Бахтик Аширов
Разделенные
Глава 13
Рабочий флаер завис в воздухе посреди шахты, не решаясь приземлиться. Генрих из кабины напряжённо наблюдал, как вокруг робота сгрудилось около двух десятков огромных, мутировавших крыс. Робот стоял неподвижно, словно статуя, сжимая в манипуляторе одну из тварей, как будто выжидая, пока из неё уйдёт жизнь. Остальные крысы, размером с взрослого человека, жались в тени, не решаясь напасть.
Рядом с роботом валялась ещё одна бездыханная крыса, её лапы были нелепо раскинуты, как будто она погибла в прыжке. Вторая рука робота, оснащённая плазменным резаком, испускала холодное голубоватое сияние. Именно этот тусклый свет и сдерживал мутантов, не позволяя им перейти грань отчаяния и кинуться на машину.
– Вот же утро не задалось… – сквозь зубы прошипел Генрих.
Его взгляд метался между роботом и крысами. Едва он подлетел к повороту старой шахты, чтобы начать работы по бурению к краю кластера, как увидел новую головную боль. Мутанты. Теперь вместо бурения предстояло решить проблему, которая могла стоить жизни или, что ещё хуже, техники.
– С добрым утром, мастер Генрих, – прозвучал ровный голос робота из динамиков коммуникатора флаера. – У меня возникли небольшие трудности.
Генрих вздрогнул, услышав голос там, где его не должно было быть.
– Привет, Копатель, – осторожно ответил он, явно озадаченный. – Как ты подключился к моему флаеру? Вчера я даже передать тебе сообщение не мог.
– Это оказалось довольно интересно, – ответил робот с ноткой самодовольства. – Когда вы попытались связаться со мной вчера, я обнаружил незначительные помехи в вашем передатчике. Пока я выполнял текущую задачу, мой анализатор начал считывать параметры сигнала с вашего флаера.
Робот сделал небольшую паузу, как будто подбирая слова, чтобы объяснить доступно.
– Я перехватил несколько пробных пакетов данных из вашего передатчика, – продолжил он. – Затем сопоставил их с информацией, передаваемой вашими интерфейсами управления. Для этого мне пришлось использовать алгоритм корреляции, который в реальном времени анализировал входящие частоты и их модуляцию.
Генрих нахмурился, пытаясь следить за словами машины.
– После того как я собрал достаточно данных, – добавил Копатель, – я инициировал тестовые подключения на соседних частотах. Потребовалось несколько итераций, чтобы найти стабильный канал, на котором ваши передатчики и мой модуль связи могли взаимодействовать без помех.
Генрих не выдержал:
– Погоди, то есть ты не просто связался, а ещё и перенастроил частоту моего оборудования?
– Именно так, мастер Генрих, – подтвердил робот, как будто это было совершенно обыденное дело. – Однако я внес минимальные изменения. Ваш передатчик работает с высокой стабильностью.
Генрих лишь качал головой, пытаясь переварить услышанное.
– Ты ещё скажи, что мог бы оптимизировать его работу, если дашь себе ещё одну ночь, – пробормотал он вполголоса.
– Если потребуется, это возможно, – серьёзно ответил робот.
Парень рассмеялся и закрыл лицо руками.
– Гениальный ты у нас Копатель, ничего не скажешь.
– Мастер Генрих, вы мне поможете с крысами? – виноватый, чуть дрожащий голос раздался из динамиков. – Я, конечно, могу продолжать уничтожать их, но это займёт слишком много времени и ресурсов. Это уже третья волна крыс.
Генрих хмуро наблюдал за происходящим из кабины флаера. Робот стоял в центре, испуская голубоватые всполохи плазмы, которые лишь на время отгоняли мерзких тварей. Время от времени он хватал одну из них, словно молниеносный хищник, и отбрасывал уже бездыханное тело в сторону.
– Нужна идея, – пробормотал Генрих, не отводя глаз от крысиных тварей, которые снова начинали подбираться ближе. Он провёл рукой по затылку и задумчиво добавил: – А что, если я слетаю на базу, возьму пару крупных резаков и силовых установок? Мы соберём что-то вроде турелей, и они будут держать их подальше, пока мы займёмся делом.
Робот на мгновение замер, как будто обдумывая предложение, а затем ответил:
– Пожалуй, это разумно. Слетайте, мастер Генрих. А я пока продолжу… – Внезапно его голос стал резким, когда он схватил лапой ещё одну крысу, метнувшуюся к нему. – С крысами!
Сдавив жертву в своих манипуляторах, робот быстро добил её, и, не теряя ни секунды, переключился на другую, которая попыталась атаковать сбоку.
– Ладно, держись, Копатель, – отозвался Генрих, включая двигатели флаера. – Я быстро.
Он поднял флаер чуть выше, чтобы не задеть робота плазменными всполохами, и стремительно направился к выходу из шахты.
Сзади всё ещё слышались металлические звуки манипуляторов робота и писк умирающих крыс. Генрих даже не обернулся – он знал, что времени мало, и каждая минута может стоить успеха их операции.
Турель, которую задумал собрать Генрих, представляла собой модульную автоматическую установку для ближнего боя, способную работать в условиях ограниченного пространства шахты. Основой конструкции была прочная металлическая платформа с магнитными креплениями, позволяющими надёжно зафиксировать устройство на любой металлической поверхности или обломках пород. Это исключало риск её смещения под атаками мутировавших крыс.
На платформе устанавливались два мощных плазменных резака промышленного класса, которые обычно применялись для резки толстых металлических листов. Резаки монтировались на подвижные шарнирные механизмы, позволяя им вращаться в горизонтальной и вертикальной плоскостях с высокой скоростью. Для наведения на цель использовались инфракрасные датчики движения и тепловые сенсоры, способные отслеживать даже мелкие и быстрые объекты в условиях плохой видимости.
Энергоснабжение обеспечивалось за счёт компактной силовой установки на основе микро топливных элементов. Эти элементы имели длительный ресурс работы, что позволяло турели функционировать часами без подзарядки. Генрих планировал дополнительно оснастить турели небольшими резервуарами с охлаждающей жидкостью для предотвращения перегрева резаков при интенсивной работе.
Для управления турелью использовалась простая автономная система на основе алгоритмов распознавания движения. Она могла работать как в полностью автоматическом режиме, так и с ручным управлением через мобильный интерфейс, который подключался к флаеру или личному коммуникатору Генриха.
Чтобы усилить отпугивающий эффект, Генрих решил добавить ультразвуковые излучатели. Их сигналы, невидимые для человеческого уха, должны были вызывать сильный дискомфорт у мутировавших крыс, вынуждая их держаться на расстоянии.
Конструкция была продумана до мелочей: минимальный вес, модульная сборка и лёгкость в транспортировке. Генрих рассчитывал собрать турели всего за несколько часов, что было критически важно в сложившейся ситуации.
Генрих управился всего за два с половиной часа, благо ремонтная мастерская шахты предоставляла ему полный доступ ко всем производственным мощностям. В этом месте никто и никогда не требовал отчётности. Учитывая, что Генрих был одним из немногих, кто реально поддерживал оборудование в рабочем состоянии, никто особенно не задавал вопросов.
Он воспользовался огромным запасом деталей, которые годами копились в мастерской: обломки сломанных комплексов, элементы старых шахтёрских машин, даже оставшиеся от неизвестных проектов компоненты. Весь этот «хлам», на первый взгляд бесполезный, в руках Генриха превращался в инструменты для решения любых задач.
Генрих работал быстро и слаженно, как человек, давно привыкший к авралам. Сначала он собрал основные платформы турелей, вырезав и сварив куски армированной стали с помощью того же плазменного резака. Затем закрепил на них двигательные шарниры, которые выудил из старого экзоскелета для погрузки. Механизмы были грубоваты, но полностью функциональны.
Энергоустановки он собрал из нескольких микротопливных ячеек, найденных на складе. Они идеально подходили по мощности и даже оказались в неплохом состоянии, несмотря на годы хранения. Генрих аккуратно перепроверил каждый компонент, чтобы не рисковать перегревом или скачками напряжения.
Инфракрасные датчики и тепловые сенсоры пришлось извлечь из бракованных разведывательных дронов. Подключение заняло немного больше времени, чем он рассчитывал: некоторые контакты оказались повреждены, и пришлось импровизировать с проводкой.
Последним штрихом стали ультразвуковые излучатели, которые Генрих нашёл в ящике с ненужными комплектующими. Он прикрепил их к корпусу турелей, проверил генерацию сигнала и убедился, что устройства действительно вызывают сильный резонанс на частотах, раздражающих нервную систему мутантов.
Когда он закончил, перед ним стояли две турели – грубые, но надёжные, как и всё, что он создавал. Генрих откинулся на спинку старого стула, потянулся и хмыкнул:
– Ну что, посмотрим, как вы теперь справитесь с этим твари.
Теперь оставалось доставить их к месту и установить так, чтобы оборонять периметр шахты. Генрих не сомневался, что их работа продлится гораздо дольше, чем сам процесс создания.
Когда Генрих подлетел к месту сражения, робота уже окружала тишина. Последняя крыса, издав слабый писк, рухнула на землю, её тело тут же было подхвачено манипулятором машины. Робот деловито складывал туши мутантов в отдельную кучу, аккуратно оттаскивая их подальше от места предполагаемых работ.
– Успел, значит, справиться, – пробормотал Генрих, наблюдая за его механической эффективностью.
Он плавно посадил флаер неподалёку и сразу же принялся за разгрузку турелей. Одна за другой тяжёлые установки покидали отсек, оставляя маслянистые следы на металлическом полу флаера.
Робот быстро подключился к работе, забирая турели манипуляторами и точно расставляя их в заранее выбранных точках. Генрих лишь направлял его, одновременно закрепляя турели на магнитных креплениях и подключая энергосистемы. Их слаженная работа позволила завершить установку за полчаса.
Теперь периметр был надёжно укреплён. Четыре турели, расположенные по обе стороны коридора, перекрывали огнём всю его ширину. Их плазменные резаки нетерпеливо вспыхивали синим светом в ожидании работы, а тепловые сенсоры медленно вращались, отслеживая любое движение.
Генрих отступил на несколько шагов, проверяя работу системы через свой интерфейс.
– Красота! – выдохнул он, глядя на турели. – Теперь эти твари точно не сунутся.
– Конструкция получилась эффективной, – оценил робот, подключившись к управлению оборонительных систем. – Турели готовы к работе.
Генрих с удовлетворением похлопал ладонью по металлическому корпусу ближайшей турели и сел в кабину флаера.
– Ладно, Копатель, активируй машинки пока не появится четвёртая волна.
Робот издал негромкий механический звук – в его модуле что-то мягко зашуршало. Через мгновение турели ожили, их тепловые сенсоры замигали, а плазменные резаки едва заметно разгорелись голубоватым свечением, обозначая готовность. Они встали в режим охраны, методично обводя своим обзором периметр.
– Отлично, дружище! – Генрих удовлетворённо улыбнулся, наблюдая за их активацией. Он вытер руки о штаны и взглянул на робота. – Теперь давай обсудим нашу работу.
– Я слушаю вас, мастер Генрих, – отозвался робот, замирая неподвижно, словно настраиваясь на режим восприятия.
– Хорошо, – Генрих достал планшет и активировал голографический дисплей, на котором появилась карта шахты. – Сейчас я закину тебе проекцию карты шахты и карты всего кластера.
Робот слегка наклонил голову, и его сенсоры мигнули в знак получения данных.
– Вот смотри. Я сопоставил обе карты. Видишь этот поворот? – Генрих указал на участок, выделенный красным. – Здесь шахта уходит в сторону и идёт практически параллельно границе кластера. По сути, это самая ближайшая точка к его краю.
Робот молчал, анализируя данные.
– Нам нужно пробурить тоннель здесь, – продолжил Генрих, пальцем обводя область на проекции. – И выйти за границу кластера. Это критически важно, потому что дальше будут другие задачи. Вопросы есть?
– Задача понятна, мастер Генрих, – спокойно отозвался робот. Его голос оставался ровным, но в нем чувствовалось лёгкое напряжение – результат его глубокого анализа данных. – Прямой туннель потребует значительных усилий. Возможны дополнительные обвалы пород из-за ослабленных сводов.
– Знаю, – кивнул Генрих. – Потому мы и укрепляемся тут заранее. Турели будут держать оборону, а ты – на случай, если что-то пойдёт не так.
Робот снова коротко прошелестел модулями, словно подтверждая, что всё принято к сведению.
– В таком случае предлагаю начать подготовку к бурению немедленно, – заключил он.
Генрих целый день наблюдал за работой робота, не отрываясь. Каждое его движение было отточено до совершенства. Робот не просто бурил тоннель – он на ходу анализировал всё вокруг: плотность породы, риски обвалов, даже оптимальные углы для резки. Его действия были настолько логичны и последовательны, что казались почти человеческими.
– Гений, – тихо пробормотал Генрих, задумчиво наблюдая, как машина аккуратно укладывает фрагменты скальной породы в сторону, освобождая проход для бурения.
Мысленно он вернулся к разговору с Алексом. Те слова застряли в его памяти, словно заноза: “Системе не нужны гении – ей нужны исполнители и идеи. Гении нарушают порядок, а исполнители создают его. Идеи она перерабатывает в инструменты контроля, а остальное додумывает сама..”
Генрих сжал зубы, чувствуя, как внутри него закипает глухая ярость. Это была горькая правда, которую система старательно прятала за красивыми словами о порядке и прогрессе. Любой яркий ум, любой, кто хоть немного выходил за рамки заданных параметров, становился проблемой. А проблема должна быть устранена. Так они поступили с Алексом. Принудительное «обновление» – эвфемизм для уничтожения личности. Алекс попал в лечебницу, как и многие другие до него, но он сбежал с такими же как и он. Но система все же их достала и уничтожила как.
Генрих взглянул на машину, которая продолжала работать без устали, словно не замечая тишины вокруг. Робот был последним наследием Алекса, его гениальности, его бунта против системы.
Генрих вздохнул и провёл рукой по лицу.
– Нет, – пробормотал он себе под нос. – Я не буду ждать, пока они доберутся до меня.
Он снова подумал о диких землях. Там, за границей кластеров, лежала настоящая свобода. Не виртуальная симуляция, которую власти шести подавали как идеал жизни, а настоящая. Без алгоритмов, без вечного надзора, без «обновлений».
Генрих стиснул кулаки. Он знал, что будет трудно, но это не пугало его. Нужно было уходить. Забрать Элеонору и начать всё заново. Там, где никто не мог бы сказать ему, как жить.
Он ещё раз взглянул на робота, который завершал очередной этап бурения.
– Алекс, – тихо сказал он, будто обращаясь к давно ушедшему другу. – Ты был прав. Система боится нас потому, что мы можем думать. Но я обещаю, что вырвусь из этой клетки.
Внутри Генриха что-то изменилось. Его нерешительность исчезла, уступив место твёрдой решимости. Он уже видел перед собой путь. Осталось только пройти по нему.
Глава 14
На следующий день Генрих с удовлетворением наблюдал, как Копатель погрузился в породу на добрых пятьдесят метров. Это был впечатляющий результат, особенно учитывая, насколько твёрдой оказалась порода. Созданный тоннель был достаточно широким, чтобы рабочий флаер Генриха мог легко в него проникнуть.
Он обернулся и увидел, что робот успел навести порядок на площадке. Всё выглядело чисто и аккуратно, а в одном углу громоздилась куча из подбитых крыс-мутантов – печальное напоминание о происходящем здесь каждую ночь.
– Привет, Копатель, – Генрих активировал интерфейс связи. – Ночью опять была волна мутантов?
– Доброе утро, мастер Генрих, – ответил робот своим низким гудящим голосом. – Да, было две волны: в полночь и в четыре пятнадцать утра. Мне пришлось временно остановить работы и заняться уборкой территории от последствий атак.
Генрих внимательно оглядел аккуратно сложенные тела мутантов и кивнул.
– Ты хорошо поработал. Меня впечатлило, насколько глубоко ты ушёл за такой короткий срок.
– Спасибо, мастер Генрих, – отозвался робот. Его голос, пусть и искусственный, прозвучал с оттенком гордости. После небольшой паузы он продолжил: – Могу я поинтересоваться? Куда должен выйти наш тоннель? Что вы хотите найти за краем кластера?
Генрих посмотрел вглубь тоннеля, словно пытаясь разглядеть в темноте что-то большее, чем просто породу.
– Дикие земли, – уверенно произнёс он. – Я хочу попасть в дикие земли.
Робот продолжал работать, но его движения на мгновение стали чуть медленнее, словно он задумался над словами хозяина.
– Мастер Алекс как-то рассказывал мне о них, – произнёс он спустя несколько секунд. – Он говорил, что среди людей ходит байка о диких землях. Место, где нет системы и её контроля. Где нет цивилизации. Только дикая природа, свободная от всего, что принёс с собой прогресс.
– Это не байка, Копатель, – Генрих повернулся к роботу и усмехнулся. Его голос был твёрд, как будто за словами стояло нечто большее, чем просто вера. – Эти земли существуют. И я намерен это доказать.
Робот на мгновение замер, затем продолжил рыть тоннель с прежней точностью.
– Если вы верите, мастер Генрих, значит, у вас есть основания.
Генрих смотрел на него с улыбкой.
– Основания есть. И они гораздо весомее, чем рассказы мастера Алекса. Скоро ты сам увидишь.
Робот не ответил, но его действия стали более сосредоточенными, будто он чувствовал, что от этой работы зависит нечто большее, чем просто очередной приказ.
Работа шла отлично. Копатель за день проходил по пятьдесят метров, и когда порода стала мягче, скорость прогресса выросла почти вдвое. Генрих был доволен, но не мог позволить себе долгое время находиться рядом с роботом. Он тщательно выполнял свои обязанности на других участках шахты, исправляя неисправности оборудования и поддерживая порядок.
Система не терпела нарушений. Любое продолжительное отсутствие оператора могло вызвать подозрения. Если бы кто-то заметил, что Генрих отклоняется от маршрута или тратит слишком много времени вне зоны своей ответственности, это неизбежно привлекло бы внимание. В худшем случае за ним была бы направлена группа андроидов для выяснения причин его "отсутствия".
Поэтому Генрих действовал осторожно. Он всегда возвращался к рабочим постам вовремя, создавая видимость полного соблюдения протокола. Однако в короткие периоды, когда система не фиксировала его местоположение в реальном времени, он спешил проверить работу Копателя. Робот не подвёл: тоннель углублялся день за днём, и их общий план казался всё более реальным.
Каждый вечер, возвращаясь к своему модулю, Генрих снова и снова прокручивал в голове детали плана. Вопросы о диких землях не давали ему покоя. Что ждёт за краем кластера? Безопасны ли эти земли, или же это всего лишь иллюзия свободы? Это был риск, но Генрих знал, что однажды этот риск должен окупиться.
Когда он в очередной раз выбрал момент, чтобы проведать работу Копателя, робот встретил его словами:
– Мастер Генрих, – начал он, прерывая ровный ритм своей работы, – а как вы собираетесь жить в этих диких землях?
Генрих настороженно посмотрел на робота, чувствуя, что вопрос был не просто техническим.
– Мутанты, которых я уничтожаю каждый день, тоже являются частью природы, – продолжал Копатель. – Правда, они последствия радиации и экологических катастроф. Но я провёл расчёты. Вероятность того, что дикие земли окажутся небезопасными, крайне высока. Там тоже могут обитать мутанты и другие угрозы, связанные с дикой природой. Как вы собираетесь выживать в таких условиях?
Генрих помолчал, обдумывая услышанное. Робот, хоть и был машиной, задавал весьма разумные вопросы.
– Ты прав, Копатель, – медленно проговорил он. – Дикие земли – это не рай, как их себе представляют те, кто мечтает о свободе. Это место, где природа идёт по своим законам, а не по законам системы. И да, там опасно. Возможно, ещё опаснее, чем здесь.
Он прислонился к стене тоннеля и продолжил:
– Но, понимаешь, я устал от постоянного контроля. Здесь каждый шаг – под наблюдением, каждая мысль должна соответствовать системе. В диких землях есть шанс быть самим собой. Даже если это означает сражаться за свою жизнь.
Копатель на мгновение замолчал, затем произнёс:
– Ваши доводы понятны, мастер Генрих. Однако для выживания в таких условиях потребуется подготовка. Я могу пересмотреть свои функции и адаптировать их, чтобы стать более полезным в этом деле.
Генрих улыбнулся.
– Вот за что я тебя ценю, Копатель. Ты всегда думаешь на шаг вперёд. Но пока что давай сосредоточимся на главном: на том, чтобы добраться до диких земель. Там уже разберёмся, как жить.
– И всё-таки что-то вас гонит туда, раз вы так торопитесь, – сделал вывод робот, продолжая работать.
– Ты прав, – ответил Генрих, слегка опустив взгляд. – У меня есть девушка, Элеонора. Мы собираемся завести семью и жить вместе. Но перед этим нам нужно пройти тесты на совместимость. Они пугают многих… Ответ этих тестов будет решающим. Если мы не пройдём, нам не позволят быть вместе. Никогда. На ней останется метка, и её жизнь станет… несчастной.
Голос Генриха дрогнул, но он быстро взял себя в руки.
– Я хочу прокопать тоннель до того, как начнутся тесты. Если результат будет отрицательным, я заберу её. Мы будем жить на свободе, и никто не сможет нам мешать. Мы заведём семью, несмотря ни на что.
Копатель замер на мгновение, будто обдумывая услышанное.
– Но где вы собираетесь жить? Вам, людям, привыкшим к благам цивилизации, будет трудно. У вас нет навыков выживания в дикой природе.
– Я всё продумал, – твёрдо ответил Генрих. – Я разберу жилой модуль Алекса и соберу его в диких землях. Он автономный, с запасом энергии, системой очистки воды и фильтрацией воздуха. Если запастись необходимым количеством расходников, у нас будет всё: крыша над головой, пища, электричество, одежда.
Копатель снова замолчал, продолжая работать, но его голос вскоре раздался вновь:
– Ваш план звучит логично. Однако я рекомендую предусмотреть дополнительные меры. Например, защиту от угроз, которые могут встретиться в диких землях, и адаптацию модуля к долгосрочной автономии.
– Это тоже учтено, – Генрих улыбнулся. – У меня будешь ты. С тобой я уверен, что мы справимся.
Робот не ответил, но слегка ускорил темп своей работы, словно разделяя решимость Генриха.
С каждым днём тоннель углублялся всё ближе к краю кластера, и с каждым метром Генрих всё яснее представлял, как его флаер прорвётся сквозь последние границы, оставив позади стерильный мир системы. Он воображал, как воздух станет резким, непривычным, но настоящим, не таким, как в фильтрах кластера. Как его взгляд впервые встретится с горизонтом, который не будет ограничен виртуальной симуляцией или прозрачными куполами.
В голове роились образы, сталкиваясь друг с другом, будто разрозненные пазлы, которые невозможно собрать. Он видел густые леса и цветущие долины – природу, которую система показывала жителям в виртуальных мирах. Идеализированная красота, созданная, чтобы внушить: «Мы знаем, как было лучше». Но тут же эти картины разбивались мрачными мыслями: мутанты, ходячие воплощения радиации и генетических катастроф, или бескрайние пустоши, где вместо травы – слой пепла, а вместо рек – вязкие токсичные жидкости.
Генрих чувствовал, как сердце то сжимается от страха, то разрывается от предвкушения. Что ждёт их там, за пределами системы? Есть ли там земля, где он сможет быть свободным? Или дикие земли окажутся очередной ареной для выживания, полной опасностей, от которых не укрыться?
Он провёл рукой по холодной стене тоннеля, ощущая шероховатость породы. Этот тоннель, прорытый упрямыми усилиями, был больше, чем просто проход. Это была его надежда. Каждый метр, который углублялся Копатель, приближал его к свободе, которую он так отчаянно хотел.
Образы Элеоноры всплывали в его голове – её мягкая улыбка, волосы, спадающие на плечи, и её взгляд, в котором смешивались любовь и тревога. Тесты. Чёртовы тесты, которые решали судьбу людей, разрывая семьи и ломая жизни. Если они их не пройдут, это будет концом. Метка на её имени станет клеймом, отделяющим её от всего, что имело смысл.
– Этого не случится, – прошептал он, сжав кулаки.
Генрих поднял взгляд на Копателя, который продолжал методично рыть тоннель. Робот казался неустанным, его механические движения напоминали часы, отсчитывающие время до судьбоносного момента.
– Мы справимся, – сказал он, но теперь громче. Его голос дрожал от смеси решимости и напряжения.
Он знал, что эти слова – его собственная мантра. Что бы ни ждало за краем кластера – рай или ад, – он будет готов. Потому что это был его единственный шанс быть свободным. Их единственный шанс быть вместе.
Расчёты Генриха и Копателя оказались слегка ошибочны. Тоннель продвигался быстрее, чем они могли предположить в начале, но не настолько быстро, чтобы успеть до дня проведения тестов. Требовалась ещё неделя, чтобы прорваться через последний слой породы и выйти за пределы кластера.
Генрих не находил себе места. Каждый вечер, стоя у входа в тоннель, он ловил себя на том, что перебирает планы, но все они упирались в одну непреложную истину: времени не хватало. Сомнения разрывали его изнутри. Что, если тесты всё-таки окажутся положительными? Тогда все эти усилия, эти дни и ночи, проведённые в напряжённой работе, окажутся напрасными. Что, если результат будет отрицательным, и Элеонора получит метку? Сможет ли он вытащить её из-под контроля системы?
Наступил день тестов.
