Евгения Кловер
До встречи в метро
Несколько раз, когда не было посетителей, к ним за столик подсаживались Лиза и Эдик. Они приносили с собой шум, особенно бариста, но Камилю было с ними так же легко, как с собственными друзьями. Болтливость и любопытство Лизы перестали раздражать.
– Я так понимаю, что вы оба не относитесь с слабослышащим, как случилось, что знаете язык жестов и познакомились с Олей? – спросил их Валеев.
Ребята переглянулись. А потом Лиза приподняла с одной стороны волосы, показывая на ухо. Его обхватывал маленький аппарат.
– Я слышу с помощью этого, – сказала и мягко улыбнулась она. – Врачи говорят, что слух ухудшается, и есть риск его потерять. Поэтому мы с Эдуардом пошли на курсы жестового языка, чтобы в критический момент не потерять возможность понять друг друга.
– И там познакомились с Олей, она помогает работать преподавателям с маленькими детьми, – добавил Эдик, ласково касаясь лица своей жены, заправляя локон волос ей за ухо. – Говорю, чтобы она не стеснялась слухового аппарата, но меня не слушают. Девочки, такие девочки.
Для Камиля это было неожиданностью. Он смотрел на ухо Лизы, задумываясь, что одно маленькое устройство способно подарить человеку целый мир звуков.
– Не понимаю, – он качнул головой, – почему такого нет у Оли?
Мальцева пыталась поймать суть разговора. Она пристально вглядывалась в губы парня. Однако то, как он посмотрел на ухо Лизы, дало ей ответы. Она поманила его к планшету.
«Лиза не родилась глухонемой, она теряет слух из-за перенесенной в детстве болезни. Еще есть те, кто рождаются слабослышащими, и кому аппарат помогает лучше слышать. Но я не отношусь ни к одной из этих категории. Для меня он бессмыслен. Родители надеются найти устройство, которое дало бы мне хотя бы на несколько процентов различить окружающий звук, но это вера в чудо. Они истощали этими ожиданиями меня и себя с детства, и до сих пор истощают. Поэтому, пожалуйста, не делай такое лицо. Никакой жалости. Меня не излечить. И мне это не нужно. Любить жизнь можно и без звуков. Они живут внутри. »
Оля взяла ладонь Камиля и уверенно приложила ее к своей груди, там где бьется сердце. Лиза и Эдик неловко заерзали на стульях, переглянулись и бесшумно покинули столик, будто их и не было тут только что.
Камилю было наплевать на Эдика и Лизу. Он чувствовал сердцебиение под своей ладонью, и как колышется грудная клетка девушки, сидевшей рядом. То, что написала Оля, тронуло его. Вовсе не фраза о том, что она никогда не будет слышать, а та, в которой сквозила боль от непонимания ее родителями. Какой бы хорошей и крепкой семья ни была, многие трещины и травмы люди получают именно оттуда. Будучи старшим ребенком, он и сам ощущал на своих плечах непосильную ношу – быть ответственным не только за себя, но братьев и сестер, забывать о себе в угоду другим. Вот только рано или поздно нужно уметь сказать «нет» даже тем, кого любишь. И взять судьбу в свои руки.
Задумчиво взглянув на витиеватый почерк Оли, Камиль кивнул, убрал свою ладонь с грудной клетки девушки и взял в руку стилус.
«Уверен, что твои родители очень сильно любят тебя. То, что они не смирились и не принимают судьбу, говорит об этом. Ты же это понимаешь? Но тебе нужно перестать им подыгрывать и перестать быть ведомой девочкой, просто покажи, что ты уже сформировавшаяся личность и уверенная в себе девушка»
Он встретился с глазами, в которых плескались удивление вперемешку с болью. Оля вымученно улыбнулась, сжала ладонь в кулак, поднесла ко лбу и потом к подбородку, как уже делала тогда в метро. Камиль запомнил жест благодарности, покачал головой.
– Не сто-ит.
Перед ними оказался большой кусок морковного торта, посыпанного тертым грецким орехом. Оля и Камиль удивленно вскинули головы на стоящего над ними Эдика.
– Презент от кофейни, – тот подмигнул им и снова скрылся за дверями, ведущими на кухню.
«Они с Лизой подумали, что мне стало грустно». Оля стерла прошлый текст и написала новую фразу. Камиль усмехнулся. Он аккуратно взял из ее пальцев стилус, невольно проведя по ладошке своими и вызывая трепет. «Не будем их переубеждать, потому что торт выглядит обалденно вкусным!». «Так и есть, только в меня уже не влезет. Это все тебе». Камиль спорить не стал, с лукавым изгибом брови он тут же налетел на десерт.
Оля смотрела на парня, и сладость торта как фантом ощущалась на ее собственных губах. Сердце ее трепыхалось в грудной клетке как пойманная в сачок бабочка. Этот симпатичный и сексуальный парень сидит сейчас рядом с ней, общается, шутит, относится к ней, как к обычной девчонке! Ей ужасно хотелось запустить руку в черные густые волосы и коснуться кудряшек. И безумно тянуло попробовать на вкус эти губы, испачканные в торте, которые как назло приближались, когда парень пытался ей что-то медленно и четко сказать.
У Оли уже была интимная близость. Единственный раз, настолько нелепый, что там даже не о чем вспоминать. Первый секс случился с парнем с факультета, который как и она захотел на время просто ощутить тепло с другим человеком. Их не связывали романтические чувства, они просто сошлись как два заблудившихся в лесу человека. Но лежа в постели, оба осознали, что пути их разные, общая проблема со слухом не сближала, а отдаляла, спичка в груди не чиркнула, пламя не разрослось. И когда он ушел из университета, Оля не почувствовала даже толики грусти, что больше не увидит его.
А сейчас рядом с Валеевым девушка чувствовала желание, которого ни тогда, ни когда бы то ни было еще не испытывала. Низ живота тянуло горячей истомой от каждого даже незначительного прикосновения Камиля, от его темного взгляда, что обжигает изнутри и плавит. От собственных мыслей бросало в пот, и они как липкая субстанция плотно держались в голове, не желая убираться восвояси. А Камиль все истреблял торт и смотрел на нее, смотрел, смотрел, смотрел!
От абсолютного испепеления Олю спасли ребята, ввалившиеся в «Молоко с корицей». Это были ее знакомые и друзья – несколько человек с факультета, кое-кто с курсов жестового языка, с которыми по субботам она играет в Мафию. И про которых она совершенно забыла. Толпа из шести человек – четырех девчонок и двух молодых ребят двинулась к их столику. Некоторые принялись активно общаться с Олей жестами, парочка девушек с любопытством изучала Камиля.
– Эй, ребята, вы сегодня рано! – Эдик выплыл из-за прилавка, похлопал парней по спинам, и стал обнимать девушек. – Камиль, это наши друзья. Вика, Дима, Саша, еще одна Саша, но девочка, Лариса и Гузель. Слышащие только Вика и Дима.
Камиль все равно встал, протянул всем парням и девушкам руки, здороваясь вслух. Ему показалось неправильным промолчать, даже если его не услышат. Лиза, возникшая рядом как по волшебству, активно жестикулировала и, видимо, раздавала последние сплетни. Оля улыбалась, она тоже использовала язык жестов с пришедшими. Но в отличие от подруги, руки ее двигались изящно и плавно. Камиль как завороженный наблюдал именно за ее пальцами.
Он не мог не заметить, что минутами ранее атмосфера над их столом, когда они были с Олей лишь вдвоем, менялась – искрилась, нагревалась. И взгляд Оли, адресованный в его сторону, говорил больше слов. Камиль и сам был готов забыть свои предубеждения. Нет, зря он думал, что не хочет затащить Олю в постель. Теперь он только и думал, что об этом. И как ее пальцы, активно рисующие в воздухе, будут рисовать ногтями узоры по его спине.
– Кам, ау, ты задумался? – Эдик похлопал его по плечу, возвращая в реальность.
Несколько столов ребята сдвинули вместе, и все готовились к игре.
– Мы играем в Мафию, – сказала Лиза, вытаскивая из-под ближайшего кресла коробку с картами и черными масками.
В это же время телефон Камиля завибрировал. Оля умудрилась незаметно написать ему сообщение.
«Если хочешь, мы можем уйти. Прости, я совсем забыла про субботние посиделки здесь»
Соблазн воспользоваться предложением девушки был велик. Но Камиль видел, что рядом с этими людьми Оля становится другой. Ей не нужно думать, на чем и как бы побыстрее зафиксировать мысль, чтобы ее прочитали. С друзьями она общалась быстро, беззаботно, свободно. Она раскрепощалась. По активности жестов, мимике, он мог судить, что Оля начинает спорить, а в какие-то моменты шутит. Ему не хотелось вырывать ее из этого сотканного полотна, композиции, чтобы нелепым кусочком приклеить на свой собственный коллаж. Камилю было достаточно вот так сидеть и наблюдать за ней. Щеки девушки раскраснелись, несколько локонов забавно завились у ушка, в глазах периодически появлялся огонек. Она была очень красивая.
«Нет, я всегда хотел поиграть в мафию в субботний вечер»
– Камиль, я ведущий, – донесся голос Эдика. – Так как играем с неслышащими, то о наступлении ночи и дня я оповещаю, перемещаясь и прикасаясь к каждому своей ладонью. Говорю, чтобы ты не удивился. Общаемся через свои планшеты, пишем, кого подозреваем, так же голосуем. Думаю, если ты на время отключишь орган слуха, станет проще.
Валеев сказал, что все понял. Ему было интересно, как на деле проходит подобная игра с теми, кто вслух бурно не пытается оправдаться или подозревать мафию. Играя со своими друзьями, он наблюдал, что в конце концов все перетекает в шумный балаган. И здесь в «Молоко с корицей» подобный балаган тоже начался, но беззвучный. Все активно тыкали друг в друга пальцами, исписывали планшеты, корчили рожицы, смеялись. В перерыве Лиза с Эдиком вынесли пиццу и закуски, угощая всех за счет заведения. Время текло быстро, и Камиль позабыл о собственных планах.
11.
То, что тракторист обозвал гостиницей, на деле было одноэтажной постройкой, вытянутой в линию. Покосившаяся и выцветшая табличка, установленная на столбе при въезде на территорию, указывала, что в этом месте предоставляются номера, а еще есть кафе и туалет. На парковке, являющейся утрамбованной насыпью из земли и щебня, стояло несколько грузовиков.
Егор и Ася принялись озираться по сторонам, чтобы понять, в какой стороне трасса до Москвы, но никаких мелькающих огней сквозь деревья, звуков моторов и сигналов. Лишь шум дождя нарушал тишину в этом месте.
Ребята быстро побежали в сторону входа, очутились в крошечной зоне ресепшен со стойкой, поделившей помещение напополам, и за которой на офисном кожаном стуле с потертой спинкой спал администратор – фигуристая женщина в цветочном платье и с таким бюстом, что водитель, решивший сделать остановку, забудет, куда до этого ехал и надо ли ему туда вообще. Правда храпела она не хуже дальнобойщика, и сексуальная аура распадалась на части.
Парень и девушка принялись стряхивать капли с волос, выжимать мокрую от дождя одежду, неприятно липнущую к телу. Все же небольшой путь от трактора до гостиницы им пришлось проделать. Копошились они специально громко, сопровождая движения покашливаниями. Вот только разбудить таким способом работницу не удавалось.
– Простите, – обратился тогда к спящей Егор, но и его громкие слова не произвели никакой реакции. Точнее, они просто потонули среди шума, напоминающем рычание трактора, на котором ребята только что ехали.
– Учись, салага, – шепнула Ася.
Она шагнула ближе к стойке и с силой хлопнула по той ладонью. Женщина тут же хрюкнула и подскочила на стуле, пытаясь сориентироваться в пространстве, активно моргая. Сначала ее взгляд попытался стать томным и игривым по привычке, но, разглядев перед собой лишь молодых людей, она сморщила нос.
– Здравствуйте, – пропела Ася нежным голоском, словно не замечая неприязни. – Ну и погодка на улице! Дело в том, что моя машина заглохла, и мне сказали, что у вас можно погреться и раздобыть эвакуатор или бензин и все необходимое, чтобы переждать циклон.
– И Вам не хворать, – буркнула сотрудница вместо приветствия, хотя взглядом отнюдь здоровья не пожелала. Видимо, злилась, что ее сладкий сон потревожили, и что сделал это не какой-нибудь видный мужичок, сумевший бы оценить обаяние местной колоритной дамы, а городская молодежь. – Бензин достать и залить сможет Михалыч, но он не просыхал два дня, так что оклемается только завтра. За эвакуатор он же у нас отвечает. Но если до города тащить, то недешево выйдет.
Ася заморгала. Улыбка сползла с ее лица.
– Как это завтра?!
– Так это, завтра, – передразнила Виолетта Георгиевна.
Имя администратора было написано на бейджике, приколотом к пестрой блузке в районе груди, и который бросался в глаза, стоило женщине немного выпрямиться на стуле.
– Его никак разбудить нельзя?
Администратор засмеялась. Смех женщины почти не отличался от храпа, который нарушал до этого тишину. Есть определенный тип людей, смеющихся громко и вульгарно, и Виолетта Георгиевна именно к этому типу относилась.
– Попробуешь разбудить? Если удастся, я тебе пятихатку отдам.
– Дайте нам, пожалуйста, тогда два номера до утра, – вмешался в разговор Егор, чувствуя, что Ася рядом начинает закипать. Девушка уже сжала кулаки и нервно притопывала ногой.
– Один остался. Но самый лучший, люкс!
Женщина слюной смочила пальцы с ярко-красным маникюром и принялась листать какой-то женский журнал, что лежал перед ней. Интерес к ребятам у нее всякий отпал. Ася и Егор переглянулись. В сторону номеров вел узкий коридор, где дверей было не меньше шести штук.
– Вы уверены, что все другие комнаты заняты? – уже не скрывая злости в голосе, спросила Висовская.
– Девушка, я тут администратор. Мне лучше знать. И не комнаты, а номера! Снимать номер будете?
Она усмехнулась. Егор вздохнул. Ася закатила глаза. Парень пошарил по карману рюкзака и выудил свою карточку.
– Да, спасибо большое.
– Вы хоть совершеннолетние? – спросила женщина, когда терминал списал не такую уж маленькую сумму за одну ночь в этой пародии на отель.
– Может быть, проверите документы? Вам же нужно нас оформить? – удивилась Ася, но администратор лишь махнула рукой.
Видимо, вопрос о возрасте она задала просто так, для собственного любопытства.
– Ваша комната шестая, – она протянула им обычный железный ключ на брелке в виде собачьей морды. – Дверь только сильнее хлопните, а то плохо закрывается.
Ася поежилась. Плохо закрывающаяся дверь казалась сейчас меньшим из зол. Вместе с Егором они поплелись по коридору. Стоило дойти и встать напротив своего номера, как оба услышали новую порцию храпа.
– Сотрудник года, – буркнула девушка, проворачивая в двери ключ. – А это называется люксом?!
Комната оказалась небольшой, с ужасным красным ковролином на полу, покрытым пятнами, и обоями с цветочным узором и позолотой. О современной мебели тут речь не нашла. Лакированные шкафы и кровать переместили их в прошлый век. Но если свою старенькую квартиру с советскими пережитками Ася обожала, то здесь все выглядело пошло и вульгарно.
– Неожиданный дизайн интерьера, – усмехнулся Егор. – Но хоть что-то. Я думал, тут будет железная койка и бетонные пол со стенами.
– Ага, и решетка на окне? Кровать, кстати, не вызывает у меня доверия, – сказала Ася. – Уверена, что там есть клопы.
– Предлагаю ее не расстилать. Плед в цветочек выглядит не так плохо.
А еще ребята поняли, что отопления в местном отеле нет, а окна и стены продуваются, потому что стоял дикий холод. В мокрой от дождя одежде они продрогли до костей.
– Даже переодеться не во что, – клацая зубами сказала Ася.
Егор уверенно двинулся к шкафу, расположенному в углу. Рядами лежали разноцветные полотенца, несколько дополнительных подушек, одеяло и второй комплект постельного белья.
– Предлагаю принять теплый душ, снять и просушить одежду, а пока завернуться в это.
– Ты хочешь, чтобы моя кожа соприкасалась с этим?
Девушка стояла возле Егора и с подозрением косилась на постельное.
– Или так или воспаление легких.
– Хоть бы не увидеть таракана, – скрестила пальцы Ася и, подхватив простынь с полки, двинулась к двери, ведущей к ванной.
– А мышей не боишься?
Вопрос Егора достиг Асю, когда она была в дверном пролете. Девушка обернулась и скривилась. Рыжов усмехнулся. Ситуация его отнюдь не радовала, но забавляла. А еще он понял, что никак не сможет сегодня составить Камилю компанию в клубе как обещал. Предвидя недовольное ворчание Валеева, парень решил предупредить друга о подставе заранее.
«Кам, я сегодня не вернусь в общежитие. Форс-мажор. И как ты понимаешь, в клуб сегодня без меня»
Сообщение оставалось долго не прочитанным, хотя обычно Камиль не расставался с гаджетом и реагировал моментально. Галочки загорелись зеленым, когда Ася спустя время распахнула дверь ванной и выпустила оттуда облачка пара.
«Понял тебя. ОК»
Егор озадаченно смотрел на экран, не веря глазам. Чтобы Камиль так легко отреагировал на то, что его продинамили? Да еще и не задавая вопросы? Что, черт побери, творится с его другом?!
– У тебя такое лицо, будто ты только что узнал, что съел просроченный на месяц йогурт.
Егор оторвал взгляд от экрана. Ася была закутана в простынь как древнегреческая богиня, на голове с помощью полотенца она соорудила себе тюрбан. Выглядела смешно, но вместе с тем мило. А еще ей очень шел румянец, появившийся на щеках от горячей воды.
– По твоему довольному выражению я могу судить, что живности в ванной нет?
– Я принимала душ с закрытыми глазами.
Егор усмехнулся, взял с полки пододеяльник, который послужил бы временной заменой одежды и поменялся с девушкой местами. Естественно, ванная не поражала своей красотой. Самая дешевая и простая душевая, раковина с отколотым краем и унитаз с покосившимся стульчаком, но на удивление чистый, хоть на том спасибо.
Когда парень скинул влажную одежду и шагнул под душ, то понял, что всю горячую воду израсходовала его спутница. Достались ему еле теплые остатки. Скорее всего, отопление и водоснабжение в этом месте не было централизованным. Отогреться по-нормальному не удалось. Не улучшала ситуацию и ткань пододеяльника, которую Егор обернул вокруг тела, превратив себя в подобие кокона гусеницы. А когда он вышел и заметил Асю, сидящую и трясущуюся на краешке кровати, осознал, что и ей надолго блаженства от горячей воды не хватило.
– Мы тут просто окоченеем, – сказала девушка синими губами.
– Я повесил твои вещи на полотенцесушитель, он вроде пока еще теплый, за пару часов высохнут.
– А твои?
– За мои не переживай.
– К черту клопов, пусть грызут, я полезла.
Ася быстро забралась в постель – нырнула под одеяло, не убирая с него золотистое покрывало. Она натянула слои ткани до середины лица, так что выглядывать остались лишь глаза.
– Отдохни. Я тут посижу с краю.
– Ты с дуба рухнул?! Забирайся под одеяло тоже. Мне не четырнадцать, чтобы робеть в одной постели с парнем. Плюс мы согреем друг друга теплом тел.
Егор посмотрел на эту необычную девушку, которая совсем не походила на других девчонок. Кто в здравом уме так легко и просто намекнет парню, что он может всю ночь к ней прижиматься?! Или она его как мужчину совсем не воспринимает?! Это сейчас могло бы и задеть.
– Меркантильная ты особа, Тургеневская девушка. Хочешь использовать меня как грелку?
Ася на шутку не отреагировала. Как-то задумчиво уставилась на него.
– Меня дедушка так называл.
В глазах Висовской промелькнула грусть.
– Прости. Если тебе неприятно, я больше не стану…Дурацкая шутка.
– Нет, нет. Наоборот, – хоть нижнюю половину лица девушки не было видно под натянутым одеялом, чувствовалось, что она говорит с улыбкой, – мне приятно. Немного сердце защемило от тоски, но всегда нравилось, как это звучит по отношению ко мне. И, кстати, я не шучу про грелку. Иди сюда.
Егор поплотнее затянул на себе пододеяльник. Хоть под ним были боксеры, но все равно ощущалось так, будто под тканью абсолютная нагота. Он аккуратно лег на свою половину кровати. Ася же подвинулась вплотную, так что их тела соприкасались, а волосы девушки, выбивающиеся из-под полотенца-тюрбана, стали лезть в лицо.
– Мы с сестрами всегда так ютились на кровати Юльки, – сказала она, погружаясь в ностальгию по детству. – У нее она была односпальная, приходилось чуть ли не залазить друг на друга. Делали человеческий телесный бутерброд. Мы включали небольшой телевизор и смотрели ужастики втихаря от деда, а потом начинали придумывать свои собственные страшные истории. У нас даже были споры – кто придумает ужастик лучше, так чтобы кровь в жилах стыла, тот освобождался от какой-нибудь домашней обязанности на день.
– Это был мощный стимул, – рассмеялся Егор.
– А то. И я всегда побеждала.
– Почему не стала писателем? Издала бы свой томик ужасов, стала бы русским Стивеном Кингом.
– Если честно, я ни одну из своих выдуманных историй и не вспомню сейчас. Наверное, Юля и то больше выудит из памяти.
– А почему ты никогда не говоришь про другую сестру? – поинтересовался Егор, а ощутив, что тело девушки напряглось, понял, что не имел права задавать такой личный вопрос.
Когда в комнате повисла тишина, и казалось, что Ася ничего не скажет больше, она вздохнула и ответила:
– Вероника умерла из-за порока сердца. Мы с Юлей не знали о ее болезни, потому что она от нас это скрывала. Нике поставили диагноз, когда она училась в средней школе. И такое бывает, представляешь? Дед был в курсе, а мы оставались в неведении. Год назад ей стало плохо во время прогулки по парку с подругой, упала в обморок прекрасным летним днем. Вечером ее уже не стало. Это было шоком для нас с Юлей, не ожидающим, что такое возможно. Ты живешь с человеком, завтракаешь с ним, смеешься над шуткой, а вечером теряешь его навсегда. И спустя время обнаруживаешь в тумбочке десятки баночек с лекарствами, медицинские заключения. Начинаешь ломать голову, а почему ты, собственно говоря, жил с закрытыми глазами? Мог ли что-то исправить, если бы догадался?! Неужели никогда у сестры не было ни намека на плохое самочувствие, или тебе было не до этого из-за личных дел и эгоизма?
Голос Аси выцвел, увял, как срезанный цветок. По щеке скатилась скупая слезинка. Егор чуть-чуть повернулся на бок и протянул руку, чтобы обнять девушку. Ему показалось, что такая поддержка нужна любому человеку, и не прогадал. Висовская ее приняла. Она положила свою ладонь поверх его и сжала.
– Уверен, что какая бы мотивация скрывать это от вас у Вероники ни была, она сделала это с благими побуждениями. Ей хотелось быть младшей сестрой, с которой вы смотрели ужастики в детстве втихаря от взрослых, а не больным человеком, ловящим участливые и грустные взгляды. Думаю, что она была счастлива, когда видела лишь ваши улыбки.
Минута тишины, последовавшая за его словами, стала минутой памяти о человеке, которого Егор не знал, но которого любила Ася. Он почувствовал, что и сам скорбит, а не просто соболезнует чужой утрате.
– Может быть, посмотрим смешные видео, чтобы отвлечься?– предложил парень, когда понял, что ни ему, ни Асе не заснуть в ближайшее время.
– Давай! Чур про детей и животных. Они самые смешные. А еще съедим пирожки, что бабушка Мити нам с собой вручила. Я проголодалась.
Смех всегда исцеляет раны. Полночи Рыжов и Висовская смотрели ролики, так что их щеки стали болеть, а гостиницу сотрясали неожиданные и резкие взрывы хохота. Пирожки они умяли все до крошки, радуясь, что не остались голодными. Еда тоже помогла согреться. Они уснули, не отключив телефон, упали в забвение, лежа рядом друг с другом. Никакого намека на флирт или что-то большее не возникло, только тепло – как телесное, так и душевное. В тишину и кромешную темноту комната погрузилась, когда села батарейка на смартфоне Егора, и экран погас. Два дыхания сливались в одно, рождая то, что именуется дружбой.
12.
«Кам, я сегодня не вернусь в общежитие. Форс-мажор. И как ты понимаешь, в клуб сегодня без меня»
Сообщение Егора, пришедшее на телефон, Камиль заметил не сразу, увлекшись игрой со знакомыми Оли. А когда открыл и прочитал, то даже не понял, про какой клуб говорит друг. Лишь возвращаясь к реальности, переводя взгляд на крошечное окошко под потолком, в который дневной свет уже перестал проникать, твердя, что наступил вечер, Камиль вспомнил о планах на ночь и желании сегодня напиться.
«Понял тебя. ОК»
Оля заметила, как сдвинулись брови парня к переносице, как быстрый взгляд упал на окно, стоило Камилю ответить на пришедшее сообщение. Ее затопил стыд. Она обещала ему всего лишь кофе, но вместо этого он проводит в ее окружении целый день. Да еще и играет в мафию с людьми, которых в первый раз в жизни видит.
«Никто не обидится, если ты уйдешь. Надеюсь, что тебе понравилось местное латте с красным перцем, который ты выбрал. И что смогла отплатить за твою помощь и доброту»
Она отправила ему сообщение со своего телефона, чтобы не писать на планшете и не привлекать лишнего внимания со стороны. Писала с тяжелым сердцем, потому что на самом деле не хотела еще расставаться с этим парнем. Она думала, что весь день проведет забитой и запуганной мышкой, не зная, как себя вести и о чем общаться, но с Камилем оказалось действительно легко и комфортно. Тишина его не тяготила, не напрягала, и это подкупило.
Валеев вздохнул, с недовольством вытащил телефон, думая, что его кто-то вновь потревожил, а заметив имя отправителя сообщения, быстро пробежался взглядом по строчкам и обернулся. Его глаза пронзили Олю и пригвоздили к месту. Таким серьезным показался взгляд.
«Ты хочешь, чтобы я ушел?»
Он написал ответ на сообщение, почти не глядя в экран. Оля понимала, что ее ответ все решит. Он спрашивал не только про завершение этого вечера. И написала честно, без прикрас, ощущая, что в груди нарастает волнение.
«Нет»
«Тогда прекрати писать глупости. Не отвлекайся, мафия вот-вот выиграет»
Легкая улыбка появилась на лице Мальцевой. Волнение тут же растворилось, оставляя на своем месте что-то иное, чего Оля еще не могла понять.
Когда вечер игры подошел к завершению, и они попрощались с ребятами и вышли на улицу, то тут же очутились под набирающим силу дождем. Замерли под козырьком кафе, ощущая, как холодят кожу падающие капли. Набухающее темное небо, которое в вечерних сумерках выглядело зловеще, грозило вот-вот опрокинуть на головы ушаты воды.
– По-дож-ди, ми-нут-ку! – Камиль наклонился и медленно произнес по слогам просьбу, подсвечивая лицо фонариком на телефоне, чтобы Оля наверняка прочитала по губам.
Оля кивнула, сдержав смех. В такой подсветке он выглядел как маньяк в фильме ужасов. А когда Камиль скрылся в ближайшем магазине, она уже не скрывала широкую улыбку. Выбежал он обратно из магазина спустя пару минут, довольный как мальчишка, размахивая зонтиком-тростью. Почему-то не черным, а красным. Оля за две встречи поняла, что этот парень и темные оттенки неразрывно связаны, оттого удивилась выбору.
«Красный?»
«Красный зонтик для Красной Шапочки»
Он подмигнул, а потом раскрыл яркий купол над их головами. Как раз вовремя, так как дождь стал ливнем. Пальцами Камиль показал обратный отсчет. Три-два-один. И они вдвоем сорвались на бег в сторону метро. Оля огибала лужи, так что немного отставала, и тогда Камиль обхватил ее ладонь своей, притянул ближе и склонил зонт почти до макушки, подстраивая собственный шаг под ее. Теперь пахло не только мокрым асфальтом, но и тем самым “его” ароматом. Улыбка снова появилась на лице Оли, ей так хотелось сохранить происходящее как кадры фотопленки навсегда в памяти! Было так хорошо-хорошо на душе! Сегодняшний день стал самым лучшим в ее жизни. И он еще не закончился. Камиль вызвался проводить до дома, так что Оля могла наслаждаться его компанией еще какое-то время.
Камиль привык, что от общения с разными людьми всегда остается привкус. От кого-то горчит на языке, словно выпил крепкий несладкий кофе. Некоторые оставляют кислинку как от конфеты-шипучки, так что хочется прополоскать рот. С приятным человеком приятное послевкусие. А незнакомцы, прохожие, случайные встречные сравнимы с водой – кто-то сумеет утолить жажду, а кто-то нет. С Олей же ощущалось совсем другое. Камиль не мог услышать ее голоса, ноток и интонаций. Вздох всегда бесшумный, а смех шелестящий, и, казалось, что привкуса от нахождения возле этой девушки быть не должно. Но Камиль ощущал на языке сладость и покалывание как от фруктового сорбета. Это одновременно охлаждало и распаляло. Приторно, но хотелось распробовать больше.
Не было сомнений, что встреча с этой девушкой больше не вернет его к тому Камилю, каким он был день, месяц, год назад. Он и не хотел. Влип с первого взгляда? Да, и такое бывает. Зато впервые за долгое время, в груди не плескалось никаких сомнений больше и сожалений. Будто бы пазл встал куда нужно.
В вагоне метро они сидели рядом и смотрели друг на друга в отражении окна напротив. Их взгляды были многословны. Заблуждается тот, кто скажет, что по глазам ничего не прочитать. Наоборот, многое, слишком многое…
И такие же многословные взгляд они бросали и ощущали, когда замерли на лестничной клетке в подъезде. Оля на ступеньке выше, а Камиль в шаге от нее. Между их телами ощущалось высоковольтное напряжение. Неверное движение, и закоротит. Камиль не мог сконцентрироваться, боялся ошибиться или поспешить. Лишь смотрел на манящие приоткрытые губы и сходил с ума.
– К черту сомнения и дальше, – шепнул парень наконец.
Он резко сократил расстояние, приблизился и обхватил лицо Оли ладонями. Даже с разницей в ступеньку, он был выше, смотрел сверху и гипнотизировал своими глазами. Медленно выдохнув, Оля прикрыла веки, и это стало как отмашка флагом, как разрешение, как зеленый свет. Камиль прильнул своими губами к ее, нежным, сладким. И правда по вкусу напоминающим сорбет.
Для девушки сила притяжения перестала действовать, все законы физики нарушились. Ее будто бы подняло в невесомость, когда не чувствуешь тела, и оно становится легче пуха. Но при этом в груди и животе распалялось столько жара, что воздух вокруг казался горячее, чем в пустыне. Это не был ее первый поцелуй, но ощущался он именно таким. Вот какая разница, когда целуешься с тем, с кем на самом деле этого хочется, а не ради заполнения пустоты.
Она позволила поцелую углубиться и отвечала со всем возможным неистовством. Руки Камиля блуждали по пояснице, сжимали за талию, и большие пальцы, очерчивающие круги по животу, вызывали ворох мурашек. Это было так приятно, что почти превращалось в муку. Хотелось еще и еще, больше и большего, никогда не прерывать мгновение абсолютного счастья, сосредоточенного между их тел. Но Камиль все же мягко отстранился. Не с легкостью – ему было трудно, но с правильными побуждениями.
Зрачок его совсем слился с темной радужкой, грудная клетка взмывала и опадала с бешеной скоростью. Он подарил такую опасную, хищную улыбку, что у Оли перехватило дыхание. Тот тип улыбок, от которых в венах стынет кровь, а внизу живота становится жарче, чем в печи. Этот парень мог улыбаться так любой, но выбрал для этого ее.
