Василий Васильевич Пряхин
Амулеты
– Отличное предположение! – с неподдельным восторгом сказал папа.
После этих слов мы вошли без всяких препятствий в комнату Наследника, и я сразу увидел большие изменения в ней. В комнате без преувеличения царил хаос и разруха: кровать была перевернута, от комода с книжной стойкой остались лишь деревянные щепки и доски, зеркало было вдребезги разбито.
Я сразу понял, что после моего исчезновение из пещеры Магнетикум зашел в мою комнату и навел здесь «порядок» в порыве ярости и разочарования. Мне было приятно осознавать, что я его довел до такого состояния.
– Не вижу я здесь никакого запасного выхода или входа! – сказала Танечка.
– Я тоже! – согласился Вова.
– Он же все-таки секретный и не должен сразу бросаться в глаза.
– Логично рассуждаешь, мой юный друг, – сказал Василиус.
Мы принялись обыскивать каждый темный уголок комнаты.
Мы были похожи на искателей древних окаменелостей, рыская руками по полу, стоя на коленях, судорожно ища глазами выпуклости и неровности твердой поверхности, за который скрывается секрет. Неизведанность. Обыскав вдоль и поперек комнату, мы так и не нашли секретного камня, открывающего секретную дверь, возможно, в святую из святых – в комнату Магнетикума.
Нам осталось обыскать только одну маленькую комнату, ванную, которая на наше удивление была в целости и сохранности. Нам показался этот факт странным и настораживающим, поэтому мы принялись обследовать загадочную ванную с дотошной внимательностью.
Прошло, наверное, больше получаса, но мы не нашли того, что искали. Ни каких секретных замков. Обычная ванная. Мы, разочарованные и уставшие, вышли из комнаты и пошли к выходу, чтобы начать все заново.
– Не будем отчаиваться, мы похвально старались. И за наши старания мы все равно будем вознаграждены, – сказал без особого энтузиазма Василиус. – Одного жаль, что потратили так много времени на поиски.
– Это все моя вина, – сказал я, опустив голову.
– Мой мальчик, ты ни в чем не виноват, – сказал отец и обнял меня. – И послушай мудрого человека, который повидал на своем тернистом пути много всего хорошего и плохого. Мне повезло, в ней было больше хорошего. Но каждый человек иногда совершает ошибки и принимает неверные решение. Он на них учиться. Твое решение брать всю вину всегда на себя меня удручает. Запомни одну вещь: не бери на себя слишком многого, однажды ты можешь разочароваться. Хорошо?
– Хорошо, пап, я запомню, – ответил я.
– Молодец! – похвалил он меня и обратился к Василиусу. – Что прикажешь делать сейчас, Василиус, мы походу оказались в плачевном положении. Надо возвращаться обратно?
– Другого выхода я не вижу из данного положения, – ответил он.
Мы выходили из комнаты, как вдруг Танечка громко сказала:
– Смотрите на потолок! Там какая-то штука висит и постоянно кружится, может быть, она является тайным ключом, открывающим секретную дверь.
– Вряд ли! – ответил Владимир. – Не придумывай всякой ерунды, тебе же сказали, что мы возвращаемся!
– А почему бы не попробовать? – предложил я. – А вдруг правда эта странная люстра является тайным ключом? Было бы глупо сейчас уходить, не проверив версию Танечки.
– Отличное предположение. Я согласен с Димой, что мы обязаны проверить и удостовериться, – согласился со мной отец.
Василиус взлетел вверх и дернул за странную люстру, формой напоминавшую спираль. Ничего. Повернул влево. Ничего. Вправо. Ничего. Он пожал плечами.
– Василиус, попробуйте, пожалуйста, вдавить люстру! – предложила Таня.
– Ох, что-то я об этом не догадался.
Он улыбнулся и вдавил. Люстра с легкостью вошла в каменный потолок. Мы все удивились этому странному факту и не успели понять, что и произошло, как вдруг ноги перестали чувствовать опору – и покатились вниз по крутому зигзагообразному туннелю, ведущему неизвестно куда, неизвестно к кому.
Мы нашли секретный выход. Конечно, не такой, какой мы ожидали увидеть, но все же надо было признать, что Танечка была права и в каком-то смысле спасла нас от неизбежной гибели. Если бы мы не нашли тайный ключ от секретной двери, то придя обратно, мы увидели бы, что выход из пещеры тоже завален скалистыми глыбами.
Мы неслись по крутому спуску, крича и визжа от переизбытка адреналина, неугомонно поступающего в кровь. Дух захватывало еще от того, что ждет тебя на финише, то ли мягкие подушки, смягчающие удар, то ли острые зубья.
После непродолжительного спуска нас выкинуло из туннеля, и мы приземлились на мягкую мантию, смягчившую наше приземление.
Встав, мы увидели огромную комнату, обставленную разными предметами бытия.
Переглянувшись, мы поняли, что попали в гости к самому Магнетикуму. Это была его комната.
Глава 22
– Как можно тише говорите, ребята. Я уверен, что подлый и трусливый Магнетикум где-то спрятался здесь, – предупредил нас Василиус. – Он слышал, что мы спустились в его владение. Он будет смиренно и хитро, как подобает кровожадному волку, выжидать удобного случая, чтобы напасть на свою добычу, то есть на нас. Магнетикум не видит нас, поэтому у нас в этом плане неоспоримое преимущество, но зато он слышит, поэтому попытаемся идти также бесшумно, как сам ветер, и не говорить. – Мы кивнули. – Тогда следуйте за мной, просчитывая каждый шаг. Одно неверное движение и мы может оказаться в капкане. – Мы утвердительно кивнули, что готовы приступить к опасному путешествию по комнате Магнетикума.
Медленно медленно мы разошлись по пещере и начали обыскивать с большой осторожностью каждый угол. Но Злодея нигде не было. И это было обиднее всего. Он прятался как подлый трус. А мы ждали сражения.
– Странно, – с явным недоумением прошептал Василиус. – Где же он? Неужели он воюют наравне со всеми Стражниками Зла. Нет, в этом я сомневаюсь. Он всегда мне представлялся трусливым, подлым и мерзким. Однако ведь я его совсем не знаю. Что от него ждать? – Василиус продолжал разговор сам с собой. – Быть может и в этой комнате есть потайные двери и он именно там, за ними, ждет нас. Поджидает, чтобы убить. А еще хуже всего то, что вскоре энергия амулетов кончится, и мы с вами будем уже видимы для его глаз. – продолжал рассуждать Василиус. – Так-так-так, что тут у нас есть, оружие. Давайте ка вооружимся и будем ждать. Больше нам ничего не остается.
Мы послушно согласились с мудрым Василиусом, и не издавая лишних звуков, стали вооружаться мечами. Они не исчезали. Неудивительно. Чужеродное тело. И вот энергия амулетов кончилась. И мы появились. И как только это произошло, на нас сверху упала сеть. Мы свалились на пол, запутавшись в ней.
Режьте, бейте, убивайте, похоть царскую внимайте.
Доставайте вы клинки, не жалеть – они враги!
Магнетикум появился перед нами, припевая вот именно эту песенку. В этот момент он мне больше напоминал клоуна, шута, ну никак не могущественного правителя. Вскоре улыбка Магнетикума сменилась высокомерным взглядом. Рядом с ним появились еще три Стражника.
– Наивные глупцы, что вы думали, что я настолько глуп, что меня можно так легко поймать, как какого-то юнца-молодца. Ей-богу вы смешны в своей глупости. Пришли, осмотрели всю комнату, а наверх так и не удосужились взглянуть. А ведь если бы взглянули, то увидели, что там. – Он поднял указательный палец вверх, – капкан.
Он приказал Стражникам снять с нас амулеты.
– Ха. Мы в капкане. Зато наши воины сейчас громят твою армию. И твоих Стражников с каждой минутой становится все меньше и меньше. И тебе, мерзкий старикашка, уже не спрятаться от жителей долины Цветов. Они тебя теперь из под земли достанут, – с призрением закричал отец и плюнул в лицо Магнетикума.
Я был горд своим отцом.
– Ах ты, падаль! – закричал Магнетикум и ударил отца ногой по лицу, отец вскрикнул и засмеялся. – Вздумал меня злить, тварь ты подноготная! Шутники тут чертовые собрались, скоро вы будете целовать мои ноги, моля о пощаде!
– Не обольщайся! – сказал Василиус.
Магнетикум ударил и Василиуса.
– Не боитесь, что я войду в кураж и изобью вас до смерти? Что молчите? Неужели трусливые крысы притихли? – спросил он.
– Я даже не знаю, кто трусливее мы или ты!? – вмешался в разговор я.
– Так-так в разговор вмешался мой покорный Наследник. Ой, прости бывший наследник! – сказал Магнетикум.
– У нас была благородная цель найти тебя и наконец, остановить кровопролитную войну. Бессмысленную войну, которую затеял ты на священной земле Иллюзиона. Но что делали вы здесь? Неужели ждали нашего прибытия? Или просто чаи гоняли в уединенном месте на военных переменках, а? Объясните мне кого лешего – да к черту запреты, – какого черта вы делали в своих скромных апартаментах, когда вы нужны своему народу, ведь вы же Главнокомандующий?
Он молчал и улыбался.
Ему нечего было сказать. И отец Андрей знал это. Ведь Магнетикум трусливо прятался в пещерах, заботясь только о своей чертовой шкуре, бросив армию на произвол судьбы.
– Атака! – закричал Василиус и исчез, разорвав сеть на мелкие части.
– Шоу продолжается! – Магнетикум захохотал, поднял подол мантии и взмахнул ей – и тоже исчез.
Стражники Зла вытащили из ножен мечи и окружили нас. Мы же в свою очередь поднялись с пыльной и холодной земли, сжав в кулаках волшебные лепестки. Мы встали друг другу спинами, чтобы лучше видеть Стражников, которые в любой момент могли напасть на нас. Они медлили, кружа перед нами, как стая стервятников.
– Не подходите, – предупредил Вова Стражников Зла, в глазах которых сверкали злость и гнев.
– Как страшно. А что будет, если я сделаю шаг вперед?
– Увидишь!
Стражник, не послушав совета Владимира, шагнул вперед, а потом расхохотался.
– Ребята, приготовились! – скомандовал отец Андрей и через мгновение в наших руках полыхали огненные шары, покрываясь тонким слоем льда.
– Что это за фокусы? – спросил один из Стражников.
– Пора кончать с этими клоунами, – сказал второй.
– Убить предателей! – гневно вскрикнул третий.
И как только Стражники сдвинулись с места, мы нанесли по ним сокрушительный удар. Владимир, Танечка и мой отец точным выстрелом поразили противников – и они превратились в неподъемные глыбы льда. Лишь я позорно промазал. Моя заряд пролетел мимо Стражника (ладно хоть отец подстраховал) и врезался в стену, отчего пещера содрогнулась.
– А где Василиус с Магнетикумом? – спросила Таня, озираясь по сторонам.
Мы в растерянности пожали плечами, озираясь по сторонам.
Как вдруг земля задрожала, а из пустоты явились два луча. Один голубой, другой – красный. Когда они столкнулись друг с другом, прогремел нечеловеческий грохот. Взрывная волна сбила нас с ног.
Поднявшись с земли – в моих ушах жутко звенело, – я увидел, что голубой луч извергает из своих рук Василиус, а красный – из рук Магнетикума.
Красный луч, сверкая и громыхая, уничтожал голубой (словно съедал его, как вкусный пирожок), которого с каждой секундой становилось все меньше и меньше.
– И это все, на что ты способен, Василиус? – ехидно спросил Магнетикум. – Ты явно постарел. Ох, как постарел! Пора тебе на пенсию, дедуля! А лучше: в закрытый гроб кормить червей!
Пока мои друзья были в бессознании от взрыва, я дотронулся до амулета и исчез, превратившись на время в призрака.
Засеменил к Магнетикуму.
Жаль, что волшебных лепестков больше не было. Можно было заморозить Магнетикума, пока он пытался убить Василиуса, который продолжал героически бороться; не в его характере было сдаваться – это удел слабых.
Когда голубого луча почти не осталось (смертельный красный луч был в нескольких миллиметрах от ладоней Василиуса), я схватил камень с земли и ударил Магнетикума по голове. В этот же миг красный луч потускнел и вовсе исчез. Василиуса отбросило в сторону на десять метров. Он потерял сознание. К счастью, он выжил. Красные лучи не успели высосать его силу, его дух.
Магнетикум пошатнулся, схватившись за голову. Упал на одно колено и удивленно посмотрел на кровавую ладонь. Потом оглянулся и увидел меня, державшего в руках камень, на котором остался свежий след крови.
Силы амулеты иссякли, поэтому Магнетикум увидел меня.
В тот миг мне стало жалко Магнетикума. У него был такой растерянный вид, в глазах читалось изумление. Я выбросил камень, все еще не веря, что смог ударить Иллая по голове. Да он был жестоким и злым. Да он хотел убить моего друга. Но разве эти обстоятельства оправдывали меня?
– Ударил собственного деда? Понравилось, внучок? Может, еще убьешь?
Он вытащил свой именной меч и бросил его в мои ноги.
– Возьми его и вонзи в мое сердце! Ты ведь этого хочешь, внучок? Давай!
– Нет.
– Если не убьешь меня, я убью вас всех. И ты это знаешь. Я буду убивать, пока не уничтожу весь Иллюзион. Давай, останови меня! – Он опустил на колени, покорно склонив голову. – Останови ненавистную для тебя войну! Спаси Иллюзион!
Я наклонился и взял в руки тяжелый меч.
– Убей меня!
Я не хотел убивать Магнетикума, своего кровного дедушку. Не хотел превращаться в него, в убийцу, очернять свою душу злобой.
Но если ты не убьешь, он убьет тех, кто тебе дорог. Всех!
– Даю тебе на размышление ровно десять секунд!
– Но я…
– Девять! – начал отсчет Магнетикум. – Ну что ты стоишь? Убивай! Ты ведь мечтал об этом?
– Я мечтал избавить Иллюзион от Зла, – ответил я.
– Это можно сделать, только убив меня. Восемь.
– Я не прочь посадить вас в темницу до конца ваших дней!
– Семь. Такой вариант меня не устраивает, внучок. Шесть. Он не для меня. Пять. Лучше издохнуть, чем гнить в темнице.
– Я – не убийца!
– Пять! Это твой выбор. Четыре! Либо я, либо ты и все твои дружки. Тебе решать.
Я сжал крепче рукоятку меча, руки побелели. Из глаз брызнули слезы.
– Три!
Я поднял меч вверх. – Два! Либо я, либо ты!
Меня всего трясло.
– Один!
Я зарычал и… выбросил меч в сторону, рухнул на землю и заплакал.
Не мог я убить его. Не мог!
– Слабак! – сказал Магнетикум, отряхнулся, поднял брошенный мной меч и подошел ко мне. – Ты такой же слабый, как твоя бабушка. Я убил ее. Я убью тебя. Все честно.
Он занес над головой меч. Я закрыл глаза, приготовившись к смерти.
И тут я услышал нечеловеческий крик Магнетикума. Открыл глаза. Отец, державшийся за правый бок, пронзил его своим мечом.
– Больше ты никого не убьешь! – Отец Андрей вытащил острый клинок из чужой плоти и Магнетикум бездыханно пал на землю.
– Как ты, сын? – спросил отец, прижав меня к своей груди.
– Все хорошо, папа, – ответил я, вытирая слезы.
Мне не верилось, что мы одолели Магнетикума. Свергли этого жалкого и ничтожного тирана с его трона. Нет больше правителя Магнетикума. Нет. Странное ощущение.
– Сейчас я принесу сеть, мы его завяжем на всяких случай, а потом отнесем к народу, чтобы остановить войну. – Василиус обратился ко мне. – Дмитрий, проверьте с Владимиром, куда выходит этот туннель, из которого вышел Магнетикум и его слуги. Только, пожалуйста, будьте осторожны.
– Не волнуйтесь! – ответил я, и мы побежали с Вовой к очередному секретному туннелю. Танечка побежала за нами, но ее остановил Василиус. – Таня останься, помоги нам лучше обвязать Магнетикума.
– Хорошо! – ответила она и подбежала к Василиусу.
Мы бежали по узкому туннелю, в итоге вышли на именно то место, где когда-то восседал на своем троне Магнетикум.
Война продолжалась. Сверху было хорошо видна панорама ада. Воины Долины цветов тщетно дрались со Стражниками Зла, которые все равно окружали их. Они не сдавались, бились до последнего вздоха. Возле их ног – на земле было столько мертвых и раненных, сколько звезд на черном небе. Я не мог смотреть на этот ужас, окружающий меня, отвернулся и опорожнил желудок вслед за Вовкой. Потом сказал:
– Побежали! У нас мало времени! Они могут погибнуть, если мы вовремя не остановим Стражников Зла, они уничтожат нашу армию, – он кивнул, перевел еще раз дыхание и мы побежали обратно.
Прибежав обратно, мы увидел не ту картину, которую хотели бы увидеть в действительности. Магнетикум был заморожен, когда должен был быть завязанным. Танечка неистово ревет. Василиус с искаженным от боли и страдания лицом поворачивается и смотрит на нас; из его глаз бегут слезы. Он отходит. И мы с Владимиром видим, как отец, полностью в крови, лежит на земле и задыхается.
Я подбежал к нему и закричал:
– Папа! Что случилось? Почему ты в крови? Кто тебя ранил? – Я прильнул к отцу, слезы сами бежали по моему лицу.
– Боже! – сказал Вова.
Он был в шоке. Стоял как истукан с пустыми глазами, устремленными в вдаль и проговаривал одно и тоже слово «Боже!».
– Магнетикум нас обманул. Обвел нас вокруг пальца, как щенков, – с трудом отвечал он, задыхаясь. – Я подошел к нему, стал его брать на руки, а он мне, как нанесет удар ножом. Боже, как же больно! Просто невыносимо! Ааа! – завопил он. – Сын мой, я люблю тебя!
– Я тоже тебя люблю! – он стал закрывать глаза. – Папа!? Пап!? Папа!!! Еще рано прощаться. – Я зарыдал. – Рано! Не уходи от меня. Ты мне нужен.
– Вы должны оставить меня здесь. Немедленно, – прохрипел он.
– Я без тебя никуда не пойду! – отвечал я.
– Можешь за меня не беспокоиться сынок, я сейчас немного полежу и приду в норму. Обещаю. Все будет хорошо. Я выживу. Нас ждет мама дома,…я ее еще хочу увидеть и поцеловать, и обнять, и просто любоваться на ее неземную красоту.
– Да, папа. Нас ждет мама. Ты должен жить ради нее, ради меня, – говорил я, запинаясь через каждое слово. Голос дрожал.
– Я обещаю, ради вас я буду жить. Можешь в моих словах не сомневаться. Я же никогда тебя не подводил и всегда сдерживал данное мной обещание. Ведь так, мой милый? – спросил он.
– Да, – согласился я. – Ты всегда держишь свое слово.
– Поэтому вы сейчас должны оставить меня и остановить войну. Вы обязаны. Нет времени со мной тут возиться. Ты понял, сынок? – Я кивнул. – Сегодня и так слишком много умерли. Нельзя допускать еще больших потерь. Сынок, ты же за мной вернешься? Не оставишь своего старика в этом зловещем и темном месте?
– Папа, о чем ты говоришь? Я никогда не брошу тебя и пойду за тобой хоть на край света, если тебе там угрожает опасность, – ответил я.
– Молодец. Я горжусь своим сыном и всегда им гордился – и буду гордиться. – Голос его слабел. – Давай беги к Магнетикуму. Эту ледяную глыбу надо показать воюющему народу. Василиус подлети сюда, пожалуйста. – Он подлетел к нему, я побежал к Магнетикуму и сказал Тане и Вове, чтобы они помогли мне тащить отяжелевшего в разы властелина Зла. – Послушай меня. Я умираю. Я чувствую, как моя кричащая душа вырывается наружу из плоти. Это и неудивительно, я потерял слишком много крови. Ответь, только честно, куда я попаду? В Иллаивский ад или рай? Или после смерти я вернусь в человеческое тело, чтобы в нем умереть? Или моя история подошла к концу? Черт, как больно!
– Твоя душа должна вернуться в человеческое тело. Ты проснешься или не проснешься на земле Голубой планеты. Бабушка Агидель после тяжелого ранения вернулась обратно на Землю в целости и сохранности. Не чувствуя боли. Но со временем она заболела страшной болезнью, от которой умерла. Раны прошлого не уходят бесследно. Но она была ранена, а вы мой уважаемый друг, умираете, поэтому не могу сказать, что-то определенно, только посоветовать. Можно?
– Конечно Василиус.
– Вы обязаны жить. Не давайте как можно дольше вырваться священному духу наружу. Хорошо?
– Хорошо. Я постараюсь.
– Мы за вами вернемся, мой уважаемый друг. Только не сдавайтесь!
– Никогда. Я не сдамся. Давайте же, не теряйте времени!
Василиус подбежал к нам и начал помогать тащить тяжеленный ледяной кусок, в котором покоился Магнетикум с кричащим лицом, выражающим страх, боль, ярость и негодование. Его красные и огромные глаза смотрели прямо на нас. Неважно, с какой стороны к нему подойди, он все равно нас озирал величественным и строгим взглядом короля. Я на него не смотрел, ибо его величество нагонял на меня страх и одновременно ненависть. Я думал только о том, как бы его быстрее докатить – ледник хорошо катился по узкому туннелю – до нужного места, остановить войну и поскорей вернуться к отцу. Он остался наедине со смертью и некому его поддержать, успокоить, согреть теплыми объятиями и любовью, любовью, которая оберегает и защищает, дает веру и надежду.
– Успокойся, мой мальчик, – сказал Василиус. – Я знаю тебе сейчас плохо и на мой совет тебе абсолютно плевать, но послушай старика. Ты сделал все правильно в отличие от меня, когда я приказ твоему отцу поднять Магнетикума. Мне надо было предугадать возможность такой бесстыдной атаки. Так что вини меня, что твой отец сейчас тяжело ранен. Он герой и не намерен так просто сдаваться, мы его вылечим. Не переживай. Андрей Николаевич будет жить.
Я ничего не отвечал, а лишь катил ледник, я был опустошен.
Наконец мы добрались до места и поставили Магнетикума вертикально, чтобы его видели со всех концов Северных гор. Танечку Вова не подпускал даже близко к кровавой и страшной панораме гор.
Василиус собравшись с мыслями, выдохнул и громко и звонко запел:
Кончилась война – спускайте паруса!
Враг повержен – ликуйте господа!
После этого мелодичного и звонкого голоса Стражники Добра и Зла остановились, обернувшись на поющего Василиуса, рядом с которым стоял замороженный Магнетикум.
– Хватит воевать! – закричал Василиус. – Сколько можно проливать кровь ради чего-то бессмысленного, ради чужой идеи? Вот вы сейчас рисковали и умирали ради своего обожаемого и великого Магнетикума, но вы хоть раз задумались, что он сделал, чтобы защитить вас. Он не сражался наравне с вами, а хотя как истинный предводитель он не должен был оставлять свою армию. Где он был, когда ваша армия редела и несла потери? Где? Я отвечу вам. Он сидел в своей секретной комнате, как трусливый заяц и ждал окончания войны. А вы что? Умираете ради него! Зачем? Стоит ли умирать ради такого неблагодарного и трусливого Иллая? И убивать своих некогда друзей и соратников? Ведь все мы из плоти и крови одной. И все мы хотим одного, просто боимся почему-то в этом признаться, нам почему-то стыдно, что мы хотим любви, помощи, сострадания Мы просто забыли с вами, кто мы на самом деле. Все забыли о то, что нужно друг другу помогать, друг друга любить и уважать, идти на уступки нужно быть милосердным и добрым. Что вам дадут эти разноцветные камни, ради которых вы здесь работаете? Да ничего! А что вам дадут друзья и родные? Они даруют нам безвозвратно – просто так от всего чистого сердца – свою любовь и преданность. А что может быть лучше любви и преданности? Ничего! Любовь возносит нас до небес. Любовь – спасет наш мир.
Так что одумайтесь, мои друзья! Хватит!
Магнетикум мертв!
Конец Злу!
Я объявляю МИР!
Мы стояли и плакали, как на наших глазах начало происходить чудо. Самое настоящее и обыкновенное чудо.
Иллаи стали бросать мечи и щиты. Поднимали раненных и тащили их на еще оставшуюся зеленую траву у подножья пещер. Кто то начинал обнимать ближнего своего.
– Победа! – закричал Вовка и обнял меня и Танечку.
– Победа, – тихо повторил Василиус.
– Почему вы такой грустный, Василиус? – спросила Танечка.
– Ох, дитя мое… Мне грустно, потому что сейчас зло повержено, но когда-нибудь оно возродиться вновь. Это такой же не обратимый процесс, как смерть и жизнь, жизнь и смерть. Чтобы залечить рану, нанесенную на наши души, пройдут годы, десятки лет, возможно даже столетия, и мы забудем эту войну, как страшный сон. Но получилось ли у нас искоренить Зло навсегда. Я думаю, что нет! – Он замолк, подумал и сказал. – Так все, хватит нюни распускать, война кончиться тогда и только тогда, когда Андрей Николаевич будет во здравии и благополучии, – Василиус пропел свою песнь Крылатому Лаву и сказал. – Ждите его здесь, а я сейчас принесу Андрея Николаевича.
– Я с вами! – сказал я.
– Я справлюсь, Дмитрий. Оставайся здесь и жди моего возвращения.
Но я его не послушал и побежал за ними.
– Упрямый мальчишка!
Прибежав в логово Магнетикума, я прильнул к отцу, целуя его в щечку, чтобы он проснулся. Но он не просыпался. Я его позвал. Он не отвечал. Я потряс его, но никаких признаков жизни. Я ударил его по груди, чтобы разбудить ото сна.
– Папа проснись же! Папочка! Па! – Мне не описать, что я чувствовал, когда он не просыпался. Боль, страх, ярость. Все перемешалась в единое целое в моей груди. Ко мне подлетел Василиус, обнял меня и сказал:
– Малыш, не плачь! Дай я проверю его пульс! – Он протянул руку к горлу отца и с облегчением вздохнул. – Все в порядке. Пульс слабо прослеживается. У него мало времени. Нужно торопиться. – Он взял его на руки и поднялся в воздух вместе с отцом, – Не отставай от меня малыш. Будем молиться Всевышнему, чтобы он над ним сжалился и дал ему шанс. Если мы успеем его окунуть в лечебные ванны, то он обязательно выживет.
– Да поможет нам Бог! – сказал я.
Весь путь домой – в Долину Цветов – я не мог успокоиться, отчего он мне показался невероятно долгим. Все мне было немило. Мир померк, став бледным и серым. Яркое солнце и прозрачное голубое небо не радовали. Красивейшие разноцветные места Иллюзиона разочаровывали, раздражали; друзья для меня словно перестали существовать, ибо кроме отца и его раны я ничего не мог видеть. Бедная Танечка не отходила от меня, успокаивала, заботилась. А я даже на нее не обращал внимания. Мне стыдно за это, но именно благодаря ее благородству я выжил и не сошел с ума в тот страшный для меня период жизни.
Наконец, подлетая к Долине Цветов, я в очередной раз провели у отца еле уловимый для чувствительных пальцев рук пульс. Каждый раз, когда я проверял его, и он прослеживался, я радовался и благодарил Всевышнего.
Мы приземлились и побежали за Василиусом, который летел быстрее ветра к лечебным ваннам, держа на руках умирающего отца. Прибежав вместе с Таней и Вовкой к ваннам, мы рухнули на землю от усталости и увидели, что Василиус уже положил отца в лечебную жидкость.
Он подошел к нам.
– Теперь нам остается только ждать чуда. Молится, надеяться и верить. Ему сейчас нужно будет лежать в ванне больше суток. А потом, если его здоровье станет восстанавливаться, мы его закутаем еще на сутки в лечебный листок Амура.
Молиться, надеяться и верить.
Замечательные слова, на которых я хочу закончить эту главу, чтобы перейти к следующей.
Я не верю, что подошел так близко к финалу. Надеюсь, я успею дописать, что планировал, а то сегодня ночью мое сердце изрядно барахлило, больно отдаваясь в груди.
Глава 23
За два невероятно долгих, мучительных, томительных дня в Иллюзионе произошли не менее масштабные изменения, о которых мне бы хотелось вам рассказать мои дорогие читатели.
Как я говорил ранее в предыдущей главе, мы одержали тяжелую и заслуженную победу над Магнетикумом.
После нашего возвращения в Долину Цветов нас встретили напуганные и счастливые жители Долины, оставшиеся ждать и молиться за храбрых воинов. Женщины, старики и дети встретили нас как героев. Кланялись, благословили, ухаживали за нами, как за беспомощными детьми. Кормили, поили, купали в лечебных ваннах.
Только вечером, когда смеркалось, мы увидели на горизонте летящую ровную линию Крылатых Лав, на спинах которых восседали раненные и измученные Иллаи. И не успели они приземлиться на землю, как их окружила беспощадная рыдающая толпа Иллаев и начала нежно обнимать разгоряченные тела воинов, те были рады, что наконец-то вернулись домой, по их щекам катились слезы, но это были слезы радости.
Это был великий день. День воссоединения. День примирения. День скорби.
Да, как бы ни печально об этом говорить, но потерь не удалось избежать. Погибло больше двухсот Иллаев и пятьдесят храбрых Крылатых Лав. Через три дня всех погибших Иллаев и Лав похоронили со всеми необходимыми ритуалами и почестями.
В те дни я вспоминал о милой и прекрасной Амастии, которая очень помогла мне в те нелегкие три дня в пещере. Она заботилась обо мне, как мать заботится о своем ребенке. Она погибла, сражаясь за свободу и справедливость. Вечная ей память.
Я вспоминал ночные дружеские разговоры с мудрым Бернулиусом. Он был славный Иллай. Вечная ему память.
Я вспомнил о Джиале. Я знал его не так долго, как бы мне хотелось, но за это короткое время, что мне довелось с ним общаться, он произвел на меня огромное впечатление честного, благородного и непоколебимого Наследника Василиуса. Вечная ему память.
Я оплакивал и скорбел о тех воинах, которых даже не знал и не имел возможности с ними познакомиться. Все они погибли, сражаясь за свой народ, за то, чтобы их дети их внуки жили в добре и любви. Вечная им память.
Выжившие в кровопролитной войне Иллаи и Лавы прошли лечение и вернулись к нормальной жизни. В Северных Горах начали вести работы, местность очищали от мусора, от камер, печи все ликвидировали, а на месте пожарищ, посадили деревья. Это место больше не было похоже на место заточения и неволи. Со дня победы это место стало местом надежды. В одной из камер при расчистке мы нашли нашего друга Ганулиуса живого и невредимого, чему мы были несказанно рады.
На этом можно было бы закончить мой рассказ. Но вам же интересно, что стало с моим отцом, и вернулись ли мы потом домой.
И я расскажу Вам.
Да. Папа мой выжил. Наши ежедневные молитвы были услышаны Всевышним, и он вернул отца к жизни. И это было просто Чудо. Да. Вы не ослышались. Чудо. Сейчас объясню.
На следующий день после нашего возвращения, когда только-только солнышко показалось из-за горизонта, а лучики света стали согревать остывшую за ночь землю, я встал с мягкой цветочной постели – я не спал всю ночь, думая об отце. Я побежал к лечебным ваннам, где лежал мой дорогой и любимый папа, находившийся на грани между жизнью и смертью. Вовка с Таней проснулись и побежали за мной. Прибежав к ваннам, где лежали другие воины, я увидел Василиуса, склонившего голову над ванной моего отца и что-то бормочущего себе под нос. Я испугался, подумав, что он плачет и подошел ближе к нему. Он обернулся, услышав мои шаги. На его лице сверкали слезы, глаза были красные, а волосы взъерошенные. Усталый, измученный, больной вид скорбевшего Иллая, потерявшего сына. Я все понял по его опечаленному и грустному выражению лица. Побежал к отцу и стал нащупывать его пульс. Не прослеживается.
Он умер.
Боже! Как я рыдал и кричал. Я не мог поверить, что это на самом деле, что его больше нет. Мой отец умер, он больше никогда не обнимет, не поцелует, не похвалит, не накажет, не покатает на руках. Василиус меня старался успокоить, но я не мог прийти в нормальное состояние. Мой рассудок затуманился. Земля уходила из-под ног. Брат и сестра стояли в стороне, не рискуя ко мне подойти. Я действительно был безумен. Я прильнул к отцу… Мое сердце наполнилось такой сильной любовью к нему, такой сильной преданностью…
…И сейчас вы скажите, что я сказочник и фантаст. Ваше право! Но душа моего отца, терзающаяся между белоснежными облаками, где вечный покой и тишина, и зеленой землей, где шум и суета, выбрала землю и мой отец ожил. Это было просто чудо. Вот, что способна сделать любовь, искренняя и чистая.
