Элтэнно. Хранимая Звездой
Рукопись несбывшихся ожиданий. Поступление
Глава 10. Дом, новый дом
Новости окончательно убедили Найтэ во мнении как можно скорее исключить Милу Свон из числа слушателей. Его «маленькая, но очень интересная» группа теперь просто обязана была стать хотя бы на одного студента меньше. Вести разбирательства с нынешним графом Мейнецким тёмному эльфу нисколько не хотелось. Не хотелось ему также, чтобы Мила Свон мелькала у него перед глазами. Найтэ понимал, что, покуда она в академии, ему ни за что не избавится от мыслей, вызывающих в нём столь раздражающие сомнения.
Увы, дроу, как и любому другому древнему существу, хотелось вернуть прежнее, пусть и тягостное, спокойствие. Ведь что ему от предрасположенности некой Милы Свон к чёрной и белой магии, окромя затраченных нервов? Её аура определённо чётко говорила о том, что она человек, а потому… он по‑прежнему последний из своего народа. Последний. А что способности девицы такие необычные, так более чем верно его первое предположение – в природе иногда возникают ошибки.
… И природе от этих ошибок надо помогать избавляться.
Думы обо всём этом вышли неприятно тягостными, и за ними Найтэ сам не заметил, как подошёл к белокаменной дорожке. Она вела прямиком к его обители, странно называющейся «кафедра некромантии».
«Вряд ли какой-либо ещё дроу жил в месте, именуемом «кафедра некромантии», – ощутил новое раздражение Найтэ.
Из-за своего дурного настроения шагал тёмный эльф быстро. Его закутанная в чёрную мантию фигура выглядела чуждой окружающему миру. Солнышко ярко светило на бирюзовом небе, травка зеленела, цветы ароматно пахли, белокаменная дорожка петляла и, казалась, вела не к какой-то там кафедре, а к сказочному дворцу. Поэтому не должен был по ней шагать столь мрачный путник, но… такова была реальность. Найтэ упрямо шагал по дорожке, ибо некуда ему больше было шагать. Академия давно стала его домом, его личным маленьким миром, за пределы которого он не выходил десятилетиями. И когда ты столь собственнически относишься к чему‑то завсегда неприятно, когда кто-то напоминает, что это далеко не так. Найтэ был зол из-за обязанности предоставить часть своего пространства людям. Он чувствовал себя оскорблённым, даже униженным! Невозможность напрямую озвучить категоричный отказ била по его самолюбию. А тут ещё, словно назло, едва Найтэ начал думать об этом, как он обогнул раскидистую яблоньку и ему стали видны трое людей. И личности их у него даже со спины сомнений не вызвали, так видеть их ему не хотелось.
В задумчивости Найтэ замер и осмотрелся. У него имелся вариант стопроцентно избежать встречи со студентами, вот только идти к кафедре напрямик через заросли шиповника, вытянувшегося к этому лету на добрые два метра в высоту, не хотелось. Кроме того, за этим колючим кустарником не менее дикая полянка с сорными колосьями имелась. Протаптывать некую новую тропу и тем совершать подвиг Найтэ нисколько не хотел.
Обгонять троицу тоже выглядело малопривлекательным решением.
«Чтобы людишки решили, что я, последний из дроу, прячусь от них?» – взыграла в нём гордость. Поэтому мгновением позже профессор Аллиэр зашагал по дороге с привычной для себя скоростью. Ну, может немного медленнее нежели обычно он пошёл вперёд. Найтэ хотел, чтобы трое нахалов в какой-то момент оглянулись и, увидев его мрачный силуэт, ощутили липкий страх.
Вот только ничего такого не происходило. Найтэ даже вынужденно кашлянул пару раз, но… это же люди! Они словно вообще от рождения глухие!
Троица шла по белокаменной дорожке в полном молчании. Единственные звуки, что они издавали, были сопение и усталое кряхтение. Ещё иногда бряцал привязанный к котомке котелок Саймона Сильвера – блестящий и начищенный. Питрин Пипа порой шмыгал носом и периодически вздыхал: «Ох-хо-хох, судьбинушка ты моя горемычная». Мила Свон просто беспрерывно шаркала ногами, хотя с чего бы это? Тут непонятно даже что тяжелее: она сама или её тощий заплечный мешок.
Все эти звуки до ужаса раздражали дроу.
«Идут. Пыхтят. Ко мне прутся, а меня самого даже не замечают», – выводило его из себя происходящее. А затем раздался голос Милы Свон, прозвучавший звонким колокольчиком… такой тоненький мерзкий звук.
– Ох, ребят, вы только поглядите!
Мужчины остановились и поглядели, куда им спутница указывает. А указывала она на зарастающее камышом озеро, почти что пруд. Оно располагалось немногим поодаль дорожки и появилось на этом самом месте лет эдак сто пятьдесят назад. Озерцо искусственно соорудили, чтобы было где студентам и преподавателям отдыхать в жаркие дни и попутно хотели использовать его для практических занятий слушателей факультета Водной Стихии. Однако, профессора Найтэ Аллиэра очень быстро начало выводить из себя, что в пяти минутах ходьбы от его кафедры кто-то там беспрерывно радуется жизни. А потому в один летний день «совершенно случайно» произошла некая досадная оплошность одного из студентов, в результате которой вода оказалась отравлена. Основательно отравлена. Выяснилось, что даже магия не способна вернуть экосистему в норму, но, увы, предложение Найтэ засыпать озеро совет деканов не поддержал. Было решено оставить всё как есть, чтобы использовать объект для изучения. Но, само собой, желание изучать мёртвое озеро очень быстро угасло, так как был создан новый водоём. К старому же Найтэ теперь боялся привлекать внимание, ибо природа коварная штука. Наглым образом экобаланс восстанавливался сам собой и на новые попытки его уничтожить отвечал стойким сопротивлением. Вода здесь нынче не несла опасности, хотя новая жизнь в ней так и не зародилась. Найтэ надеялся, что и не зародится. Зря он, что ли, ядовитый камыш вырастил? Раз засыпать озерцо никто не захотел, так пусть само по себе зарастало бы чем‑либо опасненьким.
– Какое-то оно жуткое, – между тем сказал Питрин Пипа. – Гадюки не иначе в траве сидят.
– Ну, можно траву скосить и тогда они уползут, – не испугалась Мила. – Правда, ребят, если подход к воде сделать, то здесь очень уютно будет.
«Обживаются уже», – аж заскрипел зубами дроу. И, так как стоять ему было не с руки, продолжил идти вперёд по дорожке.
***
– А, венценосный Адьир. Какая честь! – вынужденно расплылся в улыбке Олаф фон Дали, поспешно вставая со своего места. При этом он ощутил не только сожаление из-за прерванной работы над отчётом в министерство, но и как нехорошо заныли отёкшие за день ноги. Пухлому телу ректора было очень комфортно в сидячем положении.
Увы, своего гостя он должен был приветствовать максимально любезно, а потому даже вышел из-за стола и склонился в поклоне.
Лицо принца, однако, осталось беспристрастным. Скорее, оно даже выразило осуждение, да и голос его зазвучал строго, с недовольством.
– Господин фон Дали, прошу вас прекратить обращаться ко мне соответственно моему происхождению.
– Эм-м, – замялся ректор, он никак не ожидал такого требования.
– Изучив правила внутреннего распорядка, я выяснил, что для студентов существуют общепринятые обращения. И для меня странно, что вы сейчас делаете исключение. Разницу между правилами и рекомендациями эльфы видят чётко.
– Да, разумеется. Просто вы наш особый гость, – попытался реабилитироваться Олаф фон Дали. При этом он по новой оценил внешний вид собеседника. Принц Адьир был одет в форму первокурсника факультета Воздушной Стихии, и эта форма не была сшита на заказ, хотя пользоваться услугами портных студентам не возбранялось. Несмотря на обязательство сохранить фасон и цветовую гамму, ткань можно было выбирать по своему вкусу. И, стоит сказать, аристократы нисколько не скупились на покупку баснословно дорогих полотен, стараясь выделить себя среди прочих.
– Нет, я далеко не гость здесь, – грозно нахмурился принц Адьир. – Конечно, мне вменено в обязанность посмотреть на жизнь вашего учебного заведения изнутри, но я прошёл процедуру поступления согласно всем правилам. И согласно вашим правилам, я теперь здесь слушатель, а не гость. Но вы предпочитаете не думать об этом, и этим усложняете возложенную на меня миссию.
– Простите, что?
– Будучи эльфом, я привлекаю чрезмерно много внимания, но понятно, что этого обстоятельства не изменить, – принц гордо вскинул остроухую голову. – Однако, создание ажиотажа из-за моей истинной личности неприемлемо.
– Эм-м, – снова замялся Олаф фон Дали, так как все сотрудники академии были уже осведомлены о почётном госте. Несмотря на каникулярное время деятельный ректор организовал три собрания со стопроцентной явкой и не иначе довёл тем до точки кипения парочку сварливых профессоров с факультета Белой Магии, раз они взяли и уволились накануне начала учебного года. Сегодня, всего через полтора часа, должно было состояться экстренное четвёртое собрание – отдельное для факультета Воздушной Стихии. Никто же не знал заранее какую специализацию выберет для себя эльф.
Принц Адьир Морриэнтэ между тем завёл руки за спину и, сцепив ладони в замок, сделал несколько шагов по кабинету. Выглядел он откровенно раздражённым.
– Сегодня я столкнулся с бесчестным отношением, – наконец, сказал он.
– Да что вы? – аж обомлел Олаф фон Дали. Бедолага едва за сердце не схватился.
– В течение дня ко мне приходили разные люди, включая декана моего факультета Питера Гофмайна. Все они либо приносили необходимые для учёбы вещи, либо доносили до моего сведения важную информацию сродни расписанию. Подобное навело меня на мысль, что я вычеркнут из своей группы. Вычеркнут из общества.
Принц уставился на Олафа фон Дали ледяным взглядом, и ректор понял, что конкретно напортачил.
– Лер Морриэнтэ, – Олаф фон Дали благоразумно использовал более соответствующее обращение, – никто не желал оскорблять вас. Мы рассчитывали проявить радушное гостеприимство и всего-то.
– Тогда ещё раз напомню, что я не гость здесь. Я слушатель вашей академии и требую относиться ко мне как к обычному слушателю.
– Разумеется, – уверил его Олаф фон Дали, и этим вызвал одобрительный кивок.
– Чтобы соблюсти распорядок, я уже отправил часть своей охраны в Вирград. Также, я готов освободить предоставленный мне дом. Мне предпочтительнее довольствоваться одним из тех, в которых живут прочие студенты.
– Разумеется, – по новой согласился Олаф фон Дали, так как… а какой у него выбор имелся?
– В остальном я рассчитываю на вас. Моё происхождение не должно вызвать для меня неудобств. Тем более, согласно эльфийским традициям я ношу родовое имя матери, а не отца. Вряд ли оно у вас, людей, на слуху.
Олаф фон Дали мысленно сделал пометку, что на экстренное собрание надо приглашать абсолютно всех сотрудников, а не только факультет Воздушной Стихии.
«Можно ещё невзначай распространить сплетню, что кто-то относительно царственной крови Адьира Морриэнтэ ошибся, либо подшутил так», – подумал он. Причём выдумка показалась ему удачной настолько, что он даже расслабился.
***
Первым заметил профессора Аллиэра Саймон Сильвер. Потомственный купец не был столь заинтересован в покосе травы, как деревенщина Питрин. Не было ему дела и до стирки одежды, чтобы на озерцо подобно Миле Свон жадно пялиться, а потому именно ему досталась роль вестника.
– Вот холера, – тишайше оповестил Саймон о приближении дроу и дёрнул размечтавшуюся Милу за рукав.
Студенты выразительно уставились на угрюмого декана. Вид у тёмного эльфа был зловещий, впечатление не сглаживали даже нечеловечески красивые черты лица. И, о ужас, направлялся он в их сторону.
Невольно Мила прикусила нижнюю губу. Она нервничала, так как не знала как себя вести. Не отвешивать же земной поклон сродни Питрину? Профессор Аллиэр, глядя на учтивость крестьянина, демонстративно отвернулся от своих первокурсников.
«Неужели вообще мимо пройдёт?» – даже удивилась Мила, как вдруг Саймон сказал:
– Эм-м, вечер добрый.
– Добрый? Когда это он стал для вас добрым? – всё же остановился профессор некромантии и уставился на Саймона неприятными алыми глазами.
– Ещё вчера, – не растерялся купеческий сын и по‑актёрски красиво улыбнулся. – Это честь пройти вступительные испытания.
«Или же ваша большая ошибка», – отчётливо говорил мрачный взгляд тёмного эльфа, но он промолчал, намереваясь, пойти по своим делам дальше. Однако, не тут-то было.
– Кроме того, удача встретить вас, – продолжил Саймон, вызвав тем скептическое поднятие бровей собеседника. – Секретарь ректора выдал нам разрешения на бесплатные апартаменты от факультета, но мэтр Орион сказал, что мы должны показать их не ему, а лично вам.
– Ну так показывайте.
Тёмный эльф застыл сродни статуи. Лишь его длинные чёрные волосы развевались от ветра. Они то поднимались до уровня плеч, то снова падали за спину.
«Как змеи», – подумала Мила, прежде чем начала копошиться в своей сумке.
Завязки были неудобными, из-за них она замешкалась. Саймон первым вручил профессору разрешения: своё и Питрина. Но, конечно, по итогу дроу достались все три.
– Хорошо, ваши разрешения я увидел. Подпись ректора подлинная, так что вы действительно можете занять положенные вам комнаты.
От сердца Милы отлегло. Она до последнего ощущала себя сродни сжатой пружине. Ей виделось, что поганый эльф выдумает что-то, чтобы жильё не предоставить! Но теперь, когда этого не произошло, молодая женщина даже своё мнение о нём улучшила. Причём настолько, что смогла профессору искренне улыбнуться.
– Ох, наконец-то у меня появится своё собственное жильё! – высказала она без задней мысли восторг.
– Да, появится. Глубокое, подземное, индивидуальное, – негромко пробормотал профессор, но из-за собственного счастья Мила его не услышала. После слов «Да, появится» она, радостно хохоча, горячо обняла Саймона. Последний от такой вольности оторопел, а потому только Питрин расслышал сказанное целиком и полностью.
– Вот отлично! – была готова визжать от счастья Мила. – Тогда давайте, ведите. Мы за вами. Покажите, пожалуйста, где тут и что.
Глаза профессора Аллиэра нехорошо сощурились, но он всё же согласился:
– Хорошо, следуйте за мной.
– Озеро, кстати, прекрасное, – бодро сообщила Мила, вновь закидывая ремень сумки на плечо. – Странно даже, что оно такое запущенное.
– Камыш ядовитый. Ядовитый и магически устойчивый.
Молодая женщина искоса взглянула на декана своего факультета. Её внезапная симпатия к нему уже поостыла, но не прошла. Мила сделала для себя вывод, что дроу в целом «человек» хороший, просто намеренно ведёт себя отстранённо.
«Может, не хочется ему ни с кем сближаться? Какого это вообще пережить всех, кто когда-либо был тебе дорог? Он ведь эльф, а окружают его простые смертные. Привязываться к нам одна боль», – размыслила она с сочувствием.
Неожиданно профессора некромантии ей стало на редкость жалко. Мила даже углядела, что его идеальная осанка не такая идеальная.
«Эх, вон как плечи ссутулены. Устал нести бремя одиночества», – проскользнуло у неё в голове с чисто женским состраданием.
Да. Если человек хочет что-то увидеть, то он это увидит.
– Профессор Аллиэр, – мягко обратилась она к нему, благо появился повод – стоило белокаменной дороге повернуть, как озерцо скрылось, а кафедра некромантии напротив стала видна… частично видна. Трава, высотой в рост человека, многое скрывала от глаз.
– Если хотите что-то сказать, то говорите, – смерив её недовольным взглядом, сказал тёмный эльф, – а то создаёте впечатление, что вам нравится произносить моё имя и только.
На шпильку Мила по понятным причинам не отреагировала.
– Профессор Аллиэр, вокруг кафедры всё заросло травой. Получается, дорога сюда только одна?
– Дорога только одна, но вы всегда можете проложить новую, – тёмный эльф с раздражением указал рукой вправо. – В той стороне фруктовый сад факультета Земной Стихии, а через него можно, минуя проходной пост, сразу попасть в студенческий коттеджный городок.
Мила не поняла, отчего профессор многозначительно на неё посмотрел, однако эта загадка её нисколько не встревожила, так как кафедра становилась всё ближе и девушке было интересно её рассматривать. Всё же неожиданно после прочих изящных построек наткнуться на монументальное сооружение, выглядящее столь неприглядно. Оно было слишком простым, слишком невысоким, слишком малым по площади. Даже куполообразная стеклянная крыша не добавляла ему выразительности.
«Надо же», – искренне разочаровалась Мила, прежде чем спросила:
– Эта лестница. Зачем она? – указала молодая женщина на опоясывающие здание ступени. Они торчали из стен, как колючки ежа.
– Ведёт в лекторий.
– В лекторий? А мне говорили, что лекции на кафедре не проводятся, – нахмурился Саймон.
– Для студентов, выбравших своей специализацией некромантию, этот лекторий всё же иногда открыт.
– Иногда? Почему только иногда?
– Лестница без перил и зимой порой случаются эксцессы, – начал сухое пояснение профессор. – Летом из-за стеклянной крыши в лектории невозможно находиться. Если нет желания свариться заживо, конечно. Поэтому этот зал действует только в осенне‑весенний период. Когда нет дождей.
Отчего только когда нет дождей, никто не стал спрашивать. Оно и так понятно было, что крыша, скорее всего, протекает. Поэтому Мила вместе с друзьями в молчании пошла дальше и вскоре оказалась у добротной двустворчатой двери, которую профессор Аллиэр отпер собственным ключом.
– Это главный вход, – при этом сказал он. – Через него вам будет дозволено входить на кафедру на практические занятия.
Он открыл дверь, и взгляду Милы открылись уходящие вниз ступени. Однако, ступить на них профессор студентам не дозволил. Едва Саймон переступил порог, дроу резко обернулся.
– Через этот вход студенты идут либо на практические занятия, либо ко мне в кабинет для разбирательств. И только, – грозно сообщил он.
– Эм-м, – замялся Саймон, осторожно отступая назад. И стоило ему это сделать, как дверь захлопнулась у него перед самым носом.
– Бежим отседова? – тут же тоскливо зашептал Питрин. Чувствовалось, что внести такое предложение ему давно хотелось, но при профессоре он не смел даже голоса подать.
– Никуда мы не бежим, – гневно нахмурилась Мила и нервно поправила лямку сумки. Остаться вот так под дверьми она не рассчитывала. Молодой женщине виделось, что её либо прогонят, либо всё же покажут положенную ей комнату. Другие варианты она не рассматривала.
– О, водичка, – между тем обратил внимание Саймон на колонку для воды. После чего подошёл к механизму и несколько раз кряду нажал на рычаг. Из краника тут же обильно потекла холодная вода. – Хоть лицо обмою от пота. Жара сегодня, ужас.
Он принялся умываться, а Мила аж обмерла.
«Вдруг вода ядовитая?» – подумала она, вспомнив про камыш. Но вслух подозрение поостереглась высказывать.
– Ох-хо-хох, – вновь заныл Питрин. – Да куды ж ты меня, судьбинушка горемычная, завела? Вона она какая обитель зла. Как же энто я жить-то здесь буду?
– Ничего не обитель, – демонстративно фыркнула Мила, – просто неухоженное здание. Камень побелить, к лестнице перила ажурные приделать и очень даже ничего будет.
– В принципе да, – согласился Саймон. После чего указал пальцем и предположил. – Я так понимаю, что наверху один лекторий, а все остальные этажи подземные. Вон, посмотрите на окна, что вдоль фундамента. Основной этаж уже полуподвальный.
– Пожалуй, ты прав, – сказала Мила. Арочные окошки действительно были расположены непривычно низко.
– Бежи-им, – вновь занудил Питрин.
– Рот свой закрой, а, – не выдержал Саймон. – И так противно, что не понятно сколько ждать нашего профессора… И появится ли он вообще.
К счастью, опасения оказались напрасными. Получасом позже, не иначе как поняв, что студенты никуда уходить не намерены, профессор Аллиэр вновь вышел на поверхность. При этом в руке его было кольцо с ключами – тремя одинаковыми ржавыми железками. А дальше он, не говоря ни слова, начал обходить здание, двигаясь в сторону, где начиналась лестница к лекторию.
– За ним? – поглядев на Саймона, неуверенно спросила Мила.
Саймон кивнул, и они поспешили вслед за дроу. Как оказалось не зря. Под лестницей – в месте, где ступени были на высоте человеческого роста, располагалась неказистая дверь. Куда как менее добротная нежели входная. Щели в ней были такие, что хоть палец просовывай. Да и замочная скважина больше походила на дыру.
– В этой пристройке к кафедре располагаются бесплатные комнаты от факультета, – пояснил Найтэ Аллиэр с непривычно тёплыми нотками в голосе, когда вставил один из ржавых ключей в замок. После чего с усилием отпер дверь… На студентов тут же повеяло могильным холодом и крайне неприятным затхлым запахом. – Идёмте, спускайтесь.
Как и от главного входа, вниз вели ступени. Их было всего шесть, но обжившийся на них мох и слизняки сделали их скользкими. Не удержав равновесие, Питрин всё же поскользнулся. Он вскрикнул и, чтобы удержаться на ногах, замахал руками. Это помогло ему ухватиться за выступ на стене, правда тут же он закричал ещё громче. Выступ оказался закреплённой на камне мумифицированной крысой.
– Зачем вы оберег испортили! – мгновенно возмутился профессор Аллиэр. – Это была прекрасная работа одного из моих выпускников. Она замечательно действовала, не давая плодиться паукам.
– Паукам? – вздрогнула Мила.
– Вы же видите, что здесь нигде нет паутины. А между тем вокруг кафедры целое поле растений, пауков привлекающих.
– Так скосить эту траву. Скосить нахер!
В ответ на это паническое предложение профессор Аллиэр принял высокомерный вид.
– Пауки необходимы для многих тёмных эликсиров, лер Свон. Без этого поля вы никогда не насобираете их достаточно для проведения некоторых практикумов.
Мила замолкла, у неё появилось над чём подумать. Её спутникам тоже было над чем размыслить, так как вид у них тоже сделался на редкость задумчивый. Один профессор вернулся к безмятежности. Взмахом руки он зажёг настенный светильник и, сделав несколько шагов, остановился у первой из дверей по левую сторону.
– Вот ваша комната.
Тёмный эльф всего-то слегка толкнул дверь. Навесного замка, как на прочих в коридоре, на ней не было, а потому она с протяжным скрипом открылась, предоставляя взглядам студентов пустое пыльное пространство. Единственное, что в комнатке было чистым, так это окно… Не иначе потому, что стёкла в нём отсутствовали.
– А где мебель? – тихо осведомился Саймон.
– Комфорт вы создаёте для себя сами. У каждого студента свои вкусы, и не в правилах академии ограничивать слушателей в столь элементарном вопросе, как их проявление.
Говорил профессор Аллиэр с серьёзной доброжелательностью, но то, что он издевается, для Милы тайной не стало. Для неё вмиг открылось из-за чего дроу так легко согласился жильё предоставить.
«Сами сбегут», – словно прочитала она его мысли и тут же сжала ладошки в кулачки. После чего, вынуждая себя успокоиться, сделала несколько глубоких вдохов. Помогло. Свой вопрос она задала без желаемой язвительности.
– Все комнаты одинаковые?
– Да.
– Тогда я займу соседнюю.
– Каждая комната рассчитана на четырёх студентов, поэтому в этом нет необходимости.
Лицо Саймона всё же выразило его истинные эмоции. Комнатка была очень маленькой. Вдоль каждой из стен можно было поставить максимум две узкие кровати, и Саймону, как человеку привыкшему жить в достатке, казалось нелепостью тесниться. Более того…
– Лер Свон женщина, – твёрдо произнёс он, – а не имеющие родственных связей мужчины и женщины живут раздельно. Всегда. Тем более, профессор Аллиэр, комнат здесь целых девять, я умею считать.
– Семь, – поправил смельчака тёмный эльф. – Последняя дверь слева ведёт в уборную. А та, что напротив входа, в комнату с очагом. Они не являются жилыми помещениями.
– Всё равно, комнат более чем достаточно, чтобы лер Свон жить, соблюдая элементарные правила приличия.
– Мне нужна своя комната, – твёрдо заявила Мила и злобно уставилась в алые глаза.
Однако, её взгляд тёмного эльфа нисколечко не смутил.
– Хорошо, – согласно кивнул он, – я выдам ключи, и вы займёте соседнюю комнату. Всё же, когда вы приведёте, эм-м, подруг, уединение вам пригодится.
– Что? – не поняла Мила. В сказанном ей послышался некий намёк, но… она не была уверена.
– Женщины не могут без глупых сплетен, а глупые сплетни обычно раздражают здравомыслящих мужчин. Вашим одногруппникам так будет удобнее.
«Скотина!» – аж едва не вспылила Мила вслух, но резко остыла. Её пыл мигом охладили новые слова декана.
– Поэтому прошу вас сейчас последовать за мной в кабинет. Там вы получите ключ от комнаты и заодно мы обсудим нюансы вашего обучения.
– Какие ещё нюансы? – нахмурилась Мила, и, припомнив как сей эльф с возмущением предполагал, что она будет в обмороки падать, с претензией осведомилась. – Вы считаете, что раз я женщина, то к моему обучению нужен какой-то другой подход?
– В обычном случае нет. Просто нечасто к нам студенты с такими документами попадают, – спокойно ответил профессор Аллиэр, и молодая женщина обмерла. Ей хотелось сохранить неприглядное прошлое Милы Свон в тайне… хотя бы на какое-то время.
