Вера Зверева
Пепел на твоих губах
– Так давно бы тебя на нож насадил, меньше шума, – проговорил он.
Вика с трудом понимала слова, которые он ей говорит. Что ему вообще нужно? Как он попал в запертую квартиру? Что собирается делать дальше и как ей спастись? Всё смешалось и перепуталось, разбавилось удушающей темнотой и в один момент просто погасло.
Кто-то звал её по имени… а потом совсем неласково похлопывал по щекам. В итоге в нос ударил невероятно резкий запах, и пришлось очнуться с резким вдохом.
– Тихо, тихо, – до боли знакомый голос, проговорил успокаивающе, – всё хорошо.
Под головой был не твёрдый прохладный пол, а что-то мягкое. Кто-то гладил её по щеке и заботливо убирал волосы с лица. Вика раскрыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд.
– Андрей, – выдавила она из себя еле слышно и облегчённо выдохнула. Чтобы не произошло до этого. Если он здесь, то всё будет хорошо. Теперь и всегда. Господи, как же она рада его видеть!
– Лежи, не двигайся пока, а то голова будет сильно кружиться, – он отвлекался ещё на что-то у неё в ногах. Пока не было понятно на что, а воспоминания о произошедшем были странными, рваными и нечёткими.
– Где он? – Вика испуганно оглянулась, как только в голове всплыл образ человека в балаклаве.
– Ушёл, я едва успел его увидеть. Я проснулся от шума за стеной, а когда вышел, он запирал твою дверь. Увидев меня, рванул вниз по лестнице. Там его ждала машина. Догнать не смог, но запомнил номер.
– Я не знаю кто…
– Похоже, вернувшись, ты застала грабителя. Надо проверить квартиру. Но это всё позже. – Андрей снова склонился над её лицом, – слава богу, ты жива. Я чуть с ума не сошёл.
На лице его Вика видела и испуг, и облегчение одновременно, он продолжал гладить волосы, будто бы пытаясь успокоить её. А может быть, и себя.
– Как ты… – хотела спросить она про запертую дверь.
– Выломал дверь, – он покачал головой и криво улыбнулся, – давно так быстро не снимал металлические двери. Я боялся, что не успел…
Он не договорил, лишь приподнял Вику и сжал в крепких объятьях, придерживая голову ладонью. Она уткнулась в его тёплое плечо и закрыла глаза. Разве может быть лучше, чем сейчас?
– Когда увидел тебя на полу, чуть сердце не остановилось, – проговорил он куда-то в её волосы. – И ещё эта кровь.
– Какая… кровь? – не поняла Вика.
Андрей осторожно посадил её, придерживая под спину и Вика смогла разглядеть, что вокруг неё пятна крови на светлом полу, в ней же её нога, рука, смазанные потёки на юбке и даже на груди на блузке длинные капли.
– Как много, – удивилась она, не до конца помня, откуда всё это. Тем более что боли она не чувствовала. Она наступила и упала на осколки разбитой кружки, но это было словно во сне.
Андрей вдруг подхватил её под спину и колени и осторожно поднял, будто она ничего не весит. Он очень сильный, как в тумане вспоминала Вика. Машина для… эм… заботы и любви.
Усадив Вику на диван, Андрей вытянул и бережно уложил её ногу, стопа и колено были наспех замотаны бинтом с проступающими кровавыми пятнышками. На руке тоже был бинт, видимо, он остановил кровотечение, пока она медленно приходила в себя. На полу возле стола лежала распотрошённая сумка-аптечка цвета хаки, валялись рулончики бинта и пузырёк, кажется, с нашатырём. Он привёл её в сознание и успел слегка забинтовать.
– Посиди немного, сейчас приедет Лёха с нарядом и поедем в больницу.
– Зачем Лёша? – удивилась она, – я не хочу в больницу.
Андрей ушёл в спальню и вернулся с подушкой, подложил под спину и голову Вики, чтобы было удобней полулежать.
– Тебе надо ногу зашить, порез глубокий. И на сотрясение проверить. Ты помнишь, отчего потеряла сознание? – спросил он, внимательно глядя в глаза Виктории.
– Какой-то платок был, хлоро… – голова всё ещё кружилась и слова путались.
– Хлороформ? – Андрей изменился в лице и резко встал, оглянулся вокруг и внезапно пошёл к дверям, затем вернулся со светлым платком в вытянутой руке. Близко к Вике подходить не стал.
– Этот? – спросил он.
– Похож, – Вика не была уверена на сто процентов, но нюхать его, чтобы проверить не стала бы.
– Не вставай, я сейчас.
Андрей отошёл в сторону входной двери и кому-то позвонил, скорей всего Разумову, потому что тихо говорил о том, что потребуется криминалист, и торопил его приехать скорей. Вика предчувствовала, что от больницы ей будет не отвертеться. Слишком сильно волновался её спаситель, хоть ей и не было больно. Только немного кружилась голова.
– Мне не больно, – Вика поймала Андрея за руку, как только он подошёл к ней достаточно близко, чтобы снова начать рассматривать лицо.
Тот хмуро посмотрел на неё и ответил:
– Это из-за хлороформа, он не только сознание отключает, но и боль. Чуть позже почувствуешь. Здесь больно? – решил удостовериться он.
– Нет, – Вика пожала плечами, чувствуя, как он слегка надавливает на скулу.
– Ты головой ударилась, когда упала?
– Нет, он рукой меня ударил, – припомнила Вика. Тогда ещё было больно.
– Скотина… – процедил он едва слышно сквозь зубы, явно в адрес грабителя. – жаль, не догнал.
Андрей встал, поднял аптечку на стол и что-то выудив оттуда, сходил к раковине и ненадолго включил воду. Вернулся к Вике с мокрой марлевой салфеткой. Присел на край дивана и приложив одну ладонь к её щеке, начал вытирать что-то под носом. Кровь, догадалась Вика. Грабитель разбил ей нос.
– Дежавю, – проговорила Вика и слегка улыбнулась. Точно в такой же ситуации они были всего несколько дней назад. Только теперь поменялись ролями.
– Мне не нравится такое дежавю, – хмуро ответил Андрей, продолжая умывать её. Затем вытер остатки крови вокруг бинта на порезанной руке.
Вика глядела на него с необъяснимым отстранённым спокойствием, будто это всё происходило не с ней, а в скучноватом детективном фильме. Возможно, это продолжалось действие неудачного наркоза, а может быть, на неё так влияло присутствие Андрея. Она так ждала его все эти дни, размышляла, каким он вернётся от могилы матери, где проведёт оставшиеся дни? Спрячется ли он неприятной реальности, затеряется ли в кошмарах, найдёт ли убежище? Вернётся ли к ней?
Андрей вернулся, был сосредоточен и целеустремлён, сфокусирован. Рядом с таким было очень спокойно. Казалось, что все проблемы уже решены, и можно расслабиться и… вздремнуть.
– Вика, – выдернул он её из дремы тем, что взял лицо в ладони, – не спи, пожалуйста. Пока не разберёмся, чего ты надышалась, ты должна быть в сознании, хорошо? У тебя чертовски медленный пульс от этой дряни, мне это не нравится.
Вика медленно моргнула, спать хотелось ужасно. Но вокруг уже сновали люди в форме, полушепотом ругался Разумов где-то в спальне. Андрей отошёл к нему ненадолго и что-то обсудил тихим голосом, чтобы Вика, видимо, не слышала. Потом вернулся к ней и поднял прямо с дивана на руки, Вика обняла его и уткнулась лицом в шею.
– Сергеевич ждёт тебя в больнице, – шепнул ему Алексей, провожавший до двери, – соберёт всё, как полагается, только предупреди её обо всех процедурах. – Когда Вика открыла глаза и глянула на Разумова, тот положил ладонь на её плечо в успокоительном жесте, – всё будет хорошо. Он о тебе позаботится. О квартире не волнуйся, когда мы закончим, оставлю тут Серёжу охранять её.
– Охранять? – сонно спросила она.
Андрей вынес её через дверной проём, и Вика рассмотрела покорёженную дверь, которую тот, похоже, вывернул монтировкой. Андрей это заметил.
– Я тебе новую дверь поставлю, не переживай, – будто бы извинился он за то, что сломал эту.
Вика была ему благодарна за это, и точно не собиралась предъявлять счёт за спасение.
– Это не важно… я не переживаю за дверь.
– Меня немного беспокоит то, что ты ни о чём не переживаешь. Расскажем это доктору.
В лифте их ждал патрульный, спустился вместе с ними на первый этаж и проводил до внедорожника Андрея в дальнем углу маленькой стоянки возле дома. На улице было уже темно, наверное, поздний вечер. Прохладный ветер скользнул по босым ногам, и Вика прижалась к тёплому Андрею. Он тоже прижал её к себе чуть сильнее в ответ. Но вскоре они подошли к машине, и пришлось с сожалением выпустить его из объятий. Усадив её на переднее сидение и пристегнув ремнём, Андрей что-то сказал на прощание патрульному, и сам сел в машину. Они поехали по тёмным, почти пустым улицам в сторону больницы в Коммунарке.
Путь был не очень долгим, но Вике всё время хотелось спать, что ей не позволял сделать Ветров, то и дело тормоша её рукой за плечо. По прибытии он снова вынул её из машины и на руках понёс в приёмное отделение. Там их действительно ждали: врач с седыми висками, которому Андрей крепко пожал руку, и ещё двое в голубой медицинской униформе, женщина и мужчина.
Приятным было то, что Андрей везде носил её на руках. Они ушли в дальнюю смотровую, где у Вики взяли анализы крови, зачем-то измерили давление и пульс, вкололи какие-то лекарства и уложили на кушетку для того, чтобы обработать порезы. Всё это время, он был где-то рядом и держал её за руку или гладил по волосам. Вика вцеплялась в него мёртвой хваткой при первой же возможности, не желая отпускать.
Неприятным же оказалось то, что тот же Ветров постоянно шептался с врачом, называя его по одному только отчеству, и украдкой поглядывал на Вику с беспокойством в глазах. Потом он вдруг сказал ей вполголоса:
– Вика, я понимаю, что ты устала и очень хочешь домой, но нужен ещё один обязательный осмотр, – Андрей странно заглядывал ей в глаза, – надо убедиться, что этот человек не сделал тебе ничего плохого, пока ты была без сознания.
– Он только ударил меня и платком, больше ничего я не помню…
– Вот именно, что не помнишь. Поэтому надо убедиться. Это Анастасия, – он указал на мягко улыбающуюся женщину медика, которая оказалась рядом, – ответь, пожалуйста, на все её вопросы, даже самые неприятные и позволь провести осмотр и взять анализы. Это очень важно. Хорошо?
– Ничего же не было, – Вика нахмурилась, сквозь в вату в голове понимая, куда скорей всего он клонит и что ей предстоит.
– Пожалуйста, – Андрей был настойчив, но и нежен, когда взял её за руку. Сложно было отказаться, глядя в его глаза.
Поэтому пришлось пережить и недолгое с ним расставание, когда он вышел из кабинета, оставив Вику один на один с процедурами и анализами. С одной стороны, степень доверия к нему выросла до такой недосягаемой высоты, что и в гинекологическом кресле перед ним не страшно было оказаться. А с другой, Вика с ужасом представляла, на какую глубину в преисподнюю стыда она провалилась бы, если бы в его присутствии обнаружились какие-то следы насилия. Так что лучше уж без него, в итоге решила она и терпеливо вынесла все манипуляции.
В процессе медик делала фотографии каждого даже самого маленького синячка, не говоря уже о порезах, которые сфотографировали перед тем, как забинтовать. Вика чувствовала себя неживым пособием юных криминалистов и ощущение, будто всё это происходит с ней не по-настоящему, не проходило до самого конца. Перед уходом пришлось подписать кучу разных бумаг, включая те, что привёз полицейский в форме и отдал врачу, это Разумов продолжал оформлять какие-то документы по горячим следам. Андрей как мог оберегал её от обсуждений и взял на себя максимум хлопот.
Отчего-то в голове всплывали совершенно другие картины её пребывания в больнице с травмами и сотрясением мозга, но тогда всё происходило с точностью до наоборот. Её никто не трогал и не осматривал, не проводил анализов, не фотографировал побои. Её просто устроили в дорогой платной палате и ходил к ней только Ренат и главный врач. Каким-то чудом тогда к ней смогла пробраться Маша после ночного звонка. Тогда-то всё и начало меняться в их с Ренатом отношениях самым кардинальным образом.
Сейчас же она чувствовала, что что-то меняется и между ней и Андреем. Но в совершенно другом направлении. Вика не могла знать, где он был и чем занимался все эти дни разлуки, но сейчас он был рядом с ней, нёс на руках по пустой стоянке к своей машине, и хотелось, чтобы этот миг не кончался. Чтобы он не отпускал её на холодную и грязную землю больше никогда.
Глава 31
– Ты уверена, что хочешь домой, а не ко мне? Точно не будешь волноваться? – спросил Андрей в лифте.
По дороге они обсуждали это, и Вика твёрдо решила, что хочет вернуться в свою квартиру. Надо было разобраться, успел ли грабитель забрать что-то действительно ценное или она пришла до этого момента, пусть и оказалась нежеланным свидетелем с последующей за это расплатой.
– Я должна проверить, что он унёс.
Андрей вздохнул, и Вика отчётливо это почувствовала, потому что всё ещё была прижата к его груди, удерживаемая в сильных руках своего ненаглядного пожарного. Под её ладонью на шее бился пульс, а ей хотелось целовать эту шею. Хотелось, чтобы он отнёс её домой и остался с ней.
Лифт пискнул на этаже и раскрыл двери, в конце коридора перед квартирой их встретил Серёжа, стоящий на посту, как и обещали.
– Всё хорошо? – спросил молодой патрульный с беспокойством, явно имея виду Вику.
Андрей кивнул в ответ, не желая рассказывать подробности, за что Вика была ему благодарна. Полиция и так была по уши в подробностях её жизни.
– Там закончили, – кивнул Серёжа в сторону двери, – и даже прибрались. Правда, оставили вещи в спальне, – уточнил он осторожно, – но стёкла убрали и кровь отмыли. Может вам лучше туда?
Серёжа тоже указывал на квартиру Андрея рядом, и Вика убедилась, что какие-то подробности их личной жизни просочились и к нему. Скорей всего виновником был Разумов, но сейчас не хотелось бы об этом беспокоиться.
Ветров вежливо отказался без объяснений и патрульный удалился, сообщив, что у подъезда ночью подежурит машина. На всякий случай. Скорей всего это было уже лишним, вряд ли бы грабитель решил вернуться, но Андрей поблагодарил его за это, видимо, считая, что осторожность оправдана.
Дверь в квартиру теперь не запиралась, да и в целом не могла плотно сойтись с коробкой, потому что Ветров её знатно покорёжил открывая.
– Не нужно было всего этого… – задумчиво проговорила Вика, когда они вошли в квартиру и осторожно прикрыли дверь. Сквозь неровную щель просачивался свет из коридора.
– Всего чего? – не понял Андрей. Он ногами стянул с себя кроссовки и прошёл в спальню.
– Криминалистов, осмотров с фотографиями.
– Не согласен. Всё сделано, как положено, и мы найдём этого ублюдка. По-другому нельзя.
– Теперь вся местная полиция будет знать, что произошло. Соседи по подъезду начнут сплетничать.
– Почему тебя вообще это волнует? Что подумает или скажет кто-то тебе совершенно неважный? – Андрей усадил её на край кровати и присел рядом, повернувшись лицом. – Ни одно преступление не должно оставаться безнаказанным. Особенно если это касается тебя.
После этих слов он потянулся к Вике и мягко поцеловал в губы. Этот поцелуй был нежным, но отдался лёгкой болью, губа, наверное, тоже была разбита. Действие «наркоза» заканчивалось, и Вика начинала что-то чувствовать. Боль. Стыд. Страх.
– Разумов будет вне себя, он сказал мне, что я должна… – она запнулась, не зная, как объясниться дальше. Он сказал ей оставить Андрея в покое, и его совету она не последовала. А дальше так вообще втянула его в новые неприятности, путь даже и не по собственной воле.
– Мало ли что он тебе сказал, – Андрей вновь пригладил её волосы, убирая локон за ухо. Нежно и с беспокойством оглядел её лицо. – не думай о нём. Думай лучше о себе.
– А можно я буду думать о тебе? – спросила Вика и взяла его лицо в свои ладони, – я хочу думать о тебе.
– Думай, – ответил он, – и даже не спрашивай никогда разрешения.
Вике казалось, что он вот-вот снова её поцелует, что сейчас она обнимет его и притянет к себе, прижмётся. Но он наоборот немного отстранился.
– Только попозже. Скажи, где мне посмотреть и я проверю, на месте ли ценные вещи. Надо узнать, что он украл.
Вика вздохнула, Андрей был прав. Нежности и близость можно совсем немного отложить. На несколько минут.
Она огляделась вокруг себя, в свете единственной лампы на потолке в комнате было не очень уютно и слишком светло. Постель, на которой она сидела, была в беспорядке, совсем не в том виде, котором она оставила её заправленной утром. Из шкафа с одеждой вещи были выброшены на пол и лежали теперь грудой возле окна. Ящички прикроватных тумбочек были раскрыты. Грабитель тут точно успел поработать перед её приходом, а большую комнату скорей всего не успел обшарить, так как она вернулась домой, но там и не хранилось ничего ценного. Всё было здесь.
Она подсказала Андрею проверить полочки внутри шкафа, где должна была лежать кожаная папка на молнии, в которой она хранила документы и банковские карты. Папки нигде не оказалось. Значит, грабитель всё же ушёл с добычей. После этого неприятного открытия Андрей снова набрал Разумову по телефону и подробно всё описал, что пропало, и как выглядела папка.
Вика же сидела на краю кровати и еле сдерживала слёзы, которые наполняли глаза, тугой ком начал подступать к горлу. Мысли о том, что она лишилась не только документов, но и карт с немногочисленными финансами обрушивались на неё как камнепад в горах. Андрей вернулся к ней с её мобильным телефоном, который всё это время валялся на кухонном столе.
– Надо позвонить в банки заблокировать все карты, – мягко сказал он, будто боялся, что от этих действий Вика рассыплется на осколки.
Может, и рассыплется. Но он прав и нужно это сделать, чтобы попытаться спасти хотя бы деньги не счетах. Сдерживая дрожащее дыхание, Вика начала набирать нужный номер, но в последний момент, посмотрела на Андрея, стоящего рядом.
– Андрей, позвони ещё раз Разумову. Скажи ему, чтобы ни в коем случае ничего не говорил Маше.
– Что? Разумов твоей подруге? – не понял Андрей.
– Они… – Вика запнулась, не могла просто так она сказать, что они переспали и, возможно, у них зародились какие-то отношения. Не её это дело и не ей чужие секреты рассказывать. – Вдруг он подумает, что мне это нужно. Её помощь. Маша уехала к родителям в отпуск. Она их очень давно не видела, пусть отдохнёт спокойно.
– Вика! – Ветров сел рядом и слегка потряс её за плечи, – зачем ты думаешь о других, когда тебе самой нужна помощь?
– Мне не нужна помощь, – честно возмутилась Вика, – у меня есть ты! Ты рядом и значит, больше никто не нужен!
Она широко раскрыла глаза, уставившись на него. Она была максимально искренней с ним, даже если ему это не понравится. Пусть хотя бы узнает об этом сразу. Именно так она чувствовала себя.
Андрей в неверии покачал головой. Вика видела, как часто поднимается его грудь и сердце его наверняка стучало так же бешено, как и её.
– Сумасшедшая, – прошептал он и, чтобы закрепить диагноз безнадёжности крепко поцеловал в губы.
Когда наконец смог оторваться, вдохнул и ответил:
– Я позвоню ему и скажу, что бы это ни значило. А ты звони в банк.
Вика кивнула и подобрала телефон с постели. Пока Андрей объяснялся с Разумовым в другой комнате, Вика обзвонила свои банки и заблокировала карты, сообщив о том, что они украдены. К несчастью, с одной карты уже успели снять все деньги, которые были отложены на очередную выплату по ипотеке. Другую удалось вовремя заблокировать и она, по крайней мере, не останется без средств к существованию пару недель. Самой серьёзной потерей остались пропавшие документы.
Андрей вернулся в комнату и прошёлся по комнате перед Викой, взъерошивая волосы в своём привычном нервном жесте.
– Надо навести порядок, надо найти… – он оглянулся вокруг, не уточнив, что же надо искать, – тебе надо отдохнуть.
Он вдруг уселся рядом с Викой и начал расстёгивать на ней окровавленную блузку. Она в недоумении глядела на этот процесс, но когда он дошёл до конца и распахнул её, внезапно уставился на грудь в бюстгальтере и замер. Посмотрел на Вику и сказал извиняющимся тоном:
– Лёха сказал собрать всю твою одежду в пакет, они отдадут её на экспертизу. Может, на ней остались какие-то следы этого…
– Хорошо, – кивнула Вика.
– Ты чего? – Андрей поднял руку к её лицу и стёр слезу, сбежавшую из уголка глаза.
– Не знаю, – покачала головой, – оно само.
– Не надо, прошу тебя, – он коротко поцеловал её щёки, лоб, потом губы, – всё уже кончилось. Всё позади.
А слёзы все текли сами собой, и это было похоже на нервную разрядку после невероятного стресса.
– Они не выключаются, – всхлипнула она и попыталась закрыть лицо руками, чтобы скрыть от глаз Андрея этот неконтролируемый позор. Но он лишь придвинулся ближе и обнял её, позволяя спрятать лицо ему в плечо.
– Тебе нужно отдохнуть, надо уложить тебя спать. Ты столько пережила сегодня, – он медленно раскачивался, будто пытался убаюкать её, – теперь можно. Теперь всё хорошо. Он не убил тебя, не изнасиловал, а документы мы восстановим. И деньги найдём. Это всё ерунда…
А Вика зацепилась и за слово «мы» и сильнее вжалась в его плечо. Мы восстановим! Не ты! Мы! От этого ещё сильней захотелось плакать, и она громче всхлипнула.
– Не плачь, пожалуйста! – Андрей расстраивался не меньше её, – надо было попросить у дока успокоительного, укол сделать или хотя бы таблетки, – бормотал он свои переживания.
– Не надо таблетки, – Вика оторвалась от плеча и испуганно посмотрела на него, – ненавижу таблетки.
– Как я тебя понимаю, – он поцеловал её в лоб. – Но иногда они нужны.
– Я сама успокоюсь, – она очень глубоко вдохнула и медленно выдохнула ртом, как учил Андрей, стоя с ней в лифте целую вечность назад. Вытерла ладонями щеки, та что была забинтована, особенно хорошо выполняла роль носового платка. – Давай сделаем всё, что нужно.
Вика продолжила снимать уже расстёгнутую блузку, сбросила её с плеч и уронила на постель. Взялась за молнию на тонкой бежевой юбке. Андрей посмотрел на неё, потом на кровать.
– И постельное бельё сказал тоже принести. Надо знать наверняка… – он неопределённо поводил рукой, не желая называть что-то.
Вика перестала раздеваться и задумалась, потом приняла решение.
– Тогда я пойду в душ.
– Не пойдёшь, – возразил Андрей, – я отнесу тебя.
Он подхватил её полураздетую на руки и понёс в ванную комнату. Изловчился включить свет занятыми Викой руками и встал в раздумьях. Из мебели там была только всё ещё завёрнутая в плёнку стиральная машина у стены, которую Вика с момента покупки ещё не успела распаковать, отложив установку на потом. Андрею пришлось ненадолго поставить Вику на одну ногу возле раковины, так как забинтованная нога всё ещё болела, стоять на ней долго она не могла. После этого он снял большое банное полотенце с крючка и расстелил на стиралке, поднял Вику за талию и бережно усадил поверх толстой махровой “подушки”.
– Я сниму постельное бельё, а ты пока снимай одежду. Сейчас всё запакуем для Разумова, и пусть отстанет от нас.
Вика кивнула, а когда он ушёл, нервно рассмеялась. Он сказал “от нас”! Он говорит о них во множественном числе. Это было безумие, но хотелось смеяться и плакать одновременно. Возможно, таблетка успокоительного всё же не была бы лишней.
Вика с трудом выпуталась из юбки, поёрзав и стянув её через голову, затем сняла бюстгальтер и остановилась. Дальше раздеться и не свалиться со стиральной машины у неё не получится. В ванной комнате было прохладно, и по обнажённому телу побежали мурашки. В дверях показался Андрей, заталкивающий в пакет сложенную стопку постельного белья. Увидев Вику, быстро закончил, завязал его и бросил на пол. Он выглядел взъерошенным и нервным, будто метался, не зная, за что хвататься первым делом. Ему тоже нужно уже расслабиться и отдохнуть, подумала Вика.
Андрей снова исчез и вернулся с пустым пакетом и рулоном пищевой плёнки. Подойдя к Вике, он сложил всё это рядом с её бедром и внезапно мягко обнял её, слегка к себе притянув.
– Прости меня, что бросил вот так. Я, кажется, тоже слегка психую, – извинился он куда-то в её волосы, – вообще не понимаю, что я делаю.
Теперь настала её очередь погладить его по волосам.
– Значит, мы оба теперь психи.
Он отстранился и посмотрел ей в глаза уже спокойней.
– Так и есть, – Андрей невероятно нежным жестом провёл пальцами по краю подбородка, и Вике показалось, что он сейчас снова поцелует её. Но пальцы скользнули дальше, вниз по шее, по ключице к обнажённой груди.
– Ты такая… – прошептал он.
Нет! Только не говори его слова! Только не ты! Вика внезапно напряглась оттого, что Ренат снова врывался в сознание этими словами, врывался в её личную и самую сокровенную жизнь.
Но Андрей не сказал фразу до конца, а вместо этого остановился, будто почувствовав с её стороны непонятное напряжение.
– Я внезапно понял, – вдруг он сказал совсем иначе, – что совсем не хотел бы потерять тебя, Вика.
И не дав ей опомниться от признания, впитать его и ответить, вдруг принялся деловито заматывать её забинтованную руку плёнкой, чтобы повязки не намокли под душем. Затем опустился на колени и проделал то же самое сначала с коленом в бинтах, а затем и со ступнёй, уделив ей особое внимание, так как свеже наложенные швы нельзя было мочить.
Вика сидела и смотрела на него с высоты стиральной машины и не знала, что ей чувствовать. Бросаться ли ему в объятья или остановить, пока не поздно? Да поздно уже. Она сама боялась его потерять, когда он сказал, что уедет. Боялась, что никогда не вернётся или случится что-то непоправимое, с чем она не сможет жить. А он испугался потерять её сегодня, когда нашёл на полу в лужах крови.
Что может быть более однозначным, чем это? Какие ещё вербальные признания нужны? Нужны ли объявления и названия всем этим чувствам? Не испортят ли они их девственную, оголённую, как провода без оплётки, чистоту?
Вика закусила губу, чтобы ничего ему не сказать. Эти чувства любят тишину. Поступки говорят намного больше слов.
Андрей закончил и медленно поднялся на ноги, пальцы его все это время продвигались вдоль её ног, от щиколотки до самых бёдер, где зацепились за тонкие бретельки кружевных стрингов.
– Я помогу тебе в душе, – проговорил он, не поднимая глаз, – если тебе тяжело будет стоять.
Вике то ли казалось, то ли его красивые скулы озарил лёгкий румянец. Если такое вообще было возможно. Но захотелось поцеловать эти скулы, горящие огнём перед её наготой.
Андрей взял её за талию и мягко поставил на пол. Затем потянул трусики вниз и опустил ровно настолько, чтобы они сами упали к её ногам. Выпрямился и посмотрел, наконец, в глаза. Медленно и задумчиво облизнул губы, а потом сказал.
– У тебя нет шторки для душа.
– Нет, – подтвердила Вика, и они оба замерли. Кого на самом деле сейчас волновала шторка для душа или лужи на полу?
Вика потянула его футболку вверх за нижний край, а когда он стянул её и бросил на пол, так же потянулась к пряжке ремня. В этот раз он не стал её останавливать, класть ладонь поверх её и говорить что-то про жалость. Он просто стоял и позволял ей делать с ним всё, что она пожелает. Теперь мяч был на её стороне по-настоящему.
Она не чувствовала, как начинает побаливать нога, на которую она немного опиралась, но все её внимание принадлежало Андрею. Она расстегнула его джинсы и обнаружила, что он опять ходил без белья под ними. Запуская пальцы под пояс и проводя ими по его бёдрам в сторону ягодиц, Вика чувствовала его горячую кожу и думала о том, что он спал перед тем, как его разбудил шум. Он спал обнажённым… От воображаемой картины становилось жарко. Её прекрасный, совершенно голый Андрей, раскинувшийся на постели, будоражил внутренний взор.
Он протяжно выдохнул приоткрытыми губами и посмотрел на губы Виктории, как и она совершенно точно мечтая о поцелуе. И не только.
Джинсы сползли до самого пола, и он вытащил из них ноги. Вика боялась опустить глаза, зная, что тогда её распалённое от увиденного состояние не позволит войти, наконец, в душ и вымыться. А ведь именно в этом был изначальный план.
Андрей тоже вспомнил про план, потому что снова поднял Вику и осторожно переставил в ванну, залез к ней и включил душ, который теперь оказался за его спиной. Вика немного облокотилась на стену, чтобы перенести вес с ноги, а он снял душ со стойки и настроил воду, чуть горячеватой, разогревающей, расслабляющей. Начал поливать Викторию, проходя по плечам, шее, очерчивал упругими струями грудь и живот, скользил по ногам, глядя, как она закрывает глаза, наслаждаясь приятным теплом. Брызги летели во все стороны, падали на стены, плитку на полу, на обнажённую кожу Андрея, собираясь на ней крупными капельками и скатываясь вниз.
Приподняв душ перед ней, он позволил Вике нырнуть под него с головой и с удовольствием почувствовать воду на лице, плавно провести руками по волосам, умыться от всего плохого, что случилось за день и начать с чистого листа. С чистой себя.
Андрей нежно провёл рукой по её плечу, затем убрал душ на стойку, чтобы льющаяся вода не мешала, а сам потянулся к полочке за спиной Виктории, где стоял гель. Она тут же воспользовалась этим моментом и тем, что он немного нагнулся, и припала к его губам своими в долгожданном поцелуе. Он ответил на него, крепко обхватывая её за талию. Несколько минут они, позабыв обо всём на свете, так и стояли, наслаждаясь сладостью контакта их губ и языков.
Когда он разорвал бесконечный поцелуй, но Вика ещё не успела открыть глаза, комнатку наполнил сладкий вишнёвый аромат. Её тела коснулись тёплые скользкие от геля ладони. Словно невероятно нежная ласка, безумная прелюдия, руки заскользили по коже, оставляя мыльные блестящие следы. Мелкие пузырьки поползли вниз, а его руки вверх от живота к её груди, очерчивая, оглаживая, покрывая её. Они двигались легко и мягко по плечам, по шее, проходились по всем уже забытым синякам на её теле, будто пытаясь смыть их и воспоминания о боли.
Вика выдыхала, запрокидывая голову, когда Андрей спускался со спины к ягодицам, когда пальцами скользил между ними, а потом вдруг оказывался у самых бёдер, проводя руками по внутренней стороне, поднимаясь выше и касаясь её нежной кожи, намыливая и лаская всё до последнего сантиметра. Стон сам собой вырвался из её губ, а руки легли на его плечи. Вика открыла глаза и потянула его наверх, к своему лицу. Андрей приподнялся и поцеловал её снова, а она прижалась к нему всем телом. А когда отстранилась начала своими руками размазывать по нему мыльную пену, оставшуюся на груди и животе.
Вика начала повторять на нём маршруты, которые он чертил на её теле, так же скользила по широким плечам, обрисовывала грудные мышцы. Он следил за её руками потемневшими глазами, полными желания, а когда пальцы спускались по животу вниз, закрыл их в сладком предчувствии. Но с хитрой улыбкой, Вика сменила путь и направила их к ягодицам, чтобы ухватиться за упругие твёрдые полушария. Андрей не выдержал и застонал, то ли от удовольствия, то ли от разочарования её игрой.
