У девушки явно были пунктики насчёт неприкосновенности собственной персоны, потому что когда изрядно озябший ночью Хел потянулся к ней, чтобы обнять и погреться об её тёплое тельце, она моментально проснулась, открыла глаза и хриплым со сна голосом пообещала ему ампутацию нескромных конечностей. В эту ночь Хел рисковать больше не решился.
Утром Черил, оставаясь такой же хмурой, не склонной к милосердию колючкой, несильными пинками подняла его. Хел потащился по мокрой траве, ещё прихрамывая и тихо ненавидя весь мир. Дорога вела их то вверх, то вниз, и это тоже вызывало недовольство Хела.
– Горы, горы, чёртова Албания – сплошные горы, – бормотал он себе под нос.
– Горы, – согласилась ворчливо Черил. – И чёртова Албания, и Греция тоже. Лучше учить географию надо было. Нет чтобы попросить высадить тебя на главной аллее Ниццы.
Спустя час ходьбы Хел сменил пластинку.
– Я есть хочу.
– Я тоже, – огрызнулась Черил. – Но терплю, как видишь.
– Ты старая. А я ещё расту.
Наглость блондинчика границ не имела. Старая? Девушка остановилась, демонстративно повернулась к нему спиной, да ещё и руки на груди сложила.
– Что такое? – парень был искренне озадачен.
– Поход закончен, – проинформировала его Черил. – Я не потерплю капризов и такого отношения к себе. Можешь продолжать экстрим-тур самостоятельно. Прямо на курсу, в одном или двух километрах, – она начала указывать направление руками, на манер стюардессы в самолёте, – озеро Преспа. Здесь оно узкое, переплыть не составляет труда. Сразу за озером слегка уклоняешься вправо и километров через двадцать будет город Заградец. Если же, перейдя озеро, повернёшь вправо круто, вниз с гор – доберёшься до Трена, но до него расстояние поболее будет.
Блондин торчал за её спиной, не осмеливаясь прикоснуться.
– Черил, ну ты чего? Куда я пойду один? Я и в Лозанне способен потеряться.
– Какая трагедия, – Черил строптиво повела плечами.
– Черил, – парень имел наглость дёрнуть её сзади за прядь волос. Девушка, не прошло и секунды, кинулась на него разъярённой змеёй, Хел упал, и они оба покатились по склону, переплетя руки и ноги. Хел замер сверху, любуясь сверкающими глазами, ярким румянцем на щеках девушки. Время остановилось, оба забыли, как дышать. Черил, не думая, приоткрыла губы. Усугубляя страдания Хела, облизнула их. Парень со стоном отвернулся.
– Что?! – толкая его в грудь, в ярости закричала Черил. – Слишком старая для тебя?
Сидя в траве, Хел тёр рукой лоб.
– Глупая ты. Но чертовски красивая, надо признать. Только романа нам сейчас не хватало. У меня и опыта-то в этом никакого нет.
Черил, пряча взгляд, сверкающий женским удовлетворением, отряхивала уже порванную юбку. Его искренность была куда очаровательнее прежнего поведения.
– Пойдём, – она протянула парню руку. – Надо поторопиться. Не хочу я снова ночевать в лесу.
Но заночевать – правда, не на голой земле, а в брошенной времянке дровосеков – им всё же пришлось. К этому времени до Заградца оставалось предположительно не более десяти километров. Нога Хела болела, он хромал всё сильнее, и скорость передвижения падала. В компенсацию своей неуклюжести Хел набрал в лесу для них двоих ягод – после консультации с Черил, какие из них есть безопасно. Был небольшой запас воды, Черил её набрала из озера, поразительно чистого и холодного для этого времени года. Она объяснила, что в горной части Албании туристов практически не бывает, да и вообще туризм не наполняет бюджет этой страны. Дороги неважные, отельный бизнес не развит, политическая ситуация далека от стабильности. В соседней Греции они встретят больше европейцев.
Во времянке они нашли заготовленные дрова и смогли разжечь огонь. Ещё там была банка консервов – промучившись полчаса, Хел смог криво открыть её брошенным там ножом без рукоятки. Черил нашла довольно выношенную толстовку и с удовольствием рассталась со своей помпезной розовой блузкой, уже ни на что не годящейся. Черил сожгла её в очаге, пояснив изумлённому Хельмуту, что верит в колдовство вуду и никогда никому не оставляет своей старой одежды, а также волос и ногтей. Хел нашёл это очаровательным. Спали они на полу, прижавшись друг к другу, и Хел всё ждал, когда же Черил начнёт жаловаться на неудобства, но девушка, казалось, относилась к более чем скромным бытовым условиям как к должному. Не может быть, чтобы дочь человека, в собственности которого имелся даже вертолёт, когда-то жила так! Самому Хельмуту Гедлеру спать на полу не нравилось. Однако быть постояльцем психиатрической клиники куда менее приятно. Хел в очередной раз с теплотой вспомнил Юлию Файгофф, надеясь, что у неё не возникло неприятностей.
– Почему ты улыбаешься? – с сонным любопытством поинтересовалась Черил. Хел только крепче обнял её, рассудив, что на данном этапе их знакомства ей, пожалуй, рановато знать, клиентом какого заведения он был ещё недавно.
– Спи, Вишенка.
И в первый раз Черил не зарычала на него.
В Заградец, город маленький, всего несколько десятков одноэтажных домов, они вошли как раз перед обедом. На подступах к нему с невольными туристами случилось забавное происшествие – по крайней мере, Черил посчитала его таковым. Их атаковало стадо баранов. Ну, как атаковало… Меховые мешки по пояс Хелу ростом апатично окружили их, продолжая щипать траву, но и интересуясь заезжими гостями. Хел моментально запаниковал – он никогда не видел домашних животных крупнее эрдельтерьера, начал озираться по сторонам в поисках пастуха. Черил светло улыбнулась ему, оттолкнув голову наиболее не равнодушного к ней барана.
– Это называется обитатели дикой природы, – не очень успешно гася смешки, пояснила она. – Из их шерсти делают одеяла, одежду, из мяса…
Хел издали показал озорнице кулак, относимый в сторону общим движением стада. Повернув голову, Черил пронзительно свистнула. В ответ донёсся такой же свист, и, к своему облегчению, Хел разглядел спешащего к ним мужчину в высокой шапке. Рядом бежали пегие собаки, они сразу же принялись восстанавливать порядок. Бараны сдвинулись, освобождая Хела и Черил, а албанец начал извиняться перед ними на очень плохом английском, прижимая руки к груди. К удивлению Хела, Черил ответила так же по-английски, хотя ему казалось, что она знает язык гор. Она коротко спросила про Заградец, и пастух, прощаясь, показал в сторону уже различимых домиков с красными черепичными крышами. С гор туда вела утоптанная дорога – может быть, об асфальте, телевидении и водопроводе здесь знают только в теории? Черил хмыкнула, когда он задал ей этот вопрос.
– Да нормальный город, я была в нём как-то проездом. Правда, в таверне не ночевала. Нам и сейчас немного надо – помоемся, поедим и будем договариваться о поездке до границы. У тебя как с деньгами?
– Примерно тысяча швейцарских франков. Здесь можно взять машину напрокат? – оживился Хельмут.
Девушка посмотрела на него с сожалением.
– Это деревня, котик. Лучший вариант транспорта, что нам светит, если договоримся – телега с лошадью.
Она вздохнула.
– И франков твоих они в глаза не видели, значит, посчитают их фальшивыми. В Албании в ходу леки, у меня их, конечно, нет, я же не планировала твоего появления. Есть немного греческой валюты и доллары, попробуем предложить то и другое. Граница с Грецией недалеко, возможно, они ведут обмен товарами.
– И за наши деньги они нас смогут довезти только до границы? – в голосе Хела явно слышалась стойкая нелюбовь к пешим походам, укоренившаяся в нём на всю оставшуюся жизнь.
– Да я бы сама предпочла доехать хотя бы до Кастории, – вздохнула Черил. – Кстати, – она огляделась, увидев невысокую каменную ограду, присела на неё и приглашающе похлопала рукой рядом, – нам давно пора это обговорить. Куда ты хочешь попасть в конечном итоге?
Хельмут хмуро на неё взглянул, но девушка поняла, что эмоция относится не к ней, а к его неопределённому положению.
– Не знаю я. Я в бегах, Черил, должен спрятаться как можно лучше.
– В бегах от правосудия? – голос девушки звучал легко, но в карих глазах мерцало напряжение. – В чём состоит твоё преступление?
– Правосудие со мной вроде уже разобралось, но вот любящий дядюшка не успокоится, пока не увидит моего трупа. Я стою между ним и деньгами.
– А, деньги… – Черил зевнула, было понятно, что тема капитала ей привычна и возбуждения не вызывает. Девушка спрыгнула со стенки. – Если выбирать из самых глухих мест, этот город очень даже подходит для укрытия. Только что ты в нём будешь делать, пойдёшь в пастухи? – она хихикнула, радуясь собственному остроумию.
– Я албанского языка не знаю, – проворчал парень. Объектом насмешек ему быть не нравилось.
– Здесь он не в ходу. Ближе к границе с Грецией живут македоняне, немного румын и цыган. У них своё наречие, захочешь – выучишь.
Хел посмотрел на прочные, но скромные строения городка.
– Нет, пожалуй. Мне нужен город побольше. Цель не только в том, чтобы спрятаться от дяди, но и чтобы однажды вернуться с незапланированным визитом.
Черил, подпрыгнув, захлопала в ладоши.
– Месть, месть, обожаю! Это так по-гречески! Придётся ради этого зрелища ещё чуточку потаскать тебя за собой.
Разговора с местным населением у них, конечно, не состоялось – люди смотрели на Хела и Черил внимательно, без враждебности, но не понимали. Пришлось даже в таверне обходиться языком жестов. Два пальца, второй этаж, где располагались гостевые комнаты, жест «ложка ко рту», ладонь под щёку и закрытые глаза, прикосновение к своей грязной одежде и самое главное – деньги на стойку. Хозяин таверны заулыбался именно в последний момент, начал кивать, показывая, что всё понял. Хела и Черил отвели наверх по скрипучей лестнице, две хихикающие румяные полнощёкие девушки – вероятно, дочки хозяина – притащили им бадейки с почти горячей водой, одинаковые рубахи из грубого полотна, юбку и коротковатые брюки. Путешественники с наслаждением вымылись, переоделись и с двух сторон вцепились одновременно в блюдо, полное кусков светлого тушёного мяса, по вкусу похожего на крольчатину. К мясу жена хозяина положила несколько кусков хлеба и сладкий перец, а также кувшин красного домашнего вина. Хел не стал сравнивать его с коллекционными экземплярами из подвалов отца, иначе Черил прикончила бы кувшинчик раньше эксперта. Оба в состоянии лёгкого одурения от сытости, усталости и алкоголя, они растянулись прямо на домотканом коврике на полу.
– Надо идти искать старосту и договариваться о поездке, – простонала Черил.
Хел моментально закрыл глаза.
– Я не пойду. Реши проблему, женщина!
– Сейчас решу, – с ленивой угрозой девушка шлёпнула его по животу. – Поднимайся, чревоугодник! С другой стороны, – она задумалась, ловя мысли, которые скользили в голове мутно и медленно, будто медузы в море, – бедняга только пришёл домой с работы, ему бы поесть, отдохнуть… – Хел согласно похрапывал рядом, и Черил сама закрыла глаза. Оба проспали на коврике до утра.
Деньги произвели на старосту хорошее впечатление, но ехать дальше границы он отказался наотрез.
– Там только горы, – пытался он втолковать незадачливым путешественникам, пользуясь небогатым запасом английских слов и восполняя пробелы руками. – Сёла совсем маленькие, десять, двадцать человек, еды мало. Меняют шерсть коз на еду у нас. Зачем ехать туда?
– Не туда! – Черил начинала злиться, глядя в его широкое дружелюбное лицо, полное безмятежности. – Нам в Кастраки надо!
– Очень далеко. Лошадь не идёт через горы.
– Давай купим лошадь! – дёргая девушку за рукав, взволнованно предложил Хельмут. Перспектива топать на своих двоих десятки километров не вдохновляла.
– Денег не хватит, – уголком рта ответила Черил, да и староста уже качал головой.
– Лошадь нет, лошадь нужна. Баран купи.
– Угу, и верхом на баране через горы!
Староста заулыбался, похоже, его английского хватило, чтобы оценить картину.
– Баран вкусный.
Хел сдался.
– Лучше продайте хорошие ботинки.
Всё сложилось не так плохо, как опасались Хельмут и Черил. За вполне приемлемую сумму их отвезли на телеге к месту встречи с греческими крестьянами. Надо говорить «эллинами», поправила его Черил, греками этих людей и Грецией страну называют только иностранцы. Вероятно, эти бородатые, скудно одетые люди были не самыми выдающимися детьми Эллады, но Черил в их компании прямо расцвела. Она щебетала и щебетала всё время на странном языке, будто бы состоящем из бурунов, порогов и маленьких округлых камешков, отшлифованных морем. Хелу этот язык определённо нравился. Зная за собой талант к лингвистике, он думал, что через пару недель подражания сможет произнести первые осмысленные фразы. А если его обучением займётся Черил Алессандрос… милая темноглазая Черил… черта с два они что-то освоят, кроме поцелуев.
Бородатые эллины явно обрадовались встрече с греческой девушкой, так мило и непосредственно болтающей с ними, интересующейся их жизнью. К тому же она была пришельцем извне, из большого города, предполагал Хельмут, может быть, из Афин. Новости внешнего мира оживляли их скромную жизнь, полную борьбы за существование. Так что прелестная Черил и несколько менее привлекательный Хельмут за компанию с ней передавались из одной деревушки в другую своеобразным факелом мира, с максимальной учтивостью и уважением. Их даже кормили и укладывали спать между перемещением с повозки на повозку, категорически отказываясь брать плату за своё гостеприимство. По пути Хел приобрёл пару полезных навыков, например, его научили колоть дрова, а Черил продемонстрировала своё умение доить коз. Хельмут всё чаще задумывался, что же у неё за родители, нашедшие среди забот о своём богатстве время дать дочери такое полезное практическое образование.
Их великий путь на восток закончился на склонах горы Вигла, спустившись с которой – хвала надёжным крестьянским башмакам! – Хел и Черил оказались в кипящем котле цивилизации. По меркам горных сёл, где они ночевали уже на протяжении девяти дней, греческий город Кастория казался почти столицей. Оживлённо снующие автомашины, велосипеды, люди, асфальтированные улочки, сбегающие вниз к озеру, трёхэтажные и даже кое-где высотные здания. Кафе, магазины… кинотеатры…
Хельмут не мог усидеть в их комнате в отеле, всё порывался бродить по улицам, прикасаясь, в том числе руками, к цивилизации. Черил довольно сухо информировала его, что эллины, конечно, нация эмоциональная, но даже греческая astynomia, полиция, испытывает стремление арестовать человека, который ни с того, ни с сего неожиданно падает на колени посреди улицы и начинает покрывать пылкими поцелуями асфальт. На второй день нахождения в цивилизации, и вправду попав под внимание пристального взгляда полицейского в форме, Хел внял здравому смыслу.
Мало-помалу он приходил к мнению, что Черил не просто умная, но – что важнее – она гораздо умнее его. Черил знала жизнь. Она разбиралась в дипломатии и быстро соображала. Умела водить машину и ездить верхом. Внешне была куда привлекательнее Хела. От неё всегда приятно пахло, даже по соседству с горными козами. С которыми она тоже умела обращаться.
Понимала ли Черил Алессандрос, что вот так, без особых усилий со своей стороны, обзавелась поклонником на всю жизнь? Скорее да. Взгляды Хельмута льстили её самолюбию, а видеть, как смущается и краснеет молодой человек, было довольно весело.
В Кастории они провели четыре дня, восхищаясь благами цивилизации и красотами этого города. В древней Кастории действительно было на что посмотреть – одних только церквей и памятников почти сто штук; однако и тут между путешественниками наметилось разногласие. Ноги Хела всё время стремились увлечь его к архитектурным памятникам, к озеру Орестиада, погулять среди яркой зелени и посмотреть на кормящихся пеликанов. По дороге к озеру Хел неизменно терял свою спутницу, глаза которой уводили её вслед за роскошными приманками – мехами, манто и шубами со всех сторон. «У тебя, что, нет дома шубы?» – удивлялся Хел. Черил вздёргивала свой прелестный носик, сверлила его мрачными взглядами и нехотя признавалась, что, конечно, есть, натуральные и недешёвые, хотя ей как экологу ООН стыдно в этом появляться на людях. И здесь, в мировом центре меха, её притягивает к себе красота исполнения, а вовсе не души миллионов невинных зверьков, парящие над этими шубами.
В пятницу Черил потащила Хельмута на автовокзал. Только что ему стало известно, что следующей точкой их маршрута станет город с названием Лариса и какая-то загадочная dromologia должна им подсказать, как туда добраться. Дромологией оказалось обычное расписание движения автобусов. Хел ничего не мог понять в названии населённых пунктов, написанных по-гречески, поэтому философски любовался рядами одинаковых зелёных автобусов, по-военному чётко и явно по команде диспетчеров въезжающих и покидающих площадки автовокзала. Потом ему надоело, и он принялся изводить Черил вопросами, зачем они едут в Ларису, почему именно туда и что там можно увидеть хорошего.
– Мы не будем задерживаться там, – девушка пожала плечами. – Пообедаем и арендуем машину. А пока есть время до отхода автобуса…
– А дальше куда поедем?
Черил сверкнула на него глазами. Уже в таком молодом возрасте она проявляла все задатки будущей властительницы семьи и дома.
– А пока есть время до отхода автобуса, – с нажимом повторила она, – давай зайдём в банк и обменяем твои франки на более приемлемую в Греции валюту. Лучшего места, чем Кастория, для этого не найти. Меховые дельцы здесь принимают и юани.
Дорога в весьма комфортабельном, по меркам телеги, автобусе заняла около трёх часов. По пути Черил сказала, что планирует спрятать Хела от возможного преследования у своего дяди, брата матери, живущего на побережье Эгейского моря.
– Дядя Василиос довольно приятный человек, – со слабой улыбкой делилась Черил. – Он рыбак, но всё свободное от ловли время просиживает на завалинке, покуривает и пьёт пиво. К узо, греческой анисовой водке, дядя равнодушен, а пиво любит. С удовольствием сплетничает вечера напролёт с другими рыбаками и будет расспрашивать о тебе и обо всей твоей семье до седьмого колена. Он очень любопытен, хотя не склонен к аналитическому мышлению и каких-то нестыковок и недомолвок просто не замечает. Сам думай, чем поделиться с ним. Есть время придумать какую-нибудь легенду. Местный шеф полиции по четвергам играет с дядей в нарды.
– Считаешь, там безопасно? – парень, не отрываясь, смотрел в окно на сменяющие друг друга поля и предгорья.
Черил вздохнула.
– Другого места нет. Я не могу притащить тебя в мой дом на Кипр.
– Я скомпрометирую тебя перед соседями?
– Мы живём все вместе большой семьёй. Возникнут вопросы… Но в то же время я не могу долго не возвращаться туда. Меня начнёт разыскивать отец. И с этим приходится считаться. Я поживу пару недель с тобой у дяди Василиоса, а потом уговорю его оставить тебя ещё ненадолго. В Велике тебе будет хорошо.
В компании любопытного дяди, играющего в нарды с шефом полиции, без связи с внешним миром и без Черил. Без Черил.
– Не хочу, чтобы ты уезжала! – вырвалось у него.
Девушка молча положила голову ему на плечо, закрыла глаза и только вздохнула, когда Хел неловко её обнял.
Ларису, довольно большой по площади город, они действительно проскочили за пару часов – сошли с зелёного автобуса на улице с замысловатым названием Папанастасиу, быстро перекусили в современном торговом центре, в кафе, явно тяготеющем к традициям Макдональдса. Пока Хел допивал свою «Кока-колу», получая огромное удовольствие от вредного для здоровья напитка, Черил отправилась в офис прокатной конторы двумя этажами выше договариваться об аренде машины, которую она планировала сдать в Коккино-Неро. Ожидая подругу под полосатым зонтиком внешней части кафе, Хел лениво любовался работающим фонтаном на противоположной стороне улицы – мраморная девушка сжимала в объятиях то ли огромную гроздь винограда, то ли мешок с камнями, из которого во все стороны били струйки воды. Если бы девушка была живая, её платье не продержалось бы и десяти секунд.
Вернулась Черил, неся брелок с ключами и договор. Хел поделился с ней своим наблюдением.
– В Ларисе полно фонтанов, – Черил махнула рукой. – И большая их часть – совершенно безумные. Туристов сюда завлекают круглосуточными шоу. Поедем?
Для поездки на побережье девушка выбрала не новый уже «фольксваген поло» мышиного цвета, с сидениями, обтянутыми кожзамом, и с механической коробкой передач. «На Кипре мы ездим в основном на механике», – объяснила Черил. Хел отложил короткое упоминание о родине Черил в память. Значит, она не из Афин. Хотя Кипр почти наверняка куда более приятное местечко для жизни, недаром его предпочитала сама Афродита…
До прибрежной зоны Коккино-Неро они добирались пять часов и в доме дяди Черил появились уже в надвигающихся сумерках. Дядюшка оказался очень крупным мужчиной с широкими плечами и пивным животом. Поражая взгляд своим сходством с Демисом Руссосом, он бурно радовался приезду племянницы, сжимал Черил в медвежьих объятиях, пока она придушенно не взмолилась о пощаде, и говорил, говорил без остановки густым рокочущим голосом. Вырванная из его рук Хелом Черил выглядела основательно помятой, хотя и радостной.
– Дядя, это мой друг, его зовут Хел. Мы вместе проехали половину Албании и Элладу. Можно мы поживём чуток у тебя? – она говорила на английском языке, чтобы не пересказывать потом Хельмуту, да и вообще не собираясь что-то скрывать от него.
Сдвинув племянницу вправо – в его руках она казалась фарфоровой куколкой, рыбак протянул руку-лопату Хелу.
– Дзакис. Василиос, – представился он.
– Хельмут Нек, – стараясь быть очень осторожным, Хел сократил свою фамилию. Хотя он сомневался, что камерные события далёкой Лозанны докатились до этого безмятежного приморского местечка.
Дядя Василиос сам предложил им выбрать, где спать. Где и с кем – Хелу не показалось, что грек готов перегрызть глотку за добродетель своей племянницы. Они, конечно, выбрали разные комнаты, не было пока никаких оснований селиться вместе. Да и будут ли? Черил вела себя исключительно скромно, наслаждаясь романтической стадией их отношений или считая, что инициатива должна исходить от мужчины. Хел тоже не торопился потерпеть фиаско в своём первом интимном опыте.
Следующим утром Черил, зарядив, наконец, свой мобильник, позвонила строгому отцу на Кипр. Говорить с ним она предпочла без свидетелей; вернувшись, сообщила, что ей дано десять дней на завершение путешествия, а после она должна возвратиться домой, где намечалось празднование дня рождения матери. Хел с невинной улыбкой поинтересовался, похожа ли мать Черил своей комплекцией на брата. Девушка долго бранилась по-гречески, было понятно, что мать она любит, как минимум, очарована ею. «Моя мама красивее всех на свете», – сказала Черил. Хел уже и сам догадался, что красоту в союз её родителей принесла именно Ди Алессандрос, урождённая Диандра Дзакис. Деньги – отец. Точно такое же распределение вкладов было у Рэндольфа и Лорны Гедлер. Состоятельные мужчины часто покупают себе жену-витрину. А ему нравилась Черил. Куда удивительнее было то, что он, похоже, ей тоже нравился.
Потянулись дни безмятежности, слегка омрачаемые известностью даты окончания каникул. Черил и Хел много гуляли по серовато-коричневому песку, омываемому спокойными волнами лазурного моря. Пляжа в Велике как такового не было, ни зонтиков, ни шезлонгов, ни зазывал с мегафонами, приглашающих полетать на воздушном шаре или отправиться на «незабываемую морскую экскурсию, в память о которой у вас останутся великолепные фотографии по смешной цене». Туристов в Велике пока немного, здесь нет античных достопримечательностей, куда больше иностранцев едут в древнюю Анатолию. Домики местных жителей все как конфетки в белых и розовых обёртках, с роскошными ухоженными садами, качелями и подушками, раскиданными на террасах, где так приятно посидеть, любуясь морским закатом. Не удивительно, что однажды вечером, пока дядя Василиос болтал через ограду с соседом, рука Хела обняла Черил, девушка положила голову ему на плечо, губы соприкоснулись. Хелу не пришлось признаваться в своей невинности, всё получилось само собой. Конечно, наутро дядя улыбнулся молодым людям немного многозначительно, но Черил категорически запретила своему любовнику обращать на это внимание. С тех пор они не разлучались даже на час. Вместе смотрели на море, вместе плавали по нему на надувной лодке – была и такая у дяди Василиоса. Вместе готовили завтраки, обеды и ужины, посвящая Хела в тонкости греческой кухни. Особенно Хелу нравились маленькие плотные кефтедес – мясные шарики, которые подавали на стол с горой овощей, питой и соусником с цацики. Здесь этот соус на основе йогурта с добавлением мелко нарубленного чеснока и огурцов шёл к каждой трапезе. Как только Хел привык, что йогурт может быть не только с фруктами и сладким, он стал находить свою прелесть в солоноватом греческом йогурте. А свежие овощи за всю историю гастрономии не навредили ещё никому.
Из интереса Хел попробовал вместе с дядей Василиосом раки и её вариант – цикудью, не имеющую запаха аниса. Шеф полиции, приходящий играть в нарды с рыбаком – они могли сражаться часами – и оказавшийся милейшим человеком, принёс бутылочку, окутавшую террасу ароматом корицы, он называл её «ципуро». Довольно крепким оказался этот напиток, и Черил даже ворчала на Хела, который тем вечером якобы распевал за компанию с дядей Василиосом и полицейским на всю округу национальный греческий гимн.
Это было чудесное время, когда Хел позволил себе забыть о мрачном прошлом, оставленном им в Швейцарии, и просто быть счастливым в свежем морском климате, с любимой девушкой, виноградом, растущим прямо у дома, и только что пойманными осьминогами на ужин.
Об отъезде Черил домой Хельмут узнал за час до её ухода, когда девушка начала собираться в дорогу. Ей предстояло доехать на автобусе до Афин и оттуда поездом до порта Пирей, из него – паромом на Кипр. Чтобы не плакать при прощании, Черил вела себя очень сухо, давала последние указания:
– С дядей я договорилась, останешься у него. И ради Бога, никаких инициатив! Я обязательно приеду через неделю или через две, как только папа ослабит свой контроль. Только не исчезай никуда, я умоляю, – она всё-таки заплакала, но делала это с такой трогательной гордостью, чувством собственного достоинства, что Хел тоже ощутил щекотку в носу.
– Мы обязательно придумаем способ быть вместе.
Парень поцеловал свою любимую, отнёс её вещи к автобусу и помахал рукой вслед. Неправда, что у беглого осуждённого и дочки миллионера не может быть будущего. У них обязательно будет.
История вторая – Завоевание Королевы