Евгения Кловер
До встречи в метро
II часть
6.
Недели накануне сессии пролетают быстро, но иссушают все силы, как физические, так и моральные. Это неоспоримая аксиома, особенно для того студента, чьи дни крутятся вокруг закрытия хвостов и задолженностей. Камиля она не обошла стороной, он привык оставлять дела и часть задач «на потом». Как итог – пять последних дней Валеев носился по университетским коридорам от аудитории к аудитории как белка в колесе, с нескончаемым количеством бумажной волокиты, и к последней субботе мая походил на блеклую оболочку самого себя, с залегшими под глазами синяками и кофе, текущем вместо крови по венам. Из-за последнего в жизнь Валеев с прямой осанкой гордо вошла бессонница, расположилась на удобном месте и уходить не собиралась.
– Ты выглядишь ужасно, – констатировал факт Егор, пока парни сидели на первом этаже общежития в небольшом закутке, отведенном под кафе-столовую.
Студенты пользовались столовой в университете, так что местная была как аппендицит, который не вырезали – вроде бы есть, не мешает, но и пользы никакой не приносит. Выбора блюд помимо бледного постного супа и гречки с подливкой тут не было, да и эти выглядели так, словно перед подачей их кто-то пожевал, да выплюнул в тарелки. Зато выпечка была неплоха, да еще утром можно было выловить одного из подрабатывающих тут первокурсников – тощего паренька-баристу, делающего сносный кофе на вынос, или, как в нынешнем случае, попросить напитки за круглый пластиковый стол и попить их без спешки. Егор и Камиль решили начать субботнее утро с этого.
– Ты не лучше, – ответил на реплику друга Валеев, отпивая большой глоток капучино из пластикового стаканчика.
Егор в отличие от Кама хвосты по учебе не оставлял, сдавал доклады и задания вовремя. Да у него даже половина экзаменов была проставлена автоматом. Но один черт перед сессией ему приходилось проводить уйму времени в университете, помогая преподавателям. Такова судьба помощника старосты группы. Особенно, если сам этот староста высоким уровнем ответственности не обладает и появляется на занятиях от силы несколько раз в неделю.
– По крайней мере, мой цвет лица еще напоминает человеческий, а не как у зомби. – Егор кивнул на бледное лицо друга. – Хорошо, что с «До встречи в метро» стало проще. Ася удачно свалилась мне на голову.
– Ааа-ся, – протянул Камиль, лукаво улыбаясь. – Сколько же раз я уже слышал это имя за неделю, но так и не увидел ни ее, ни фотки. Лишь голосок из динамика ноутбука слышал. Ты прячешь от меня роковую красотку?
– Чего б мне ее прятать, – смутился Егор, хотя вопрос друга заставил что-то внутри неприятно прокрутиться.
Он привык, что Валеев умеет располагать к себе девушек, а те и не против подобного. Что лукавить, девчонки порой сами на шею кудрявому вешаются. Вот только Егору не хотелось, чтобы Ася и Камиль сблизились в интимном плане, это может помешать хорошему сотрудничеству. Вдруг сердце девушки будет разбито, и он не просто потеряет помощницу, но будет нести груз вины за неудачное сводничество.
– Значит, хорошенькая Ася помогает тебе этот месяц с группой, а вместо этого получает обширное поле для какого-то своего исследования?
– Два месяца! – Егор вытянул вверх палец и самодовольно улыбнулся. – И не для исследования, а статьи. Она корреспондент. Ей нужно пройти отбор в крупный онлайн-журнал «Столица нашими глазами», вот она и вписалась в помощники, чтобы насобирать данных.
Камиль поморщился, как-то эта информация прошла мимо него. Журналистов он априори возводил в разряд раздражающих личностей. В подкорке было заложено зерно предубеждения еще с раннего детства. Во-первых, Камиль рос в многодетной семье с приемными братьями, и их семейные фотографии и интервью часто мелькали в газетенках с заголовками о показательном и важном примере для других. Сам президент выписывал семье Валеевых награду за вклад в общество. Во-вторых, отец его был активистом не только по жизни, но и в работе. Руслан Ильдарович проработал больше тридцати лет на заводе по производству синтетического каучука, преодолевая ступеньки карьерной лестницы, а попутно состоял в профсоюзе и рьяно отстаивало права работников. Поэтому старший Валеев часто мелькал на каких-то собраниях и мероприятиях их города и порой приглашал представителей прессы домой на посиделки за чашкой чая. Люди с блокнотами были дотошными, остроязычными и манерными. Маленький Кам всегда терялся под их пристальными взглядами и неприятными улыбками. Хорошо, что мама, Екатерина Витальевна, уводила погулять, оставляя «взрослые дела» на отца.
– Значит, у вас с Асей симбиоз как у рыбы-клоуна и актинии?
– Можно и так сказать, – Егор решил не задумываться, кто из них был бы рыбой, а кто представителем кораллового полипа. – Но если честно, она поможет мне больше, чем я ей. Поработает с группой задаром, а попутно со сбором данных для себя поищет мою незнакомку.
Камиль прикусил губу, чтобы не сморозить лишнего. Он уже давно понял, что друг помешался на идее-фикс отыскать девушку, которую даже не знает, которую видел от силы раз десять. Но не вредит ли это самому Егору? Не упускает ли тот что-то более реальное в погоне за надуманным?
– Какая у нее тема статьи, говоришь?
– Любовь из подземки – реальность или миф? И поможет ли социальная сеть отыскать половинку?
– Странная тема, – хмыкнул Валеев.
– Для тебя, не верящего в любовь, странная. А в тот онлайн-журнал, на который нацелена Висовская, очень даже впишется. Осталось только узнать реальные ответы на эти вопросы, – Егор покрутил опустевший стаканчик из-под кофе в руке, устремив взгляд сквозь него, мысленно переносясь куда-то в другое место. – Ты веришь, что можно познакомиться с кем-то вот так в метро или на улице, случайно, но по-нормальному?
Кофе встал Камилю посреди горла, он поперхнулся и закашлялся. Перед глазами пронеслись прошлые выходные и Оля. Он не рассказал Егору про странное знакомство, глухонемую девушку и как выскочил из вагона, чтобы обменяться номерами. Рыжов небось перекрестился бы, посчитав, что в друга вселилась потусторонняя сущность. А еще Кам не упомянул про Олю по причине того, что сама девушка так и не написала. Сколько раз он собирался взять в руки телефон и напомнить о себе, но каждый раз в мессенджере палец зависал над значком «отправить», а потом стирал написанные буквы. Может, Оля и не собиралась пить с ним кофе и согласилась обменяться телефонами тогда только, чтобы он поскорее отстал? Камиль усмехнулся. Надо было соглашаться на клятву на мизинчиках.
Егор протянул руку и постучал другу по спине, посчитав затянувшуюся заминку остаточным эффектом после неудачного глотка кофе.
– Ты в норме?
– Угу. Ты говорил про случайную встречу, а с самой Асей познакомился именно таким образом, – проговорил Валеев, переводя стрелки на Рыжова. Это было лучше, чем уходить в свои собственные мыслительные метания. – Благодаря тому же метро.
– Скорее, благодаря перцовому баллончику.
Парни одновременно усмехнулись. В отличие от Камиля, про знакомство с Асей Егор рассказал все от корки до корки в тот же вечер, когда вернулся в комнату. Воодушевление Висовской тогда передалось Рыжову. Она как аккумулятор зарядила его своим согласием помочь с группой и надеждой отыскать потерянное.
– Страничку ее в социальной сети нашел? Добавил в друзья? – спросил Камиль.
Он вовсе не занимался сводничеством. Но в тот день, когда друг вернулся в общежитие, тот светился как лампочка, позабыв на время о своей потерянной любви годичного срока давности. Если Ася своей статьей сможет хоть немного отвлечь Рыжова, то это будет неплохо. Егору нужно с кем-то пару раз переспать, чтобы скинуть напряжение, и Валеев готов проявить свое участие.
– Конечно, мы ж не неандертальцы какие-то. Она меня первая добавила.
Камиль мысленно чертыхнулся, почему сам не додумался помимо телефона попросить страничку Оли?! Было бы намного проще выйти на контакт, лайкнув какую-нибудь фоточку. Но ни фамилию девушки, ни ее ник в социальных сетях он не узнал. Как давать другим советы мастак, а в жизни порой полный профан.
Когда стаканчик Камиля опустел, а народ стал слишком активно перемещаться в лифтовом холле – кто-то возвращаясь с ночных гуляний отсыпаться, некоторые, наоборот, на волю из душных стен, парни направились на свой этаж. Сегодняшний выходной оба планировали провести за учебниками, а вечером их ждал клуб. Камиль уговорил Егора присоединиться к нему, манипулируя чувством вины за прошлые выходные и брошенную Таню.
Лифт открыл двери и выпустил в длинный коридор, по обе стороны которого размещались двери. Сейчас половина была распахнута, студенты расхаживали друг к другу в гости, девчонки сушили волосы феном, кто-то затеял уборку, неприятно гудел пылесос – тот был древний, один на этаж; попутно с дальнего конца доносились звуки компьютерной игры и включенных на ноутбуках сериалов. Сразу ясно – общежитие проснулось. Камиль не успел перешагнуть порог их с Егором единственного тихого островка в этом общажном бушующем океане, как в кармане штанов завибрировал телефон, оповещая о смс. Он ожидал, что в который раз получит нагоняй от сестры или от родителей, что им не звонит, или какой-то магазин начнет зазывать на распродажи, но вместо этого парень смотрел на входящее от Оли. Валеев сначала даже не поверил собственным глазам, уставший от бессонных ночей разум вполне мог поиграть с ним. Но вот же ее имя и текст, который набирали тонкие изящные пальцы. Долгожданное сообщение свалилось на голову тогда, когда меньше всего к нему готов. Радостное волнение появилось как у мальчишки в предвкушении подарков на день рождение.
«Привет. Помнишь меня? Это Оля из метро. Я обещала угостить тебя кофе. Прости, что пропала на целую неделю. Сегодня получится?»
Тут же, не тратя ни минуты, он напечатал ответ.
«Привет. До вечера я свободен.»
Учеба сразу же отошла на задний план. Первый зачет в понедельник? Нет, не слышал.
«У меня сейчас репетиция. Но через пару часов можно встретится. Знаю место, где варят очень вкусный кофе. Сейчас скину адрес».
«Скинь лучше адрес, где у тебя репетиции. Вместе дойдем до кафе»
Сообщение от Оли не приходило достаточно долго. Парень успел войти в комнату, выудить одежду из шкафа и разложить на кровати под пристальным и любопытным взглядом Егора, а потом навернуть пару кругов по несчастным квадратным метрам, продолжая нервничать. Телефон наконец пиликнул. Оля прислала свою геопозицию.
7.
Камиль пришел намного раньше условленного времени и застыл напротив невзрачной таблички, гласящей, что за дверью с резной ручкой находится театр неслышащих актеров. Это было так странно – видеть два слова в одной связке, «театр» и «неслышащие». Мир парня, привычный, спокойный как водная гладь, пошел рябью. Сколько раз он мог пройти мимо и даже не обратить внимание, что есть подобные места. Раньше. До встречи с глухонемой девушкой. Есть люди, которые, ворвавшись в чью-ту жизнь как камешки, пущенные по воде, открывают тебе глаза шире, заставляют мир накрениться и разглядеть его пристальнее.
– Молодой человек, вы хотите приобрести билет на августовскую премьеру? Касса сегодня закрыта.
Камиль покрутил головой, чтобы понять, кто с ним говорит. Чуть в стороне, у места, отведенного для курения, стояла женщина в годах. О возрасте ее можно было судить по глубоким морщинкам, пробегающим по коже из уголков глаз и губ. Сама же она была статная, с прямой идеальной осанкой, в брючном костюме цвета мокрого асфальта, с немного завитыми короткими волосами, и с сигаретой, вставленной в современный вариант мундштука. Будто Марлен Дитрих сошла с плаката фильма.
– Добрый день. Нет, я жду одну девушку с репетиции.
– Неужели?!
Сигарета оказалась потушена, пиджак чуть приоткрыт, и мундштук аккуратно поместился во внутренний кармашек. Камиль растерялся, когда женщина шагнула и уверенно протянула ему руку.
– Соловьева Галина Сергеевна, – рукопожатие было крепким, подстать мужскому. – Это мой театр.
«Вау» – так и хотело сорваться с губ Камиля восклицание. Вот это женщина, уверенная, деловая, знающая себе цену! Сказала, что владеет театром так непоколебимо.
– Камиль, – коротко ответил парень. Смысла называться полным именем он не видел, до какого-то значимого статуса он еще не дорос.
– Красивое имя, с арабского «совершенный», если не ошибаюсь? Вам подходит, – она подмигнула и улыбнулась, преображаясь на глазах. – Так какую из моих девочек ждете?
– Олю…
Он ожидал, что владелицу театра не удовлетворит одно лишь имя, мало ли сколько девушек у нее работает и выступает. Но, кажется, и без того было ясно, про какую именно Ольгу он говорит.
– Мальцеву, значит. Вы ее парень?
Камиль закашлялся. Со стороны наверняка так и казалось, зачем еще молодому человеку ждать девушку у порога. Как объяснить, что они виделись всего один раз в жизни?
– Нет. Просто знакомые.
Сказать, что друзья, язык тоже не поворачивался.
– У нас сейчас будет последний прогон сцены. Не желаете зайти и посмотреть?
– А можно?
– Так как я есть закон внутри этих стен, то со мной все можно, – она звонко рассмеялась.
Вдвоем они прошли внутрь здания. Фойе было крошечным. Справа в закутке разместился гардероб, и судя по его размеру, зал не был рассчитан на большое количество зрителей. С противоположной стороны стену занимало зеркало, прямо от пола до потолка, вдоль него стояли мягкие пуфы и растения в горшках. Люстра над головой не могла соперничать с теми, которые встречаются в крупных столичных театрах и опереттах, но давала довольно много теплого света. Сейчас персонала, как и гостей, не было видно. Пустота и тишина были одновременно чарующими и неловкими. Наверное, даже во время аншлага в этом театре не стоит ожидать шума.
– Если кажется, что театр неслышащих актеров будет наполнен сплошной тишиной, то это не так.
Галина Сергеевна будто прочитала по лицу Камиля все его мысли. Парень смутился и на эту реплику смог лишь кивнуть. Вместе они миновали красивые двойные двери, ведущие в зал. Как и фойе он был небольшой. Имелась сцена, на которой одновременно уместилось бы актеров пятнадцать, не больше, и рядами в зале стояли черные стулья с мягкими кожаными спинками. Он насчитал девять проходов. Свет был приглушен, и чем дальше от сцены, тем темнее становилось. Что отличало антураж этого театра от любого другого – это отсутствие оркестровой ямы и экран, натянутый на чуть скошенном потолке сзади, так чтобы его было видно со сцены. Сейчас на нем было запущено видео с кистями женских рук крупным планом на черном фоне, они двигались то плавно, то очень энергично. Нетрудно было догадаться, что этим самым подсказывают актерам не только слова по сценарию, но и динамику.
Несколько человек сидели на первом ряду, повернувшись друг к другу и активно жестикулируя. Другие перетаскивали декорации по сцене. Оли не было видно.
– Садитесь на последний ряд, чтобы никого не отвлекать, там Вас не заметят, – она быстро пробежалась взглядом по его темной одежде, – и подождите меня. А я скоро подойду.
Соловьева по-матерински похлопала Камиля по плечу и отправилась по проходу вперед. Ребята, что не могли слышать шагов, все же магическим образом уловили появление в зале главной. Они подскочили с мест, принялись вести с ней беседу жестами. Процесс был налажен, потому что стоило Галине Сергеевне четко парой фраз и движением рук дать распоряжения, как они тут же юркнули за кулисы, чтобы начать последний прогон сцены. Женщина вернулась к Валееву и села на соседнее сидение одновременно с тем, когда послышались громкие удары, словно кто-то бил по огромным барабанам.
– Видите, там установлены пластины в основании сцены? Вибрации ощущаются актерами и подсказывают, когда пора выходить на сцену, а когда сходить с нее, – сказала Соловьева.
– Я это понял. Полотно за нашими спинами тоже отличная идея. Но мне кажется, что актеры, которые будут постоянно переводить туда взгляд, не смогут нормально сконцентрироваться на игре?
Камиль не знал, насколько обидно будет звучать такое замечание из его уст. Иногда он не мог сдержать свою нетактичность. Но Галина Сергеевна ни на грамм не обиделась.
– С чего Вы взяли, что актеры туда смотрят? – она улыбнулась, – В основном у нас идет полная импровизация. И все основано на танце.
– Танцы? Импровизация?
– Да. Мои актеры сами решают, как следовать сценарию и танцевать. Этот экран помогает лишь в моменты, когда сильное волнение мешает сосредоточиться на собственных чувствах.
– Какое-то безумие.
– Иногда для того, чтобы во что-то поверить, нужно просто самому убедиться. Так что, смотрите.
Барабаны стихли. Луч света от прожектора, направленный ровно в центр сцены стал медленно перемещаться. В его лучах появилась босая девушка в обтягивающем черном комбинезоне и с красным чепчиком на голове. Это была Оля. Она замерла, вытянувшись ровно по струнке, а потом расслабила плечи и плавно задвигалась как тонкий стебель под дуновением ветра. Грациозно скользила, словно под ногами был лед. Плавные движения сменили резкие, уверенные, отточенные до совершенства. Они чередовались – красивое изящество и целенаправленная грубость. Сосредоточение одновременно мышц и мягкости, в девушке, казалось, совсем не было костей. Рухнув на сцену, Оля распласталась, раскинув руки, а потом выгнула грудь колесом, переходя в мостик и вставая с него на ноги совершенно легко и без напряжения, как если бы ее кто-то тянул за невидимые ниточки. Камиль был поражен. Он наблюдал за этой девушкой и был не в силах оторвать взгляд. Танец ее был концентрацией энергии и чувственности. И пытался донести до зрителей мысли. Это было что-то о свободе, о легкости… о любви.
– Вам нравится, – не спросила, а утвердительно произнесла женщина рядом с ним. – Это наше видение «Красной Шапочки».
Ее громкий голос прорезал тишину в зале. Камиль хотел шикнуть, попросить не отвлекать Олю, но озарение, что даже громкий крик не способен отвлечь девушку, заставило прикусить язык. Пару минут они помолчали, но в итоге парень не выдержал:
– И в чем же это видение заключается?
Женщина кивнула в сторону сцены, она будто бы только и ждала, когда парень решит задать этот вопрос.
– В нашей истории Красная Шапочка – одинокая девушка, которая разрывается между общественными устоями, семейным долгом и выбором собственного пути. Встретив в лесу Серого Волка, она полюбит его и захочет с ним построить свое будущее. Как Вы понимаете, по закону жанра они никак не могли бы быть вместе.
– Ну, она – человек, а волк – зверь, логично. Это же не сказка о зоофилии, – Кам хмыкнул, но встретил серьезный строгий взгляд. Галина Сергеевна шутку не оценила. – Этот ваш волк не съест бабушку?
– О, съест, еще как, – ответила собеседница, – но не бабулю, а рамки, что сдерживают каждого человека. И ярлыки, что общество навешивает на нас.
– Оля танцует и играет так, будто ей не нужно вживаться в роль, – задумчиво прошептал Камиль.
– Вы это уловили всего за пять минут? А уловили ли что-то еще?
Ощущение свербило внутри, что рядом с этой женщиной он проходит какую-то непонятную проверку. Ее вопросы казались вопросами с подковыркой. А взгляд, прикованный к его лицу, порой пронзал насквозь. Это нервировало и раздражало, но в то же время, Галина Сергеевна открывала для него новую сторону девушки, с которой он встретился в подземке.
– Эта роль идеально ей подходит, – она продолжила говорить, когда не услышала ответа. – Оля – сильная девочка, которая не страшится волков и темного леса. В ней всегда горел и будет гореть особый огонь любви к жизни. С детства она хотела делать все, что делают другие, идти туда, куда ведут ее ноги, общаться с людьми без преград. Огонь этот неоднократно пытались затушить. И каждый раз она со всеми тяготами справлялась с высоко поднятой головой.
– Говорите так, будто она прошла настоящее поле боя.
– А что есть наша жизнь как не оно самое? Любой человек с рождения борется. А ребенок, отличающийся от других, так еще сильнее. – Галина Сергеевна похлопала его по руке, привлекая внимание обратно к сцене, где Оля общалась со зрителем жестами. – Камиль, Вы верите в шестое чувство? Внутри Оли оно есть. Она чувствует других, «слышит» окружающий мир. Но не всегда этот мир хочет открыться ей.
– Я об этом догадывался.
– Именно благодаря всем этим качествам она – бесподобная актриса и танцовщица. Внутри нее разворачивается история, которую она транслирует на сцене. Ей не нужно слышать музыку, она сама ее создает. Я советую взять Вам это.
Женщина протянула беруши, запакованные в пакетик. Камиль долго смотрел на раскрытую ладонь с еще неглубокими, но частыми морщинами.
– Зачем мне это?
– Тогда Вы лучше поймете то, что хочет рассказать зрителю наша Красная Шапочка.
Он взял беруши и вставил в уши. Шарканье, дыхания, шорохи из-за кулис и остатки барабанной дрожи заглушились. Абсолютная тишина, в которой стало различимо его собственное дыхание. Отчего-то тяжелое. Камиль переместился в лес, где Красная Шапочка идет по своей тропинке, напевая собственную мелодию, исходящую не из голосовых связок, а из души. Оля часто останавливала танец, оборачивалась и показывала что-то жестами. Парень не изучал этот язык, но понимал его. Девушка пела со сцены о поиске себя в этом мире, задавала немые вопросы в зал. Ему стало не по себе. Он вытащил беруши, сжал их в кулаке и встряхнул головой.
– Зря Вы дали мне это, – он кивнул на сжатые пальцы. – Не понимаю ничего. Я не знаю жестовый язык, никогда не изучал и даже не интересовался им.
– Зачастую люди говорят, но не слышат друг друга. Слова – очень тонкие и опасные конструкции. Они могут быть иллюзиями и играть с нами. Жесты способны донести то, чего слова не могут. Жестовому языку не важно, на каком расстоянии находятся собеседники. Они сопровождаются голосом тела, а оно обмануть не может. – Галина Сергеевна говорила мягко, направив взгляд в сторону своей актрисы. – Не обязательно учить язык жестов, куда важнее просто видеть.
– Почему же Вы сами со мной общаетесь этими самыми словами-иллюзиями?! – не удержался и резко шепнул Камиль. Он устал играть в кошки-мышки с этой женщиной. Хотелось прямолинейности, а то, что ему хотят что-то сказать, было очевидным. Соловьева вновь засмеялась.
– Ты – хороший мальчик, но непростой, предчувствие редко меня подводит. И находишься здесь из-за любопытства. Это чувство проходящее. Хочешь прямоты? Я это ценю и лукавить не собираюсь. Оля Мальцева в поисках тропинки и правильного Серого Волка, и если ты – не тот, кто ей нужен, не тот, кто выведет ее из лесной чащи, то утолив здесь сейчас любопытство, пройди мимо. Но если ты услышал то, что хотела донести Оля, тогда…
– Я, – Кам перебил ее, но сам запнулся. Он не захотел услышать законченную фразу из уст Галины Сергеевны. Оттого ли что слова весят намного больше, чем кажется на первый взгляд?
– Да? – Галина Сергеевна обернулась к нему и выжидающе уставилась.
– Учту, – наконец выдавил Валеев из себя. Еще ни разу он не знакомился с родителями девушек, с которыми имел непродолжительные связи, это было ни к чему. И сейчас Камиль в полной мере осознал, почему чувствовал себя рядом с Галиной Сергеевной не в своей тарелке. Он будто бы с будущей тещей общался, которая дает свои наставления – и либо благословит, либо огреет по голове сковородой. Эта мысль ощущалась как кислая конфета, от которой сводит зубы.– Но Вы зря переживаете. Мы с Олей Мальцевой не встречаемся. Как я сказал, просто знакомые. Оставьте предостережения для другого парня.
Соловьева примирительно склонила голову. Больше она не произнесла ни слова. Действие на сцене вот-вот должно было подойти к завершающей точке. Оля склонилась над корзинкой Красной Шапочки, чтобы подобрать ее и продолжить путь через лесную чащу дальше. Барабаны вновь отбивали тихий ритм, движения девушки становились все медленнее и плавнее.
– Я пойду. Подожду Олю на улице. Спасибо, что позволили побывать на репетиции. Для меня это новый опыт.
– Жаль, что ты не хочешь дождаться тут, – Галина Сергеевна на прощание поймала ладонь парня и едва заметно сжала. – Если все же ты понял, что я имела в виду, то репетиции проходят по выходным в это же время и несколько раз на неделе – в понедельник и среду утром, а во вторник и четверг после шести. Двери нашего театра всегда открыты.
Камиль кивнул, встал и вышел из зала. На улице он прислонился спиной к стене и чуть запрокинул голову к небу. Увиденное на сцене до сих пор будоражило что-то внутри, как если бы до этого он проделал несколько мертвых петель на американских горках. Во время танца Оля была самой красивой девушкой, которую он когда либо встречал. Она отдавала всю себя без остатка игре, сцене и роли девочки в красном чепчике. Откуда столько чувственности в той, которая не слышит окружающего мира?!
Но Галина Сергеевна была права, говоря о его любопытстве. Да, да, наверное, это изначально толкнуло его выбраться из вагона, взять номер телефона, прийти сюда. Ведь что еще это могло быть, как не любопытство?! И не зря она переживает. Есть девушки, которые рождены для любви и заботы, чувств искренних и прочных как морской узел, а он, Камиль, на такие не способен. Поэтому ему лучше будет уйти. Девушка ищет выход из леса, а он, наоборот, заведет ее глубже в чащу. Нужно уйти, написать из общежития, что он не смог сегодня. Или даже, что идея с кофе была спонтанной и лишней. Может, и не писать вовсе? Да, так будет правильнее.
8.
Егор сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, согнув ноги в коленях и поместив на них раскрытый ноутбук. Он пробежался глазами по напечатанным за семестр лекциям, пытаясь отложить в памяти крупицы информации, которые бы пригодились на экзамене. Ему не нужно зубрить куски текста, лишь важные детали – столпы, на которых можно выстроить собственную башню теории и жизненных примеров. Обычно, зацепившись за какую-то мысль как за якорь, он начинал раскручивать беседу с преподавателями так, как нужно ему, забалтывая их, что ученые умы забывали и о вытащенном билете, и о теме в нем. Этот способ сдачи на отлично уже выручал ни один раз.
Но сейчас подготовка шла не так гладко, как хотелось бы. Камиль-предатель куда-то быстро собрался и сбежал, хотя обещал позаниматься вместе, и мысли Егора периодически переключались на странное поведение друга, которое началось с прошлых выходных. Он будто витал в облаках, каждый день по несколько раз проверял свой телефон, а потом ходил-бродил насупленный и недовольный. Со стороны казалось, что Камиль ждет от кого-то весточки, и логично было бы предположить, что от девушки. Но речь шла о Валееве, а в его случае это было бы полным бредом. Он никогда ни за кем не бегал, никогда никому не писал первым и слово «свидание» по отношению к Каму в их комнате за три года не произносилось. Так почему же стоило телефону в руках парня завибрировать, а экрану засветиться, как он умчался сам не свой?! Эта недосказанность и скрытность друга раздражала Егора до чертиков.
Чтобы немного отвлечься от мыслей о Валееве (об учебе с такой тяжелой головой точно сегодня речи идти не могло), Рыжов решил заглянуть на страничку своей группы, куда не заходил уже несколько дней, полностью вверив судьбу «До встречи в метро» в руки Асе Висовской. На удивление девушка справлялась на ура, никогда еще страничка не была такой активной и подчищенной от спама и негативных комментариев. А еще она добавила визуальной эстетики, чего так не хватало группе. Ася была как та самая хозяйка, что приносит в логово холостяка уют и порядок.
Егору было интересно, что за посты появились за время его отсутствия. И первое, что попалось на глаза, это закрепленное фото с детской игрушкой. Абсолютно неожиданная картинка в группе, посвященной подземке. Он принялся читать текст:
«Двадцать третьего мая около семи часов в вагоне был потерян робот…» и дальше подробная информация, стремящаяся вызвать сочувствие к потере. Парень прокрутил комментарии. Кто-то подшучивал над группой, превратившейся в бюро находок, некоторые писали, что и сами не прочь от такого подарка, и вперемежку с этим шел словесный мусор.
Егор открыл переписку с Асей и пролистал до конца. Листать пришлось долго, их диалоги могли составить неплохой такой томик, увесистый. В какой-то момент Егор с Асей даже перестали здороваться тут, просто продолжая чат.
«Висовская, что это за комбо передачи «Найди меня» и мультика «История игрушек» в группе?»
С аватарки на него смотрела улыбчивая девушка с рожком мороженого в руках. Ася здесь была чуть младше, возможно, даже школьница. Других фотографий в ее ленте не было, поэтому Егор уже досконально вдоль и поперек изучил именно эту. Привык к ней.
«Ой, обожаю этот мультфильм. Баз Лайтер такой краш. А «Найди меня» смотрел еще мой дед, Рыжов, сколько тебе на самом деле лет?»
Егор закатил глаза. Эта девушка порой бывает невыносима, сворачивая с тропинки разговора туда, куда нужно ей.
«Журналистов учат красиво уходить от прямого ответа?»
«Конечно, сразу с первого семестра»
«Это заметно»
«Давай я сначала расскажу тебе историю из своего детства, и ты поймешь, почему пост с роботом очень-очень-очень-преочень важный и оказался закреплен сверху?»
«Почему-то мне кажется, что это не вопрос»
Ася прислала смайлик чертенка со зловещей улыбочкой. За неделю переписки с ней Егор узнал, что это ее любимый. Как и то, что если слишком долго на экране горит надпись «печатает», то в итоге перед глазами окажется полотно текста а-ля школьное сочинение. Этот раз не стал исключением. Девушка по ту сторону активно набирала предложение за предложением.
Два раза на неделе они созванивались по видеосвязи, чтобы обсудить некоторые моменты с «До встречи в метро», и парню удавалось выхватить взглядом обустройство девичьей комнаты – мохнатый белый плед, гору мелких плюшевых игрушек в изголовье кровати, старый стеллаж, заставленный книгами и папками с вырезками из газет, которые топорщились и грозили вывалиться. И Егор представлял, как в эту самую минуту девушка лежит на своем пушистом облачке на животе и быстро перебирает пальчиками по кнопкам клавиатуры. Щелк-щелк-щелк. Еще она очень любила что-то грызть в кровати. Наверное, и сейчас закидывает в себя орешки с цукатами. Рыжов непроизвольно улыбнулся. Интересно, отмечала ли при их виртуальном общении сама Ася что-то про него? Например, что он постоянно теребит волосы. Или что начинает щуриться, если долго смотрит в экран без очков? Не казался ли он ей душнилой, когда по несколько раз повторял информацию по ведению группы и то, что он не приемлет как админ? А еще Егору почему-то в последнее время хотелось написать девушке не только по рабочим моментам. Рука постоянно тянулась, чтобы напечатать обычный вопрос: «Как твои дела?».
