Лина Соле
За твоими глазами
Глава 20
– Ты же все равно расскажешь ему, – не столько спросил, сколько убежденно сказал Ян, когда мы зашли в лифт.
– Если ты захочешь, то не буду.
– Что же, станешь врать ради меня?
– Я только учусь… понимать все, – уши закладывало от быстрого спуска, – пока, правда, плохо получается.
Ян опять поджал губы, что означало то ли улыбку, то ли досаду. Двери лифта открылись, мы вышли в просторный мраморный холл, вдруг напомнивший мне клинику, откуда я вчера увезла Тони.
– Тебе лучше застегнуться, – я остановилась, призывая Яна последовать моему совету. Дома он надел куртку, которую я не видела прежде у Тони, и небрежно накинул шарф. Как бы то ни было, Ян согласно кивнул, потуже замотал шарф и застегнул молнию. Мне так хотелось поправить ему длинную русую прядь, выбивающуюся на лоб из-под шапки, но я остановила свой порыв.
Погода не располагала к прогулкам, но наша цель была в другом.
– Что ты имел в виду про незнакомку? – перешла я к сути, пока мои ноги в тонких колготках совсем не окоченели. – И нужно ли сохранить разговор между нами?
– Не буду просить тебя об этом, но все равно расскажу, – Ян накинул капюшон. – Я видел тебя раньше. Много раз.
Я попыталась заглянуть за край глубокого капюшона, полностью скрывшего его лицо.
– Когда?
– Когда просыпался ночью. И ты спала рядом.
– Ого, – на миг я перестала чувствовать обжигающий холод из-за вспыхнувшего пламени внутри. – Но ты никогда не просыпался. Ну, то есть, как Ян.
– Я хотел, чтобы хоть кто-то из нас жил нормальной жизнью, – мы завернули за угол дома, здесь было не так ветрено. Я остановилась, стараясь переварить услышанное. Ян прошел еще несколько шагов и растерянно вернулся ко мне.
– То есть, ты был всегда? Просыпался ночами и потом засыпал, чтобы проснулся Тони?
– Интересная конструкция, – он сверкнул бесцветными глазами из темноты капюшона. – Но в целом да, так оно и было.
– Значит, сращения личности не произошло… – констатировала я.
– Ты слишком много знаешь, Мэй, – Ян цокнул языком. – Скажу за себя: я пытался.
– Да нет, я ни в коем случае не виню тебя, – я поправила съехавшую шапку. – В голове не укладывается.
– Когда я снова проснулся в клинике, то понял, что что-то случилось, и все мои старания оказались бесполезными.
Мне хотелось как-то приободрить Яна, но слова не находились. Я сочувствовала ему, ведь все его благородные намерения пошли прахом, но еще больше мне было жаль, что Тони так никогда и не излечивался, как считал, хотя бы временно.
– Я, наверное, никогда столько не говорил, – прервал мои тягостные размышления Ян. Я не смогла не улыбнуться.
– У тебя было не так много собеседников, разве что совы да летучие мыши с твоим-то графиком, – я засмеялась, но Ян не поддержал меня, видимо, сочтя мою шутку дурацкой и неуместной. Я смущенно прокашлялась, – Что ты хочешь поделать сегодня? Я могу поехать домой…
– Я давно не был в кино, точнее, я всего несколько раз там был. Вот, думаю, сходить, раз уж оказался в городе днем.
– Что тебе нравится больше? Какой жанр? – мы неспешно пошли.
– Ужасы и, пожалуй, детективы.
– Правда?
– Да, почему ты удивляешься?
– Твоя книга была такой светлой…
– Это психологический хоррор, Мэй.
– Что???
– Я же сказал, что она тебе не понравится. По сюжету дальше будет много пугающих событий, даже сцена расчленения.
– Фу! – я скривилась.
– Видишь, а еще там будет про…
– Не рассказывай! – перебила я. – Я бы все равно хотела прочитать.
– Хорошо.
– Пойдем пока в машину, я посмотрю какие есть ближайшие сеансы, – мы обошли дом и спустились на подземную парковку, мой Шевроле приветливо моргнул. – Если хочешь, поедем на твоей.
– Я не умею водить.
– Правда? – я тут же мысленно ударила себя по голове: «Это же не Тони!»
– Угу, – Ян снял капюшон, его лицо было абсолютно беззаботным и спокойным. – Когда бы мне было научиться с моим-то графиком.
Он на краткий миг по-философски заглянул мне в глаза и неспешно прошел к пассажирской двери. Я внутренне обрадовалась, что он верно воспринял мои слова и даже попытался пошутить. Ева предупреждала, что с Яном (даже не с Леоном) мне придется труднее всего: замкнутый и неразговорчивый, он может или бесконечно молчать, как на ее последних сеансах, или попытается поскорее «выйти» из сознания. Но ни того, ни другого пока, к счастью, не происходило, и, что самое приятное, Ян даже делился крупицами своей жизни со мной – знакомой незнакомкой.
Я моему счастью, все сеансы на фильмы ужасов оказались на более позднее время; мелодраму, на которую я сама мечтала сходить, и милые мультфильмы я даже не стала предлагать, выбрав проходной детектив. В кинотеатре было многолюдно: большие компании школьников с ведрами попкорна и газировки и вечные парочки-за-ручку. Мы тоже могли сойти за одну из романтичных пар, если бы Ян говорил хоть что-то и держался не чернее тучи. Только когда свет в зале погас, я заметила, как он расслабился. Я не давила на него беспечной болтовней, мне было комфортно и привычно с молчаливым собеседником, в целом, я чувствовала себя, как дома.
Во время сеанса я невзначай поглядывала на Яна, он безотрывно следил за фильмом, который, на удивление, оказался довольно захватывающим. Спокойная неподвижная поза, руки на коленях и внимательный взгляд. С Тони мы часто ходили летом в кино, беспрестанно шепча на ухо друг другу неуместные смешные комментарии и хихикая, как сумасшедшие, над любым эпизодом даже в жутком триллере. С Яном, казалось, мы не произнесли ни слова с момента входа в оживленный холл кинотеатра. Когда фильм закончился, я вскочила, желая поскорее вывести беднягу на улицу, но он потянул меня за руку с комментарием:
– Давай посидим пока?
– А-а, – я безропотно села обратно. – Хочешь подождать пока все выйдут?
– Ну… да, – Ян вжался в кресло и развернулся ко мне, чтобы другие зрители с нашего ряда могли пройти. – И еще хотел спросить, ты поняла концовку?
– В целом, да. Хитро закрутили после убийства полицейского.
– Все очень… нелогично, – Ян закачал головой.
– Двусмысленность – часть жанра, да и сюжетные дыры никто не отменял, – я снисходительно улыбнулась. Мы остались в зале практически одни, на первых рядах уборщицы уже складывали пустые бумажные ведерки и пластиковые бутылки в большие мусорные мешки.
– Почему он повесился? – Ян немного подался вперед.
– Потому что узнал, что убийца его жены мертв. Возможно, это лишило его расследование или даже жизнь смысла.
– То есть он сам хотел убить Салливана, – предположил Ян.
– Я все время думала, что так, – я пожала плечами.
– Нет, слишком просто, – Ян откинулся на спинку, уборщицы почти дошли до нашего ряда.
– Фильмы не всегда нацелены на думающего зрителя. Хотя, который мы посмотрели, не самый простой.
– Но нелогичный! – снова повторил Ян.
– Молодые люди, вам пора выходить, скоро начнется другой сеанс, – вежливо попросила пожилая женщина. Мы поднялись, освобождая ей дорогу для уборки на нашем ряду.
– Пообедаем? – предложила я. Ян задумчиво кивнул, видимо, размышлял о глубинных замыслах и скрытых посылах режиссера.
В кафе мы выбрали дальний стол у стены, все видовые места, естественно, были заняты. Праздничное настроение сквозило во всем, от наряженных елок и уютных гирлянд повсюду до традиционного новогоднего меню с глинтвейном, селедкой под шубой и имбирным печеньем с бокалом игристого в качестве «комплимента от шефа».
– Я за рулем, – ответила я официантке, с сожалением смотря на сверкающие пузырьки в высоком фужере.
– Я тоже не буду, – холодно отреагировал Ян на предложенный бокал шампанского.
– Тогда я принесу вам безалкогольные напитки, – не смутившись, быстро добавила девушка. – Вы уже что-нибудь выбрали? Сегодня полная посадка, возможно, придется подождать чуть дольше обычного.
Мы заказали простые салаты, чтобы долго не ждать, и погрузились в неловкое молчание. Мне хотелось спросить Яна о более личных вещах: о его книгах, о том, как он узнал, что с ним происходит, о его воспоминаниях. Но я понимала, что с такими вопросами лучше или повременить, или не задавать их вовсе – если он будет готов, то расскажет однажды сам.
– Мне приятно проводить с тобой время, – перекинула я дружеский мостик. Ян поднял на меня глаза от гладкой серебристой поверхности стола. Я ощутила острый укол в груди, мне жутко не хватало от него проявления хоть каких-то эмоций: привычной мимики и интонаций Тони или хотя бы легко считываемого сарказма Леона. Что думал мужчина напротив меня – оставалось загадкой.
– Я не очень люблю такие места, – наконец произнес он.
– Надо было заказать еду домой, – с опозданием отметила я, но едва ли мой пустой желудок простил бы мне лишние полчаса промедления.
– Чем ты занимаешься? – вдруг спросил Ян.
– Я? – его банальный вопрос поставил меня в тупик: мы говорим о простых вещах? – Я работаю экономистом.
– Тебе нравится?
– Да, пожалуй. Я, правда, не ощущаю, что это призвание всей моей жизни, но работа приносит деньги. Есть карьерные перспективы, опять же.
– Чем бы ты хотела тогда заниматься?
– О, нет, – я рассмеялась, – слишком сложный вопрос. На самом деле, у меня и хобби-то нет. Я, как потерянный мамонтенок, плыву по течению и мечтаю найти что-то свое.
– Метафора? – совершенно серьезно спросил Ян.
– Да, вообще-то… – я, помедлив, продолжила. – Есть такой старый мультик, как мамонтёнок искал маму.
– Ну да, – Ян делал узор из отпечатков пальцев на столе и неожиданно спросил. – А твоя мама знакома с Тони?
– У меня нет мамы, – спокойно выдала я, чем вызвала резкую остановку в механических действиях Яна, его палец завис в сантиметре от столешницы. На целую вечность он замер, прежде чем спросить.
– Где она?
– Она умерла, разбилась в автокатастрофе.
– Мой брат тоже умер, – Ян продолжил создавать свой орнамент, а у меня перехватило дыхание. Хоть я и знала об этом от Тони, однако, он не поделился со мной своей болью сразу, когда я рассказала ему о маме. А Ян одной честной фразой сделал нас душевно ближе. Потом он буднично спросил. – Что ты чувствовала, когда она умерла?
– Злость… Боль, – я отвела глаза от его рук и посмотрела сквозь слезы на веселых и довольных людей в кафе, все они радовались наступлению нового года, чокались бокалами и смеялись. Я почувствовала себя такой пустой, ненужной, неприкаянной.
– Почему ты плачешь? – Ян недоуменно смотрел на мои стекающие по щекам слезы.
– Не знаю, – я быстро смахнула капли и опустила глаза. – Я мало кому об этом рассказывала.
Подошла официантка с нашими салатами, что позволило мне немного прийти в себя. Не поднимая глаз, я принялась ковырять вилкой свой салат, который уже перехотела есть.
– Мне тоже приятно проводить с тобой время, – тихо произнес Ян, я глянула на него: он улыбался.
Глава 21
– Я скучала по тебе, детка, – Марго крепко обняла меня и расцеловала в щеки. – Ты совсем не писала! И даже не отвечала.
– Не хотела отвлекать тебя от путешествия, – я, смотрясь в зеркало, оттирала ее помаду со щеки.
– В общем, мы решили пожениться, – Марго протянула мне руку с кольцом на безымянном пальце. Я округлила глаза. – Ну скажи что-нибудь! – потребовала она.
– Вау… Как круто! – выдохнула я. – И очень неожиданно.
– Знаю! Мэй, я кричать хотела, когда Саша встал на одно колено, а еще больше – сказать всему миру, как я счастлива.
– Миру? – я ткнула ее в живот. – А мне сказать не хотела?
– Тебе в первую очередь, глупышка, – она обвила меня окольцованной рукой за шею. – Правда, ты – второй человек, который узнал, первая – мама.
– Спасибо, – я чмокнула ее, – я за тебя так рада! – и я, действительно, ощутила безграничное счастье и теплоту внутри.
– Как ты провела каникулы? – мы сели за стол на кухне у меня дома.
– Спокойно, хорошо.
– Мне тут птичка кое-что принесла на хвосте.
– Что? – я вздрогнула.
– Дана недавно видела тебя с кем-то. Высокий, черные шапка и черная куртка. Поцелуй на парковке… – Марго безотрывно смотрела на меня хитрыми черными, как куртка Тони, глазами, – Давай, Мэй, колись.
– Что? – деланно возмутилась я. – Она обозналась!
Марго полезла в телефон и начала читать: «…Это абсолютно точно была Майя. Как думаешь, спросить у нее? Я так давно с ней не общалась, она отошла от Тони? Мне кажется, Майя на меня обиделась… Так, тут, пожалуй, пропущу, – добавила от себя Марго, – вот, слушай дальше: парень был на голову ее выше, стояли недалеко, но я не решилась подойти. Они так страстно целовались». Марго замолчала и красноречиво уставилась на меня.
– Да, я кое с кем встречаюсь, – призналась я, хотя внутри все дрожало от ужаса перед предстоящими откровениями.
– Ты чего так напугалась? – она хихикнула и взяла меня за руку. – Расслабься, Мэй! Если не хочешь, не рассказывай. В любом случае, самое главное, чтобы ты была счастлива. А уж рассказать или познакомить нас всегда успеешь.
Я закивала, потихоньку унимая внутренний тремор. «Я не готова, не сейчас», – мысленно решила я.
– Ты счастлива? – аккуратно спросила Марго.
– Кажется, да, – тихо ответила я. – Лучше расскажи, как Саша сделал тебе предложение.
Пока Марго в красках описывала романтическое признание в любви на заснеженном альпийском склоне, я снова и снова прокручивала в голове ее вопрос «Ты счастлива?» Тони задал мне тот же вопрос несколько дней назад, когда мы лежали в постели, прижавшись друг к другу обнаженными телами.
После дня, проведенного с Яном, я оставила записку для Тони, накормила домашним ужином своего нового друга и отправилась в свой обычный мир – без странных загородных частных клиник и разных личностей, уживающимся в одном человеке. В записке я написала, что познакомилась с Яном, все прошло отлично, и теперь я уезжаю к себе домой. Тем же вечером я вернулась к жутко соскучившемуся и одичавшему папе. Тони позвонил утром следующего дня, до ужаса встревоженный. Успокоив его и кратко рассказав о знакомстве с Яном, я пообещала увидеться с ним через день, так как нужно было помочь папе по хозяйству, постирать свою одежду из поездки, приготовить еду. Больше с Яном и Леоном я не виделась – каждый день из оставшихся нерабочих меня встречал Тони, становившийся более радостным и живым.
– Я счастлива с тобой, – ответила я тогда Тони и прильнула еще ближе. – И счастлива, что познакомилась с Яном и Леоном… И что они не такие пугающие, как ты описывал.
Тони тихо рассмеялся.
– Прости, не хотел показаться тебе монстром.
– Тогда уж целыми четырьмя монстрами, – я засмеялась и почувствовала, что Тони тоже улыбается. Мне нравилось, что мы могли теперь шутить на такие щепетильные темы.
– Я люблю тебя, Мэй. Всегда любил и всегда буду любить, – он поцеловал меня в лоб и крепко сжал в объятьях.
Я снова вернулась в рассказ Марго, которая щебетала: «… Два месяца – много или мало? Можно всю жизнь прожить с человеком, так и не узнав его, так зачем тянуть?» Она развела руками.
– У тебя есть какие-то сомнения?
– Нет, и я не понимаю, нормально ли это. Мама сразу меня огорошила своим: «Так быстро?!» А я понимаю, что хочу прожить с Сашей долго и счастливо. Или как там принято говорить?
– Пока смерть не разлучит нас, – я хмыкнула.
– Ой, ну смерть или новый муж, какая разница, – Марго залилась смехом.
– Ты слишком легкомысленно думаешь о будущем.
– Мэй, иногда лучше не загоняться, иначе наживешь себе депрессию или язву. Живи и радуйся здесь и сейчас.
– Хороший совет, всецело последую ему, – я подмигнула подруге.
– Все еще не расскажешь мне? – снова начала она.
– Неа, – я высунула язык, уже не забиваясь в ментальный угол от ужаса, ведь Марго сама дала мне карт-бланш на выбор времени раскрытия своей сокровенной тайны.
Зимние дни, обычно тянущиеся бесконечной темной чередой, понеслись с молниеносной скоростью: я спешила с работы к Тони, затем возвращалась домой, не поддаваясь на его уговоры снова съехаться. Папа, естественно, догадывался, что у меня появился молодой человек, но тактично не допытывался от меня признаний. Чего нельзя было сказать о Марго: при каждой встрече она железными клешнями тянула из меня правду, и остановить ее можно было единственным верным способом – начать говорить о подготовке к ее свадьбе. Раз в две недели мы вместе с Тони должны были ходить на сеансы к Еве, что-то вроде семейной терапии, хотя Тони посещал ее гораздо чаще на индивидуальных встречах. Почти целый месяц другие личности не появлялись.
«Привет! Давай встретимся сегодня вечером?» – написала я Дане после обеда. Мы возобновили общение, которое сошло на нет из-за какого-то глупого недопонимания: Дана решила, что я обиделась на нее из-за комментария о «козлине Тони» после нашего расставания. Я же в то сложное время едва ли была способна на выяснение отношений с подругой.
«С удовольствием», – пришел ответ. И следующим сообщением: «Наконец-то получилось тебя выцепить, занятая моя!»
Я тоскливо улыбнулась. Я проводила все свободное время с Тони, но жила в постоянном ожидании, что вот-вот появится Ян, или Леон, или мифический Купер, и не представляла, как тогда все пойдет. С каждым новым днем я, во-первых, теряла ощущение контроля над ситуацией, во-вторых, во мне укоренялась ложная надежда, что другие личности не появятся вовсе. Но в тот январский день я знала наверняка, что кто-то другой проснулся вместо Тони. «Майя, сейчас вы не можете повлиять на те внешние обстоятельства, которые случатся или не случатся завтра. – говорила Ева. – Переживать о будущем – нормальное человеческое чувство, но не нужно жить в мнимом завтрашнем дне, упуская настоящее».
Когда Тони не ответил на мои сообщения и звонки, я, напомнив себе мудрые слова Евы, решила не паниковать и заняться тем, что давно откладывала: встретиться с Даной.
– Даже не верится! Вот она, собственной персоной! – Дана распахнула объятья, в которые я радостно окунулась, как в любимое теплое одеяло. Она была ясной и звонкой; высокая и крупная по телосложению она абсолютно не казалась толстушкой, ее было столько сколько нужно: если Дана где-то появлялась – она заполняла собой каждый уголок пространства, своим обаянием и харизмой, заразительным смехом и бесконечными рассказами обо всем на свете.
– Я соскучилась, – я встала на цыпочки и чмокнула подругу в щеку.
Мы сели за не самый уютный столик – на проходе рядом с кухней, но каким-то магическим образом, Дане удалось полностью оградить меня от снующих туда-сюда официантов с полными подносами, за разговором я даже не замечала их.
– Я, собрав всю волю и злость в кулак, подхожу к директору и говорю: «Я не для того здесь убиваюсь до ночи, чтобы получать мизерную зарплату». Он выпучил свои глазки и заикаясь сказал: «Ск-ск-сколько ты хочешь?» Ну я и выпалила: «Сто».
– Да ладно?! Ты так и сказала? – спросила я, хохоча.
– Да, конечно! Я себе цену знаю, – она грациозно откинула свои шикарные шоколадные волосы с укладкой «только из салона», и невинно добавила. – Только не ожидала, что озвучу ее еще кому-то.
– Звучит как-то пошло, – я захихикала.
– Вот дерьмо! – Дана переменилась в лице, вся ее игривость и дерзость в миг улетучились. Я хотела обернуться, чтобы проследить за ее напряженным взглядом, но она строго запретила. – Только не смотри назад!
– Что? Почему? – моя голова инстинктивно продолжила прерванное движение, только медленнее.
– Там Тони, черт бы его побрал. Ну почему из всех мест в городе он выбрал именно это?!
Я открыла рот, но слова не пришли мне на помощь. Он оказался здесь, потому что сам недавно подсказал мне встретиться с Даной в новеньком стильном кафе, о чем и сообщил в сообщении.
Я завершила тягучую дугу поворота и встретилась глазами с Тони. Он быстрым шагом направился ко мне. В ушах стучала кровь, и я едва ли слышала ругательства и проклятия Даны. Она затихла только когда Тони (или не Тони?) оказался в шаге от нашего столика.
– Ты трубку принципиально не берешь? – сказал он вместо приветствия.
– Мэй? – голос Даны невнятным эхо пробивался ко мне из-за внутреннего гула – смеси бешеного сердцебиения и путанного кома мыслей.
– Эй, Май-я? – протянул сладкий голос, я проследила откуда идет звук и надолго приковала взгляд к выпирающим клыкам на верхней челюсти улыбающегося Леона. – Я искал тебя целый вечер, хочу тебя кое-куда сводить.
Я не могла оторваться от его открывающегося в такт словам рта, отчасти боясь потерять связь с реальностью, отчасти боясь посмотреть на Дану и дать ей хоть какое-то объяснение.
– Ты хочешь уйти отсюда? – прозвучал громкий и четкий вопрос Даны, чтобы убедиться кому он обращен, я подняла на нее глаза: она пристально и сурово смотрела на меня. Я отрицательно закачала головой. – Понятно. Значит вы снова вместе?
– Только не… – я закашлялась. – Не говори Марго, пожалуйста. Я сама ей расскажу завтра.
– После всего, что он сделал?
– Я, вообще-то, здесь, красотка, – Леон пощелкал пальцами, привлекая внимание Даны.
– В жопу себе засунь свою «красотку», – неожиданно выпалила подруга, я только испуганно ахнула. – Если ты хоть что-то сделаешь с Майей, я намотаю твои яйца на кулак, – она показала свой кулак, который показался мне чрезмерно большим, – и засуну в твою мерзкую…
– Не надо, Дана, прошу, – взмолилась я.
– А мы с ней подружимся! – с восторгом воскликнул Леон. Ситуация казалась каким-то дурацким театром абсурда.
– Мы уже дружили, идиот, пока ты не…
– Да хватит уже! – закричала я. – Все понятно! Ты, – я указала на Леона, – изменщик и подлец, ты, – я уставилась на Дану, – ненавидишь его и хочешь меня защитить.
Я вскочила с места, готовая убраться отсюда, а еще лучше – провалиться сквозь землю, но дыхание перехватило, а ноги подкосились, и я села обратно на кресло под любопытные взгляды зевак. Мы втроем молчали. Казалось, что мои собеседники просто не знали, как вести себя дальше.
– Я не скажу Марго, – спокойно вымолвила Дана. Я благодарно кивнула, насколько хватило сил.
– Не терпится узнать, что ты рассказала своим подружкам, что мне готовы оторвать яйца, – Леон с максимальной непринужденностью положил голову на ладони и с чеширской улыбкой посматривал то меня, то на едва сдерживающуюся Дану. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его наглого лица. Если бы не накатившее на меня бессилие, я бы непременно своими руками осуществила угрозу Даны. Сквозь мрак донесся голос Леона. – Так, я оплачиваю ваш счет. А нам, Мэй, нужно спешить.