Вета Маркова
Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки
– Ты говорил, что мы пойдем погуляем?..
– И обязательно погуляем.
Пока я прихорашивалась и обувала туфельки, Артур куда-то позвонил, что-то взял на кухне в двух подарочных пакетах, и, мурлыкая что-то себе под нос, пришел ко мне.
Наш первый день
Мы остановились на набережной Красного Флота, Артур уточнил про паспорт еще раз и подвел меня к массивной двери старинного здания. Поскольку я немного отвлеклась на солнышко, небо и парусник, то не заметила вывески у входа. Лишь внутри я поняла, где мы.
Это был лучший Дворец бракосочетания в Ленинграде. Артур подошел к девушке и сказал, что нам к Илье Борисовичу, он нас ждет. Девушка показала, где нам найти начальство.
– Здравствуйте, Артур Ваграмович. Долго я ждал Вас у себя в гостях, – нам навстречу поднялся не молодой, но очень приятный мужчина. – Лет так пять, наверное?
– Да, где-то так. Как здоровье, Илья Борисович?
– Спасибо. Все нормально. А это, надо понимать. Ваша избранница?
– Да. Она самая.
– Тогда ваши паспорта молодые люди, – он взял наши паспорта, посмотрел их внимательно, добродушно ухмыльнулся, посмотрев на меня, и по селектору позвал помощницу.
– Вам побыстрее?
– Нет, – ответил Артур, – мы не торопимся. Хотелось бы в сентябре, в субботу, в идеале восьмого. Если нет, то рассмотрим другие варианты.
– Да Вы не привередливы, обычно просят побыстрее. Сейчас посмотрим, – Илья Борисович посмотрел книгу регистрации и предложил. – Восьмого сентября, сиреневый зал, в двенадцать часов ноль-ноль минут, с выстрелом пушек на Петропавловке, так сказать. Как вам?
– Великолепно.
– Тогда заполняем документы. Леночка, помоги молодым людям.
Леночка взяла наши паспорта, записала данные, попросила назвать фамилии после заключения брака. Артур назвал свою и мою будущую. Прозвучало необычно: Баграмян Мария Александровна. Я улыбнулась. Илья Борисович заметил, что говорит только Артур и посмеялся:
– А невеста, вообще-то, разговаривать умеет?
– Разговаривает, еще как, но у нее страх всего нового. В следующий приход уже будет все нормально. «Да» скажет сама, – посмеялся Артур.
– Боюсь, в следующий приход даже Вы вести себя будете по-другому. Веселость пропадет точно, – хихикнула Леночка.
Заполнив все заявления, получив разъяснения и пояснения, мы были официально объявлены женихом и невестой. Артур поблагодарил Илью Борисовича и Леночку. На ступеньках Дворца мой милый романтик поцеловал меня:
– Спасибо, любимая. Сегодня я самый счастливый человек на свете! – видя, что я еще не пришла в себя, добавил. – Машунь, можно дышать. Милая нельзя быть такой трусихой, ты же моя смелая девочка. Пошли… или поехали? Куда?
– Куда-нибудь…
– Все так плохо?
– Нет. Все так хо-ро-шо!!! – я подставил ему лицо для поцелуя.
– А поехали в Петергоф. Только по воде. Машину на набережной оставим.
Я вопросительно посмотрела на него. Артур без машины, это что-то новенькое.
– Машунь, я хочу весь день держать тебя в своих объятиях и не отпускать. За рулем это проблематично. Поехали?
Я согласилась. Оставив машину на стоянке, мы сели на метеор, устроились у окошка и отправились … бродить по аллеям Петергофа, радоваться солнцу, брызгам, воздуху, жизни…
Петергоф, Петергоф,
Монплезир и журчанье фонтанов,
Роскошь царских дворцов,
Слуг и челяди разных санов.
И аллеи, и сад,
И литая скульптура Самсона,
После войн и утрат,
Грот таинственный царского склона.
Там мы провели целый день, но, как бы ни было хорошо бродить по аллеям Нижнего парка Петергофа, скрываться в тени его вековых деревьев от летнего солнца, нужно было возвращаться в Ленинград, к его гранитным набережным и раскаленному асфальту. Дома нас заждалась бабушка.
– Мы дома, – открыв дверь, сообщили мы.
– Наконец-то, уже собиралась вас разыскивать с милицией, – отозвалась Шуша. – И где вы пропадали, голодные и усталые дети?
– Мы не только голодные и усталые, еще и раненые, – Артур рассматривал мои свежие мозоли. – Но самое главное, бабуля, счастливые.
– Ранен кто? Машенька?
– Конечное, Маруся. Моя стеснительная девочка, обула туфельки на шпильке, целый день отходила, стерла ноги в кровь и молчит. Хоть бы пискнула!.. потрясающая моя женщина.
– Лечи. А я ужин разогрею.
Бабушка, улыбаясь, ушла на кухню готовить ужин, а мы расположились в гостиной и занялись лечением моих ран. В воскресенье нужно было отвезти Шушу на дачу, я обещала прополоть грядки, теперь Артур сомневался, что это возможно.
– Марусь, тебе что, не больно? – вдруг спросил Артур, обрабатывая мои мозоли антисептиком и заклеивая их пластырем. – Я бы уже от болевого шока умер, а ты молчишь и даже не морщишься.
– Немного больно. Но терпеть можно. Все? Я хочу переодеться.
– Иди… Отпускаю.
Я пошла в спальню, достала летний сарафанчик и только сняла костюм, дверь отворилась и вошел Артур.
– Ой, – пискнула я и укрылась за дверью шкафа.
– Извини, дорогая, я думал уже можно входить без стука. Или с утра что-то изменилось?
– Ничего не изменилось, но переодеваться на глазах мужчины, даже своего, я еще не привыкла, – парировала я.
– Привыкай, – Артур подошел ближе, привлек меня к себе, поцеловал.
– Артур, нас ждет бабушка.
– Ждет, но ты же не одета.
– В этом виноват только ты, – я поцеловала его в ответ и легонько оттолкнула от себя, надела сарафан, поправила волосы, – вот теперь пошли.
Он лежал поперек кровати и никуда идти не собирался.
– Иди сюда, – позвал он, заманчиво похлопав по кровати. На его зов пришла Лизабэт. – Лизи, я не тебя звал, у меня теперь другая госпожа, а ты – пушистая предательница, и тебе здесь не место.
– Лизабэт, умница, она прекрасно знает, что ей можно поваляться на кровати. Мы с нею вместе спим.
– Ну, милая, теперь ты будешь спать со мною. Лизи будет спать на своей подушке, – Артур встал, поправил покрывало, погладил Лизи и пригласил меня на выход.
– Артур, так что еще у вас произошло? Ты что-то хотел сказать, но переключился на Машенькины израненные ножки.
Артур достал бутылку шампанского, три фужера.
– После вчерашнего голова болит или повод есть?
– Ба, ты же знаешь, я не пью без повода. Тем более тебе не предлагаю. Мы были на набережной Красного флота. Восьмого сентября в двенадцать. Приглашаем!
– Какие вы молодцы! Поздравляю Вас, детки! Будьте счастливы. Артур, цени девочку, береги ее. Лучше ты не найдешь, а потерять сможешь. Тебе, Машенька, ничего не скажу, ты – его Ангел, попрошу только одно – оставайся такой же чистой и нежной. И… Артур, отцу позвонить надо…
– Нет… – Артур как-то немного напрягся весь, по лицу пробежала тень недовольства.
– Артур, он давно искупил свою вину. Не отталкивай его сейчас, он уже не молод и одинок. А тебе его помощь сейчас будет нужна. Впереди огромный труд. Ты даже не представляешь, как изматывает подготовка к свадьбе. Вы же не хотите, чтобы у вас было как у всех? У вас же должно быть – АХ!!! Я ведь права?
– Да, Шуша, ты как всегда права. Но… насчет звонка отцу я подумаю и ничего не обещаю.
Я видела, как заволновалась Шуша, как задрожала ее рука, и чисто машинально накрыла ее дрожащую руку своей ладошкой.
– Артур, чего замер? Открывай уже, – посмеялась Шуша. – Что призадумался внучек?
– Да, смотрю на своих женщин и понимаю – у вас перевес, – он открыл бутылку шампанского и наполнил игристым вином фужеры.
– Я люблю тебя и во всем буду тебя поддерживать, но только если ты прав, милый.
После ужина мы сидели в гостиной. Шуша рассказывала мне об отце Артура, Артур сидел за пианино, пытался музицировать. Чем дольше рассказывала Шуша, тем больше злился Артур. Его переживания и эмоции выдавала музыка. Я так больше не могла. Хотя мне было очень интересно, что рассказывала бабушка, но Артур для меня был дороже. Я встала, подошла к нему, положила руки на его плечи. Он интуитивно выпрямился. Я обняла его.
– Милый… Я люблю тебя, люблю, люблю очень сильно! – шептала я ему на ушко. – Сыграй что-нибудь для меня…
Из-под его пальцев полилась совсем другая музыка. Он заиграл «Вальс цветов» Шопена. Закончив играть, он поцеловал меня и усадил к себе на колени.
– Сейчас разучим «Мурку».
– Пойдем лучше спать. Я в душ, чур, первая.
– Хорошо, я пока пойду, Шушу успокою.
Я сидела перед зеркалом и любовалась своим отражением, когда зашел Артур.
– Я пришел пожелать тебе спокойной ночи, любимая.
– И все? – удивилась я, Артур промолчал в ответ. Поскольку в мои планы не входило теперь спать в одиночестве, я решила прояснить ситуацию. – Милый, ты не хочешь остаться на ночь в нашей спальне и разделить со мной постель?
– В нашей спальне? Хочу, но…
– Артур, не существует никаких «НО», – меня начинало возмущать его молчание и недосказанность, очень не хотелось начинать семейную жизнь со слез в одиночестве. – Очень прошу продолжи свое «но…», заверши мысль, чтобы я ее поняла.
Я подошла к нему и положила руки ему на грудь, заглянула в его глаза. Он смотрел на меня пристально, пытаясь уловить мое внутреннее настроение. Затем обнял меня за талию и тихо сказал:
– Машуль, я не смогу просто спать с тобой, я хочу … обладать тобой. Ты же прекрасно знаешь…
– Причина только в этом, милый?
– Конечное, мой ангел, только в этом.
– Тогда может мы просто поболтаем в твоей комнате, и ты расскажешь про своего отца. Я хочу узнать твою Правду.
– Если тебе этого действительно хочется, пойдем.
Я не стала одеваться, просто завернулась в плед и с ногами забралась на диван Артура. Он открыл окно, закурил.
– Машуль, а ЧТО ты хочешь услышать? Шуша уже все рассказала.
– Милый, это взгляд женщины. Она обрисовала ситуацию, так как она ее видела, со своей стороны. Я не верю, чтобы женщина, любящая жена, не смогла простить измену. Было что-то еще… И это что-то знаешь ты… Ведь я права?
Артур молча курил, выпуская дым колечками.
– Да, милая, ты права. У этой истории есть и другая правда: да, мама в один вечер приняла решение, собрала вещи, и мы уехали, но отец… Он даже не пытался ее остановить. Он не просил у нее прощение. Мама переживала не сам факт измены, она обвиняла его в предательстве. И, когда я был достаточно взрослым, чтобы все это понять, она рассказала то, что увидела в Ереване. Я это знаю только со слов мамы, отца я об этом не спрашивал, просто не было случая. Шуша говорит, Натэлла не смогла простить измену. Нет, Натэлла не смогла простить предательство… Измену мама простила.
Он молча докурил сигарету, подошел ко мне и, устроившись рядом, обнял меня.
– Машуль, а в чем разница между изменой и предательством на твой взгляд?
Я задумалась и ответила:
– Измена – это явление чисто физиологическое и это может быть только со стороны мужчины. Предательство – это вещь духовная. Это когда разлюбил, но продолжаешь притворяться и врать… Или если изменил, но не признал эту ошибку… Как-то так, наверное…
– Маша, а почему ты сказала, что изменить могут только мужчины? А женщины?
– Артур, если женщина любит, она никогда не изменит, у нее нет такой потребности в мужчине. Вернее, есть, но женщина может долго ждать своего мужчину, даже не смотря на темперамент. А мужчина обычно не отказывается от легкой добычи. Это простая физиология и ничего больше. А дальше все зависит от воспитания и восприятия жизни.
– Мудро… Натали мне как-то так и объяснила… Вот поэтому меня раздражает, когда Шуша начинает оправдывать отца. Ему нужно было просто попросить у Натэллы прощение сразу, остановить ее, или потом переехать самому в Ленинград. Он этого не сделал… А помощь – да, он всегда нам оказывал хорошую финансовую помощь. Мы с мамой никогда ни в чем не нуждались. Машина, свободные финансы, возможность содержать Шушу, дачу, квартиру… Мама сначала отказывалась, но потом передумала… Она это называла щедрой платой за одиночество, – он немного помолчал, а потом спросил. – Марусь, а ты ревнивая?
– Артур, а что такое ревность? Только в твоем понимании…
– Ревность? Желание обладать любимой единолично, не деля ее ни с кем… Разве нет?
– А мне кажется, что ревность – это эгоистический страх. Страх, что тебя бросят, отвернутся, уйдут к другому. Это неуверенность, боязнь потерять. И ты, Артур, очень ревнив. И меня это настораживает. Чего ты боишься? Я никуда от тебя не денусь, это я обещаю. Только не ревнуй, милый… не будь эгоистом. Научись мне доверять.
– Постараюсь, Марусь, хотя это почти невозможно.
Он поцеловал меня, сначала поцелуй был нежный, а потом… он перерос в бурю эмоций, фейерверк чувств…
– Машунь, пойдем в спальню, я больше так не могу…
– Да, мой милый. Я должна пойти сама? – спросила я.
– Нет, я сам в состоянии тебя туда доставить, моя милая девочка…
Утром я проснулась рано. Артур тихо посапывал рядом, обнимая меня. Я повернулась к нему и поцеловала любимого, Артур приоткрыл глаза.
– Доброе утро.
– Привет, Артур. Продолжим? – я поцеловала милого более откровенно, пытаясь разбудить в нем страсть, он отозвался на мой поцелуй.
– Машуня, да ты ненасытная, моя девочка. Ну как я смогу тебя не ревновать?
– Дурачок, мне никто другой не нужен, – но добавить что-либо еще я уже не могла. Мое сознание и тело было поглощено волной наслаждения, поцелуями и ласками Артура…
– Машунь, кто в душ первый?
– Ты, а я немного поваляюсь и с тебя чашка кофе за мою сговорчивость, – промурлыкала я.
– Хорошо, моя девочка. Для Шуши это будет маленький шок.
– Что будет для Шуши маленьким шоком? Твой выход из этой спальни? Или чашечка кофе в постель?
– Даже не знаю, что будет большим шоком.
– Ну, иди уже…
Артур ушел, а я лежала и думала о нашем ночном разговоре. Он мне не все рассказал. Вернее, решил рассказывать не все, только дал понять, что отец предал Натэллу… Но в чем было предательство? Пусть это останется их семейной тайной. Для себя из ночного разговора я сделала определенные выводы.
Я сидела в кровати и пила утренний кофе. Вылезать из норки явно не хотелось.
– Солнышко, я с понедельника в отпуске. Твои планы на эти десять дней счастья?
– Артур, нам нужно сообщить твоему отцу и моим родителям…
– Моему отцу…
– Да, мой милый, это нужно сделать, даже если ты этого не хочешь. Он должен узнать первым и именно от тебя.
– Маша, но я …
– Артур, есть слово НАДО!!! Ведь наше счастье, наша свадьба, благодаря ему тоже.
– Он здесь причем? – не понял Артур.
– Он твой отец, любимый. Без его участия не было бы тебя, – я улыбнулась Артуру.
– Вставай лежебока… Нужно отвезти бабушку на дачу, а потом еще успеть перевезти твои вещи из общаги и подготовиться к поездке…
– Куда?
– Как куда? Ты же не собираешься сообщать новость родителям по телефону? Мы на неделю едем к твоим, я официально попрошу твоей руки у отца. Все, как положено. Я не думаю, что он откажет.
Поставив пустую чашечку на прикроватную тумбочку, я потянулась и вылезла из-под одеяла.
– Машуня, ты грациозная кошка. В тебе столько кошачьей грации, – Артур подошел сзади и обнял меня, не давая одеться.
– Я знаю, милый, кошки все одинаковы. Пойдем, а то уже перед Шушей неудобно.
Завтракая на кухне, Шуша изучающе смотрел на меня.
– Ба, в Марусе что-то изменилось? Ты ее так изучаешь.
– И да, и нет, Артурчик. Наша милая девочка расцветет к свадьбе. Только не увлекайтесь особо, бутон не должен раскрыться полностью, а вы привыкнуть друг к другу.
Мы посмотрели на Шушу, потом друг на друга. А она добавила:
– И еще помните, как бы не было трудно, завтра снова взойдет солнце! И начнется новый день!
Первый вечер
Я не стала звонить родителям и сообщать о нашем приезде. Мамулю я предупреждала, что приеду через пару дней после последнего экзамена. Я знала точно, что ехать нужно вначале в городской дом. Сейчас у бабушки много дачников и разговора наедине с родителями там не получится. А хотелось побыть именно с ними и именно родителям первым рассказать о предстоящей свадьбе.
Приехали мы до прихода папы с работы, успели перевести дух после дороги, выпить по чашечке кофе. Мы допивали кофе на террасе, когда пришел папа.
– Добрый вечер, с приездом, – поздоровался с нами папа, пожав руку Артуру, принял меня в объятия, – привет, Маруська. Надо понимать сессия сдана успешно? Теперь практика? У нас?
– Сессия сдана на отлично. Стипендия повышенная. Теперь практика. В Питере, в Куйбышевке, в кардиологии, домой на недельку, как-то так, если вкратце. Подробно расскажу, когда придет мама. Я мамуле уже позвонила, она обещала не задерживаться.
– Надо понимать, сегодня к бабушке мы не поедем?
– Да, папуль, сегодня, наверное, не получится. Там снова море народа? Все «покладочные» места заняты?
– Как всегда, Марусь, твой крестный постарался. Полный дом народу, а помощников нет. Хорошо, хоть готовят сами, а не бабушка. А к нам ненадолго значит?
– Да, к сожалению. В следующую среду у Машуни начинается практика. Поедем или в понедельник после обеда, или во вторник, но рано утром. Отдыхать привезу в августе, – пояснил Артур.
Говорил он спокойно, было видно, что он давно все решил, а сейчас просто это озвучивал. А я все-же волновалась, поэтому и не успевала вставить слово, у меня из-за волнения всегда немного заторможенная реакция на происходящее.
– В этот раз вы без группы поддержки? Сестрёнку куда дели?
– Каринка уехала на практику в Саратов. В Питере оставляют только лучших студентов, таких как Маруся, – ответил Артур.
«Жди, оставили бы меня в Питере. Точно знаю Артур лично ходил к заведующей кардиологии и договаривался о моей практике», – я улыбнулась своим мыслям.
– Марусь, а ты чего молчишь? Воды в рот набрала? – поинтересовался папа.
– Нет, устала с дороги. Укачало немного, – ответила я, но Артура мой ответ очень удивил.
– Всё, как всегда. Когда же ты научишься ездить спокойно, без укачиваний? Ладно, приходи в чувства. Да, нужно на ужин что-нибудь придумать. Артур, давайте навес над машиной натянем, чтобы сильно не грелась, а то на солнцепеке стоит. В деревне Вы ее в гараж загоняйте, я ключи Вам дам.
Оставив мужчин, я пошла готовить ужин. Что у нас тут есть? Открыла холодильник, не густо. Родители летом жили в деревне, в городской дом привозили только готовый обед на день-два. На ужин решила отварить картошку, сделать свиную поджарку с луком, овощной салатик.
Картошка мирно булькала в кастрюльке, свининка шкворчала на сковороде, заготовка из лука покоилась на разделочной доске. Осталось сходить в огород за зеленью и заправить салат. Ужин почти готов.
В дверях столкнулась с Андрейкой, он вихрем влетел в дом. Пятнадцатилетняя деточка перерос меня на целую голову, я безумно любила своего братика.
– Привет, сестренка. Ты домой надолго?
– На неделю. А ты откуда взялся?
– С репетиции. Сейчас Миша с Любой придут. Что вкусненькое готовишь?
Он быстренько заглянул в кастрюльки с проверкой, а я пошла в огород. Миша с Любашей, хоть и близкие родственники, но гости не запланированные. На мое удивление ни Артура, ни папы, ни машины не было. Куда уехали?
Было все приготовлено, мы с Андрейкой расположились в гамаке. Он рассказывал, как сдал экзамены, рассказывал про школу, выпускной, друзей и свои планы на ближайшее будущее. Подъехала машина, я интуитивно подошла к Артуру за порцией ласки, забыв, что папа если и догадывается, но еще ничего не знает. Да, забыла. Что теперь? Папа промолчал, просто слегка мне подмигнул.
– Ну, что произошло у моей половинки в мое отсутствие? – спросил Артур, останавливая меня на ступеньках террасы. – Ты себя плохо чувствуешь?
– Нет. Уже нет. А что? – повернулась я к Артуру и попала в его объятия. Мои руки быстро нашли свое место у него на плечах.
– Тебя действительно укачивает в машине? Почему ничего не сказала?
– Да. Есть немного. Нестыковку сенсорных систем еще никто не отменял.
– Все верно, – посмеялся он. – А вот и мама… и гости…
Мы пошли навстречу к мамуле держась за руки.
– Приехали? Как дорога? – мы обнялись с мамочкой.
Она явно была не очень довольна, увидев Артура, но очень рада, увидев меня. Мамуля, мамуля, как я люблю тебя, милая, но придется смириться с присутствием Артура рядом со мной…
– Все нормально, мамуль, уже оклемалась. Ужин готов, можно к столу. Мы тоже голодные.
– Молодец, хозяюшка. Ребята, – обратилась она к Мише и Любаше, – вас даже накормят.
Мы прошли в дом, где уже был накрыт стол. Папуля посмотрел на маму:
– У нас за столом всегда дружно стучат ложками, но Ниночка, может по маленькой пропустим сегодня для лучшего аппетита?
Мамуля согласилась, хотела встать, но Артур опередил:
– У нас все есть, одну секунду. Машунь, посуду для взрослого населения организуй.
Я достала фужеры и коньячные рюмки, а он принес вино и коньяк.
– И за что пьем? – поинтересовалась Любаша, глядя на меня. Она о чем-то догадалась.
Я улыбнулась в ответ, но промолчала. Артур практически не притронулся к еде, сделал всего глоток коньяка, он явно немного нервничал, хотя и старался это скрыть от окружающих. Я аккуратно вложила свою ладонь в его, посмотрела на него, глазами попросила наклониться ко мне и тихо прошептала:
– Лисенок, я с тобой. Все хорошо. Мы вместе.
Он улыбнулся мне и … попросил минуту внимания. Все посмотрели на него, а мы с мамой встретились взглядами. Артур встал и обратился к моим родителям.
– Спасибо Вам за дочь, за эту чудесную девчонку, которую я встретил этой зимой. Встретил и понял, что терять я ее не хочу… Чтобы мы были счастливы вместе необходимо Ваше согласие. Александр Васильевич, Нина Алексеевна, я прошу у нас руки Вашей дочери и родительского благословения.
Я стояла рядом с Артуром, прислонившись щекой к его плечу и держа его за руку.
Выждав несколько секунд, которые нам с Артуром показались вечностью, папа произнес:
– Неожиданно, но… ожидаемо. Береги ее Артур. Она наше сокровище. Люби ее и цени…
Мама смахнула слезу, но ничего не сказала. С чувствами не справилась.
– Мамуля, папуля и мои милые родственники, это не все новости. Мы с Артуром приглашаем вас на нашу свадьбу, которая состоится восьмого сентября сего года… Как-то так… Извините, но заявление уже подано…
– Марусь, а если бы я … не дал согласие?
– Папочка, я ведь твоя дочь, у меня твой характер. Во-первых, я была уверена, что ты благословишь нас, а во-вторых, я девочка с сильным характером и привыкла добиваться всего сама. У меня есть человек, чье благословение я получила еще в мае, так уж получилось.
– Мама!? – хором произнесли родители.
– Да, бабушка, – подтвердил Артур. – Она первая все узнала, минут через десять, как мы переступили порог ее дома. И в мае благословила нас, вот сейчас придется отчитаться… и покаяться…
– Артур!?.. Что??.. Извините, – я вылетела из-за стола, оглянулась на Артура, который замер с вопросом на лице, не понимая, что произошло. – Что смотришь, пойдем со мной, – скомандовала я.
Я не знала, кто в меня вселился и чем мне это может грозить, но что сделано, то сделано. Я влетела в свою комнату. Артур зашел за мной следом, плотно закрыл дверь.
– Что произошло, Марусь? Какая муха укусила мою девочку? – он явно пытался увильнуть от расспроса.
– О чем ты разговаривал с бабушкой??? Что ты ей обещал???
– Мария, Маша, Машенька, – он хотел обнять меня, но я сделала шаг в сторону, не давая прикоснуться к себе, – милая, что за шум на пустом месте?
Я хотела еще что-то ему сказать, но забыла, что комната маленькая и идти мне не куда. Артур прижал меня к себе и закрыл мой рот требовательным поцелуем. И сделал очень правильно, иначе я наговорила бы что-нибудь лишнее. Поцелуй был нежный, глубокий и продолжительный, от которого у меня перехватило дыхание. С поцелуем я успокоилась…
– Так что ты обещал бабушке? – спросила я уже спокойно.
– Не трогать тебя до свадьбы.
– Поэтому и заявление подали в тот же день?
– Нет, не поэтому. Заявление подали потому, что я тебя люблю!!! И боюсь тебя потерять. И закончим разборки птичьих полетов на сегодня, – резко сказал Артур и тихо и мягко добавил. – Мы все выяснили. Мы успокоились, улыбнулись и выходим к родителям.
Он приоткрыл дверь, но мне очень хотелось, чтобы он меня еще поцеловал. И он поцеловал… В чем-чем, но в поцелуях он никогда мне не отказывал. Это была наша первая ссора как жениха и невесты…
Мы вошли в гостиную. Домашние, только что о чем-то бурно разговаривавшие, замолчали и уставились на нас.
– Вот и мы, извините за прерванный ужин. Но Маша предпочитает выяснять все на берегу, – извинился за нас двоих Артур и добавил. – Женщина есть женщина: организм сложный, механизм неуправляемый, действия непредсказуемые.
Присутствующие улыбались, мужчины проглотили смешок.
– Ничего страшного. Не знал, что Маруся такая взрывоопасная. Мне казалось она у нас очень тихая и спокойная девочка, – посмеялся папа.
– Мне тоже так казалось, – ответил Артур, – но, увы. Мне досталась классная девчонка, с такой скучно не будет. Ее следующий шаг предугадать невозможно, от слова «совсем».
– Да, Артур, с Машей легко не будет. Но знаю точно, хозяйка тебе досталась хорошая, – вставила мама.
– Вот здесь полностью с Вами согласен, Нина Алексеевна, готовит потрясающе. С голоду точно не умрем.
Чай пили на террасе. Был теплый июньский вечер. В беседе за чаем вернулись к нашей свадьбе.
– По свадьбе уже все продумали?
– Мы только в субботу подали заявление. Еще ничего не думали. Я еще даже отцу не сообщил…
– Почему? – удивился папа.
– Родители расстались, когда я был ребенком. Мы с мамой жили в Питере, отец в Ереване. С ним я увиделся через одиннадцать лет, на похоронах мамы. Осталась обида за ее одиночество. Ради Машуни, я постараюсь с этим справиться. Приедем домой, позвоню в Ереван и поговорю с отцом.
Моя добрая и нежная мама с трудом приняла нашу новость. Не ожидала она, что я ее ослушаюсь. Во время телефонных разговоров после нашего приезда в мае мамуля мне ничего не говорила и ни о чем не спрашивала. Все-таки теплилась у нее надежда, что мой Разум возьмет верх. Но этого не случилось.
Папуля, на мое удивление, воспринял новость спокойно. Хотя, он догадался только, когда я подошла к Артуру и прильнула к нему у машины. До этого момента он ничего не замечал. Мамуля пыталась ему намекнуть, его подготовить, но … намек был не понят.
Мы с Артуром, проводив Мишу с Любой, устроились на свежем воздухе, в гамаке… Вечер был теплый, в дом заходить не хотелось. Сегодня мне не хватило внимания любимого (вначале дорога, потом постоянно на виду у родителей) и очень хотелось восполнить данный пробел.
Я мило расположилась в объятиях Артура и слушала как стучит его сердце, он играл прядями моих волос.
– Машунь, что сегодня было? Я не совсем понял твое поведение. Объяснишь?
– Не знаю. Не люблю неизвестность и неопределенность, не терплю, когда что-то делают за моей спиной. Да и нервы дали о себе знать. Извини.
– Милая, тебя что-то еще тревожит?
– Вроде, остальное все в норме. А что?
– Маша, я мужчина, я гордый мужчина. Сегодня я переступил через свое «Я». Сделал это ради нашего будущего. Больше так не поступай. Давай учиться управлять своими эмоциями, хотя бы, когда мы не одни.
Я молчала. А что я могла сказать? Я действительно поступила не красиво, я не права, мне стыдно. Я извинилась…
– Машунь, а ответь-ка мне на такой вопрос: какой у тебя день цикла?
Я почувствовала, что краснею. На такую тему я была не готова разговаривать с Артуром. Делить с ним постель это одно, а разговаривать – совсем другое.
– Двадцать шестой, а что?
– Уточняю… Мы ведь не планируем сейчас появления на свет Артуровны? Не так ли?
– Не планируем…
В мыслях промелькнуло «Почему Артуровны?», но развивать эту тему я не хотела и поэтому промолчала.
– Дома я тебя познакомлю с одним чудо-доктором…
– Давай к этому вопросу вернемся после отпуска. Не хочу сейчас ни о чем думать и так страшно. Впервые считаю дни.
– Машуня, на сегодняшний день было все нормально. Милая, я давно вырос из подросткового возраста и отвечаю за то, что творю. Залета нет.
– Будем считать, ты меня успокоил, – я подставила губки для поцелуя. Он прав, я действительно очень волновалась.
На террасу вышла мама.
– Идите домой. Или вы решили на ночь на улице остаться?
– Сейчас придем, – отозвалась я.
Неделя отдыха
Сегодня я, как всегда, проснулась рано и уже собиралась выскользнуть из-под одеяла, но услышав разговор родителей, решила не нарушать их идиллию.
– Саша, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь?
– А ты уверена, что хочешь услышать то, что я тебе скажу? За ночь мое мнение не поменялось. Не сердись, жена, я действительно одобряю выбор дочери.
– Конечное, я всегда у вас была злым гением. Ты всегда стоял на Машкиной стороне. Она была права, когда выбрала мединститут; она была права, когда не поступив, год выносила горшки в больнице. Ты ее поддержал, когда она рассталась с Сережкой. Потом, поступив в институт, предложила Саше остаться друзьями. Ладно Сережка, но Саша чем вам не угодил? “Ей с ним не интересно…” – передразнила нас мама.
– Нина, прекрати. Во-первых, мы в доме не одни, ребята могут услышать, Маруська поймет, а вот Артур?.. Во-вторых, что толку от этого разговора, решение детьми уже принято. И мы на их решение даже повлиять не смогли бы своим отказом.
– Самостоятельно наша девочка не могла принять такого решения.
Разговоры за завтраком в доме считались обычным делом. Впереди рабочий день, родители часто обменивались мнениями именно утром. Папа не любил вечернее выяснение отношений, всегда говорил, что утро вечера мудренее.
– Нина, Маруся очень любит тебя, очень любит нас. Мы должны найти силы переступить через свое “хочу” и сделать шаг навстречу ее выбору. Это ее выбор, ей с ним жить. Во всяком случае, если выбор будет неудачным, винить она будет только себя. Займись приготовлением к свадьбе, помоги дочери с нарядом. Мой тебе совет. Наша дочь должна быть самой красивой невестой.
Подождав еще пару минут, я вышла к родителям.
– Доброе утро, – я подошла и поцеловала сначала мамулю, потом папу.
– Доброе утро, что не спиться? – спросил папуля. – Мы вроде тихо разговаривали, разбудить не должны были.
– Спится сладко, но привычка, папуль. Ты же знаешь, я ранняя пташка.
– А Артур? Тоже встает рано или любитель поспать? – поинтересовалась мама.
– И он тоже встает рано, – ответила я, но из деликатности к родителям добавила, – вроде бы. Я помешала вашему разговору?
– Что ты, дочка, нет. Сегодня постараюсь связаться с областной базой, может есть что-нибудь шикарное для молодой невесты. Сейчас с этим сложно. Импорта практически нет, да и размер у тебя … оставляет желать лучшего, – посмеялась мамуля. – В Детском мире для невест не продают. Если что-то понравится, посмотрим, может перешить можно. Бабушка Зина поможет. Артуру тоже ничего не покупали?
– Нет. Мы еще ничего не делали. Вот недельку отдохнем, тогда…
– Машенька, ваши планы на эту неделю? Может поделишься?
– Сейчас к бабуле. Потом приедем, уберу летнюю. Там воздух свежий… А дальше? Дальше пройдемся по друзьям, знакомым, родственникам. Нужно подумать, кого будем приглашать на свадьбу с нашей стороны, милые родители.
