Айрин Серпента
Восстанавливая равновесие
Глава 27
В темноте замигали жёлтые цифры часов, когда противно пискнул будильник, настроенный – и очень решительно – на подъём какого-нибудь заспавшегося хирурга. Кассия поскорее хлопнула по нему, про себя проклиная свою забывчивость. Первое полевое правило: если уж размещаешь раненого пациента там, где обычно спишь сам, убери, по крайней мере, все могущие его потревожить вещи. Но мерцающие в темноте глаза Айка Сентуриа вовсе не выглядели раздражёнными.
– Привет, – тихо проговорил он.
– И тебе тоже, – понимая, что Айк это чувствует, Кассия всё же не выпускала из ладоней его руки.
– Сейчас день или…?
– Ночь. Глубокая ночь.
– Тогда почему ты теряешь со мной здесь драгоценное время, когда могла бы поспать?
– Угадай, – Кассия искренне улыбалась. – Может быть, потому, что мою постель уже занял кто-то другой?
– Я? – Айк удивился, а после довольное выражение изменило его глаза. – Ну, я не жадный, могу поделиться, – он сделал попытку подвинуться.
– Нет, – Кассия не могла оторвать от его лица глаз. – Я всё ещё на дежурстве. Энна знает, где найти меня, если будут проблемы.
– Ты вспоминала, да? – догадался Сентуриа. – Нас сталкивает сама судьба, Кассия Алессандрос. Много уже, много раз.
– И каждый раз ты поступаешь всё гаже, чтобы переломить эту напасть.
– Есть немножко, – лениво улыбнулся ей Айк. – Я устал чувствовать себя словно в трубе… этой, для испытания самолётов…
– Аэродинамической.
– Вот-вот. Меня словно бы подхватило ветром и несёт к центру. А в центре – всегда ты. Такая красивая, чистая, гордая, презирающая моё ремесло.
– Да, – Кассия и не спорила. – Я его презираю. Хотя ты можешь быть непревзойдённым мастером, убийство остаётся убийством.
– А убийство таракана или ядовитой змеи?
Кассия не дала себя озадачить.
– Не все твои жертвы плохие.
– Поначалу всё именно так и было. Даже больше хороших и правильных, чем плохих. Но теперь, с моей репутацией, я могу быть разборчивым. И… я уверен, Кассия, что, если кто-то украдёт твоего ребёнка, ты первым делом за помощью кинешься ко мне.
– А…
– Да, случалось и такое. Когда закон не мог покарать подонка, я становился мстителем. И даже не брал в этих случаях денег. Хотя это серьёзно подрывает мою репутацию киллера.
– Ты смеёшься надо мной! – обиженно отвернулась Кассия.
Большой палец Айка медленно гладил её ладонь, рисуя замысловатые фигуры.
– Ты слишком сурова к другим, моя дорогая. К жизни и к себе. В окружающем нас мире чертовски много оттенков чёрного и белого. Тебе как человеку военному следовало бы это знать… Ты по-прежнему веришь в любовь, Кассия?
– Это была ошибка! – женщина выдернула ладонь, но сильные пальцы сразу же завладели её запястьем.
Глаза Айка светились грустью.
– Я понимаю, что обидел тебя.
– Ты мной воспользовался!
– Ну, мы можем поспорить, кто кем. Всё-таки до цивилизации довёз тебя я.
– Лучше бы ты и не появлялся… – Кассия опустила лицо, пытаясь скрыть нежданные слёзы. – Ты дал свободу моему телу, но увёз сердце. Почти три года уже оно в плену – с тех чёртовых дней в Ольстере… – женщина встала. – Я не могу так, Айк, не могу! Понимаешь, – она подошла к окну и, вцепившись пальцами в подоконник, смотрела на предрассветные очертания гор, – я не люблю тебя, Айк, и в этом твёрдо уверена. Но и не люблю быть обманутой. Мне двадцать четыре. Недавно я ощутила желание, о котором мне лет с семнадцати твердит мать: хочу любить и быть любимой. Хочу родить собственного ребёнка. Хочу, чтобы меня в моём собственном доме встречал мой собственный муж. Я думаю, что Босния станет для меня последней точкой. Уехав отсюда, я займусь собой. Буду искать своё счастье.
– Ты очень быстро бегаешь, Кассия. Может быть, ты его уже встречала?
– И упустила? – Кассия в ужасе посмотрела на него. – Нет! Нет, – тише повторила она. – Этого быть не может. Ну, достаточно…
Ловким движением Кассия вложила в раскрывшийся рот две таблетки обезболивающего и поднесла стакан. И голос её принадлежал не женщине, а профессиональной сиделке:
– Пожалуйста, Айк, не сопротивляйся. Лекарства необходимы – хотя бы первые несколько дней. Я знаю, как тебе должно быть больно, – она помолчала. – Ты скоро заснёшь. Да и я тоже устала. Пойду в комнату отдыха. Если что-то тебя встревожит, с помощью этой кнопки ты можешь позвать Энну…
– Кассия! – голос его был низким и хриплым, полным мучительной боли. Из последних сил Айк боролся со сном, вырываясь из окутывающей мозг пелены.
Женщина оглянулась. Глаза Айка блестели.
– Не… поступай со мной… как в Ирландии… не отсылай… прочь…
Кассия вернулась к постели, сжала руку раненого.
– Ни за что, – твёрдо проговорила она. – Я не сделаю этого, пока ты будешь спать и не сможешь бороться. С тобой всё будет хорошо, Айк. Отдохни.
Она с облегчением ощутила, как расслабляются под её рукой натянувшиеся на горле жилы и постепенно замедляется биение пульса. Вздохнув, Айк Сентуриа всё же закрыл глаза. Большего обещания он не мог ждать от Кассии… после того, как поступил с нею. Лагерь кхмеров вновь встал перед ним, как живой.
…Праздник начался с наступлением сумерек, хотя женщины готовились к нему весь день. Посередине выжженной лужайки разложили огромный костёр и на нём жарили целые туши быков, уведённых из соседней деревни под угрозой оружия. На закуску тут же пеклась кое-какая мелкая дичь, кукуруза, лепёшки. В кожаных мешках бродила местная водка – настоянный на травах спирт. Один её запах убивал неосторожных насекомых наповал.
Ближе к полуночи защитники свободной Камбоджи насытились и к столу подпустили женщин. Кассия, которой в силу её статуса перепали неплохие кусочки, лишь ужасалась, глядя, как эти голодные, замызганные создания сражаются за полуобглоданную кость. А вот Айк Сентуриа вёл себя, как и положено мужчине, самцу. Он много пил, пару раз нюхнул кокаин, похлопывал по костлявым задам женщин и, громко отрыгивая, обсуждал их недостатки. Хвалился пьяным голосом, что в Ирландии, где он только что побывал, тёлки на него так и вешались, разве что не платили, чтобы с ним переспать. В общем, вёл себя так, как все окружающие, и встречал среди них однозначное уважение и почёт.
А потом женщинам приказали танцевать. Кассия уже была свидетелем этого обряда. Женщин в лагере было мало, а мужчин – больше примерно в шесть раз, однако женщины могли выбирать после танца, в чью палатку они пойдут спать. А с наступлением рассвета мужчина вступал в свои права. Он мог оставить женщину, а мог подарить её своему другу или проиграть в карты, продать. Кассия и не пыталась читать им лекций о способах передачи венерических заболеваний, благо её в это действо не вовлекали.
Однако в этот раз к ней подошёл сам Че Дун и громким шёпотом принялся уговаривать её танцевать. Оказалось, что его гость, очень уважаемый человек, только раз увидел среди них белую женщину и потерял аппетит и сон. Поскольку именно в этот момент Кассия разглядывала Айка, непристойно гогочущего над какой-то шуткой в перерывах между обгладыванием гигантской кости, она лишь презрительно искривила рот. Нет, нет – настаивал Че Дун, всё, о чём он просит – чтобы белая женщина потанцевала. А в обмен они привезут ей из города те лекарства, о которых она говорила, и позволят ходить в полнолуние в лес. Но совсем не умелый подкуп заставил Кассию сдаться. Она увидела лицо Айка Сентуриа и его глаза, когда остальные взоры обратились на начавших танцевать женщин. Он был абсолютно трезв. Короткая передышка добавила силы – и вот уже рядом с кхмерами пьяный белый подонок с грязными руками и такими же манерами.
Айк собирался быть рядом с Кассией в тот момент, когда обстоятельства сложатся наиболее удачно для побега. А лучшим способом оказаться вдвоём, так, чтобы никто не помешал и не подслушал, было проделать всё явно. Никто из его «друзей» не усомнился, что белого человека, хотя и ублюдка, изгоя цивилизованного общества, тянет к белой женщине больше, чем к темнокожей. Наоборот, им больше достанется. Не выкинула бы только какое коленце сама Кассия… но нет.
Женщины лагеря собрались в кружок, а когда они расступились, в центре медленно поднялась с колен Кассия. Судя по тишине вокруг, не один Айк лишился речи. Привыкшие видеть «белого доктора» в бесформенной одежде, они не могли поверить, что она столь изящна и молода. Крохотная юбочка из листьев бамбука едва прикрывала её бёдра, а ещё два изогнутых листика – грудь. Никакого нижнего белья не было и в помине. Когда Кассия извивалась перед ними на фоне костра, Айк отчётливо видел её выступающие соски и чёрные волосы между бёдер. Возбуждение вылилось в дикую ярость: да что она себе позволяет, не могла нарядиться поскромнее? – так что, когда Кассия сделала к нему маленький, завершающий танец шажок, Айк буквально взлетел со своего места. Схватил женщину за руку и поволок её в направлении своей палатки. Вслед им неслись, судя по смеху, сальные шутки, и Кассия только радовалась, что не понимает их языка. Она шла спокойно, уверенная, что Айк её не обидит. Однако свирепое выражение мужского лица немного обеспокоило её после того, как они отошли далеко от костра и необходимости играть роль больше не было.
Упершись ладонью в его огромное запястье, Кассия попыталась высвободить руку.
– Мне больно, Айк…
Тот только смерил в ответ её взглядом, которым можно было парализовать противника. Набычился, а потом быстрым ловким движением перекинул женщину через плечо. Взрыв смеха у костра показал, что они ещё в поле зрения «воинов свободной Камбоджи». Или что те не скучают и без них.
– Айк, – уже несколько раздражённо вновь начала Кассия, – что ты делаешь? Нет никакой необходимости…
От удара спиной о жёсткую постель у неё прервалось дыхание. Айк нависал над ней. Широко расставив ноги, с глазами, горящими, словно у демона, он срывал с себя одежду. Кассия как можно незаметнее начала отодвигаться – всё это уже не напоминало игру.
– Ты пьян, – слегка дрогнувшим голосом проговорила она.
Айк не затруднил себя ответом. Вместо этого он отвернулся, присел над своей сумкой и, пошарив в ней, выбросил на утоптанный земляной пол горстку блестящих фольгой пакетиков. Кассия уставилась на них в сильнейшем шоке, открыв рот. Лишь почувствовав, что ей не хватает воздуха, она поняла, что на две-три минуты забыла, как дышать. Оцепенение сменилось активной вспышкой.
– Я передумала, передумала! – вскакивая на ноги, завопила она. – Я никуда с тобой не по…
Совсем не нежным ударом Айк снова сбросил её на постель, сдавил горло рукой. Зашуршал разрываемый пакетик, а потом мужское тело оказалось на ней. Кассия отбивалась вслепую, чувствуя вкус собственных слёз, затекающих ей в рот.
– Айк, не надо!.. не надо, Айк… Айк, я… невинна…
Мощным движением твёрдая плоть ворвалась в неё, не встретив на своём пути никакого препятствия, задавала используемому телу свой собственный ритм. До ослеплённого яростью собственника Айка не сразу дошло, что Кассия поначалу стонала, а после обмякла и словно мёртвая лежит под ним. Голова её безжизненно болталась, глаза были закрыты. Некрофилией Айк никогда не увлекался и, хотя желанная разрядка была близка, сжав зубы, вышел из женского тела. Немного семени пролилось на бедро Кассии, но та даже не шевельнулась. Раскрыв глаза, женщина мутным взором посмотрела на него, поднялась на четвереньки, а потом вдруг прижала ладонь ко рту и выбежала наружу.
Айк долго стоял в тени палатки и смотрел, как её рвало, и понимал только то, что он ничего не понимает. Какого чёрта, она ведь не была девственницей!..
Кассия поднялась с колен и вяло побрела к небольшому болотцу, подпитываемому ручейком. Вода в нём хотя и была мечтой любого бактериолога, но всё же могла освежить её бедное тело. А принадлежит ли оно ей ещё? И главный вопрос – нужно ли ей такое тело? Осквернённое… несмотря на некоторую мелодраматичность выражения, Кассия не могла подобрать другого слова. Словно мешок, полный цемента, она с облегчением плюхнулась в заводь.
– Кассия, я не понимаю…
Раздавшийся совсем близко голос Сентуриа заставил её подпрыгнуть. Этот подонок наблюдал за её слабостью? Кассия отвернулась.
– Забудь, – голос её звучал тускло. – Это была ошибка… моя ошибка…
– Да нет, – задумчиво проговорил Айк, – похоже, что моя. Но объясни мне одно: зачем ты сказала, что невинна? Могла бы просто попросить быть нежнее…
– Уходи, – Кассия хотела снова заплакать, но обнаружила, что у неё совершенно нет сил. – Оставь меня. Убирайся.
– Кассия! – всерьёз обеспокоенный, Айк вошёл в воду. Руки его отыскали инертное, словно лишённое костей и мышц тело. Подхватив на ладонь почти уже скрывшуюся под водой голову Кассии, другой рукой Айк мягко, но настойчиво массировал, растирал спину, плечи, живот.
– Уходи, – вяло сопротивляясь, словно в забытьи шептала Кассия.
– Только вместе с тобой, – сжав зубы, каждый раз отзывался Айк. Когда ему показалось достаточно, он взял женщину на руки и отнёс в палатку, отжав по пути длинные волосы. Завернул её в тёплое армейское одеяло и лёг рядом, согревая руками и всем своим телом. События дня основательно его вымотали, но если они не уедут этой же ночью, могут остаться здесь навсегда. До полного затишья в лагере оставалось два-три часа. Поставив стрелки воображаемого в голове будильника, Айк закрыл глаза. Он был уверен, что организм поднимет его как раз вовремя…
Глава 28
Ночь вступила в самую тёмную свою фазу, когда никому не слышный звонок будильника застрекотал в голове Айка Сентуриа. Пробуждение было лёгким, осознание места, времени и обстоятельств – мгновенным: кому, как не наёмному убийце, знать, что минута промедления может стать причиной смерти? Айк всегда точно знал, где он находится и с какой целью. В засаде, в ловушке или в безопасности – но никогда среди друзей, потому что друзей у такого, как он, нет.
Айк выполз из-под одеяла и встал, стараясь не потревожить женщину, уснувшую на его руке. Навёл порядок в палатке и, поколебавшись, сгрёб нетронутые блестящие пакетики обратно в сумку. Кто знает, может, ему ещё суждено достичь взаимопонимания с Кассией? А не с ней, так с любой другой, хотя бы и темнокожей, женщиной в этом чёртовом государстве! В конце концов, мир не сошёлся клином на полоумной гречанке.
Кассия громко всхлипнула, потом издала протяжный стонущий звук. Айк поспешил присесть рядом, молясь, чтобы она не начала кричать. Оставалось совсем немного до часа Х, и будить лагерь было ни к чему. Словно тень, Айк выскользнул из палатки проделать последние приготовления.
Чтобы порезать шины двух джипов, имевшихся в лагере кхмеров, ему хватило и десяти минут, благо машины, как он и предсказывал, никто не охранял. Лишь под одним из джипов, точно под бензобаком, спал феерически пьяный охранник, но тихий звук выходящего воздуха, конечно, не мог разбудить его. Кое-где в джунглях Айк прикопал небольшие, не очень разрушительные взрывные устройства, установив таймер на шесть часов с пятиминутными интервалами. Взрывы должны были отвлечь партизан от планов преследования, если бы у них появились такие, и подумать об обороне лагеря. Маленькие сюрпризы вроде сигнальных ракет там и сям – например, в очаге, который зажгут, когда будут готовить завтрак, должны были ещё больше поднять настроение армии Пола Пота. А если повезёт – и привлечь внимание разыскивающих их федеральных войск.
Покончив с антитеррористической операцией, Айк вернулся в палатку. И ещё долгие пять минут стоял возле спящей женщины, разглядывая её подрагивающее лицо и странную белую прядь, разрезавшую прямо посередине чёрные волосы. Он заметил эту особенность Кассии ещё в Ольстере, но так и не решился спросить, какой кошмар она пережила, поседев так странно.
– Милая! – тихо позвал он. – Пора.
Кассия вздрогнула и мгновенно проснулась, но не пришла до конца в себя.
– Что? Что?
– Детка, – настаивал Айк, – уходим. У нас мало времени. Я бы понёс тебя, но путь неблизкий. Так что просыпайся.
Поднимаясь, Кассия оперлась на плечо Айка. А потом охнула, как от боли, и, словно обжегшись, руку убрала.
Айк стиснул покрепче зубы.
– Я не заразный, Кассия.
– Я всё равно опоздала уже с осторожностью, – с горечью отозвалась она. Сорвала увядшие листья и натянула прямо на голое тело предложенный Айком женский маскировочный комбинезон; а когда Айк протянул руку за её сумкой, лишь развела руками, показывая, что путешествует без вещей, налегке, как Франциск Ассизский.
Тот только кивнул в ответ.
– Пойдём. И без разговоров.
– Пока что среди нас разговариваешь только ты, – не замедлила с отмщением Кассия.
Айк не стал вступать в спор.
– А теперь никто не будет.
– Хорошо, – безразлично отозвалась Кассия.
Она шла по джунглям даже лучше, чем он – сказалась многодневная практика, когда шорох листа под твоей ногой легко мог оказаться причиной смерти. Но Айк был выносливее, и к концу второго часа ходьбы Кассия начала задаваться вопросом, а не пришёл ли сюда Сентуриа из самого Пномпеня пешком? Айк изредка поглядывал на неё с выражением на лице скрытого садизма. Женщина оказалась сильнее, чем он предполагал, но силы её уже были на исходе. Она шла всё шумнее, то и дело спотыкалась, намочила ботинки, поскользнувшись в ручей. Помощи Айк ей не предлагал, всё ещё злясь на высокомерие Кассии Алессандрос. Знала бы она, какой шум поднял её отец, когда очередной посыл гуманитарной помощи не обнаружил любимой доченьки в камбоджийской деревне!
Он лично прилетел в Прей Вэнг и объявил награду в полмиллиона долларов тому, кто спасёт его дочь из лагеря красных кхмеров. Однако не каждый дурак туда сунется. Но только не Айк Сентуриа! Он почему-то полагал, что у него есть неоплаченный долг перед Кассией Алессандрос. Всё равно не собираясь увеличивать своё состояние на пятьсот тысяч, он бросил другой выгодный заказ и ринулся в джунгли сияющим рыцарем Галахадом. А как она повела себя? Избила его, потом бегала почти нагишом, а сейчас ведёт себя, словно обиженная принцесса! И это последнее не давало Айку покоя. А через него – и Кассии.
– Почему ты сказала, что девственница? – уже в третий раз попытался выяснить он.
– Не твоё дело, – Кассия только сверкнула глазами.
– Ну да, – настаивал Айк, – ты была очень зажатой, тугой, но девственной плевы…
– Тебе, что, больше нечем заняться?! – завопила Кассия.
– Ты сопротивлялась…
– А как бы ты вёл себя, если бы тебя изнасиловали?!
– У тебя есть ещё шанс это проделать, – проговорил Айк рассеянно, озираясь по сторонам. Потом с удовлетворённым возгласом сошёл с тропинки прямо в лианы и исчез.
– Эй! – закричала Кассия. – Ты решил меня здесь покинуть? Так я не погибну, и не надейся!
Айк сдержанно улыбался, слушая её вопли. Дверца армейского джипа открывалась неважно, за три дня накрепко схваченная молодой лианой. Но несколько ударов ножа решили эту проблему. Двигатель завёлся сразу, и это было хорошо.
На дорожке Кассия замерла, гадая, не почудилось ли ей это. Совсем близкий шум мотора раздался вновь.
– Эй, эй, помогите! – запрыгала она.
– Что ты орёшь? – Айк стоял сзади, готовый добродушно обнять её. Но под ледяным взглядом Кассии сразу отдёрнул руки.
– А то, – холодно отозвалась женщина. – Ты, может быть, не слышал, что едет машина…
– А если это наши преследователи? – улыбнулся одними губами Айк. – Или сам мистер Пол Пот?
Кассия попятилась.
– Я не подумала…
– Это в тебе мне и нравится, – Айк кивнул на стоящий в прогалине джип. – Садись в машину. И сними мокрые ботинки, а то простудишься. Нам ещё долго ехать.
– Куда? – залезая на жёсткое сидение, поинтересовалась Кассия.
– В Прей Вэнг.
– А ты не боишься…
– Чего?
– Преследователей.
– У них нет транспорта. Я вывел из строя их джипы. К тому же у них сейчас другие проблемы.
Взглянув на жёсткое лицо Айка, Кассия охотно поверила. И больше не задавала вопросов до самого полудня, когда он протянул ей бумажный пакет с едой.
– Бутерброды чёрствые, – сообщил он, то ли извиняясь, то ли просто констатируя факт.
Кассия криво усмехнулась.
– Дружок, я не привередливее тебя. Я привыкла питаться нерегулярно, пищей, не слишком-то полезной для здоровья. Это одна из неприятных сторон миссионерства.
– А приятные вообще есть? – впервые за много часов Айк посмотрел на неё не враждебно, а с интересом.
– Их сотни, тысячи, – Кассия счастливо улыбалась. – Столько, сколько людей ты спас. Ты знаешь, что без тебя они бы, возможно, погибли. Радость, что ты оказался в необходимом месте в нужный момент, невозможно описать словами. А также горе – когда на твоих руках умирает человек, которого ты мог бы спасти, будь у тебя необходимые инструменты. Дети, рождающиеся прямо на голой земле и выживающие, несмотря на отсутствие какого-либо комфорта. Старики, с торжественным видом производящие тебя в почётные жители деревни. Животные… – Кассия рассмеялась. – Однажды мне пришлось лечить расстройство желудка у ягнёнка. Он наелся какой-то вредной травы… и знаешь, выяснилось, что они почти ничем не отличаются от людей.
– Зачем тебе это надо? – Айк, не отрываясь, смотрел на неё, пытаясь отыскать истину сквозь слова. Вопреки словам.
Кассия пожала плечами.
– Кто, если не я? – просто спросила она. Створки, за которыми была скрыта истина, снова сомкнулись.
– Я не хочу говорить об этом. Только обо мне да обо мне. Почему ты избрал такую профессию?
– Ага, – Айк сдержанно улыбнулся, – ты считаешь, что эта тема будет приятнее. Тебе виднее. Я – стопроцентное порождение Америки. Вырос в Нью-Йорке, в Бруклине, после того, как заботливая, нежная матушка – или отец – оставили меня трёх дней отроду на ступеньках приюта. Хорошо, хоть не в мусорном контейнере на свалке. И такое бывало, – уверил он задрожавшую Кассию. – Эти дети, как правило, не выживают под грузом мусора. А я – как видишь. Меня подобрали в день второго избрания Эйзенхауэра, поэтому и окрестили, не задумываясь, Айк3*. Поначалу-то я, как и положено, был Смитом, а фамилию себе выбрал уже в зрелом возрасте, когда бредил центурионами. К тому времени уже стало ясно, что хулиганистого и озлобленного мальчишку, заводилу всех местных драк, никто не пожелает усыновить. Да и слава Богу. Возможно, это спасло меня от жизни худшей, чем та, что я прожил. Я ни о чём не жалею. Я послужил на американскую армию, потом – в Иностранном легионе два года, прежде чем понял, что мне не нравится выполнять чужие идиотские приказы. А также то, что я стал такой же прекрасной машиной для убийства, как те римские центурионы. И начал делать на этом бизнес. Всё, – Айк развёл руками и очаровательно улыбнулся.
– У меня-то особого выбора не было. Но я не понимаю, почему девочка из такой благополучной семьи решила заняться опасным делом. Могла бы сидеть дома, обслуживать мужа и вышивать…
– Это мечта моей сестры. А я – антипод.
– Антипод?
– Её полная противоположность. Мою сестру всегда называли «милая девочка», и уже в нежном возрасте я поняла, что хорошее поведение не заставит маму сильнее любить меня. Две «милые девочки» в её сердце просто не помещались. И я стала «отвратительным ребёнком». Когда Надин надевали хорошенькое новое платьице, я толкала её в грязь, когда надо было вести себя прилично, я щипала её… В результате в тринадцать лет меня отослали на воспитание в швейцарский пансион и избегали забирать на каникулы. Да я и не стремилась. Мне повезло с наставницей. Эта чудесная женщина сумела направить мою бунтарскую энергию по правильной стезе. В восемнадцать лет я окончила медицинскую академию, за пять лет одолев курс средней школы, колледжа и аспирантуры. Отец с матерью надеялись, что я изменилась настолько, что приеду домой в платье с оборочками, стану читать Китса и Байрона у окна, выйду замуж за сына одного из старых знакомых и буду рожать детей. Ха, размечтались! Я заявилась на Кипр в кожаном комбинезоне, высоких сапогах, с пером в волосах и с четырьмя страшнейшими псами.
– Маму, наверное, хватил удар, – спокойно предположил Айк, прокладывая путь через заброшенное поле. Джип то и дело подскакивал на кочках.
– Было близко к тому, – зубы Кассии лязгнули. – Всё как обычно: она плакала, а отец кричал. А потом привыкли. Я даже оставила им собак, хотя пищу они принимают только из рук моей сестры Нумы.
– А в платьице с оборочками была Надин? – уточнил Айк.
– Да. Нума старшая. Правда, не самая старшая. У меня большая семья. Но я с ними редко бываю – в основном, чтобы Норт, Саут, Ист и Вест меня не забывали.
– Ну конечно, как ты ещё могла назвать собак…
Кассия приняла упрёк в отсутствии воображения очень серьёзно.
– По-разному могла. Хотя бы Лука, Марк, Матфей и Иоанн. Но всё, что я хотела тогда делать в жизни – это идти одновременно на все четыре стороны света. Мои малыши это и символизируют. Долго ещё до Прей Вэнга? – спросила она.
Айк подчинился её желанию сменить тему.
– Если всё будет идти так же хорошо, минут через тридцать пересечём Кампонг и к закату будем на месте. Бензин подходит к концу, – Сентуриа бросил короткий взгляд на показания приборов. – Но я позаимствовал у наших добрых друзей немного запасов. Остановимся и зальём.
– Мне помочь? – сморщив нос, Кассия понюхала воздух вокруг себя. – Всё равно хуже пахнуть уже не сможет.
– В Прей Вэнге отмоешься, – равнодушно бросил мужчина за рулём. – Там тебе, правда, не «Хилтон» и не «Амбассадор»…
– Дурак ты, Сентуриа, – не чувствуя особой злости, отозвалась Кассия. – Не хочешь помощи – и не надо. Тогда весь оставшийся путь я буду вести себя, как настоящая леди.
Кассия сдержала своё слово. Она сидела на жёстком сидении открытого джипа, словно принцесса из знаменитой сказки о горошине как способе выявления знатного происхождения. Держалась за перекладину двумя пальчиками, жеманничала и жаловалась на каждый запах. Айк поначалу отвечал только хмыканьем на её обиду, но по мере того, как терпение его истощалось, гнал машину всё быстрей. Даже черти из ада не смогли бы догнать джип, когда он почти летел по относительно неплохому шоссе к Прей Вэнгу. В город они въехали с опережением графика.
Айк остановил джип перед ничем особо не примечательным зданием в два этажа с бумажным объявлением «Гостиница» в окне нижнего. Сентуриа выпрыгнул из машины, обошёл джип кругом и открыл дверцу со стороны Кассии. Но не сдвинулся с места, чтобы она могла вылезти. А вместо этого взял в ладони обе её руки и поднёс к своему лицу.
– Вот и конец приключению, Кассия. Счастливый конец. Не ввязывайся больше в такие истории – меня может не оказаться рядом, чтобы тебя спасти.
– Ты уходишь? – пальцы Кассии Алессандрос бессознательно гладили его лицо.
– Да, – повернув голову, Айк поцеловал её ладонь.
– Я… буду скучать по тебе…
Айк молча кивнул и отвернулся, спеша уйти. Кассия задержала его, заглядывая в лицо.
– Ты… ничего не хочешь сказать мне… спросить…
– Конечно, – Айк подал ей руку, помогая слезть с высокой подножки. – Почему ты сказала, что девственница?
Кассия не поверила своим ушам. А потом звонкая, мощная ярость окатила её взрывной волной. Женщина подняла руку и изо всех сил хлестнула по лицу Айка. Тот даже не дрогнул, глядя в упор на неё.
– Кассия, детка! Господи Боже мой, это и вправду ты? Я боялся уже надеяться…
– Отец? – женщина удивлённо обернулась, чтобы тут же попасть в крепкие объятия Никоса. – Откуда ты здесь? И откуда ты знал…
– Малышка моя, – успокаивающе рокотал отцовский голос, – да в этом городке развёрнут целый штаб по твоему спасению. Каждый день приходили так называемые «спасители», но все они выглядели такими довольными собой, что я и не ждал результата. Я глазам своим не поверил, когда увидел тебя.
– Ох, папочка, – Кассия, не стесняясь, плакала, – я и не думала, что подниму столько шума своим исчезновением. Но, видишь, теперь я здесь и всё хорошо.
– Моя отважная девочка, – Никос всё крепче сжимал объятия, явно не собираясь отпускать дочь, – неужели ты сама убежала от этих извергов, прошла через джунгли и приехала сюда? Ты у меня сильная…
– Мне помогли, – неохотно проговорила Кассия, вспомнив о том, как доставал её своей наглостью Айк.
Никос немного отодвинулся, чтобы оглядеть собравшуюся вокруг них толпу. Ещё бы, не каждый день отыскивается заложница партизан стоимостью в полмиллиона долларов!
– Где же он, этот смельчак? Чек давно готов, осталось только вписать его имя.
– Чек? – Кассия слегка удивилась.
– Малышка, – Никос смотрел на неё с нежностью, – не мог же я доверить дело твоего спасения благородству местных жителей. Без денежного поощрения они и не выругаются.
– Ты обещал деньги за моё спасение? – именно в этот момент Кассия окончательно поняла, что ненавидит Айка Сентуриа. Все разговоры о его долге перед ней, о его геройстве были обычной, хорошо оплаченной словесной шелухой. Никос Алессандрос и не подозревает, что ещё и приплатит за удовольствие, которое «принц на белом коне» получил, переспав с его дочерью.
– И много денег?
– Пятьсот тысяч, – Никос смотрел удивлённо, не понимая, что происходит с его малышкой.
Полмиллиона долларов. Большая сумма для Айка Сентуриа, родившегося, как он утверждал, в сточной канаве. Кассия повернулась, собираясь высказать ему всё своё негодование и разочарование в нём.
Но Айка рядом с ней уже не было. Набрав воздуха в лёгкие, Кассия закричала:
– Сентуриа! Иди сюда, сукин сын, и дай мне убить тебя!
Вперёд робко выступил темнокожий юноша и протянул Кассии белый лист, зажатый в его руке.
– Что это? – довольно резко спросила Кассия.
Камбоджиец помялся, рассматривая свои сандалии.
– Э-э… – он быстро испуганно глянул на Кассию, – мужчина, который был с вами… он сказал отдать вам письмо, когда вы начнёте кричать… Он сказал, что вы обязательно начнёте…
– Умник какой! – не поблагодарив, Кассия вырвала лист из рук юноши. А тот был только рад побыстрее укрыться в толпе от её взгляда.
Молодая женщина развернула сложенное втрое письмо, и снова перед ней встало, будто бы наяву, насмешливое лицо Айка. «Ну как, узнала все тайны вселенной, Кассия Алессандрос? Я опять обманул тебя – у наёмника не может быть ни чести, ни совести. Но иногда и мы бываем сентиментальными. Я не возьму денег мистера Алессандроса, не за тем я ходил в джунгли. Отныне мой долг тебе оплачен и закрыт. Я сожалею о многом. Прощай».
Белые мелкие клочки письма разлетались по площади, а когда последний из них унёс ветер, Кассия решительно взяла отца под руку.
– Пойдём, папочка. Я хотела бы выспаться, а потом можно и уезжать. Кстати, порви свой чек – за ним никто не появится.
