Василий Васильевич Пряхин
Амулеты
– Отец! Ты жив! – прокричал я, обняв его снова.
– Он жив? – недоумевая, спросил Василиус и увидел открытые глаза отца. – Он жив! Мой друг жив! Это чудо! Друзья мои, иди же сюда. И хватит плакать, наш любимый и уважаемый всем сердцем Андрей Николаевич вернулся! – ликовал он.
– Да, мой сынок, – прошептал папа. – Я жив. Я же тебе обещал. Ведь я люблю тебя!
– Я тоже тебя люблю. И маму. Больше всего на свете, – ответил я.
– Горжусь тобой, мой сын. Но сейчас дай мне еще отдохнуть. Я жутко устал, – он закрыл глаза.
– Пап не умирай! Мое сердце больше не выдержит! – закричал я.
– Нет, нет. Я просто хочу поспать, я жутко устал. Жутко.
– Дай ему отдохнуть. Он справился. Он великий человек, ибо он победил смерть, которого манило его к себе, на небеса. Дай ему еще время. До вечера лечебные травы дадут ему сил. После этого мы его поместим в листок, который даст ему живительной и необходимой энергии.
И действительно через пару дней мой отец уже стоял на ногах, бодрый и здоровый.
Глава 24
Ну вот и наступило утро, когда нам нужно было возвращаться домой.
– Ну что вы готовы отправиться домой? – спросил отец у нас.
– Конечно! – ответила веселая Танечка, которая прыгала от радости.
Я молчал.
– Да, – без большого энтузиазма отвечал Вовка.
– Почему так вяло? – спросил папа. – Надо же радоваться. Как-никак домой возвращаемся целыми и невредимыми.
– Лучше бы я остался здесь! – ответил Вова.
– А как же твои родители? Они сейчас переживают и ждут своего сына, а он такое говорит!
– Они нас не ждут!
– Неправда! – запротестовала Танечка. – Они нас ждут!
– Никому мы не нужны там, Таня! Отец, наверное, опять пьяный валяется дома, а мама как всегда на работе пашет!
– Не правда, – Танечка заревела. – Они нас ждут и любят!
– Зачем ты так!? – вмешался я в разговор и начал успокаивать Танечку. – Зачем? Что ты этим хочешь этим сказать, Вова? Хочешь всем испортить настроение, у тебя это получилось! – крикнул я.
– Да ничего! Тебе легко говорить! У тебя хорошие родители, которые любят тебя больше всего на свете, которые ждут и переживают! – Он заплакал. – Поэтому ты хочешь вернуться домой, так как тебя там ждут. А нас никто не ждет. Никто! Мы сами по себе с самого детства. Я бы хотел остаться здесь. В Иллюзионе я хоть кому-то дорог. – К Вове подошел мой папа и приобнял его за плечи. – Не подходите ко мне! Отпустите!
Он заплакал.
– Тише-тише мой мальчик. Все хорошо. Мы с тобой. Мы рядом. Мы твои вечные и верные друзья, которые всегда рады тебя видеть в своем доме. Помни об этом. Так же как и помни то, что твоя мама всегда ждет вас. Вот увидишь, как она будет рада тебя увидеть, когда мы придем домой. И помни, что ты еще пожалеешь о тех словах, которые сейчас произнес вслух, ибо с годами ты поймешь свою мать, которая работала день и ночь, чтобы прокормить детей и дать им только самое лучшее. Ради вас. Ты поймешь, что был не прав. И будешь раскаиваться в своих словах.
После продолжительного молчания Вова сказал:
– Простите меня. Прости меня, Таня. Мне стыдно, что я сорвался. Давай мне свою руки. Мы возвращаемся домой. – Он протянул ей свою руку, в которую после недолгих раздумий Танечка положила свою. – Спасибо, сестренка!
Выйдя из цветка, мы удивились, что вокруг так спокойно и тихо, словно все замерло на мгновение. Мы шли по Долине, и никто не ходит взад вперед, никто не работал; не пробегали веселые и беззаботные дети; не проходили женщины с плетеными корзинами. Я немного расстроились, что никто за нами не идет, что никто не хочет проводить нас, попрощаться, поблагодарить, в конце концов. Даже Василиус нас не встретил.
Но только мы вышли из пышной и прекрасной Долины к священному дереву Гахала, нас озарило светлое солнышко и яркие, добрые улыбки Иллаев, которые собрались все вместе возле дерева, чтобы проводить нас домой. Они рукоплескали нам и благодарили. Василиус летал возле дерева и пел нежным, приятным голосом:
Настало время поверить в чудеса,
Мои друзья – мое богатство,
Откройте лики голубые небеса,
Мои друзья – мое богатство.
Иллаи услышав знакомую песню, начали петь в один чудесный голос со своим правителем и духовным наставником. Мир озарился яркой песней, идущей из самых глубин Иллаевских сердец. Мы тоже стали напевать вместе с остальными, радуясь новому дню, дню, который излечит боль от утраты, подарит море радости и счастья, унося беды и несчастья в неизвестную даль.
Закончив петь, к нам подлетел Василиус и сказал:
– Доброй дороги вам, мои друзья! Друзья, которые спасли и очистили наш мир от Зла и несчастья. От Магнетикума. Друзья, которых мы не хотим отпускать в долгую дорогу, но и не можем остановить. Друзья, которых мы будем с нетерпение ждать в гости, в любое время суток. Друзья, которые стали королями Иллюзиона и навсегда останутся в наших сердцах.
Он немного подумал и продолжил.
– Все жители Иллюзиона приклоняются перед вами за ваши добрые поступки. И хотят преподнести вам подарок, чтобы вы жили достойно и знатно на Земле до конца своих дней. Мы знаем, что вы не из богатых семей. Поэтому возьмите наш дар и не смейте от него отказываться, тем самым обижая, ведь мы дарим его от всего сердца, – Василиус подлетел к дереву, взял в руки огромный красный камень и передал его Андрею Николаевичу. – Вы же знаете, Андрей Николаевич, что это за камень?
– Да. Это чистейший рубин, – ответил с восторгом папа. – Он стоит миллионы на Земле. Но он нам не нужен. Мы и так обогатились, когда познакомились с вашим прекрасным народом. Вот где настоящее, неподдельное богатство! Я никогда не понимал людей, пренебрегающих своими друзьями ради того, чтобы заиметь маленький, ничтожный драгоценный камень, камень, которому ты не сможешь излить душу, который не поможет тебе в трудную минуту, не утешит и не придет на помощь. Спасибо вам за этот дар, но мы от него откажемся, оставив его здесь, чтобы при виде его вы вспоминали о нас. Хорошо?
– Но…
– Василиус, – перебил отец Василиуса. – Поверь же мне. Этот камень может развратить юных созданий, что стоят рядом со мной. Да-да. Именно развратить, сделав их высокомерными и алчными. Вы разве этого хотите? Я думаю, что нет. Поэтому сделайте, как я сказал. И пожалуйста, не обижайтесь на меня. Ведь мои друзья – мое богатство.
– Мои друзья – мое богатство, – повторил, улыбнувшись доброй улыбкой, Василиус.
Глава 25
Как же быстр был путь домой, что мы даже не заметили, как пронеслись через сотни световых волн и черных ям, оказавшись на том самом великолепной острове, куда мы попали в самом начале нашего пути, здесь нас как и тогда встретил наш старый друг Геннастий. Мы вдоволь поболтали с ним, рассказали все то, что с нами приключилось в Иллюзионе, после чего он отправил нас дальше в путь, указав верную дорогу.
Мы волей разума оторвались от земли и полетели к высокому зеленому холму. Оказавшись на самой его вершине, мы прыгнули в синюю бездну, распростершуюся у подножья холма. Водичка переливалась в лучах солнца, поблескивала, и казалось, что и это было волшебство. Погрузившись в воду, мы стали опускаться все глубже и глубже. Воздух в легких был на исходе. Я глотнул воды и проснулся уже далеко от Иллюзиона – в Емеленских лесах. В человеческом обличии. Позже появились остальные участники невероятного приключения.
Мы вернулись домой.
Стояла прекрасная погода. Голубое небо. Яркое осеннее солнце пробивалась сквозь густые и пышные кроны деревьев, освещая вдалеке неровную зеленую полоску густых лесов. Солнечные лучи чудесно отражались от спокойной водной глади озера, в котором плескались мальки. В лесу чирикали птицы, звонко запивая песнь за песней; оводы и комары жужжали; дятлы неугомонно долбили огромные стволы деревьев; белки шумно перебегали по веткам с одного дерева на другое.
Лес жил своей тихой и смиреной жизнью. Мы не вставали с земли минут пятнадцать, лежали молча, просто наслаждаясь красотой матушки-природы. Хоть мы и восхищались красотой Иллюзиона, но лесной земной мир нас пленил и радовал больше.
До темноты мы добрались до пыльного и грязного города, где стоял ужасный смог, отчего мы невольно закашляли. Город вызвал тоску по Иллюзиону.
Сначала мы проводили до дому Вову с Таней.
– Прекрасное путешествие? – сказал отец Андрей.
– Да, – ответили они в один голос. – Только вот, что нам сказать родителям, где мы пропадали целый день? – спросил Вова.
– Ничего не говорите, если не спросят. Если спросят, скажите, что заплутали в лесных чащах. Про Иллюзион – ни слова!
– Хорошо, – ответила Танечка и они с Вовкой побежали к подъезду.
Когда мы с папой подошли к нашему дому, на улице было уже совсем темно. Открыв, как можно тише входную дверь, мы зашли домой и тихими бесшумными шагами пробрались в спальню, где сладко спала мама.
Как же она была прекрасна. Длинные светлые волосы покоились на подушке. Милое и красивое личико, по которому бежали вечерние слезы, успокаивало и дарило только теплые для сердца чувства. Я ее любил и не мог налюбоваться ею, как и мой отец. Мы стояли и смотрели на нее, как она сладко спит, не скупясь на эмоции. Слезы так и бежали по моему лицу при виде той единственной, что подарила мне жизнь и воспитала, при виде той единственной, что защищала и оберегала от любых невзгод и напастей. Той единственной, что безвозмездно дарила свою материнскую любовь и нежность, ласку и утешение, при виде той единственной, что подарила мне море ярких и незабываемых впечатлений. Мамы.
Мамы. Как же я тебе благодарен за то, что ты для меня сделала. Годы, проведенные под материнской опекой лучшие годы моего детства и юности. Как же мне тебя не хватает!
Вдоволь налюбовавшись с отцом на ее красоту, мы решили ее разбудить.
Боже! Мне никогда не забыть, как она меня крепко обняла и поцеловала, зарыдав так, что я немного испугался.
Финальная глава
Видели бы вы сейчас меня – старого дурака, рыдающего, как пятилетний мальчишка. Но я продолжаю писать, ибо финальная глава (самая грустная для меня) повествует о судьбах моих друзей – Танечки, Вовы и папы. Ну и, конечно, я упомяну и о себе в трех словах.
Начну с моего любимого и уважаемого отца. Он, как и прежде, с любовью и рвением стал в будние дни учить детей уму и разуму. Он проработал в школе до конца своих дней. Это была его страсть и стихия. Я не видел человека счастливее, когда он приходил домой и с завидной энергичностью рассказывал нам с мамой, как меняются ученики. Он пытался воспитывать в детях самые лучшие человеческие качества – добропорядочность, ответственность, милосердие. Отчасти ему это удавалась, но не всегда.
В шестьдесят лет он ушел на заслуженный отдых и полностью посветил себя воспитанию своей единственной внучки – моей дочери Виктории.
И конечно он никогда не забывал про Иллюзион. Последний год он вообще там жил, чтобы хоть как-то заглушить страдания от своей болезни. Мама была там, рядом с ним. Она еще тогда в моей юности поверила в наш рассказ и потом с большой охотой захотела сама посетить мир Иллюзиона
С Вовой мы остались лучшими друзьями. Мы закончили школу. Потом поступили в один институт, более того на одну специальность. После окончания института Вовка занялся бизнесом, и дела у него шли я бы сказал очень даже неплохо. В общем, в нашем городке он стал достаточно влиятельным человеком. И я гордился своим другом. Вовка никогда не задирал нос, никогда не смотрел свысока, он остался навсегда в моей памяти тем славным малым, с которым мы открыли Иллюзион.
Он умер еще совсем молодым, когда ему стукнуло пятьдесят лет, возраст, когда жизнь только начинается. Его ранил ножом в живот какой-то бродяга ради пары сотен рублей, механических часов и мобильного телефона. Владимир умер еще до приезда скорой помощи. В тот год я чуть не спился, потому что не мог смириться, что его уже нет с нами – единственного друга всей моей жизни.
Как же больно вспоминать о людях, которых уже с нами нет.
Очередь дошла и до моей жены, любовницы, подруги Татьяны, с которой мы прожили душа в душу больше полувека. С детства мы были друзьями – не разлей вода, а в семнадцать лет официально стали парой. А еще через три года: поженились.
Танечка стала художником и добилась огромных успехов на этом поприще, творя кистью настоящее волшебство. Но главная ее мечта, конечно, была не стать успешным художником, а стать любящей и хорошей мамой. Такой она и была. Вырастив нашу дочь Викторию добрым, чувствительным и прекрасным созданием (жители Иллюзиона в этом нам помогали!).
Как же я их люблю. Как же мне их не хватает. Их улыбок, шуток, объятий и всего того, что дорого было моему скорбящему сердцу.
Я остался один в этом мире…и изливаю свою сентиментальную и ранимую душу на листах этой бумаги и хочу поблагодарить, возможно, последний раз свою жену за то, что она любила, ревновала, ласкала, ругала, заботилась, ублажала, ненавидела, прощала, согревала в постели в холодные зимние ночи своим теплом, своей любовью. Она помогла мне поверить в себя тогда, когда я начал писать. Она терпела мой ужасный характер на протяжении стольких лет. Я прошу прощения, что когда-нибудь обижал тебя, моя дорогая Татьяна. А я обижал. Прости меня. Я всегда буду тебя любить, даже когда буду на небесах.
И еще не много о себе. Как я уже сказал, после пятидесяти я начал писать. Остановиться не могу и по сей день. Я написал больше тридцати успешных романов. Как вам сказать успешных…нынче тираж в пятьсот экземпляров, считается успехом, ибо люди перестали читать. Мне их откровенно жаль.
Сейчас я дописываю свой тридцать первый роман «Амулеты». Последний. Роман всей моей жизни. Был ли он автобиографичен или нет? Простой выдумкой или правдивой сказкой? Решать только вам мои уважаемые читатели. Я же на этом хочу закончить свой рассказ и удалиться на заслуженный покой. Я ужасно устал за эти полгода, пока писал по три страницы в день.
Но на прощания я хочу сказать, чтобы вы любили и уважали друг друга и ценили то, что у вас есть. Береги своих друзей, ведь как сказал один великий человек: «Мои друзья – мое богатство!».
Дмитрий Орлов
