Вера Зверева
Пепел на твоих губах
Глава 13
– Вика! – Маша вскрикнула с возмущением и удивлением, как только переступила порог её квартиры. Громко опустила на пол шуршащие пакеты с едой или подарками, которые она вновь натащила без оглядки на недовольство получательницы.
– Что? – Вика удивлённо осмотрелась, не понимая причины столь бурных эмоций.
– Я предполагала нечто подобное, но чтобы всё было настолько плохо!
– Да что такое-то?
– Где мебель? Где уют? Где хоть что-нибудь делающее эту бетонную пещеру жилым домом?
– В смысле? – Вика обернулась на свои «хоромы». Ну да, спустя месяц после переезда в её жилище почти ничего не изменилось. Ну, кроме разве что беспорядка, который прибавился. Не грязи. А именно беспорядка.
Если вдуматься и посмотреть на это чужими глазами, то сразу становились видны странности. Чисто вымытые пустые полы, тщательно вылизанная пустая кухня, голые и белые пустые стены. Даже на всё ещё не собранных частях мебели аккуратно стёрта пыль. Единственный новый предмет обстановки – это серый ящик с инструментами, который тоже блестит как новый, потому что с него Вика пыль вытирает так же старательно. Ведь он принадлежит Андрею. Но самые простые вещи, которые потихоньку покупались, одежда, в которой Вика ходила каждый день, всё это разбрелось по краям коробок, спинкам стульев, столу и даже дверям.
– Это, что-то не совсем здоровое, подруга, – Мария прошла с пакетами к кухонному уголку и поставила их на столешницу, намекая, что еда всё же внутри есть.
– Слушай, давай без диагнозов сегодня? Пойдём просто погуляем или сходим куда-нибудь? Кофе попьём, пироженки поедим, – взмолилась Вика, начиная испытывать необъяснимое чувство вины. Примерно такое, что может возникнуть у пациента, что не вылечился так быстро, как врач планировал.
Маша в ответ на эту мольбу только уставилась на Вику с неприятным взглядом, будто пыталась просветить её насквозь рентгеновскими лучами из глаз. Потом она вздохнула, покачала головой и принялась перекладывать что-то из пакетов сразу в холодильник. Вот точно какую-то еду ей привезла, опять спасает от голода и холода.
– Вот это всё, – продолжила она, закончив с продуктами, и обвела окружающую обстановку руками. – Это очень тревожные симптомы. Ты, небось, спишь, ешь и работаешь целыми днями?
– Ну… – Вика замялась, – не только. Ещё я иногда гуляю, катаюсь на велосипеде, даже плавала разок.
Все эти дела Вика перечислила как что-то совершенно обыденное, чем они точно не являлись благодаря появлению в них одного внезапного действующего лица. Но говорить о нём не хотелось совершенно. После неудачного купания на озере Андрей вернулся к своему странному графику исчезновений и внезапных появлений, чем вызывал в ней не только жуткий диссонанс, но и полную потерю понимания происходящего между ними.
– Одна?
– Ну… да.
– Вот чувствую я здесь враньё.
– Я бегать начала по утрам, о здоровье своём думаю, как ты и сказала.
– А это? – Маша опять указала на «мебель».
– Ну, это потом сделаю. Когда время будет.
– Ты самый тяжёлый случай прокрастинации, который я видела живьём! Живёшь на надувном матрасе и складном стуле, когда вокруг стоит разобранная мебель.
– Так мне много и не нужно, – Вика развела руками. Ведь это была правда, ей действительно ничего не было нужно и не хотелось никаких… излишеств.
Маша боком уселась на любимый стул Виктории и с какой-то грустью взглянула на свою подругу. Вике стало не по себе.
– Маш, только не ты. Только не осуждай меня. Это теперь я, я так живу и мне нормально.
– Это мне и не нравится, Викуль. Одевайся, пойдём пройдёмся.
Маша осталась сидеть на стуле, но больше не стала давить на Вику, чему та была несказанно благодарна. Её аскетичное новое бытие ничуть не смущало, но в глубине души она понимала, что именно беспокоит подругу.
Прошлая жизнь Вики была полна событиями и вещами, людьми знакомыми и не очень, мимолётными приятелями, сиюминутными развлечениями. Она била ключом и наполнялась до самых краёв одним человеком, который управлял ей каждую минуту, каждое мгновение, не давая отвернуться и сбиться с курса. Нужного ему курса.
Теперь же, когда Ренат был полностью удалён из её жизни, Вика превратилась в корабль без капитана и поплыла по течению, совершенно не зная куда. Хотя, впрочем, в этой аналогии она была скорей баржей, до самых краев наполненной грузом психологических проблем. Малейшее волнение на поверхности воды могло запросто пустить её ко дну и судя по лицу Маши, она уже знатно начерпалась. Придётся готовиться к очередной убойной дозе терапии. И ей не было ясно до конца, хочет ли она этого или эта замершая жизнь ей очень нравится.
Через час они сидели в местном маленьком салоне красоты и лениво переговаривались, стараясь не слишком кормить любопытство сотрудниц. Небольшая прогулка не успела их утомить, но жара, стоящая за окном, всё же выжимала жизненные соки. Внутри было прохладно и приятно под работающим кондиционером.
– И что этот Дима в итоге? – уточнила Маша, отрывая взгляд от маникюрши, которая старательно разравнивала финишный слой лака.
– В итоге позвал меня поужинать после занятий. Но я пока не решила, семинар только на следующей неделе будет. Потом ему и отвечу.
– Соглашайся и кончай парню голову морочить. Ты же сама сказала, что он приятный, воспитанный, симпатичный.
– Сказала, – Вика сдула с лица, тонкую прядку волос, которую задуло струёй воздуха из фена. Ей заканчивали укладывать волосы и уже не терпелось побыстрей отсюда смотаться.
– И?
– Мы хорошо общаемся в рабочем чате, но это не значит, что и в жизни будет так же.
– Ты очень сильно морочишься. И перестань всё откладывать на потом! Сходи поужинай, развейся, пообщайся. Без обязательств или обещаний, просто приятно проведи время.
– Да мне и так неплохо, Маш.
– Твоя квартира и причёска говорят об обратном.
– Теперь уже нет, по крайней мере, причёска в порядке, – Вика запустила пальцы в аккуратные каштановые локоны. Хорошо подравняли кончики, уложили, даже натуральная волнистость теперь не смотрится как вечная взлохмаченность сильным ветром.
– Ничего в следующий раз мы тебе и маникюр сделаем, и брови, будешь совсем как человек выглядеть. Как раз к свиданию с Димой.
Вика резко встала с кресла, шелковистая ткань сползла с её плеч и сложилась на полу.
– Никаких свиданий!
Маша картинно закатила глаза на эту выходку. Спокойно встала, осмотрела проделанную работу и отправилась оплачивать услуги.
– Ты сама себя слышишь?
– Мне не нужны свидания, ни сейчас, ни потом. Я просто хочу пожить в своё удовольствие. Одна. Мне ничего не нужно.
– Вика, в слове «ничего» нет никакого удовольствия. Ладно. Называй это как хочешь. Пусть для тебя будет просто ужин, с просто приятелем с работы, для того чтобы просто вкусно поесть и обсудить последние фильмы или чего вы там обсуждаете.
– Мы обсуждаем работу, – Вика подхватила свою сумку и накинула на плечо, – это тоже очень занимательно. Дима – отличный специалист в своём деле, у нас даже споры бывают на профессиональную тему, про…
– Ой, нет, стоп! – Машка прервала её, – только не ваши занудные рабочие темы! Пойдём уже.
После дежурных прощаний и вежливых благодарностей они переместились из салона в соседний дом, где на первом этаже располагалась маленькая кофейня. К большой их радости окна её выходили на теневую сторону улицы, и внутри было приятно и свежо, пахло свежемолотым кофе и выпечкой. Вокруг столиков были расставлены крупные живые растения в кадушках, что создавало уют и приятное уединение в каждом уголке.
Вика уселась за столик у большого панорамного окна, Маша догнала её с парой листов красочного меню в руках. Также усевшись за стол и закинув ногу на ногу, она продолжила свою «песню».
– Ты и не заметишь, как обычное общение привнесёт свежую струю в твою рутину, это же совсем несложно. Главное, не забивай себе голову лишним. Ты никому ничего не должна, даже если с ним поужинаешь.
– Да понимаю я это, – Вика пробежалась глазами по фотографиям десертов, пытаясь сделать непростой выбор, – но просто не очень хочу.
Маша снова вздохнула:
– Я не собираюсь на тебя давить. Разве что совсем чуть-чуть.
Из-за высокой стойки из тёмного дерева к ним вышел молодой официант в белой наглаженной рубашке и принялся записывать заказ. Вика выбрала простой «Тирамису» и ледяной Фраппе. Маша же, решила наверстать пропущенный по вине долгой дороги в отдалённый район завтрак, потому пирожных в её списке было три, а напитками стали чёрный эспрессо и молочный коктейль.
– Никогда не могла понять, как тебя не разрывает на части о того, сколько ты съедаешь. Завидую я твоей ядерной топке.
– Ха! – Маша хлопнула себя по плоскому животу, – эта ядерная топка работает на постоянном стрессе и сильно подвижной работе. Я за день сижу только в своей машине, да в кровати перед сном. Ну и иногда на ком-нибудь, хотя это скорей спорт, чем отдых.
Вика улыбнулась с лёгкой завистью в душе, но Маша это тут же заметила.
– Тебе бы тоже не помешало, это отличный способ снять стресс.
– Не в моём случае, – она отвела взгляд и уставилась в окно, между высокими жилыми зданиями виднелся качающий ветвями на лёгком ветру лес.
– Я не про Диму! – Тут же исправилась Маша, – я понимаю, что ты не в том настроении, чтобы кого-то тащить в постель на первом сви… после первого ужина. Но если ты спросишь у меня совет как у врача…
– Как у кого?
– Твоего личного терапевта! Так вот как твой врач, я посоветовала бы тебе расслабляющие водные процедуры, самомассаж и…
Вика выразительно посмотрела на Машку, совершенно точно понимая, о чём та говорит. Из-за стойки к ним снова шёл официант с большим подносом, заставленным заказанными сладостями. Маша это тоже заметила и доиграла свою игру, но уже не для Вики, а для несчастного.
– … и прочее рукоделие. Мастурбация – лучший друг одинокой женщины!
Официант звякнул чашкой кофе, которую ставил на стол в этот момент, натянуто улыбнулся и ещё быстрей расставил тарелочки с пирожными. Затем так же улыбаясь и желая приятного аппетита, ретировался, заливаясь краской.
– Это было жестоко, – Вика покачала головой, не скрывая улыбки.
– Жизнь в принципе жестокая штука, зачем её лишний раз сахаром поливать? Будем реалистами, – Маша подняла чашечку с кофе в импровизированном тосте и отхлебнула. Судя по реакции, обожгла язык, поэтому тут же переключилась на холодный молочный коктейль. Сделала несколько больших остужающих глотков. – Если мы сами себе не поможем, то кто?
Вика отпила свой холодный напиток и задумчиво уставилась на покрывающийся конденсатом стакан. Кто? Кто-нибудь самый неожиданный и незваный.
Вот Андрей к ней заходил три дня назад, вернул прочитанную книгу и взял новую. Едва перекинулся с ней парой фраз, снова усталый и отстранённый, будто мимо проходил и случайно о ней вспомнил. И вроде бы именно этого она и хотела, чтобы её никто не трогал и не пытался навязчиво общаться, не спрашивал её как дела, не заставлял рассказывать бытовые истории и повседневные радости. Просто по-соседски. Без претензий, без ожиданий.
А Вике хотелось, чтобы спросил, чтобы хотел хоть что-то узнать, чтобы хотел её увидеть, хотел ей помочь. Может быть, спас её снова. Без спросу, без разрешения и самым наглым образом. Достал бы её со дна, к которому она всё быстрей приближается.
Скорей всего, Маша права, размышляла Вика, она совершенно не знает, что ей дальше делать со своей свободой, и начинает впадать в неуправляемую апатию или даже депрессию.
– А что там твой сосед? – вдруг спросила Маша, держа на вилке кусочек торта с воздушным кремом.
– А что сосед? – переспросила удивлённо Вика. Не могла же подруга обладать телепатическими способностями, чтобы именно сейчас спросить про того, кем были заняты её мысли.
– Всё сверлит?
– Да нет, перестал, – пространно ответила Вика.
Лучше бы сверлил дальше и я не сходила бы с ума в тишине, подумала про себя она. Тогда бы стучалась к нему в дверь, чтобы предложить новую книгу в обмен на тишину… или на всего лишь миг рядом с ним. На прикосновение прохладных пальцев к её ладони, на взгляд светло-серых глаз. Тех, что преследуют в ночных кошмарах, тех, что закрываются перед поцелуем. После поцелуя… который он не помнит.
– Вик? Ты со мной?
– Да, – Вика с усилием заставила себя отломить и съесть ещё кусочек торта. Тот был очень вкусным, свежим и нежным, но почему-то пропал аппетит.
– Он ведь тебя не обижает?
– Да нет, что ты. Я его едва вижу. Он, похоже, всё время на работе.
– Хм, может оно и к лучшему.
– Ты о чём?
– Помнишь, в прошлый раз ты мне рассказала о его приступе и как потом ты забыла, что происходило вечером. Будто память отшибло?
– Ну да, помню, – Вика слегка нахмурилась. Если честно, она уже забыла об этом, ведь этот вечер был пустым и ничего незначащим, нечего тут даже обсуждать.
– Есть у меня кое-какие мысли. Твой сосед, похоже, стал для твоей психики своеобразным триггером, который стирает нежелательные для тебя воспоминания.
– Что значит нежелательные?
– Это значит травмирующие.
Вика фыркнула и махнула рукой. Это всё бред. Она вернулась к своему десерту и доела, затем сделала несколько глотков кофе, пока весь лёд внутри не растаял и окончательно его не разбавил.
– Зря ты отмахиваешься, – Маша будто бы немного обиделась. На мгновение замолчала, в чём-то сомневаясь, но потом всё же решилась продолжить. – Ты помнишь, как мы снова стали общаться после встречи выпускников?
– Да, ты вроде бы мне позвонила и позвала куда-то. Кажется.
– А точней?
– Не знаю, в кафе что ли, или в ресторан, или… – Вика напряглась, силясь вспомнить детали, – не помню, точно. Куда-то позвала.
– Нет, Вик. Я тебе не звонила. Я тебе просто оставила свой номер и сказала, чтобы ты звонила и не забывала. Хотя я и не рассчитывала, что ты это сделаешь. Особенно спустя почти месяц.
– Да? – Вика немало удивилась. – Так это я тебе позвонила?
– Да, ты.
– Хм, этого я тоже почему-то не помню. А это так важно?
– В твоём случае да. Ты помнишь, откуда ты звонила?
– Откуда? Из дома или, может быть, с работы.
– Нет. Попробуй вспомнить, даже если не хочется.
– Ты странная, Маш, – Вика начинала нервничать, потому что в выражении лица подруги пропала вся её игривость и веселье.
– Попробуй, хоть что-то должно было остаться. Ты позвонила и позвала меня куда? Что ты хотела, чтобы я сделала?
Начинала болеть голова от одной только попытки вытащить из-под толстого слоя пыли эти воспоминания. Они же были незначительными, неважными. Кто помнит обычный рядовой день и звонок подруге да ещё в подробностях, куда и зачем позвали?
– Да не знаю, я. Хватит меня мучить.
Маша, которая подалась до этого вперёд, мягко откинулась на спинку стула, медленно сделала глоток кофе, будто опять внутренне споря с собой. Это Вика просто терпеть не могла в её поведении, эти многозначительные паузы.
– Ох, жалеть мне об этом ещё долго. Ты позвонила мне из больницы, Вик. И попросила тебя оттуда забрать.
– Я? Из больницы? Ты шутишь?
– Нет, не шучу. Думаю, спустя столько времени уже можно что-то и рассказать. На гипноз у меня всё равно силёнок не хватит.
– Зачем ещё гипноз?
– Затем, что тебе нужен настоящий специалист, а не такой как я, Вик. Чтобы покопаться в твоём прошлом, и оно тебя отпустило навсегда, а не до следующего приступа посттравматической амнезии.
– У меня нет никаких приступов, ты что-то путаешь.
Маша вздохнула и взяла Вику за руку.
– Ты была в больнице с сотрясением мозга, – начала она, – и с синяком на половину лица, который поставил тебе Ренат.
– Ренат не бил меня, – Вика отдёрнула руку. Её бывший был сволочью, но не настолько, просто токсичный манипулятор с невыносимым характером.
– Бил. И я думаю, не один раз, только ты этого тоже не помнишь. Потому что каждый раз придумывала ему оправдания и блокировала в своей голове каждый такой случай, чтобы защитить свою психику. Но в больницу ты попала не просто так. Ты помнишь, Игоря?
– Конечно, я помню Игоря, он приятель Рената, они вместе с ним куда-то там ходили, на тренировки вроде бы.
– И?
– И он часто бывал у нас дома в гостях, как и многие его друзья. Это было нормально, их всегда была целая толпа и он один из многих.
– Он был не как все, вспомни в чём.
Вика с усилием начала перебирать воспоминания о приятеле Игоре, всё ещё немного раздражаясь на настойчивость Маши. Перед внутренним взором всплывало лицо парня примерно их с Ренатом возраста, слегка вьющиеся волосы, легкомысленная улыбка, лёгкая щетина, которой он пытался придать себе более солидный вид. Но скорей всего, он просто подражал Ренату с желанием быть таким же красивым, популярным, желанным. Хотел, чтобы его заметили. Чтобы она его заметила. Вика начала вспоминать улыбки украдкой, пока Ренат не видит. Лёгкие незаметные прикосновения к её рукам, ладонь на талии, долгие разговоры по душам и лицо Игоря близко-близко, когда он хочет её поцеловать.
– Он за мной пытался ухаживать! – озвучила свою полудогадку-полувоспоминание Вика.
– Когда я приехала к тебе в больницу, ты там уже три дня лежала. На тебе лица не было, и ты не хотела видеть Рената. Он ушёл тогда злой, я с ним столкнулась в коридоре. Букетами пытался тебя задаривать, а ты его выставляла.
– А Игорь тут причём?
– А Игорь лежал на другом этаже. Избитый до состояния котлеты. Ты помнишь, что попросила меня сходить к нему и узнать, жив ли он? И я сходила.
– А я?
– А ты потом плакала и повторяла, что всё это из-за тебя.
И Вика будто снова услышала свой собственный голос, повторяющий по кругу одну и ту же фразу: «Это всё из-за меня, это всё из-за меня…».
– Почему же я ничего этого не помнила? Как такое может быть?
– Вик, я не настолько хороший специалист, чтобы ответить тебе на этот вопрос. Это особенность твоей психики, её защитный механизм. Ты стирала из своей памяти всё, что причиняло тебе такую сильную боль.
– Я и Игоря стерла, выходит?
– Полностью… как только вернулась к Ренату. И это для меня был самый большой шок.
– Почему?
– Потому что Ренат сделал это и с тобой, и с Игорем, но ты снова пошла к нему. Совершенно ничего не слушая, после первого же разговора с ним. Он тебя словно гипнотизировал и лишал силы воли.
Вика покачала головой, не могла она всего этого не помнить и не понимать. Этот разговор вызвал у неё дичайшую мигрень.
– Так не бывает, Маш!
– Зачем мне врать тебе? Ты думаешь, я просто так решила тебя оттуда выдёргивать? Разрабатывала этот дурацкий план побега от всех и сразу. Чтобы никто не мог тебя снова свести с ним, чтобы даже голоса его ты не могла услышать?
– Ты же говорила, что у нас нездоровые отношения, что он просто токсичный манипулятор.
– Да, и это правда. Только всё хуже. А у тебя что-то вроде Стокгольмского синдрома по отношению к нему, ты для каждой сделанной им мерзости находила логичное объяснение.
– Как же так могло быть, и я не чувствовала этого?
– Я не знаю. Я просто молюсь и делаю всё, что могу, чтобы ты никогда больше не услышала от этого урода ни малейшего звука. Ни взгляда на него.
– Да я и не собиралась.
– И даже не думай о нём! Срочно забудь! Найди себе кого угодно, отвлекись на что-то важное и приятное, что-то большое. Что заполнит его место в твоей жизни. Увлекись чем-нибудь, спортом, вышивкой, йогой. Я тебе телефон дам моего профессора, он тебе сможет помочь по-настоящему, он психотерапевт высшего класса, так с тобой всё проговорит, проработает, препараты найдёт. Как новенькая будешь…
Маша продолжала, что-то рассказывать, что-то обещать, а перед мысленным взором Вики слились вдруг воедино две картины. В одной из них на земле, кашляя пылью и кровью, лежал избитый Игорь, обхватывая себя руками, прячась от новых ударов Рената, а во второй, сжавшийся в неестественной позе Андрей, также на боку в пыли на дороге. В тот самый день, конец которого Вика забыла. Тот самый день, который частично воспроизвёл страх и кровь на её руках.
И день этот словно стал зеркальной стеной, от которой отскочила её жизнь и запрыгала рваным ритмом в противоположном направлении. Неправильными обратными событиями. Вика вспомнила, Игорь ей нравился, правда нравился и всё пришло к такому страшному концу. А Андрей… он начал со страшного начала, чтобы поломанным и странным путём начать ей тоже нравиться.
По-настоящему ли? Правда ли он сам занимал все её мысли в последние дни? Правда ли она искала встречи с ним взглядом и желала слышать его голос или это просто её искалеченная психика отыгрывала плёнку назад? Стал ли он в её голове искусственным заменителем и заполнителем пустот, оставленных Ренатом или… Игорем?
Ведь он занял, занял её мысли полностью. Заставил её следить за ним из окна в те редкие дни, когда занимался на спортивной площадке. Заставил её просыпаться среди ночи и засыпать с мыслью о его холодных губах, о дыхании на её коже… Он сводил её с ума окончательно просто своим существованием. Ничего для этого не делая. Абсолютно.
И она точно не будет ничего из этого говорить Маше. Ведь та её не просто потащит к своему профессору, она её в дурку запрет и на «препараты» посадит, чтобы исцелить от этой одержимости. Может, ей просто необходимо быть кем-то одержимой? Не Ренатом, так Андреем. Которого она, кстати, совсем не знает. Ни чем он занимается, ни как живёт, ни что думает. Он для неё как странный выдуманный образ, приправленный несколькими яркими событиями, как кино герой из забытого фильма. Лицо и тело, натянутые на фантазии.
И что она? Вика же и сама не сильно пыталась разрушить эти фантазии. Не пыталась заговорить с ним или познакомиться поближе. Только следила издалека, смотрела из окна и целый один раз решила пошпионить за ним. Дождалась его на улице с велосипедом, пока он не выкатит свой и не отправится на нём туда, куда исчезает почти каждый день. А потом просто отстала и заблудилась, затерялась в соседнем районе так, что полдня потратила на возвращение домой. Не потому что не знала куда, а потому что моталась по улицам в надежде наткнуться на него или попасть в неприятности. Ведь именно так случались все их встречи. Она влипала, а он спасал. Или он влипал, а она пыталась спасти.
Это было чудовищно. Всё! Всё, что с ней происходило последний месяц. Вот эти все события с Андреем были настоящей проблемой, а не бардак дома. Вот от этого её надо лечить Маше.
Вика закрыла лицо ладонями, будто пытаясь удержать мысли и эмоции под контролем.
– Пойдём, – тихо сказала Маша, беря её за руку, – нам пора на воздух.
