Бахтик Аширов
Разделенные
Глава 11
– Куда мы пойдем? – Голос Элеоноры звучал из динамиков голографического экрана коммутатора, напоминая музыку. – "Цитадель вкуса"? Это же место, о котором мечтают почти все жители нашего кластера, а может, и всего анклава!
Генрих с трудом сдерживал улыбку. После тяжелой смены он решил порадовать Элеонору неожиданной новостью: сеть ресторанов подарила им два билета в VIP-ложу "Цитадели вкуса". Ресторан, расположенный на крыше самого высокого здания в кластере, был настоящей мечтой, недосягаемой даже для многих успешных обитателей. И Генрих имел туда доступ.
– Это небольшой бонус за мои страдания, – улыбнулся парень. – Скоро тест, и нам нужно как можно больше позитива.
Упоминание о предстоящем тесте на мгновение омрачило лицо Элеоноры, но она быстро справилась с собой и подарила Генриху свою самую очаровательную улыбку.
Пневматический лифт оказался неожиданным контрастом с привычной стерильностью их быта. Его интерьер напоминал роскошные особняки древних эпох: панели из темного дерева, обитые бархатом стены, золотистые ручки и кнопки. Казалось, они перенеслись в виртуальный фильм о жизни середины XX века, где элегантность и уют были символами успеха.
Из скрытых колонок мягко зазвучала мелодия Вивальди – "Времена года". Звонкие скрипки наполнили пространство атмосферой утонченности и спокойствия. Музыка, казалось, идеально дополняла обстановку, подчеркивая её изысканность.
– Здесь так красиво, – прошептала Элеонора, водя пальцем по гладкой деревянной панели. – И музыка такая… волшебная.
Лифт плавно начал подниматься, не издавая ни звука, а скрипичная мелодия словно уносила их в другое время, даря ощущение полного покоя и гармонии.
Через несколько секунд двери лифта мягко открылись, словно приглашая их в прошлое. Перед ними простирался огромный бальный зал, залитый теплым светом громадных хрустальных люстр, которые свисали с высокого потолка, переливаясь, как алмазы.
Под ногами блестел идеально отполированный паркет, отбрасывающий золотистые отблески света. Вдоль стен лежали мягкие ковры с intricate узорами, их ворс словно поглощал каждый шаг, делая его бесшумным. Пространство дополняли массивные деревянные столы и изящные кресла, обитые дорогой тканью.
Все вокруг было выдержано в безупречном викторианском стиле: сложные лепные украшения на потолке, резные ножки мебели, витиеватые узоры на шторах, скрывающих большие окна. Казалось, что они не просто вошли в зал, а шагнули в другую эпоху, где роскошь и изящество правили бал.
– Это… невероятно, – выдохнула Элеонора, оглядываясь по сторонам с неподдельным восторгом.
– Добро пожаловать в "Цитадель вкуса", – раздался мягкий, почти музыкальный голос метрдотеля, который ждал их у входа в зал. – Ваш столик уже готов.
Музыка Вивальди продолжала звучать где-то на фоне, словно подчеркивая неразрывную связь времени и величия этого места.
За огромными окнами ресторана открывался захватывающий вид: величественный лес тянулся до горизонта, где его границы терялись в тумане. Серебристая река извивалась, словно лента, впадая в сверкающее озеро, обрамленное горными вершинами, покрытыми снежными шапками.
Генрих на мгновение застыл, восхищаясь картиной перед ними. Природа во всей своей первозданной красоте раскинулась, казалось, прямо перед глазами, маня своей живой, потрясающей гармонией. Только через несколько секунд он уловил движение – тонкий силуэт птицы исчезал в воздухе, растворяясь, как дым. Тогда он понял, что перед ним всего лишь голографическая проекция.
– Интересно, а как выглядит настоящая природа? – задумчиво произнесла Элеонора, её голос был тихим, словно она боялась нарушить тишину. – Не та, что нам показывают в виртуальной реальности, а настоящая.
Генрих молчал, погружённый в свои мысли. Его взгляд скользил по голографическому пейзажу, а в душе поднималась странная смесь грусти и надежды. Вздохнув, он повернулся к девушке.
– Думаю, она выглядит так же, как на этом экране, – наконец сказал он, его голос звучал мягко, но с оттенком сомнения. Уголки его губ дрогнули, формируя легкую улыбку. – Надеюсь, дикие земли, о которых все судачат шёпотом, выглядят так же.
Элеонора на мгновение задержала на нём взгляд, будто пытаясь понять, верит ли он в то, что сказал.
Метрдотель, стоящий неподалеку, с легким поклоном пригласил их к уютному столику, выполненному под настоящее дерево. Текстура пластика искусно имитировала шероховатую поверхность древесных досок, создавая иллюзию натуральности. Генрих провел рукой по краю стола, на мгновение задумавшись, когда в последний раз видел настоящее дерево.
Они уселись на удобные стулья, обитые мягким материалом, напоминающим старинные ткани, и быстро сделали заказ. Официант, молодой человек с доброжелательной улыбкой, с энтузиазмом приступил к объяснению сложных названий блюд, словно боялся упустить малейшую деталь.
– Мы рекомендуем начать с классического лукового супа, который подается с золотисто-поджаренным багетом под слоем расплавленного сыра Грюйер, – сказал он с вдохновением. – Это настоящий вкус Франции. К супу идеально подойдет бокал белого Chardonnay из Бургундии.
Он сделал паузу, чтобы поймать их заинтересованные взгляды, и продолжил:
– Как основное блюдо, я бы посоветовал говядину по-бургундски, томленую в красном вине с добавлением моркови, лука и шампиньонов. Это сытное и богатое вкусами блюдо. К нему великолепно подойдет красное Pinot Noir.
Элеонора слегка улыбнулась, а официант, заметив её интерес, добавил:
– И, конечно, наш фирменный рататуй – овощное рагу из баклажанов, кабачков, перца и томатов с прованскими травами. Оно идеально сочетается с лёгким Côtes du Rhône или освежающим розе из Прованса. Все продукты для наших блюд действительно натуральные, что мы можем гарантировать.
Генрих с Элеонорой переглянулись. В мире, где натуральное стало редкостью, обещание звучало почти как роскошь. Они выбрали бокал насыщенного красного Pinot Noir, который официант рекомендовал к говядине по-бургундски, и освежающее белое Chardonnay для лукового супа.
Погружаясь в атмосферу ресторана, они с предвкушением вкусного ужина сделали первый глоток вина. Генрих отметил глубокие, бархатистые нотки красного, которые словно раскрывались на языке, оставляя приятное послевкусие. Элеонора, держа бокал белого, улыбнулась, наслаждаясь его лёгкостью и тонкой фруктовой кислинкой.
– Кажется, начало ужина обещает быть прекрасным, – заметила она, слегка приподняв бокал в жесте тоста.
Генрих кивнул, мельком глядя на другие столики, за которыми гости выглядели такими же увлечёнными вкусами и разговорами. В этот момент еда казалась не просто трапезой, а маленьким праздником.
Ужин был действительно великолепен, настоящая еда и вино делали свое дело. И пара расслабилась. Генрих пригласил Элеонору на танец и на площадке где играли настоящие музыканты, правда квартет андроидов.
– Интересно, – шепнула на ухо Элеонора, наклонившись ближе, – а в диких землях тоже всё такое вкусное? Тебе никогда не хотелось узнать, как там, за пределами кластера? Я понимаю, что кластеров на Земле много, но… неужели совсем не осталось настоящей, живой, дикой природы? – Она на мгновение замолчала, мечтательно смотря куда-то вдаль. – Как бы я хотела оказаться там и увидеть это своими глазами.
Генрих смотрел на неё, и сердце его сжалось. Её слова задели что-то в глубине его души, пробуждая одновременно тревогу и нежность. Он вспомнил о своём страхе перед предстоящими тестами на совместимость Может быть, именно этот страх заставлял Элеонору думать о загадочных диких землях, о которых никто ничего не знал, кроме слухов и фантазий обывателей. Или она просто искала утешение в мечтах о свободе, которой в кластере никогда не было.
Он обнял её, на мгновение задумался, а затем нежно поцеловал в висок.– Я люблю тебя, любимый, – прошептала она, прижавшись к нему. Такси плавно скользило между башнями города, в салоне звучала мягкая, приятная музыка.
– Я люблю тебя очень. Всё получится, Эли, – тихо сказал он. – Всё будет хорошо. Главное, не волнуйся. Если мы будем в хорошем настроении, без грусти и тревог, система поймёт, что мы счастливы вместе. И тогда у нас всё будет так, как должно.
Уже лежа в постели у себя дома, Генрих не мог избавиться от навязчивых мыслей о диких землях. Перед сном он разглядывал голограммы, показывающие виды нетронутой природы, и терялся в догадках: а есть ли ещё такие места? Если они остались, то кто мог бы туда отправиться и рассказать об этом? Мысли бегали по кругу, не давая покоя. Он ворочался, прислушивался к гулу города за окном, но сон не спешил приходить. Только под утро усталость взяла своё, и сознание погрузилось в забытьё.
Ему снилось огромное поле, залитое мягким светом. Генрих шёл по зелёной траве вместе с Элеонорой. Она смеялась, легко и беззаботно, её платье колыхалось от лёгкого ветерка. Поле было усыпано полевыми цветами, в вышине кружили птицы. На краю поля виднелся лес сине-зелёных деревьев, под которым прогуливались животные – от грациозных оленей до маленьких зайцев. Всё было наполнено какой-то умиротворяющей, почти магической красотой.
Но внезапно тишину разорвал резкий, пронзительный визг. Генрих обернулся и замер. Из леса на поляну вышло существо – огромная крыса-мутант. Её чёрные глаза блестели злой яростью, а из пасти, полной острых зубов, вырывался зловещий визг. Генрих почувствовал, как холодный ужас сковал его движения. За первой крысой одна за другой появлялись другие, ещё больше, ещё страшнее. Они бросались на животных, разгоняя их, ломая гармонию сна, как крик ломает тишину.
И тут Генрих заметил, что крысы направляются к Элеоноре. Она стояла у кромки поля, обнимая пушистого белого кролика, и казалась совершенно безразличной к происходящему. "Элеонора!" – закричал он, но голос будто увяз в воздухе. Она не двигалась, её лицо оставалось спокойным, даже счастливым.
"Беги! Убирайся оттуда!" – Генрих кричал изо всех сил, но его ноги будто приросли к земле. Он боролся с собственным телом, чтобы двинуться с места, чтобы спасти её, но крысы были уже слишком близко. Её безмятежность, их ужасные морды, визг, заглушающий всё вокруг…
Генрих резко проснулся, в груди гулко стучало сердце. Комната была погружена в полумрак, лишь мягкое свечение голограммы на стене разгоняло тени. Несколько мгновений он лежал неподвижно, силясь осознать, где реальность, а где ещё остатки кошмарного сна. Перед глазами всё ещё стояла картина того жуткого поля – огромные крысы, их визг и безмятежное лицо Элеоноры.
Он провёл рукой по лицу, пытаясь отогнать неприятные образы. Наконец, встав с кровати, Генрих подошёл к окну. За ним простирался стерильный городской пейзаж – высокие здания, неоновая подсветка и ни намёка на дикую природу. Никаких зелёных полей, никаких лесов, а уж тем более диких животных.
Парень тяжело вздохнул, поднялся с кровати и направился в ванную. Домашняя сеть включилась автоматически, мягкие струи воды начали очищать его тело, а воздух наполнился свежим ароматом. Умная система заботливо настроила температуру и интенсивность подачи воды, завершая привычный утренний ритуал. Но даже под расслабляющим потоком парень не мог избавиться от навязчивых мыслей о диких землях. Он старался представить их – леса, горы, бескрайние поля – но образы получались смутными и расплывчатыми. Его мир всегда ограничивался городом и виртуальными реалиями, созданными чужой фантазией.
За завтраком его осенила безумная идея. Отложив приборы, он уставился в одну точку, будто на экране перед ним развернулась неведомая карта. "Старая шахта," – пробормотал он, словно только что нашёл ответ на сложный вопрос. – "Её дальний конец уходит почти к самому краю кластера."
Решение исследовать этот забытый уголок мира захватило его с головой. Он чувствовал, что за пределами привычного пространства может скрываться что-то важное. Что-то настоящее.
Через час флаер плавно скользил над серым после ночи городом, направляясь к промышленному району. Генрих сидел в кресле, глядя на ровные линии городского пейзажа за окном. Его путь лежал в глубины собственной шахты, где уже ждали остановившиеся роботы и комплексы, нуждающиеся в профилактике и ремонте.
Ещё рано утром он получил подробный отчёт от нейросети: список неисправностей, рекомендации по замене компонентов и приоритеты работ. Генрих любил такие моменты – структурированные задачи, которые можно было выполнять быстрее, чем ожидалось. А сегодня скорость была особенно важна.
Он был полон решимости освободить время, чтобы отправиться в заброшенный уголок шахты, где редкие следы человеческого присутствия давно стёрлись временем. Исследование этого места казалось ему единственным способом вырваться из рутины и найти ответы на вопросы, которые он пока не мог чётко сформулировать
Флаер замедлил ход, опускаясь к массивным воротам шахты. Генрих мельком взглянул на тусклый металлический фасад здания, привычный до автоматизма, собрал свои мысли и вышел в отсек рабочей каптёрки. Едва он переступил порог, его встретил ожидаемо дружелюбный голос системы:
– С добрым утром, мастер Генрих.
Голос прозвучал тепло, но не смог вытеснить его размышлений. Тем не менее, система продолжила: в мельчайших деталях она озвучила объём работ на день, добавила рекомендации и даже предложила оптимальный порядок выполнения.
Генрих кивнул, словно соглашаясь с невидимым собеседником, и начал готовиться. Уже через полчаса, забрав необходимые инструменты и данные, он погрузился в рабочий флаер. Тот плавно ускорился, неся его по коридорам шахты.
Темнота окружающих стен, приглушённый свет ламп и мягкое жужжание флаера действовали успокаивающе. Однако мысли Генриха были уже далеко: он вспоминал карту старой шахты, размышлял о маршруте и рисках. Рабочий день стал для него лишь подготовкой к чему-то большему.
Глава 12
Генрих стоял перед запечатанным проёмом старой шахты. Проём был закрыт бетонными блоками, поверх которых располагались ограничительные предупреждающие огни и сигнальные знаки. Андроиды системы постарались на славу: всё выглядело так, будто сюда никто и никогда не должен был проникнуть. Система зачищала следы инцидента, прошедшего под прикрытием «антитеррористической операции».
Парень удручённо смотрел на перекрытый вход и лихорадочно придумывал новые способы попасть в шахту, не оповестив об этом систему. Он снова просматривал карту на интерфейсе, сопоставляя её с той, что создал сам на основе исследованных рукавов старой шахты. В нескольких километрах от завала одна из её ветвей почти вплотную соприкасалась с другой, всё ещё доступной шахтой. Оставалось пробурить несколько точек, чтобы создать новый вход, который позволил бы проникнуть в запретную зону, где когда-то обитала «четвёрка Алекса».
Но оставалась проблема: как скрыть эту работу от системы. Генрих уже знал, какими силами сможет пробурить проход. Недалеко от этой точки находился рабочий комплекс, где можно было взять несколько роботов-бурильщиков. Эти машины были оснащены мощными лазерными резаками и буровыми установками, способными прорезать даже самые твёрдые слои породы. Их точность и автоматизация позволяли выполнять задачи почти без участия человека.
Однако система немедленно зафиксирует отклонение от заданных параметров работы комплекса. Все действия роботов записывались и отслеживались через центральный сервер. Любое отклонение от предустановленных маршрутов или внезапное увеличение нагрузки обязательно вызовет тревогу.
Генрих понимал: чтобы обойти систему, нужно вмешаться в программный код. Он уже заранее подготовил модуль, который мог бы перехватывать данные с сенсоров роботов и изменять их перед передачей на сервер. По сути, это устройство могло подменять координаты бурения, заставляя систему думать, что работы ведутся в пределах разрешённой зоны.
Всё было не так просто. Чтобы модуль заработал, требовалось внедриться в сеть комплекса, получить доступ к управлению роботами и синхронизировать ложные данные с логами системы. Малейшая ошибка – и система поймёт, что данные подделаны, что приведёт к немедленному вызову андроидов-патрульных.
Но Генрих не был бы мастером, если бы не обладал быстрым и гибким мышлением. Он уже знал, как и куда подключить модуль, и был готов действовать. Через полчаса он оказался у нужного комплекса, скрытого среди поворотов шахты. Вокруг комплекса всё выглядело спокойно: роботы продолжали рутинные операции, а система отслеживала их работу, не подозревая, что кто-то готовится её обмануть.
Парень погрузился в недра системы управления, осторожно вскрывая защитные панели терминала. Его пальцы двигались уверенно, но быстро, будто выполняли давно отработанную операцию. В руках у него был заранее подготовленный модуль – устройство, собранное по схемам и идеям Роберта из четверки Алекса. Роберт погиб, но его разработки продолжали жить.
Модуль был небольшим, но невероятно мощным. Он мог не только сбивать координаты бурения, но и подменять журналы действий, чтобы система считала работу рутинной. Генрих подключил устройство к одному из скрытых портов терминала, предварительно обойдя несколько слоёв базовой защиты. Через секунду на экране появились строки кода, подтверждающие, что модуль начал интеграцию.
В его голове звучал голос Роберта, когда-то объяснявшего принципы работы этой технологии: «Система всегда смотрит, но если она видит то, что ожидает, она никогда не задаёт вопросов». Именно на этой идее и был построен модуль.
Теперь оставалось только дождаться, пока устройство синхронизируется с системой, и перейти к следующему шагу – управлению роботами-бурильщиками.
Робот-бурильщик, сверкая ослепительным светом, медленно, но уверенно вгрызался лазером в твердые породы. Плазменный луч грациозно рассекал камень, превращая его в ярко-огненные потоки, которые струились позади. На лице Генриха отражались танцующие блики лазера, а довольная улыбка, растянувшаяся до ушей, придавала ему зловещее, почти дьявольское выражение. Три часа ожидания, и проход, достаточно широкий, чтобы через него мог пролететь рабочий флаер, зиял в стене шахты, уходя в темные коридоры старой разработки.
Разместив по периметру прохода передающие датчики, он настроил их таким образом, чтобы они создавали в алгоритмах наблюдения иллюзию ровной, монолитной стены. Система "видела" обычную шахту, где ничего не вызывало подозрений. Однако Генрих пошёл дальше: используя портативный голографический проектор, он сделал так, чтобы и человеческий взгляд не мог распознать тайный вход.
Это была не просто хитрость, а настоящее искусство маскировки, в котором технологии переплетались с его аналитическим умом. Пока другие ломали бы голову, как пробраться незамеченным, Генрих всего за несколько часов превратил проход в шахту в невидимую зону – как для машин, так и для людей.
Его подход был прост и гениален одновременно: он не ломал систему, а заставлял её видеть то, что ей было удобно. Так, благодаря своему нестандартному мышлению и инженерной смекалке, Генрих без лишнего шума открыл себе путь в забытые коридоры шахты, оставив любую попытку обнаружить его далеко позади.
Флаер торжественно поднялся в воздух, его двигатели издавали едва слышное гудение, словно он знал, что должен оставаться незаметным. Плавно скользнув в маскированный проход, он оставил за собой лишь легкое колыхание воздуха, которое исчезло через мгновение, будто ничего и не происходило.
Генрих, сосредоточенный и уверенный, быстро сориентировался в полумраке заброшенной шахты. Его глаза пробегали по знакомым очертаниям стен и поворотам, напоминая ему о прежних исследованиях в этом месте.
Вскоре он направился к забытому жилому модулю Алекса, где, по его расчётам, могло скрываться что-то ценное или полезное для его исследования. Генрих двигался уверенно, будто давно знал дорогу, ловко маневрируя между поворотами и узкими рукавами шахты.
Не прошло и часа, как флаер плавно остановился возле старого жилого модуля. Перед Генрихом предстала картина недавнего разгрома: разбитые окна, оплавленные дыры в стенах от выстрелов полицейских андроидов, хаос, царивший в жилом отсеке. Всё это выглядело как сцена из трагедии, где каждый предмет хранил следы борьбы.
Генрих на мгновение замер, мрачнея при мысли о том, как здесь погибли его друзья и Кэтрин. Воспоминания нахлынули, острые, как лезвия: их лица, их голоса, мгновения, когда всё пошло не так. Но он быстро взял себя в руки, подавив гнетущую волну рефлексии. Теперь это было не время для сожалений. Он глубоко вдохнул, заставляя себя сосредоточиться на текущей задаче. Ему нужно было осмотреть модуль.
Генрих искал хоть какие-то намеки на местонахождение того самого робота-копателя, с помощью которого Алекс смог незаметно прорваться в защищенные склады пищевых картриджей сети ресторанов «Цитадель вкуса». Он знал, что робот был собран буквально на коленке, но его главное преимущество заключалось в полной автономности – он не требовал подключения к системе.
Долгое время Генрих копался в разбросанных по всему модулю бумагах, подключался к различным носителям информации. Наконец, он нашел карту старой шахты, которую Алекс составил, исследуя ее недра. Подключившись к носителю, Генрих открыл трехмерное изображение карты. Бродя по ней, он обнаружил того самого робота-копателя. Тот находился в одном из укромных ответвлений шахты, и неудивительно, что полицейские андроиды так и не смогли его найти.
Генрих сел в свой флаер и направился к месту, где, по карте Алекса, находился робот. Добравшись до нужной точки, он не сразу его заметил. Оставив флаер, Генрих потратил еще полчаса, блуждая по темному коридору. Лишь когда луч его осветителя выхватил из темноты знакомые очертания, он наконец увидел робота. Тот оказался отлично замаскирован: его поверхность сливалась со стенами, а Алекс предусмотрительно активировал голографическую маскировку, усилившую эффект.
Подойдя ближе, Генрих невольно восхитился мастерством покойного Алекса. Спрятать такую махину было непростой задачей, но тот справился на отлично. Генрих прошелся вдоль растянувшегося на камнях механизма, удивляясь его безупречности. Алекс знал толк в роботах: собранный из разного мусора механизм по качеству ничем не уступал моделям, которые официально поставляла система в шахты.
Глядя на робота, Генрих почувствовал горечь утраты. Алекс был не просто талантливым инженером – он создавал вещи, которые были не только функциональными, но и продуманными до мельчайших деталей. Этот робот был живым доказательством его гениальности.
Генрих подошел к блоку управления и попытался активировать механизм, но тот не реагировал. Однако он был мастером своего дела и точно знал, как обойти такую проблему. Полчаса он подбирал ключи и вводил команды которые были в носителе с картой шахты, пока, наконец, модуль не ожил, наполняя всю конструкцию жизнью. Механизм начал издавать тихий гул, а его части медленно пришли в движение, словно пробуждаясь ото сна.
– Приветствую вас, мастер Алекс, – гулкий голос робота прозвучал в тишине, словно гром среди ясного неба. Генрих вздрогнул и даже присел от неожиданности. – Желаете провести регулировку и калибровку?
Генрих был поражен. Как Алекс смог интегрировать искусственный интеллект в этого робота? Уже много десятилетий система строго контролировала любые ИИ, и модификация или использование без её ведома считались невозможными. Но, оказывается, Алекс нашел способ: он взломал систему нейромодуля и сумел полностью отделить её от общей сети.
Тем временем робот сканировал Генриха своими сенсорами.
– Вы не Алекс, – раздалось из динамиков после короткой паузы. – Но у вас есть доступ к моей системе. Что случилось? Почему мастер Алекс передал вам ключи управления?
– Алекс погиб, – произнес Генрих после секундной заминки. Он постарался говорить твёрдо, скрывая горечь утраты. – Я получил от него все ключи. Теперь ты должен помогать мне так же, как помогал ему.
Робот замолчал, будто обрабатывал услышанное. Его сенсоры мигнули несколько раз, прежде чем снова заговорил:
– Мастер Алекс был выдающимся инженером. Его методы оптимизации и разработки превзошли существующие алгоритмы системы. Я сожалею о его утрате. Передаю вам управление. Какие задачи мне выполнить?
Генрих почувствовал легкое облегчение. Теперь робот полностью под его контролем.
– Для начала мне нужно перенастроить тебя для выполнения новой задачи, – сказал Генрих, подходя к блоку управления. – Ты будешь снова копать, но на этот раз в другой точке. У нас мало времени, и нам придется работать скрытно.
– Понял. Перенастройка параметров начата, – ответил робот. Его манипуляторы начали шевелиться, и он подстроился в режим ожидания.
– Расскажи мне, как Алекс отключил тебя от системы? Это важно. Если мы будем использовать тебя, система может попытаться нас отследить, – продолжил Генрих, не отрываясь от работы с интерфейсом.
– Мастер Алекс создал уникальный алгоритм маскировки моего нейромодуля. Он встроил в меня голографический симулятор и обманные сигналы, которые имитируют стандартное оборудование шахт. Если система обнаружит меня, она будет считать, что я неактивен, – пояснил робот.
Генрих кивнул, поражаясь гению Алекса.
– Хорошо. Тогда я введу тебе новые координаты. Мы начнем завтра. А сейчас… – он оглянулся по сторонам, убедившись, что коридор пуст. – Нам нужно перенести тебя в безопасное место. Сможешь двигаться самостоятельно?
– Да, мои двигательные функции в норме, – ответил робот, и его массивное тело заскрипело, поднимаясь на ноги.
Генрих почувствовал, как лёгкий трепет пробежал по его коже. Робот был огромным и мощным, словно оживший монстр из легенд.
– Следуй за мной. И потише, – приказал он, направляясь к выходу из шахты.
Робот замолчал, обрабатывая полученные команды. Его сенсоры замигали, затем голос снова раздался из динамиков:
– Мои размеры затруднят перемещение по узким коридорам. Рекомендую активацию режима трансформации в компактный модуль.
Генрих удивленно приподнял брови.
– У тебя есть режим трансформации? Алекс что, и это предусмотрел?
– Верно. Мастер Алекс встроил в мою конструкцию модульную систему с механизмами автоматической адаптации. Преобразование займёт пять секунд, – ответил робот с характерной для ИИ безэмоциональной чёткостью.
– Тогда активируй, – приказал Генрих, отступая на шаг.
Массивное тело робота начало слаженно и плавно складываться. Панели корпуса сместились, манипуляторы втянулись внутрь, а ноги трансформировались в единый гладкий блок. Через несколько секунд перед Генрихом стоял компактный модуль, парящий на магнитной подушке.
– Трансформация завершена. Режим левитации активирован, – сообщил робот, его голос теперь звучал приглушённо, исходя из встроенного динамика модуля.
Генрих невольно улыбнулся.
– Ну, Алекс, ты был настоящим гением, – пробормотал он, проверяя, насколько плавно модуль следует за ним. – Левитация стабильная?
– Стабильность гарантирована. Я буду следовать за вами на дистанции двух метров, сохраняя бесшумность, – подтвердил робот.
– Отлично. Тогда давай выбираться отсюда, – сказал Генрих, направляясь к выходу из шахты.
Модуль бесшумно скользил за ним, словно тень, паря над неровным каменистым полом. Генрих чувствовал себя увереннее с этим компактным чудом инженерной мысли позади.
– Завтра начнем основную работу, – пробормотал он, больше себе, чем роботу.
Они двигались к флаеру, а компактный модуль робота бесшумно левитировал за Генрихом, словно призрак из прошлого. Генрих шагал вперёд, но его мысли вертелись вокруг Алекса. Как человек, обладавший такими знаниями, таким невероятным талантом, мог скатиться до жизни сумасшедшего?
– Грабить склады с пищевыми картриджами… – пробормотал он себе под нос. – Алекс, ты мог бы сделать столько великого, а вместо этого система вынудила тебя скрываться тут, чтобы выжить.
Робот, словно услышав это, внезапно заговорил:
– Мастер Алекс был вынужден действовать в условиях дефицита. Его решения были продиктованы необходимостью выживания.
Генрих удивлённо оглянулся на левитирующий модуль.
– Ты защищаешь его? – спросил он.
– Моя система запрограммирована на анализ действий мастера. Я могу подтвердить, что все его решения принимались в соответствии с минимальными ресурсами и максимальной эффективностью.
Генрих горько усмехнулся.
– Максимальная эффективность… Гениальный инженер, вынужденный красть еду, чтобы не умереть. Система настолько задушила всех, что даже такие, как он, не могли найти места в этом мире.
Он замолчал, пытаясь подавить странное ощущение тоски и восхищения. Алекс и его команда, со всеми своими ошибками, всё равно оставались фигурами, достойными уважения. Его робот, парящий за спиной, был тому подтверждением.
Впереди показался флаер, его корпус поблёскивал в слабом свете переносного осветителя. Генрих ускорил шаг, стараясь отогнать тяжёлые мысли. Размышлять о прошлом не имело смысла – сейчас важнее было сосредоточиться на предстоящем.
Забравшись в кабину флаера, он быстро ввёл координаты, сверяясь с картой, найденной у Алекса. Генрих направил машину в противоположную сторону, к той части шахты, которая уходила вглубь – к самому краю кластера. Робот, преобразованный в компактный левитирующий модуль, бесшумно следовал за флаером, поддерживая заданную дистанцию.
Путь оказался долгим и напряжённым. Шахта, несмотря на голографическую карту, таила в себе множество неизвестностей. Узкие тоннели сменялись широкими галереями, стены становились всё грубее, будто оставленные здесь забытым оборудованием.
Через час Генрих замедлил ход, когда флаер достиг нужного поворота.
Генрих смотрел, как робот плавно сливается с ландшафтом шахты, превращаясь в часть окружения. Пробормотав себе под нос что-то о любви к сюрпризам, он поднялся в воздух на флаере и направился к своему участку.– У тебя есть имя? – спросил Генрих, выходя из флаера и оглядывая шахту. Свет от осветительного прибора на его комбинезоне метался по грубым стенам. – Мастер Алекс назвал меня Копатель, – ответил робот. Генрих вскинул бровь, а затем усмехнулся, покачав головой. – Копатель? – протянул он, едва сдерживая смешок. – Ну, Алексу явно не отказать в фантазии. Ладно. Сможешь спрятаться здесь и понаблюдать за шахтой, пока меня не будет? Мне на интерфейс пришли оповещения о поломках оборудования на моем участке добычи. Нужно отлучиться до завтра. – Конечно, мастер Генрих, – раздался голос робота. – Я просканирую всю округу на предмет аномалий и наличия мутантов-крыс. Улыбка тут же сползла с лица Генриха. – Мутанты-крысы? – переспросил он, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по спине. Он машинально нащупал шокер, висевший на поясе. – Приятная компания, нечего сказать. Надеюсь, справишься без меня. – Не волнуйтесь, мастер Генрих. Все будет под контролем.
