воздух.
Дым с левого борта начал медленно рассеиваться, представляя ужасающую картину прямого попадания пяти чугунных ядер. Обстрелянная практически в упор левая галера, получив пробоины, сильно накренившись вправо, быстро пошла ко дну, унося с собой в морскую пучину прикованных цепями к скамейкам галерников. Остальные турки, беспомощно барахтались на поверхности воды, крича о помощи. Правая галера пиратов также получила серьёзные повреждения, но осталась на плаву. Среди её команды были и убитые, и раненые. Галерники в панике инстинктивно гребли прочь от «Ангела», даже не помышляя спасать тонувших товарищей. Селим, угрожая изогнутой саблей, безуспешно пытался заставить гребцов продолжить атаку, однако те, страшно напуганные артиллерией, были практически невменяемы.
– Ну- ка, пальните ещё раз с правого борта, а то там кто-то никак не угомонится!– окрылённый успехом, скомандовал Иосиф.
Не выстрелившие бомбарды пальнули по уже удирающему судну. Ещё три ядра попали в палубу галеры, наповал убив несколько гребцов и чуть не раздавив самого Селима. Снесённая ядром мачта галеры, отскочив, сильно зацепила по спине Кяра, и тот свалился на палубу. Оставшиеся в живых галерники принялись интенсивно грести, всё дальше удаляясь от смертоносного «Ангела». Поражение турецких пиратов было безоговорочным. Их наглость была жёстко пресечена неожиданным сопротивлением со стороны купеческого судна. В то время артиллерия с применением пороха была большой редкостью, тем более на торговых судах, и потому для турок столь мощный удар явился полной неожиданностью.
– Смотри, как тюрбанники драпают! – радостно крикнул шкипер, показывая в сторону удирающей галеры,– они думали, что смогут нас одолеть своими абордажными крючками. Эх, жаль нет попутного ветра. Я бы с удовольствием отправил на корм рыбам вторую посудину.
– Дядя, не хватит того погрома, что ты сейчас устроил?– раздался голос Соломона, который всё это время, затаив дыхание, наблюдал за морским сражением.
– Мой мальчик, помни навсегда. Хорош тот враг, который мёртв. Вот эти, что удрали, подобно раненому зверью, будут тебе мстить всю жизнь и потому хорошенько запомни их лица, – нравоучительно произнёс Иосиф.
Однако внимание Соломона было приковано к водной глади. Там, на поверхности воды, он заметил одного из галерников, который, несмотря на то, что его руки были скованны цепями, смог остаться на плаву и теперь отчаянно боролся с волнами. Тяжёлые цепи сильно мешали ему, однако будучи, по-видимому, отличным пловцом, галернику удалось близко подплыть к «Ангелу». Силы его были явно на исходе, и он начал кричать о помощи.
– Помогите! Христом богом прошу! Спасите!– кричал галерник на чистейшем испанском языке.
Услышав испанскую речь, вся команда вместе со своим шкипером бросилась к левому борту.
– Клянусь своим Богом, у нас за бортом тонет наш земляк!– воскликнул изумлённый Иосиф,– а ну, живо вытащите его на палубу!
Бомбардиры уже тянули на борт галерника, который изо всех сил держался за брошенный ему канат. Ухватив за плечи, они вытащили его на палубу. Вся команда окружила спасённого и внимательно рассматривала его. Это был худощавый мужчина лет тридцати с типично испанской внешностью. Он стоял мокрый и счастливый, не веря своему спасению
– Спасибо, вам братья. Спасибо,– только и смог выговорить он.
Кто-то принёс ему сухую одежду, и тот принялся скидывать с себя мокрые лохмотья. Один из матросов начал сбивать его тяжёлые цепи, орудуя молотом и огромными корабельными клещами.
– Кто ты такой? И как ты очутился на галере пиратов?– спросил его Иосиф.
Спасённый сильно удивился, услышав свою родную речь.
– Не удивляйся,– сказал ему Иосиф,– мы все родом из Барселоны, хотя двадцать лет как живём в Египте, ибо твои соотечественники выселили нас из наших домов.
– Так вы евреи!– догадался бывший галерник и начал с опаской поглядывать на окружившую его команду.
– Ты не бойся. У нас нет традиции выкидывать спасённых снова за борт,– пошутил Иосиф,– лучше расскажи нам о себе. Соломон, принеси-ка нашему земляку хорошего крепкого вина.
Соломон с радостью преподнёс спасённому чарку, и тот залпом осушил её, после чего, придя в себя и несколько посмелев, произнёс:
– Зовут меня Диего Гарсия. Я корабельный мастер из Барселоны.
– Из Барселоны!– воскликнул Иосиф,– вот уж не думал, что спасу земляка. Ты, брат, не бойся. Мы, евреи, зла не держим. Знаешь, как говорится: зло – не золото, в карман не положишь. Ладно. Я вижу ты сильно устал. Соломон, отведи нашего гостя в каюту, накорми, пусть придёт в себя и отдохнёт, а уж затем подробно расскажет о себе. Да и нам бы не мешало подкрепиться. Как ты считаешь, Давид?– обратился он уже к своему помощнику.
– Денёк сегодня выдался забавный,– вздохнув, ответил тот,– нам тоже полагается хороший ужин. Только я одного не пойму, Иосиф. С чего это так турки внезапно напали на нас? Мне показалось, что они преследуют какую-то особую цель.
– Грабёж их цель и больше ничего. Жадные страшно до чужого добра. Грабят всех и вся, что попадётся под руку.
– Не совсем так, Иосиф. Я эти посудины ещё в порту Смирны заприметил. Они там давно стояли. Только мы оттуда вышли, так они на нас сразу напали. Как будто их кто-то надоумил.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что они нас специально выследили? Ну и чем же они хотели поживиться? Несколькими мешками непроданной пшеницы?
– Ну, конечно, не пшеницей. Я думаю, чем-то более ценным. А то бы стали они так рисковать, нападая на хорошо вооружённое судно. Им что-то другое надо.
– Что же?– удивлённо воскликнул Иосиф.
– Это бы надо у них расспросить. Вот очухается Диего, тогда у него разузнаем, кто же на нас напал?
– Да, с ним нам повезло. Надо же, вытащить из воды корабельного плотника, которого нам так не хватало. Вот потом и не верь чудесам.
Приближался долгожданный вечер, и палящее солнце перевалило за правый борт судна, следующего курсом на юг. Подул попутный ветерок, и «Ангел», благодарно надув паруса, быстро заскользил вперёд, оставляя за кормой пенящийся след. Соломон, который устроил спасённого Диего на отдых, стоял на палубе и любовался закатом. Вокруг него простирались бескрайние морские просторы. Золотой диск солнца уже касался своей огненной сферой голубой каёмки водной глади. Соломона вдруг поразило то, с каким постоянством на протяжении множества тысячелетий солнце проделывает этот цикл, ставший таким естественным и закономерным для всего человечества- восход и закат. Не удивительно, что на протяжении многих веков язычники, заворожено наблюдая за солнцем, считали его своим главным божеством.
– Видишь, какая красота?– присоединился к племяннику Иосиф, – настоящий закат можно наблюдать только в открытом море.
– Неужели этим будут также любоваться через пятьсот, через тысячу лет? – спросил мечтательно Соломон.
– Конечно, будут. Мы с тобой песчинки во времени, а солнце и море вечны. Но те кто будет также заворожено, как и ты, любоваться закатом, хоть через пятьсот лет, обязательно найдёт след твоего восторга на солнце. Уж ты мне поверь.
– Дядя Иосиф, ты так уверенно об этом говоришь, как будто видишь будущее.
– А я сам и есть будущее,– ответил Иосиф удивлённому Соломону, и тут же пояснил,– но для тех кто любовался солнцем пятьсот лет назад. Вот тебе и законы времени, – заключил шкипер.
– Не знаю, как меня, но тебя, дядя Иосиф, солнце точно запомнит для потомков.
– Пускай помнит. У потомков есть чему у меня поучиться,– гордо произнёс шкипер и продолжил уже серьёзней,– ты думаешь лет через пятьсот люди будут сильно от нас отличаться? Как бы не так. Они будут такими же, как и мы, детьми природы. Быть может, их корабли будут двигаться быстрее, и пушки будут стрелять дальше. Только и всего. А мир останется таким, каким он есть сейчас, под этим вечным солнцем.
Их философский разговор был прерван появлением Диего, который, отдохнувший от пережитого, вышел наконец на палубу. Испанец привёл себя в порядок и уже не выглядел как прежде измученным галерником. Сейчас он был похож на мастерового человека, который изрядно соскучился по своему ремеслу.
– Считай, что ты родился во второй раз,– торжественно произнёс Иосиф,– сегодня госпожа Фортуна была на твоей стороне.
– Своим чудесным спасением я должен благодарить не только Иисуса Христа, но и вашу команду,– произнёс Диего благосклонно.
– Не надо нас благодарить. Мы просто выполнили свой человеческий долг. Лучше расскажи, как ты очутился у пиратов в неволе?– спросил Иосиф и к ним присоединился его помощник.
– Они напали на нас, когда мы возвращались обратно в Барселону из Константинополя, загруженные великолепным византийским шёлком. Наше торговое судно, не обладая такой мощной, как у вас артиллерией, было быстро захвачено бандой Селима. Команду в основном перебили, а груз полностью разграбили. Я и ещё двое матросов попали к ним в плен. Так я стал галерником.
– Значит, их главаря зовут Селим, – прервал рассказ испанца Иосиф.
– Да. Он у них самый старший,– ответил Диего и добавил,– все они отъявленные головорезы. Лишить человека жизни для них так же просто, как выпить чарку воды. Но самым непревзойдённым мастером этого дела является человек по кличке Кяр. Будучи глухонемым, он не слышит ни криков, ни стонов своей жертвы. Похоже, даже сам Селим побаивается своего безмолвного палача.
– Ну ничего, хвала Богу, мы отправили этих негодяев на корм рыбам,– довольный произнёс Иосиф.
– Это не совсем так,– возразил Диего,– вам удалось потопить судно, которым командовал Аслан. Второе судно, на котором были Селим и Кяр смогло уплыть. Так, что эти негодяи, как мне кажется, остались невредимыми.
– Да, жаль конечно,– присоединился к разговору Давид,– расскажи-ка нам, чем занималась эта банда в Смирне.
– До прибытия в Смирну им удалось напасть и разграбить ещё одно торговое судно с пшеницей. На этот раз эта была арабская багала. Команду судна пираты перебили, оставив в живых только его шкипера Аббаса. В Смирне они быстро распродали всё награбленное добро по низким ценам.
– Так вот кто сбил мою торговлю!– возмущённо воскликнул Иосиф,– мало того, что они грабят торговые суда, ещё и сбивают нам цены, продавая ворованный товар. Постой, а где же сейчас эта арабская багала со своим шкипером?
– Селим приказал плыть на ней в Эфес и там его дожидаться.
– Значит, они знали , что мы направляемся в Эфес. Чем же ещё они занимались в Смирне?– не прекращал выпытывать сведения Давид, не обращая внимания на негодование Иосифа,– ведь, как я понял, турки ещё долго находились там после того, как сбыли награбленное.
– Насколько я понял, они там что-то искали,– продолжал Диего,– судя по всему их поиски не увенчались успехом. Что они ищут, я не могу сказать, но их отплытие из Смирны было связано с вами. Это я вам говорю вполне серьёзно.
– Неужели то, что они ищут, находится на нашем судне? – удивился Давид, – лично мне это кажется очень странным. Я думаю, Иосиф, нам не стоит плыть в Эфес.
– Как это не плыть? А с пшеницей, что прикажете делать? Везти её обратно в Александрию?– возмутился Иосиф, ибо в нём забунтовала его купеческая жилка.
– Ну обратно её везти, конечно, не имеет смысла, но и в Эфес мы не поедем, ибо там нас ждёт засада, которую устроили наши пиратские недобитки,– заключил Давид, который, обладая природной проницательностью, чувствовал возможную опасность.
– А по-моему, Давид, ты сильно преувеличиваешь. Надо быть безумцем, чтобы после сегодняшней трёпки снова сунуться к нам.
– Сегодня мы взяли верх своей внезапной артиллерийской атакой. Они явно не ожидали этого и потому не смогли её отразить. В следующий раз эффекта внезапности у нас уже не будет, и потому сегодняшняя лёгкая победа может больше не повториться. Одно мне ясно наверняка: турки хотят захватить нас любой ценой. Зачем? На этот вопрос пока сложно ответить,– закончил убедительно Давид.
В делах такого рода он оказывался всегда прав, и потому Иосиф безропотно вынужден был с ним согласиться.
– Ну и где же мы выгрузим оставшийся товар, ежели не плывём в Эфес?– спросил требовательно шкипер.
– Пшеницу мы продадим на Кипре. Может, не так выгодно, как того хотелось, но зато безопасно,– ответил его помощник, и решение это больше не обсуждалось.
На исходе третьего дня «Ангел» у острова Родос обогнул Анатолию и, повернув на восток, направился в сторону Кипра, вдоль южного побережья огромного полуострова. Когда наступила ночь четвёртого дня и море погрузилось в темноту, судно приблизилось к Финикийскому заливу. Ночь была безлунной, и вокруг стояла непроглядная тьма. При слабом свете звёзд вдали, за левым бортом судна, едва проглядывалась жиденькая каёмка берега. При таком отличном звёздном небе шкиперу было легко держать правильный курс. Соломону, который уже научился управлять судном по звёздам, доверили вахту рулевого. Юноше было приятно осознавать, что огромный корабль повинуется ему. В окружении многочисленных звёзд, которые служили ему отличным ориентиром, он себя чувствовал полновластным хозяином Вселенной.
Вдруг вдали едва проглядывающего берега Соломону показалось, что он видит огни. Он стал внимательней всматриваться в темноту и достаточно чётко разглядел мерцающий свет.
– Дядя Иосиф!– крикнул он, не смея оставлять вахту.
– Что случилось?– откликнулся шкипер и подошёл к Соломону.
– Там вдали какие-то странные огни,– сказал юноша, указывая в сторону берега.
– Это огни Химеры,– объяснил шкипер, напряжённо вглядываясь вдаль, – там глубоко в скале лежит побеждённая сатана Химера. У неё огнедышащая голова льва, тело козла и хвост с головой змеи на конце. Она хоть и побеждена, однако очень опасна, ибо извергает из скалы огонь, который ты видишь. Местные жители панически боятся этого места и держатся стороной.
– Неужели это страшное существо до сих пор живо?– стараясь скрыть страх, тихо произнёс Соломон.
– Живо или нет, не знаю, но огонь этот, сколько я здесь ни проплываю, всегда горит,– сказал Иосиф уже тоном человека, который не верит в сатанинские истории.
Соломон ещё долго смотрел на всё удаляющиеся огоньки, и в глубине души радовался тому, что находится в море, вдали от страшной Химеры.
Едва избежав гибели, Селим с оставшейся бандой на потрёпанной галере срочно причалил к пустынному берегу острова Хиос. Кяр, которого оглушила сломанная мачта, начал потихоньку приходить в себя. Хотя удар и был сильным, однако крепкое тело Кяра выдюжило его и жизни глухонемого больше ничто не угрожало.
«Может, было бы лучше, если бы этот палач сдох»,– подумал про себя Селим, но тут же вспомнил, что без Кяра он никогда не сможет выполнить ни одно поручение султана. Банда Селима понесла такие ощутимые потери, которые ставили под угрозу выполнение воли султана. Селим знал, что в порыве ярости Мурад может приказать отрубить ему голову, ибо без золота ни его голова, ни голова Кяра не представляли никакой ценности. Была уничтожена одна из лучших его галер и, что самое досадное, вместе с его верным Асланом утонула большая часть галерников, а без них длительное плавание на вёсельном судне становилось практически невозможным. Понимая это, Селим решил кое-как добраться до Эфеса, где их должен был поджидать Баязед на парусной багале.
Залатав дыры на разбитой галере, они медленно отправились в путь. Для ускорения хода судна бандитам пришлось самим взяться за вёсла. Селим, проклиная всех иудеев на свете, изнывая от палящего солнца, вынужден был выполнять роль галерника, ибо иного выхода у него не оставалось.
В течение следующих трёх дней они, крайне изнеможённые и на собственной шкуре познавшие тяжёлый труд галерника, наконец приплыли в Эфес, где их поджидал изумлённый Баязед. Селим, который страшно истомился в пути, целые сутки вообще не выходил из каюты багалы. На следующий день он собрал всех и сказал:
– Золото, которое мы ищем столько времени, находится у иудеев в Александрии. Тому свидетельство – вот эта редкая монета, которой они расплатились в Смирне. То, что они не приплыли в Эфес, как планировали заранее, говорит о том, что в это время их судно спешит в Александрию. Мы отправляемся туда и любой ценой захватим это золото у иудеев.
– Как же ты предполагаешь захватить его в чуждом нам арабском городе. Наше присутствие там может вызвать подозрение у арабов. Мы не знаем их языка, у нас захваченное их судно. Лично я не желаю сидеть у мамелюков в тюрьме или того хуже лишиться головы от рук их палача,– начал возражать Баязед, который после гибели Аслана стал не доверять Селиму.
– Я вижу, в тебе заговорила трусость,– начал с укором Селим,– для того чтобы добиться успеха, надо быть смелым и дерзким. Ну а если ты боишься, то можешь отправляться домой и есть халву вместе с женщинами.
– Я ничего не боюсь,– быстро исправился Баязед.
Он отлично знал, что его ждёт, если вернётся домой с пустыми руками. Во всяком случае, не пахлава с хурмой.
– Вот так-то лучше,– сказал самодовольно Селим и добавил уже конкретно,– мы приплывём в Александрию скрытно, на захваченной нами багале. Её шкипер Аббас за хорошую мзду согласился нам помочь. С ним нас никто не заподозрит. Он разузнает про дом иудея Иосифа, и с помощью Аллаха мы захватим у них это золото.
– Отличный план, Селим,– снова проникся доверием к вожаку Баязед,– я думаю, для этого не стоит брать всех. Достаточно взять несколько надёжных людей. Остальные пусть нас поджидают здесь, в Эфесе.
– Ты прав, Баязед. Кроме меня туда поедут ты, Кяр, Аббас и ещё двое, на которых я укажу,– завершил Селим.
Продав, наконец, оставшуюся пшеницу на Кипре, «Ангел» спешил в Александрию на всех парусах. Соломон уже торопил время и ветер, чтобы побыстрее встретиться с родными. Прошло не более месяца, как он распрощался с ними, но за это время успел здорово соскучиться, особенно по сестре. Он уже представлял, с каким счастливым лицом будет она примерять его подарок – чудесное колье, которое он выменял у Иакова в Смирне.
– Не терпится?– сочувственно спросил его, подошедший Диего,– вот и я всякий раз, когда возвращался домой, думал, что время ползёт очень медленно. Теперь уже один Бог знает, когда я снова попаду в Барселону?– тяжело вздохнул кастилец.
– Зря грустишь,– посочувствовал ему Соломон,– ты тоже скоро вернёшься домой, верь мне.
– Хотелось бы верить,– вздохнул Диего.
С тех пор, как он вступил на борт «Ангела», ни разу не расставался с инструментами судового плотника. За несколько дней кастилец смог привести в божеский вид запущенное хозяйство на «Ангеле».
– Этот Диего работает настолько умело, что порой мне кажется, будто судно смастерил именно он. О лучшем плотнике я не мог бы мечтать. Не зря мы его спасли,– не переставал радоваться Иосиф,– все-таки есть среди кастильцев отличные мастеровые.
Тем временем «Ангел» быстро приближался к берегам Египта. Ветры, дующие с севера на юг, всячески способствовали этому. На утро пятого дня после отплытия с Кипра вдали показалась бледная каёмка родного берега, которая по мере приближения становилась всё чётче. Вся команда вышла на палубу, предвкушая скорую встречу с родными. В эти последние часы плавания каждый с нетерпением ждал того радостного момента, когда он сможет наконец обнять своих близких. К этому чувству примешивалась также тревога за состояние тех, кого они покинули месяц назад. Каждый в глубине души боялся, что по прибытии вдруг узнает дурную весть.
Об этом менее всех думал Соломон. Он ни на минуту не сомневался, что его семья в целостности и сохранности, и с нетерпением ждёт его возвращения. Ближе к полудню судно медленно вошло в александрийский порт и причалило к своему постоянному месту на Большой пристани.
– Соломон, ты отправляйся домой. Я приду вслед за тобой, как только улажу все дела на таможне,– скомандовал Иосиф, чувствуя, что юноше не терпится поскорее увидеться с родными.
Соломон спрыгнул на пристань и почти бегом направился к еврейскому кварталу. Когда он приближался к своей улице, ему повстречался пекарь Самуил. Соломон радостно поприветствовал его и удивился, что тот не ответил, а только хмуро опустил голову. Не придав этому особого значения, Соломон поспешил в сторону своего дома и, дойдя до него, смело толкнул дверь. Она была наглухо заперта- дома никого не было.
«Куда это все подевались?»,– недоумевал он.
Он начал заглядывать в окна, но не заметил никаких признаков жизни. Это выглядело очень странно, ибо их дом никогда не пустовал, во всяком случае тётя Сара никуда не отлучалась. Чувство недоумения постепенно переросло в тревогу. Соломон стоял в растерянности и не знал, что думать. Вдруг он увидел быстро приближающегося Иосифа в окружении почти всей команды и некоторых жителей их квартала. Лицо дяди выражало такую озабоченность, что сердце у юноши защемило от нарастающей тревоги. Иосиф с бледным от волнения лицом подошёл к растерянному племяннику и произнёс с глубокой скорбью:
– Соломон, они убили Моисея !
Юноша вздрогнул, сознание его на мгновение омрачилось, но в следующий момент он взял себя в руки и уже с чувством нарастающего гнева спросил:
– Кто это они?
– Пираты, которых мы не добили. Я в этом почти уверен. Они убили твоего отца и похитили Ребекку,– добавил Иосиф, и его мужественное лицо исказилось гримасой ненависти.
Тут только Соломон осознал, что случилось непоправимое. То, что произошло, он не мог себе представить даже в страшном сне. В одночасье он лишился самых дорогих для него людей. Эта страшная весть сильно потрясла душу юноши, и он сотрясаясь от безудержных рыданий, упал на грудь своего дяди.
Трагедия случилась за два дня до прибытия «Ангела». Причалившая накануне арабская багала и её шкипер Аббас были хорошо знакомы в порту Александрии и потому не вызвали никаких подозрений. Трое неизвестных в сопровождении шкипера Аббаса, под покровом ночи постучались в дверь дома Моисея. Моисей, узнав Аббаса, открыл дверь и сразу же те трое накинулись на него и, не дав опомниться, задушили его верёвкой. В другой комнате дома они застали врасплох Ребекку и Сару и, не дав им закричать, быстро связали. После чего начался погром. Они перерыли весь дом и даже вскопали кое-где земляной пол. Было очевидно, что бандиты ищут что-то очень важное и ценное. Не найдя ничего, они накинули на голову Ребекки чёрный мешок и похитили её вместе с имеющимися в доме ювелирными изделиями Моисея. Лишившаяся от страха чувств девушка, не способна была оказать какого-либо сопротивления. Похитив Ребекку, бандиты спешно отчалили в неизвестном направлении.
Полуживую Сару на следующий день нашли соседи, когда увидели распахнутую дверь дома. Она-то и смогла кое-как рассказать о случившемся. Мёртвое тело Аббаса было обнаружено недалеко от пристани, где пришвартовывалась багала. Бандиты, решив избавиться от уже ненужного араба, перед отплытием задушили и его. Тело Аббаса Иосиф показал Диего, и тот узнал в нём бывшего шкипера того арабского судна, которое было захвачено в Мраморном море бандой Селима. После этого у Иосифа уже не оставалось и тени сомнения, что нападавшие на них пираты и убийцы Моисея, а также похитители Ребекки – одни и те же люди. Так бандиты в течение одной ночи разрушили уютный семейный очаг Соломона. Отец, которого он почитал больше всех на свете, был убит, а его любимица- сестра похищена. У Соломона уже не было ни семьи, ни дома.
В этот тяжёлый час вся команда «Ангела» была рядом со своим шкипером и не расходилась по домам. Иосиф обратился к ним:
– Страшное горе обрушилось на наш дом. Враг осквернил и разорил наш очаг. Я полон решимости отомстить за содеянное и спасти мою племянницу. С этой целью я сегодня же отплываю на «Ангеле» вдогонку за бандитами. Мы не вернёмся обратно до тех пор, пока не отомстим за Моисея и не вернём Ребекку. Вас же я не имею права отрывать от ваших семей, ибо путешествие будет долгим и опасным. Если кто-либо сейчас решит остаться дома, клянусь своим Богом, я никогда в жизни не упрекну его за это. Он может получить своё вознаграждение за службу сейчас же. Решайте братья, ибо я отплываю с восходом солнца.
Давид подошёл к нему и сказал:
– Ты прости меня, дружище. В этот тяжёлый час я не смогу быть рядом с тобой. У меня большая семья, и если что случится со мной, они останутся одни.
Давид был отцом пятерых детей, и младшей его дочке только пошёл второй год.
– Ты всегда был для меня верным другом и таким же останешься в моём сердце. Оставайся здесь и будь опорой для остальных,– сказал Иосиф и заключил в объятия своего помощника,– прощай, мне будет очень тебя не хватать.
Остальные члены команды молча разошлись по домам, чтобы успеть повидать своих родных и до восхода солнца вернуться обратно на судно. Староста общины подошёл к Иосифу и тихо сказал:
– Бандиты искали что-то очень важное, но, кроме ювелирных украшений Моисея, больше ничего не нашли.
– Что? Что же они хотели найти, из-за чего убили Моисея? И потом, почему именно в нашем доме?– в сердцах произнёс Иосиф.
– До тех пор, пока ты не найдёшь их, эта тайна останется неразгаданной,– сказал староста и добавил,– отведи Соломона на наше кладбище. Пусть простится со своим отцом.
Затем он достал золотой перстень Моисея с шестиконечной звездой и передал его Соломону со словами:
– Этот перстень был на правой руке Моисея. Бандиты не заметили его в темноте. Носи его как вечную память об отце.
Соломон сжал в руке перстень. Он вспомнил последние напутственные слова отца, сказанные ему месяц назад на пристани, когда тот провожал его в первое плавание. Кто знал, что они окажутся пророческими?
Иосиф благодарно посмотрел на старосту и, обняв Соломона за плечи, направился в сторону кладбища. Здесь юноша вновь не сдержал слёз и припал к плечу Иосифа. Тело Моисея, убитого два дня назад, согласно еврейскому обычаю, пока не было погребено и покоилось в мавзолее, рядом с могилой его жены
– Клянусь, Соломон, мы отомстим за них!– сказал шкипер,– они ещё горько пожалеют о содеянном!
Соломон уже не рыдал.
За эти несколько часов в нем произошли невероятные изменения. Из некогда жизнерадостного юноши он превратился во взрослого мужчину, душа которого была ожесточена коварным ударом судьбы. Иосиф сразу заметил перемену в своём племяннике.
– Клянусь своим Богом, что найду и покараю убийцу моего отца!– сказал Соломон твёрдым мужским голосом, заставившим вздрогнуть даже Иосифа.
– Наказание убийцы не воскресит твоего отца, а вот Ребекку мы спасти сможем. За это я согласен пожертвовать всем, – произнёс Иосиф и увидел, как Соломон преподнёс к дрожащим губам то великолепное колье, которое он с такой любовью приобрёл в Смирне для сестры.
Сердце Иосифа дрогнуло. Не в силах сдерживать комок в горле он повернулся и зашагал обратно. Вслед за ним, что-то шепча и постоянно оборачиваясь, пошёл Соломон. Двое мужчин: один зрелый, другой молодой были полны решимости довести задуманное до конца.
Они шли бок о бок в порт, где уже поджидал своих героев их верный «Ангел».
Всю обратную дорогу в Адрианополь Селим провёл в тяжких раздумьях. Порой ему казалось, что не стоит туда возвращаться вообще. Он не выполнил высочайшее поручение и должен был предстать перед оком своего повелителя с пустыми руками. Это могло вызвать гнев султана, чреватый непредсказуемыми последствиями. До сих пор Селиму удавалось успешно исполнять все задания и он достойно возвращался в столицу. Однако сейчас бывший пират попал в довольно затруднительное положение. Его последняя авантюра потерпела неудачу. Он не нашёл золота ни в Смирне, ни в Эфесе, ни даже в Александрии, куда поплыл, уверенный в успехе. Спасти Селима могло только одно – он должен был непременно задобрить сердце султана каким-нибудь особенным подарком. Такой подарок он вёз из Александрии с величайшей осторожностью.
Тогда, в доме Моисея, в темноте он не смог внимательно рассмотреть Ребекку. Её похитили по инерции вора, который стремится утащить всё ценное, что попадётся под руку в момент кражи. Будь его воля, он вовсе бы не обременял себя в этот момент подобным грузом. Однако привычка грабителя взяла своё, и девушка была захвачена вместе с драгоценностями.
Уже утром, когда их судно было далеко от египетского берега и солнце осветило девичий лик, только тогда Селим смог внимательно рассмотреть свою живую добычу. Первое, что его восхитило, это глубокие голубые глаза Ребекки. Длинные шёлковые волосы, ниспадающие на гибкий девичий стан, и мраморная шея буквально ошеломили Селима. Будучи зрелым мужчиной, успевшим повидать всякое на своём веку, он был поражён этой неземной красотой. Стоя на палубе, Ребекка пугливо озиралась на окружившую её банду похотливых головорезов. В их раздевающих взглядах просматривалась звериная жадность. Даже у невозмутимого Кяра нездорово заблестели глаза при виде беззащитного женского тела.
– А ну, ишаки амасийские! Все прочь от царского подарка! – закричал на разбойников Селим, угрожающе схватившись за рукоятку кривой сабли.
– Это же наша общая добыча! Мы заслужили её! – начал зло огрызаться Баязед.
– Ты заслужил, чтоб твоя голова была брошена на съедение вонючим псам!– с яростью закричал на него Селим.
– Это от чего же? – обиделся Баязед.
– Оттого, что ты, безмозглый осёл, никак не можешь понять, что это подарок для великого султана. Мы принесём его вместо золота, которое не смогли найти. Теперь понял? Эта девушка – спасение для ваших верблюжьих голов. Они непременно полетят, если вы вернётесь с пустыми руками. Так что берегите её пуще зеницы ока. Если хоть один волосок упадёт с её головы или кто-либо из вас посмеет пальцем тронуть её, то, клянусь Аллахом, его голову я отправлю на корм рыбам, – пригрозил напоследок Селим.
