Вета Маркова
Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки
Он поцеловал меня. Поцеловал нежно и осторожно. Он решил вернуться к самому началу. Я уже была не против. Мы, как в самом начале наших отношений, гуляли по парку, целовались, читали стихи. На часах Артура сработал будильник.
– Что это? – удивилась я.
– Минут через двадцать проснется Артурович. Нам пора домой…
– Тогда поехали…
Дома была тишина. Малыши еще спали. Шуша с отцом сидели в гостиной.
– Мы дома, – шёпотом, но вместе, сказали мы.
– Прекрасно, а то я уже стала волноваться. Чем кормить не знаю. Перепеленать боюсь, руки-то уже старые.
Мы только успели раздеться и приземлились на диван в зале, как заверещали малыши.
– Мы здесь, мы рядом, – проговорил Артур, склоняясь над кроваткой верещавшего Тимура.
– Артур, руки у тебя холодные. Мы с улицы, простудить можем, разверни его и подложи сухой край пеленки. Это мальчишку на немного отвлечет. Сейчас я переоденусь и возьму Тимурчика.
Я сняла свитер. Артур ворковал с сынишкой, тот молчал. Одеть домашний джемперок я не успела.
– Учись, сына, женщина любит ласку и нежность. От прикосновения твоих рук женщина должна таять, – Артур подошел и обнял меня. Его руки коснулись обнаженных участков моей спины, мое дыхание сбилось, я поняла, мой мозг отзывается на прикосновение когда-то самых любимых рук…
Я обвила руками его шею:
– Артур, прекрати, дети голодные, иди готовь смесь, – и нежно добавила, – давай ласки оставим на вечер.
Этим я дала надежду мужу… на совместную ночь…
Сегодня у нас еще было купание малышей, с которым мы с Артуром справились с успехом. Благодаря немного разным характерам малышей все получилось почти идеально. Было решено еще один пеленальный столик поставить в ванной, чтобы не носить малышей, закутанных в полотенчико. Сейчас во всей квартире тепло, но отключат отопление и в гостиной будет прохладно.
Я возилась в спальне, пытаясь все разложить так, чтобы было удобно и аккуратно. Увлеченная своим занятием, я не услышала, как зашел Артур. На мои плечи нежно легли его ласковые руки.
– Машенька, ванная готова и ждет тебя. Пойдем?
Я посмотрела на мужа.
– Ты хочешь составить мне компанию? – спросила я.
– Машунь, хочу… Но можно не сегодня… Сегодня я не выдержу… – он осыпал поцелуями мою шею, – сегодня я тебя только отнесу туда.
– Я еще не все убрала…
– Потом. Все потом…
Он взял меня на руки, отнес в ванную. Ванная благоухала лавандой. Он поставил меня на пол и стал, как и раньше, раздевать медленно и аккуратно, как в первый раз, не переставая целовать и не выпуская из своих объятий.
Я растворялась в нем, я любила его, но предательские воспоминания мешали полностью раствориться в муже. Они периодически пытались напомнить мне о недавнем прошлом… Это было больно…
– Машунь, ты со мной? Или что-то произошло? Я…
Я не дала ему договорить, поцеловав. У него не должно быть сомнений, что он все делает правильно. Сомнения только оттолкнут. Я этого не хотела. Уверенность Артура должна мне помочь. Между поцелуями я прошептала:
– Все так, Артур…
Он поднял меня на руки и опустил в ванную, погрузив в воздушную пену.
– Отдыхай. Пойду, проверю наших кнопочек…
Он ушел, а я погрузилась в раздумья… Чем больше я думала, тем больше возникало вопросов, на которые я не могла дать однозначного ответа.
Один из них: смогу ли я удержать Артура? Сможем ли склеить то, что разрушили, совершая ошибку за ошибкой? То, что в случившемся виноваты были оба, я была уверена. Я зациклилась на себе, на своих амбициях. Выпускница – краснодипломница, врач, которому открыты все дороги: ординатура, поликлиники и больницы Питера. Я с легкостью смогла бы найти себе работу. Фамилия мужа открывала еще больше дверей. В медицинских кругах его знали и уважали. Ища свое место на небосводе медицины, я забыла о любимом. Последнее время многие решения принимала самостоятельно, не советуясь с мужем. О, да!.. Я искала свое место под солнцем и право принимать решения самостоятельно. Стремилась жить по своим правилам, забыв, что семья – это двое, это он и она. Я забыла, что он очень ценил свою значимость в семье, свое решение, свое слово. Он привык, что мужчина должен решать все сам, что мужчина принимает решение и несет за него ответственность. Он ответственен за семью. Его так учила мама, его готовили с детства к ответственности за семью. А ведь действительно, с самого начала доверившись и поверив Артуру, я ни за что не отвечала и все было идеально. Да, все важные для нас решения он принимал сам, делал все, чтобы нам было комфортно, уютно, надежно. Но ведь и я не была против… Он просчитывал все ходы наперед. Он просто предугадывал все мои «хочу». Я сама оттолкнула его. По стечению обстоятельств рядом оказалась та, что пригрела, приголубила, возможно выслушала…
Второе, что меня мучило: что она значила для Артура. Действительно ли он увлекся только ее телом? Действительно ли только секс, как сказал Артур, был их связующим звеном? Или она успела завладеть и его мыслями? Это я смогу понять немного позднее. Обязана… На сегодня его мозг занят только детьми и мной, детьми то – точно. Сможет ли он устоять перед ее чарами, когда выйдет на работу? Ведь они продолжат работать в одном отделении. Она, как мне показалось, от него отрекаться не собиралась. Смогу ли я переключить его внимание на себя?.. Раньше нам в постели было хорошо. Ему было хорошо… В этом я уверена. Если бы не оттолкнула в период беременной спячки, может и не посмотрел бы на сторону… А так, мне ничего не хотелось, он решил, что разлюбила. Потом, узнав, что будет двойня, боялся дотронуться… А я молчала, не предлагала, не настаивала…
Третье, что меня волновало: Билал. То, что я действительно значу для него, я уже знала. Как и многие в Куйбышевке и не только. Именно его имела ввиду моя прозорливая мамочка. Чью сторону он займет? Ведь он может помочь как Артуру, так и любовнице, если будет преследовать свою цель. Насколько сильно он одержим этой целью? На это я повлиять не смогу… Возвращаться к этому разговору глупо… Не будь это Билал, я бы дала отставку в резкой форме. Но с Билалом я так поступить не могу. Я ему была благодарна за свою спасенную жизнь и жизнь малышей. Он мой друг. Возможно…
В ванную тихо вошел Артур и прервал ход моих мыслей.
– Милая, ты спишь?
– Нет. Впала в блаженство. А что? – я открыла глаза и посмотрела на мужа.
– Мамуля на проводе. Ты с ней сейчас поговоришь или перезвонишь потом?
– Сейчас…
Артур протянул мне телефонную трубку.
– Привет, мамуль.
Сначала мамочка расспрашивала все в подробностях про малышей, затем как устроились дома, как я себя чувствую, а потом вдруг спросила:
– Ты простила ему измену?
– Какую измену? Кто тебе об этом сказал?
– Никто. Находясь у твоей постели, он не просто был любящим мужем, он замаливал свои грехи… Я это почувствовала.
– Хорошо замаливал? – попыталась пошутить я.
– Правдоподобно. Со стороны было видно, что раскаивается от чистого сердца.
– Тогда – простила. Если бы ты не сказала, я и не узнала бы, – соврала я.
– Не ври мне, дочь. Смотри Машенька, единожды оступившись, может оступится и еще раз. Если решила остаться с мужем, попытайся простить. Без него ты дышать не сможешь, сложно это. Таких, как он, забыть и вычеркнуть из сердца невозможно. А какие отношения у тебя с Билалом?
– С Магомедовичем? Нормальные, чисто дружеские. А что?
– Не могу понять, что он делал у твоей постели все это время?
– Мамуль, он же врач. Лечил…
– Маша, твой муж тоже врач, если ты помнишь. Он сам что, не мог лечить? Или Билал лечил другие раны?
– Мамуля… Прекрати. Билал наш друг и больше ничего…
– Хорошо, что он для тебя только друг. Я уж испугалась, что…
Я попыталась закончить разговор с любимой мамулей, иначе она может очень далеко зайти… Ничего не зная, просто наблюдая со стороны, все увидела моя мамочка, все почувствовала и поняла все правильно.
– Мамуль, люблю тебя. Привет всем домашним. Мне пора из ванной выныривать. А то время кормления на подходе, Артур один с кнопиками не справится…
Мы завершили разговор с мамулей. Интересно, Артур слушал наш разговор или нет?.. Раньше он никогда этого не делал, а сейчас…
Вылезать из ванной не хотелось. Мозг вернулся к разговору с мамой. Ведь ничего не знает, просто смотрит. Смотрит и видит все! Еще одно зацепило меня в разговоре с мамой. Она сказала, что таких как Артур забыть и вычеркнуть невозможно. Каких «таких как Артур»? Что имела в виду мамуля? Почему она так оберегала меня именно от таких мужчин? Откуда она знает, что без него дышать будет сложно… что забыть не смогу… Почему всегда говорила, «если до твоего тела хоть раз такой мужчина дотронется, никогда не забудешь, другого не захочешь. Больно будет. Не хочу тебе такого». Этот разговор состоялся, когда я с Билалом познакомилась. Но я тогда посмеялась мамуле, что у меня все нормально, он не претендует на мое тело. А оказалось, претендовал… Неужели и это видела мамуля?..
Я спустила воду и включила душ. Пришел Артур, мешая мне продолжить мои размышления…
– Машунь, я посижу здесь. Малыши еще спят, а Шуша…, – он почему-то не стал договаривать.
Было понятно, что Шуша контролирует каждый его шаг. Особенно телефонные звонки.
– От Шуши прячешься? А я думала по мне соскучился, – я игриво надула губки, но в душе… вновь заскреблись кошки.
Стояла под струей воды, пытаясь смыть с себя все воспоминания. Я ненавидела мужа, ненавидела и любила одновременно. Ненавидела за предательство. Он предал. Предал в тот момент, когда во мне зарождалась новая жизнь, две жизни.
Сейчас Артур стоял и не отрываясь смотрел на меня, а мне хотелось заорать на него и выгнать из ванной. Но знала – нельзя! Если хочу быть вместе с ним, если хочу, чтобы он был только моим – нельзя! Если оттолкну, даже если не уйдет, моим уже не будет, только моим. А он мне нужен как воздух, без него дышать не могу, дыхание перехватывает, воздуха не хватает, вдоха нет. Ненавижу себя за это… Его ненавижу… и люблю…
Я выключила душ. Артур заботливо накинул на мои плечи полотенце.
– Машунь, как ты хороша и заманчива, – он смотрел на меня, поглощая каждую клеточку моего тела взглядом.
– Ага, особенно с растяжками и шрамом на животе, – а про себя еще добавила «и ранами на сердце, глубокими и кровоточащими».
– Растяжками? Машунь, они почти не заметны. Очень аппетитный животик. Шовчик очень аккуратный. Молодцы ребята. Я бы по белой линии разрезал, – он провел ребром ладони по предполагаемой линии разреза, – быстрее и проще. А Костя в такой ситуации еще об эстетики думал. Билал мастерски зашил, еще пару месяцев и ничего видно не будет. К тому же этот шовчик буду видеть только я.
Я внимательно посмотрела на Артура, запустила руку в его волосы.
– Муж, у тебя появилась седина…, и ты немного похудел. Или просто осунулся?
– Я знаю, Машенька, заметил. В этом сам виноват…
Он поцеловал меня, не дав продолжить разговор.
Уже очень хотелось спать, глаза слипались. Но нужно было еще покормить малюток. После кормления, уложив детей спать в надежде, что до утра, упали на кровать, не в состоянии чем-либо занимать…
Пробуждение
Утром я проснулась в объятиях мужа, он так и не выпустил меня из своих объятий ночью, словно боялся отпустить и потерять. Малыши еще спали. Было около шести. Хотела тихонечко встать.
– Лежи, они ведь спят, – прошептал Артур, – я не в состоянии открыть глаза.
– Спи. Я же тебя не бужу.
– Мне одному плохо, не уходи, – он прижал меня к себе еще крепче. – Ты не представляешь, Машунь, какая ты сладкая и желанная.
Но здесь проснулись маленькие Баграмянчики, пришлось вставать и Артуру тоже…
Справившись с первым утренним кормлением, я не собиралась вставать с постели. У меня на наше утро были другие планы. Ко мне чуть позже присоединился и Артур, успев поставить стираться детскую одежду.
– Машунь, ты спишь? – он произнес это чуть слышно, если бы я успела уснуть, то точно не услышала бы, но я не спала и ждала, вернется ли он в спальню.
– Нет. Тебя жду. Без тебя не спится…
Он нырнул ко мне под одеяло. У нас снова было одно одеяло на двоих. А ведь во время беременности мы спали под разными. Артур говорил, что он боится меня заморозить. И появилось оно действительно где-то месяца за три до рождения малышей.
– Я уже рядом. Вернись ко мне, пожалуйста, Машка.
Артур поцеловал меня в щечку. Я подставила губки. Я знала, что душевная рана не зажила и болеть она будет еще долго, но … тело предательски хотело близости. Я любила Артура и не собиралась ждать чего-то. Мои руки обвили его шею. За нашу пусть и не очень долгую, но счастливую семейную жизнь, я хорошо изучила все его эрогенные зоны. Этими знаниями я сейчас и попыталась воспользоваться.
Артур немного отодвинулся, заглянул с мои глаза, в его голосе появилась до боли знакомая хрипотца:
– Любимая, ты точно этого хочешь?
– Да. Хочу. Именно этого и именно сейчас. До вечера я не доживу, а если и доживу, то буду усталая и сонная… У нас есть время пока спят дети…
– Машуня, моя любимая Машуня…
Мы истосковались друг по другу, чувства были обострены, а с учетом израненных душ, обострены до предела. Такой химии, идиллии и понимания у нас, наверное, еще не было никогда. Мы наслаждались друг другом, пытаясь утолить жажду. Утолив ее, мы лежали рядом, тесно прижавшись телами.
– Милая, все нормально? Я тебя не раздавил? – он задал мне те же вопросы, как и прежде, я улыбнулась в ответ. – Я люблю тебя, – ворковал Артур, продолжая целовать меня, но поцелуи уже были нежные, успокаивающие. – Я ужасно боялся, что ты не пустишь меня на порог спальни, как предрекала Шуша. И был готов спать в гостиной.
– Была такая мысль. Но как говорит моя бабушка: «Ругайтесь, миритесь, но вместе ложитесь! Хоть боком, хоть задом, но главное – рядом». (Артур тихонечко хихикнул). Я не хочу тебя терять… Ты дорог мне, как воспоминание о чистой любви и первом сексе, – я хихикнула и посмотрела на него.
Он принял мою шутку, хотя веселых чертиков в его глазах я не увидела:
– Прекрати, Марусь. Мне и так…
– Милый, а если бы так… – я попыталась подобрать нужное слово и, подобрав, продолжила, – оступилась я? Что бы ты сделал?
– Машенька, если бы ты это спросила раньше, я бы ответил – указал бы на дверь. Сейчас не знаю… Я очень надеюсь, что мне не нужно будет принимать … решать … что делать, – он заглянул мне в глаза, я улыбалась.
– Поцелуй меня, – попросила я.
Мы еще немного понежились в кровати и пошли умываться. В ванной я провела рукой по его заросшей щетиной скуле. Пока мы были в больнице Артур почти не брился, так немного приводил в порядок свою растительность, говорил, что не до этого. Но, до больницы, еще с осени он отрастил недельную щетину, которая полностью скрывала его скулы, и ухаживал за ней, я ничего не имела против, хотя раньше было лучше.
– Артур, это новая мода?
– Машунь, а тебе не нравится?
– Не то, чтобы нет, если привести в идеальный порядок, потянет. Но мой Артур был чертовски сексуален со своей эспаньолкой… Возможно, именно ее я и полюбила с первого взгляда…
Я ушла одеваться, затем на кухню, а когда вернулась в спальню, меня ждал сюрприз: мой чертовски сексуальный мужчина. Я даже тихонечко взвизгнула от удовольствия и повисла у него на шеи.
– Мой, только мой…
Встреча в кафешке
Всю первую неделю дома мы подстраивались под график жизни наших малышей, пытаясь распределить обязанности. Артур оберегал меня, стараясь дать возможность отдохнуть еще и днем. Ночью, когда оба карапузика просыпались, а просыпались они ночью всегда вместе, Артур вставал вместе со мной. Как итог, усталость одна на двоих.
Масла в огонь подливала Шуша. Постоянно ворчащая на Артура, она игнорировала его просьбы, даже самые маленькие. Мой муж, не привыкший к такому отношению бабушки, стал сдавать, появилась раздражительность. Пока она касалась только Шуши, но это пока… Нужно было что-то делать. Решила как-нибудь поговорить с Шушей сама, но в моем присутствии она Артуру ничего не говорила…
Мы старались каждый день гулять где-нибудь вдвоем, объездили все наши скверы и парки.
Сегодня, после дневного кормления, Артур остался в спальне с Баграмянчиками, он им пел колыбельную (теперь они засыпали под папину колыбельную), а я пошла на кухню, помыла бутылочки, приготовила малышам попить и смесь для следующего кормления (нужно будет только налить кипяченой воды). Теперь можно пойти погулять.
Вернулась в спальню, карапузики уже спали, спал и их папочка. Я присела на край кровати. Как он осунулся, немного похудел, виски припорошила седина…
– Я люблю тебя, мой милый!.. Люблю… – тихо сказала я.
Артур открыл глаза:
– За что? – спросил он.
– Вопреки, – ответила я и, наклонившись над ним поцеловала, и тут же попала в кольцо его ласковых рук. – Извини, я тебя разбудила. Спи, милый.
– Я не спал. Просто лежал с закрытыми глазами. Мне кажется, я давно уже разучился спать…
– Артур, ты мне нужен… живой и здоровый… Я без тебя с ними (я кивнула в сторону детских кроваток, в которых сладко посапывали наши детки) не справлюсь. Я даже искупать их одна не могу.
Я лежала у него на груди и слушала биение его сердца, он играл с прядью моих волос, накручивая, как и раньше, ее на палец.
– Артур, о чем ты думаешь?
– О нас, – задумчиво сказал он.
– Что ты о нас думаешь?
– Я боюсь тебя потерять… Ты нужна мне как глоток свежего воздуха, как капля воды во время летнего зноя… Я люблю тебя, Машуня.
Я подняла голову, оторвав ее от груди Артура, и заглянула в его черные глаза. О, как я любила эти глаза, как я хотела утонуть в этой черной бездне.
– Я знаю, милый… Я стараюсь в это поверить вновь… Но очень боюсь обжечься … Помоги мне. Мне хорошо с тобой.
– Машунь, пойдем в кафешку, сегодня на улице холодный ветер, погулять не получится.
– В нашу?
– Поехали в нашу, – в глазах Артура появились светлячки. Они теперь всегда появлялись, когда я соглашалась с его предложением. – Одевайся, а я отпрошусь у Шуши.
– Ба, мы пойдем погуляем. Малыши спят, – услышала я через неплотно закрытую дверь.
– Артур, это твои малыши. Сам научись с ними справляться. Маша погулять может и одна… Тебе не кажется, что она устала от твоего постоянного присутствия рядом. Ей сейчас тебя вообще видеть не хочется.
Если бы я не была раздета, я бы вылетела в гостиную, но … выйти я не могла, но от слов Шуши обалдела. С каких это пор бабушка стала распоряжаться еще и мной, моими чувствами. С какой это стати она знает, чего мне хочется, а чего нет.
Артур понуро вернулся в спальню.
– Нам отказано… Вернее мне, – тихо сказал он.
– Я слышала. Значит перебьемся, – ответила я, одевая джемпер и застегивая джинсы, подошла и обняла мужа.
У меня появилась другая, немного нелепая идея: очень хотелось закрыть на ключ дверь комнаты изнутри и увлечь мужа в постель средь бела дня. Но к нам зашел Ваграм Ашотович:
– Идите, я справлюсь. Они, обычно хорошо себя ведут. В крайнем случае в коляске покатаю.
Отец улыбался. Он, хоть и соблюдал нейтралитет, но всеми силами пытался помочь сыну. Сегодня он впервые открыто встал на нашу сторону, противопоставив себя Шуше.
Мы быстро удалились, времени много не бывает…
Мы были в нашем любимом кафе. Здесь я не была полгода. Одна по кафешкам я не ходила, а с Артуром… не приходилось…
Мы разместились за нашим любимым маленьким круглым столиком в глубине зала. Артур заказал горячий шоколад и пончики. Мы пили горячий шоколад и кормили друг друга пончиками, а потом просто сидели и наслаждались друг другом. Он держал меня за руки, периодически нацеловывая пальчики. Мы вспоминали нашу поездку в Саратов к родителям Дэна после пятого курса. Поездка была веселой, романтичной. Вспоминали ночи у костра, песни под гитару, круиз на теплоходе в компании Дэна, Каринки, Маринки и Костика.
Мы были поглощены нашим разговором и воспоминаниями, я не отрываясь смотрела на Артура, хотя и ощущала на себе чей-то тяжелый, холодный взгляд, который сверлил мне спину и замораживал все внутри, но повернуть голову не захотела, а может просто не решалась, заранее боясь увиденного. Лучше бы и не поворачивала…
– Упс.., – я это сказала очень тихо, но Артур услышал.
– Милая, что-то не так? – заботливо спросил он.
– Наблюдают, за нами уже давно наблюдают…
– Машуня, мне глубоко наплевать. Пусть… – ответил Артур, но все-таки посмотрел кто, проследив за моим взглядом.
Как изменилось выражение его лица, взгляд наполнился леденящим холодом, даже я почувствовала этот холод, но это были секунды. Когда он посмотрел на меня, глаза мужа снова были нежными, теплыми и игривыми…
Мы уже давно допили свой горячий шоколад, но уходить не спешили, продолжая сидеть и смотреть друг на друга, не обращая внимания на окружающих. Или муж обращал? Нет, Артур не изменился ни по отношению ко мне, ни в поведении, в этом я ошибиться не могла. Сейчас я всегда была в полной готовности и чувствовала все перепады его настроения. Заиграла мелодия будильника на часах Артура. Мы рассмеялись:
– Пора! Свидание окончено, милая. Поехали, а то Баграмянчики съедят деда.
Он протянул мне руку, помогая встать из-за стола, и мы, смеясь, вышли из зала. На улице он попросил секундочку подождать, забежал в цветочный магазин и вышел с букетом роз.
– Люблю тебя, Машуня.
Я уткнулась в букет, вдыхая его аромат, а Артур обнял меня, слегка прижав к себе. Я видела, что она смотрит на нас через оконное стекло, провожает презрительным взглядом.
В машине я все же нарушила данное себе обещание ничего о ней не спрашивать:
– Артур, это случайная встреча? Или вы здесь бывали вместе?
– Маша, мы вместе нигде не бывали, поверь мне. Только на работе и у нее дома… Ты мне веришь?
– Верю, – с легкостью ответила я.
Дома было тихо. Дети еще не проснулись, Ваграм Ашотович дремал на нашей кровати, услышав нас он открыл глаза.
– Я здесь прилег. Боялся, что из гостиной не услышу, – как-то оправдываясь, сказал он, вставая с нашего семейного ложа.
Мы улыбнулись.
– Спасибо, отец.
Подруга
К Баграмянчикам каждый день приходил массажист. Наши карапузики очень любили эту процедуру, практически никогда не плакали. Раз в неделю приходила врач. Малыши радовали нас как своим развитием, так и своим поведением. На втором месяце жизни они были прекрасными карапузами.
К Артуру постепенно возвращалась уверенность в себе. Я старалась ему помогать в этом. Мне рядом нужен был мужчина сильный, уверенный в себе и готовый взять весь груз ответственности за принятое решение на себя.
Сегодня у нас была Марина, она приходила к нам раз в неделю обязательно, наш милый неонатолог следил за нашим развитием и ростом, хотя мы и переросли временные границы ее специализации.
– Ребята, да вы молодцы, пытаетесь даже головки свои приподнять. Наточка посильнее, Тимур потом догонит, он просто лентяй и соня. Даже придраться не к чему.
Малыши трескали смесь у нас на руках. Натали как обычно пыталась рассмотреть окружающий мир, Тимурчик доедал уже сопя и видя сны. Мы прекрасно понимали, что они еще маленькие, но нам казалось, что нас они узнают и все понимают. Уж руки-то наши они знали точно. Маринка прикалывалась над нами:
– Конечное-конечное, милые родители, ваши дети самые лучшие, – смеялась она. – А если серьезно, Баграмяны, мы скучаем без вас, поехали на выходные к нам. Давайте вспомним наши веселую традиции проводить хотя бы одни выходные вместе. Степка со Стешкой тоже соскучились (дети жили с Костей и Мариной). Да и вы отдохнете от четырех стен, развеетесь немного.
– Марин, как вы себе это представляете? – поинтересовался Артур.
– Просто, нужно быть проще. Хотите с нами в трешке, мы вам комнату уступим, хотите у Кости в двушке. Квартиры ведь в соседних домах. Вы побудите одни, только вы и ваши малыши… Вечером посидим у нас. Соглашайтесь, ребята…
– Спасибо, Мариш, мы подумаем. Заодно может к любимому врачу на прием наведаюсь, если муж разрешит, а то вопросики накопились. Артур, сделай нам кофе, пожалуйста, – попросила я.
Артур положил свою принцессу в кровать и ушел делать кофе.
– Маша, как у вас дела?
– Нормально. Второй медовый месяц. Пытаемся начать с самого начала. Полный романти'к не получается, домашние немного мешают, – ответила я, – гуляем в парках, иногда заскакиваем в магазины, на днях были в нашей кафешке.
– Значит не врет. И то хорошо. Уже вся Куйбышевка знает, что Баграмяны идиоты, пытаются изображать влюбленную пару.
– Плевать Марин. Мне уже плевать. Как ни странно, пусть я буду последней дурой, но я люблю его и ничего с этим поделать не могу. Да и не хочу… Я пообещала дать ему второй шанс. Я этот шанс дала: дала право ухаживать, заботиться не только о детях, но и обо мне. Стараюсь отвечать тем же, несмотря на внутреннюю боль. Мне хорошо с ним… Даже в постели осталось также сладко…
– Молодцы… Может действительно только оступился…
– Посмотрим. Он знает, что права на ошибку у него нет. Если что не так, я уйду. Есть куда…
– К Билалу?
– Да…– тихо ответила я.
– Но, Машка, это же шило на мыло, – удивилась Маринка.
– Ага, Марина, я знаю. Может поэтому и дала второй шанс Артуру. Мужа люблю, дети его. А там…, большой и жирный знак вопроса… Говорит сладко… Во всяком случае, если будет изменять, определенно не будет больно.
– Приходил?
– В квартиру нет. На улице с нами гулял… Звонит часто. Разговаривает иногда со мной, иногда с Артуром. Так, дежурный разговор.
– В общении?
– Нормально. Со мною внимателен, с Артуром сдержан. Я неплохо знаю Билала. Он человек слова. Но в данной ситуации… Все будет зависеть от Артура. Боюсь, что руку помощи Билал Артуру теперь не протянет. Главное, чтобы подножку не подставил. У вас как дела?
Марина показала руку с обручальным кольцом.
– На днях расписались. Это мы с вами и хотим отпраздновать, – улыбнулась Марина.
– Поздравляю. Тогда точно будем…
Заглянул Артур:
– Кофе подано, милые девочки.
– Идем, Артур, спасибо.
В Павловск мы поехали. Решили пожить у Костика в квартире, чтобы не стеснять друзей. Мы впервые были одни целых три дня и четыре ночи.
Устали? И да, и нет. Дома мы занимались только милыми Баграмянчиками. Здесь пришлось еще заниматься приготовлением пропитания себе, стиркой и глажкой пеленок. Зато рядом не было ворчащей Шуши.
Субботний вечер провели у ребят. Мило посидели, пообщались. Меня поразило то, что Артур выпил только фужер сухого вина, отказавшись от коньяка, который считал напитком Богов.
– Милый, я справлюсь с детьми, – шепнула я Артуру на ушко.
– Я не хочу, – ответил он.
Меня это немного озадачило и удивило. Потом, придя к себе, я постаралась вернуться к этому разговору.
– Артур, так в чем причина твоего «не хочу»?
– Машуль, мне кажется, что пить мне совсем нельзя. Ничего хорошего со спиртным в моей жизни ни происходит, – он помолчал, а потом продолжил. – Сочетание «алкоголь и женщина» всегда у меня негативно. Вспомни? Даже твой день рождение, еще до свадьбы, твой выпускной… Не говоря уже обо всем остальном. Больше я не готов рисковать.
Он подошел ко мне, обнял, дети уже покушали и спали, и мы могли принадлежать себе. Я смотрела на мужа и думала о своем. Артур заглянул в мои глаза и начал аккуратно и трепетно меня раздевать.
– И вообще, любовь моя, секс на трезвую голову интереснее, красочнее и разнообразнее, не находишь?
– Нахожу, – игриво отозвалась я, расстегивая ремень на брюках мужа.
Именно здесь мы рискнули принять совместный душ, который так любили, открыв дверь в ванную, чтобы слышать наших кнопочек, готовые в любой момент покинуть водное пристанище.
Мы пытались вернуться к нашей жизни, к нашим отношениям, к нашим привычкам, хотя все это теперь и было с поправками.
Шла последняя неделя отпуска Артура. Нужно было решить вопрос с моей ординатурой. Проблема была в малышах. Нужно было съездить в деканат и на кафедру. А если мы не успеем к кормлению, как тогда? Конечное, Артур мог бы все устроить сам, но… он даже боялся мне это предложить, зная мое стремление к самостоятельности. Про Шушу мы даже не говорили, точно зная ее ответ. Я об этом обмолвилась с Маринкой. Она предложила в среду после ночного дежурства заехать к нам и посидеть до обеда с нашими Баграмянчиками.
В среду мы были отпущены в институт утрясать мои проблемы.
Сначала в деканат. Там нашли полную поддержку декана, разбросали график сдачи хвостов на более позднее время, некоторые предметы перенесли на следующий год.
Потом решили заехать в Куйбышевку, поговорить с преподавателями, с некоторыми я даже знакома не была. Тоже все нормально.
Я пообщалась с одногруппниками, они пообещали заскочить в гости и занести все лекции, которых у меня не было. Пока общалась с ребятами, краем глаза наблюдала за мужем, он стоял в сторонке, но был натянут как струна. Мой милый ревнивец. Значит все осталось как прежде. Хуже было бы другое…
Решили заскочить в родное отделение, хоть на пять минут. Завтра Артуру выходить после отпуска на работу. Нужно хотя бы график посмотреть.
Ник Ник сказал, что скучает, после нашей выписки в отделении непривычно тихо. Артур посмотрел график дежурства. В этом месяце у него было только два дневных. Зато первая плановая уже завтра, ассистентом у Билала. Его это устроило.
Пока разговаривали в холле на выходе из отделения с Игорем, влетел Билал. Поздоровался с Артуром, а меня все-таки, немного помешкав, поцеловал в щечку. Артур улыбнулся, но ничего не сказал.
Любовница несколько раз проходила мимо, но одарена взглядом Артура не была, только моим и то уничтожающим, сверху вниз.
Дома была тишина, до кормления было еще полчаса. Но наши карапузики уже не спали, принимали воздушные ванны у нас на кровати под контролем Марины.
– Привет мои солнышки. Вы здесь не очень замучали тетю Марину?
– Они у вас славные. Вот лежим разговариваем. Я даже поспать немного успела. Вы все успели?
– Ага, спасибо Мариш. Даже в отделение заскочили. Есть предметы, на которые придется походить. Один курс начнется со второй недели апреля, там десять занятий, посещение обязательно, т.к. курс организован на базе военно-медицинской академии. Буду просить у мамули, чтобы приехала. А все остальное – решаемо. Как Шуша? – уже тихо спросила я.
– Кошмар. Как вы еще не развелись? У меня сложилось впечатление, что и инициатором развода Ваграма и Натэллы была тоже она. С ее слов, все мужики только и смотрят под чужие юбки.
– Мне, Марина, это тоже показалось… Во всяком случае, сопоставив рассказ Ваграма Ашотовича, Шуши и Артура, пазл не сошелся. Значит кто-то из них или не все сказал, или соврал. И почему-то я склонна поверить мужчинам.
Но пришел Артур с питанием для карапузиков, и мы прервали наш разговор. Для себя решила при первом же удобном случае поговорить с Шушей.
Разговор с Шушей
Теперь малыши раз в день обязательно гуляли на улице. Все зависело от погоды, если было холодно, то гуляли после второго кормления. С нами утром гулял дедушка. Если было тепло, то выходили погулять и вечером, встречая папу с работы.
