Владислав Март
Варадеро
Граждане и гражданки
Плюс самостоятельного тура в том, что можешь постараться выбрать отдых вдали от соотечественников. Но не те времена на дворе. Повезло, что удалось улететь не просто хоть куда-то, а на Кубу. Не получается теперь встать и уйти, если слышишь рядом глупости про Ковид на русском или просто брань, или просто глупости. Я не люблю отдыхать среди наших. Не потому что сноб или моя тонкая душевная организация ищет балет и диалоги о роли галереи Тейт в ценообразовании картин. Хотя, знаете, кого я обманываю, примерно так и есть. Мне сложно фильтровать ничего не значащие для меня слова и ругань, и чужих детей, если всё это происходит на моём родном языке. Иностранцы не лучше нас, но их информационный шум цепляет мало и я могу отдыхать, могу отключиться. Если нужно также могу и включиться, сделать усилие, перейти границу на английский. Они, иностранцы, перейти мою границу не могут и потому я в выигрыше. Хочу общаюсь, а хочу не понимаю ничего. С атмосферой русской словесности не получается. Мозг вылавливает диалоги во время обеда, в очереди за ромом, крадёт смысл речи проходящих мимо. И я болею. Погружаюсь в дурь чужих жизней, в их заблуждения о коронавирусе, в проблемы экономии на алкоголе, в воспитание их детей. Я ничего этого не хочу знать. Но пакетный тур включает всё. И полный пансион, и полное погружение в русскую языковую среду. Нас, меня часто отельные работники принимают на пляже за немца, редко даже туристы, но кого я хочу обмануть. Наш турист считает меня за сто метров. Поэтому всегда есть риск что кто-то подойдёт познакомиться, начнёт рассказывать о себе и такое прочее, что в моём понимании не входит во всё включено. За это нужно отдельно доплачивать, а я не платил. Более того, перед началом отдыха я сделал ошибку, вступил в телеграм-чат россиян отдыхающих в этом отеле одновременно со мной или собирающихся туда. Дело благое, узнать заранее о сложностях, тем более в такой экзотической стране в такие-то новые времена. Но когда я стал ежедневно просматривать сообщения меня окатило негативом. Люди не умеют отдыхать, критикуют всё, обсуждают как сэкономить на сигарах купленных на пляже. Какого качество могут быть сигары на пляже в стране, где всё официально в спецмагазинах? Вместо помощи приезжающим, что с тестом на вирус, что привезти с собой, участники (700 человек), обсуждали где обмануть персонал и как торговаться с экскурсиями. Я уж умолчу про дегустацию алкоголя в чём участники чата были эксперты. Я вышел из чата не сразу, чем немного испортил себе несколько часов жизни. Но нельзя выйти из отеля полного родных лиц. Потому приходится ложится на пляже чуть дальше, обходить шумные компании большим радиусом, общаться с местными на испанском. Нельзя переделать своё русское/советское лицо, но можно попытаться обмануть себя и всех будучи чуть худее остальных, чуть опрятнее благодаря присмотру жены, чуть тише. Улыбка и общение с персоналом всегда помогает. Наши люди не улыбаются глядя на океан или кушая мидии. Наше семейное внимание привлекла семья «бегемотов», которые вобрали в себя все классические негативные черты нашего отдыхающего. Я учил на их примере дочь оценивать незнакомых людей, читать татуировки и быть осторожным в обществе. Семья бегемотов включала деда с двумя сыновьями, моими ровесниками, их, соответственно тремя жёнами с детьми-мальчиками и, кажется, ещё одну семью родственную или дружескую. Главный бегемот был огромным лысым мужиком с шеей шире бедра, ожиревший до безобразия, думаю, что килограммов 180. На плечах и коленях значились тюремные «звёзды», что напоминают символ НАТО. Этот «король» имел массивную золотую цепь и жил в единственном бассейне отеля, откуда постоянно пил ром посредством бара при бассейне. Выходил на обед в окружении всего стада, когда они занимали несколько столов. Сыновья его имели волосы, были на 30 кг худее и цепи меньше, пропорционально возрасту. Командовали жирными детьми и также держались бассейна, что прогревался до кипятка. Никогда семья не появлялась на пляже, не играла в волейбол, не видел я их на катамаранах и в целом в солёной воде. Это были пресные бегемоты. Жёны их отражали типаж жены бизнесмена. Худые и сиськастые, ярко одетые, по районному шумные. Доходило до леопардовых вещей. Казалось, что они общаются только между собой и уделяют нулевое внимание как детям, так и мужьям. Они возлежали вокруг бассейна на кушетках и под навесами, не приближались к главному бегемоту, а за обедом обслуживали всех выставляя на стол всё новые тарелки и бокалы. Послушать их разговоры не получалось в отличие от всех остальных туристов. Мы играли рядом в пинг-понг, но я слышал только их редкие вскрики, требования напитков, а затем тихие переговоры между отдельными членами семьи. В основном они ругались на детей, учили вдруг друга как отдыхать. Никто в бассейн в их присутствии не заходил. Пользуясь тем, что они уходили обедать, начиналось водное поло с аниматором, не более того. Другим типовым представителем отдыхающих, за которыми мы следили всей семьёй с интересом была пара Натали и Андрея Евгеньевича. Они прилетели вместе с нами и стояли за нами на сдачу экспресс-теста и заселение. В них чувствовалась та же потребность экзотики и быть дальше от среднестатистического туриста. У них читался опыт странствий. Супруга Андрея Евгеньевича была значительно младше своего уже пожилого интеллигентного мужчины в очках. Он уже имел О-образную деформацию ног на уровне коленных суставов и небольшой животик. Она всё ещё молодящаяся высокая и длинноногая напоминала о барках между профессором и студенткой. Опекала она его чудесно, заботилась о диете и ежедневной физической активности. Демонстрировала неплохой английский, выбирала здоровые блюда и живо даже трепетно интересовалась всеми возможностями съездить, спеть, поиграть, то есть использовать отель на максимум. На деле всё было несколько комичнее. А.Е. тихо принимал заботу, но не поспевал за своей газелью во время прогулки по пляжу, с тоской ел спаржу, кивал в ответ на все предложения по ресторанам и поездкам. Он практически не разговаривал, потому что всё время занимала Натали. Особенностью её общения было представлять всем новым знакомым А.Е. по имени отчеству и пересказывать за него его впечатления о какой-либо мелочи или забаве. При этом сам Андрей Евгеньевич поправлял очки и говорил что-то вроде «ну да». Я так и не узнал кем работали эти двое, но они легко представлялись мне маститыми врачами, А.Е. лидером какого-нибудь общества кардиологов, Натали его верным последователем. Побольше бы таких окружающих вокруг, они хотя бы не матерились. Мы наблюдали ещё много замечательных примеров помимо просто пьющих и толстых, ничем не интересных. Например, маму с ребёнком, что не давала ему ничего толком пить и есть, в ресторан приходила с покупным соком, сделанным наверняка из того, из чего сок бесплатный. Например, высоковозрастного мужчину с неопрятными волосами и дорогим телефоном отдыхающего с пожилой мамой. Они постоянно переговаривались на тему, как плохо мама понимает, что происходит. Она спорила, везде ходила за ним. Так становятся маньяками в сериалах HBO. Например, крепко беременные с молодыми первыми мужьями, что перенесли перелёт и жару, но теперь терялись в трёх пальмах являя миру свою энцефалопатию. Подростки-девочки ведущие записи ТикТок видео на телефон в каждом углу зала. Они истерили и кричали на родителей, что хотят уйти с жары и пляжа, что никто не думает, как им тяжело здесь и нужно моментально в номер. Нужно было им, я понимаю, не в номер, в интернет, который уверенным был только там. Бабушки из райцентров, что ходят в халатах и тапках по ресторану запасая еду на зиму, таскают её тарелками, переливают напитки в баночки, кричат через зал Гале чтобы не забыла зайти вечером с авокадой. И многие другие не составляющие большинства. Они просто выделялись среди тех, кого мы вовсе не хотели встречать. Как если бы в море индусов мы выделяли редких финнов и эфиопов. Как недалеко и мы ушли от толпы, сделали только маленький шаг. Тоже могу ругаться на дочку за ерунду, вроде нежелания пользоваться ножом или с супругой тупить в магазине. Жалкое оправдание нам – ограниченные финансовые возможности, входящие в противоречие с завышенными культурными ожиданиями. Не можем мы путешествовать там, где все указанные выше люди отсутствуют потому как любим недорогой комфорт, а все такие пути приводят нас обратно из России внутри границ к России за рубежом с её людьми и очередями.
Пляжные дела-2
Солнце всходит не резко, как в Египте и Турции, а как-то плавно. Уже и светло совсем, а прямых лучей нет. Всё подготовка, разминка. Если прийти на пляж в такой час, около семи утра, то можно застать настоящих худых и молодых отдыхающих, которые потом полностью растворятся среди толстых и видавших дно стакана. Несколько парней призывного возраста могут бегать босиком по песку, смотреть какие-то данные на своих браслетах, правильно дышать. Затем они отжимаются, следы их ладоней первые на песке, никто до них ещё не касался земли после ночи. Они обгоняют редких рыбаков, что забрасывают сеть с берега. Вторят парням-бегунам стройные молодые девушки, сидящие в позе близкой к лотосу или выполняющие асаны лицом к океану. Солнце встаёт с другой стороны и делает их тени длинными и ещё более худыми. Девушки по двое сидят неподвижно долгими минутами, их можно не заметить на пустом пляже. Парни разумеется отжимаются не далеко за поворотом пляжа, а в непосредственной близости к йогиням. Они не занимают лежаков, не разговаривают, иногда слушают музыку в наушниках. Я и сам немного был таким, бегал в Рамадан по пляжам Туниса. Бывало, что и от собак. Бегал по раннеутренним пустым улицам Грозного здороваясь с охраной президентского дворца, по мостовым Гётеборга от рыбного запаха, вдоль каналов Амстердама и много где ещё. Действительно так отдыхать лучше. Пробегать под цветущей сакурой в парке Краснодара и на своей волне быть с музыкой, только твоей. Это потрясающая антидепрессивная вещь, бег одному в новом месте. Будучи в командировках, я взял за правило, как бы ни сложна была дорога на утро следующего дня бегать 10 км по новому городу. Увидеть совсем другим можно и Новгород, и Петербург, когда нет на улице других людей, а у тебя нет вещей. Только ключ от отеля и 500 рублей на всякий случай, попить воды или уехать с места с травмированной лодыжкой. Только свежий воздух. Больше нет тех командировок, пандемия. Уменьшилась и моя мотивация искать просветление через бег. Больше стало в жизни гантелей и турников, совсем много книг и сериалов. Тратить часть семейного отдыха на асаны и бег считаю непозволительным. Я должен быть рядом, чтобы перебросится фразами с женой, чтобы родился какой-то новый прикол за столом, чтобы коллекция наших общих шуток выросла. Работа и самосовершенствование это не всё, что есть. С удовольствием плачу своим временем моим близким. Утро на пляже завершается. Как-то раз у нас украли полотенце, что я оставил там перед завтраком. Подозреваю рыбаков, не бегунов же. Кому в отеле нужно полотенце? Всё же до конца завтрака я переживал ситуацию, мне было неприятно, что в таком раю у нас украли вещь, за которую по идее нужно расплатиться. Эта несущественная утренняя неприятность беспокоила меня как большая проблема. Это моя особенность. Всё прошло, когда Юлия, прекрасно говорящая по-русски гид разрулила всё одним звонком. В беседе с ней я решил не переходить на испанский или английский, это лишний раз говорит, что я волновался. До этого я забывал свою бейсболку и нашёл её на следующий день в целости. На завтра всё это забылось, но мир людишек через кражу полотенца напомнил мне о своей сути. Больше я их не оставлял.
Чудеса
Неизбежно наступает тот день, когда перестаёшь чему-либо удивляться. То, что в начале отдыха вызвало бы смех или обсуждение за ужином проходит мимо как банальность. Всё кажется естественным и всем прощаешь квадратность поступков. Во время очередного вечернего концерта дама якутской внешности просит микрофон. Извиняется перед публикой и после долгого тоста-речи в честь сестры поёт национальную песню, что-то про шаманов и малую родину. Без музыки, от чистого сердца. Сестра по-видимому сидит тут же, обе в национальных парчовых платьях до пола, платках, туфлях и чувствуют себя среди шаркающих шлёпками туристов великолепно. До их Якутии 12 часов времени, они находятся на противоположной стороне земли. Добирались сюда через Москву целые сутки. Песня шамана, День рождения, всё ок. Концерт продолжился. По пляжу мимо фитнесс-богинь бредут тряся варикозными венами счастливые старушки с беседой про огород. Они будто заблудились в пространстве, сели не на свой автобус, а в портал и попали на Кубу. Перешагивают крабовые норы, спорят о рассаде, лица у них куда как счастливее, чем у стройных спортивных молодых. Последние какие-то замученные и невесёлые. Поперёк песка скорым шагом две тётки с кокосами размером с голову. Надыбали их где-то в зарослях, бесплатные сокровища, несут далеко, пыхтят, чем будут открывать? Взятыми в ресторане ножами? На лицах чистая радость. Под мышками огромные кокосы. У одной из дам на широкой попе с трусами написано «Aloha, beach!». Весьма неоднозначно. Радостные добытчики перегоняют огородников и распугивают стройных. Парень, меняющий полотенца в киоске тоном заговорщика на ломаном русском втюхивает молодой паре сигары, прячет их при каждом шорохе и объясняет что-то про государственную фабрику с которой вынесли это и теперь можно купить дешевле, чем в магазине. Смотрю через плечо, сигары не упакованы, выглядят не очень, сколько дней они бы в карманах киоскёра. Тот замечает меня, останавливает разговор. Я на испанском прошу поменять полотенца, улыбаюсь как настоящий иностранец, а не русский турист. Момент и он теряет ко мне интерес, обмен произошёл, возвращается к паре россиян и бегает глазами по ним. Мороженщица в саду приветствует меня весело и спрашивает про дочку. Я беру тройную порцию для своих как родственник этой женщины, перебрасываюсь фразами, говорю, что скоро уезжаю. Она вздыхает и сетует, что не удалось посетить Гавану, рассказывает, как её любит, перечисляет какие-то места. Показывает мне новую бумажку, что выдал менеджер. Там столбик русских слов «сок, мороженое, малина, спасибо» с переводом. Говорит, что учит. Теперь все туристы из России, надо. Повторяет несколько раз слово «сок». За мной незаметно собралась очередь молчащих любителей мороженого с малиновым сиропом, я ухожу, всем улыбаюсь, думаю, что они поняли наблюдая диалог с мороженщицей. Каждое столкновение с местным не из отеля заканчивается предложением обмена валюты. Доллары запрещены, но это не важно, всё идёт в дело. Курс совершенно непредсказуемый, может быть как официальный 30 к 1, а может быть 70 к 1. При этом много не меняют, не больше 50-100 евро, например. Объясняют так, что песо можем и не потратить, будут претензии, назад не меняем, не хотят нас обидеть. Заходим с супругой в магазин. Видим какую-то ненужную вещицу, лениво смотрим – 10 евро. Если наличными, то так и будет. Если картой, будет 18 и не понимаем почему. Если песо, то по курсу – 300. При выходе из магазина стоит парень, обмен 1 евро = 60 песо. То есть можем поменять, вернуться в магазин и взять ту ненужную вещицу за 5, вместо 10. Загадка. Вторая неделя отдыха завершается, нам уже всё равно, мы не хотим ломать голову и изобретать объяснения ситуации. Мы улыбаемся нашему наблюдению, ничего не меняем, не покупаем, выходим из-под навеса на солнце. Идём вдоль пальм, в которых мелкие шумные незнакомые птички поют о своём. Пешком идём в отель, не реагируя на притормаживающие сокровища на колёсах, национальные достояния острова, машины достойные убийства президента. Шофёры не понимают, зачем идём под солнцем, пара евро и в отель. А мы уже не можем объяснить, нам просто хорошо, идём вдоль трассы, безуспешно пытаясь схватить за хвост ящерок. Жена находит акацию стыдливую на которую ходили смотреть пару раз в холодной Москве в Аптекарский огород. Втроём замираем. Проводим пальцем по листьям, акация закрывается, дуем на неё – тоже закрывается. Чудеса.
