Александр Евгениевич Владыкин
Талисман для «Яичницы»
– Ага! Ты так и не назвался. Как тебя зовут, учёный?
– А, какая разница. Зови – дед.
– Слушай, дед, я из-за тебя прохлопала обед.
– Не из-за меня, а из-за своей глупости.
– Моя пайка на столе меня дожидается, я сбегаю её принесу, мы поделим её с тобой, тоже небось голодный?
Дед кивнул.
– Там в лаборатории синтезатор пищи есть, я, как учёный знаю, что в нём всё правильно и законно. И пищу он такую выдаёт, любой ресторан позавидует. Только я брезгую, как подумаю, что по соседству кладбище находится, а ему безразлично, где базовые элементы брать, для белков, жиров и кислот. Сплошной маргарин!
Я побежала. Мне не терпелось дослушать окончание истории, и с этим дедом что-то делать надо будет, его же года три назад с довольствия сняли, и вообще, он по всем документам давно мёртв. Дед доедал мою пайку, у него дрожали руки и лицо сводило спазмами. Сразу было видно, наголодался вдосталь. Наконец дед насытился.
– А, дальше что?
– А, дальше? Ты не ходила по отсекам лаборатории?
Я отрицательно помотала головой.
– И в кунсткамеру не заглядывала?
– Нет. Я ничего не открывала, боялась ловушек.
– Молодец. Значит и ускорителя не видела, вернее это здесь выглядит, как ускоритель, а там…, а там, как портал.
Мы с другом и убежали из этого мира, с помощью ускорителя. Он первый, а я за ним. Только, видимо, во времени разошлись. Я вынырнул один, рядом никого. Я попал в тот самый мир, который создал. Мимо шли люди в различные стороны и брезгливо обходили меня. В своей робе каторжника, я был больше похож на бомжа. Спасибо, какой-то слепой старик приютил, сказал:
– Будешь мне служить вместо собаки.
Утром он послал меня в магазин за продуктами. Вы, Бирюза, знаете, как в этой стране ходят по магазинам? Нет, не знаете? Я так и думал. Целый час я маршировал на тротуаре, не сдвинувшись ни на шаг. Пока не пробили часы на площади, начался час пик, как называют его местные. Клянусь! Я впервые об этом услышал. Это было совсем, не по нашему проекту! Мне нужно было перейти дорогу, чтобы попасть в этот магазин. Но толпа бегущих по дороге людей, смела меня, как тротуарный мусор, и увлекла за собой, ей наперерез бежала другая толпа, итак, меня перебросили несколько раз, и я потерялся, как спаниель-поводырь этого инвалида. В этот день я в магазин не попал, мне стыдно, но я собирал крошки для голубей и пытался найти этот портал, чтобы вернуться назад. Я, с трудом, его нашёл. В мире испорченного времени прошло пять дней, а здесь ты говоришь – три года? Дед покачал головой. Я пообещала поговорить с настоятельницей, может вместе что-нибудь придумаем. Чтобы не раскрывать секреты склепов и инопланетную лабораторию, решили придумать историю, что дед бежал из плена от троглодитов. Но это после того, как он мне покажет, где этот ускоритель и как он работает. Дед опять покачал головой, не верил, что у меня что-нибудь получится. Дед был стар, а я себя ещё молодой считала. У меня обязательно должно получиться. Дед выполнил условие сделки, я свела его к амазонке. Настоятельница сказала, что в правах я его восстановить не могу, но если он согласится пожить в племени, и ты, Бирюза, сможешь договориться с вождём, то время от времени, я буду подкидывать продукты питания. Утром мы с дедом отправились к дикарям. Дед спрашивал:
– А, дикари его не съедят?
А то, он уже не прочь вернуться опять к троглодитам. Нет уж, к троглодитам я отправлюсь сама. Как только готова буду. Вождя я уговорила тем, что наставница обещала помогать, и волшебный язык вы лучше выучите. Но женщина вождь не соглашалась:
– Зачем он нам нужен старый и слабый?
Я добила её тем, что мы содержим двух девочек её племени, а они растут, и едят больше старика. Хорошо мы заберём деда, а вернём ваших людей. Вождь запротестовала, три мальчика едва способны их с дочерью прокормить, ну ладно, если настоятельница обещала помочь с продуктами…, и мы ударили по рукам. Я объяснила деду, как только буду готова, то пришлю одну из девочек дикарок, чтобы он знал, что я жду у склепа. Мне страшно было отправляться в неведомое, хотелось, чтобы кто-то был рядом со мной, когда я вхожу в ускоритель.
Поджилки до сих пор трусились. Фу, как воняет здесь, на выходе из ускорителя! Я начала соображать, по-моему, я нахожусь в мусорном баке, вся моя одежда перепачкана томатной пастой и раздавленной килькой с сигаретными бычками. От меня шёл стойкий шпротный запах.
– Где я?
Я попыталась вылезти из мусорного контейнера. Все коты, крысы и голуби от меня бросились наутёк.
– Блин! Не мог дед предупредить, я бы запасную одежду взяла.
Это ж надо так вход в портал замаскировать. Я опять услышала бой колокола, и двор ожил, вокруг меня бегали какие-то люди, не суетясь и целенаправленно, они бегали группами, по несколько человек, успевая по пути выкинуть мусор, дочистить зубы и допить утренний кофе. Я почти не видела лиц этого народа, они расплылись в движении. Потом все разделились на группы и со скоростью маршрутного такси, скрылись в разных направлениях. Я осталась одна, и худой, облезший кот, который с выгнутой спиной смотрел на возникший перед ним зомби-апокалипсис. Из-за угла выглядывал дворник. Он впервые видел, как в течении недели, второе страшилище вылезает из мусорника. Потом дворник успокоился: – Не буянят, и то хорошо. Может у них там гостиница? Пришлось возвращаться в дом, он забыл орудие своего труда – метлу. Вот возвращаться в дом – это уже было проблематично. Дворник видел, как возле мусорных баков пляшет чучело, пытающееся добраться до уличной лавочки. Первый час пик закончился. Начался обычный рабочий день в стране испорченного времени. Кошмар! У меня все волосы стояли дыбом, как у этого, потрёпанного жизнью кота. Я полчаса, как в пантомиме, стараюсь уйти из этого места, рядом орёт кот, повисший в воздухе вниз головой, над головой, позеленевший сыр гоняется за вороной, на перекрёстке, из автобуса стали вываливаться люди и расходится по домам, задом на перёд.
– За порцией второго утреннего кофе, – догадалась я.
В этой стране не потолстеешь! Аэробикой нам с котом пришлось заниматься почти час, потом опять зазвонил колокол, а кот, наконец, шмякнулся о землю. Но радоваться мне безмятежности моей жизни осталось пара секунд, меня подхватила толпа и понесла по улицам, к площади. Я едва успела зацепиться за лавочку, голуби, собирающие по площади крошки хлеба, постарались держаться подальше от этого огородного пугала. Потом всё повторилось, площадь и все улицы опустели, а голуби стали плеваться хлебом, стараясь издалека поразить меня, как главную виновницу происходящего. Я закрыла глаза. Я поняла, что очутилась в стране испорченного времени, но главное, что я вырвалась из объятий этого дикого мира. Я здесь, а отсюда и до Волшебной страны недалеко. Я успокоилась – я дома, и заснула крепким глубоким сном, организм утомился от переживаний. Проснулась оттого, что кто-то тормошит меня за плечо:
– Женщина, вам плохо?
Я открыла глаза, передо мной стоял молодой мужчина с бородкой. Его глаза расширились:
– Мама? Что ты тут делаешь? Как ты сюда попала? Как нашла нас?
Блин! Столько вопросов? Я не узнавала парня. Ничто, абсолютно, не ёкнуло в моём сердце. Я знала, что у меня никогда не было и не может быть детей.
– Вы ошибаетесь молодой человек.
– Ну, если у вас нет на правой груди родимого пятна, похожего на бегущую мышку, тогда вы точно – Не Огневица!
Я тактично промолчала:
– Откуда он узнал про родимое пятно?
Но вслух сказала совсем другое, отреагировав на его бесстыдные слова:
– Я не Огневица, я Бирюза.
Но он уже всё понял. Парень попросил никуда не уходить, он вернётся за мной, и убежал, по обочине, вдоль тротуара, ограничивающего проезжую часть улицы. – Я, если и захочу уйти, то не смогу. Так, намаршировалась, с котом, возле мусорных контейнеров, и набегалась по городским улицам, что двигаться не хотелось. Вскоре молодой человек появился в сопровождении красивого седеющего мужчины с волевым лицом.
– Гристарх, – представился тот.
И мы, по обочинам, газонам, переступая через кусты цветущего розария, двинулись к парковой поляне. Потом Гристарх вызвал такси, и возле нас приземлилось два дракона, сверкающих в лучах дневного света. Я не знала, что на драконов не действовало колдовство страны испорченного времени. Молодой человек подал верёвочную лестницу и помог забраться в такси. Через несколько минут, мы приземлились на окраине города, в частном секторе. Это был красивый особняк, с парком, упирающимся в излучину широкой реки, с тропинками, ручьями и деревянными мостами, украшенными филигранной резьбой. За полем для гольфа, стоял сам дом. Я не могла глаз отвести от его украшений. Здесь всё: и бассейн во дворе дома, и фонтан, украшенный стаей лебедей, выполненных из ослепительно белого мрамора, и сам дом, начиная с перил и лестничных пролётов и заканчивая фигурами причудливых животных, всё говорило о хорошем вкусе хозяев этого особняка. Я не узнаю себя: оказывается, кататься на драконах – это привычно и обыденно, никаких чудес, а перед каменными фигурами я распустила нюни – они показались мне более волшебными, и затмили перед моими глазами всё остальное. Молодой человек взял меня под руку:
– Пойдём в дом, мама. В наш дом. В твой дом, – поправился он.
Для меня это было так непривычно – чужой человек называет меня мамой. Для Гристарха он был Сарматом. В жизни, я бы не дала такое имя своему сыну. Эти жители страны испорченного времени, явно ошибались. Я Бирюза, и никогда не была Огневицей. Странное имя! Похоже на название болезни, когда человек сгорает изнутри. Мне показалось, что инопланетная машина меня перебросила совсем в чужой мир, в котором меня попутали с какой-то Огневицей. Мне нравился Гристарх, он казался таким надёжным и уравновешенным, такие мужчины всегда нравятся женщинам. Жаль, что женат. Это я определила по кольцу на правой руке. Я верила в то, что этот мир не сошёл окончательно с ума. Даже выходя из ванны, мне была предоставлена целая комната сменного белья. Это было так неожиданно! Я даже забыла спросить, про участь моей казённой хламиды. Я крутилась целый час перед зеркалом, испытывая терпение двух ожидающих меня мужчин.
– А, может, ну его! Прикинусь этой, как его – Огневицей. Много ли для женщины надо? У этих людей есть всё: богатство, власть, почёт, уважение…, только это не моё! Не могу я полюбить чужого ребёнка, да ещё с таким идиотским именем – Сармат.
У Гристарха тоже имя не ахти, но он то, хоть адекватный, не лезет ко мне со своими родственными амбициями и не называет меня Огневицей. Я не хотела замены, я не хотела обмана, ибо знала, что любой обман, хоть маленький, хоть большой, будет раскрыт. Мне хотелось поговорить с Гристархом наедине, рассказать ему всё, как есть. Он мужчина, он поймёт, и найдёт выход из создавшегося положения. А, ещё хотелось рассказать про Орден, про его ложь, про то, как он ворует людей, превращая их в шашлык для дикарей, про каторжников и глупых девчонок. Только то, что хочется, не всегда сбывается. Когда я вышла из ванного зала, мужчин не было, на столе меня ждала еда. Я после замковой каши, почувствовала себя сказочной принцессой, если бы ещё были здесь невидимые слуги! Вдруг блюдо с жареной дичью поползло по столу, и в моих руках оказался, то ли рябчик, то ли фазан. Я чуть не подавилась от неожиданности. Невидимые руки завязывали салфетку на моей груди, а кружка с холодной родниковой водой, уже была передо мной.
– Вы кто?
Спросила я. Мой мозг разорвал ответ невидимых созданий:
– Вы называете нас демонами. У нас контракт с хозяином, который посетил жилище предводителя драконов, обладателя амулета Гандз.
Я поняла, что эти невидимки в гостях, только что они делают в этой комнате? Демоны прочитали мои мысли.
– Наш хозяин попросил присмотреть за комнатой, мы можем и поухаживать, если нужно.
– Так вы что, и в ванной за мной подсматривали?
На этот раз демоны оставили мозг в покое:
– Ага!
Раздалось со всех углов обеденной залы. Я ещё успела заметить, как покраснело в углу зеркало, от стыда. Мне захотелось швырнуть в этих невидимых шпионов рябчиком, но блюдо, с дичью, предусмотрительно выскользнуло из моих рук. Эти невидимки издевались надо мной. Кто-то хлопнул в ладоши, и демоны пропали. Я решила осмотреть особняк. На стенах висели картины, они, наверное, были очень ценны для хозяина особняка, под каждой картиной была табличка с надписью. Я вчитывалась в волшебный язык, вспоминая грамматику. «Горный пейзаж» тёмного мира, «Трубочисты над крышами академии», Подарок королевы драконов на день рождение Лианки, картина называлась «Говорящая с водой». Я подняла глаза, с холста на меня смотрела женщина-осьминог, вдруг она моргнула и позвала за собой. Я сделала шаг, и очутилась на берегу моря, никакого осьминога не было, вместо осьминога на меня накинулись два чудовища, я уже попрощалась с жизнью, а они уже успели облизать меня всю, подставляя под мои руки, свои холодные носы.
– Дети! Нельзя! – Я услышала чей-то повелительный голос.
Я открыла глаза. Передо мной стояла женщина-дракон.
– Огневица? Дети узнали тебя.
Это была королева драконов, она знала Огневицу, но я не знала её. Странно, как эти чудовища не разорвали меня. Спасибо этой симпатичной рептилии. Я, как тот учёный, устала от этого мира, меня потянуло назад, там было хорошо, спокойно, а здесь для меня всё чужое. Я заплакала. Королева драконов обняла меня, ничего не говорила, рядом скулили два подросших щенка чудовища, оказывая мне моральную поддержку.
Глава 40
– Так ты говоришь, что Орден предпринял к тебе гипнотическую атаку, и заставил переписать на него всё твоё имущество?
Я молча кивнула головой.
– И у тебя есть документальные доказательства?
– Как я могу иметь доказательства, если я ничего не помню?
– Ты меня извини, Бирюза, но я буду называть тебя прежним именем – Огневица, мне так привычней. По логике получается, что они стёрли все твои воспоминания личного характера – ты не помнишь, как тебя зовут, не помнишь был ли у тебя муж, дети, ты не помнишь родственников, друзей, знакомых, но помнишь, что тебя обобрал Орден. Нонсенс! У тебя ничего не выйдет. Из твоего рассказа я поняла, что ты не вписалась в реальности своего мира. Не Орден тебя обобрал, а твой собственный мир тебя выкинул, как чуждый элемент. Ты стала представлять угрозу его организму. А, Орден? Он, наоборот, вписался в этот мир. Ты Огневица существуешь, ты есть, стоишь передо мной. Из тебя можно сделать что хочешь. А, Орден – это что-то аморфное, безликое, которое нельзя потрогать пальцами. Ты знаешь его отдельных членов, рабочих пчёлок, несущих мёд, но не знаешь, кто стоит во главе этого улья. Этот Орден чем-то похож на Партию, Клан, которые имеют общепризнанных лидеров, их имена известны всему миру, а Орден предпочитает оставаться в тени. Я думаю, Орден не безгрешен, внутри него есть свои течения, борьба за власть, и скорее всего, из тебя хотели создать орудие этой борьбы, вычеркнув из твоей памяти всё лишнее, оставив только то, что нужно им, а потом не рискнув использовать тебя в своей борьбе за власть, что-то им помешало, в чём-то они просчитались. Они отправили тебя подальше от границ содружества государств, в дикий мир. Нет Огневицы, нет проблем! Так появилась Бирюза. Согласно твоей исповеди, ты поняла, что с помощью Ордена, совет избавляется от неугодных. Это и ты, и учёные, и романтические дурочки, превратившиеся в армию амазонок, и много, много других, в которых власть увидела опасность для своего существования. Наш мир, яйценосных ящеров, тоже можно отнести к диким мирам, наша планета только недавно получила статус цивилизации, и перестала относиться к запретным. Находясь в анклаве сообщества государств, в самом центре вселенной, мы вынуждены были приспосабливаться под мир, обогнавший нас в развитии. Иначе, мы бы не выжили, погибли. Мой народ никак не может отойти от последней войны с рыбами, а в местах кладки яиц, приходится держать усиленную охрану. У нас хорошо развит туристический бизнес, но последнее время охранники, всё чаще ловят заблудившихся туристов у наших перинатальных центров, хотя везде установлены карты маршрутов и запрещающие знаки движения. Что ж – таковы реалии цивилизации, туристы платят штрафы, увеличивая доход государства. Вот ты, Огневица, ничего не помнишь из своей прошлой жизни? Не помнишь меня, а ведь мы когда-то были подругами! Скажи, ты пожила в диком мире, с его лишениями и недостатками, в постоянной борьбе за свою жизнь, встречалась с дикими народами, а потом вернулась в свой мир? Что тебя поразило больше всего? Я задаю этот вопрос тебе, чтобы найти ответ для себя: почему я не люблю посещать ваш мир?
Я постаралась быть до конца искренней:
– Я в шоке от такой цивилизации! Я хочу вернуться назад, в свой замок. Мне кажется, я потеряла что-то очень ценное, очень важное – я потеряла себя.
– Вот так и мы, и живём, к чему-то стремимся, куда-то движемся, не понимая, что счастье рядом, а мы слепы. Мы потеряли свою душу, а ищем кого-то виноватого.
Королева повторила слова Кармин – моей бывшей наставницы:
– Нельзя дикарей называть дикарями, все их поступки объяснимы и поддаются логике. В каждом из нас сидит дикарь, и мы от самого рождения, до смерти боремся со своей собственной дикостью.
–Поверь, Огневица! Цивилизация ещё хуже. Поступки цивилизованных людей не подлежат объяснению. Ты не помнишь. Хотя стирать память людей – это тоже дикость. Ты не помнишь никого: не меня, ни Акву, не Лану, не её щенков. Честно, я виновата перед тобой, перед твоими близкими, я не могла и предположить, что может такое случиться с твоей семьёй. И обвиняла своих друзей в бесчувственности. Я даже перестала общаться с вами. Я не понимала: вы знали, что умерла Аква, пропала Лана, но как вы смогли забыть про её детей? Каждую неделю я королева, ещё недавно, дикого народа, находила время, чтобы посетить этот морской пляж и накормить малышей. Каждый раз я мечтала о встрече с вами, но бесполезно. Переступить через поверженного врага, через умирающего от голода котёнка, бросить в реку, выпавшего из гнезда птенца – это что, достижение цивилизации? Я виновата. Прости! Теперь ты поняла, что ваш мир содружества государств, ещё более дикий, чем тот из которого ты убежала. Прости. Мне уже пора. Служба! Да и тебе пора.
Щенки опять заскулили, предчувствуя расставание.
– Ты, вообще-то, как сюда попала?
Я рассказала королеве про картину на стене особняка, в стране испорченного времени.
–Да, интересно. Эта картина мне подарена моей подругой Аквой – «Говорящая с водой». Она нарисована ручьями волшебного источника; и рисунок, и сама Аква, были, как живые. Мне было больно всё это видеть, я знала, что Аквы уже нет, и никогда не будет. Я помню, что подарила эту картину твоей приёмной дочке – Лианке. Я не знала, что это портал, подчиняющийся магии воды, и законам Гандз. По их законам, да и по законам волшебных миров, всегда нужно уходить тем путём, которым вошёл. Если вошёл в дом, через дверь, будь добр, и выйди в эту дверь. Это, только у колдунов, можно войти в форточку, чтобы провалиться в подвал, или вылететь в трубу!
Королева подвела меня к тому месту на пляже, где она меня встретила. Мы не прощались. В воздухе слабо светилась рамка из-под картины – это был вход в портал. Один из щенков, как прочувствовал мои движения, прыгнул и растворился в морском воздухе, первым провалившись в портал. Я поспешила за ним, чтобы он в этом мире испорченного времени беды не наделал. И вовремя…
–Лана! Нельзя!
Два здоровых мужика оттягивают щенка от не успевшего преобразоваться оборотня. с крыльями птицы и клювом совы. Щенок, удовлетворённый эффектом своего появления, оставил эту полуптицу в покое, и скрутился в калачик вокруг моих ног. Оборотень спустился с потолка, и фыркая, преобразовался назад в человека, и ждал, когда отпадёт клюв.
– Гристарх! Это не Лана, а Лан!
У щенка поднялись уши, и он завилял хвостом – значит кличка ему понравилась. Я надеюсь, второго малыша королева драконов забрала в свой мир.
Неясыть появился в нашем доме неожиданно. Его вызвали с Земли в совет, возникли неотложные вопросы, которые необходимо было срочно порешать. Начальник контрразведки никогда не сидел на одном месте и везде был нужен. Но несмотря на свой плотный график работы, он всё же, нашёл время, чтобы посетить своего друга. Гристарх с Неясытью были ровесниками, да ещё с одного клана.
– Гриша! Я нашёл твою жену. Огневица в диких мирах.
Мы с Сарматом переглянулись.
–Я не поверил, что она там, сам слетал, убедился. Гриша! Это она.
Я поблагодарил друга за заботу. В совете, мы, по-прежнему числились в изгнании, и любое передвижение за границы мира испорченного времени, было под запретом. Неясыть понимал, что проверить его слова невозможно. Мы подходили к гостиной. Огневица, наверное, успела принять ванну. Гристарх распахнул дверь:
– Ты говоришь, Огневица в диком мире? А, это кто?
Неясыть спросил:
– Где?
Гостиная была пуста, на столе остались объедки, но женщина пропала. Мы все кинулись её искать, даже демоны, но безрезультатно.
– Дружище! Может это старческий маразм? Галлюцинации? Не было никакой женщины?
Но Сармат подтвердил:
– Сам, лично, за руку привёл.
И демоны подтвердили:
– Да, была!
– Но куда тогда она могла пропасть? Нет следов ухода из дома, нет следов телепортации. И через канализацию она не исчезала, мои бы шпионы обязательно, что-нибудь унюхали. Ускорителем тоже никто не пользовался. Следы таинственной пропажи терялись в прихожей, возле картинной галереи. Демоны принюхивались к каждой щели в полу, а мы, шатаясь от усталости, присели здесь же – на полу.
– Но она была же. Вот тут, была!
Неясыть старался успокоить друга. Вдруг появилось это чудовище, бедный гость подлетел к потолку, демоны разлетелись врассыпную. Но, что было дальше, вы уже знаете. Появилась Огневица, или Бирюза, или, кто его знает? У Неясыти поехала крыша:
– Одна – здесь, одна – в диких мирах? Ну, не знаю!
И Неясыть растаял в воздухе.
– Вызвали в совет, – догадался Гристарх.
– Кто это? – спросила Огневица.
Гристарх посмотрел на неё удивлённо:
– Да, так. Сосед за солью заходил.
Он подал сигнал сыну. Сармат давно обратил внимание на эти странности. Мы в своём доме оказались на правах гостей, боялись лишний раз пошевелиться; это чудовище – Лан, признавал только хозяйку и любое наше движение, сопровождал неприкрытым недовольством. Мы ждали, когда Огневица сделает первый шаг, чтобы Лан ушёл с прохода. А женщина, как застыла, ей нравилось испытывать наши нервы. Я узнал, да, я конечно узнал щенка Ланы, раньше они к нам приветливее относились, но прошло много времени, видимо они забыли наш запах. Время меняет и людей, и животных, в стране испорченного времени портятся все: и те, и другие. Наконец Огневица «проснулась», и мы все вышли из приёмной в гостиную. Огневица поблагодарила за обед.
– А для собачки у вас ничего не найдётся?
Я, с Сарматом, наперегонки, бросились потрошить холодильник; – два холостяка – изгнанника, у нас даже кухарки не было. Мы натащили столько различных бутербродов с сырыми яйцами, с плесневелым сыром и ветчиной. У Лана были глаза, как тарелки – собака такое не ела. Огневица вздохнула тяжело, и попросила нас всё отнести на кухню. Лан поплёлся за ней, оставив нас без присмотра. Сармат сразу же смылся к друзьям, а я принял чисто мужскую позу, завалившись с газетой и чипсами на диване. Пока Огневица колдовала на кухне, превращая наши быстро усваиваемые продукты в респектабельный вид, меня опять потревожил Неясыть:
– Я, случайно, перчатки у вас не забыл?
Я его тормознул. Вечно он куда-то спешит.
– Скажи. А это наше изгнание, надолго?
– Ой, Гриша, не спрашивай! Задал ты нам работы! Связался я с тобой на свою голову! Из-за тебя, никак операцию на Земле закончить не могу.
Я не мог понять, в чём мы провинились? Я знал, что друг зря наговаривать не будет, но до меня не доходило, где я на Земле так напортачить успел? Но главному разведчику было некогда, он успел сказать, что объяснять – это долго, и не к чему. Попросил, не высовываться из этого мира, без надобности… и растаял. Бирюза, наконец-то дождалась, когда они с Гристархом остались наедине, не считая Лана. Пес наелся, и после обеда дремал в зале, заняв, без преувеличения пол комнаты. Это мы его называем собакой за его доброту и отзывчивость к ласке, за то, что он легко поддаётся дрессировке, а в действительности, мы даже не знаем, что-за животное прибилось к нам. Лан больше походил на чудище из какой-то забытой сказки, чем на доброго шаловливого щенка, которым он был для нас. Разговор предстоял неприятный и долгий, я не любила лжи, мне предстояло объяснить этим двум гостеприимным и заботливым мужчинам, что они ошиблись – я не Огневица, они приняли меня за кого-то другого. Я говорила и говорила, Гристарх внимательно слушал меня, не перебивая, и спокойно пил чай. Меня выводило из себя это его спокойствие. Есть мужчины без комплексов, готовые выполнить любое твоё желание, есть мужчины, от которых веет надёжностью, силой, властью. Этот – спокойно пил чай! Я рассказала всё, я выговорилась, он почувствовал это, но никакой реакции. Мне бы легче было, если б он крикнул, закатил истерику, обвиняя меня во лжи, в неблагодарности или ещё в чём-нибудь. Гристарх допил чай, и поставил пустую кружку на стол. Воцарилось какое-то тревожное молчание. Эта пауза затянулась до неприличия. Мужчина думал, переваривал мои слова, без переживания, без эмоций, как будто решал какую-то сложную многоходовую шахматную задачу. Лан тоже поскуливал во сне, вспоминая про свои собачьи невзгоды. Наконец, хозяин дома решил напомнить о своём присутствии, я уже успела забыть его голос. Помню, что при нашей встрече он мне показался чарующим. Как же обманчива бывает внешность, и что я в нём хорошего нашла – красив и холоден, как лягушка.
– Так вы говорите Бирюза, что в наш мир попали случайно, из дальней вселенной, называемой дикими мирами?
Я кивнула головой, от этой «лягушки» можно было ожидать всего, но, если он мне сейчас начнёт устраивать проверку, и заставит на звёздном атласе показывать, где эти дикие миры находятся, честное слово, я ударю его чем-нибудь по голове.
– Интересно, очень интересно. Замечательно!
Не знаю, что он интересного и замечательного нашёл в моих словах?
– Я вас попрошу, повторить ваш рассказ в присутствии моего друга. Вы его уже видели: маленький, толстенький, дерганный весь, всё куда-то торопится.
– Это тот, что летал под потолком, при виде Лана.
– Да, да, тот самый. Вы так наблюдательны, Бирюза! А, пока не переживайте, поживите в нашем доме немного, сгладьте нашу холостяцкую жизнь.
Я посмотрела на обручальное кольцо, на его руке. Гристарх стушевался, покраснел и спрятал руку за спину:
– Ах, это? Это из прошлой жизни. Я ведь тоже не совсем тот, за которого меня все принимают…, и мужчина замолчал, предпочитая оставаться один на один со своей тайной.
Целых два месяца я наслаждалась жизнью в этом затерянном раю, называемом миром испорченного времени. Я полюбила эту странную непонятную страну. Действительно, чтобы понять что-то, нужно полюбить это что-то, даже за его непонятность, за его сплошные загадки и кроссворды в каждом движении, в каждом изгибе дороги, за каждым углом зданий. Я приняла этот мир, а он меня, и мы вместе ходили по музеям столицы, в читальные залы, в консерваторию. Даже однажды попали на футбол. В том мире достаточно стакана газированной воды, чтобы целый матч наслаждаться вкусом освежающего напитка, и наблюдать, как мячи, один за другим выпрыгивают из ворот, и услужливый судья не успевает корректировать счёт матча. Я так и не поняла, где свои, а где чужие. В этом футболе свои правила! Я только помню, что счёт игры был ничейный, и последний гол вылетел из ворот, за полминуты до финального свистка. Вы не представляете, что творилось на трибунах! Правда файеры, с прочим мусором, на поле никто не швырял, зная, что мир, в любое время может ответить инверсией. Мне понравились футбольные болельщики, а ещё мне понравился дельфинарий. Но больше всего мне нравилось гулять по городу с Гристархом, с ним я не чувствовала того неудобства, как попав в этот мир, в день своего прибытия. Этот город был очень интересным, я уже привыкла никуда не торопиться, могла часами стоять на площади и рассматривать достопримечательности городской архитектуры, чтобы потом, в час пик, сориентироваться с направлением людского потока, и выбрать для себя другой объект, для любования. За всю свою жизнь, я впервые себя почувствовала туристкой. Мне нравилось всё: мои гостеприимные хозяева, город, страна, но всё равно – это было не настоящее, я чувствовала, что я не дома, а в гостях. Я наслаждалась отдыхом, зная, что впереди меня ждёт долгая и кропотливая работа. Я уже приняла решение. Каждому человеку предстоит построить свой мир! Я помнила, что за пять дней, проведёнными учёным, в мире испорченного времени, в диких мирах прошло три года. Каждый мой день в гостях, всё больше и больше удалял меня от моей цели. Мы, ещё два раза, ходили гулять с Ланом на побережье моря на Рузе, но не королевы, ни брата Лана, мы не встретили. Недалеко от берега, целовались два осьминога, но они нас не замечали, и мы, старались им не мешать. Лан вспомнил запах моря, носился по берегу, в его глазах было столько счастья! Я, как и все, в этом доме, ждала появления Неясыти. Только никто не знал, где он находится и когда прибудет. И прибудет ли он вообще. Он занят, он всегда занят, даже не знает, что его ждут здесь с нетерпением. Блин! Разница между мирами уже перевалила за триста лет, я боялась опоздать со строительством своего мира, пока этот Неясыть порешает все свои дела, мир построится сам собой, и станет вполне цивилизованным! Гристарх смеялся:
– Не бойся! Долго ли разрушить построенное? А, на руинах, хоть Карфаген возводи.
Я не знала, что такое Карфаген, но слова мужчины меня успокаивали. Хватит ещё на мою жизнь диких миров! И время ещё есть, для осуществления моей мечты, я ещё совсем не стара. Замуж? Вы смеётесь что ли? Хотя, если некоторым лягушкам растопить кровь, то можно и замуж! Неясыть появился среди ночи, грязный и уставший, он совсем не имел сил. Демоны утащили его в ванную комнату, волоком, как грязную половую тряпку. Они же и вымыли хозяина. Я опять покраснела, почувствовав этих невидимых слуг.
– Спать, только спать, – это были последние слова, что мы услышали от Неясыти в этот вечер.
Гость даже не реагировал на Лана. Щенок пытался его снова напугать, ему понравился человечек, летающий под потолком.
