Елена Жукова
Порочное зачатие
Анжелика перестала делать вид, что ей нравится слушать рассуждения Суворина. Она больше не восхищалась его умом, не сыпала комплементами, зато стала цепляться к словам, раздражаться, спорить по всякому поводу. Дома она откровенно скучала. Ей не хватало тусовки, общества, где можно было бы продемонстрировать текстильно-ювелирные свидетельства жизненного успеха завистливым конкуренткам.
Теперь Анжелика всё чаще уезжала на своей красной «Мазде» в Москву: посетить косметические салоны, прогуляться по бутикам, посплетничать в кругу новообретённых подружек. А иногда звонила Олегу и предупреждала, что останется ночевать в городской квартире.
В какой-то момент Суворин с отчаяньем осознал, что, женившись на Телятьевой, совершил огромную ошибку. Ему не удалось внушить молодой жене ни одной идеи, увлечь её ни одним начинанием – мещанские ценности девочки из Лысьвы остались незыблемы. Провинциальная красавица грезила о вечном празднике с нон-стоп увеселениями – точь-в-точь как на страницах её любимых глянцевых журналов. И, надо было отдать ей должное, последовательно воплощала свои мечты в жизнь.
Зато Олег шаг за шагом уступал позиции: отказывался от дорогих ему привычек, посещал вместе с женой скучные клубные «мега пати», общался со снобами, которые оценивали людей по ненавистным ему критериям материального успеха.
Неизбежно начались взаимные претензии, выяснения отношений. Для поддержания статуса в тусовке Анжелика тратила деньги со скоростью, явно превышавшей возможности Олега по их зарабатыванию. Призывы сократить разрушительное потребление вызывали только слёзы и упрёки в жадности.
Вице-мисс Очарование просчиталась: она оказалась бедней новых светских приятельниц, и вместо почтительной зависти вызывала у них лицемерную жалость и пренебрежение. Обиду Анжелика приносила домой и выплёскивала на Олега.
Постепенно боевые действия были перенесены на территорию спальни – после очередного визгливого скандала жена выкидывала вон подушку Олега и запирала дверь. В конце концов Суворин не выдержал: собрал вещи и переехал в городскую квартиру. Он предпочёл бы остаться жить в загородном доме, но уехать самому было проще, чем выставлять Анжелику.
В общей сложности брак продержался на долготерпении Олега немногим более года. История любви закончилась тяжёлым унизительным разводом со скандальной делёжкой имущества, в ходе которой Анжелика отхватила «Мазду» кроваво-красного цвета, вещи, большую долю семейных накоплений и, самое обидное, загородный дом.
Любовное фиаско превратило Суворина в мизантропа. Он заперся в квартире, набрал кучу заказов и полностью сосредоточился на работе, чтобы не было времени ни о чём жалеть. Его одиночество разделял только рыжий кот Джинджер.
***
Поздно вечером Суворина оторвал от работы настойчивый до наглости звонок мобильного. Номер почему-то не определился. Олег раздражённо поморщился: кто? Для клиента было поздно. А больше ему никто не звонил.
Лежавший в кресле Джинджер отвлёкся от созерцания мелькавших в телевизоре картинок, поднял голову и вопросительно взглянул на Олега жёлтыми глазами. Понятия не имею! – ответил тот. И, взяв аппарат, увидел на дисплее аватарку Искандера.
– Привет, Махагон, – зарокотал в трубке голос Баташова.
Они не виделись с тех пор, как в прошлом году Суворин пригласил Сашку к себе и познакомил с молодой женой. Впечатлённая цыганистой красотой Искандера Анжелика весь вечер напролёт отчаянно флиртовала с ним. А с Сашкиного лица не сходила мина пренебрежительного недоумения.
Олег справедливо решил не повторять экспериментов и не искушать жену двумя метрами красоты. Позже Баташов несколько раз звонил, предлагал пересечься. Но на все его предложения Суворин отвечал отказами. Сашка исчез. И вот теперь, много месяцев спустя, снова появился.
– Я к тебе по делу. Не одолжишь штук пять зелёных на пару месяцев? Ты при деньгах? Или опять вице-мисска всё на шмотки спустила (однажды Суворин не утерпел и пожаловался на неумеренные траты Анжелики)?
– Я с ней развёлся.
– Вашу ж Машу! – потрясённо выдохнул Искандер. – Вот это новость! Давно?
– Недавно. И в связи с этим я сейчас на мели.
– Что, брат, общипала тебя Анжелка? Не зря я ванговал… Окэ, бабки я в другом месте достану… Не хочешь встретиться, пивка попить? Для утешения. Я угощаю.
Олег хотел было отказаться, но внезапно внутри шевельнулось какое-то странное, не испытанное раньше, предчувствие: соглашайся. Суворин удивился, но перечить не стал.
– Добро. Когда?
– Да хоть завтра. Как обычно в «Гамбринусе»? Я закажу столик.
***
В зале пивного ресторана «Гамбринус» в вечерний час было многолюдно. Шелестение голосов и мягкую музыку перебивали взрывы громкого хохота – за столом у окна гуляла большая компания. По залу сновали вёрткие официанты с тяжёлыми подносами, на которых высились запотевшие бокалы и толстостенные литые кружки с пивом.
Суворин поправил очки и прищурился: в тусклом приглушённом свете он никак не мог разглядеть Баташова, хотя тот прислал СМСку, что на месте и ждёт. Вскоре Олег заметил поднятую руку в дальнем конце зала и подал ответный знак.
Он обошёл наряженную к празднику ёлку, протиснулся между столиками и сел на свободный стул напротив Искандера. Тот уже успел сделать заказ: перед ним стояла литровая кружка нефильтрованного и блюдечко с солёными чёрными сухариками.
– Здорово, брат!
Приятели пожали друг другу руки, и Сашка пристальным изучающим взглядом просканировал лицо Олега.
– Ты как? Ждёшь, что я тебе посочувствую?
– Лучше поздравь со счастливым избавлением, – грустно усмехнулся Суворин.
– Слова не мальчика, но мужа. К счастью, бывшего.
Сашка поднял в приветственном тосте кружку и отхлебнул большой глоток.
– Давно хотел спросить, какого, вашу Машу, ты вообще на ней женился? Анжелка, конечно, девка экстерьерная, вице-мисска, ноги от плеч и всё такое… Но жениться-то зачем?
Олег сунул в рот хрустнувший на зубах сухарик, задумчиво пожевал.
– Паралич мозга. Стыдно вспоминать. Сам же говоришь: ноги от плеч. И секс был отменным. Вначале…
– Долго? – с вниманием лечащего врача поинтересовался Сашка.
– Что долго? – не понял Суворин.
– Отменный секс.
– Не долго.
Олег остановил пробегавшего мимо столика официанта и сделал заказ. Закончив, он увидел, что Искандер терпеливо ждёт продолжения. Исповедоваться в собственной глупости было стыдно – особенно перед ушлым в любовных делах Сашкой. Но Суворин устал держать обиду в себе.
– Телятьева быстро сообразила, что поимела с меня всё, что было можно: квартиру в Москве, дом, машину, статус… Чего ж ещё? Спасибо, что не залетела. Тело своё не хотела портить. Иначе после развода я бы совсем голым остался.
– И насколько вице-мисска тебя ободрала? Почём разбег обошёлся? – пристальный интерес Искандера слегка отдавал злорадством.
– Да мне дешевле обошлось бы проституток по нужде снимать, – зло выплюнул Олег. – И сама она вела себя, как настоящая шлюха. Я каждый раз платил ей за секс: оплатой бессчётных покупок, подарками, разными уступками. Презирал, но платил. А если отказывался – она отказывала мне. Демонстративно вышвыривала мою подушку из спальни и запирала дверь.
– Стандартный женский трюк! – хохотнул Искандер. – Его прокручивают с терпилами типа тебя, Махагон. Я бы её убил, вашу Машу!
Подошедший официант поставил перед Сувориным такую же литровую кружку, только с тёмным портером. Тот благодарно кивнул и продолжил.
– Я тоже не смог удержаться. В последний раз Телятьева мне таких подлых гадостей наговорила… Ну я и шлёпнул её по фейсу. Как она завизжала! Я думал, стёкла из окон посыплются. До сих пор простить себе не могу, что так унизился – руку на женщину поднял! – Олег виновато потянул себя за нос.
– Пять баллов! – Искандер сжал кулак с поднятым вверх большим пальцем. – Прикинь, Махагон, и в тебе иногда прорывается нечто человеческое. Да не парься ты, брат, эта сучка заслужила хорошую оплеуху. И что потом?
Олег оставил нос и взялся за кружку: сделал большой глоток, облизнул губы.
– Пока она визжала, я покидал вещи в сумку и двинул в Питер. Всё равно собирался туда в командировку. Завис там на полторы недели. Можно было на выходные домой вернуться, но я понял, что не хочу. В воскресенье вот так же сел в баре и начал думать. Выводы оказались хреновыми: мне тридцать три, я женат на стерве, которую не люблю, но, главное, не уважаю. Я даже больше не хочу её. Нас связывали только: секс, моя глупость и её алчность. Так зачем я продолжаю тратить на неё свою жизнь? Не говоря уж о деньгах…
– Охренеть, мальчик наконец-то прозрел!
– Прозрел, – мрачно согласился Олег. – Вернулся в Москву и сразу же нашёл адвоката по разводам.
– Случаем, не застал Анжелку в койке с любовником?
– Нет, не застал.
– Жаль, – Сашка похрустел солёным сухариком. – Вся эта байда с разводом сильно упростилась бы.
– Судя по тому, как быстро Телятьева нашла мне замену, запасной аэродром она готовила уже давно. Если б я оказался попроворней, вполне мог бы застукать её с каким-нибудь хреном. Тогда развод обошелся бы мне со скидочкой за моральный ущерб. Но дурни, типа меня, обычно платят по полной ставке. Представляешь, – Суворин доверительно понизил голос, – пока я был в Питере, Анжелика деньги со счетов вывела и сейф домашний обчистила. Чтобы не попало в общую делёжку. Слава богу, я не дал ей доступа к бизнесовому счёту.
– Вот с-с-сука! – с чувством выцедил сквозь зубы Искандер.
– Сука, – охотно согласился Суворин. – Адвокату удалось кое-что отжать. Но всё равно развод стоил мне дома.
– Дом жалко. Ей-то он на хрена, вашу Машу? Ты же говорил, что Анжелке не нравилось жить за городом.
– Не нравилось. Но коттедж звучит круче, чем квартира. Плюс район престижный – Новая Рига. Так что дом – ей, квартира – мне.
– Хреново, – сочувственно выдохнул Баташов. И вдруг хитро улыбнулся. – Зато от твоего брака есть один несомненный плюс.
– Какой? – Суворин с интересом уставился на Сашку и даже рот приоткрыл.
– После Анжелкиной обработки ты стал выглядеть нормальным мужиком, а не тухлым ботаном. Просто Бандерас! А то, прикинь, от твоих очочков в школьной оправе и серых рубашечек с застёгнутыми до горла пуговками просто блевать тянуло!
– Ты, Искандер, настоящий оптимист – даже на кладбище вместо крестов видишь одни плюсы!
Но Баташов был прав. Практичная Анжелика превратила скромную Суворинскую внешность в модельную: отвела к стилисту, подобрала модную оправу с тонированными стёклами, полностью сменила гардероб. Иначе кто бы стал ей завидовать?
– Кончай киснуть, Махагон, – Сашка чокнулся кружкой о кружку Олега. – До кладбища тебе ещё далеко. Найдёшь себе кучу баб покруче твоей вице-мисски.
– Да я теперь на баб даже смотреть не могу, – брезгливо поморщился Олег, – в глазах каждой вижу счётчик, на котором циферки прыгают.
И тут Сашка посмотрел на Суворина каким-то особым, словно бы приценивающимся, взглядом.
– Походу, тебе надо перейти на коммерческие отношения: товар – деньги. Чтобы цену сразу называли. Пробовал профессионалок?
– Не пробовал, и не хочется – брезгую. Противно опорожняться в ходячий писсуар, куда до тебя изливались другие.
– Чистоплюй ты, Махагон! – с беззлобным осуждением бросил Баташов. – Хочешь сказать, что с сексом ты совсем завязал?
– Хотел бы, но… Мне ж не семьдесят. Я здоровый нормальный мужик. Ещё лет двадцать, как минимум, без секса не обойтись. А что делать, не знаю. Ты, Искандер, как продвинутый пользователь, что посоветуешь?
– Что за тухлятина, вашу Машу? – скривил красивые губы Сашка. – «Ещё лет двадцать, как минимум…». Мир наполнен вожделеющими бабами – только свистни. Ты свободен, здоров, бабло есть. А теперь почти красив. Чего тебе ещё не хватает?
– Куража, – честно признался Олег. – Твоего победительного нахальства. Вот у тебя всё просто: познакомились – трахнулись – разбежались. И никаких взаимных претензий. А я так не умею. Вечно вляпываюсь в какие-нибудь отношения. Хоть резиновую куклу покупай!
– Куклу? Пять баллов! – Искандер еще раз оценивающе взглянул на Олега. А потом, решившись, придвинулся вплотную и понизил голос. – Не хотел говорить, ну да хрен с тобой. У меня к тебе предложение. Только надо согласовать с одним мужиком… Но, походу, возражений не будет.
– Какое предложение? – подозрительно спросил Суворин. – Насчёт чего?
– Да всё насчёт того же. Ровно, как ты хочешь: одноразовый трах с приличными бабами и гарантированно никаких отношений. Ты сказал: «даже видеть не могу»? Вот и не увидишь. Прикинь, секс вслепую, на ощупь. Как тебе такое?
– Сашка, это что, шутка такая?
– Никаких шуток, брат, – Баташов выгреб с блюдца последний сухарь. – Всё абсолютно серьёзно!
– И сколько это стоит?
– В том-то и фишка, что нисколько. Free. У тебя, Махагон, есть уникальный шанс стать постоянным клиентом маленького подпольного бордельчика имени доктора Шуранова.
Глава 10. Шерше ля фам
Олег вошёл в небольшой идеально-чистый кабинет. Навстречу ему из-за стола поднялся высокий рано поседевший мужчина в светлом льняном костюме и протянул руку для приветствия. Олег пожал жесткую сильную ладонь и присел к столу.
Он огляделся по сторонам: полки с папками дел и книжками по юриспруденции. Стандартная офисная техника: компьютер, принтер, небольшой настольный ксерокс. На окнах – вертикальные бежевые жалюзи, фильтрующие яркие солнечные лучи. На краю стола примостилась фоторамка, где поочерёдно сменяли друг друга семейные фотографии: полная женщина с морщинками возле глаз, молодой парень, похожий на хозяина кабинета, девочка с щербатой улыбкой. Семья. И Суворин ощутил неприятный укол зависти.
– Удалось что-нибудь узнать? – приступил он к делу.
– Да. Вот посмотрите, Олег Борисович, что удалось добыть.
Мужчина с седыми висками – частный детектив Сахно, нанятый Олегом для поисков Евы, открыл папку и выложил перед ним список фамилий и телефонных номеров.
У Суворина сразу же участился пульс. Задрожавшей рукой он взял листок и поднёс его к глазам. Но буквы и цифры расплывались. Олег усиленно поморгал, чтобы восстановить резкость зрения.
Между тем Сахно пояснял, откуда взялся составленный им список.
– По датам свиданий никакой информации нет – владелец клиники перед побегом успел всё подчистить. Но в журнале регистрации есть даты официального обращения женщин в клинику. У тех, кто нас интересует, были договоры на лечение бесплодия. По словам моего источника, между обращением и первым свиданием могло пройти от одного до четырёх месяцев. Задержка обусловлена проведением обследования, лечением и тому подобное. Так вот: я сделал выборку из журнала регистрации, начиная с ноября прошлого года. Получилось тридцать две фамилии. Но, имейте в виду, Олег Борисович, что в списке могут оказаться и обычные пациентки. Их надо будет отфильтровать.
Наконец Суворин проморгался и смог сфокусировать взгляд. Действительно, на листочке столбиком были перечислены тридцать две фамилии с номерами телефонов. Одна из них принадлежала Еве. Один набор цифр был ключом доступа к возможному счастью.
Олегу стало жарко. Он опустил список на стол и накрыл пятернёй.
– Добро. Тридцать две фамилии – это не так уж и много? – в голосе невольно прорвалась просьба успокоить, обнадёжить.
– Не много, – понимающе усмехнулся Сахно. – Мне продолжить работу или вы сами проработаете список?
– Спасибо, дальше я сам, – и в ответ на промельк разочарования на лице детектива, пояснил. – Мне это сделать проще, чем вам: я помню голос. Но, если будут какие-то осложнения, могу я снова обратиться к вам?
– Конечно, – Сахно, прощаясь, поднялся из-за стола. – Для того мы и работаем. Удачи!
***
Три месяца Суворин потратил на то, чтобы отыскать Еву. Сначала пытался действовать самостоятельно. Но после скандала и побега главного врача персонал клиники занял глухую оборону. В том смысле, что сотрудники словно бы оглохли и не желали слышать неудобных вопросов Олега, тем более – отвечать на них.
Наконец Суворин понял, что эффективней поручить дело профессионалу и, по рекомендации одного из клиентов, нанял частного детектива – Сахно. Тот раньше работал в ФСБ и имел хорошие связи в силовых и охранных структурах. Ход оказался успешным, Сахно добыл заветный список.
И вот теперь Олег находился буквально в одном шаге от Евы. Казалось, если прислушаться, через разделяющее пространство можно было услышать её чуть хрипловатый ласкающий голос: «Я буду думать о тебе, Адам».
Три месяца были прожиты Сувориным в чередовании надежды и отчаяния. Единственное, незабываемое свидание вслепую перевернуло жизнь. Олег чувствовал себя как Буратино, который за грубым холстом в старой каморке папы Карло отыскал таинственную дверь. Вот только золотой ключик оказался потерян. И не было доподлинно известно, что там, за дверью: волшебная страна или тёмный чулан с крысами.
Воспоминания о Еве измучили Суворина. Сколько раз он просыпался ночью от того, что над самым ухом воображаемый хрипловатый голос, задыхаясь, произносил какую-то фразу, и моментальный прилив возбуждения начисто смывал сон. Затем Олег долго лежал в постели без сна, наблюдая, как постепенно светлело за окном, и из сумрака комнаты выступали знакомые предметы. Он слушал, как отдельные птичьи голоса сливались в щебечущий хор, как просыпался город: проносились по улице первые автомобили, стучали каблуками ранние пешеходы.
В эти часы бессонницы Суворин думал о своей жизни, которую прошел до середины и заблудился… Кто он такой? Зачем живёт на этом свете? Кому он нужен, кроме вечно торопивших его заказчиков? Кто любит его? Кого любит он?
Друзей у Олега не было из-за вечного дефицита времени. Да и потребности в друзьях он не испытывал. Был приятель – Сашка Баташов, с которым связывала общая тайна членства в подпольном борделе имени доктора Шуранова. Но три месяца назад и эта непрочная связь порвалась.
Жены тоже не было. Брак Суворина оказался чудовищной ошибкой. По невежеству он принял за любовь вожделение и жалость. А Телятьева вообще никогда не любила его. Олег был для неё лишь средством решения матримониальных и материальных проблем.
Правда, в Новосибирском Академгородке жили родители, которые нежно любили единственного сына. Только в последний раз Суворин видел их больше года назад, на собственной свадьбе. Да и то мельком. Потом всё собирался навестить, но то одно мешало, то другое…
Был ещё кот Джинджер, который, хотя и нуждался в заботе, гулял сам по себе и не любил сантиментов.
Вот и выходило, что Суворин – одинок и несчастлив. Ева была той женщиной, что могла бы до краёв наполнить его жизнь любовью и смыслом. Она была нужна ему!
***
Олег пробежал глазами список из тридцати двух фамилий и мысленно спросил себя: кто? Естественно, что никакой Евы там не было, и быть не могло. Пёстрое разнообразие имен от Елены до Гульназ. Была даже Беатриче. Олег с опаской глянул на фамилию – не аналог ли Телятьевой? Нет, Беатриче была натуральной, итальянской, а не грубой отечественной подделкой.
Теперь надо было прозвонить все тридцать два номера и послушать тридцать два голоса. Олег вызвал из памяти волнующий тембр Евы. В тёмной комнате они почти не разговаривали, но каждая произнесённая незнакомкой фраза отдавалась в теле волной чувственной дрожи. Неужели он не опознает этот магический голос с первых пяти нот?
Суворин устроился на кухне: сел за стол, положил перед собой список. Тут же появился Джинджер – вскочил на край стола, понюхал бумагу и, играя, наподдал листок мягкой лапой.
– Не мешай, прохвост! – шикнул на него Олег. – Может, у меня сейчас судьба решается.
Он придвинул список поближе. Номер один – Земскова Марина Алексеевна. Дата обращения в клинику – третье ноября прошлого года. Вероятность, что эта женщина – его Ева – одна тридцать вторая или три процента.
Пальцы, набиравшие номер, подозрительно дрожали и промахивались мимо кнопок. В глотке запершило. Суворин кашлем прочистил горло и просипел в трубку:
– Марина Алексеевна?
Ответивший женский голос явно не принадлежал Еве – он был высоким и резким, как крик чайки. Олег терпеть не мог этот раздражающий птичий тембр. Он извинился, что ошибся и дал отбой. Откинулся на спинку стула, удовлетворённо улыбнулся. Если так и дальше пойдёт, он уже сегодня будет знать фамилию Евы.
Суворин взял карандаш, жирно вымарал из списка первый номер. И улыбнулся нахально разлёгшемуся на столе коту.
– Жизнь-то налаживается, рыжий!
Джинджер презрительно дёрнул ухом и зевнул во всю арбузно-розовую пасть. А Суворин налил себе стакан пива – для большего куража, устроился за столом поудобнее и приступил к методичному обзвону дам из списка.
Нет, нет. Абонент недоступен. Занято. Снова нет. Недовольный мужской голос с южным акцентом: тэбе каво нада? Опять не та. Одну за другой Олег вычеркивал фамилии из списка и радовался тому, как растёт вероятность, что следующая окажется Евой.
Постепенно Суворин втянулся в процесс. Теперь он не довольствовался первым впечатлением от голоса, а затевал разговор и внимательно анализировал тембр, интонации. А вдруг за три месяца он что-то забыл, вдруг он не узнает, ошибётся?
Сначала Олег предлагал собеседницам услуги интернета или кредиты. Но с такими заходами его посылали слишком быстро. Пришлось по ходу придумывать более изощрённые сюжеты.
Следующей в списке стояла Кудасова Светлана Анатольевна.
– Алло, Светочка, привет! – на дурочку начал Олег.
– Привет… – в неуверенности звучания угадывалось усилие узнать говорившего.
– Ты вечером на мероприятии будешь? – бухнул Суворин первое, что пришло в голову.
– На каком мероприятии?
Голос показался Олегу знакомым – это полудетское пришепётывание он уже слышал раньше. Сердце ускорило стук. Хотелось слушать ещё и ещё.
– А тебе ничего не говорили? – Суворин намеренно затягивал разговор, интриговал. А сам усиленно соображал, что бы такое завлекательное придумать.
– Нет… а что за мероприятие? – собеседница попалась в ловушку любопытства.
– Сбор средств в защиту тасманских волков, – бухнул Олег.
– В защиту тасманских волков? А не поздновато ли? – Светлана мягко хохотнула. – Насколько я знаю, они уже давно вымерли… Это розыгрыш? Вы кто?
Подозрения превратились в уверенность – Суворин узнал звенящие межзубные «з» и «с» («thащита таthманthких»). Это была Соломинка, его любовница-подружка, женщина номер один.
– Я, наверное, ошибся номером. Вы не Света Телятьева?
– Света. Но не Телятьева (как будто бы Олег этого не знал!). Вы действительно ошиблись, защитник тасманских волков.
– Добро. Извините.
Отбой! Суворин ощутил, как вспотели ладони, а в штанах шелохнулась три месяца как безработная часть тела, откликнувшаяся на знакомый стимул – голос. И сам усмехнулся комичной устойчивости – в самом прямом смысле слова – собственных условных рефлексов.
Олег вскочил со стула и нервно заметался по кухне, чтобы выходить волнение. Задремавший было под бормотание телефонных разговоров Джинджер распахнул жёлтые глаза и недовольно зашипел. Но Суворину было не до кошачьих протестов. Он добился результата – пусть пока не окончательного, а только промежуточного. Но система работала! Ещё несколько проб и ошибок, и он услышит в трубке волнующий хрипловатый голос Евы.
Суворин вернулся к столу и карандашом обвёл в списке фамилию «Кудасова». Всё, на сегодня звонков было достаточно. Олег побоялся спугнуть удачу неблагодарной настойчивостью.
Но эйфория победы быстро сменилась тревогой. Олег положил тяжёлую от нерадостных мыслей голову поверх сложенных на столе рук. Джинджер поднялся на лапы, в несколько мягких неслышных шагов подошёл к Суворину и носом ткнулся ему в нос – словно поцеловал.
– Спасибо, приятель, – в благодарность за понимание Олег погладил кота по рыжей макушке. – Понимаешь, а вдруг я её придумал? И на самом деле она не такая, а совсем чужая. Я так скучал по ней, так хотел найти, увидеть, сказать самые важные слова. А теперь… Ты только, рыжий, никому не говори! Я боюсь. Я боюсь увидеть её и разочароваться. Что мне делать?
Джинджер мяукнул, крутанулся на месте и мазнул Олега по лбу кончиком рыжего хвоста. И внезапно в голове у Суворина всё сложилось. Он должен был увидеть Соломинку. Посмотреть на неё при свете дня и проверить своё впечатление. Весёлая, лёгкая в общении Соломинка нравилась ему. Когда он трогал её лицо, то представлял партнёршу миловидной – узколицей, большеглазой и большеротой, с обаятельными смешливыми ямочками на щеках. Олег должен узнать, сохраняется ли эмпатия, возникшая в тёмной комнате, в обычном общении.
Свидание с Соломинкой должно стать репетицией другой, более важной встречи. Может быть, самой главной в жизни Олега.
***
Найти адрес Светланы Кудасовой оказалось делом нехитрым: услужливый интернет готов был предоставить любую информацию человеку, знавшему, что и как искать. Соломинка жила в спальном районе Москвы, где недавно по программе реновации возвели несколько типовых современных многоэтажек.
Потный от волнения, Суворин пешком поднялся на второй этаж и резко вдавил кнопку звонка. Он стоял и ждал традиционного опасливого вопроса «кто там?». На этот случай Олег приготовил более-менее убедительную легенду. Но дверь распахнулась без предварительных дознаний, кто и зачем пришёл. На пороге стояла худенькая привлекательная женщина лет тридцати в цветастом домашнем платье. Олег увидел её и сразу же узнал каким-то непостижимым шестым чувством. Казалось, он отличил бы её даже в густой уличной толпе.
Короткая мальчишеская стрижка, веселые искрящиеся глаза, широкий рот с влажными губами, ямочка на правой щеке. Суворин смотрел и не мог оторваться от черт, которые узнал наощупь. Под сухим очерком скулы – тонкий стебелёк шеи. Руки-тросточки, как у марионетки. Хотя вживую женщина казалась телесней, чем помнил Олег. Она раздалась в бедрах и в талии, а впереди свозь пёстрый сатин платья недвусмысленно проступала округлость живота. Боже мой! Она была беременна! Беременна его ребенком!
Суворин задохнулся от изумления. Нет, ничего удивительного в этом не было – он сам хорошо потрудился ради такого результата. Но открытие ошеломило Олега. Его частичка, его продолжение зрело внутри этой женщины, а она даже не подозревала, кто сейчас стоял перед ней.
Суворин открыл было рот, пытаясь произнести заранее заготовленный текст, но слова застряли в горле. Он молча шевелил губами и тупо смотрел на выпуклый живот Соломинки.
– Здравствуйте, – слово прозвучало как «thдравthтвуйте». – Вы что-то хотели?
Милая шепелявинка снова ускорила пульс. Олег собрался ответить, но вместо голоса наружу вырвался полузадушенный хрип.
– Вы что, из общества глухонемых? – засмеялась женщина. – Или это я поразила вас своей неземной красотой?
Суворину удалось с грехом пополам собраться и просипеть.
– Вы… Вы прекрасны. Здравствуйте. И нет, я не из общества глухонемых, – Олег с трудом вспомнил заранее заготовленную легенду. – Я – из домового комитета. Вы слышали, что прямо под нашими окнами одна малопочтенная компания собирается строить автомойку?
– В самом деле? А это ужасно?
– Я сейчас всё объясню. Вы позволите войти?
– Да, пожалуйста, – Соломинка подвинулась и пропустила Суворина в дверь. Он вошёл в прихожую и сразу же заметил, что в углу притулились стоптанные синие шлепанцы большого размера. А в воздухе ощущался слабый, но вполне различимый горьковатый дух никотина. В доме определённо присутствовал мужчина.
– Пойдемте в комнату, – предложила Соломинка. – Сядем, и вы мне всё подробно расскажете.
Светлана была так поразительно доверчива, что Олег испугался за неё: любой проходимец мог так же легко попасть в квартиру и сделать с ней всё, что угодно. С ней и с его ребёнком.
Хозяйка шагнула из коридора в комнату, но оступилась, будто почувствовав спиной тревожность мыслей Суворина. Олег инстинктивно выбросил руку вперёд, чтобы поддержать её и случайно проехался пальцами по рёбрам. Соломинка дёрнулась и резко взвизгнула. Растерявшийся Олег отпрянул к стене и уставился на неё непонимающими глазами.
– Ой, простите, что напугала! – Светлана виновато засмеялась. – Ужасно боюсь щекотки! Ничего не могу с собой поделать – всегда визжу.
Олег вспомнил такой же терзающий уши пронзительный визг во время слепого свидания. И с облегчением выдохнул:
– Слава богу! А я-то решил, что испугал вас. Что вы приняли меня за какого-нибудь Чикатило.
Соломинка бесстрашно-весело взглянула Суворину в лицо.
– Должна вас разочаровать: вы совсем не похожи на маньяка.
– А у вас большой опыт идентификации? – откровенно флиртуя, ухмыльнулся Олег.
– Никакого, – сделала отрицающий жест рукой Соломинка. – Но хороших людей я узнаю с первого взгляда. Вы – добрый.
– Спасибо, приму это как комплимент.
Они прошли в большую квадратную комнату с яркими занавесками на окнах. Морские пейзажи и многочисленные модели парусников на полках также обнаруживали присутствие мужчины.
Соломинка указала Олегу на кресло, и тот сел, зажав ладони между колен.
– Я пойду чайник поставлю. Попьёте со мной чаю?
– С удовольствием, – кивнул головой Олег.
Пока хозяйка занималась чайником, Суворин сосредоточился на первом впечатлении, которое произвела на него любовница из тёмной комнаты. Соломинка не обманула ожиданий – она была прелестна. И имя Светлана ей очень подходило: светлые волосы, светлая кожа, светлые глаза. К тому же она была наполнена светлым покоем беременной женщины, сосредоточенной на том бесконечно важном, что происходило в глубине её тела. Суворин не лгал, сказав, что она прекрасна.
Соломинка вернулась и села рядом на второе, парное, кресло. Птичьим движением она наклонила голову к плечу и довольно бесцеремонно стала рассматривать Олега, будто силилась и не могла вспомнить, где видела его раньше. Но он-то точно знал, что не видела, хотя и была знакома самым тесным, интимным, образом.
Смутившийся под её взглядом Суворин прервал затянувшееся молчание и вернулся к заготовленной истории.
– Так вот, под нашими окнами, – он ткнул пальцем в окно под цветной занавеской, – хотят построить автомойку. Кстати, меня Олегом зовут.
– А меня – Светланой (Thветланой), – она протянула Суворину узкую сухую ладонь с золотым кольцом на безымянном пальце. Олегу захотелось склониться и поцеловать руку, но он побоялся, что Соломинка сочтёт его порыв неподобающей вольностью. Поэтому ограничился лёгким пожатием.
– Очень приятно. Представляете, Светлана, какая жизнь нас ждёт? Во-первых, они собираются вырубить деревья в сквере.
Олег заметил этот симпатичный сквер с лавочками, когда шёл сквозь него к подъезду, и вставил в выдуманную историю.
– Действительно ужасно, – светлое лицо помрачнело, словно тучка набежала. – В скверике можно погулять с коляской, а у автомойки не погуляешь.
