Александр Евгениевич Владыкин
Талисман для «Яичницы»
– Демонов больше не будет, в крайнем случае на задании. Реаниматоры в медицинском центре находятся в дежурном режиме, но если вы вляпались в неприятность, и попали к врачам, то можно считать, что вам не повезло, в любом случае вы останетесь калеками и про учёбу в академии можно забыть.
Этот голос над головой мог пугать, ряды шеренги дрогнули и сразу три гусеницы и один кузнечик, бросили свои номерные таблички на сцену амфитеатра. Нас осталось ещё меньше. Голос над головой называл имя, и студент пропадал, растворяясь в воздухе. Шеренга стала похожа на челюсть с выбитыми зубами. Гристарх…, и я очутился в центре болота, а голос над головой рассказывал про достопримечательности этого мира, в который нам удалось попасть.
Я вспомнил всё: и уроки Улы, и пробежки с водяным, а ещё я летать умею. Рядом барахтались мои товарищи по несчастью, которые, не смотря на свою природную левитацию, тонули в болоте под тяжестью напяленного железа. Они, как можно быстрее, старались избавиться от выбранной защиты, и кому это удалось, значит повезло. Болотная жижа мне казалась не очень вкусной. Реаниматоры вытащили и забрали ещё двух существ. Следом прилетела платформа за железом, с роботами. Нас осталось пятеро. Голос над головой дал задание нашей группе: мы за три дня обязаны достигнуть координат. Координаты были отмечены на карте, карта упала около бронированного пузыря, а около меня упал компас, я его едва успел перехватить, чтобы он не утонул в болоте. Пузырь по академическому списку был рядом со мной, его планету мы ещё не проходили, я знал, что его зовут Усс. Эти мячи, висящие в воздухе, считались разумными существами, и по уровню интеллекта опережали других жителей содружества, в том числе и землян. С мячами был телепатический контакт, это, наверное, было единственное существо, которое полностью отказалось от предложенного оружия и защиты в учебной лаборатории. Усс шутил:
– Всё своё ношу с собой.
Никто из нас не был так защищён эволюцией, как это, с виду дружелюбное создание, похожее на земного, броненосца. Мы начали потихоньку знакомиться: кроме Усса, был Хрон – имя у него такое, это был универсальный уплотнитель, он преодолевал любое препятствие, за счёт уплотнения любой среды – от воздуха, до раскалённой лавы. Летать Хрон не мог, как птицы летают, он полз и шагал по воздуху своими восьмью лапами, как по бесконечной лестнице. Говорят, вода не сжимается, это просто ей ещё не повстречался Хрон. После того, как однокурсник прошёл по болоту, ещё час на его поверхности держалось твёрдое покрытие. Мне кажется, что он и к занятиям относился так – уплотняя уроки. В любом случае, я был рад, что Хрон оказался в нашей группе. Четвёртым был Визус. Маленький, пушистый, быстрый, резкий. Говорил скороговоркой, и частенько его мысли опережали слова. Его было трудно понять, начинал он свою речь одним предложением, а заканчивал совсем другим, и оба предложения по логике были связаны. Визус напоминал мне огромного шмеля, даже жужжал немного в разговоре. Пятой, и последней, была единственная женщина в группе, Сантори. Она никогда не снимала комбинезон и была укутана, как кукла. Сантори одновременно была похожа на человека и на пантеру, у неё не было рук, четыре мягких кошачьих лапы, абсолютно лишённые шерсти. Сантори была около трёх метров длиной, перемещалась пружинистыми шагами на своих четырёх лапах и любила выгибать позвоночник. Сантори была чистый хищник, врождённый охотник. Ей оставаться на болоте было тяжелее нас всех, я даже не знаю, за что она держалась. Реаниматоры были недалеко и ждали, когда Сантори выкинет белый флаг. Мы не сговариваясь решили помочь девушке: шмель взвился в небо, в поисках твёрдой суши, он позвал Хрона и указал ориентир. Хрон знал, что ему надо делать, а мы с Уссом, попытались поднять Сантори в воздух, подальше от этой болотной сырости. Когда это нам удалось, Усс, окутанный какими-то лианами, понёс девушку в направлении, указанном Визусом, я летел рядом и отвечал на вопросы Сантори.
– Что это?
Я не мог сообразить, о чём девушка спрашивает.
– Что это? Как оно называется?
Пока Усс не подсказал:
– Её мозг заполнен ужасом. Она говорит, что академия решила её утопить из-за расовых предрассудков, потому, что она гадкая и не такая, как все! Меня даже с планеты отправили в академию, чтобы избавить от такого уродства. Но, по-моему, она спрашивает про болото.
Я поинтересовался у Сантори:
– Что её заинтересовало в этом мире, если даже телепат оказался в неведении.
Сантори, брезгливо передёрнула плечами:
– Эта вода – грязная, вонючая. Это зачем? Я не хочу так умирать! Это что? Я видела, реаниматоры утащили двух покойников.
Я понял, у Сантори был обычный женский стресс, истерика.
– Это болото.
В академии не выбирали место нашей посадки. Сантори никогда не видела болот, на её планете их просто не было. Вскоре мы добрались до суши, шмель помогал уплотнителю в строительстве временной базы. Усс нашёл природный источник энергии, для зарядки, а мы втроём полетели охотится, оставив девушку рассуждать о несправедливости соплеменников, которые обрекли её на такие физические муки, в этой академии. Голос над головой забраковал большую часть пойманной пищи, не мог раньше сказать, мы пол часа охотились за животным, внешне напоминавшем свинью, оказалась, это местная крыса, чтобы отвлечь наше внимание от гнезда, создала голем, и мы, вместо животного, ловили камень. Действительно, в наших руках был огромный булыжник, мы его, почти дотащили до лагеря. Блин, Сантори по месту больше угрей наловила, чем мы притащили добычи. Да Усс, по дороге убил двух змей. После обеда мы начали разбираться с картой. Почва не была твёрдой, прогибалась и играла под ногами, мы в основном, продвигались по воздуху, здесь я оценил способности однокурсницы, она летела над землёй, чуть отталкиваясь лапами и на много опережала нас. Самым тихоходным был Усс, Хрон отставал от нас обеих, шмель почти не уступал Сантори, но в целом, мы передвигались удачно. Голос над головой вёл статистику движения групп, мы лучше всех прошли половину пути и успели вырваться из объятия болот. Стало резко темно, день неожиданно сменился ночью. Голос над головой сказал, что это нормально для планеты, на которой мы находимся. На этой планете сплошной контраст, день сразу сменяется ночью, самое время для охоты болотных чудовищ и упырей. Кто-нибудь когда-нибудь видел упыря? Этот академический диктор обнадёжил: Упырь он красивый, упырь – как пиявка, если присосётся, то к следующему дню, от жертвы останется одна шкура и кости. Но упыри – это не самое страшное в этом мире. Я не успел задать вопрос, начался дождь, самый настоящий ночной огненный дождь, над нами повисла туча жидкой лавы. Я успел прикрыться щитом, но он был такой маленький, остальные встали под защиту Усса, броненосец отражал эти капли и старался прикрыть шмеля с Сантори. Бедная Сантори, визжала под градом капельных искр. Хрон в течении несколько секунд уплотнил поверхность и сделал, типа пещеры, это было полноценное убежище, оно нас и спасло от дождя. Я не боялся пожара, почва настолько пропитана водой, что гореть здесь нечему. Этот голос не предупредил, что на этой планете вулканы летают. Самое страшное началось потом, после дождя, он прекратился так же быстро, как и начался, туча ушла в сторону. Мир контрастов, как говорил голос. После дождя, почва, пропитанная влагой, стала испаряться и появился жёлтый ядовитый дым. Я удивлялся, ещё на охоте, такому мизерному количеству животных – одни водоплавающие. Дым поднимался медленно, но мы всё равно не успевали, он накрывал нас быстрее, чем хотелось бы. Тогда я воспользовался советом водяного и подал команду для нашего маленького отряда:
– За мной! Не отставать!
Я бежал назад к болотам, к озеру, которое мы долго обходили, на перелёт не осталось сил, из летающих остался Усс, шмель ехал на Сантори. Там, где была открытая вода, дыма почти не было, вода гасила огненные потоки, низвергающиеся с высоты. Мои сокурсники смотрели на меня, как на сумасшедшего, ветер всё равно нагонит жёлтый дым в это место, лишь на миг отсрочив нашу смерть. Но когда я поднял край озера и приказал прятаться на дно, никто вопросов не задавал. Все смотрели по сторонам возникшего аквариума. Сантори нырнула и закрыла глаза, потом ей надоели искусственные потёмки, она открыла один глаз и спросила:
– Мы ещё не умерли?
Усс расхохотался, мы от этого не контролированного смеха телепата, чуть не оглохли.
– Видел, видел! Но такого, никогда не видел! Ну ты Гриша даёшь!
Для Усса было тяжело выговорить моё имя, даже телепатически, так я из земного Дениса, превратился в академического Гришу. По крайней мере, в последствии, все меня так называли. Усс, когда в своём мире рассказал, что от ядовитого дыма прятался под водой, интеллектуалы его за фантазёра посчитали. Не может быть того, чего не может быть. Усс разозлился и обещал землянина на родную планету пригласить, жалко, что на этой планете – ни озёр, ни морей, не океанов нет, а вода – это всего лишь теоретические предпосылки, по идее, кислород с водородом должен реагировать. Когда дым ушёл, мы дождались этого под водой, я поднял полог, и мы вывалились на простор из водяного плена, ставшего нам временной защитой. Мои сокурсники пристали ко мне:
– Покажи, да покажи, как ты это делаешь?
Я показал, трудно что ли. Ни у кого не получилось повторить, кроме Хрона. Уплотнитель всё уплотняет, он даже в скале пустоту найдёт. У Хрона получилось даже лучше, чем у меня, он применил свою технологию уплотнения, и за считанные секунды построил ледяной дворец на дне озера, с хоромами и залами, сказочной красоты, а дорогу с берега, снежком притрусил. Как жаль, мы убегали дальше, по ориентиру на карте, а дворец медленно таял в озере. Из всех групп, наша была единственной, которая достигла указанной цели, почти в полном составе.
– Естественный отбор – сказал голос над головой.
На втором курсе нас осталось двенадцать особей, и с этого времени, эксперименты с учащимися закончились, началось нормальное обучение, нам разжевывали все нюансы, до мелочей, иначе, ещё пару таких миров и учиться было бы некому. Я вспоминал, на первом курсе нас было более двухсот, на начале второго курса, нас присутствовало, чуть больше сотни, и всё это, как говорит Хрон, уплотнилось до двенадцати. Мы все уже успели перезнакомиться, только я так и остался Гришей – повелителем воды, наподобие академического водяного. Шмель такой болтушкой оказался, такого придумал! Мне стыдно было товарищам в глаза смотреть. И всё враньё! Хотя однокурсники, из нашей команды говорили, что Шмель говорит правду, так всё и было.
Глава 12
Огневица начала жаловаться на то, что я редко бываю дома и совсем не уделяю внимание сыну и дочери. Лиана скучает, говорит:
– Когда папа приедет?
А Сармат на море просится. В академии получилась какая-то нестыковка, и нам всем дали целых две недели каникул. Огневица сразу меня в оборот взяла: спихнула на меня всю детвору с вереницей слуг, нянечек, воспитателей и охраной. Загнала нас всех в ускоритель…
– И, чтоб я вас две недели не видела!
Кошмар! Меня эта толпа домочадцев вынесла на берег из коттеджа, не дав даже прийти в себя.
– Ага, за мной они соскучились? Скорее море соскучилось за ними.
Они бросили меня на песок, одного, как ненужный элемент домашнего обихода; и до меня, только издалека, доносились крики и визг купающихся детей. Море кипело от этой очумелой толпы. Брызги воды попадали на присутствующую охрану, и демоны превращались в фантастических, водных созданий, летающих над головами людей, похожие на живые фонтаны.
Наверное, это было на третьем курсе, точно, с третьего курса нас начали привлекать наблюдателями в посольства стран с разумным образом жизни, имеющих свои структуры правления, законы, религии и обычаи. Каждый мир, в чём-то был отличен от других, это нам тоже необходимо было осваивать. Всё наше обучение проходило внутри содружества, считалось, что это было относительно безопасно для учащихся академии. Но политика одинакова везде, в каком бы ты мире не оказался, в политике не существует своих и чужих, везде, при любых обстоятельствах можно рассчитывать на друзей, в политике остаётся надеяться только на свои силы, нельзя верить никому. Мы наблюдатели, интерны, так сказать, не играем никакой роли. Но это не значит, что кто-то не играет нами и мы в чьих-то руках, как находка, как секретное оружие; на что политики не идут, чтобы подставить соседскую дружескую страну в своих интересах. При первой же моей командировке, меня чуть не отравили моей же зубной пастой, вовремя демон– телохранитель выбил тюбик из моих рук, а меня вынес за пределы здания. А девушке, из отдела переводчиков не повезло. Здание целый год находилось на дезактивации от яда. Я не знал, что к нам, на период наших учебных командировок, прикрепили ещё двух телохранителей, один заходил впереди тебя, а другой прикрывал спину. Перед тем, как что-то взять в руки, этот предмет должен просмотреть телохранитель. Самое обидное, что виновных найти невозможно, как и невозможно понять – с какой целью было сделано то, или иное покушение. Голос над головой сменился, новый преподаватель обладал талантом всё превращать в чёрный юмор:
– Вы учитесь править, а кто-то правит вас.
Мне было не смешно. Каждый раз, когда появлялось чувство опасности, я возвращался в это время. Да, это было на третьем курсе. Я проснулся на берегу, кто-то, заботливо, укрыл меня одеялом. Демоны висели над головой, и от скуки, играли в одну из своих логических игр. Чувство опасности не покинуло меня. Я решил немного развеяться и пройтись по берегу, иногда прогулка успокаивает мысли и расслабляет тело. Я уже далеко отошёл от коттеджа, вдруг увидел Сармата, мой сын был очень близко от монстра, все пять демонов валялись на песке, застыв зеркальными изваяниями. Монстр раскрыл свою пасть и уже готов был наброситься на сына. В самый последний момент я узнал ящера:
– Лана, нельзя!
Мой ментальный приказ пронёсся ураганом по берегу, я просто уже не успевал кричать. Зверь отскочил от Сармата и закачал головой. Я, наверное, его оглушил. Ребёнок рассмеялся, и вместо того, чтобы убегать изо всех сил, залез на ящера и стал трепать его за уши. Монстр старался уклониться. Они играли, я понял. Только вмешалась третья сила, и моя охрана свалилась на песок, со стеклянным звоном, а я, опять, остался без движения, как кукла неваляшка. На этот раз органы чувств не отключали, я всё слышал и мог разговаривать. Из воды, не торопясь, выползал осьминог, у него, помимо лучей с присосками, было шесть глаз, симпатичная девчоночья физиономия, и даже веснушки на носу, который я первоначально принял за клюв. Девчонка отозвала монстра, и на каком-то непонятном языке, обратилась к малому, я каким-то шестым чувством понял, что она отсылала Сармата домой. И на волшебном наречье добавила:
– Приходи завтра, продолжим занятия. Лана будет ждать тебя.
Малец оббежал вокруг меня, как около бетонного столба и посеменил в сторону жилья. Это меня невольно разозлило:
– Ага, соскучился он за мной!
Девочка рассмеялась:
– Я превратила тебя в дерево.
Я посмотрел вверх, над головой были мои руки, толстыми корявыми ветвями, свисающие вдоль туловища. Мне кажется, что и уши были деревянными, хорошо, что рядом не было зеркала, не хотел бы я любоваться на себя в таком виде. Девочка опять рассмеялась. Мне показалось, что она читает мои мысли и образы, рождённые в моей голове, вызывают у неё смех. Она опять засмеялась:
– Ты, просто, рассуждаешь вслух и говоришь на языке деревьев.
– А разве деревья могут говорить?
– Ну, если трава может, почему бы деревьям не петь частушки, тайком от всех – по ночам. Не так ли, Денис?
Я покраснел, не знаю, как краснеют деревья, но кажется я весь стал красным, от стыда. Я вспомнил, что на языке травы означает моё земное имя.
– Не называй меня так!
– А ты не называй меня осьминогом, мы не осьминоги.
– А кто вы?
– Мы Гандзы.
Так, я во второй раз в жизни, встретился с Гандзой, эта встреча, для нас обеих была знаменательной, мы стали друзьями на всю жизнь. Странная это была дружба, двух существ из разных миров – несовершеннолетней девочки, которой недавно исполнилось всего триста лет, и взрослого мужчины, имеющего двоих детей. А Лана – она, как собака, страшная, но очень добрая и любит ласку. Ящер быстро привык к моему присутствию. Гандза не назвала своего имени, я не знаю, может у них нет имён, или имя нужно заработать, как у волшебников, а мне в первый день знакомства, неудобно было спросить. Девочка сказала, что нам о многом надо поговорить, поэтому, приходи вместе с сыном, Гриша. Девочка меня расколдовала, и я вместе со стаей демонов, отправился по следам своего сына. Демоны, так и не поняли, что с ними случилось, и куда делся объект охраны. Когда я пришёл в коттедж, Сармат спал и улыбался во сне, наверное, ему снились волшебные цветные сны.
Я засыпал тяжело, сказывалась академическая напряжённая потогонная система обучения. Нагрузка была огромная, много информации было секретной, необходимо запоминать было большими объёмами, всё, до мелочей. Воспоминания опять погрузили меня в прошлое. Это был конец пятого курса, я не знал тогда, что прошёл неполную середину своего академического пути. Меня отозвали из академии в совет, наверное, что-то случилось. Огневица штудировала новости содружества: – всё было в порядке. Но в совет просто так не вызывают! Я, впервые стоял перед всеми ста членами совета, и впервые увидел председательствующего – Нелюдь. Огневица, чуть погодя, спрашивала:
– Какой он – председатель?
– Не знаю, тяжело описать: Нелюдь – он и есть Нелюдь, ничего у него нет человеческого, то, как зверь, а то, как тень, и мысли холодные, аж замораживают.
Внутри союза была война, между вассалами, на планете Линч. Я вспоминал учебную программу, кажется эта планета была закрыта для посещений.
– Частично закрыта.
Я не заметил, как сзади подошёл Челстуг, значит очень серьёзно, если главнокомандующего содружества вызвали. На планете доминирующими были два вида существ – неразумные, яйценосные драконы, по всем справочникам, в отличии от живородящих драконов, с которыми я знаком, яйценосные считались дикими, и очень злобными. С ними лучше не контактировать. Они жили на суше этой планеты, большая часть которой, заполнена океанами. В океанах жили разумные существа, похожие на земляных дельфинов. Планета Линч была частью содружества, и в совете всегда находился её представитель. Я покосился на аквариум:
– Какой дельфин? Он больше на хищную акулу похож.
Войну начали драконы, теперь над океанами, везде, пикирующие бомбардировщики, и стоит дельфинам только вынырнуть, чтобы вдохнуть воздух, как эти монстры бросают огромные камни, целые скалы. Сколько народу, со времени начала конфликта убили! Тьма! С этими уродами бесполезно договариваться. Представитель рыб требовал ввести армию содружества.
– Несколько военных корпусов будет достаточно, чтобы погасить бунт и восстановить справедливость.
Совет думал. Сегодня был именно тот день, когда совет обязан принять решение. Совет собрал всех исполнителей. Решение было принято и оглашено. Осталось проголосовать, всё склонялось к военному вмешательству. Нелюдь спросил:
– Есть несогласные по принятому решению?
Челстуг поднял руку и направился к трибуне совета.
– Есть нестыковки в заявлении, я как военный отвечаю, что дикари не могут быть организованной силой.
Рыба недовольно махнула хвостом, обрызгав сенаторов водой из аквариума. Челстуг не обращал внимания на демонстрацию представителя водоплавающих, продолжал своё выступление:
– Силой можно подавить всё, я до сих пор не слышал, из-за чего начался конфликт? Сколько времени, жили вместе, не ссорились, а тут драконы взбунтовались. Должна же быть какая-то причина? Меня ещё смущает тот факт, как это неразумные смогли выбрать организованную тактику, что не дают высокоинтеллектуальным носа высунуть? Обычно страдает глупый, а тут жалуются мудрые. Не нравится мне это. Что-то здесь не так. Предлагаю переговоры, дипломатическое решение.
С главнокомандующим в совете считались, его решение тоже имело право на жизнь, и выносилось на голосование совета, при условии, что его поддержат исполнители. Совет вынужден считаться с народом, голосовать легко, будет ли решение, принятое в рамках закона, исполнимо? Председатель обратился к исполнителям:
– Кто поддерживает главнокомандующего?
Взметнулась куча рук, в том числе и моя. Челстуг был популярен в народе, я посмотрел на исполнителей, кроме клана птиц нашего мира, его поддержали кланы других миров. Совет провёл голосование по обеим поступившим предложениям, военное вмешательство было отстранено. Челстуг, как представитель армии, покинул собрание, со своей охраной и сопровождающими его, адъютантами. Планета Линч была отдана на съедение дипломатов. Совет установил срок дипломатического решения проблемы, и как не возмущался представитель рыб, был дан месяц. Дипломатический корпус выдвинул несколько кандидатур для руководства операцией и исполнителями. У дипломатов свой совет, свои ранги и правила. Какое же моё удивление было, когда кто-то из дипломатов внёс мою кандидатуру на руководство операцией. Я же ещё даже не дипломат, у меня нет ранга… По результату голосования, руководство операцией возлагается на Гристарха драконов! Вокруг меня собрались представители птичьего клана, и все из волшебных миров. Даже были, из планеты Усса, несколько шаров висело над нашими головами. Меня это радовало, группа поддержки всегда вдохновляет. Я набрал отряд исполнителей, из числа существ, частично которых знал сам, по работе в посольствах различных миров, частично были рекомендованы советом. Мне было предоставлено здание в столице и с завтрашнего дня, мой отряд приступает к работе. На подготовку мне нужно было два дня. Я справился быстрее, только из мира драконов, вместо моего друга мне доставили двух других, способных понимать и реагировать на команды в пределах мысленного ментала землян. У нас всё ограничено: время, жизнь, диапазоны речи и мышления. Предыдущий год был последним для моего друга. Я видел, как умирают драконы. Сила покидает их, они уже не пьют воду, не принимают пищу, предчувствуя свою смерть. И в самый последний момент, сконцентрировав волю, подчинив разуму, последние, оставшиеся силы, они распрямляют крылья и устремляются к звёздам. Это был последний полёт дракона, который продолжит душа, в поисках успокоения, а тело устремляется к земле – в лоно смерти. Мой дракон тоже, умер в полёте. Горько терять друзей! Эта новость, чуть не выбила меня из колеи, но за моими плечами был дипломатический десант, а на планете Линч погибали дельфины. На следующее утро, колесница, запряжённая двумя драконами, приземлилась на поверхность планеты. Переводчик Фелл, из клана филологов, планеты Усса, предпочитал передвигаться самостоятельно, для бронированного, объёмного шара, не было места в колеснице. Яйценосные видели наше приземление, и стали собираться небольшими группами, напоминающими построения древнеримских фаланг. Фелл настраивался на диалог, никто из нас не знал язык ящеров, планеты Линч. В толпе аборигенов стали раздаваться первые язвительные нотки, как перед дракой, стараясь, как можно больнее зацепить противника, видимо драконы успели закончить своё воинское построение, и в небольшой группе пришельцев, не видели достойного соперника. Что было непонятно для нас, и абсолютно нас не задевало, эти цитаты рептилий отскакивали от нашего разума, не успев даже пройти осмысление, то больно било по самолюбию наших полудиких друзей. Я едва смог остановить наших драконов, готовых броситься на насмешников. Язык был чужд, но драконы понимали друг друга, у них были свои правила общения. Даже среди людей распространены символы обидных жестов, которые успешно добавляются мимикой и телодвижениями. Чтобы понять их значение, не надо языка. Фелл впитывал полученную информацию, но ещё не был готов к переговорам. Эта маленькая заминка дала мне время, чтобы осмотреть яйценосных драконов. Они были крупнее людей, но гораздо уступали в габаритах драконам волшебных миров. Я понял, что самки тоже привлекались к службе в армии: они были мельче и выглядели более воинственнее, чем особи мужской стати. На драконах не было ничего, что, даже отдалённо, напоминало одежду, но они были разных цветов. Наверное, применяли какой-то природный краситель. Для меня было не понятно, какую роль выполняет эта окраска в обществе рептилий. Но цвет, тоже играл какую-то роль. Первое впечатление могло быть обманчивым, но что-то мне подсказывало – не такие уж эти драконы и дикари, как нам описали их дельфины. Среди фаланг началось движение и драконы, ударами хвоста по земле, создали военный музыкальный лад, типа барабанного марша, перед атакой, все сильнее и сильнее увеличивая темп ударов, при этом не сбиваясь с ритма. Нас окружали горы, а мы находились между ними – на долине, утонувшей в зелени. Деревья были небольшими, плодоносными, похожими на хорошо ухоженные кустарники, они росли ровными рядами, и больше напоминали сад, чем неорганизованный лес. Трава была колючая густая, росла сплошными непроходимыми зарослями, она была похожа на бамбук и ограждала горы от долины, как специально её кто посадил в этом месте, как защиту от непрошенных гостей. Некоторые горы входили в этот импровизированный природный лагерь, по гнёздам на их вершинах, я понял – это было жильё драконов. Вдруг марш резко оборвался, и на вершине одной из ближайших гор, загорелся огонь: драконы начали кричать, махать лапами и хлопать крыльями – всё это было бы так неестественно и смешно, если бы не было страшно. Про нас забыли, мои драконы, наконец, успокоились и улеглись на поверхность, рядом с колесницей. Я чувствовал, что им надоела эта игра в запряжённых птиц, но надо терпеть. Они подчинялись приказу Гристарха. Огонь разгорелся так, что на него было больно смотреть, вдруг, как по приказу, раздвинулась трава, обнажив вход в пещеру, появилась дорога, вымощенная базальтом, вдоль дороги стояли колья, с нанизанными на них головами рыб. Над долиной стояла такая тишина, изредка нарушаемая скрипом высохшего старого бамбука и танцами неугомонных насекомых. Появились факельщики. Для нас это было неожиданно: во всех справочниках и географических атласах было отмечено, что мир планеты Линч отличается скудностью животного мира, а тут…, я таких обезьян нигде не видел, у каждой было по факелу в руке, и они, управляемые чьей-то командой, как стоящие в голове этого драконьего церемониала, направились вниз по дороге, чинно, не торопясь. За факельщиками следовала группа рабов, похожих на лемуров, на некоторых из рабов были видны украшения из плавников рыб и кораллов. Они были связаны и их подгоняли надсмотрщики, плетями. На рабах громоздились носилки с троном, всё это сооружение было покрыто тонкой прозрачной материей, искажающей всё, что под ней находится. За носилками, эту процессию сопровождала толпа слуг. Среди них были представители таких народов, которых нет ни в одном справочнике, или атласе вселенной. Мне не верилось, что рыбы могли скрыть этот факт, имея своего представителя, в содружестве. Фелл, по своим каналам, передавал всю полученную нами информацию в штаб дипломатического корпуса. Я представляю, что творится там, после картинки с видеоизображением, полученной от нас. Вдруг небо окрасилось, и потом на несколько секунд, наступила темнота. Всё смешалось. Праздничная процессия рассыпалась, Фелл упал на землю, он получил ментальный удар неимоверной силы. Впервые я увидел брешь в его природной бронированной защите. Фелл плакал, я увидел его глаза, прикрытые лёгкой прозрачной бронёй, глаз было много и из них лились масляные слёзы, вперемешку с изумрудной кровью. Я не знал, как помочь ему, я постарался ввести его в гипнотический сон. Если бы даже Фелл умер, то под гипнозом смерть не так болезненна. Яйценосные очнулись от шока, и опять, выстроившись в фаланги, пошли в атаку на нас. По всей видимости, они приняли наше появление, как эпицентр планетарного зла. Они решили нас уничтожить, но Фелл успел выстроить защиту, ещё до получения увечья, защита нас и спасла. Два моих дракона не могли противостоять орде разукрашенных дикарей. Я уже не успевал наблюдать за развалом процессии, носилки с балахоном куда-то пропали, вместе со слугами и надсмотрщиками, рабы пытались разбежаться. Это была первая кровь, пролившаяся на наших глазах и подогревшая недружелюбно настроенных хозяев этих земель. Они не церемонились с рабами, откусывали лемурам головы. В нашей защите стали появляться щели, мои драконы приняли оборонительные стойки и готовы уже были отдать жизнь подороже, когда над поляной раздался голос:
– Стойте!
Это был волшебный язык. Перед нами возникло существо из арабских сказок – это была девушка-мутант, по контуру тела она напоминала драконов, но само тело, имеющее крылья и драконий хвост, было человеческим, даже голова была больше похожа на людскую, а ещё у этой девушки были руки и ноги и она, в отличии от драконов умела говорить.
– Стойте!
И все повиновались ей, и драконы и мы. Все ждали её приказов, чтобы с готовностью исполнить их. Девушка рождена была, чтобы повелевать, она была королевой драконов планеты Линч.
– Как зовут тебя парламентёр?
Я назвался:
– Гристарх драконов.
И девушка рассмеялась, её смех был громким и обезоруживающим, так могут смеяться только искренние существа. Не знаю, что её так рассмешило? Может мне лучше было бы назваться Денисом? Но её смех, полностью разрядил обстановку и нас повели внутрь пещеры, без церемониала, помогая нести раненого товарища, который счастливо улыбался; не знаю, у Фелла такая неадекватная реакция была на боль, или на гипноз?
Глава 13
– Ты не совсем прав, Гандзы не имеют имён в вашем понятии, но имеют названия. Они могут различать друг друга, не зависимо от того, какую форму придано телу. Мы различаем друг друга по формуле воды. Не понятно, да? Попробую объяснить.
Сын далеко убежал с Ланой вдоль берега, я беспокойно наблюдал за их удалением и нервно реагировал на шум, доносящийся оттуда.
– Гриша, не волнуйся ты так. Лана его не обидит и защитит от любой беды, а ещё я твоему сыну подарила талисман – по – вашему, оберег. Надо будет и тебе заказать, его делают специалисты, только на нашей планете. Я подала заявку, не знаю, одобрят ли древние? Оберег – это тоже формула воды, он действует при возникновении любой опасности, при малейшей угрозе жизни. Если древнейшие дадут добро, я подробней объясню. Против твоего сына возражений не было, он прошёл стадию посвящения и получил персональный код Гандзы.
