Антон Болдаков
Золото келе
Стрелок, что следил за Еленой, отреагировал на чистом автомате – если цели разбегаются – подстрели хоть одну…
Выстрел щёлкнул как удар кнута – Иннокентий и Серафим успели увидеть только, как Елена превратилась в размазанный силуэт – настолько быстро она среагировала. Пуля выбила искры из золотых слитков и, отрикошетив от них, улетела в озеро, где и угомонилась.
Елена, уже на чистом автомате – отследила траекторию полёта пули и – вычислив «лёжку» стрелка, вскинула оружие…
«Вьюга» издала грозное жужжание – из ствола ОВК вылетела струя дыма – и поразила громадный валун, что валялся на полу пещеры. Валун превратился в крошево окровавленной щебёнки, что разлетелась на пару сотен метров…
– Что это?! – крикнул Иннокентий, перекатившись под защиту большого валуна.
Елена, белесой тенью, метнулась к куче щебёнки, и покачала головой. Затем опустила «Вьюгу» и помахала рукой.
– Кажется это один из ваших приятелей, главный инженер…
Иннокентий и Серафим подошли к Елене и всмотрелись в жертву её ответного огня.
«Индра» расколол камень и взорвал его, превратив в смертельную, режущую плоть и рубящую кости шрапнель, что в прямом смысле слова изрубила находящегося за ней снайпера – винтовка, что валялась рядом с ним, была самой обычной охотничьей «одностволкой». В поселении такие таскали все, кому не лень, начиная от геологов, заканчивая хэстами.
Тело человека было изуродовано до неузнаваемости. А вот лицо таки было почти неповреждённым.
– Да это ж Вилка, – проговорил Иннокентий. – Что за чёрт?
– Почему он хотел… – Серафим замолчал. – Приятель Гаврилы?
– Конечно. Мы совсем забыли об этих «незаконных копателях» – «трясунах», – покачала головой Елена. – А ведь и коню понятно, что без поддержки извне – а точнее говоря из самого поселения, они бы тут многого не добились.
– Да что ж такое-то… – проговорил Иннокентий.
– Я считаю, что вам надо собрать людей и взорвать все пещеры в этих горах. А ещё лучше – все склоны этих гор – только так можно будет закупорить келе в их уютном и тихо мирке, который они покидают, чтобы полакомиться свежим мясом. Думаю, что моё начальство вам поможет с охотой, – проговорила Елена, осматриваясь по сторонам. – А теперь пойдём отсюда
– И желательно – побыстрее… – каким-то странным голосом проговорил Серафим и посмотрел назад.
Елена повернулась, вскинув оружие.
Мутная вода в озере странно зашевелилась и забурлила, словно её изнутри взбивало что-то невидимое. Затем на берег плеснула волна, то так и осталась на берегу – словно мутная серая взвесь, кишащая в воде, осталась на берегу и тянулась вперёд, по золотым самородкам, к людям…
Серая масса всё нарастала и нарастала, пока наконец не превратилась во что-то вроде огромного шара, размером чуть более баскетбольного мяча. Затем вся эта масса покатилась по берегу, двигаясь точно к троим людям.
Иннокентий схватил оружие Вилки, но тут же скривился – патронов там не было – патронташ был на Вилке, и после попадания из оружия Елены определить где патроны, а где кости не представлялось возможным.
– А ну назад! – Елена приподняла «Вьюгу», и, держа шар на прицеле, осмотрелась по сторонам. – Смотрите по сторонам – тут должна быть пещера или тоннель, через который сюда прошёл Вилка. В эту штуку не стрелять… ему нужны не мы.
– Не мы? А кто? – Иннокентий осмотрелся по сторонам, что далось ему не так и просто – учитывая, где он находился.
– Как мне кажется, эта штука, чем бы, она не была, хочет съесть труп Вилки,– проворчал Серафим.
– Верно. Только вот боюсь, что оно может не остановиться на достигнутом и решить закрыть продовольственный вопрос уже нами, – проворчала Елена.
В Южной Америке девушка уже сталкивалась с одним неприятным делом – бродячие муравьи, которые обычно нападали на мелких животных, создали свой муравейник над могильником, в котором было захоронено множество останков людей, погибших при незаконной разработке урановой руды. Кроме того в могильнике находились ещё кое какие вещества, что превратили муравьёв в жутких людоедов – муравьи стали целенаправленно охотится именно на людей. Биоинститут, совместно с американским «Щитом Жизни» («Щит Жизни» – название американского филиала ОБО распущенного и расформированного в1955 году. Примечание автора) сумели уничтожить муравейник, и перебили муравьиных «королев» способных выводить таких муравьёв-людоедов. (Речь идёт об операции «Ледяной Шип» (1954 год) – документы о ней хранятся в архивах ЦРУ. Код доступа «Альфа-Ноль» – чтение документов без выноса из архива и копирования. Примечание автора).
– Товарищ инженер… Я хочу сжечь тело Вилки – Елена быстро достала и затолкала в «Вьюгу» два «Горыныча». – Но мне необходимо ваше согласие.
– Согласие получено, делайте, – проговорил Иннокентий. – Делайте, что сочтёте нужным. Я полностью вам доверяю.
Елена подняла «Вьюгу» и нацелила её на жалкие останки помощника участкового поселения.
– Вон там, – Серафим указал на кучу валунов. – Вон выход из пещеры. Видимо на улице ночь, вот и не видно.
– Уходите туда. Я сейчас, – Елена посмотрела в сторону озера.
Вода в озере довольно сильно бурлила и оттуда выбирались всё новые и новые шары, что ползли к останкам Вилки. Их было уже полдесятка.
Самый шустрый шар, наконец-то, докатился до останков Вилки и словно «лопнул», выплеснув своё содержимое на останки
Серая жижа облепила несчастный труп и поползла по нему, накрывая какой-то странной, мерзкой пульсирующей плёнкой. Даже капли крови на золотых самородках не остались без внимания – странная серая масса обволакивала их, алчно очищая.
Остальные шары присоединялись к жуткому пиршеству – они лопались, добавляя свою массу к массе собратьев.
Елена достала пробирку и осторожно взяла образец этой серой массы – попав в стеклянный плен, масса тут же прекратила сопротивляться и снова стала изображать обычную неорганическую взвесь.
Отступив на несколько метров, Елена всадила в останки Вилки и опутавшую его плотоядную массу, три выстрела из «Горыныча»! Огненный боеприпас охватил все, сжигая труп и опутавшую его сероватую водяную живность…
Убедившись, что все, что не сгорит – обуглится до состояния золы, и в пищу уже будет непригодно, Елена побрела к Серафиму и Иннокентию
Но тут её в глаза бросилось нечто совершенно невообразимое и, на первый взгляд, немыслимое – пылающий самородок.
Странный самородок, сверкающий золотым блеском – горел. Причём горел ровным, ярким, синим пламенем, ничуть не отличающимся от того, что горело в конфорке газовой плите, когда Елена ставила на плиту чайник с водой.
Елена удивлённо похлопала глазами, а затем заскрипела зубами от злости к себе и с огромным трудом, подавила желание врезать себе прикладом «Вьюги» по голове – в гневе на свою глупость. Это надо же было не видеть очевидного?
Убедившись, что остальные самородки гореть не собираются (видимо им была нужна очень высокая температура – как у горящего фосфора, что использовался в «Горыныче»), Елена побрела к Серафиму и Иннокентию.
– Что вы там увидели?
– Эта взвесь в воде – это микроскопические колониальные животные – они, скорее всего, атакуют то, что приходит в озеро напиться, и съедают всё органическое, что можно найти на берегу, – проворчала Елена, похлопывая по сумке с образцами. – К счастью они медленные и неторопливые – убежать или вырваться от них на суше можно без труда.
– Меня они сумели удержать, – заметил Иннокентий.
– Конечно – они держались за дно. Приклеились к дну и удерживали вас благодаря общей площади своего «тела». Вполне возможно, что они, таким образом, охотятся на животных что приходят попить водички. Ну и как видите – они могут ползать по поверхности, если надо съесть останки чьего-то обеда… Мне кажется, что именно они отполировали здешние самородки в такую форму. Вполне возможно тут есть, фаза прилива или ещё что-то…
– Тогда надо убираться отсюда, пока не наступил прилив. Смотрите, что мы нашли, – Иннокентий указал на аккуратно пробитый в стене проход.
– А вот тут уже били снаружи, – Серафим осторожно осмотрел края пролома. – Причём работали аккуратно – пробили тоннель и тщательно стесали все неровности. И было это ох как давно…
Впрочем, Елена и сама это уже видела – вбитый в стену крюк, на котором висела керосиновая лампа, служащая ранее для освещения места работ, был порядком проржавевший, да и сама лампа выглядела тоже потрёпанной временем.
– По моему этому тоннелю лет сто. Минимум, – поговорила она и достала фонарик. – Держитесь за моей спиной. И посматривайте назад – кто знает, что там ещё из озера вылезет…
К счастью всё прошло довольно спокойно – никто, с гастрономическими предложениями, к Елене и Иннокентию с Серафимом не приставал и они спокойно прошли по пробитому в скале тоннелю до большой пещеры, в которой нашли останки какого-то лагеря.
…Елена, закинув «Вьюгу» на плечо, с интересом рассматривала останки древнего лагеря, который, если судить по раскиданному оборудованию и останкам одежды, был создан как минимум лет сто назад. А то и дольше – Серафим нашёл несколько монет, кои уверенно определил как европейские, времён правления Наполеона Первого над Европой.
– Тут вот немецкие, австрийские монетки и наполеондор… – Серафим положил монеты на стол. – Причём смотрите – эти монетки, они не так, просто в кошельках валялись – их явно использовали как памятные медальоны. Пробили дырки и таскали на шее, как ожерелья. Так иногда делали простые солдаты – они так оставляли себе память об освобождённых от Наполеона страны. Ну, вместо медалей и отличительных знаков. А вот тут мундир, останки висят – явно морской мундир времён Александра Первого…
– То есть этот лагерь – останки экспедиции Российской Империи, что была отправлена в эти края после Наполеоновских Войн?
– Да. Ну… Зачем они сюда приехали – это понятно – вон какой тоннель пробили, причём очень аккуратный. Явно работали не торопясь. А вот золото…
Елена горько вздохнула и, с трудом, сдержала смех.
Воистину, местные очень «точно» прозвали умопомрачение золотом – «золотым дьяволом». Сколько людей погибло, привлечённые золотом келе? Наверняка много – и ведь никто так и не понял, насколько всё было бессмысленно…
– Почему они погибли? И почему никто не попытался искать их?
– Не знаю… Может их убили келе? Но всё равно – они тут пробыли долго, и скорее всего их кто-то сюда привёз. В этой экспедиции участвовали солдаты и рабочие – они должны были оставить документы о себе и своей работе в архивах, – Серафим посмотрел по сторонам. – Ничего не понимаю.
– Скорее всего, документы об их экспедиции были засекречены или утеряны. Такое часто случается, – предположила Елена. – И я считаю, что они были именно утеряны, а потом найдены. Это объясняет экспедицию «трясунов», которую уничтожили келе. Скорее всего, Маркиз Помидор и какой-то из начальников поселения, создали эту экспедицию для поиска золота, опираясь на документы, найденные в архивах. Они собрали людей, провели работу по подкупу некоторых людей из поселения и пригнали сюда экспедицию, для поиска «полой земли».
– А в итоге оказались правы, ага? Тут есть полая земля, населённая совершенно невероятными чудовищами… – Серафим покачал головой. – Мне кажется, их эти чудовища – келе отравили – выдохнули в них свои наркотические газы… ну они и выскочили из пещеры на свежий воздух. А там и умерли… И их съели.
– Надо будет взорвать тут всё. Весь склон этих гор, – проговорил Иннокентий. – Эти горы убили очень много людей.
Елена села на колени и осмотрела пол. Пол был грязный, пыльный занесённый надутым мусором. Снега, правда, тут не было – из подземелий тянуло тёплым воздухом, что мигом расправлялся с заносимыми снежинками…
Встав, она обошла пещеру, осматривая стены, трогая прогнившие скамьи и взломанные побывавшими тут раньше нелегальными добытчиками золота, сундуки. «Трясуны» тут явно перешарили всё что можно – даже утащили отсюда оружие, пороховницы и пули.
Однако Елена знала о том, что и в былые годы члены экспедиций редко доверяли простым людям, которые выполняли «черновую работу» и всегда делали тайники, что бы прятать ценности от остального коллектива… Нужно было, только уметь искать. А уж искать Елена умела на совесть – этому её учили в Биоинституте с малых лет опытные государственные инструкторы, и даже специально для таких уроков переведённые из лагерей воры, поднаторевшие в искусстве искать спрятанное.
Тайник оказался, что называется, «на виду» – его сделали прямо под порогом – тремя толстыми плитами из камня.
Отвалив один такой камень, Серафим и Елена вытащили толстую книгу из пергамента, два мешочка с золотыми и серебряными монетами, дубинку из уже знакомого бакулюма моржа, осколок странного предмета, похожего на сломанный пополам зуб и ещё одну пороховницу из панциря черепахи под основание набитую шариками «сомы». Так же Елена нашла необычную вещь – пачку металлических пластин, на которой кто-то рукастый и предприимчивый выгравировал весьма юных (даже очень юных) девушек, без одежды и в фривольных позах.
Завершал список кожаный мешок набитый непонятной трухой. Их горловины торчала трубка, в которой Серафим и Иннокентий безошибочно узнали трубку для курения опиума.
– Да уж… Века сменяют друг друга, а изымаемый у рабочих нелегальный «груз» (прозвище личных вещей. Примечание автора) остаётся всё тем же… – проворчал Иннокентий, осмотревнаходки.
***
«Давным-давно, ещё до начала Мировой Войны, я повстречал в Италии одного путешественника и исследователя – американца Эйнджела Снарка-Младшего. Странный был тип, что ни говори, однако без его помощи и советов мне бы никогда не удалось найти способ создать «камни Парацельса».
Хотя кого я обманываю? Именно Снарк указал мне на возможность существования этого вещества – мне понадобилось почти тридцать лет, чтобы создать «камни Парацельса» заново.
Кстати, это было не так сложно – в Средние Века такое умудрялись делать на оборудовании тринадцатого века. А что говорить об оборудовании 1925 года? Самое главное было – поверить в то, что такое возможно, ну и… ну и найти деньги.
С деньгами, скажу тебе, по секрету, было тяжело – Веймарская Республика это тебе не Германская Империя. До Мировой Войны мы, немцы, владели половиной мира и самой совершенной промышленностью. А сейчас – выпрашиваем деньги у других стран и спокойно смотрим, как нас грабят наши соседи… «горе побеждённым»? Ну как бы не так – весь мир ещё убедится, что немцы отстаивают свою свободу не золотом, а железом… (последние слова в письме были затёрты – их удалось восстановить только при помощи тщательной работы в криминалистической лаборатории Новгорода в 1955 году. Примечание автора).
Вы посмотрите на меня… Даже сейчас, когда я уже понял ЧТО сотворил – я не могу избавиться от той ненависти, что сжигает меня… Снарк был прав, когда сказал, что ненависть помогает творить чудеса, но она же – могильщик твоих самых лучших чаяний.
Создать «камень Парацельса» мне удалось без труда, как я говорил – несмотря на его невероятность, он довольно простой по рецептуре. Хотя там было одно… очень редкое вещество. Я не буду тебе описывать его – скажу только то, что именно это вещество вошло в русский фольклор как «живая и мёртвая вода» – вне сомнения, те работы, что я делал – делали и стародавние времена. Так вот – без этого вещества «живой воды» «камень Парацельса» не работает.
Я проверил работоспособность «камня Парацельса» – наши молчаливые помощники из СА (да-да, мне помогало именно СА знаменитого Рема, а не СС Гитлера), доставили мне несколько подопытных. Я вырастил в колбах органы живых существ (взял от разных видов) и вшил их в их организмы, на место удалённых.
Всего было десять подопытных – умер только один, и то – из-за небрежности моего помощника, что занёс заразу в его тело при операции.
Остальные выжили. Более того, органы, которые я пересадил, они быстро «вросли» в тело, заменили удалённые. Никаких следов болезни или неприятностей для пациентов замечено не было.
В общем, после этого я начал работать над проектом «Хумбаба». Скажу сразу – это было нечто монструозное. Полностью искусственное существо, которое надо создать «в пробирке» и вырастить для уничтожения целых армий противника.
Видел бы ты, что я создал! Даже мне не по себе от того, что я натворил. Если такая сила, когда-нибудь вырвется из-под контроля… (последние слова в письме были затёрты – их удалось восстановить только при помощи тщательной работы в криминалистической лаборатории Новгорода в 1955 году. Примечание автора).
Я тогда не понимал, почему же в Средние Века и в Древней Руси, отказались от применения этого удивительного вещества…
А потом понял.
У «камня Парацельса» есть один недостаток. Он полностью гасит у созданного с его помощью существа агрессию. Ты понял? Нет агрессии. Каким бы чудовищным ты не создал «гомункула», он не станет агрессивным. Он не будет нападать на других, кроме как из чувства голода или самозащиты.
Для гомункулов совершенно не понятна сама суть такого термина как «война». Они абсолютно бесполезны в военных действиях. Они не станут сражаться – они убегут с поля боя.
Всю свою жизнь я потратил на то, чтобы создать что-то совершенно бесполезное.
Снарк был прав, когда говорил, что «остерегайтесь применять знания созданные не вами – ибо неведомо нам, для чего они нужны».
Личное письмо учёного Роберта Фуджира, адресованное кому-то в СССР (установить имя адресата не удалось). Письмо было найдено только в 1978 году среди документов, которое США получили из Германии в 1945 году.
В посёлок вернуться удалось без труда, поскольку Вилка оставил свои аэросани у пещеры. По прибытии в поселение Иннокентий быстро установил, что Вилка передал в больницу одного из рабочих, что пострадал от светящейся слизи, заправил аэросани до упора и умчался, назад сославшись на прямой приказ Иннокентия.
Так же выяснилось, что светящаяся слизь, которой так ловко и метко орудовали келе, оказалась далеко не простой – все кто в ней был перемазан, или хотя бы прикоснулся к ней незащищенной частью тела – заболели.
Поскольку Бобров по-прежнему пребывал без сознания, то все медработы легли на плечи заместителя – мрачного, жутко тощего парня, по прозвищу Костлявец.
Елена, вернувшись из поездки, отправила «Айзек» в стирку, а сама – ушла в душ, где Валентина, и та молоденькая медсестра, что сообщала о пропаже Боброва, оперативно отмывали её от керосина, грязи и следов слизи келе.
Медсестра, которую звали Каря, рассказала, что симптомы заболевания начались где-то через два-три часа. Они характеризовались резким повышением температуры и странными судорожными движениями мышц, а так же невероятной сонливостью. Иными словами люди просто засыпали, будучи неспособными даже ходить.
В данный момент все, кроме Елены и Серафима, кто контактировал с этими светящимися чернилами келе, пребывали в странном состоянии, схожем с анестезией. Они крепко спали, хотя и реагировали на внешние раздражители.
– Поставьте антибиотики, – проговорила Елена, выйдя из душа и скручивая волосы в узел, что бы выжать их как следует. – Полагаю что это действие микроорганизмов из чернил.
– Микроорганизмов?
– Ну да. Дело в том, что эта светящиеся чернила – это ни что иное как особый вид бактерий, что светятся в темноте. Головоногие часто используют эти чернила для того, что бы ослеплять противника – в глубинах моря, где постоянный мрак – вспышка такого сияния в глаза противника, что привык к полной темноте – очень болезненна, – объяснила Елена. – Сильно подозреваю, что болезнь вызвана именно этими бактериями.
– Это опасно?
– Честно говоря, не знаю, но попробую предположить, что для людей эти микробы опасности не несут – скорее всего тут дело не в заражении, а в работе нашей иммунной системы, что подавляет и уничтожает эти микробы. Обязательно возьмите у заболевших анализы и проверьте на мёртвые микроорганизмы. Вы уже сделали соскобы с одежд и личных вещей пострадавших? Надо изучить эти бактерии как следует.
– Костлявец запретил это делать и велел всю одежду и снаряжение немедленно сжечь, – проговорила Каря. – Сам и сжёг, и даже лично присутствовал.
– Что-о-о-о?! – возмутилась Елена. – Он спятил?!
– Он сказал, что не может допустить присутствия заразы в больнице и в посёлке… – Каря вздохнула. – Но вы не беспокойтесь, я знала, что вы захотите исследовать эту светящуюся гадость и сделала соскобы со всего, до чего руки дошли. И убрала пробирки. Только Костлявцу не говорите об этом, он слишком рассвирепел. Он боится, что эта штука – заразная, и что если не принять мер, то весь посёлок заразится. Как бы вас в карантин не посадил…
– Не беспокойтесь, я ему кое скажу… – Елена скрипнула зубами. – Он у меня мигом научится не путать науку и бюрократию. Кроме того особо не переживайте – сюда уже вылетел спецборт из медицинского института, с врачами более высокого класса и специалистами из КГБ. Могу вас уверить – их очень заинтересует, для чего заместитель главного врача занимается целенаправленным уничтожением улик.
– Ну, он так то действовал по инструкции… Одежда и вещи подвергшиеся заражению или вступившие в контакт с неизвестной инфекцией, должны быть уничтожены.
– Только после сбора образцов заразы и согласования с другими врачами, – отрезала Елена, подходя к зеркалу, что висело в «предбаннике» душевой комнаты и рассматривая себя.
В зеркале отразилось нечто, жутко похожее на привидение – бледная кожа, впалые щёки – всё тело покрыто синяками и кровоподтёками – даже «Айзек» не мог отразить силу от некоторых ударов.
В общем зрелище то ещё.
…Костлявца искать не пришлось – он стоял прямо в коридоре и вертел в руках «Вьюгу».
– Так, это что такое, товарищ заместитель главврача? – ледяным тоном поинтересовалась Елена, застёгивая верхние пуговицы халата. – Вам не кажется, что вы себе много позволяете? Кто вам разрешил брать спецсредство?
– Да ладно, я просто его посмотреть взял, – ухмыльнулся Костлявец. – Но вообще я пришёл вас осмотреть. Насколько я знаю, вы и Серафим единственные, кто имел контакт с этой заразной дрянью, от которой у меня все палаты в больнице забиты. Правильно?
– Да. Это так. И что?
– Просто это странно – у вас нет никаких следов заражения этой непонятной болезнью.
– Возможно, если бы вы закончили какой нибудь медицинский университет, или отучились нормальном мединституте несколько лет, то вы б знали о таком эффекте как «реакция иммунной системы». Именно с ней мы сейчас и имеем дело. То, что вы считаете болезнью – это просто ответ защитной системы организма, на попадание в тело бактерий из которых состояли светящиеся чернила келе. Сами бактерии для людей опасности не несут и более того – заразить не могут. Я и Серафим не болеем, потому что вся эта зараза нейтрализована в наших организмах. Кстати, я попрошу вас, немедленно, пройти со мной к главному инженеру.
– Это ещё зачем? – удивился Костлявец.
– Необходимо поставить его в известность о том, что вы, по каким-то причинам, остающимися для меня неизвестными, активно мешаете. Для чего вы приказали сжечь всю одежду людей, что участвовали в обороне поселения?
– Потому что она содержала заразные вещества. Люди что касались этой слизи светящейся – потом заболели. А значит что? Это значит, что она была заразна. И я её приказал уничтожить… – Костлявец растянул губы в усмешке. – Я поступил правильно. Кто угодно поступил бы так на моём месте.
Елена протянула руку к Костлявцу и послала ему очаровательную улыбку.
Несколько секунд заместитель врача явно колебался – отдавать оружие Елене он не хотел, это было хорошо видно. Но и спорить с ней тоже желания не было, учитывая место работы Елены. Несколько долгих секунд Костлявец боролся с собой, а затем, вспомнив Гаврилу, отдал «Вьюгу».
– Знаете, я слышала такую интересную историю – в славном городе Новгород жил да был санитар из студентов, что не смог осилить даже первый курс медицинского ВУЗа. Поэтому он поступил работать в сумасшедший дом – тоже простым санитаром. В местечко, что известно как «Мёртвый корпус» – отделения для больных с необратимыми повреждениями головного мозга… – Елена послала помрачневшему Костлявцу очаровательную улыбку. – И вот туда как-то раз привезли молодого студента, что как раз закончил учёбу, а отмечая это дело, так перебрал с выпивкой, что получил травму головы. Несовместимую с разумной жизнью. Ну и санитар, как я слышала, украл документы этого бедняги и, присвоив себе его имя, отправился в новую жизнь… Красивая сказка, согласны?
– Ключевое слово – сказка, – проворчал немного побледневший Костлявец.
– Да… Согласна. Счастливая сказка – с ужасным концом, – Елена вздохнула. – Ну, так что, идём к Иннокентию?
…В кабинете Иннокентия был и Бегемот, что подписывал какие-то бумаги. Увидев Елену, он натужно улыбнулся.
– Товарищ старший лейтенант, боюсь, что ваш визит сюда надолго запомнится… Я вас, кстати, искал. Нужно подписать документы о том, что вы изъяли у нас взрывчатку для своих нужд. Иннокентий уже всё подготовил – но необходима ваша подпись.
– Хорошо… – Елена подписала документы. – Мне нужно разрешение на уничтожение горного склона в Угодьях Келе.
– Зачем? – прищурился Бегемот.
– Я уже сказал тебе – там дело очень сложное. Нужно запечатать как можно больше горных пещер. В идеале – взорвать весь склон, чтобы замуровать норы и пещеры.
– Ладно, сделаем… – проговорил Бегемот.
– Я вот только одного не пойму – полагаете, что эти твари, не могут прорыть новый тоннель? – поинтересовался Василий, что сидел за столом и покатывал меж пальцами крупные шарики от подшипника.
– Дело в том, товарищ участковый, что мы имеем дело с очень уникальным случаем – эти существа – келе, они попытались напасть на нас только по той причине, что у нас было то, что их привлекает. А именно – взрывчатка США.
– Не совсем понимаю, – протянул Костлявец.
– А что понимать? Это взрывчатка привлекала их, ввергая в своего рода безумие, заставляя ползти за ней на целые десятки миль. В том веществе, из которого её создали, явно есть что-то необычное. То, что заставляет этих существ бросать всё и ползти за ней, – Елена села в кресло и расслабилась. – Они готовы на всё, что бы добраться до неё. Это совершенно нетипично для людей, но вполне понятно для животных.
– Вы точно уверенны, что эти головоногие все перебиты? – проговорил Бегемот. – Мы потеряли много людей из-за них. Я бы хотел затеять взрывные работы, только убедившись, что людям ничего не грозит.
– У меня есть основания полагать, что эти существа, по крайней мере, те, что вылезли на поверхность, перебиты, – проговорила Елена. – Что до опасности – в этих горах тысячи пещер и нор, через которые эти существа могут выбраться. Поймите правильно – только взорвав хотя бы часть этих гор, мы можем немного защититься от них. То, что случилось тут – это недоразумение и случайность. Не будет больше этого американского «Камнелома», не будет и нападений келе. Ну, разве что кто случайно пойдёт в их норы.
– А их там не могло быть только пятеро? – проговорил Василий, и посмотрел на Елену, исподлобья. Может, мы их всех перебили?
– Нет-нет. Их там много. Я считаю, что там очень устойчивая популяция, насчитывающая сотни таких вот существ. Поверьте мне. Сами понимаете, какой опасности мы подвергаем себя.
– Хорошо… – Иннокентий отложил подписанный лист. – Мы начнём работу по подрыву склонов Угодий Келе…
– Товарищ Громов. У вас есть что сказать? – Бегемот посмотрел на Костлявца.
– Ну… Есть. Товарищ главный инженер – боюсь, что часть людей, просто не сможет работать. Они отравлены этой дрянью – светящимися чернилами келе… Они пролежат… ну не знаю. День или два…
– Товарищ главный инженер, в этом случае я считаю, что действительно стоит немного подождать, – проговорила Елена. – Я считаю, что ваши люди отравлены светящимися чернилами келе. Это не совсем отрава – просто в кожу впитались светящиеся бактерии, которые и заставляют светиться чернила этих келе. Организм ваших людей с ними сражается и, скорее всего, они скоро придут в норму.
– У меня тут навалом другого народу, что отлично может справиться с подрывом, – проговорил Иннокентий.
– Это так. Но я бы хотела иметь своего рода резерв. На тот случай, если дела пойдут не так.
– А что может пойти не так? – поинтересовался Иннокентий. – На мой взгляд, всё должно пойти нормально.
– Мало ли что? Не забывайте – мы имеем дело с нестандартной ситуацией. Я бы не хотела отправлять людей на совершенно неоправданный риск. Давайте не будем спешить. Начнём работу только когда у нас будут все на ногах.
– Ладно… – Иннокентий кивнул. – Будет вам время. Громов, что ты мне хотел сказать?
– Я бы… надо Серафима и старшего лейтенанта поместить в карантин. Под временный арест. Поймите правильно – у них нет никаких симптомов той болезни, что вызывают светящиеся… чернила. А это странно. Подозрительно. Вдруг они будут как «Тифозная Мэри»? Сами не болеют, а других – заражают? Вы готовы нести такую ответственность?
– Я ценю твою озабоченность, но полагаю, что у старшего лейтенанта есть своё оборудование, которое позволит ей вычислить любую… заразу. Кроме того завтра прилетает спец борт из Свердловска, с врачами и сотрудниками КГБ. Он возьмут ситуацию под контроль и помогут разобраться с ней. Посему я считаю, что меры, которые ты хочешь предпринять – вполне понятны, но несвоевременны, – Иннокентий отложил в сторону перо, и, закрыв чернильницу, посмотрел на Бегемота. – Я полагаю, что вы поняли задачу? Наберите людей и взрывчатку. Мы проведём серию взрывов – обрушим склоны Угодий Келе, перекрыв путь этим существам наружу. Это план на ближайшие два дня.
– А что с золотом делать будем? Ну, тем, что там нашли? Бросим? Сделаем вид, что его не было?
– Золото… Полагаю, что опасность, что исходит от келе, делает невозможным добычу этого металла. В любом случае завтра мы установим связь со Свердловском и Москвой и узнаем, что нам делать.
– Что, радиостанцию уже отремонтировали? – удивился Василий. – Я думал этот урод, Гаврила, там всё разнёс.
– Да. Он умеет ломать…
– Гаврила – один из солдат РОА, проходивший обучение в диверсионных войсках Вермахта, – проговорила Елена. – Конечно, кому как не ему учиться ломать и уничтожать. Он разломал несколько незаменимых деталей, и пока мы не получим из города нужные запчасти…
– Попрошу особо не паниковать, – проговорил Иннокентий, подтягивая к себе лист бумаги. – В Свердловске имеют весьма яркое представление о том, чем мы тут занимаемся. Могу вас уверить, что после того, как оборвалась связь, там уже собрали самолёт со всем, что может только пригодиться.
– Откуда они знают, что у нас могло сломаться? – удивилась Елена.
