Виталий Ерёмин
Браво-брависсимо
Д м и т р и й. Полечка, вспомни, пожалуйста, зачем приехала.
П о л и н а. Я приехала сказать, что мне обидно за тебя и за себя. У нас с тобой столько общих интересов, столько общих друзей, общая профессия, общая художественная атмосфера в доме, близкий возраст, наконец. Как можно взять это всё и променять? Ради чего? Только ради того, чтобы написать историю любви? Но где эта любовь? Я её не увидела. И вовсе не потому, что её нет вообще. Она, наверное, есть. Только Анна почему-то стеснялась её показывать.
Есть женщины, которые любят в мужчине совсем не то, о чем он по наивности думает. Тщеславные любят, что он известен. Бедные – что он богат. Не очень красивые – что он красив. А если это всё еще и сочетается, то это просто сумасшедшая любовь. Но редко женщина любит мужчину таким, какой он есть, помимо своей славы, своего богатства или своей красоты. Любит ли Анна тебя именно так? Самое главное моё впечатление – она его, то есть тебя – совсем не знает! Совсем! Абсолютно!
У Дмитрия звонит мобильник.
Г о л о с А н н ы в мобильнике. Я не могу въехать, тут чья-то машина.
Дмитрий нервно дёргается. Полина достаёт из шкафа свои вещи.
П о л и н а. Исчезаю.
Выбегает из дома и скрывается среди деревьев. Появляется Анна.
А н н а (бросается в раскрытые объятия Дмитрия). У нас всего два часа. Еле вырвалась. (у Анны звонит мобильник) Да, Женечка. Что значит, когда? Я только приехала! Не звони мне больше. Я, как только выеду, сама позвоню. (достает из сумки маленький сверток). Стыдно, но тебе достался только кусочек кекса. Эти прожорливые детки норовят съесть самое вкусное.
Д м и т р и й. Тебе самой-то что-то остаётся?
А н н а. Ну, если ни на что не отвлекусь. Они ж едят каждый по отдельности. Знаю, это непорядок, но – ученики идут ко мне вереницей. Некогда за порядком следить.
Д м и т р и й. А такое впечатление, что ты и твои дети – одно целое.
А н н а. Ну, правильно. Мы и есть одно целое, но при этом каждый по отдельности. (шаловливым тоном) Мы будем обсуждать мою жизнь или я – в душ?
Г о л о с А н н ы. Лев мой, как же ты вчера бил хвостом!
Д м и т р и й. А ты была похожа на девочку, которая стравила мальчишек, чтобы проверить, кто ее больше любит.
А н н а (выходит из душевой в халатике). А ты и вел себя, как мальчишка. Но если совсем честно, это мне нравится. Я недолюбленная. Родители недолюбили, потом муж… А так хочется… И влюбчивость моя из-за этого. Я влюбчивая, чтоб ты знал. А ты, оказывается, ревнив.
Д м и т р и й. У меня на этот счет своя теория. Изменить можно только тому, кого любишь и своему чувству. А если не любишь, если нет любви, то это и не измена вовсе.
А н н а. Значит, я хроническая изменщица. Ну, обнимай меня, у меня каждая клеточка истосковалась. Только как же ты меня обнимешь, с такой рукой? Уже не болит? На льве, как на собаке? (крепко целует Дмитрия, но в это время снова звонит мобильник) Да, Павлик. Вы что, сговорились? Я же сказала, что сегодня вам придется побыть какое-то время без меня. Ничего с вами не случится. Прекратите мне названивать! (отключает мобильник, целует Дмитрия) Хочу к тебе! На все плевать! И чтобы простынь изорвать. И задыхаться, и шептать, и в крик сорваться. И умирать, и воскресать. Хочу к тебе!
Дмитрий уносит Анну в постель.
Спустя некоторое время зритель слышит только голоса Анны и Дмитрия.
Д м и т р и й. Беги в душ!
А н н а. Не хочу!
Д м и т р и й. Беги, не рискуй!
А н н а. Ой, как я этого не люблю. Я люблю полежать, понежиться.
Д м и т р и й. Какой нежиться после такого синхрона!
А н н а. Ну, сбегай за меня. (хохочет)
И вот они уже не лежат в постели, а сидят за столом.
А н н а. Мне нравится, что ты мало говоришь. Как это у тебя получается? Ты себя сдерживаешь? Обычно мужчинам нравится удивлять женщину тем, как много они видели, как много они знаю. А тебе как бы все равно.
Д м и т р и й. Когда человек читает, он перестает слышать. Когда слышит, не может при этом читать. Так и тут. Мне некогда болтать. Я тобой любуюсь.
А н н а. Красиво вывернул! А вот ты сейчас запомнил то, что сказал? Ты это напишешь?
Д м и т р и й. У меня неплохая память. Но я не запоминаю то, что говорю, и что мне говорят. Просто не ставлю перед собой такой цели.
А н н а. А мне иногда кажется, что у тебя всё спланировано, срежиссировано и записано на диктофончик.
Д м и т р и й. Я сказал тебе в самом начале, что знакомлюсь с тобой с творческой целью. На самом деле, это было не совсем так. Да, я хотел с кем-то познакомиться и в кого-то влюбиться, чтобы потом это описать, но в случае с тобой на первый план вышла ты, а не замысел…
А н н а. Если это так, то ты сейчас не должен даже думать о том, чтобы описать наши отношения. А ты, по-моему, пытаешься даже создать какие-то сюжетные ходы. Зачем ты выстрелил себе в ладонь? Ты сделал это не в каком-то порыве, а хладнокровно и расчетливо, я это видела. У тебя не было никакой необходимости кому-то что-то доказывать. И ты видел, что мне это не нравится, но все же выстрелил.
Д м и т р и й. Кстати, пистолет всё же травматический. Откуда он у Макса?
А н н а. От Гены, скорее всего. Оказывается, я совсем тебя не знаю.
Д м и т р и й. Но то, что хочешь знать, уже хорошо.
А н н а. Ой-ой-ой! Ну, хочу. Давай, излагай, как тебя угораздило столько лет прожить без меня. У тебя было много женщин?
Д м и т р и й. От частых занятий сексом склероз бывает.
А н н а. (подхватывает шутливый тон) О! А я сколько из-за беременностей секса недополучила! (становится грустной) С первого сентября мы будем видеться раз в неделю. Чаще не смогу. И между походом в театр и этим сладким занятием едва ли будем выбирать театр.
У Анны снова звонит мобильник.
А н н а. Да, Женечка, что опять? Скоро, теперь уже совсем скоро. Ну, не скучайте уж так. Почитайте что-нибудь. Да, Павлик. А у тебя что? Да что ж вы так вдруг заскучали? Ну, хватит. Да, представь себе, мешаете! Всё, я отключаюсь.
Д м и т р и й. Хочу задать тебе бестактный вопрос.
А н н а. Валяй. Хотя я догадываюсь. Ты снова хочешь спросить, зачем я… О, запиши! Давать жизнь – это божественное занятие. Будь моя воля, я бы еще столько же нарожала. Нет, больше – шестерых, для ровного счёта. Хочешь, от тебя рожу? Или это твоим сюжетом не предусмотрено?
Д м и т р и й. Я никудышный отец.
А н н а. Я ж говорю, что совсем тебя не знаю. Не знаю даже, сколько у тебя детей, сколько было жен?
Д м и т р и й. Один сын и две жены.
А н н а. По современным понятиям, примерный семьянин. И что же, ты недоволен Антоном? Приятный парень и отношения у вас приятные.
Д м и т р и й. Я знаю, что он тебе понравился.
А н н а. Это ты завидуешь, что он моложе тебя. Успокойся, мне просто хочется поддерживать с ним теплые родственные отношения. (садится Дмитрию на колени) А ты чего уже нафантазировал, отелло? Лучше скажи, откуда у тебя эти шрамы? На руке, на груди, на голове? Ты был хулиганом? С ножиком ходил?
Д м и т р и й. Нет, просто ссорился с теми, кто ходил с ножиками.
А н н а. Но вчера я видела очень выдержанного мужчину.
Д м и т р и й. Жизнь научила меня, что предсказуемо только мирное разрешение конфликта.
А н н а. Понятно. Ты остепенился. Но каким же ты был… Я читаю ночами твои книги.
Д м и т р и й. Зачем? Ты и так недосыпаешь!
А н н а. Я хочу знать, как ты жил до меня. Каким был. В каждой своей повести ты как на ладони. Только под разными именами. Ты такое вытворял…
Д м и т р и й. Чехов писал в записной книжке: порочность – это мешок, с которым человек родится.
А н н а. Ты это к чему? И почему мешок?
Д м и т р и й. Торба с пороками. Носится с ними, выбросить не может.
А н н а. Дима, ты не порочный, и никогда им не был, придумываешь про себя. И Макс не порочный. Но в нем есть что-то больное, болезненное. Влюбиться бы ему. А вот – никак.
Снова звонит мобильник. Анна с неохотой включает. Молча слушает.
А н н а. Легок на помине. Я так и знала. Как же ты их портишь! Гад ты, Макс, от слова гадить. Что я еще могу тебе сказать? (выключает мобильник, слезает с колен Дмитрия, садится на своё место за столом) Ну, что, мне пора. Женька плачет, Павлик возмущается. Всех задействовал интриган.
Д м и т р и й. Я уж думаю, не дать ли ему взятку. Могу купить ему машину.
А н н а. У тебя он не возьмёт.
Д м и т р и й. Пусть переедет в мою квартиру, а я – к тебе.
А н н а. О каких бы то ни было перемещениях он даже слышать не хочет.
Д м и т р и й. Тогда мы в тупике.
А н н а. Это действительно тупик. (снова садится Дмитрию на колени) Но мне не хочется. Не хочется. Не хочется. Я буду чахнуть. А к тебе вернется Полина. И ты будешь тоже чахнуть без меня, я знаю! А говорят, для любви нет преград. Какая несправедливость!
Спустя месяц.
Московская квартира Дмитрия. Дмитрий сидит за компьютером. Звонок в дверь. Появляется Полина.
П о л и н а. Димочка, приехала узнать… Звонок – не то. Это надо обсудить. Вот кофе Бушидо. (вынимает из пакета) Вот французский коньяк. Вот твой любимый сухой торт. Пируем? Какое счастье: не вижу на твоём лице раздражения.
Д м и т р и й. Полечка, я тут недавно открыл для себя одну историю. Оказывается, Чехов однажды решил написать роман о любви. Так и назвал – «О любви».
П о л и н а. Не может быть! Под таким названием была книга у Стендаля.
Д м и т р и й. Ты дашь договорить? Чехов работал над этим романом несколько лет. Переписывал, вычеркивал, пока в рукописи не осталась одна фраза: «Он и она любили друг друга, женились и… были несчастливы».
П о л и н а. Ну, это литературный анекдот. Хотя рассказ «О любви» у Чехова есть. Но это к чему?
Д м и т р и й. К тому, что даже в самом интересном сюжете не хватает фактуры. Я уж и так и этак пытаюсь…
П о л и н а. Погоди. И это вся твоя проблема? А ты знаешь, что при интересном сюжете фабула может отсутствовать? Читателю интересны твои чувства. А выходки – это из другого жанра, от которого ты устал.
Д м и т р и й. Значит, я не умею выписывать чувства.
П о л и н а. Ну, знаешь, а кто умеет? Даже у Стендаля иногда получалось не очень. Тоже, бывало, писал, как было по жизни, вместо того, чтобы присочинить. Димочка, неужели ты думал, что твоя любовь может быть такой интересной, что не потребуется никакого вымысла? Я понимаю, тебе именно так и казалось, когда ты пылал. Но когда сел за компьютер, восторг улетучился. Оказалось, что вот это можно не описывать, а вот это сократить… Скажи честно, ты ведь в какой-то момент готов был и жениться? Уже примеривал на себя роль отца? Давай, колись, чего уж там? Свои люди.
Д м и т р и й. Нет, я хочу только то, что могу.
П о л и н а. Ну, слава богу. Тогда я за тебя спокойна. Всё! Полетела!
Д м и т р и й (растерянно). Да как же? А обсудить?
П о л и н а. Теперь уже потом. Я вспомнила – у меня встреча. Пока-пока!
Квартира Анны. Детей нет. Слышно только, как в одной из комнат Анна занимается с ученицей.
Звонят в дверь. Прежде чем открыть, Анна смотрит в глазок. Удивлена, растеряна, смотрится в зеркало, открывает. На пороге Полина.
П о л и н а. Вот, ехала мимо, дай, думаю, загляну.
А н н а. Как мило! Но у меня урок.
П о л и н а. Я обожду на кухне.
А н н а. Но с перерывом в пять минут – другой урок.
П о л и н а. Ну, что делать? Обожду.
Анна оставляет Полину на кухне и возвращается к ученице.
Голос Анны. Давай завтра позанимаемся дольше.
Ученица уходит. Анна появляется на кухне. Полина выкладывает из сумки торт и коробку конфет.
А н н а. Чай? Кофе?
П о л и н а. Кофе с коньяком. (ставит на стол бутылку коньяка) Только не делай поспешных выводов. Я не из тех женщин, которые, упустив своё, строят козни. Ань, давай на «ты»? Так нам обеим будет проще.
Анна ставит на стол рюмки. Полина наливает коньяк. Отпивают по глоточку.
А н н а. Как вы …ты узнала?
П о л и н а. Ой, нет ничего проще. Позвонила знакомым гаишникам, попросила пробить номер твоей машины.
А н н а. Я так и подумала.
П о л и н а. Проныра, да?
А н н а. Я тоже умею быть пронырой. Но только в самом крайнем случае.
П о л и н а. Ну, считай, что у меня – крайний. Хочу, чтобы Дима выиграл наш с ним спор.
А н н а. А что, есть какие-то опасения?
П о л и н а. Знаешь, Ань, мы обычно считаем, что много даём мужикам. Но это не так.
А н н а. А с чего ты взяла, что я так считаю? Я отлично понимаю, что Дима теперь больше одинок, чем был до меня. Но что я могу сделать? Я не могу оставить детей и переехать к нему. А он не может переехать ко мне. Ему для работы нужна соответствующая обстановка.
П о л и н а. Только в этом дело? То есть дети готовы принять его?
А н н а. Дети уже привыкли жить без мужчины в доме. Для них появление Димы – стресс. Тут, конечно, могут быть ко мне претензии – не подготовила. Ну, не внушаемые они у меня. Я больше приспосабливаюсь к ним, чем они ко мне. Для кого-то мужчина на первом месте, для кого-то дети. Дети уверены, что мне достаточно их любви. Ну, как можно сказать им, что это не так?
П о л и н а. Боишься потерять их любовь?
А н н а. Оттого, что я скажу им, как я люблю мужчину, они не станут относиться к нему лучше, но точно будут считать, что я стала от них дальше, и сами в результате отдалятся. Зачем же доводит до этого?
П о л и н а. Раньше я считала, что мальчики рождаются благодаря силе мужчины. Теперь вижу, что характер женщины тоже имеет значение.
А н н а. Вообще-то, по первому образованию я физиолог, но об этом ничего не слышала.
П о л и н а. Ань, а ты любила мужа?
А н н а Сам вопрос говорит о том, что ты в этом сомневаешься. До сих пор не могу понять: любила, или это было какое-то другое чувство.
П о л и н а. Но сейчас-то ты уже можешь сравнивать.
А н н а. Знаешь, мне бы не хотелось совсем уж обнажаться. Давай я так скажу. Муж великолепно создавал финансовые проблемы. Мы барахтались в долгах, и это мешало нам быть счастливыми. С Димой совсем другие проблемы. Как тут можно сравнивать?
П о л и н а. Мужчина – это чаще всего новые проблемы, а не решение старых проблем. Эх, Анечка, все мы мечтаем любить, и чтобы нас любили, а что чаще получается? Человек – эгоист по природе. Любви к себе он хочет больше. А чего больше хочет, того меньше получает.
А н н а. Сурово.
П о л и н а. Обидно мне за Димку. И тебя жалко, хотя, казалось бы, кто ты мне? Внуки пойдут – еще меньше времени будет у тебя для себя. Помнишь, у Цветаевой: «Знай одно: что завтра будешь старой, а остальное, деточка, забудь» (после паузы) Такая умная, и он не дурак. Неужели ничего не придумаете? Не должны победить дети, которые хотят, чтобы ты любила только их. Не должны! (после паузы) Вот тема! Только уже не для Димы. Он не потянет. Прощаюсь.
Полина уходит.
А н н а. Однако… какая странная. Просто дьяволица. Как он этого не замечал?
Московская квартира Дмитрия. Дмитрий сидит на кухне, на столе бутылка коньяка. Анна подходит к двери квартиры и набирает его номер. У Дмитрия звонит мобильник.
А н н а. Что делает мой любимый мужчина?
Д м и т р и й. Дружит с Арменией.
А н н а. Ясно. Дружба с пятью звездочками. Что может болеть у носорога?
Д м и т р и й. Как что? Тонкая носорожья душа.
А н н а. Тогда открывай калитку.
Дмитрий на нетвёрдых ногах идёт открывать дверь. Анна входит в квартиру. Он обнимает её.
А н н а. Ну, правильно. Совсем не закусывал. Давай, отворяй свою душу.
Д м и т р и й. Когда я познакомился с тобой, я говорил себе: теперь я не один. Потому, что с Полиной я был один. Но я ошибся. Даже тогда, когда ты со мной, ты не со мной. И этому не видно конца.
А н н а. Говорят, средняя продолжительность любви 30 месяцев. А у нас и месяца не прошло.
Д м и т р и й. Я знаю… Я всё про тебя знаю. Мужики приходят и уходят, а дети – это навсегда.
А н н а. Димочка, к детям, как и к прошлому не ревнуют.
Д м и т р и й. Женщина обычно рассуждает так: если любит меня, то полюбит и моих детей. А мужчина рассуждает по-своему: люби меня так, чтобы я не ревновал тебя к твоим детям.
А н н а. Ты вынуждаешь меня оправдываться, а я терпеть этого не могу.
Д м и т р и й. Давай не будем какое-то время встречаться. Давай подойдём к краю, глянем внизу, и если поймём, что это – бездна для нас обоих, отшатнёмся и будем бояться подходить к ней впредь.
Анна озадаченно молчит. Она ошеломлена, но не показывает своего состояния. Дмитрий с нежностью оглядывает её.
Д м и т р и й. Говорят, в каждой женщине есть только часть того, что нужно мужчине. Мне в тебе нужно всё. Ты будто сделана по моему индивидуальному заказу. Я всегда догадывался, что последнее чувство должно быть лучше первого. Точно! Так и есть.
А н н а. Не говоришь, а пишешь. Знаешь, а я ведь не просто так приехала. По-моему, я залетела. Финита ля… Понимаю, это не очень приятная новость для тебя, но я не могла не сообщить. Все сроки прошли…
Д м и т р и й. Что значит «по-моему»? Ты не уверена? Чтобы убедиться, идут к врачу.
А н н а. Была. Врач радуется за меня. Говорит, какая замечательная беременность.
Д м и т р и й. Я в этом ничего не понимаю.
А н н а. А я думала, писатели во всем разбираются.
Д м и т р и й. Аня, какой смысл заводить ребенка, если нет возможности жить вместе?
А н н а. У нас разные взгляды на зачатие. Для меня это новая жизнь, которую нельзя обрывать. Для тебя оборвать… Подумаешь, что-то там завязалось.
Д м и т р и й. Аня, не сгущай. Если бы у нас была общая семейная жизнь, я был бы рад и счастлив. Но этой жизни нет. Причем, не я тому причиной. И вообще, я еще не осознал. Нет, скорее, я очень удивлён.
А н н а. А чего тут удивительного? Ты – особь противоположного пола. Всё естественно.
Д м и т р и й. Ты просто кое-чего не знаешь. Однажды на охоте я крепко выпил и заснул прямо на берегу. А дело было глубокой осенью. Проснулся от дикого холода. Лежу в ледяной воде – ночью вода прибыла и выпал снег. Долго лечился, сдавал анализы. Врач сказал, что детей у меня уже не будет. И действительно, больше никогда не предохранялся, но никаких последствий.
А н н а. То есть ты допускаешь, что я могла забеременеть от другого?
Д м и т р и й. Я допускаю, что с тобой я выздоровел.
А н н а. Подожди, не лукавь, не путай меня. Итак… Господи, что ж я никак не могу собраться с мыслями! Нет, по-моему, смысл твоих слов сводится к тому, что ты сомневаешься. А значит… Значит, ты меня подозреваешь… Ну, что ж, твой герой и не должен быть идеальным. Это было бы скучно. Но что дальше теперь будет по сюжету? Женщина обрадовалась – мужчина испугался. А что потом? Ну, говори же что-нибудь!
Д м и т р и й. Аня, давай спокойно. Я не собираюсь ни от чего отказываться. И ты не будешь решать эту проблему в одиночку.
А н н а. Ну, да. Ты дашь мне денег на операцию. А если я хочу родить? А если я смотрела на тебя и думала: вот от него я бы еще родила?
Д м и т р и й. Ты мне этого не говорила. И вообще, по-моему, разговор пошёл по кругу. Мы повторяемся.
А н н а. Я повторяюсь, потому что теряю нить. Мысли путаются. Итак… Итак, детективщик решил написать о любви. Решил, так сказать, внести разнообразие в свой репертуар. Господи, как мне это сразу не пришло в голову! Детективщик просто не может кого-то не убить, даже если пишет о любви.
Д м и т р и й. Анечка, ты не в себе. (хочет ее обнять)
А н н а. Не трогай меня, пожалуйста. Пожалуйста!
Квартира Анны. Анестезия и Анна пьют чай на кухне. Они уверены, что их никто не подслушивает. Они не знают, что Максим спрятал микрофончик в кактусе, и сидит во дворе на скамейке, слушает их разговор в наушники.
А н н а. Я не в себе – это точно. Мне иногда кажется, что я вижу себя со стороны. Пытаюсь понять, что происходит и – не могу. Со мной такое впервые. Слишком много неожиданностей сразу. Он меня любит – в этом я не сомневаюсь. Но тогда откуда его сомнения? Он не верит мне? Но почему?
А н е с т е з и я. А я тебе объясню. Когда у человечества еще не было семьи, половые связи были беспорядочными. Ни один мужик не был уверен, что вот этот ребенок – от него, пока ребенок не вырастал, и не становилось явным его сходство с отцом. Этот инстинкт до сих пор сидит в мужиках. Плюс их мнение, что нет женщин, которые не изменяют.
А н н а. Подвела базу.
А н е с т е з и я. Я просто знаю мужиков такими, какие они есть. И поэтому могу смотреть на какие-то вещи их глазами. Почему ты молчала, когда Макс задирал Дмитрия?
А н н а. Я не молчала!
А н е с т е з и я. Ты делала Максу страшные глаза, мол, заткнись. А тебе надо было заорать. Но ты молчала. И что в этом случае должен был понять Дмитрий? Что тебе не обидно за него. Ты должна была защитить его. Потому, что сам он защититься от твоего наглеца не мог.
А н н а. Почему?
А н е с т е з и я. Потому, что считал ниже своего достоинства отвечать на тявканье твоего щенка. И тронуть его не мог, потому что ты тут же бросилась бы защищать, жалеть.
А н н а. Ничего бы я не бросилась. Наоборот, думала, пусть врежет разок.
А н е с т е з и я (передразнивает). Врежет … Так ведь после того, как врезал бы, вражда стала бы еще сильнее. Помириться с твоим Максом просто невозможно. Он любит ненависть. Да-да, не смотри так. Просто обожает кого-то ненавидеть. На себе испытала. Причем, особенно ненавидит тех, кого ты любишь, и кто любит тебя.
А н н а. О, господи, что ты говоришь!
А н е с т е з и я. И знаешь, что бы я еще подумала на месте Дмитрия? Я бы подумала, как же будет Макс ненавидеть его ребёнка! Со всеми вытекающими из этой ненависти последствиями.
А н н а. Прекрати, прошу тебя!
А н е с т е з и я. А я уже всё сказала. Ну, может быть, не всё, но главное.
А н н а. Как раз главное ты и не сказала.
А н е с т е з и я. Тебе надо идти на аборт. И чем раньше, тем лучше.
А н н а. Я никогда это не делала и делать не буду.
А н е с т е з и я. Значит, тебе не жалко этого ребёнка.
А н н а. По-твоему, чтобы его пожалеть, я должна его убить?
А н е с т е з и я. Ань, это все страшные слова. А на самом деле все не так страшно.
А н н а. Смотря для кого.
А н е с т е з и я. Тебе нужно было моё мнение – ты его услышала. И все-таки не могу понять, как ты относишься к Дмитрию. Каково ему будет не видеть ребёнка каждый день, прикасаться к нему только от случая к случаю… Жить в разводе с ним. Дмитрия пожалеть надо, а не обвинять. А у тебя любовь какая-то странная, с обвинительным уклоном.
А н н а. Что мне с Максом делать? Знаешь, я от него так устала. Мне сегодня даже приснилось, что он в больнице, будто бы попал в аварию. Я даже проснулась от радости – – ну, хоть немного от него отдохну.
А н е с т е з и я. Макс – это тебе божье наказание, не знаю только, за что. Это уж ты сама разберись. А то, что сейчас произошло – божье задание. Справишься – всё будет хорошо с Дмитрием. Не справишься…
А н н а. Всё дело в Максе. Он не даст нам быть вместе. Ему бы влюбиться. Ему бы жить отдельно…
А н е с т е з и я. Заладила! Ему бы устройство мозга переделать, но медицина у нас до этого еще не доросла… Но я возвращаюсь к твоей проблеме. У тебя в голове: убивать – грех. Согласна, грех! Но такой, сентиментальный, этот грех. Не убить иногда хуже, чем убить. Так уж у нас, людей, устроено.
А н н а. Кошмар, что ты говоришь.
А н е с т е з и я. Это только слова страшные. Не надо, подруженька, бояться слов.
Максим звонит по мобильнику, кому именно – догадаться нетрудно. Вскоре к дому подъезжает Гена.
По звонку Гены Анна открывает дверь. В руках у Гены букет желтых гербер.
Г е н а (протягивая цветы). Думала, больше не приду?
Анна машинально берет цветы, но пройти не предлагает.
А н н а. У меня Настя. У нас разговор.
Г е н а (Насте – очень проникновенно). Настя, ну вы ведь наверняка уже всё обсудили. Ну, дай мне возможность…
Анестезия молча поднимается. На этот раз она готова уступить. Анна жестом предлагает Гене пройти в кухню.
А н е с т е з и я. Ань, послушай, мне только сейчас в голову пришло. У тебя ведь выбор между Димой и Геной. Либо богатый – либо талантливый. Из этого, подружка, выбирай.
Анестезия уходит.
А н н а (входя в кухню). У меня минут десять. Должен прийти ученик. Чай? Кофе?
Г е н а. Спасибо, Аня, не надо ничего. Я уложусь в пять минут. Я хочу объяснить, почему я такой. Я ведь не в семье воспитывался, а в интернате, потом в детдоме. Мамой была улица, папой – отчасти государство, отчасти тренер в спортивной секции. Мне, конечно, далеко до тебя. Но я люблю тебя, Ань. Я там с ума сходил, так тянуло к тебе. Ради того, чтобы быть с тобой, я готов стать совсем другим. Как раньше говорили аристократы, я буду тебе служить. Эти твои ученики… Я понимаю, тебе нравится твоя работа. Но когда работы слишком много, это тоже, знаешь… Нельзя работать на износ. Я освобожу тебя от этого. И в доме у тебя будет покой.
А н н а. Будем, как в сказке, жить-поживать да добра наживать? Но я не верю в сказки, Гена. Мужчина до свадьбы и мужчина после свадьбы – это два разных мужчины.
Г е н а. Я никогда не попрекну тебя ничем. Даже не думай об этом!
А н н а. Вы о чём, Гена? Мать честная! Я должна была это предвидеть! Уходите. Уходите, я сказала, и больше никогда, слышите, никогда!
Г е н а. Не зарекайся.
Уходит. Появляется Максим.
М а к с и м. Кекса нет?
Анна смотрит на него с отвращением.
М а к с и м. Ну, божье наказание я. А уж за что – тебе видней. Ох, уж эти святые, никогда не узнаешь, что у них спрятано.
А н н а. Когда ты ещё не появился на свет, я страшно хотела, чтобы ты был похож на меня, потому что Никита был вылитый отец. И действительно, получилась копия. Но я не знала, что в таких случаях нутро бывает не материнское. А у Никиты как раз – моё нутро… Раньше ты просто мешал мне любить тебя. А теперь… Ты мешаешь мне не то, что жить, ты мне дышать мешаешь. Я смотрю на тебя и ненавижу… нет, не тебя! Себя ненавижу!
М а к с и м. Ах-ах! Шекспир отдыхает.
Вечер. Больница. Вестибюль, где больные общаются с посетителями. Анна и Дмитрий сидят на скамье. У Анны левая рука перебинтована, висит на перевязи.
Д м и т р и й. Как это случилось?
А н н а. После разговора с Максом меня ноги плохо держали. Поскользнулась… Так обидно, так больно… Какой-то сложный перелом. Металлическую спицу будут вставлять, потом через шесть месяцев вынимать. Я сказала врачам про беременность. Говорят: даже не думайте. Один наркоз будет, потом другой… Антибиотики… Всё складывается, как ты хотел. Чего молчишь?
Д м и т р и й. Мне больно за тебя. Но я думаю, мы это переживём.
А н н а. Надеешься на продолжение? А у меня ни одна клеточка не шевелится. В постель с тобой я больше не лягу.
Д м и т р и й. Аня, но ты не говорила, что хочешь от меня ребёнка. Мы это не планировали. А если бы эта новость тебя обрадовала, ты бы не сообщала её таким тоном, будто произошла авария. К тому времени у нас уже что-то не срасталось.
А н н а. Эти встречи, эти встречки… В них было что-то ущербное. Я создана для нормальной семейной жизни.
Д м и т р и й. Аня, это так банально – виноватить мужика. Конечно, он всегда виноват больше.
А н н а. Виноватить – это бабье. Мне просто больно сознавать, что я сама что-то сделала не так, или чего-то не сделала, чего-то не предвидела. Я совсем не умею считать варианты. Мне кажется, что ребёнок мог бы всех нас объединить, и этим выдаю желаемое за действительное. Хотя что-то мне подсказывает, что всё могло бы быть с точностью до наоборот. Но я не хочу об этом думать.
Д м и т р и й. У тебя раненое сознание. (берёт здоровую правую руку Анны, целует)
А н н а. Конечно, я хочу, чтобы ты продолжал любить меня, и любил вечно, всю оставшуюся жизнь. Хотя так не бывает. (с легким сарказмом) Ты человек творческий. Вдруг тебе захочется написать не просто о любви, а что-нибудь этакое… Кстати, что дала тебе наша история? Ты готов что-то написать, или уже пишешь? Не скрывай, я все же прообраз твоей героини.
Дмитрий (горделиво). У меня ничего не пропадает.
А н н а (разочарованно). Тухленько это у тебя прозвучало. Вы ж, пишущие, прежде чем взяться за работу, решаете, про что история, в кого она попадёт. Ну, в кого – понятно. В нас, баб-с. А вот про что?
Д м и т р и й. Наверное, про то, как люди, созданные друг для друга, по тем или иным причинам иногда не могут быть вместе.
А н н а. Во как! Ты в самом деле считаешь, что всему виной непреодолимые обстоятельства?
Д м и т р и й. Других причин тоже хватает. Я думаю, читатель разберётся.
А н н а. А у меня другое мнение. Эта история вовсе не про неудачную любовь, а про недостаток любви. Про нехватку. Хватило бы чувств, не сидели бы мы сейчас тут, не изображали красивое расставание.
Д м и т р и й. А у меня сейчас другое ощущение. Если бы всё было позади и ничего – впереди, каждая минута была бы в тягость. А мне не тягостно, несмотря на твои уколы.
А н н а (после паузы). Странно. Ты хочешь счастливого конца в жизни? Что ж, если нам суждено быть вместе, мы будем. Но что-то в это трудно верится. А в повести? Ты, конечно, уже придумал концовку.
Д м и т р и й. Ничего я не придумал. Нет концовки.
А н н а. Ну, вот. Это ж непрофессионально. Ты ж сам говорил: начав писать, автор должен знать, чем закончит.
Д м и т р и й. Это всё теория. А на практике я никогда не знал. И сейчас не знаю. И вообще… довольно банальная получилась история.
А н н а. Банальная?! Что с тобой? А я-то, дура, думала, в тебе нет цинизма. Знаешь, что мне больше всего не понравилось в нашей истории. Прообраз твоего героя ни разу не выругался, ни разу не плюнул на какие-то последствия. Всё делал тютелька в тютельку. Ни одного даже самого маленького безумства. Ну, кроме выстрела.
(продолжает после паузы)
Нашей героине, хотелось полюбить достойного мужчину. А у героя было задание самому себе. И вот его величество случай. Он встречает её, и она, со своей женской хитростью, подумала: ну и пусть играет. А я сделаю так, чтобы заигрался. И он заигрался. Но в основе его чувства всё равно был заказ. И уши этого заказа постоянно торчали.
Д м и т р и й. Неплохой монолог для концовки.
А н н а. Моя концовка, Димочка – наш ребёночек, который дан нам небесами. Может родиться человечек, похожий на тебя: умный, образованный, талантливый. Но, скорее всего, уже не родится. Зато напишется повесть о том, как два человека, созданных друг для друга, не смогли…
Д м и т р и й (примирительно). Аня, ну, хватит.
А н н а. Действительно, хватит. Уже всё сказано. Иди, Димочка, пиши свою повесть. Концовка у тебя уже есть.
Занавес закрывается, и тут же на авансцену выходит Полина.
П о л и н а (в зал). Вы подумали, это конец? Нет, если кто-то доволен этим финалом, пожалуйста, мы не держим… Пожалуйста, идите в гардероб. А кому эта история кажется недосказанной, останьтесь.
Занавес открывается. На сцене Дмитрий. Он сидит на скамейке в парке. Полина подходит к нему.
Д м и т р и й. Ты за мной следишь?
П о л и н а. Я все-таки детективщица. А ты у нас теперь и потерпевший, и свидетель. Тебя надо спасать.
