Валерия Чернованова
Мой (не)любимый дракон
– Эсселин Сольвер, полагаю?
– Вы полагаете верно.
Далива нахмурилась, отчего у нее на переносице обозначилась глубокая складка. Поджала губы, и те вытянулись в тонкую блеклую нитку.
Гримаса недовольства ее сиятельству явно не шла, портила эту совершенную красоту.
Отступив на несколько шагов, графиня гордо вздернула подбородок и проговорила, обращаясь ко всем нам:
– На протяжении следующих недель вы будете находиться под неусыпным надзором. За вами днем и ночью будут следить слуги, придворные, наследник, эссель Тьюлин. И я, – жесткой усмешкой подчеркнула свои последние слова. – Смысл моей жизни заключается в том, чтобы служить ео великолепию и помочь ему сделать правильный выбор.
«Какой-то ограниченный и унылый смысл», – отметила я про себя.
А Далива тем временем вдохновенно частила:
– И я сделаю все возможное, чтобы ари стала достойнейшая из достойнейших. А те, которые, по моему мнению, окажутся недостаточно хороши для Скальде, – и снова я удостоилась внимания приближенной к королевскому телу шлю… многоуважаемой эсселин, – долго в Ледяном Логе не загостятся.
Я совершала ошибку за ошибкой. Впору рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом. Вместо того, чтобы заручиться поддержкой этой выпендрежницы, опрометчиво брошенной фразой построила между нами стену.
Следовало вести себя, как вела бы Фьярра: быть кроткой и предупредительной. Вот только беда в том, что я не Фьярра. И хоть разумом понимала, что от моего поведения зависит наше с Лешей будущее, измениться за каких-то несколько дней не могла.
Меня тошнило от того, что приходилось пресмыкаться перед Блодейной. Вертеть хвостом перед тальденом. Еще и любовнице его в рот заглядывать? Нет уж, увольте. Я не хочу и не буду потворствовать их средневековым замашкам! А начнет ставить мне палки в колеса – пожалеет, что на свет родилась и связалась с землянкой.
Правда, я еще не представляла, как в случае чего буду устранять проблемы в лице ее сиятельства и ей подобных. Но внутренний страстный монолог помог воспрянуть духом и приободриться. В иные моменты, если захочу, я могу быть очень изобретательной.
– Надеюсь, мы друг друга поняли, эсселин. Приятного вам вечера, – бросила на прощание графиня с таким видом, словно объедки со стола швырнула крутившимся у ее ног болонкам.
После чего горделиво удалилась в сопровождении слуги.
Глава 7
– Думаете, она и правда на это способна? Избавиться от невесты, которая ей не понравится, – подала голос Майруэн.
Как уже успела заметить, девушка была тихоней и скромницей, по большей части предпочитала молчать. И, кажется, побаивалась Скальде. По крайней мере, всякий раз, когда в поле зрения Майруэн попадал наследник, вальяжно развалившийся в кресле с бокальчиком чего-то крепкого, алиана становилась белее мела и спешила отвести взгляд.
– Еще как, – досадливо поморщилась Керис. Девушка цепко оглядывала тронный зал, битком набитый придворными.
«Нет, она не змея, она – ястреб, высматривающий добычу, – вдруг подумалось мне. Взглянув на алиану в очередной раз – красавицу, преисполненную холодного высокомерия, я мечтательно добавила про себя: – Вот было бы здорово стравить их с Даливой!»
Что-то подсказывало: из Керис получится достойная фаворитке соперница.
– Пока мы здесь на птичьих правах. Да и в будущем графиня д’Ольжи может значительно усложнить жизнь императрице. То есть любой из нас, – тем временем, не догадываясь о моих, нашептываемых злым гением мыслях, вслух рассуждала княжна Серых пустошей. – Мало выйти замуж за наследника, нужно пробудить в нем чувства. Если не любовь, так хотя бы страсть. И тогда – прощай, златогривая мымра! Правда, говорят, этот тальден вообще не способен на сильные чувства. Из-за магии своего рода.
Стоящая рядом со мной Майлона горестно вздохнула. Полагаю, в своих дерзких мечтах алиана не только примеряла корону императрицы и купалась в лучах славы, но и принимала солнечные ванны, обласканная жаром любви Герхильда, этой ледышки.
Как и Керис, Майлона была брюнеткой. С тонкой талией, грудью черт знает какого размера и крутыми бедрами, на которых в виде лишних сантиметров оседали калории. Девушка не переставала жевать нугу и засахаренные фрукты. Старалась делать это украдкой, но, боюсь, ее чрезмерная любовь к сладкому не укрылась от пытливого взора месье Герхильда и эссель Тьюлин – той самой представительной дамы, что утром на площади толкала приветственную речь. Насколько я поняла, на плечах этой женщины лежали все оргмоменты, связанные с отбором невест. Наделенная широкими полномочиями, эссель Тьюлин вилась вокруг нас коршуном, следила за каждым нашим движением. Чаще хмурилась, реже – благосклонно улыбалась.
– Тем не менее ее сиятельству как-то удалось привязать к себе наследника, – заметила Ариэлла, присоединившись к нам, дегустировавшим вина из императорских погребов.
Вернее, это девушки их дегустировали, а я только подносила кубок к губам. Все ждала, когда Майлона, помимо сладкого увлекающаяся и горячительными напитками, дойдет до нужной кондиции, и я наконец смогу ее допросить. Так прямо в лоб и поинтересуюсь: что не так с этим драконом. Надо лишь набраться терпения. Подождать, когда девица окончательно захмелеет, и мы останемся с ней наедине.
К тому же при других алианах возвращаться к расспросам я не осмеливалась. Они и так считают меня чудачкой. Нечего давать лишний повод для обсуждений. Иначе потом алианы будут задаваться вопросом: а что не так с этой Фьяррой. А с ними и весь двор за компанию.
– Любой тальден, пока не обзаведется ари, нуждается в шлюхе, забирающей магию, – презрительно фыркнула Керис.
Эх, жаль графиня нас не слышит. Княжна была бы первой на «отчисление».
Разговор прервался, когда в ложу, что располагалась под самыми сводами этого каменного мешка – тронного зала, вернулись музыканты. Рассевшись на табуретах, принялись лениво перебирать струны. Придворные сразу приободрились. Дабы освободить место для очередного хоровода, часть собравшихся ринулась к расставленным вдоль стен столам, ломившимся от изысканных блюд.
Первой на танец пригласили Керис. Она у нас была звездой вечера. Только бы вконец не зазвездилась – и без того самомнения хоть отбавляй. Сильный пол вокруг нее так и вился, слетались, будто пчелы на мед. Или мухи на кое-что другое.
Остальные алианы тоже были нарасхват. Следом за Снежной Королевой пошла танцевать Ариэлла. И Майруэн, застенчиво улыбнувшись темноволосому кавалеру, протянула ему свою нежную ручку.
Я уж было обрадовалась, что вот сейчас наступит момент истины. Но Майлона, не желая оставаться в тени, пока другие невесты напропалую флиртуют с магами разной степени важности, сама решила проявить инициативу, очевидно, рассудив: «Раз гора не идет к Магомету, то Магомет, так и быть, сам снизойдет до горы».
Ни одна из алиан не осталась без пары. Ну разве только я, по-прежнему, хоть убейте, не считавшая себя ни невестой, ни алианой. Я мужняя жена! Дипломированный экономист. И мне давно не восемнадцать, а целых двадцать четыре. И вообще, я не хочу здесь находиться!
Я осталась одна наедине со своими угрюмыми мыслями. Подбегал какой-то прыщавый юнец с приглашением походить с ним по залу, но с меня хватило и первых двух танцев. Ладно бы вальс. В детстве я занималась бальными танцами и могла всем показать мастер-класс. Но до вальса, увы, здесь еще не доэволюционировали. А ползать черепахой, держась за руку со всякими незнакомыми типами – увольте.
«И как же мне по-быстрому захомутать тебя, Герхильд?» – мысленно вернулась к насущной проблеме. Взгляд помимо воли снова устремился к наследнику, с отмороженным видом наблюдавшему за танцующими придворными.
Его великолепие не принимал участия во всеобщем веселье. Сидел на троне под винного цвета балдахином, время от времени подносил к губам инкрустированный самоцветами кубок и явно считал минуты до окончания вечеринки. По нему и не скажешь, что жаждет жениться.
Всякий раз, стоило мне взглянуть на его благородие, я начинала заводиться. Еще нескоро сумею забыть недавнюю унизительную сцену, за которую благодарить следовало мерзавца Герхильда.
Перед самым началом праздника распорядитель бала по очереди представлял алиан. Озвучивал имена невест и их титулы, и девушки одна за другой входили в зал. Стуча каблучками по натертому до блеска мрамору, в котором, словно золотые рыбки в пруду, отражались огоньки свечей, подходили к его великолепию. За каждой тянулся шлейф из любопытных взглядов и заинтересованных перешептываний. Возле трона невесты грациозно опускались в реверансах.
А я уже кланяться, если честно, задолбалась. И тем не менее послушно настраивалась на очередное проявление со своей стороны рабской покорности.
Когда прозвучало мое имя, под прицелом взглядов я вступила в зал. Нервно комкая юбку непослушными пальцами, направилась к трону приветствовать наследника.
Остальных девушек – своими глазами видела! – тальден встречал пусть и холодной, но все-таки улыбкой. Мне же всем видом давал понять, что был бы безмерно рад, если бы я куда-нибудь провалилась.
В горле застрял едкий комок, в который превратилось раздражение, отчего дышать получалось с переменным успехом. Я снова занервничала. Неужели Далива начала воплощать в жизнь свои угрозы? Так скоро? Или это мы еще от утренней встречи никак не отойдем?
Не люблю злопамятных мужиков.
Остановившись у самых ступеней трона, затянутых пурпурным шелком, я плавно, как учила Блодейна, согнула правое колено, расстелив по полу юбку. Заодно голову опустила, и взгляд потупила. В общем, как могла, тренировала в себе смирение.
Терпи, Аня, терпи. Плевать, что другие алианы поднимались сразу же, с благосклонного разрешения этого… драконьей матери сына. Плевать, что на тебя все пялятся и, не стесняясь, вовсю перешептываются. Я буквально физически ощущала сверлящие затылок взгляды и слышала, как то тут то там раздаются пока еще тихие смешки.
Пытка реверансом продолжалась. Видать, таким образом меня наказывали за утреннюю оплошность на сцене.
Минута, две… Шум нарастал, а вместе с ним и всеобщее веселье. У меня начали дрожать колени, и от напряжения на висках выступил пот. Пытаясь вернуть себе душевное равновесие, до боли закусила губу. Солоноватый привкус, появившийся на языке, немного отрезвил. По крайней мере, помог справиться с гневом.
Интересно, и долго будет испытывать на прочность мое терпение? Или мне придется демонстрировать свой ангельский нрав аж до Второго пришествия?
– Поднимитесь, – наконец лениво, будто делая мне одолжение, разрешил тальден, и я облегченно выдохнула.
Вскинула на изверга взгляд и почувствовала, как злость рвется наружу. Наверное, что-то такое отразилось и на лице. Тальден усмехнулся, а потом махнул рукой, мол, сгинь нечистая. Потеряв ко мне интерес, принялся что-то негромко обсуждать с замершим подле трона седовласым эрролом. Кажется, старейшиной.
Ничего не оставалось, кроме как, костеря мага и посылая его в самые дальние дали, из которых уже не возвращаются, присоединиться к другим алианам.
Вечер продолжался. После третьего танца слезливая мелодия, ненадолго стихнувшая, снова растеклась по залу тоскливыми звуками. Время от времени в нее вкраплялась некая живость, но закружиться в вихре танца под такой ритм при всем желании не получилось бы.
Но это, кажется, только я ворчу и привередничаю. Другим же, наоборот, все нравилось. Лица придворных и гостий его великолепия светились улыбками. Довольными и вполне искренними.
Несколько шагов, удар каблуков об пол, хлопок, и пары сходятся, чтобы сомкнуть ладони на короткое мгновенье. И снова резко отступают друг от друга. Кавалеры кланяются, а дамы демонстрируют при помощи реверансов грацию и изящество.
Наверное, потому я и невзлюбила эти танцы. Из-за постоянных дурацких расшаркиваний.
По телу пробежал холодок. Даже не поворачивая головы, я знала, чьего удостоилась внимания. Кажется, у меня выработался на взгляд тальдена определенный рефлекс – желание исчезнуть не только из этого замка, но и из этого мира.
Еще и эссель Тьюлин, как назло, находилась от меня в опасной близости, наставляла на путь истинный одну из конкурсанток. Русоволосую сероглазку по имени Хелет, щеки которой из нежно-розовых постепенно становились пунцовыми. Мне было слышно, как эссель выговаривает алиане, упрекая Хелет в том, что она весь вечер танцевала с одним и тем же кавалером.
«Форменное безобразие! И как только Хелет хватило наглости увлечься кем-то, кроме великолепного нашего!» – мысленно ерничала я.
Опасаясь, что после невесты номер один мадам Тьюлин возьмется за меня, и желая наконец перестать чувствовать себя под взглядом тальдена бабочкой, пришпиленной булавкой к картону, я поспешила выйти на ближайший балкон. К ним вели двери, перемежавшиеся с серыми, в золоте огней, пилястрами. Спрятанные под пестроткаными гобеленами, двери эти были поначалу незаметны. Только когда в зале стало слишком душно от скопления народа, слуги откинули тяжелые полотна и приоткрыли створки.
Жар каминов смешался с ароматом морозной ночи.
Чернильно-синей, посеребренной сиянием звезд и полной бледной луной, щедро разливавшей холодный свет по окрестностям Ледяного Лога. Вдалеке, в легкой дымке тумана вырисовывались очертания гор. И на темной глади Хрустального города в окнах домов сверкали золотистые огни, похожие на рой светлячков. Высокие неприступные стены кольцом окружали замок. Перед ними раскинулись императорские сады: припорошенные снегом дорожки и фонтаны, деревья в ледяном убранстве и редкие беседки из грубого камня, укрытые снежными шапками.
Вдоволь налюбовавшись сказочной панорамой, я с наслаждением вдохнула морозный воздух и поняла, что пора возвращаться, если не хочу уже завтра слечь с простудой. Не думаю, что с красным, распухшим от соплей носом и температурой под сорок я кого-нибудь очарую и соблазню. Быстренько вылечу из игры и из замка.
Повернула было обратно, но не успела сделать и шага в сторону зала, как замерла, зачарованная нереальной красоты зрелищем. Прямо на моих глазах цветы, до этого почти не различимые в темноте, спиралями оплетавшие колонны и высокую балюстраду, как будто ожили. Тугие темные бутоны, терявшиеся на фоне серой кладки, раскрывали лепестки. Они чем-то напомнили лилии – мои любимые цветы. Вот только земные лилии не светятся изнутри холодным голубоватым свечением. И лепестки их не кажутся ледяными.
Несмело протянула руку. Ой… Действительно ледяные. Вокруг длинных нитей-тычинок роились крошечные мерцающие огоньки.
Приникнув к колонне, глянула вниз и восторженно ахнула. Диковинными растениями был увит не только балкон, но и весь фасад замка. Красота-то какая! И как же хочется заиметь хотя бы один такой цветок!
Неспособная бороться с искушением (меня словно магнитом тянуло к волшебному цветку), опасливо оглянулась на двери. Никому до меня дела не было. С благоговейным трепетом дотронулась до гладких холодных лепестков и сжала пальцами хрупкий стебель.
– Впервые встречаю алиану, равнодушную к танцам.
Вздрогнула, услышав за спиной тихий, парализующий мысли и тело голос. Ему вторили тяжелые шаги, быстро сокращавшие расстояние между нами. И чего этому ящеру бесхвостому не сидится на своем троне?!
В страхе отдернула руку. Заставив себя обернуться, завела ее за спину. Взгляд уперся в широкую грудь тальдена, затянутую в черный камзол. Вся остальная одежда мага была того же цвета. Единственным ярким пятном, оживлявшим мрачный ансамбль, стало роскошное колье из золота и драгоценных камней.
Ресницы дрогнули. Я нехотя приподняла голову, чтобы встретиться не то с насмешливым, не то с полным злорадства взглядом холодных, точно ледяные осколки, глаз.
– И не перестаю задаваться вопросом: мне досталась невеста отчаянная или сумасшедшая? – Скальде выразительно покосился на что-то у меня за спиной и продолжил подозрительно вкрадчивым голосом, от которого мурашки промаршировали по спине: – Последний смельчак, отважившийся сорвать цветок Арделии, лишился обеих рук.
Упс…
Глава 8
– Чудо-цветочек постарался?
Опасливо покосилась на плотоядное растение, которое уже не казалось таким прекрасным.
– Отрубила стража, – просветил меня Герхильд.
– Хм… радикально.
Черт! Опять мелю, сама не знаю, что. В присутствии тальдена путались мысли. Несмотря на то, что кожу пощипывало от мороза, ладони предательски потели. Рядом с ним я будто становилась юной девушкой из средневековой глубинки, впервые в жизни удостоившейся внимания мужчины.
Блодейна предупреждала, что после помолвки алианы, хотят они того или нет, начинают испытывать влечение к выбравшему их тальдену. Я ей не поверила. Просто не понимала, как меня может тянуть к одному мужчине, если всем сердцем люблю другого.
Теперь же, оставшись с драконом наедине, была вынуждена признать правоту ведьмы. С одной стороны, хотелось сбежать от Скальде куда подальше. А лучше – его послать. За то, что унизил меня перед всей знатью. С другой – каждой клеточкой навязанного мне тела я ощущала возникшее между нами притяжение.
Хотя, скорее, притяжение было односторонним. Тальдены не были привязаны чарами ни к одной невесте. Всегда сохраняли рассудок холодным. А у некоторых – не будем показывать пальцем – он и вовсе был подмороженным.
Присутствие Герхильда будоражило, заставляло сердце учащенно биться, и в сознании подобно цветам Арделии оживали провокационные картины.
Я вдруг почувствовала себя предательницей и прелюбодейкой. Мерзкое ощущение.
В общем, если у кое-кого эмоции отсутствовали даже в зачаточном состоянии, то меня буквально от них распирало. Противоречивых, ярких.
Так и хотелось крикнуть самой себе: фу! Плохое тело! Я и раньше-то теплых чувств к своей новой (и, надеюсь, временной) оболочке не испытывала. А сейчас ее почти ненавидела. Ненавидела и чертову магию, привязавшую меня к этому Ледяному, и разбушевавшиеся Фьяррины гормоны.
– Вы замерзли, – на удивление мягко прозвучал голос мага.
А я уже и забыла о холоде… Продолжала дрожать, скорее, по инерции.
Стоило Герхильду до меня дотронуться, как дрожь усилилась. Даже через плотную ткань платья я ощущала жар, исходивший от его ледяных пальцев. Невозможное сочетание. И тем не менее, несмотря на холод, что источал Скальде, рядом с ним становилось жарко.
Кожу слегка закололо – серебристая вязь магического рисунка заструилась по телу. Еще одна реакция на близость тальдена, означавшая, что алиана откликается на его силу. Если бы узоров не было – не было бы и помолвки. Считалось, что чем ярче и четче на коже проявляются рисунки, тем острее алиана чувствует своего избранника и его магию. Тем больше у нее шансов стать ари.
Не знаю, как другие невесты при общении с наследником, а я сейчас сверкала, словно новогодняя елка, сплошь обвешанная серебристым дождиком. Кисти рук сияли. Лицо и грудь в глубоком вырезе платья, полагаю, тоже. Вон как его великолепие ею заинтересовался. Должно быть, какой-то из рисунков ему особенно понравился…
Накинув мне на плечи свой камзол и запахнув его посильнее, наверное, чтобы зря не искушаться, Ледяной отстранился. Волшебное мерцание на коже тут же померкло.
Не успела как следует удивиться столь неожиданному проявлению заботы, как тальден снова принялся препарировать меня жестким взглядом, казалось, способным не только проникнуть в самую душу, но и вывернуть ее наизнанку, дабы хорошенько покопаться в содержимом.
– Так зачем вам цветок Арделии?
– Просто очень понравился. Думала, если сорву один, никто не заметит.
После моих слов, произнесенных с самым искренним и невинным видом, черты лица мага немного смягчились. Исчезла глубокая складка, пересекавшая высокий лоб, и хищный прищур серых глаз сменился удивленным взглядом. На резко очерченных губах, которым ничего не стоило смять мои в жестком, жадном поцелуе (гремучая смесь – магия и гормоны), появилась тень улыбки.
– Такое ощущение, что вы впервые слышите об этом растении.
Я мысленно выругалась. Черт бы тебя побрал, Блодейна! Нельзя было рассказать мне про эти аленькие цветочки, сорвав которые, можно и жизни лишиться! Благодаря беспечности ведьмы я снова балансировала на краю пропасти. И неизвестно, сколько еще из-за своей неосведомленности буду попадать впросак.
– Нет, нет, конечно же, я о них читала и много слышала. Когда-то. Очень давно, – попыталась выкрутиться. – Просто немного подзабыла.
Тальден пренебрежительно усмехнулся. Наверное, решил, что у меня память куриная. И мозг тоже размером с птичий.
Но пусть уж лучше считает дурой набитой, чем догадается, что перед ним самозванка. Не факт, что станет разбираться, кто прав, а кто виноват. Не факт, что захочет понять, что я жертва чужого коварства. Если у них за кражу несчастного цветика руки отрубают, я даже представить боюсь, что сделают с посягнувшей на императорский трон иномирянкой.
– Но хоть что-то же должно было отложиться в памяти? – облокотившись на обледеневшие перила балкона, продолжил играть на моих нервах Скальде.
Музыкант хренов.
– Должно… было, – выцедила.
Гормоны присмирели. Осталось только одно желание – поскорее избавиться от общества тальдена и его нездорового любопытства. И чего, спрашивается, привязался со своей Арделией? Непонятно, то ли меня допрашивают, то ли просто от скуки развлекаются. Лучше бы, конечно, второе. Не очень приятно и бесит жутко, зато не чревато последствиями. Да и вообще… Даже обидно будет, если меня раскусят в первый же день пребывания во дворце.
– И? – покосился на меня нервотрепатель, не меняя расслабленной позы.
Я же словно босая стояла на раскаленных углях. Или шла по канату, перекинутому через пропасть. С завязанными глазами. На шпильках.
– Читала, что это очень редкие цветы, а потому бесценные, – ткнула пальцем в небо и замолчала, надеясь, что таким ответом его великолепие удовлетворится и наконец-то от меня отстанет.
Дракон кивнул:
– Они растут только в садах Ледяного Лога. По легенде, первый цветок распустился на могиле эсселин Арделии, которая должна была стать императрицей. Но, – горькая усмешка, – так ею и не стала. Несмотря на всю любовь к ней императора.
– Не прошла отбор? – стараясь заполнить возникнувшую после слов тальдена неуютную паузу, спросила я.
– Вроде того.
И снова тишина. Нет, это не общение – это издевательство над психикой. Возможно, будь я настоящей Фьяррой, чувствовала бы себя спокойнее и уверенней. Да, определенно, все дело в этом.
– О том, что каждый цветок, как в зеркале, способен показать его обладателю любого человека, неважно, какие расстояния их разделяют, вы тоже, полагаю, читали, но забыли?
Вздохнула обреченно. Интересно, меня допустят к первому испытанию, или я уже сейчас вылечу из замка со штампом «бракованная невеста»?
– Читала, – согласилась, тушуясь под откровенно насмешливым взглядом. Приказав себе не дрейфить, уже более твердо сказала: – И да, забыла.
«Память-то девичья», – добавила мысленно, а вслух справедливости ради заметила:
– Со всяким может случиться.
Тальден неопределенно хмыкнул, мол, не с ним – так точно.
– Потому-то никто, кроме членов императорской семьи, не имеет права их касаться. В иных руках цветы Арделии могут превратиться в опасное оружие.
Да уж, весьма полезная для шпиона штучка. А еще… бесценная возможность увидеть Лешу. Хотя бы на одну короткую минуту. Просто убедиться, что он в порядке. Жив, здоров и… счастлив. Пусть и не со мной.
Наверное, что-то такое отразилось в моем взгляде. Погруженная в мысли о муже, я даже не заметила, что Скальде пристально меня разглядывает. Со столь несвойственным ему выражением интереса всматривается в мое лицо.
– Вы по кому-то очень сильно скучаете.
Вот ведь какой проницательный.
– По папеньке? – прозвучало скорее как вопрос, нежели утверждение.
И снова на губах Ледяного промелькнула улыбка. Определенно, я разнообразила ему вечер.
Его великолепие явно собирался продолжить разговор об объекте моей ностальгии, когда из зала послышался громкий голос церемониймейстера. Оборвалась музыка, а с нею в тишине растворились и все остальные звуки.
– Его светлость, князь Игрэйт Теудур Хентебесир!
Мгновение, и будущий император поменялся в лице. Оно как будто закаменело, и выражение, маской скрывшее и блеск глаз, и улыбку, заставило меня вздрогнуть.
Тальден тут же позабыл о моем существовании. Сразу вернулся в зал.
Подождав несколько секунд, я последовала за ним. Замерла с краю у стены. Привстав на носочках, принялась вытягивать шею. Макушки придворных, высокие головные уборы дам закрывали обзор, мешая рассмотреть князя Темнодолья и его немногочисленную свиту. Пока что мне были видны только их спины в широких, отороченных мехом темных плащах.
Его великолепие уже успел занять место на троне и теперь принимал от гостей приветствия и поклоны. Подталкиваемая любопытством и осторожно подвигая придворных, я стала пробираться в сторону трона вдоль дверей, ведущих на балконы. Интересно же поглядеть на еще одного тальдена.
Впрочем, интерес быстро сошел на нет: в облике Игрэйта не было ничего примечательного. Невыразительные черты лица, невыразительные светло-голубые глаза… Он весь был каким-то бесцветным. А еще, кажется, нервничал, все ниже опускаясь в поклоне под хмурым, тяжелым взглядом будущего императора.
Лица спутников князя были совершенно одинаковыми: не выражали ничего. Машинально прошлась взглядом по одному, второму, третьему, и…
Остановите Землю – я сойду.
– Леша?
Ноги подкосились, и я почувствовала, как реальность стремительно исчезает.
* * *
Хлопнуться в аристократический обморок мне не дали. Почувствовала, как кто-то подхватил меня под руку и подтащил к стене. К которой я привалилась всем своим-чужим телом, полной грудью вдохнула свежий прохладный воздух, просачивавшийся в приоткрытые балконные двери. Зажмурилась, а потом снова распахнула глаза. Разноцветные круги продолжали множиться, наслаиваясь друг на друга, отрезая меня от окружающего мира.
– Возьми вот, выпей, – раздался у самого уха знакомый голос.
Не дожидаясь, пока среагирую на ее слова, Ариэлла сама сжала мои пальцы вокруг витой ножки кубка, сама приподняла мне руки, и я ощутила прикосновение к губам черненого серебра.
К счастью, в кубке было не вино, а вода. Сделав несколько глотков и сразу почувствовав себя лучше, благодарно улыбнулась алиане. Ее лицо по-прежнему скрывалось за многоцветьем, мельтешащим у меня перед глазами.
Постепенно в зал вернулись звуки и краски, а цветные пятна начали расползаться и таять.
– Спасибо, – прошептала, облизнув вдруг ставшие сухими губы.
– Ты такая бледная, – с тревогой произнесла девушка. – Давай-ка лучше покажем тебя лекарю. Он, кажется, был где-то поблизости. Пойду его поищу.
Я мягко удержала алиану за руку.
– Не нужно. Все в порядке. Правда. Просто немного переволновалась.
Всегда считала, что терять сознание – прерогатива героинь любовных романов да кисейных барышень былых времен. И вот только что сама чуть не грохнулась в обморок.
Ариэлла понимающе хмыкнула:
– Это из-за Герхильда? Я с ним сегодня случайно в портретной галерее столкнулась. Он буквально пару слов сказал, прежде чем его окликнула эссель Тьюлин, а я уже готова была вешаться ему на шею. – Девушка скривилась, будто прожевала целый лимон. – Тагровы чары! Хорошо хоть привязка действует, только когда он рядом.
Хорошего в этом было мало, но лучше так, чем постоянное воздействие магии. Не хочу превращаться во влюбленного зомби, у которого при появлении тальдена будет начинаться обильное слюноотделение, а глаза принимать форму сердечек.
Значит, следует держаться от наследника подальше. Что, в принципе, невозможно. Я ведь участница чертового отбора и при всем желании не смогу избегать встреч с этим ходячим наркотиком.
Главное – не стать от него зависимой.
– Они что, совсем с ума посходили! – донеслось до меня тихое, но от того не менее возмущенное восклицание Ариэллы.
Я не вслушивалась в разговор сильных мира сего. Думала о связующих чарах и смотрела на Лешу. То есть не на Лешу, но… Это без сомнения был его двойник. Пусть и выглядел старше (на вид лет тридцати), и черты лица казались более резкими, даже немного грубоватыми, и левый висок пересекала тонкая нить шрама… Все равно в этом человеке было слишком много от моего мужа.
Блодейна говорила, чтобы и не думала искать Лешкиного двойника. А я и не искала…
Он сам меня нашел.
Пока я пожирала взглядом восьмидесятипроцентную (ладно, от Лешки в нем максимум процентов семьдесят) копию благоверного, атмосфера в зале стремительно накалялась.
Заметив, что я витаю где-то в облаках, Ариэлла дернула меня за руку.
– Кого это ты все высматриваешь? Слушай же! О нас ведь говорят.
Пришлось отрываться от средневекового аналога Леши и поворачиваться к их вельможествам.
– Наверное, мне никогда не понять твоего чувства юмора, Игрэйт, – откинувшись на высокую спинку трона, с усмешкой проговорил Герхильд.
У вас, ваша отмороженность, с юмором, как уже успела заметить, вообще все сложно.
– Я говорю вполне серьезно, – подбоченившись и задрав подбородок, заявил князь Темнодолья. – Я тоже нахожусь в поисках ари, и считаю, что устраивать два отбора по отдельности нецелесообразно.
– А я считаю, кузен, что ты забываешься. – Глаза дракона опасно сверкнули. Жутковатый взгляд. Хорошо, что обращен он был не на меня, а на вмиг притихшего гостя. – Можешь искать себе ари где угодно. Но только не в моем замке.
– Не думал, что ты настолько мелочен, Скальде! – не побоялся вякнуть новоприбывший дракон. Правда, тут же понял свою оплошность: побледнев, попятился от трона.
Его великолепие подался вперед и со своей любимой насмешливо-издевательской, интонацией поинтересовался:
– И как ты себе это представляешь? Девушки привязаны ко мне. Хочешь, чтобы они между нами обоими разрывались?
До меня наконец дошло, о чем спорят. Сразу стало понятно возмущение Ариэллы. Да и другие алианы восторга от предложения тальдена не испытывали. Переглядывались, недовольно поджимая губы, всем своим видом показывая, что в гробу они видели жалкое подобие нашего общего жениха.
А я была настолько шокирована всем происходящим, что просто выпала в осадок. Выплеснув воду прямо под стол, наполнила кубок вином и тут же его опустошила, меланхолично размышляя, что буду делать, если меня «привяжут» еще и к этому хмырю. Вот станет Блодейне сюрприз, если ее кровиночку отдадут за правителя кукольного королевства!
– Это всего лишь привязка, Скальде. К тому же временная, – снова осмелев, пожал плечами тальден.
Классический образчик средневекового мужчины. Сразу видно: женщина для него – существо второго сорта. Ее можно привязать чарами, потом, если чем-то не понравится, отвязать. А если уж совсем опостылеет, то и сослать куда подальше. Да и вообще, что тут такого – делить невест с родственником?
