Вера Зверева
Пепел на твоих губах
– Ты резко упал, я видела, это может быть инсульт, надо скорую вызвать, если сразу поехать, они могут быстро помочь, – поток сознания и слов смешался со стучащим в её крови адреналином.
– Чёрт, – протянул он и обхватил на мгновение голову руками и чуть согнулся, – твою же…
– Всё-таки голова? Я же говорю…
– Да не надо! – раздражённо прервал он её, – говорю же, нормально всё!
Вика попыталась его остановить, потому что он уже поднимал с земли велосипед и пытался на него усесться. Получалось не очень.
– Да стой, так нельзя, тебе же…
– Вот, – он толкнул ей в руку грязный и немного окровавленный платок, – не надо, я опаздываю.
– Не надо? Да ты же… Только что… – она бессильно пыталась подобрать слова. Махнула рукой в объяснение на его испачканную и помятую одежду, на грязь и кровь на лице, да синяки под глазами, будто он лицом в бетонную стену въехал.
В подтверждение своих слов он посмотрел на наручные часы и тихо ругнулся.
– Нормально всё! Иди домой!
Практически сквозь зубы процедил он с раздражением, вскочил на велосипед и резко рванул с места. На мгновение показалось, что он снова упадёт, но велосипед выровнялся и удержал равновесие.
Вика в шоке всплеснула руками.
– Ты издеваешься? – пнула она флягу, внезапно оказавшуюся под ногами, та откатилась вслед за хозяином, но свалилась в яму разбитую колёсами грузовиков. – Да что за бред-то!
Она запустила пальцы в волосы и взъерошила их, затем попыталась обратно пригладить, пряди скользнули по рукам и в беспорядке легли на плечи.
Вокруг не осталось ни души, сосед скрылся за поворотом и стал невиден из-за деревьев. Над головой истерично вскрикнула, непонятно откуда взявшаяся чайка. Вика подошла и подняла зачем-то флягу из ямы, развернулась и медленно побрела в сторону дома, всё ещё пытаясь справиться с шоком. Сердце продолжало биться слишком быстро и не хотело больше успокаиваться.
Глава 6
Вика вернулась домой, больше не свернув ни на метр с маршрута. У подъезда было уже пусто, наверху её ждала такая же тишина и начинающиеся сумерки. Не зажигая света в квартире, она сбросила обувь, скинула с плеч куртку прямо на пол и пошла в ванную. Только там она щёлкнула выключателем, и холодный белый свет залил комнатку. Вместо зеркала на стене её всё ещё встречала пустота, хотя может это и к лучшему. Не увидит своё чумазое и шокированное лицо, потерянный взгляд. Слишком часто она видела в своём отражении беспомощность и слабость, неспособность ответить и защитить себя, горькие сожаления и стыд. Быть может, отсутствие этих чувств и такого отражения, пойдут ей лишь на пользу.
Чёрт с ним, с зеркалом и отражением. Вика потянулась рукой и включила воду, ванна начала наполняться с громким шумом, заглушающим мечущиеся мысли. Стук воды по дну быстро сменился на журчание, делаясь всё тише. Вика выдохнула, медленно успокаиваясь. Сняла одежду и, бросила её на пол, перешагнула бортик и уселась в полупустую ванну. Тёплая вода обхватила её ступни и бедра, но сама ванна под спиной, оказалась неприятно холодной.
Да плевать, сейчас привыкнет. Она обняла себя за плечи, чтобы не было холодно, пока вода не набралась и сползла спиной по покатому склону. Стенки ванны поднялись над головой, и она словно спряталась в безопасную и тихую коробочку.
Чего она так испугалась? Почему сердце продолжает свой сумасшедший марафон, хотя должно было уже выдохнуться давным-давно? Вода поднималась всё выше, накрывая мягкими прикосновениями её плечи и живот. Вика медленно выдохнула и закрыла глаза.
Всё нормально, ничего страшного не произошло. Ни с ней, ни с этим странным соседом. Он цел, и даже сам уехал. Что с ним было? Кто его знает. Но почему страшно было ей? Она в порядке. Чем больше раз она повторит эту мантру, тем спокойней ей станет? Что произошедшее в ней вдруг всколыхнуло? Вика не могла найти внутри себя ответ.
Когда вода подобралась к подбородку, а затем губам, она оттолкнулась ногами и приподнялась выше. Оперлась затылком о край ванны и уставилась в потолок, два маленьких круглых светильника слепили глаза, и хотелось зажмуриться. Но как только она сделала это, перед внутренним взором она увидела серые глаза, глядящие в никуда.
Может быть, это напомнило ей что-то из прошлой жизни? На короткое мгновение какая-то схожая, но при этом другая картина всплыла перед внутренним взором. Человек в крови, лежащий на земле, но не сосед, кто-то другой. А потом снова сосед, всё будто бы перемешалось и наложилось одно на другое.
Но, кажется, этого хватило.
Вика резко села. Нельзя эмоциям давать себя взять в плен. Она потянулась рукой к крану и резким движением выключила его. Сняла с уголка ванны бутылочку с шампунем и выдавила в ладонь красную жидкость с вишнёвым запахом, яркий немного душный аромат заполнил нос и пополз в лёгкие. Защёлкнув крышечку, она отбросила флакончик на пол. Затем пальцем поводила в маленькой красной лужице в своей ладони. Подняла руку и посмотрела, как густая капля медленно сползает вниз. Как кровь.
Это какой-то психоз уже.
Она закрыла глаза и втёрла обеими руками шампунь в свои мокрые волосы, лишь бы не видеть его. Растёрла жидкую пену по шее, плечам и рукам, пытаясь думать о сладкой вишне, которую она так любит. Не о крови, которая течёт по её пальцам и лицу.
Которая течёт по его лицу. Вика закрыла глаза, и перед ними снова всплыло лицо, серые глаза и кровь, размазанная и смешанная с грязью. Чьё лицо? Это просто воспоминания, их нельзя пускать, сосед здесь вообще ни при чём, она его даже не знает. Прочь из головы!
Вика зажмурилась и откинулась назад, ныряя в мутнеющую воду. Брызги поднялись короной и накрыли её с головой, вода залилась в уши и отключила от внешнего мира. Осталась только гулкая тишина и стук сердца.
Воздуха хватило на несколько десятков бесконечных пульсирующих секунд. Она всплыла с резким вдохом и тут же встала и вылезла из ванны. Обмотала тело большим полотенцем и, не вытираясь, босиком пошла в комнату. С волос текли тонкие струйки, оставляя капли на полу.
Свернув в кухонный уголок, она налила воды в кружку и выпила залпом, долго, шумно глотая и забывая делать вдохи. Затем громко поставила кружку на стол и ушла в спальню. Сбросила полотенце и всё ещё мокрой залезла в постель, матрас противно скрипнул под телом.
Надо уже собрать кровать, заняться делами, своей дальнейшей жизнью, продолжить спокойно собирать её по кускам, строить и обустраивать, а не захлёбываться и тонуть в прошлом, кто бы про него не напомнил. Не прятаться. Не застывать.
Может, позвонить Маше, подумала она и тут же накрылась с головой, стало совсем темно, но безопасно. Надо научиться обходиться без подруги, она не будет рядом постоянно, у неё своя жизнь. И у Вики теперь тоже своя, только своя. И ничья больше. Ничья больше. Ничья больше.
Странным образом на следующий день Вика не могла вспомнить, что же она делала вечером перед тем, как лечь спать. Нет, конечно же, сумасшедший эпизод с соседом остался в её памяти и даже слишком ярко. Воспоминания о нём посещали яркими вспышками, заставляя учащаться сердцебиение.
Это было похоже на те страшные эпизоды, которым становишься невольным свидетелем, а они потом никак не идут из головы. Однажды Вика стала свидетельницей аварии на Ленинградском шоссе, где на большой скорости столкнулись несколько машин и разлетелись просто в щепки. Её после этой картины ещё долго преследовали воспоминания о лужах крови на асфальте, и появился необъяснимый страх водить машину. Но со временем образы истёрлись и поблёкли, ушёл и страх, она спокойно села за руль.
Значит, снова необходимо всего лишь немного времени, чтобы странный сосед перестал её беспокоить. Было бы неплохо пореже его видеть.
Но её чаяньям не суждено было сбыться. Вечером, когда на улице уже стемнело, и Вика в очередной раз наслаждалась видами из окна с чашкой чая в руках, внизу у подъезда замелькали всполохи сине-красного цвета. Не успела она припасть к стеклу, чтобы разглядеть источник этого света, как в общем коридоре за входной дверью послышались громкие голоса, а затем и хлопок дверью.
Подстёгнутая любопытством, Вика поставила чашку на стол и подбежала к двери, чтобы выглянуть в глазок. За дверью на мгновение она разглядела соседа и ещё двоих людей, один из них был в полицейской форме. Они быстро прошли к лифту и скрылись из вида. Судя по звуку открывающихся дверей лифта, явно уезжали.
Вика быстро вернулась к окну и выглянула, приоткрыв одну створку. Вся троица буквально через пару минут вышла из подъезда и уселась в стоящую там патрульную машину с включёнными проблесковыми огнями. Соседа усадили на заднее сидение после недолгих споров, суть которых, конечно же, не была слышна с такой высоты. И через мгновение они уехали.
Арестован? Он что ещё и уголовник? Может наркоман, и именно это объясняет его приступ? Может вообще наркоторговец. Хотя отчего сразу такие выводы? Забрать могут и за другие преступления, например, совсем несвязанные с его состоянием здоровья. Да и зачем ей в принципе всё это обдумывать? Разве что от скуки.
Благодаря этой мысли Вика поняла, что в последние дни она полностью погрузилась в работу и решение бытовых проблем. Её единственная прогулка кончилась очень быстро и не менее печально, ни удовольствия, ни отдыха в итоге она не получила. А отдых ей был действительно очень нужен. Вырванная из своей привычной среды она лишилась почти всех способов развлечения и отвлечения. Может, Маша и рассчитывала, что отрезанная от прошлой жизни Вика легко начнёт новую и сразу же заполнит все образовавшиеся пустоты в общении и развлечениях. Вика же себя чувствовала скорей как рыба, выброшенная из воды.
Вернувшись на свой стул, она уставилась в экран ноутбука, на заставке рабочего стола сиял летний морской пейзаж, голубые волны застыли у кромки жёлтого песка, над горизонтом навечно замерло небольшое облачко, и чайка в небе остановила свой взмах крыльями.
Отчего-то эта картина, будто вырванная из паутины воспоминаний, только раздражала. Не хотелось больше смотреть на берег, где она однажды провела несколько недель вместе с Ренатом. Но до того, как эти живые картины захлестнули её полностью, Вика выбрала в меню другую фотографию. Густой зелёный лес и уходящая вглубь и темноту тропинка.
Когда первые восторги от переезда у неё прошли, именно этот дремучий заросший лес стала напоминать её собственная жизнь. Где-то впереди была тропинка, но куда она вела, скрывали ветви деревьев, клонящиеся почти до самой земли. Вика безрадостно оглянулась на свою полупустую квартиру, чистую, белую и безликую, как свежий лист бумаги. Она не стала доплачивать за полный косметический ремонт, который предлагал застройщик при покупке в феврале. Тогда, под руку с Машей, ей казалось, что нет ничего лучше, чем оформить свой новый дом самостоятельно. Выбрать краску или обои, расставить мебель, развесить картины, посадить цветы.
Сейчас, душевный подъём иссяк и новых источников топлива для энтузиазма и воплощения своих мечтаний найти пока не удавалось. Когда дел слишком много и гора из них, кажется, выше, чем Эверест, то и браться за них почему-то не хватает сил. Даже та самая мебель, что привезли ещё на прошлой неделе, всё так же стояла вдоль стен рощей стенок и полок разного размера.
Поток мыслей вывел её на флягу соседа, которую она принесла с прогулки. Вспомнить бы куда она её положила, неприятный туман в голове, оставшийся от вчерашнего вечера, немного смущал. У неё и раньше бывали такие моменты внезапной «забывчивости», но обычно Вика старалась не зацикливаться на них и не заниматься излишним самокопанием. Возможно, из-за нежелания выкопать что-то, что не всякий археолог обрадуется увидеть, даже будучи любителем старых потёртых скелетов.
Обыскав всю квартиру, Вика нашла флягу, закатившуюся за полупустую коробку с остатками вещей. Фляга была пыльная, но пустая, уже без намёков на воду. На мгновение она подумала, не выбросить ли этот никому не нужный предмет, но потом осеклась. Ведь мог быть и нужный, просто ему было не до того и он просто забыл про флягу. И это не удивительно в его состоянии. Её «тошнотворная», как говорил Ренат, правильность, заставила её пойти к кухонной раковине и вымыть флягу, с каждым движением укреплялась мысль, что вещь надо вернуть. Она чужая и она у неё в руках, было бы всё равно, не стала бы подбирать с земли. А раз подобрала, теперь и отвечаешь за неё. И звучало всё это в голове так убедительно, что даже спорить с собой не было смысла.
Вика поставила флягу на видное место, осталось дождаться, когда сосед снова появится дома. Ну… если его не посадили в тюрьму, например.
Следующий день начался самым неожиданным образом. Если бы Вику вчера спросили, зачем она забралась в такую даль, она нашла бы множество разных на то причин, половину не стала бы рассказывать, потому что бегство и прятки, это не то чем стоит хвастаться. А вторую, начала бы декларировать с упорством новичка риелтора, впаривающего квартиру в самой отдалённой дыре наивным покупателям. Рассказала бы про экологию, про природу, про инфраструктуру, которую обязательно построят, про новые монолитные и модные дома с большими окнами и удобными планировками. И умолчала бы про то, что вокруг сплошная стройка на пару лет вперёд, шум, пыль, очереди на маршрутку, недостроенное метро и зачатки социальных удобств.
А сейчас она радостно всё это покидала, глядя в пыльное окно автобуса. Нет, не потому, что начинала ненавидеть свой новый дом, а потому что скучала по старому и ей представился шанс окунуться в кипучую и шумную суету любимого города. Олег Владиславович, её новый начальник, утром позвонил и уговорил приехать на внеочередной обучающий семинар, который устроили для новых аналитиков в центральном офисе. Не все в её компании работали на удалёнке, был и полноценный офис, где восседало начальство и продажники. Лощёный, мраморный и блестящий, он нужен был для того, чтобы убеждать дорогих во всех смыслах клиентов в респектабельности и надёжности консалтинговой компании.
Дорога внезапно оказалась приятной, даже несмотря на неизменную толкотню в метро, Вика успела соскучиться по грохоту и шику московской подземки, по освещённым сводам, мозаичным панно и аркам с лепниной и статуями. Центральные станции были все также хороши и помпезны. И тут же захотелось выбраться наружу и пройтись по знакомым улицам наверху, как же она давно не гуляла по ним пешком. С Ренатом она практически не вылезала из машины, а там сейчас весна, вот-вот взорвётся красками май, всё наряжено и готово к праздникам. Пройтись бы по бульварному кольцу, постоять на набережной на ветру, ослепнуть от солнечных зайчиков, спрыгнувших с натёртых окон и витрин.
Офис встретил её приветливым многолюдьем, знакомые по видеоконференциям коллеги дружелюбно здоровались и собирались в большом зале, где перед сценой с большим проекционным экраном были расставлены несколько рядов раскладных стульев. Все рассаживались, болтали, обменивались впечатлениями от встречи вживую. Здесь было много таких же сотрудников с удалёнки, как и сама Вика, и атмосфера складывалась очень дружелюбная.
– Вы помните меня? – с соседнего стула протянул руку улыбающийся молодой человек с короткой рыжеватой бородкой и добрыми карими глазами, – я Дима. Мы с вами вместе над «Алма-Строй» работали, помните, на планёрке обсуждали их рентабельность?
– А, да! Конечно, помню, – улыбнулась в ответ Вика и слегка пожала протянутую руку в ответ. Если быть до конца честной, она не очень его запомнила. Меньше чем строительную компанию, в отчётах которой чуть не вывихнула мозг. – Я Вика.
– Я это помню, – улыбчивый Дима так и сиял. Наверное, тоже был рад человеческому общению после одинокой надомной работы.
Через десять минут после приезда начались и лекции. Вика слушала с интересом и жадностью до новой информации, что-то записывала на диктофон, что-то строчила вручную в заметки на своём планшете, впитывая всё как пересохшая на солнце губка. Все вокруг сосредоточенно внимали и время от времени, поднимая руку, задавали вопросы. Здесь на несколько часов к ней словно вернулась беззаботная студенческая пора, лавина новых знаний, новые знакомства. Это было приятно и воодушевляюще. Как раз то, чего так не хватало.
Вика очень оживилась и поняла, что вот то самое топливо, что даст ей сил крутиться в ближайшие дни и недели и не вспоминать ни о чём плохом. Сконцентрироваться на новом.
В общей сложности семинар продлился почти четыре часа с небольшим перерывом на кофе и печенье, заботливо расставленных на столах у стены зала. Весь перерыв Дима не отходил от неё, что-то рассказывал, показывал, зазывал новых людей познакомиться с Викой. А вот это Лена, секретарь, а вот Ксения из отдела кадров, а это Максим из аналитиков, и Егор, а Анатолий Павлович, самый опытный наш сотрудник, у которого стоит поучиться премудростям финансового анализа. Самый опытный оказался и чрезвычайно галантным, поцеловав протянутую Викой руку.
К концу семинара голова начала кружиться от новых методик и коэффициентов, графиков и таблиц. От количества людей вокруг, которые общались, спрашивали, рассказывали, спорили.
После окончания занятий собралась небольшая активная компания аналитиков, и Дима, заманив аппетитными обещаниями, потащил Вику вместе со всеми новыми знакомыми в кафе на соседней улице. Там уже поставили летнюю веранду, и можно было расположиться за столиками на свежем воздухе, в мягкой тени под тканевыми тентами. Просидев там больше часа за совместным обедом, она перезнакомилась с большей частью своей команды поближе и даже обменялась контактами, кто давал телефон, кто аккаунт в соцсетях. Дима не только оставил ей свои номер, но и выпросил телефонный номер самой Вики, который она дала после недолгого сомнения.
Вот и новые друзья начинают появляться, подумала она, воодушевлённая своими приобретениями.
К тому времени, когда компания начала распадаться и расходиться по домам, они успели выпить вина, нагуляться по набережной и даже вместе затолкаться в вечернее тесное метро. Затем каждый поехал на свою станцию, а Вика домой. Именно так она теперь смело называла свой новый скворечник и ничуть не сожалела об этом, по крайней мере, в этот момент, который совсем не собиралась разрушать.
После утомительной поездки в метро и на автобусе до уединённого жилого комплекса, она поднялась на свой этаж уже полностью без задних ног. Ступни молили о пощаде и тёплой ванне, а потом кровати с одеялом. Хотя нет, ещё нужна была обязательная чашка вечернего чая, она уже почти ощутила его приятный аромат, когда вышла из лифта.
Впрочем, это слегка пахло краской и сырым бетоном, а ещё у самой двери она услышала, что её сосед дома. И поняла это она по громкой музыке, раздававшейся за его дверью. Мелодия была незнакомая, но тяжёлая, с переливчатыми басами и гулким ритмом старого рока. Что-то из малознакомой ей классики, но входная дверь и стены глушили большую часть звуков.
Внутри квартиры было не лучше, здесь звук распространялся по стенам и отражался от пустых гладких поверхностей, как шарик для пинг-понга. Особенно невыносимо громко оказалось в спальне, ведь эта комната имела смежную стену с точно такой же соседской.
– Он издевается надо мной, это точно, – пробормотала сама себе Вика и прошла к кухонной стойке, щёлкнула чайником, в надежде насладится долгожданным чаем.
У соседа сменилась композиция на новую, более мелодичную и медленную, но такую же басистую, послышался приглушённый мужской вокал. Эта мелодия уже показалась немного знакомой, пусть и плохо разборчивой из-за искажения и множественного отражения звука.
Вика выпотрошила свой рабочий рюкзачок на стол, поставила заряжаться телефон и планшет. Электрический чайник закипел и с щелчком выключился, из носика валил пар. Заполнив сетчатый шарик на цепочке щепоткой чёрного листового чая, Вика защёлкнула его и опустила на дно кружки, залила кипятком и вдохнула. Приятный аромат поднимался от чашки и заставлял бежать мурашки по телу от предвкушения. Она очень любила хороший натуральный чай, и ненавидела бурду быстрого заваривания в пакетиках, особенно ту, где мерзкий вкус отходов чайной фабрики смешивали с синтетическими ароматизаторами настолько сильными и приторными, что начинало тошнить.
Примерно так, как её начинало мутить от нарастающей головной боли. Мигрень от переутомления и с большой вероятностью трёх бокалов красного вина, стучалась с лобные доли черепа незваным вечерним гостем.
Вика помассировала виски, оставила чай завариваться и отправилась в спальню. Несколько раз настойчиво постучала в стену, чтобы дать понять соседу, что громкость музыки уже запредельная. Но звук ударов потонул в басах с той стороны, и она сама его практически не услышала.
– Да что ж такое, – громко возмутилась она, но музыка вдруг стала ещё громче, и голос потонул в заливистых гитарных риффах.
Стук её кулака был неслышен, будто она била по поролону, а вот слова песни стали отчётливо слышны и вдруг Вика начала узнавать их. «Я свободен…» прозвучало из-за стены знакомым голосом исполнителя.
Необъяснимое чувство выплыло из глубины и вместо того, чтобы крикнуть ещё раз или стукнуть в стену, Вика вдруг с удивлением для себя начала подпевать про себя слова песни, продолжающей звучать. Они всплывали в памяти, затёртые и запетые до дыр срывающимся голосом много лет назад. Её голосом, почти детским, ломким и звонким, отражающимся от бетонных стен подъезда или теряющимся в дебрях бирюлёвского парка под треск костра.
Вика оторвалась от стены, уже не помня, что мгновение назад так хотела, чтобы музыка прекратилась, теперь же ей хотелось, чтобы она продолжалась. Мелодия окутала её и завернула в медленные ритмичные переливы гитары, знакомые слова закружили в воспоминаниях и чувствах. Она, не помня себя, отошла на середину комнаты и, обхватив плечи руками, начала покачиваться, купаясь в мелодии и тихо подпевая. Затем громче.
Очередной проигрыш гитары и Вика в полный голос запела припев. И музыка будто бы стала ещё громче и полностью заполнила комнату и Вику изнутри и снаружи. А к голосам, её и солиста, добавился ещё один почти незнакомый мужской, но громкий и чистый. И уже втроём они продолжили, точно попадая в каждую ноту и слово.
– Я свободен!
Припев повторялся вновь и вновь, три голоса в унисон вторили слова, а эхо пустой комнаты гулко подыгрывало им. Вика кружилась посреди комнаты, запрокинув голову и отдаваясь целиком музыке, ещё и ещё. Пока так же внезапно не прервалась.
Тишина оглушительно запульсировала в унисон с колотящимся сердцем Виктории. Музыка полностью кончилась, и осознание медленно вползло в её мысли. Это было так странно и в то же время ошеломляюще. Давно в ней так не кипели простые и сильные эмоции. Отголоски песни всё ещё звучали в голове, и её собственный голос, который, казалось, она так давно не слышала. И ещё один.
– Блин, – неопределённо высказалась Вика, пошла в кухню и, взяв со стола кружку с чаем, отпила несколько больших глотков. Чай был жутко горячим, и она едва не поперхнулась, но от жара, разлившегося внутри, стало не по себе. Она неуверенно обернулась на стену в спальне, будто там стоял сосед и смотрел на неё с укоряющим взглядом, застукав её за чем-то ужасно постыдным.
Ведомая совершенно непонятным порывом, Вика схватила со стола серую флягу и босиком выбежала в общий коридор, даже не закрыв дверь. Встала перед соседской чёрной металлической дверью и быстро её оглядела в поисках звонка, его не было. Совсем. Поэтому она громко постучала по самой двери и замерла, уже окончательно путаясь в собственных мыслях.
Дверь распахнулась буквально через две секунды. Вика едва не отпрыгнула от неожиданности, но вместо этого полностью замерла. Босые ступни холодил гранитный пол, в руке зачем-то была фляга. А в двери стоял сосед.
Растрёпанный короткий ёжик волос, свободные домашние штаны, босые ноги и голый торс, удивлённо распахнутые светло-серые глаза. Будто из постели только что выбрался.
Вика открыла было рот, но забыла, что хотела сказать. Что-то про очень громкую музыку. Сосед, похоже, тоже растерялся и совсем не ожидал её увидеть под своей дверью, он ничего не сказал, но глянул на флягу в руке, отчего ещё больше смутился и моргнул.
В голове что-то разблокировалось.
– Я сейчас полицию вызову, – проговорила Вика и тут же поняла, что это не то.
Сосед удивился ещё больше.
– Зачем?
Немая сцена. Вику бросило в жар от стыда. Обморок. Занавес. Но это всё мысленно, а снаружи её рука поднялась и протянула ему флягу с полунечленораздельным и малоосмысленным:
– Вот.
В его ответном недоумевающем взгляде Вика прочитала бурю непонимания, что здесь вообще происходит. Ну да. Он пел вместе с ней, они оба орали так, что в соседнем подъезде, наверное, было слышно и тут она стоит теперь в дверях и делает неприличное предложение вызвать им обоим полицию. Чтобы что?
А что она делает с флягой? Зачем? Вика мысленно стукнула себя по лбу, что ты творишь?
– Потише, – пробормотала она и, едва он взял из её рук флягу, стремглав умчалась в свою квартиру. Громко хлопнула дверью, прижалась к ней с той стороны и замерла. Закрыла лицо руками. Что за бред? Извилины слиплись от громкой музыки, что за паралич умственной деятельности? Будто ей пятнадцать лет и она носится по подъезду, названивая в соседские двери.
Она пошла к кухне и выпила залпом остатки чая. Остыл.
А в голове звучало: «Я свободен…» И дальше, дальше. Каждую строчку и каждый куплет. Пока она умывалась, с силой намыливая лицо и пытаясь смыть с себя этот позор, когда тёрла себя полотенцем, голос в голове всё ещё пел, а мысли всё ещё кружились.
Музыка совершенно не собиралась покидать её и Вика, взяв свой телефон, нашла эту мелодию в списке любимых песен, воткнула наушники-затычки в уши и, завалившись на свой скрипучий матрас, продолжила себя истязать мелодией. В её памяти калейдоскопом кружились картины её юности, друзей вокруг костра, совместных песен. А ещё отца, напевающего эту же песню, его любимую. Закрыв глаза, она беззвучно подпевала ей одними губами снова и снова, пока не стало казаться, что она вот-вот сойдёт с ума. Но прежде чем это случилось, она уснула потому, что телефон не успел зарядиться и через какое-то время просто отключился, как и Вика.
