Евгений Викторович Донтфа
Дочь Туллы
14
Взойдя на очередной холм, Далира увидела впереди стены Тилгарда. Она остановилась, оперевшись на копье, разглядывая поселение ненавистных чужеземцев.
Темные глаза Далиры, широко обведенные угольно-черным цветом, взирали на примостившийся к уютному заливу город холодно и отчужденно. Её лицо казалось безжизненным, застывшим, каменным. На левой её щеке, как следы от когтей большого зверя, темнели три толстых вертикальных линии, нанесенные темно-синей краской. Еще одна по центру подбородка и две коротких пересекали левую бровь. На правой две длинных линии того же цвета шли от уголка губ и закруглялись, огибая правую бровь. Её высокий лоб светился мраморной чистотой, а неимоверно пышная копна черных густых длинных волос укутывала всю её голову, шею и плечи почти сказочным ореолом тьмы. И только вокруг лба и висков её волосы были выкрашены яркой белой краской, будто застывшая снежная изморозь. Рядом с яркими синими линиями на её лице темнели размазанные пятна засохшей крови убитого врага. На её поясе кроме меча Анвелла теперь висели меч и топор Ильзира, за плечом его щит, а сзади за спиной прятались ещё два ножа. Она готова была сражаться, одна против всех если нужно, но зная, что с ней её бог она не испытывала страха и мрачная решимость вернуть свою дочь гудела в ней как басовая струна. Задуманное ею представлялось полным безумием, вооруженный до зубов бритт не может в одиночку заявиться в город норманнов и что-то требовать у них. Очевидно могучие северяне безжалостно расправятся с ней, разрубят на части, как только она приблизится. И ещё и посмеются над спятившей девкой, грязной дикаркой, неспособной понимать простые вещи. Но Далира особо и не задумывалась. Теперь она просто шла за своей дочерью и зная, что Тулла рядом, твердо верила что у неё всё получится.
Положив копьё на плечо, она начала спускаться с холма по дороге, ведущей к главным городским воротам. Было раннее утро и снаружи городских стен зеленая холмистая равнина покуда оставалась тихой и безлюдной. Первым кто увидел черноволосую женщину, идущую к городу, был стражник по имени Бойнль, молодой бородатый мужчина, стоявший у ограждения на превратной башенке. Бойнль без особого интереса смотрел на одинокую фигурку путника, широко зевая и блаженно качая головой в предчувствии скорого отдыха. Но чем ближе подходил путник и чем больше деталей мог различить Бойнль, тем всё менее равнодушным он становился. Наконец, когда Бойнль разглядел и понял кто подходит к городским воротам, его сонливость как рукой сняло. Озадаченно хлопая глазами, Бойнль яростно поковырял мизинцем в ухе и попытался что-то сообразить. Но ничего не сообразил и пнул своего товарища, который сладко дремал на полу башенки.
– Просыпайся, Илчи, у нас тут гости, – сказал Бойнль не отрывая взгляда от молодой женщины.
Через минуту Илчи, бурча и передергивая плечами от утреннего холода, присоединился к товарищу. Его бурчание тут же оборвалось. Он даже рот раскрыл от удивления.
– Клянусь синей бородой Элриха, это же…
Стражники переглянулись. Затем засуетились, забегали по квадратной площадке, Бойнль схватил короткое копье, Илчи лук. Снова посмотрели друг на друга.
– Она совсем одна…, – растерянно пробормотал Бойнль.
Илчи припал к ограждению, перегнувшись через него и всматриваясь вперед.
– Но клянусь молотом Тора она идёт нас убивать, – сказал он. – Ты посмотри на её раскрашенную рожу!
Бойнль встал рядом, тоже всматриваясь в странную женщину.
– Ага! И волосы в белой гадости. Они так к смертному бою готовятся.
И они снова в который раз озадаченно переглянулись.
– Наверно грибов дурманных объелась и свихнулась, – предположил Бойнль. – Эти проклятые дикари постоянно так развлекаются.
Убедившись, что женщина совершенно одна и вокруг насколько хватало глаз тишина и покой, стражники расслабились и глядели на приближающуюся Далиру спокойно и даже насмешливо.
Далира заметила мужчин в башне над воротами, но не смотрела в их сторону, уверенно продолжая свой путь. Тревожный голосок в глубинах сознания прошептал что они вполне могут просто застрелить её из луков, но это не вызвало ни малейшего волнения в её душе и голосок смущенно умолк.
Сам проход в город был врыт в землю и по сути находился под стеной, вернее под надвратной башней с двумя стражниками. К воротам вёл вырытый же в земле спуск шагов в двадцать. Вначале спуска Далира остановилась, ворота были закрыты и она подняла голову, холодно посмотрев на две бородатые физиономии над ограждением башни.
– Я хочу видеть вашего ярла, – громко сказала она. И голос её не дрожал и звучал уверенно и сильно.
Но всё же это был женский голос, мелодичный и высокий, и было очевидно, что стражники не впечатлены. Они ухмылялись.
– У ярла так-то жена есть, – весело ответил Бойнль. – И она всяко покрасивши такой раскрашенной образины как ты. Так что чего ему на тебя смотреть-то, если смотреть не на что?
Стражники рассмеялись.
Далира поставила копьё вертикально и сказала еще громче:
– Я хочу видеть ярла и говорить с ним. Или он слишком труслив для этого?
Норманны нахмурились, обвинение в трусости, особенно из уст молодой женщины пришлось им конечно не по душе.
– Проваливай в свою берлогу, пока тебе в морду стрелой не залепили! – Грозно гаркнул Бойнль и положил лук на ограждение, как бы показывая, что за этим дело не станет. – Буйша вонючая!
Далира на несколько секунд опустила голову, на миг ей стало страшно, что они просто не пустят её в город, просто прогонят как бродяжку или действительно пристрелят из лука как глупую курапатку. Затем снова посмотрела на мужчин.
– Ну стреляй, чувырло бородатое, – звонко крикнула она, – и пусть все узнают, что в Тилгарде живут одни лишь трусы. Пусть все узнают, что одинокая женщина сигурн так напугала целый норманнский город, что его ярл и вся его дружина как трусливые зайцы попрятались за стенами и стреляли в неё из своих луков. Стреляй и все люди от Каледонии до Корнуолла будут смеяться над Эльдвугом Дубовым Щитом, зная что он испугался встретиться лицом к лицу с одной единственной сигурн.
Бойнль мрачно поглядел на Илчи, который был значительно старше и потому в их маленьком отряде числился вроде как главным.
– Стрелять?
Илчи взглянул на товарища не менее мрачно.
– Сдурел что ли?! Чтобы ярл нас потом заживо в землю закопал за то что мы его имя испоганили. И правда пойдут слухи что весь Тилгард одной тощей бриттки испугался и что тогда? Давай спускайся и пошли там кого-нибудь в дом ярла. Пусть либо Рейнмар, либо Безухий, либо хоть сам ярл приходят и решают, что делать с этой девкой. – Илчи посмотрел за ограждение. – Вот же вздорная баба!
Далира поняла, что что-то происходит. Стражники исчезли из поля зрения и никто ни в кого стрелять из лука явно не собирался. Она догадалась, что, не зная как с ней поступить, "чувырло бородатое" и его товарищ решили вызвать кого-то более важного и способного принимать решения. И потому стояла не шевелясь, терпеливо ожидая продолжения.
Ждать пришлось не долго, "не дольше чем зимой ждать весны", припомнилась ей строка из старой гэлльской баллады. Массивные створки тяжелых ворот надсадно заскрипели и медленно повернулись наружу. Из города не спеша вышли трое воинов. Первый шел шага на четыре впереди остальных. Он был почти таким же огромным, как и Хальфар Бринбьёрд, но значительно старше. Его грубое широкое лицо с квадратным подбородком, мощным носом и упрятанными в глубине черепа хмурыми глазами производило пугающее впечатление. Часть его темной шевелюры и пышной бороды были заплетены в толстые косы с вплетенными в них красными и зелеными лентами. На могучей груди на золотой цепи висела металлическая фигурка молота. В длинной кольчуге, с толстыми наручами, перемотанный ремнями с обнаженным мечом, лежавшем на сгибе левого локтя, казалось он явился для поединка. Это был Рейнмар Молотобоец, форинг ярла, то есть его главный помощник и командир всей дружины. Он поднялся по спуску и остановился перед Далирой, цепко оглядывая её. Молодой женщине стало не по себе. Обнаженный клинок тоже навёл её на мысль что этот могучий норманн пришёл чтобы тут же на месте расправиться с ней.
– Что тебе нужно? – Спросил Рейнмар низким рокочущим голосом, который явно мог оглушить если звучал в полную силу.
– Я хочу говорить с ярлом. Это ты?
Мужчина отрицательно покачал головой. Его глаза угрюмо разглядывали синию краску и засохшую кровь на лице женщины.
– Ярл не говорит с каждым бродягой, пришедшим в Тилгард. Тем более с грязными бриттами. Либо говори мне что тебе нужно, либо проваливай. – И он чуть пошевелил клинком своего меча.
Далира постаралась встать ещё более прямо и расправив плечи, сказала:
– Я пришла чтобы бросить вызов!
На непроницаемом лице Рейнмара всё же проскользнуло удивление, а его товарищи за спиной так и просто громко фыркнули.
– Вызов? – Хмыкнул Рейнмар. – Кому? Ярлу?
– Нет. Одному из его воинов, который сейчас в городе. – Девушка отважно поглядела в глаза огромного норманна. – И если твой ярл не трус, то он должен переговорить со мной и позволить мне сразится с тем, с кем я хочу.
– Следи за языком, буйша! Наш ярл ничего тебе не должен и он храбрее чем весь твой дрянной народ вместе взятый. Ещё раз вякнешь про трусость и я зарублю тебя на месте.
Далира вдруг с удивлением поняла, что она не боится и дело вовсе не в волшебных камнях Туллы, а в том что она по-настоящему презирает этих чужеземцев.
– Ну давай, руби, грозный воитель! – Усмехнулась она. – Я скажу тебе тоже самое что и твоим глупым стражникам, которые собирались храбро расстрелять меня из луков. Я и руки не подниму чтобы защитить себя. Ты убьешь меня, беззащитную не сопротивляющуюся женщину, и каждый житель этой страны узнает, что твой ярл и все его люди жалкие презренные заячьи души, узнают что твой ярл так перетрусил при виде одинокой сигурн, что даже побоялся встретиться с ней лицом к лицу и отправил своих подручных чтобы поскорее убить её. И все мужчины и женщины от Северного моря до сказочного Уэльса будут презирать вас и вашего ярла, все воины будут поворачиваться к вам спиной, зная что сражение с таким трусливым отродьем это бесчестье для них, все звери и птицы будут плевать вам вслед, а несмышлёные дети станут смеяться над вами, показывать пальцем и говорить смотрите это те кто целым город испугались одной женщины.
Рейнмар мрачно выслушал всё это и опустил меч с локтя, словно и правда собираясь вот-вот нанести удар. Далира холодно глядела на мужчину, крепко стиснув древко копья. Минуту или две ничего не происходило, норманн лишь неприязненно рассматривал стоявшую перед ним женщину.
– Кому твой вызов? – Спросил он наконец.
– Я скажу это твоему ярлу.
Рейнмар помедлили ещё несколько секунд и сказал:
– Ступай за мной.
Повернувшись к своим товарищам, он приказал:
– Идите у неё за спиной слева и справа, если она попытается что-то выкинуть, сразу же убейте её.
Воины кивнули и вытащив мечи заняли указанные позиции.
Далира чуть не упала, пытаясь сделать шаг. От нервного напряжения последних минут, тело задеревенело, а ноги едва слушались. Но она устояла и не удостоив ни единым взглядом тех кто встал у неё за спиной, пошла вслед за форингом.
15
Славный владетель Тилгарда князь Эльдвуг Дубовый Щит, который лег в постель от силы пару часов назад после очередной тяжелой пиршественной ночи, спросонья никак не мог уразуметь о чем ему говорит его отважный форинг Рейнмар Молотобоец. Тот стоял возле широченной кровати ярла, заваленной меховыми накидками и подушками, и своим низким рокочущим голосом что-то твердил о какой-то бриттке. Здесь же присутствовала и растрепанная Брунгильда, еще не успевшая как следует привести себя в порядок. Застыв с гребнем в руке, она с удивлением глядела на форинга, вникая в смысл его слов. Наконец Эльдвуг яростно потер ладонями лицо, потряс головой и поднял руку, призывая Рейнмара заткнуться.
– То есть ты говоришь, – резюмировал ярл, – что какая-то спятившая буйша, вся увешенная оружием и в боевой раскраске стоит перед моим домом и требует меня?
– Да, она хочет говорить с тобой, – спокойно ответил Рейнмар.
Ярл недоуменно поглядел на него.
– С какой стати мне говорить с какой-то вонючей буйшей?! Почему это вообще происходит? Почему ты просто не разбил ей её глупую голову ещё где-нибудь у ворот? И вместо этого приходишь сюда и не даёшь мне спать?
– Она пришла бросить вызов.
Эльдвуг оторопело замер.
– Вызов?! Всем нам?
– Нет.
– Мне? – Ярл почему-то посмотрел на свою жену. Молодая женщина, совершенно сбитая с толку, расширенными глазами глядела на Рейнмара, боясь упустить хоть слово.
– Нет. Она говорит, что одному из твоих воинов. Но прежде она хочет переговорить с тобой.
– Почему ты просто не выгнал её? Она же явно сумасшедшая.
Ярл увидел, что его помощник слегка смутился.
– Это уж тебе решать, Дубовый Щит, – сказал он, отводя глаза. – Конечно я мог бы прогнать её и даже убить, но она кричала что тогда все узнают, что ты, ярл, струсил, спрятался в своём городе, испугавшись одной единственной сигурн. Если она и правда хочет вызвать кого-то на поединок, то тут дело такое…, – Рейнмар развёл руками. – Но если прикажешь, то конечно… Хочешь отрубим ей её глупую голову или просто утопим в мешке. Как скажешь.
Эльдвуг некоторое время молчал, внимательно глядя на своего помощника. Затем отвернулся, покачал головой и сказал:
– Бред какой-то. Ладно, пусть мне принесут воды хоть рожу умыть. И одеться. Буйша сейчас где?
– На Сборной площади. Там уже как бы народ начал сходиться. Её покуда по городу вели заметили конечно, глядели на неё как на чудище лесное. Ну и прутся теперь со всех сторон поглазеть.
Ярл покачал головой и повторил:
– Бред какой-то. Иди лагмана разбуди, пусть тоже на площадь идёт. Языком молоть это как раз по его части.
16
Далира стояла в центре просторной площадки возле Пиршественной залы, вся обратившись в камень, уперев копьё древком в землю, ни на кого не глядя и не обращая внимания ни на какие слова что доносились до её слуха. Рядом с ней с обнаженными мечами стояли всё те же два война что сопровождали её от ворот, а гораздо дальше по кругу уже собралось человек 15 и подходили всё новые. Все бесцеремонно разглядывали её и каждому новоприбывшему с охотой объясняли, что "это какая-то совершенно свихнувшаяся буйша, дикая и кровожадная, желающая сражаться то ли с кем-то из них, то ли сразу со всем городом". Пока это были только мужчины и все они смотрели на молодую женщину насмешливо, презрительно, но всё же с любопытством. Уходить никто не собирался.
Наконец появился Эльдвуг Дубовый Щит. Его сопровождали Рейнмар, Ульрих Безухий и ещё несколько воинов, которых в срочном порядке понабрали из спящих на лавках после хмельной пирушки дабы сделать свиту ярла более весомой и внушительной. Также чуть в стороне от мужчин шла рыжеволосая Брунгильда Мэйнринг в компании одной из своих служанок по имени Софи. Обе девушки с огромным, жадным интересом рассматривали совершенно на их взгляд дикую, раскрашенную, перепачканную кровью, увешанную оружием молодую бриттку.
Ярл остановился в пяти шагах от Далиры и оглядел её. Он глядел на неё сумрачно, надменно, всем своим видом выражая если и не презрение, то явное пренебрежение, давая понять, что его статус неизмеримо выше чем её и потому он делает ей огромное одолжение согласившись встретиться с ней.
– Ты Эльдвуг Дубовый Щит? – Спросила Далира.
Эльдвуг не спешил отвечать. Он смотрел на женщину так что казалось сейчас плюнет на неё. Но потом всё же глухо произнёс:
– Да.
– Я, Далира из рода Макроя и я здесь чтобы вызвать на поединок твоего воина.
Эльдвуг снова долго молчал, хмуро взирая на неё.
– С каких это пор грязные раскрашенные буйши решили, что могут являться в мой город и что-то требовать? – Холодно процедил ярл. – Если ты настолько одичала в своих чащобах, что не в состоянии понимать простых вещей, то я живо приведу тебя в чувство. На первый раз прикажу выпороть тебя кнутом, а явишься ещё раз, то тебя утопят в мешке как мерзкого клятвопреступника.
Далира сделала шаг вперед и сильно ударила древком копья в землю.
– Может я и правда всего лишь грязная раскрашенная дикарка, но это я говорю на твоём языке, а не ты на моём, ибо ты не способен. И я ничего у тебя не требую. По древнему закону Эрии, известного всем от Востока до Запада, право на поединок священно и каждый может бросить вызов другому, если тот способен сражаться и держать оружие. Если ты, ярл, хочешь нарушить этот закон, то это тебя надо утопить в мешке как клятвопреступника.
Лицо Эльдвуга окаменело, а стоявшие вокруг зашумели.
Но перекрывая этот шум, Далира громко насмешливо сказала:
– Или может твои воины не способны сражаться и держать оружие?
Норманны загалдели ещё громче, возмущенные такой дерзостью. Эльдвуг покосился на Ульриха Безухого. Лагман вышел вперед и поднял свой посох. Все постепенно умолкли. Ульрих опустил посох, оперся на него обеими руками и сказал:
– Твои речи неразумны, бриттская дева. Не смей оскорблять нашего ярла и наших воинов, иначе тебе разобьют голову как бешенной, лающей на всех, собаке.
Далира с презрением глянула на лагмана и снова посмотрела на Эльдвуга.
– И если я одолею твоего воина, – ещё громе сказала она, – то я заберу свою дочь и вы позволите нам уйти. Пообещай мне это, ярл.
По лицу Эльдвуга промелькнуло удивление, он посмотрел на Рейнмара, но тот сделал вид что не понимает, о чем речь.
– Какую ещё дочь? – Раздраженно спросил Эльдвуг. – Что ты несёшь?
– Твой воин убил моего сына и забрал мою дочь, – голос Далиры заметно дрожал, – и я здесь чтобы отомстить за сына и вернуть свою дочь. Посмеешь ли ты отказать мне в этом, ярл?
Эльдвуг рассердился.
– Я посмею всё что захочу! Ни тебе жалкая буйша указывать мне. – Он посмотрел на двух воинов, стоявших рядом с Далирой: – Эй, вы, гоните её прочь! Выкиньте её из Тилгарда, а будет ошиваться возле стен, убейте её. – И он повернулся чтобы уйти.
– Так может тогда мне вызвать на бой тебя, ярл Эльдвуг Дубовый Щит?! – Звонко крикнула девушка. – И может если я одолею тебя, то ты отдашь мне ни мою дочь, а спрятанный в земле славный бочонок из под эля вместе с всадником пронзающим копьём дракона? Что скажешь?!
Эльдвуг застыл как вкопанный. Просто посерел лицом. Медленно обернулся и поглядел на кельтку. Он остро чувствовал удивленные взгляды своих воинов, которые не понимали о чем говорит эта странная женщина. Но он тоже не понимал, не понимал как ей может быть что-то известно о бочонке зарытом в подвале конюшни и о чудесной золотой фигуре прекрасноликого драконоборца внутри этого бочонка.
– Я пришла за человеком, который убил моего сына и пленил мою дочь. Так неужели он будет прятаться за твоей спиной, ярл?! – Она посмотрела на других норманнов. – За всеми вашими спинами, о храбрые сыны Одина? Неужели он так испугался одной единственной женщины? И неужели вы откажите мне в праве на поединок с ним? Прогоните прочь? Ну тогда знайте, жители Тилгарда, что вы все, – она подняла копьё и обвела им по дуге, указывая на стоявших вокруг мужчин, – все вы, будете навеки опозорены. Вас и вашего ярла будут презирать не только здесь, на Туманной земле сидов, но и на Сканзе, и в Фортингэйле, и в землях даннов и сведов, и даже в самой Вестландии. И дикие пикты, и гордые икены, и свирепые гэллы, и даже монахи на острове Фюн, все будут презирать вас. Все будут рассказывать о том, как молодая сигурн явилась в Тилгард и потребовала честного поединка с одним из норманнов, согласно закону Эрии. И как ей отказали, то ли испугавшись, то ли презрев великий закон. И ваш конунг Олав станет плеваться, заслышав ваши имена. И даже мой бог будет смеяться над вашими и ваши боги не посмеют ничего ответить ему и будут лишь стоять и понуро молчать, зная что мой бог вправе смеяться над ними.
После её слов повисла нерушимая тишина. Норманны пристально кто с яростью, кто насмешливо глядели на дерзкую девицу и с нетерпением ожидали решения своего вождя. И Эльдвуг сказал:
– Ты слишком много говоришь, бриттская дева. – Сказал к удивлению многих вполне спокойно и бесстрастно. – Слишком много. Если ты так жаждешь поединка с одним из нас, ты получишь его. В этом мы тебе не откажем. Но не больше.
– А моя дочь?
Эльдвуг посмотрел на своего лагмана, снова призывая его как-то высказаться.
Ульрих приосанился и громко произнес своим проникновенным привыкшим к речам голосом:
– Если твою дочь захватили в качестве рабыни, то значит она принадлежит своему хозяину и ему решать её судьбу.
Далира с ненавистью поглядела на обезображенного старика.
– А если я убью этого хозяина?
Лагман пожал плечами.
– Что с того? Рабы это его имущество. И если он погибнет, то его имущество наследуют его дети или ближайшие родственники. Таков закон.
– Закон?! – С невыразимым презрением бросила Далира. – Это не закон. Это звериные повадки, где сильный пожирает слабого. Ты, – она указала копьём в сторону лагмана, – глупый безухий старик, – лицо Ульриха вытянулось, – говоришь что когда твои воины нападают на меня и убивают или забирают в рабство моих детей то это закон, а я говорю тебе что тогда я прихожу в ваш город и убиваю твоих воинов и это тоже закон. – Она яростно ударила древком копья в землю и подняв взгляд куда-то поверх голов собравшихся почти проорала: – Я вызываю тебя на бой, Хальфар Бринбьёрд! Слышишь?! Где бы ты не прятался, выходи! Я, Далира из рода Макроя, стою посреди твоего города меж твоих братьев и жду, когда ты наберешься смелости чтобы выйти из-за спин своих товарищей и принять мой вызов.
Вот теперь на Сборной площади наступила абсолютная тишина. Норманны, пораженные, ошеломленные, во все глаза глядели на совершенно обезумевшую по их мнению женщину и просто не могли вымолвить ни слова. Все в Тилгарде отлично знали, что Хальфар Буян невероятно могучий и умелый воитель, лучший из лучших и вызывать его на поединок сродни самоубийству, особенно если ты всего лишь тщедушная молодая девица.
Когда первое оцепенение прошло, люди начали улыбаться, переглядываться, насмешливо переговариваться, а потом и просто смеяться, фыркать, показывать пальцем на глупую дикарку и откровенно издеваться. И ярл, и лагман, и форинг тоже слегка качали головами и посмеивались. Даже служанка жены ярла Софи тихонько прыснула и криво улыбнулась, изумленная таким нелепым вызовом. И только прекрасная Брунгильда Мэйнринг не улыбалась и не качала головой, а продолжала всё также серьезно и пристально глядеть на странную раскрашенную девушку, явившуюся из каких-то диких лесов чтобы бросить вызов практически всему городу.
Но Далиру ничуть не обескуражили все эти насмешки, издевки и презрительные взгляды.
– Их было трое! – Звонко воскликнула она. – Трое славных норманнских воинов, могучих и отважных, храбро напавших на одинокую сигурн и двух её детей, сына шестнадцати лет и дочь которой всего одиннадцать. И двое из этих отважных воителей уже мертвы, убитые моим сыном и мною. – Далира вытащила меч Ильзира, сняла с плеча его щит и швырнула к ногам Эльдвуга.
Широченный Гёмли, состоявший по случаю в свите ярла, протиснулся вперед и поглядел на брошенное оружие.
– Да это же щит и меч Ильзира Краснокожего, – громогласно объявил он и присвистнул.
И снова все смолкли, ухмылки исчезли с лиц, жестикулирование прекратилось и мужчины застыли в мрачной серьезности.
– Да, у одного из них было очень красное лицо, – подтвердила Далира. – Его убила я. А другого, более молодого с медвежьим обручем на голове, убил мой сын.
Ульрих поглядел на ярла и тихо невесело сказал:
– Должно быть Даррес.
Ярл посмотрел ему в глаза. Оба кажется подумали об одном. И ярл также тихо ответил:
– Но Буян сказал, что Ильзир задержался в дороге и скоро придёт. Что-то не сходится.
Он посмотрел на Далиру.
– Ты лжешь, буйша, – холодно сказал он. – Ильзир слишком опытный воин, чтобы его могла убить какая-то тощая лесная девка. Да и к тому же Хальфар Бринбьёрд сказал, что Ильзир просто задержался в дороге и скоро придёт. Он не стал бы лгать мне, своему ярлу. Значит лжешь ты. Скажи откуда у тебя его щит и меч.
Далира отрицательно покачала головой.
– Нет, ярл, я не лгу. Тот кого вы называете Ильзиром был ранен в ногу и видимо отстал в пути или Хальфар Бринбьёрд просто бросил его как обузу. Я нашла его в Долине тысячи озёр. Нашла и убила.
– Это сука врёт. – Крикнул кто-то из толпы собравшихся. – Не могла она совладать с Ильзиром!
– Точно! – Крикнул кто-то другой. – Разве только подкралась к нему пока он задремал и зарезала спящим.
Это мнение было поддержано многими, но многие и промолчали, недовольные тем что Хальфар бросил своего товарища.
– Молчать!! – Гаркнул Эльдвуг Дубовый Щит. – Всем молчать! Клянусь чертогами Валгаллы мне всё это порядком надоело. Найдите Хальфара, пусть он придёт сюда и скажет своё слово.
