Сама каракка была длиной 36 метров и шириной 9. Имела три мачты и три палубы. Обшивка была гладкой, борта закруглены вовнутрь, что предотвращало абордаж со стороны неприятеля, а кроме того, имелись противоабордажные сетки, затруднявшие проникновение врагов на корабль. Наличие прямых и косых парусов придавало судну отличные мореходные качества. На «Ангеле» имелось артиллерийское вооружение- явление редкое для того времени, что позволяло применять судно как для торговых, так и для военных целей.
Мастер Жюльен был одним из первых, кто поместил бомбарды на нижней палубе судна, специально смастерив откидывающиеся порты. Это нововведение позволило улучшить устойчивость судна и одновременно скрывать имеющееся на борту грозное для того времени оружие. Двадцать бомбард корабля, по десять с каждой стороны, хоть и могли поражать противника каменными ядрами лишь с расстояния не более ста метров, однако своим грохотом, пламенем и дымом вызывали страшную панику у врага. Артиллерия того времени была настолько примитивна, что оказывала скорее психологическое воздействие, нежели физическое.
Команда и пассажиры располагались в удобных каютах, особенно необходимых для долгих путешествий. Самой просторной и роскошной была каюта шкипера, которая одновременно служила и гостиной судна.
– Видишь, какой великолепный корабль приобрёл для нас твой славный дед Симон, тем самым увековечив себя в памяти потомков! Да будет благословенно имя его в веках!– С огромной гордостью произнёс Иосиф.
– Дядя Иосиф, расскажи поподробнее, как вы жили в Барселоне?– попросил Соломон.
– В Барселоне, мой мальчик, все были больны морем. Молодые и взрослые, арабы и евреи, все мечтали о морских странствиях. Но больше всех мечтал я. Тридцать лет назад я таким же, как и ты двадцатилетним мальчишкой впервые очутился на торговом судне генуэзских купцов и после этого уже ни о чём не думал, только о море. Мой отец Симон подметил это и уже не мог помешать моей увлечённости. Наоборот, когда мне исполнилось тридцать лет он, не поставив меня в известность, изготовил это судно в Бретани, зная, что наилучшие корабелы работают именно там. Ты можешь себе представить мой восторг, когда я увидел это новенькое судно, величаво качающееся у нашего причала? В то время я уже был отличным шкипером и мог самостоятельно совершать дальние морские переходы. Для полного счастья мне тогда не хватало именно собственного судна, и мой отец приобрёл его для меня. Я был сильно потрясён его поступком, и сейчас, по происшествии многих лет, когда я каждый раз отправляюсь в плавание, то переполняюсь чувством беспредельной благодарности к моему родителю. Пойдём в мою каюту, друг мой, я вижу, ты утомился.
Соломон и вправду немного устал. Огромная масса впечатлений вскружила ему голову, и потому он покорно зашагал за дядей.
Они зашли в каюту шкипера, и Соломон стал с величайшим уважением рассматривать, великолепно исполненный портрет своего деда Симона, висевший на самом видном месте.
– Послушай Соломон, а есть ли в твоих карманах монеты?– Вдруг спросил его дядя.
– Монеты? – переспросил его племянник, – нет. А зачем они мне здесь?
– Потому что ты такой же владелец этого судна, как и я, а так как это наше родовое имущество, то всё, что здесь есть по полному праву и в равной степени принадлежит также и тебе.
Сказав это, Иосиф подошёл к небольшому обитому железом сундуку, открыл ключом замок и показал содержимое Соломону. В сундуке хранились слитки золота и множество различных монет как золотых, так и серебряных. Иосиф туго набил кошелёк монетами и передал его племяннику.
– Держи мой друг! С этого момента ты становишься полноправным членом нашего фамильного торгового дома. Трать эти монеты по своему усмотрению и во благо себе,– торжественно произнёс шкипер и в чувствах расцеловал своего племянника.
Соломон стоял, держа кошелёк в руке, сильно потрясённый и не мог произнести ни одного слова. Наконец он очнулся и спросил:
– Дядя Иосиф. Откуда у нас столько золота? Неужели быть купцом такое доходное дело.
– Любое дело, которое ты делаешь с умом и с любовью, должно принести тебе достаток. Но самое главное – ты обязан преумножить то богатство, которое тебе досталось от твоих предков. Ты должен внести свою лепту в их многовековой труд. Если ты этого не сделаешь, а будешь только транжирить своё наследство, то считай, что родился на этот свет зря. Содержимое сундука -это в основном состояние наших трудолюбивых отцов и дедов, которые из поколения в поколение преумножали наше фамильное богатство, бережно храня самое ценное и незыблемое, и ты- достойный их потомок, должен продолжить их правое дело.
Соломон стоял, держа на весу кошелёк с золотом, слегка потряхивая его. Золотые монеты легонько позвякивали, приятно ублажая слух.
– А что я буду делать с этим богатством?
– Очень интересный вопрос, – от души рассмеялся Иосиф, – с этим богатством ты ничего не сможешь сделать. Намного интереснее, что оно сделает с тобой?– Снова загоготал он и уже добавил серьёзно,– ну подарок своей сестре ты же должен купить?
– Должен,– заулыбался Соломон, вспомнив своё обещание.
– Ну вот, как раз и купишь, – завершил Иосиф.
Соломон стал внимательно рассматривать содержимое кошелька. Здесь были монеты различного достоинства и разных стран. Но больше всего внимание юноши привлекла очень интересная монета, на которой было отчеканено изображение женщины с полумесяцем в волосах, в колеснице, запряжённой оленями. Монета была внушительных размеров и разительно отличалась от остальных. Даже золотые византины, которые преобладали в кошельке, не могли сравниться с той, что так привлекла внимание Соломона.
– Дядя Иосиф, какого происхождения вот эта монета?
– Эти монеты передаются нам по наследству испокон веков, и уже никто толком и не помнит об их происхождении. Они очень древние, но золото не подвластно времени и потому не теряет свою ценность даже по истечении многих веков.
– А не опасно ли хранить столько золота на судне?
– Ну во-первых, я использую его во время торговых сделок, а во-вторых, храню их в надёжном месте под защитой пушек и верной команды.
– И всё-таки хотелось бы поподробнее узнать о происхождении этой красивой монеты,– задумчиво сказал Соломон, внимательно осматривая её на свету.
– В Смирне мы покажем её одному очень толковому владельцу ювелирной лавки. Зовут его Иаков. Он переселился в Смирну, но только не из Барселоны, как я, а из Толедо. Иакова я знаю давно – очень образован и наверняка расскажет нам много интересного про эти монеты.
В течение плавания Соломон помимо функции юнги с удовольствием обучался трудоёмкому делу моряка. Он не гнушался никакой работы, чем снискал уважение всей команды судна. Юноша научился правильно ставить паруса, как при попутном ветре, так и в бейдевинд. Дядя научил его пользоваться арабской астролябией, магнитным компасом, и Соломон уже мог самостоятельно определять местонахождение судна на карте.
По прошествии шести суток «Ангел», подгоняемый в основном лёгким попутным ветерком, приблизился к берегам Анатолии и на закате девятого дня вошёл в порт Смирны. Иосиф был очень доволен столь удачным плаванием:
– Всю дорогу ветер дул нам в спину, а пираты, тьфу, тьфу, как в воду канули. И всё это от того, что с нами плывёшь ты, Соломон, и твоя счастливая шестиконечная звезда, которая охраняет нас от всяческих напастей.
Соломон был рад, что смог принести удачу своим присутствием на судне, хотя и понимал, что дядя ему немного льстит.
Город Смирна, благодаря своему более удобному географическому положению по сравнению с Александрией, выглядел намного оживлённым. Находясь на стыке Европы и Азии, он был своеобразным морским перекрёстком обоих материков, в то время как месторасположение Александрии было скорее тупиковым. Смирна начала процветать после того, как сюда стали съезжаться евреи из различных городов Иберийского полуострова. Язык испанских евреев-юдезмо был слышан практически на каждом шагу. Евреи построили здесь синагогу, открыли свои меняльные конторы и ювелирные лавки, вели активную торговлю, благодаря чему возрос товарооборот местного порта. Соломон, которого мать в своё время успела научить говорить по-испански, чувствовал себя здесь довольно вольготно.
Так получилось, что до прибытия «Ангела» в Смирну уже заходило другое торговое судно с пшеницей, и потому Иосифу удалось сбыть не больше половины груза. Сильно раздосадованный случившимся, он во всём винил нерасторопных оптовых скупщиков зерна, с которыми он договаривался о количестве требуемого товара. Чтобы не очень огорчать Иосифа, скупщики пообещали ему выкупить весь оставшийся груз при условии, если он доставит его в город Эфес. Делать было нечего, и шкипер решил на рассвете следующего дня отчалить в Эфес, куда можно было доплыть за двое суток. Там их должен был поджидать потенциальный покупатель.
– Эти олухи не в первый раз подводят меня, – возмущался Иосиф, – никогда не поверю, что кто-то привёз пшеницу дешевле, чем я. Вот и имей дело с такими перевёртышами. Одни только убытки от них.
Египетская пшеница издревле считалась самой дешёвой в Средиземноморье, ибо на берегах Нила её собирали по три, а то и по четыре урожая в год, и потому было крайне удивительно, что кто-то завёз сюда этот товар по менее дешёвой цене.
– Не стоит из-за этого так огорчаться,– успокаивал его помощник,– не купили здесь, так возьмут в Эфесе.
– Возьмут, а то как же. Знаю я этот Эфес. Там одна голытьба живёт. Хотя когда-то это был процветающий город.
– Дядя Иосиф, давай сегодня сходим к твоему земляку-ювелиру. Помнишь, ты обещал мне?
– Правильно. Давай. А то нам до утра здесь больше нечего делать. Эй, Давид!– крикнул он своему помощнику,– будь внимателен, я спускаюсь на берег.
Они отправились к Иакову, дом которого находился в отдалённой части города. Идти им пришлось довольно долго, без конца петляя по извилистым и узким улицам Смирны. Иной бы давно заблудился, но Иосиф знал город, как свои пять пальцев. В доме ювелира гостей из Египта встретили очень радушно.
– Шолом, достопочтимый Иаков! Я рад видеть тебя в полном здравии! – по-еврейски поприветствовал ювелира Иосиф, переступая порог дома.
Иаков, мужчина лет шестидесяти с умным, проницательным взглядом, сразу оживился, когда увидел Иосифа вместе с молодым человеком.
– Шолом, дорогой Иосиф!– радостно откликнулся ювелир.
Затем он повернулся к Соломону и воскликнул:
– А кто этот юноша? Погоди, уж не внук ли это достопочтимого Симона из Барселоны?
– Совершенно верно. Это сын Моисея Соломон, – совсем по-библейски сказал Иосиф и добавил,– будучи сыном моей покойной сестры Суламифь, он стал полноправным членом нашего торгового дома.
– Ну и, конечно же, ты посвящаешь его во все тайны морского дела?
– Я особо и не стараюсь,– хвастливо ответил Иосиф,– он прирождённый мореход, и схватывает всё налету. Ну рассказывай, как вы тут живёте, как идёт торговля?
– Нашей общине в Смирне пока ничто не угрожает. Ни православные, ни мусульмане не препятствуют нашей вере, как это было в Толедо. Для них мы иноверцы и только. За это платим отдельный налог. Торговля же, хвала Богу, идёт складно. Так что до прихода великой Мессии думаем доживём.
– Ну, Мессии ты может быть и не дождёшься, но благополучная старость тебе в этом городе обеспечена точно,– по-житейски рассудил Иосиф.
– Садитесь дорогие гости. Давайте пить кофе,– на восточный манер подсуетился Иаков и взмахнул колокольчиком.
В комнату зашёл смуглый слуга-грек.
– Приготовь-ка нам кофе. Подашь его вместе с фруктами и со сладостями,– распорядился по-гречески Иаков.
– Смотри, Соломон,– весело кивнул племяннику Иосиф,– с моей лёгкой руки даже евреи в Смирне стали пить кофе.
Слуга-грек принёс сушёный инжир с изюмом, великолепные золотистые абрикосы, ароматную халву посыпанную сахаром, локум и свежеиспечённую пахлаву. Все трое стали пить крепкий горький кофе, закусывая сладкой медовой пахлавой.
– Мы тебе одну монету принесли,– начал Иосиф, покончив с кофе и переходя к фруктам,– хотели, чтобы ты поведал нам о её происхождении.
Сказав это, он достал и протянул монету Иакову. Ювелир, вооружившись увеличительным стеклом, стал внимательно её изучать.
– Это очень древняя монета. Она отчеканена в дохристианскую эпоху, ибо здесь изображена языческая богиня охоты Артемида.
– Как же ты об этом узнал?– удивился Иосиф.
– Очень просто. Если колесница запряжена оленями, значит, это богиня Артемида. Римляне переименовали её, и теперь она стала богиней охоты Дианой. Но послушайте всю историю с самого начала.
Очень давно, около двух тысячелетий тому назад, на этой территории существовала страна под названием Лидия. Её повелителем был царь Крёз. Он сумел покорить всю западную часть Анатолии, в том числе города Смирну и Эфес. Царь Крёз был сказочно богат. О количестве его золота до сих пор ходят легенды. Лидийцы добывали золото в реке Пактол, отделяя его от серебра. Из него они чеканили монеты с изображением льва. Крёз был почитателем всего эллинического и потому делал щедрые подношения греческим храмам. Но больше всего золота он подарил великолепному храму Артемиды в Эфесе. Царя Крёза пленили, а затем убили персы, но богатства не нашли, ибо оно было надёжно спрятано в языческом храме Артемиды. До прихода христиан это золото находилось именно там, однако потом его, по-видимому, вывезли оттуда, дабы оно не попало в руки поклонников Христа, предварительно отчеканив из него вот такие монеты. Храм Артемиды стал храмом Дианы. Основное богатство царя Крёза до сих пор не найдено, хотя иногда встречаются такие единичные монеты.
– А почему ты думаешь, что золото до сих пор не обнаружено?– с сомнением спросил Иосиф,– ведь есть же монеты отчеканенные из него и, судя по всему, их немало.
– Потому что этого золота так много, что как только его найдут, в мире сразу появится новый царь Крёз, и мы непременно об этом узнаем.
– Ты хочешь сказать, что обладатель этих богатств сможет завладеть пол миром?– осторожно спросил Иосиф.
– Вы даже не можете себе представить как его много!– сказал восхищенно Иаков, подняв подобострастно руки,– его владелец способен не только покорить, но и перевернуть весь мир.
– Не могу вообразить, сколько должно быть золота, чтобы купить весь мир?– усмехнулся Иосиф,– ведь если золота будет так много, как песка в Египте, то оно уже никому не будет нужно. Я считаю, что не богатства делают людей, а люди делают богатства.
– Погоди-ка, дядя! Ведь на судне ты говорил мне совсем обратное,– сказал удивлённый Соломон.
– Мой дорогой друг! В разное время эту фразу можно переставлять по- разному в зависимости от сложившейся ситуации, ибо всё в этом мире переменчиво,– лукаво ответил Иосиф и захохотал.
Затем старые друзья завели между собой чисто светскую беседу, а Соломон стал с интересом рассматривать выставленные на продажу ювелирные украшения. Его внимание привлекло великолепно изготовленное золотое колье с красиво огранёнными разноцветными полудрагоценными камнями. Соломон вспомнил, что хотел купить сестре подарок, и потому решил приобрести именно это изделие. Иаков заметил, как юноша внимательно рассматривает колье, и произнёс:
– Правда красивая вещь! Я и сам подолгу на неё засматриваюсь. А у тебя отменный вкус, мой мальчик, сразу видно, что ты из семьи потомственного ювелира.
– Великолепная вещь,– с видом знатока произнёс Соломон, – сюда вложено много кропотливого труда. Я хотел бы её приобрести в качества подарка для моей сестры.
К этому времени Иосифа тоже заинтересовало колье и он стал её с интересом рассматривать, а когда узнал, что она предназначается для его чудесной племянницы, уже по-деловому спросил:
– Сколько же она будет стоить, Иаков?
– Если для вас, мои дорогие земляки, то торговли не будет. Вам понравилась моё колье, мне- ваша древняя монета. Согласен на обмен,– резонно заключил Иаков.
Дядя и племянник переглянулись. Монета по своему золотому эквиваленту значительно уступала колье, однако по нумизматическим понятиям имела большую цену. Но в этом мог разобраться только такой специалист, как Иаков, для остальных же это был лишь обычный кусок золота.
– Отличная сделка. Вполне достойный обмен, – согласился Иосиф.
Оба друга ударили по рукам в знак согласия. Иаков опять захотел зазвонить, но только сейчас заметил, что его слуга-грек всё это время находился рядом и никуда не отлучался.
– Проводишь до их судна и быстро вернёшься обратно,– приказал он слуге, собственноручно упаковывая колье в футляр.
По всему было заметно, что ему жаль расставаться с этой великолепной вещицей.
– Здесь по ночам не всегда безопасно,– пояснил Иаков,– так что мой слуга вас проводит. А то ещё заблудитесь или, того хуже, вас ограбят.
Друзья стали сердечно прощаться, оба довольные встречей. Иосиф и Соломон в сопровождении слуги зашагали обратно в порт по уже стемневшим улицам Смирны. Слуга, хорошо знающий город, но ни слова не говорящий по-испански, безмолвно и без происшествий проводил их до «Ангела». Они поднялись по мостику на корабль, а слуга исчез в темноте улиц. Однако он не пошёл в сторону ювелирной лавки, а свернул к портовому постоялому двору. Когда слуга зашёл туда, его встретила шумная, разношёрстная толпа, состоящая из матросов и портовых женщин. Не обращая на них никакого внимания, слуга подошёл к хозяину и сказал:
– Где Кяр? Я хочу его непременно увидеть.
Не успел он это произнести, как из глубины плохо освещённой комнаты вынырнул короткого роста, но очень широкоплечий человек лет тридцати, с круглой головой и топорщащимися ушами. Острая чёрная бородка в сочетании с маленькими, близко посаженными глазками придавали ему козлиную внешность. Глухонемой от рождения, Кяр мог различать слова только по движениям губ.
– Веди меня к хозяину,– сказал, жестикулируя слуга немому.
Тот понял его, одобрительно кивнул и взглядом велел следовать за ним. Они зашагали к самой отдалённой пристани порта, где мерно покачивалось множество галер. Подойдя к одной из них, они поднялись на борт. Здесь их встретили двое бородатых мужчин с большими чёрными усами, одетые в просторные штаны белого цвета, опоясанные шнурком с вышитыми концами. Поверх штанов на них были надеты шёлковые рубашки, доходившие до икр. На головах красовались тюрбаны из красного сукна. Обуты они были в лёгкие ботинки из жёлтого сафьяна. Турецкая речь была непонятна слуге и сильно резала слух. Увидев Кяра, турки засуетились и пропустили обоих на судно. Слуга и Кяр зашли в полутёмное помещение.
– Зачем пришёл?– вдруг из темноты раздался голос, с трудом произносивший греческие слова. Слуга-грек понял, что эти слова обращены к нему и ответил:
– Час назад я увидел то золото, которое ты разыскиваешь, мой господин.
– Да? Где же ты видел это?– спросил недоверчиво плохо говорящий по-гречески голос. Глаза слуги стали привыкать к темноте, и он смог разглядеть силуэт говорящего с ним человека. Тот возлежал на просторной тахте со множеством подушек. Рядом с ним белело нагое женское тело, сильно выделявшееся на фоне зелёного шёлка.
– Я видел это золото в ювелирной лавке моего хозяина,– ответил слуга.
Услышав это, лежащий на тахте человек резко вскочил и жестом велел одалиске удалиться. Женская фигурка быстро завернулась в покрывало и исчезла.
– Продолжай,– приказал он.
– Это золото принесли друзья моего хозяина, иудеи из Александрии. Они обменяли золотую монету с изображением богини Артемиды на ювелирное украшение. В Смирну прибыли на судне «Ангел», что стоит на центральной пристани. Я сам их туда провожал.
Человек задумчиво начал ходить по комнате.
– И много ещё у них этих монет?– наконец произнёс он.
– Я не знаю, мой господин,– сказал слуга,– они говорили на непонятном для меня языке и мне не удалось ничего разузнать.
– Где сейчас находится эта монета?
– В доме у моего хозяина. В особом шкафу, где он хранит свои драгоценности.
– Ты отправишься вместе с Кяром туда и любой ценой добудешь мне эту монету. И чтоб через час она была у меня!
Слуга пытался возразить, но его уже никто не слушал.
– Кяр,– обратился к глухонемому его господин, стараясь говорить для него внятно, по-турецки,– если понадобится, употреби свою силу, но монету принеси любой ценой. Иди, он укажет тебе дорогу.
Кяр прочёл приказ по губам, понимающе кивнул и скрылся вместе со слугою.
Оставшись один, человек стал сосредоточенно расхаживать по комнате. Это был среднего роста коренастый мужчина лет сорока. Большой орлиный нос придавал его лицу хищническое выражение. Смотрящие с коварством глаза подозрительно сверлили окружающих. Звали этого человека Селим.
После захвата византийского города Бурса в руки туркам попали сведения об истинных размерах богатств Византии, а также о возможных местах их нахождения. Естественно, ядром византийского могущества и процветания был Константинополь. Здесь, по всей вероятности, были сконцентрированы основные сокровища империи. Однако источники, захваченные в Бурсе, свидетельствовали о том, что на периферии также имеются немалые богатства.
Тысячелетняя Византия была преемницей всех больших и малых государств, которые на протяжении многих столетий возникали, процветали, обогащались и распадались на её огромных пространствах. Богатства правителей этих, давно канувших в бездну истории стран, переходили во владение Византии. Одним из источников этих богатств было золото лидийского царя Крёза. Письменные свидетельства, найденные османами в Бурсе, говорили о существовании огромного состояния, оставленного царём Крёзом. Однако те же источники ничего не говорили о конкретном его местонахождении.
Селим был одним из доверенных лиц турецкого султана Мурада Второго. В прошлом пират из Алании, Селим провёл свою бурную молодость, грабя богатые торговые суда, следующие с Востока в Константинополь. Сколотив себе порядочное состояние, он поселился в столице османов и вёл светский образ жизни, ублажая себя одалисками и с благоговением читая отрывки из Корана. Однако во дворе султана его заприметили и, напомнив о его былой лихой жизни, привлекли к исполнению различного рода авантюр. Султан поручал ему особые задания, выполнение которых требовало применения насилия, а порой и физического устранения неугодных. Чтобы выполнить высочайшее повеление, Селим не останавливался ни перед чем, порой действуя кроваво и жестоко, за что пользовался особым расположением Мурада. Османские султаны для достижения своих имперских целей часто прибегали к услугам подобных лиц. Справедливости ради нужно сказать, что аналогичные заплечные мастера существовали при многих царствующих особах того времени, и в этом отношении султан турок не был исключением.
Селиму на этот раз было поручено любыми средствами выявить местонахождение богатства царя Крёза. С этой целью он набрал банду из бывших пиратов и отплыл на галере в город Смирну, которая когда-то располагалась на территории бывшего лидийского царства. По дороге они подвергли нападению испанское судно, возвращающееся из Константинополя, загруженное византийским шёлком. Подобного рода деятельность вполне одобрялась со стороны султана и применялась бандой в качестве средства обогащения.
В Мраморном море банда Селима ограбила ещё одно торговое судно. Им оказалась арабская багала, шедшая из Египта, нагруженная пшеницей. Почти полностью перебив обе команды, захватив их груз, пираты прибыли в Смирну под видом турецких купцов и здесь же по бросовым ценам сбыли доставшийся им разбойничьим путём товар. Вот почему скупщики пшеницы города лишь частично выкупили груз у возмущённого Иосифа. Деньги, вырученные от продажи захваченной пшеницы и шёлка, пошли на расходы, связанные с их пребыванием в Смирне.
Как главарь этой банды, Селим тратил средства по своему усмотрению, удовлетворяя, естественно, в первую очередь свои нужды. Сперва они подкупили хозяина портового постоялого двора, ибо по роду своей деятельности он, общаясь со всеми прибывающими купцами и матросами, являлся бесценным источником необходимой информации. Для связи с ними в постоялом дворе всегда находился Кяр. Затем они подкупили слуг в богатых домах города и в ювелирных лавках. С их помощью они надеялись добыть необходимую информацию о предполагаемом местонахождении золота. К несчастью для Иакова и Иосифа, подкупленный в качестве осведомителя слуга-грек стал свидетелем передачи золотой монеты храма Артемиды Иакову, о чём и не преминул рассказать Селиму.
По истечении не более одного часа на галеру возвратился один только Кяр. Он бесшумно зашёл к Селиму. Лицо Кяра ещё выражало недавно пережитое событие, однако он достал золотую монету храма Артемиды и передал её Селиму. Взволнованный Селим начал внимательно её осматривать. Наконец он с довольным лицом повернулся к Кяру и сказал:
– А ты молодец! Быстро управился. Как тебе это удалось?
Кяр жестом дал понять, что ему пришлось применить силу.
– Тебе пришлось убить этого ювелира?
Кяр довольный кивнул в ответ.
– А слуга? Куда подевался слуга? Ведь он нам ещё так нужен,– забеспокоился Селим, серьёзно посмотрев в глаза Кяра.
Довольное лицо глухонемого излучало чувство до конца исполненного долга.
– О, Всевышний! Неужели ты задушил и его?– с возмущением накинулся на Кяра Селим,– этот человек сослужил нам хорошую службу и мог бы ещё пригодиться. Ты, лопоухий верблюд, что ты натворил?– продолжал негодовать Селим.
Кяр хладнокровно смотрел на рассерженное лицо своего хозяина, и ни один мускул не дрогнул на его лице. В планы Селима, конечно, не входило устранение слуги-грека, однако тот факт, что Кяр достал для него эту монету, был намного важнее. Ради этой монеты можно было бы пожертвовать чем угодно. Наконец-то после длительного бесплодного пребывания в этом городе им удалось раздобыть частицу того, что они так упорно искали. У них в руках была нить, которая смогла бы привести к цели. А это дорогого стоило.
Потихоньку Селим стал отходить. Он понял, что если Кяр устранил слугу, значит, у него не было другого выхода. Кяр попросту рисковать бы не стал. Это Селим знал твёрдо. По-видимому, слуга в последний момент почувствовал угрызения совести и хотел заступиться за своего хозяина, и потому Кяр был вынужден убрать его.
«Да, скорее всего так оно и было»,– подумал Селим и уже по-доброму посмотрел на своего верного слугу.
Кяр почувствовал перемену настроения своего хозяина, и в его взгляде появилась некоторая ироничность. Селим невольно вздрогнул от взгляда хладнокровного убийцы. Он сразу же представил себе как невозмутимо, привычными движениями Кяр накидывает верёвку на шею жертвы и затягивает её с обеих сторон своими железными ручищами, от которых ещё никому не удавалось спастись. Всякий раз Селиму казалось, что перед ним стоит не такое же одушевлённое существо, как он, а бездушное и безмолвное орудие убийства. Хотя именно такой слуга был всегда необходим Селиму, и потому, несмотря на свою брезгливость, Кяру он доверял больше всех.
С пяти лет, невесть откуда, Кяра забрали в школу для янычаров, и хотя он рос сильным и крепким, но глухота не позволила ему служить в армии султана. Для янычара-аги присутствие в отряде глухого воина могло бы обернуться большими хлопотами. По этой причине его определили в пажеский корпус во дворце султана, где он также не пришёлся уже в силу своей непривлекательной внешности. В конце концов его заприметил Селим, которого очень устраивал такой безмолвный слуга, жестокий и хладнокровный исполнитель воли хозяина.
В следующее мгновение Селим уже переключился на более важную для него проблему.
– Значит, это золото прибрали к рукам иудеи. Стало быть, оно находится у них. Как это я раньше не догадался. Вот они и выведут меня на него. Непременно выведут. А ну, позови сюда Аслана!
Аслан тотчас явился.
– Ты немедленно отправишься к центральной пристани и всё разузнаешь про судно «Ангел». Кто хозяин? Откуда? Куда и когда уплывает? – приказал Селим.
Аслан отправился выполнять его поручение.
– Оставаться нам здесь уже небезопасно и к тому же бессмысленно,– решил Селим,– на рассвете мы уплывём отсюда.
Через некоторое время вернулся Аслан и доложил:
– Это судно из Александрии. Его владелец шкипер Иосиф, он иудей. Привез сюда пшеницу, однако не смог полностью сбыть товар, а потому завтра уплывает в Эфес, чтобы продать остальной груз там.
– Похоже, после нас продавать здесь пшеницу будет очень невыгодно,– зло расхохотался Селим, а затем спросил Аслана,– сколько людей на этом судне и чем они вооружены?
– Людей мало,– ответил тот,– человек семь-восемь, не больше, а вот вооружения я вроде не заметил. Темно всё-таки. Но думаю ничего серьёзного там нет.
– Значит, обычное торговое судно,– заключил довольный Селим, – взять нам его не составит особого труда. Вели готовиться к отплытию. С восходом солнца наши две галеры спешно покидают Смирну. Парусная багала во главе с Баязедом пусть отправляется в Эфес вслед за нами и ждёт там. Мы присоединимся к ним в Эфесе, как только захватим судно иудеев. И да поможет нам Аллах!
«Ангел» только миновал залив Смирны, как вдруг ветер прекратился, и на море установился полный штиль, очень характерный для Средиземного моря в летний период.
– Всё! Приехали!– начал возмущаться Иосиф,– с этим штилем у нас всё зерно прорастёт в трюме, пока мы доплывём до Эфеса.
Ветра всё не было, и «Ангел» стоял обездвиженный, слегка покачиваясь на месте. Соломон, довольный подарком для сестры, внимательно рассматривал колье, представляя, как украсит оно её красивую шею. Он уже успел соскучиться по дому и с нетерпением ждал того дня, когда снова сможет обнять своих близких.
Весь день солнце нещадно палило. Паруса «Ангела» безжизненно повисли, наводя на Иосифа уныние. К вечеру штиль прекратился и, подувший западный ветер наконец оживил «Ангел». Судно вяло поплыло в южном направлении и к утру достигло острова Хиос, который начал обозначаться по правому борту «Ангела». Ветер, дувший со стороны суши, придавал кораблю приличный ход. Однако ближе к полудню ветер опять начал стихать, тем самым замедляя движение судна. В это время Иосиф заметил, как справа и слева им наперерез устремляются две многовёсельные галеры. Было ясно, что они намереваются преградить им путь.
– А вот и пираты пожаловали!– будто радуясь этому, объявил шкипер.
Команда вышла на палубу, наблюдая, как галеры, усиленно гребя, быстро приближаются к «Ангелу» с обеих сторон.
– А ну нечего глазеть, все по своим местам!– скомандовал Иосиф,– как будто никогда пиратов не видели. Ну-ка, лево руля!
Корабль резко взял влево и нацелился носом в бок одной из галер. При хорошем ветре можно было уйти от правой галеры и разломать в щепки левую, ибо «Ангел» был в два раза крупнее и тяжелее их. Однако слабый ветер не позволял паруснику набрать достаточную скорость, чтоб протаранить противника. Галеры продолжали приближаться к судну наперерез. Иосиф уже начал различать фигуры и лица пиратов. Все они были одеты в просторные штаны, с тюрбанами на головах. Среди них выделялся коротышка с гладко выбритой головой. Это был Кяр. Он находился на правом судне вместе с Селимом, в то время, как Аслан командовал левой галерой. На обоих суднах криками и плетью принуждали галерников усиленно грести, отчего расстояние до «Ангела» быстро сокращалось. Турки намеревались использовать свой любимый приём: взять судно на абордаж одновременно с обоих бортов. С этой целью они уже предварительно держали в руках наготове абордажные крючья.