Александр Федорович Чебыкин
Судьбы людские
Справедливость
В 1947 году они встретились в лагере под Воркутой. Олег сдался американцам, Федор подружился с вольнонаемным австрийцем, работающем в лагере переводчиком, бывшим пленным в 1916–1918 году, который хорошо владел русским языком. Забрал Федора, который жил у его дальних родственников в горах. Писали письма во все инстанции. Из посольства Итальянской республики пришло письмо, подтверждающее участие Твердохлебова в Итальянском сопротивлении. В посылке прислали орден и медали. Контрразведка нашла в фашистских архивах донесения немецкого генерала о боях под Бобруйском и пленении командира полка Устюжанина Федора. Их вызвали по одному, вместе – уточняли детали.
В марте 1948 года оба были освобождены в один день. Им вернули воинские звания и ордена. В возрасте 58 лет в звании полковника Федор Порфирьевич Устюжанин явился в Пермский областной военкомат для постановки на воинский учет.
Там встретил одноклассника по академии подполковника Крылова. Обрадовались.
Представил Федора военкому, рассказал о заслугах Федора в Гражданскую и Великую Отечественную войну.
Военком тут же приказал: «Сейчас же на склады, одеть с иголки, а потом ко мне на беседу. Будем подыскивать работу».
Федор попросил разрешения навестить родных.
– Пару неделек погощу и к Вам явлюсь за назначением.
– Бери мою машину и вперед, товарищ полковник Устюжанин.
Дома Федора не ждали. Подъехал к дому Егора. Дом стоял с заколоченными окнами.
Прибежала Вера, старая, сморщенная женщина, седая, сгорбившаяся. Упала к ногам Федора.
– Федорушка, прости меня, глупая была, несмышленая.
– Ладно, что было, то прошло. Война вытравила обиды. Будем думать о хорошем. Где Ирина, Игорь, Ольга, Павел, Ярослав, Николай, Стеша, сестры?
– Ирина погибла при эвакуации под бомбежкой. Дети выросли в интернате. Мы судьбу их узнали только осенью 1947 года. Игорь окончил десантное училище. В 1945 году брал Вену. Дочь Ольга замужем за военным, служит на дальнем Востоке. Сын Павел войну закончил командиром авиационного полка. Учится заочно в академии. Служит в штабе Киевского военного округа. Жена Оксана, украинка, преподаватель музыки. Внуку Ивану – десять лет, учится в третьем классе, внук Егор – второклассник. Семья дружная. Собираются приехать на Родину.
Благодаря Павлу, разыскали тебя. Посылал запросы по воинским частям. Павел со мной не общается. Не может простить мою оплошность, но внук жалует меня, посылает открытки. Ярослав погиб под Москвой. Посмертно награжден орденом Красной звезды. Сестры живые, мужья погибли в разное время, у Татьяны под Сталинградом, у Степаниды в Курской битве, у Валентины на Курилах в августе 1945 года, у Людмилы сын Александр – директор угольной шахты в Губахе.
Торопливо шагая, тряся головой, подошел Порфирий Модестович, прошепелявил: «Сынок, здравствуй. Прости, что шамкаю. В 1943 году на лесозаготовках наш племенной жеребец Вулкан выбил зубы и челюсть поломал. Челюсть срослась криво. Видишь, как лицо разворачивает набок. Сразу протезы не вставил, было некогда. Слава Богу, дождался тебя. Сейчас, говорят, фарфоровые зубы делают – износа им нет. Село совсем захирело. Половина домов заколоченных стоят. Мужиков выбило. Старики с горя повымирали. Молодежь в ФЗО и РУ позабирали. Девчата – кто замуж повыскакивали, кто на стройки уехали. Опустела деревня. Про Петра не слыхал. Говорят, к фашистам перебежал. Тут чекисты приезжали, интересовались им.
Сын его, Николай, геройски погиб под Кенигсбергом. Письмо было от генерала армии Черняховского, в котором сообщалось о его подвиге. Две «Славы» и три медали «За Отвагу». Не люб мне был Петр, хотя младший, но рос слишком ушлым. Трудиться не очень любил. К власти рвался, будто там медом намазано. Что не дано богом, зачем за то хвататься. Дочь Николая, Стеша, растет у меня. Мать оказалась непутевая. Вера, она и я коротаем длинные зимние вечера.
В этом году в школу пойдет, смышленая девчонка, в меня пошла. Идемте ко мне в дом.
Погостишь у меня, пока твой дом приведем в порядок, подремонтируем. Дом крепкий, из лиственницы рубили. Лет триста простоит. Если жить тут не будешь, то на лето в отпуск, на отдых. Тут благодать. Места прикольные. Душа радуется».
Родина
Через неделю в доме Федора собрался род Устюжаниных. Прилетел сын Павел с внуками Иваном и Егором, сестры Татьяна, Степанида, Валентина, Людмила.
Людмила с мужем Григорием Пономаревым в 1941 году вернулись из ссылки, как председатель сельского Совета, был на брони, к тому же. После Гражданской, пуля сидела в легком. Твое свояков погибли в Отечественную, но каждый оставил по двое-трое детей, некоторые из них успели повоевать. Больше полсотни гостей оказалось одной родной крови. Во дворе не поместились. Столы выставили на улицу. Селяне подходили со своей снедью, радовались и плакали. Поминали павших в боях, умерших от ран и болезней в Гражданскую, Отечественную. Первым выступил Пономарев Григорий Степанович, как председатель сельсовета, калился: «Полдеревни осталось, одни старики, молодежи нет, что делать? Леспромхоз организовывал, народ поднавалил, многие вернулись, лес повырубали и дело свернулось. В горах лес стоит не тронутый, но не дотянешься – дорог нет. Как оживет село, не знаю. Старым я стал, надо замену подыскивать».
Федор попросил слово: «Будем думать Григорий Степанович. Деды и прадеды пятьсот лет обживали эту землю. Ради их памяти нельзя бросать ее. Великий грех будет перед ними».
Федор привел двор в порядок, заменил косяки и рамы в окнах, перекрыл крышу. Помощников хватало. И затосковал, поехал в облвоенкомат. Должностей предлагали много: от управляющего леспромхозом до директора техникума. Остановился в Перми у племянницы Надежды, дочери Татьяны. Вечером по радио услышал передачу о передовом совхозе-миллионере в Костромской области, занимающемся выведением племенного молочного стада. Федора осенила мысль – почему бы в Княжево не создать такой совхоз. Приволье: прекрасные луга, обширные пастбища на вырубках. Есть электричество, насосная станция. Говорят, Каму будут перегораживать и строить мощную гидроэлектростанцию, электричество подешевеет. Утром поехал в областной военкомат поделиться своей идеей. Обсудили с председателем сельсовета Пономаревым. Взвесили плюсы и минусы. Главное – это вдохнуть жизнь в родное село. Позвонили в областное сельхозуправление. Там идею поддержали. На приеме в сельхозуправлении Устюжанин поставил одно условие: закупить полсотни породистых коров и пару бычков-производителей за счет государственных средств, построить три коровника на современном уровне. Через пару лет он половину денег вернет, а через пять лет совхоз будет давать прибыль.
В 1959 году ушли из жизни Порфирий Модестович и Вера.
В 1965 году совхоз стал миллионером. На заливных лугах паслось молочное породистое стало в тысячу голов, около пятисот элитных особей, на продажу. Село ожило. Строили новые дома.
Возвели огромный белокаменный Дворец культуры и свою многопрофильную больницу. Каждый год на сельхоз-выставках занимал призовые места.
Пришла пора оставлять свой пост. Отпраздновал 80-летие. Попросил у селян отставки.
Мытарства Гражданской, Отечественной, лагеря, поднятие развалившегося хозяйства сделали свое дело.
Ни сын Павел, отслуживший в Советской Армии сорок лет, остававшийся в Киеве дожить свой век, ни внуки не спешили возвращаться в родное село.
Передавать начатое дело было некому.
Интернациональный долг
Беспокойная граница
Отметив свое 80-летие, Федор затосковал.
Племенной совхоз возглавил его заместитель по экономике Зырянов Кузьма Матвеевич. Федор решил съездить в Белоруссию, побывать в Осиновичах, пройтись пешком по местам боев, разузнать, где погибла Ирина, сходить на могилу. Навестить сыновей Павла, Игоря, дочь Ольгу, внуков Ивана, Егора, Олега. Правнуков – Тимофея, Станислава, правнучек – Надежду, Любу, Юлию, Анастасию. Внук Олег, 1950 года рождения, решил идти по стопам отца, прослужив год в армии, поступил в высшее Рязанское училище. Вымахал под метр девяносто. Голубоглаз, русые волосы вились крупными завитками, как у Ирины. Крупный нос с горбинкой придавал мужественность лицу. Глаза в минуты недовольства становились серо-стальным. Малоразговорчив. Долго думал над ответом. Как говорят в народе: «Сказал, как отрезал». Но был добродушен. За всех хлопотал, всем хотел помочь.
В 1974 году Федор съездил к Олегу в Рязань на выпуск. Наказывал, чтобы не посрамил род Устюжаниных, который разошелся по Союзу, и помнил начало начал рода на Урале, в Княжьем Стане. Устюжанины «чести своей не запятнали». Рассказал: «Иван на Балтике командир эскадрильи морской авиации наземного базирования, растит сына и дочь, оба учатся. У Егора три дочери: Люба, Юлия, Анастасия. Сначала горевал, что три дочери, а потом успокоился. Егор молодец, обосновался на Родине, на Урале. В политехе завкафедрой, доктор технических наук. Жена пианистка. Живут дружно». Подсмеивался над внуком, говорил, что не клал портупею под подушку, вот и родились девчата. На прощанье Федор напомнил: «Я свой долг перед семьей и Родиной выполнил. Свидимся ли еще, внук, не знаю, совсем состарился, время не обманешь».
Олег училище закончил по первому разряду, поэтому имел право выбора, но попросился туда, где нужнее. Отец настаивал: «Сын, не ищи легких хлебов, не стремись в подкаблучники, будь там, где труднее, потом служба не будет казаться горькой и обременительной. Родина – она кругом наша. Ничейной земли нет, давно поделена».
Лейтенант Олег Игоревич Устюжанин получил направление в Таджикистан.
Через год Федора не стало. Перед смертью просил похоронить за кладбищем на вершине холма, чтобы видел малую Родину, которой верой и правдой прослужил всю жизнь. Олег, отгуляв отпуск, прибыл в часть вдвоем с женой: худенькой, длинноногой, курносой, с мальчишеской стрижкой, зеленоглазой выпускницей пединститута, преподавателем английского языка.
По прибытию в штаб дивизии Олег узнал, что дивизия смешанная, в ней по штату всего один парашютно-десантный батальон. Командир дивизии недавно прибыл из Анголы, обрадовался молодому лейтенанту, пояснил: в дивизии дослуживает одно старичье, сплавленные в медвежий угол после хрущевского сокращения.
Для молодежи роста нет. На должностях командиров взводов сверхсрочнослужащие старшины, многие из них местные старообрядцы, из соседних русских сел.
Демобилизоваться не спешат. У большинства свои дома, огороды, живность: свиньи, куры, гуси. Жены местные. Этих с насиженных мест не повернешь.
Многих пора увольнять, а заменить некому. Командование, скрипя сердце, прощает им промахи.
Офицерские звания им не положены, роста нет.
На курсы офицерства ехать не хотят, объясняют: а хозяйства на кого оставим. Одним словом, аул. В дивизии служит много азиатов. К службе они не очень прилежны, больше к земле и торговле. Тут в старину пролегал караванный путь из Индии и Афганистана к Каспию и в Восточную Европу. Квартиры нет. Офицеры батальона помогут подыскать жилье.
Молодые офицеры, особенно городские, тут долго не задерживаются. Сначала уезжают жены, а потом за ними и мужья. Или списываются по болезням, или спиваются. В царские времена считалось за честь начинать службу где-нибудь на Кушке или Колыме. Но после 3-4 лет службы у них был широкий выбор нового места службы.
Мне везло, то Египет, то Ангола, тогда это было престижно, платили хорошо. Слава богу, есть куда ехать после демобилизации. На родителей жены в Подмосковье прикупил обширный особнячок, на фундаменте, с садом и огородом. В сарае стоит и ржавеет «Волга». Здесь она не нужна, есть служебная, да и дороги такие, что разбил бы через полгода.
Жена моя радость и опора. Привыкла по году быть одна, с детьми возиться. Неприхотливая и терпеливая, из многодетной семьи, пятеро сестер у нее было. Родители были рады, что пристроили, да еще за военного. После войны служивые были в почете и уважении. Сейчас с детьми под Москвой, три сына-студента. Жду демобилизации, что-то долго ходят документы.
Когда, после окончания училища в 1950 году, прибыл в часть, там еще служили ребята 1944–1945 годов призыва. Мужикам по 23–24 года, некоторые хлебнули военного лиха. Знали цену жизни. Когда поступало молодое пополнение – это была всеобщая радость для старослужащих. Оберегали молодежь, знали, что это их замена. Переживали за боеготовность, хотелось, чтобы техника и вооружение досталось в надежные руки. По личному делу вижу, что военная жилка, родовая традиция – служить Отечеству. Три дня на обустройство и принимать взвод».
Олег с Наташей зашли в длинный глинобитный сарай с двумя оконцами, облепленными мухами. Глиняный пол с трещинами. Наташа привалилась к косяку, стало дурно.
Хозяйка, пожилая таджичка, успокаивала: «Не отчаивайся, доченька. Мы так веками живем, рожаем детей, старимся и умираем. Такова наша жизнь. Покой для нас вон под той горкой, на кладбище, там тихо и просторно. Тут жил командир батальона с женой, дети их росли у дедушки с бабушкой под Воронежом. После хрущевского сокращения дослуживал тут. Воевал, не был готов к жизни на гражданке.
Кур держали и козочку. Печь-буржуйка в углу. Неуютно, но зато летом не жарко, а зимой тепло».
– Ну, что Натаха, будем обживаться. Мы тут не временщики. Служить придется долго. В первую очередь постелем пол. Сложим настоящую русскую печь с подтопком.
Печь помогал класть дед Авдей из соседнего поселка.
Местные жители готовили пищу зимой и летом на улице. Дома не отапливались, хотя зимой морозы доходили до двадцати градусов, но это недолго – на недельку. Когда сложили печь и установили плиту, Олег загордился своей мужской работой. Печь, обложенная кафелем, сияла и грела. Наташа смеялась – как на княжеских покоях.
Олег подзадоривал: «Научишься печь пирожки и шанежки, как у нас на Урале. Будешь прекрасной хозяйской в городке. Организуем курсы домоводства. Будешь местных женщин учить борщи, щи, похлебки варить».
Вечерами до полуночи Олег подгонял кривые доски пола. Когда смастерил большое окно на восход солнца, Наташа радовалась восходящему солнцу по утрам, а офицеры приходили посмотреть на сарай, преобразованный в коттедж. Нашлась работа и для Натальи Георгиевны, преподавателя английского языка и библиотекаря.
Вела с 5-го по 10-й класс, фактически по два часа в день. Оставалось много свободного времени. Организовала вечерние курсы русского языка. В холодные и дождливые вечера зал заполнялся полностью, в основном девчатами. Приходили и мужчины, чтобы не забыть русский язык, который они освоили в армии. Олег построил систему обучения по программам училища. Солдаты, сержанты медленно втягивались в учебу. Боезапаса для проведения тактических занятий было недостаточно, поэтому приходилось придумывать тренажеры.
Самое сложное – это организация прыжков. Некоторые десантники, прослужившие свой срок, ни разу не прыгнули парашютом, зато горная подготовка была на высшем уровне. Командир дивизии – заядлый альпинист, в сорок лет лазил по горам как барс и требовал этого от офицеров и солдат. Через год на итоговой проверке взвод Устюжанина занял первое место по основным показателям. Пришел приказ о назначении командиром роты. В ночь на 23 февраля 1976 года родился сын. Долго подбирали имя. Наталья уговаривала: «В роду есть Игорь, Олег, Ярослав, Станислав, не хватает князя Владимира «Красное Солнышко».
На том и решили. Сменился командир дивизии. Новый пришел со Смоленской десантной дивизии – настоящий десантник. Предложил Олегу двухкомнатный бокс в бараке. Отказался.
– Мне там хорошо. Свое жилье – сарай по дешевке выкупил у хозяев, обложил кирпичом, подвел фундамент, у дома посадил сад, подвел в огород воду с арыка. Есть задумка по желобам с горы ключевую воду подвести. Эта чище. Вкуснее, чем из привозной цистерны.
Начальник политотдела каждую неделю собирал офицеров в гарнизонном клубе и разъяснял политическую обстановку в стране и мире. Одни события накладывались на другие. Неблагоприятная обстановка складывалась в сопредельном Афганистане.
Командир дивизии требовал повысить боеготовность, усилить слаженность батальонов, рот, взводов. Особое внимание обращал на учебу в десантном батальоне.
Весной 1978 года старшего лейтенанта Олега Устюжанина назначили начальником штаба батальона. Через месяц получил звание капитана. В июле родилась дочурка, назвали Екатериной. Участились случаи перехода границы с афганской стороны. Батальон несколько раз поднимали по тревоге в помощь пограничникам.
Олег долго упрашивал Наталью, чтобы она поехала к родителям в Рязань. Брат и сестра покинули родное гнездо. Родители вдвоем коротали век в трехкомнатной квартире.
За городом была добротная дача, с молодым садом. Родители слезно просили привезти внуков. Осенью 1978 года, перед началом занятий в школе, Олег отправил Наталью с детьми, Владимиром и двухмесячной Катюшей, в Рязань.
Единоборство (борьба идеологий)
Советский Союз в конце 70-х годов занимал ведущее место на мировой арене. Набирал экономическую и политическую мощь Китай. Руководство Соединенных Штатов не могло смириться с таким положением.
Варшавский договор, как военный блок, занимал главенствующее положение в мире. После поражения во Вьетнаме Соединенные Штаты снова рвались к реваншу в Юго-Восточной Азии. Индия проводила самостоятельную политику и уходила из влияния американского капитала и сближалась с СССР. США поставили целью воздействовать на СССР с трех направлений: запада – ведя идеологическую обработку в Восточно-Европейских стран Варшавского договора, с востока – натравливая Японию на Союз беспрестанными наскоками по отторжению Курильских островов, с юга – направляя острие на среднеазиатские республики, с их природными богатствами, с целью нанести удар Советскому Союзу из-под брюха, рассечь его с юга на север, чтобы выйти на западносибирскую нефть и газ, уголь, лес, водные ресурсы.
Пакистан был далеко от границ Советского Союза, Иран занимал ярко выраженную антиамериканскую позицию. Оставался Афганистан со слабо развитой экономикой, низким уровнем жизни. Страна находилась в феодальной формации.
Это создавало благоприятную почву для внедрения в экономику этой страны, с дальнейшими планами защиты своей собственности, постройки военных баз, направленных против Союза. Американцы активно ввязались в эту стратегическую перспективу.
Первой задачей они ставили убрать короля Афганистана, как монарха, для этого вели активную пропаганду, сеяли в умах людей смуту. На американские деньги началась идеологическая обработка интеллигенции и молодой буржуазии за «Новый образ жизни», «За демократию». Король Афганистана был вынужден покинуть страну. Началась борьба за власть, что и нужно было руководству США. Финансируя ту или иную группировку, американцы приводили к власти своих ставленников. Советский Союз не мог оставаться в стороне. Начались переговоры с прогрессивными деятелями Афганистана.
Политбюро несколько раз рассматривало этот вопрос. Хотелось, чтобы у руководства страны находились силы, контролируемые Союзом.
Чужая страна
В декабре 1979 года по решению политбюро в Афганистан были введены советские войска.
Дивизия находилась в полной боевой готовности.
В мае 1981 года батальон передали в 40-ю армию, загрузили в эшелоны и двинулись к афганской границе. Полустанки и разъезды радовали ухоженностью и приветливостью.
Как только переправились через Амур-Дарью в районе Термеза, их встретила чужая страна. На остановках эшелоны осаждали оборванные, голодные толпы мальчишек, выпрашивая хлеб и старое обмундирование.
Такие подростки за тарелку супа и кусок материи будут драться, не щадя живота своего. Кое-где виднелись выделываемые кусочки земли. Вдоль шоссе обшарпанные поля, высохшие русла рек. Запустение и нищета. Устюжанин с ужасом смотрел на сожженные бензовозы на обочинах дорог.
Чтобы не стать добычей моджахедов, Устюжанин пропускал вперед взвод на БТР, захватывал близлежащие высоты, только потом пропускал колонну, таким ступенчатым способом продвигался вперед. Командир дивизии, которому был придан батальон, матерился на связи:
– Что ты там, размазня, застрял, пролетай на максимальной скорости.
Устюжанин отвечал: «Действую согласно боевого Устава пехоты, раздел: «ведение боевых действий в условиях гористой местности».
Устюжанин видел таких шустрых командиров, техника которых горела по дороге, тогда движение колонн стопорилось. Как только Устюжанин снимал боевое охранение, следом вершины гор занимали душманы, Устюжанин досадовал:
– Ну что же там наверху – яйцеголовые сидят. Пора на опасных участках создать опорные пункты.
При подходе к перевалу Саланг вступили бой. Моджахеды закрыли вход в тоннель.
Бой завязался на склонах. Командир дивизии принял решение высадить десант. Одну из рот Устюжанина посадили в вертолеты и с высоты трех километров, недосягаемой для стрингеров, начали десантирование. Разлет был большой, при приземлении несколько десантников было сбито в воздухе, вместо того чтобы выбивать противника со склонов, рота отдельными группами собиралась в условленной точке. Вызвали авиацию, она основательно проутюжила скопления бандитов.
Устюжанин по рации корректировал огонь дальней артиллерии по очагам сопротивления.
После боя поступил приказ: колонну развернуть и направить в район Кундуза. Батальон через Кундуз проследовал на северо-восток, развернулся в отрогах гор. Поставлена задача: охрана дороги от Багланга до Пянджа. Душманы постоянно грабили грузы, идущие в Кабул. К лету 1983 года батальон выполнил боевую задачу. Крупные банды были уничтожены. Постепенно укреплялась местная власть. При поддержке армейского командования создавалась собственная милиция, которая брала под контроль крупные населенные пункты. Но население по-прежнему относилась к советским воинам, как к чужим, пришельцам. Весной 1984 года неспокойно стало на юге Афганистана. Со стороны Пакистана стали проникать крупные банды боевиков, хорошо вооруженных и обученных. Местная милиция оказывала слабое сопротивление. Зачастую за посулы и вознаграждение переходила на сторону противника. Особо обострилась обстановка в районе Кандагара. Один из полков дивизии перебрасывали на юг.
