Марат Дроздов
Толчки
– Не получится интригу продержать, – сказал он обреченно.
– Ага, – поддакнул Каспер. – Давай сейчас, а то у бедного Дэна цыплячья грудка замерзнет.
Мне было настолько интересно, что я даже не обиделся на его слова. Юра кивнул Касперу и тот встал на его место за штурвалом. Юра же отошел к кровати, на которой лежал Андрей и, немного пошарив рукой, выудил из-под нее что-то черное. Он выпрямился и торжественно посмотрел на меня. Арчи и Макс перестали разговаривать и теперь смотрели на нас с интересом.
– Дэн, завтра я зайду за тобой после занятий и заберу свой свитер, – сказал он. – А ты теперь будешь носить свой собственный!
И он развернул то, что держал в руках. Это был черный свитер, на груди которого было написано «LONSDALE» и красовался лев. Макс уважительно покивал. Я медленно взял из рук Юры свитер. Он был очень приятный на ощупь.
– Класс, – только и мог выговорить я.
Юра стоял передо мной гордый-гордый. Он был очень доволен произведенным впечатлением. Я хотел надеть свитер сразу же, но потом вспомнил, что стою весь мокрый и решил не портить подарок. Внезапно мне пришла в голову мысль, я повернулся к штурвалу:
– Каспер, слушай, а как связано то, что кто-то написал на нас заяву и то, что за нами пришли нацики?
Юра удивленно посмотрел на меня. Он явно такого не ожидал. Каспер тоже сначала немного опешил от вопроса, но все же ответил:
– У нас в отделе работает один парень, он очень дружит с другим ментом из Эльвацка. Вот и сливает ему все потихоньку. А если знают менты – знает и РедРайт.
– Тогда почему его не уволят? – не понял я.
– Нельзя. У нас и так сотрудников в ментовке мало.
Он сделал паузу.
– О, вот и родные края, – сказал он через несколько секунд.
Все, кроме Каспера и Андрея, вышли на палубу. Мы подплывали к Хеймсфальску.
lX
Спал я в тот день, как убитый. Вчерашний вечер воспринимался как увлекательное приключение. Все, что могло с нами произойти в Эльвацке, теперь казалось мне несерьезным. Подскочив от звона будильника, мне первым делом вспомнился мой последний разговор с Юрой, перед тем, как я, переодевшись и оставив белую футболку, ушел из бара:
– Не забудь завтра принести свитер, он мне еще нужен.
– Обязательно, – кивнул я. – Слушай, а как вы будете завтра крысу ловить?
Он слегка улыбнулся.
– Красиво сказал. Не знаю, честно. Каспер нам сказал номер школы, где он учится, завтра туда залетим первым составом.
– Как-как? – не понял я.
– Ну, так же, как сегодня ездили, – объяснил Юра.
– А что за школа? – зачем-то спросил я.
– Семьдесят третья, – ответил Юра.
– Так это же моя школа! – изумленно воскликнул я.
– Да? Классно. Тогда ты нам поможешь завтра.
– Хорошо, – сказал я, и уже хотел было выйти, но Юра остановил меня.
– Ты ничего не забыл?
Я осмотрелся.
– Да нет, вроде.
Он протянул мне подарочный свитер. Я хлопнул себя ладонью по лбу и, поблагодарив Юру, взял черную вещицу.
Сейчас, лежа в своей постели, я думал только об одном – кто настолько ушлый, чтобы узнать о вылазке «Толчков» и настолько тупой, чтобы пойти с этим знанием в полицию? Я сразу подумал о Дане. Если он знал, что мы вчера собираемся плыть в Эльвацк, то почему пошел в полицию? Неужели он настолько на них обиделся? Они же, вроде, не успели ему ничего плохого сделать. За исключением, разве что, того случая в подворотне. Но чего он хотел добиться? Чтобы ребят задержали? Тогда что бы ему это дало?
Погруженный в свои мысли, я не заметил, как пролетело время. Машинально глянув на часы, я подскочил. Часы на телефоне показывали 11:35. «Из меня же фарш сделают!», – подумал я, вскакивая с кровати. У нас и так, почему-то, поставили пять уроков в субботу, а я еще и пропустил половину.
До школы я добежал за рекордные шесть с половиной минут. Никогда раньше я так быстро туда не добирался. Когда я одевался, я даже не обратил внимания на то, что конкретно надеваю на себя. И только зайдя в школу, я понял, что пришел в школу в подарочном свитере. Об обещании Юре взять его свитер я даже не вспомнил.
Мой класс стоял в рекреации. На мое появление все отреагировали довольно сухо, но уже без прежней озлобленности.
– Одумался? – спросил Костя, когда я подошел к нему.
Я поднял брови. Он кивнул на мою левую руку.
– А, ты про это, – начал я. – Нет, не одумался. Просто свитер поменял.
– Ясно, – сказал Костя и повернулся к Жене, рядом с которым стоял.
– Так что ты там говорил? – сказал он ему.
– Я же тебе сказал – я ей не нужен. Объективно, в данный момент я ей нахрен не сдался.
Костя ухмыльнулся.
– А чего ты хотел? Большой и чистой любви? В этом мире большой и чистой бывает только жажда наживы.
Женя отмахнулся.
– А как ты это понял? – попытался вновь наладить диалог Костя.
На секунду Женя задумался.
– Она ко мне относится как к… – он замялся. – Как к, знаешь, другу по переписке, который живет рядом.
Костя вскинул бровь. Аналогию он явно не понял.
– Смотри, – начал объяснять Женя. – У нее депрессия. Я это вижу. Пытаюсь понять, что случилось. А она отмазывается общими фразами. Она не хочет со мной делиться. Не считает нужным.
– И что ты сделал? – задал Костя наводящий вопрос.
– Ничего, – Женя улыбнулся, как бы извиняясь. – Я ей просто не пишу.
Костя размашисто хлопнул себя ладонью по лбу.
– Гениальное решение проблемы. Помогло? – съязвил он.
Женя не ответил.
– А ты пытался встретиться с ней так? – спросил Костя после некоторой паузы. – Вживую? Вроде не так далеко живете.
– Да в том-то и дело: живем так близко и так далеко одновременно.
– Ой, поэт! – отмахнулся от него Костя. – Но я тебя понял. Разные школы, разные знакомые, все разное…
– Да! – энергично закивал Женя.
От продолжения беседы меня отвлекло сообщение. Писал Юра.
«Сегодня в три часа у пацанов игра. Приходи. 108», – гласило сообщение.
«Вот и нашлось занятие на день», – весело подумал я.
Казалось, что-то изменилось после нашего вчерашнего «крестового похода». Что-то изменилось внутри меня. Я как будто перешел невидимую черту. Хоть Каспер и сказал мне на посвящении, что я теперь с ними, но в тот момент это было только на словах, а теперь слова сменились поступками. Мало того, поступками уголовно наказуемыми. Полиция Эльвацка меня мало интересовала, но вот наша… В отделении же знали, что WScrew затевает что-то в пятницу вечером. Они, скорее всего, знают имена всех тех, кто принимал участие в вылазке. Конечно, я помнил о том, что у Каспера отец – подполковник, но станет ли его сын за меня ходатайствовать? Мне на ум пришло лицо Каспера, когда Юра сказал мне его фамилию. Я содрогнулся. Погруженный в свои мысли, я не заметил, как зашел в класс и уселся за парту. Некоторые одноклассники провожали меня взглядом.
Когда я смотрел на них, мне казалось, что все они знают о том, что я вчера сделал, и негласно осуждают меня. Какая-то часть моего сознания говорила мне, что это все бред, и они физически не могут знать, где я вчера был и что делал, но беспокойство не уходило.
В состоянии некоторой нервозности я провел оставшиеся два урока. Я особенно не слушал, что говорят учителя, мне был больше интересен предстоящий визит на матч.
После окончания занятий я неторопливо направился в сторону стадиона. В памяти всплыл день, когда я шел туда впервые. Воспоминание пришло будто бы из прошлой жизни. Я и представить себе не мог, что это было всего лишь несколько недель назад – тогда дорога казалась мне очень долгой. Проходя по маршруту повторно, он всегда кажется короче, чем при первом прохождении. Оказалось, что до стадиона идти не так уж и далеко. Петляя дворами, я добрался до него за полчаса. До игры оставалось еще сорок минут, а потому трибуны были пусты. Даже в фан-секторе никого не было. А вот на поле кипела деятельность: ребята, одетые в форму «Итринца», по очереди или по воротам. Среди всех них была узнаваема одна фигура – она была меньше всех. Назаров-Родионов. Самый юный и самый успешный бомбардир «Итринца». Он не участвовал в расстреле ворот, а стоял поодаль, глядя в землю. Наблюдать за разминкой команды мне быстро наскучило, поэтому я углубился в изучение ленты новостей. За этим высокоинтеллектуальным занятием я не заметил, как прошло время. Трибуны потихоньку заполнялись. Мои ребята из WScrew пришли ближе к началу матча, когда до него оставалось буквально пятнадцать минут.
– О, а вот и наш герой! – поприветствовал меня Юра, прикладывая правую руку с растопыренными пальцами ко лбу.
– Привет-привет, – ответил я.
Они попадали на сиденья вокруг меня. Их было всего четверо: Каспер, Юра, Арчи и Андрей. Основной состав.
– Слушай, Юра, – начал я. – А что за жест?
И приложил ко лбу рокерскую «козу». Юра рассмеялся.
– Не так, – сказал он. – Смотри.
Он вытянул перед собой руку, развел пальцы в стороны, а затем как бы наложил средний палец на безымянный. Получившуюся конструкцию показал мне.
– И что это? – скептически спросил я.
– Буква W, – объяснил Юра. – West Side, comprende?
– Ага. И это прикладывать ко лбу?
– Да. А то вдруг кто-нибудь из нас какой-нибудь болячкой заразится, а мы все от него ее через рукопожатие подцепим. А это стопроцентная гарантия. Если ты, конечно, на нас чихать и кашлять не будешь.
Если бы он знал, что начнется в мире через несколько месяцев и насколько пророческими окажутся его слова…
– Ты, кстати, свитер принес? – спросил меня Юра.
И тут сердце мое остановилось. Я забыл про Юрин свитер! Хотя, если вспомнить, как я собирался в школу, то это немудрено…
– Юра, только не бей, – попытался я отшутиться.
– Все ясно с тобой, – отмахнулся тот. – Я так и думал.
– Ну, извини меня. Потом принесу. Я просто сегодня проспал.
– Хорош оправдываться, – прервал меня Каспер. – Забыл и забыл. Я вообще удивляюсь, что ты ему свитер отдал, – сказал он Юре. – Ты же с ним всегда ходил.
– Я в качестве исключения, – пожал плечами Юра.
– Кстати, Каспер, – начал я, после паузы. Мне вспомнился разговор Жени и Кости. – У тебя дама сердца есть?
Он посмотрел на меня выпученными глазами. Юра приподнял бровь.
– Тебе зачем? – спросил Каспер.
– Просто узнать.
– Если просто узнать, то нет.
– Путь воина – путь одиночки, – встрял в разговор Арчи.
Все прыснули.
– Ты прям философ, – заметил я.
– Конечно! – ответил Каспер. – Наш Арчи и выглядит как Конфуций, – он сделал паузу. – В молодости.
Все снова прыснули. Из переднего ряда на нас шикнула какая-то женщина, и мы почтительно заткнулись.
– Знаешь, я все думал про твои слова, – начал Юра. – Про то, что эти кретины поддерживают команду и все такое.
Он указывал на фан-сектор.
– И как? – осведомился я. – До чего додумался?
– В чем-то ты прав. Все их эти песенки, шарфики-флажочки – это прикольно.
– Ну да. Это почти искусство, – неосознанно повторил я слова Коли.
Юра кивнул:
– Ага.
Пока мы говорили, на поле стали выходить, куда-то ушедшие, игроки «Итринца». Из фанатского сектора послышалось:
«Команде от фанатов – привет!»
И они все дружно грянули: «Привет!»
«Тебя, как и всегда, ждет успех!», – крикнул один.
«Успех!», – повторили все.
«И миллионы новых побед!»
«Побед!»
«Так что давай, порви всех!»
«Все-е-е-ех», – затянули фанаты.
Меня, как и в прошлый раз, пробрало.
– Матч между командами «Стальные орлы» города Эльвацка, – фан-сектор дружно издал протяжный звук «У». – И командой «Юный итринец» города Хеймсфальска, – трибуны дружно зааплодировали. – Объявляется открытым!
Игра началась.
– А чего вы сегодня в школу не пришли? – спросил я у Каспера.
– Не поверишь, – ответил за него Юра. – Забыли. Замотались.
– Наши подписали нового игрока, – сказал Каспер, не обращая внимания на мои слова. – Терпеть его не могу.
– А что не так? – спросил я, не отрывая глаз от играющих.
– Выпендривается много. Я его видел, этого пятого номера. Ух, если бы он не играл за наших…
Что бы случилось, если бы он не играл за наших, я так и не узнал. Раздался протяжный свисток судьи. Пенальти в ворота «Орлов». И бить выпало как раз пятому номеру.
– Сглазил, Каспер, – подколол его я.
– Пошел ты.
Фан-сектор оживился. Ворота «Орлов» были прямо перед ними, и они решили поддержать пробивающего. Они быстро выкрикивали фразу «Номер пять!» и делали три быстрых хлопка в ладоши.
– Номер пять! – три хлопка. – Номер пять! – три хлопка.
– По зубам ему надо дать, – прокомментировал Каспер нараспев.
– А как его фамилия? Я отсюда не вижу.
– Не помню… – ответил Каспер. – То ли Дроздецкий, то ли еще как-то.
Фан-сектор продолжал. Парень, стоящий у мяча, отошел на несколько шагов назад и остановился. Фанаты не умолкали. «Номер пять, номер пять» – гремело на весь стадион. Пятый номер смотрел на вратаря, затем перевел взгляд на мяч, сорвался с места…
Трибуны разорвались.
Вратарь плюхнулся в абсолютно пустую левую часть ворот, а мяч вонзился в сетку справа от него. Наша компания орала вместе со всем стадионом. Радость от забитого гола была всеобщей.
К сожалению, это был единственный гол встречи. У меня было ощущение, что «Орлы» специально дали пятому номеру забить в честь его дебютного матча. После же его гола, они начали играть в полную силу. Несколько раз, конечно, мяч был в опасной близости от ворот одной из команд, но до гола дело так и не доходило. Несколько раз фанаты пускали «волну» по всему стадиону, но это не прибавило к матчу особенного интереса.
– Слушай, а почему мы на выезд надели именно белую одежду? – спросил я у Юры, когда мы шли с матча.
– Понимаешь, когда человек приходит в белом в чужой район – это значит, что он ничего не боится. Это как вызов. Я здесь как дома. Это если он в белой футболке. А если еще и в белых кроссовках, то вообще лучше не жить. Погоди-ка… Каспер! – воскликнул он вдруг.
– Что?
– Ты не узнаешь того пацана? – Юра указывал пальцем на человека, идущего в нескольких десятках метров от нас.
– Да нет… Хотя стой. Это же… – он не договорил и сорвался с места.
За ним последовали Арчи и Андрей. Юра повернулся ко мне и сказал:
– Иди домой. Возьми мой свитер и приходи в наш бар.
– Зачем? Я хочу с вами, – по-детски запротестовал я.
– Просто сделай так, как я сказал, – не дожидаясь ответа, он побежал вслед за остальными.
Мне стало обидно. Я что, хуже остальных? Стараясь не смотреть на остальных, я побежал в сторону дома. Мне хотелось добраться как можно быстрее, чтобы ничего не пропустить.
Выдохся я уже спустя минут десять бега. До дома оставалось не так далеко, поэтому я, сжав в кулак ноющий левый бок, продолжил путь.
Зайдя в квартиру, я рухнул на стул и отдышался. Горло мое просто горело. Но оно того стоило – до квартиры я добрался за пятнадцать минут. В моей комнате искать долго не пришлось – свитер Юры был на самом видном месте. Я подхватил его и пулей выбежал из квартиры.
В баре я был уже спустя каких-то пять минут.
А там уже разыгралось представление: зал был абсолютно пуст, столы расставили по стенам, а стулья взгромоздили сверху. Опершись на столы, стояли почти все «толчки» и наблюдали за тем, что было в центре – там сидел на коленях человек с полиэтиленовым пакетом на голове. Руки его были сведены за спиной и сцеплены наручниками. Он мычал что-то неразборчивое. Я, не отрываясь, смотрел на него.
Тут из двери кухни показались Каспер и Юра. Первый нес в руках дубинку, а второй какой-то квадрат из картона.
– Так, Дэн пришел, можем начинать, – сказал Юра. – Давай свитер.
Я кинул ему тряпицу, он схватил ее на лету и положил на ближайший стол.
– Всем вам известно, что вчера нас кто-то сдал. О нашей маленькой шалости стало известно местному отделению полиции. И сдал нас этот упырь, – он указал пальцем на человека, сидящего в центре. – Только этот дятел не учел, что батя нашего Каспера подполковник полиции и работает в нашем отделении. Так что теперь у нас только один вопрос – откуда эта падаль узнала о том, что у нас что-то намечается?
Все молча слушали.
– Так давайте у него и спросим, – с этими словами он сорвал с головы человека пакет.
Я чуть не упал. Это был Коля. У него изо рта вытащили кляп и он закашлялся. Я с ужасом смотрел на него. Так вот кто на нас донес! И как я не вспомнил, это я ему сказал, что у нас намечаются выездные! Если он сейчас это скажет остальным…
Коля, прокашлявшись, испуганно озирался. Его взгляд остановился на мне. Я не двинулся с места.
– Мне нужен простой и честный ответ, – сказал Юра, чеканя каждое слово. – Кто тебе сказал, что мы едем на выезд?
Коля молчал.
– Хорошо, ты сам выбрал. Знаешь, что это? – он указал на то, что было в руках у Каспера. – Это полицейская резиновая дубинка. Бьет так, что мало не покажется. А знаешь, что это? – он продемонстрировал ему квадрат, который держал в руках. – Это штука для игры в «Твистер». Сейчас мы узнаем, что тебе отбить сначала – руку или ногу.
Он сделал легкое движение рукой и, подождав, когда стрелка остановится, провозгласил:
– И-и-и, вы выиграли бинго! Правая нога! Парни, поднимите его.
К Коле сзади подошли два человека и, взяв его под локти, подняли.
– Дружище, он твой, – похлопал Юра по плечу Каспера.
Тот, оценивающе посмотрел на Колю, безразлично пожал плечами и резко ударил его по правому бедру. От вопля Коли у меня кровь в жилах застыла. Я потупился.
– Кто тебе сказал о выезде? – вновь спросил Юра у рыдающего Коли.
– Он! Он мне сказал! – заорал Коля, кивая на меня и заливаясь слезами.
– Дэн?
Решив, что лучшая защита – это нападение, я злобно спросил:
– На кой черт ты в полицию пошел? Я же тебе как другу сказал.
– Я хотел тебя образумить! – выкрикнул Коля. – Кто тебе поможет кроме меня? Кто, если не я? Ведь я им ничего такого не сказал – просто объяснил, что вы поплывете в Эльвацк на катере, что на вас будут красные кепки и белые кроссовки…
– Заткнись! – взревел я. – Откуда ты знаешь?
Про то, что мы плывем в Эльвацк, я ему не говорил. Не говорил потому, что сам тогда этого не знал.
– То есть тебе сказали эту инфу по-дружески, а ты с ней в ментовку побежал? – яростно спросил Юра у Коли. – Знаешь, что с такими делают?
И он с силой ударил Колю кулаком в челюсть.
– Несите его на кухню, – сказал он ребятам, державшим моего одноклассника.
Те послушно поволокли Колю за бар. Когда они скрылись, Юра повернулся ко мне.
– А теперь, – начал он. – Пошел нахрен отсюда и чтобы я тебя здесь больше не видел.
– Но Юра, – попытался я что-то сказать.
– Если придешь сюда снова, то опробуешь на себе весь твистер, – он показал мне квадрат.
– Я не говорил ему про Эльвацк! – выкрикнул я, но Юра меня не слушал.
– Уберите это отсюда.
Несколько парней направились в мою сторону. Я беспомощно озирался вокруг. Точно также недавно вел себя Коля. Ни в одном лице я не нашел поддержки. Везде было только осуждение и презрение. Мой взгляд остановился на Каспере. Он смотрел на меня с разочарованием. Мне вдруг стало стыдно.
– Каспер, я…
– Ты дурак, – сказал он. – Просто дурак.
Он отвернулся. У меня слезы на глаза навернулись. Я, не дожидаясь, пока меня выкинут, сам выскочил из заведения.
Часть третья
Гениальный план
l
Все рушилось. Рушилось прямо у меня на глазах. Каспер прав, абсолютно прав. Я – дурак. Но кто бы мог догадаться, что одной маленькой репликой, сказанной без задней мысли, я разрушу все, что только можно? Только сейчас я по-настоящему осознал, что значили для меня «Толчки». Мне вспомнилось, как я упивался тем влиянием, которое оказывал на людей надетый в школу свитер Юры. Я не мог этого потерять. Просто не мог. С содроганием души я представил, что теперь снова стану прежним Дэном – серой мышью, которого никто не замечает, на которого смотрят как на добавление к интерьеру помещения.
Я, не видя дороги, шел к дому. Пелена слез закрывала мне глаза, и приходилось их смахивать ладонью. Я все еще не мог поверить в то, что все произошедшее в баре, и правда, произошло со мной. Этого не могло быть, просто не могло.
Но руки опускать я не собирался. Мне нужно было найти способ вернуть доверия пацанов. Как это сделать я, в тот момент, не представлял. Стоило мне подумать о возвращении доверия, у меня в голове сразу появилось далекое воспоминание. Появилось и сразу же улетучилось. Я попытался уцепиться за него, но ничего не вышло. Оно исчезло также быстро, как и появилось. Это было нечто связанное с футболом, но при этом к самому футболу не относящееся. И чем больше я думал об этом, тем дальше оно становилось.
Придя домой и, завалившись на кровать, я прокручивал в голове весь свой поход от бара, пытаясь понять, что же это было за воспоминание. Мне казалось, что я мысленно пытаюсь его достать, а оно как будто уворачивается от меня. Промучившись где-то с час я, незаметно для самого себя, заснул.
Все воскресенье я провел в подвешенном состоянии. Я, вроде бы, все делал как всегда, но в движениях моих была некая машинальность – я все делал автоматически. Автоматически спал, автоматически готовил себе поесть, автоматически ел, автоматически думал, автоматически существовал.
Единственное, что занимало мой ум – возможность вернуться обратно в WScrew. Сначала я хотел пойти в бар и все объяснить Юре с Каспером. Но меня останавливали прощальные слова Юры: «Если придешь сюда снова, то опробуешь на себе весь твистер». А быть переломанным мне не улыбалось. Были еще какие-то мысли, но я их сразу отбрасывал. В конечном счете все сводилось к необходимости вспомнить, что пришло мне на ум по дороге домой.
Воскресный день казался мне бесконечным. Я лежал у себя на кровати, смотря в потолок. Минуты тянулись как часы, а часы казались годами. Я хотел одного – просто пережить этот день. Завтра должно стать лучше, ведь завтра нужно идти в школу. Меня передернуло от этой мысли. Я? Пойду в школу? Встречусь с избитым по моей вине Колей? Нет уж, увольте. Меньше всего мне хотелось смотреть на изуродованного одноклассника. С другой стороны – он же может не прийти… Все-таки травма ноги – это серьезно. Веский повод не ходить в школу.
В итоге я пришел к выводу, что схожу в школу один день, если там окажется Коля, то во вторник я уже там не появлюсь. Так и поступим. Пролежав еще несколько минут, я не выдержал. Так жить нельзя. Я схватил куртку, висевшую в прихожей, буквально впрыгнул в кроссовки и выбежал на улицу. Четкого маршрута у меня не было. Мне нужно было выйти на воздух, уйти подальше от своей квартиры, подальше от всего. Сначала ноги сами собой понесли меня к бару. Но туда мне точно идти не хотелось. Я свернул вправо и пошел по улице вдоль «клетки». Это было продолжение той улицы, где я тогда шел за санитаром…
Я чуть не подпрыгнул от счастья.
Санитар! Точно! Вот оно, мое спасение! Я скажу Касперу и Юре, что он – торчок. Что он убил ни в чем не повинную собаку. В таком случае, возможно, ко мне вернется потерянный авторитет. Каспер говорил, что они знали, что он странный, но у них не было четкой уверенности. А тут такая удача – целый живой свидетель! Я же прекрасно помню, как тогда этот Думский сидел на земле, в окружении шприцов. Не удивлюсь, что собака на него напала не просто так. Судя по тому, как она себя вела с Сашей, своим хозяином, добродушнее пса найти во всем мире будет сложно. А если вспомнить красные глаза санитара в тот день… Меня передернуло. Но почему мне казалось, что это воспоминание связано с футболом? А, потому что тогда Саша мне принес записку от маленького Дани, который просил меня прийти на матч.
Я все еще шел, но сам не знал, куда я, собственно, держу путь. Улица, по которой я шел, заканчивалась и упиралась в другую под прямым углом. Дойдя до перекрестка, я посмотрел влево и обомлел. Таких построек я у нас в городе еще не видел. Видимо улица, соседняя с той, по которой шел я, нуждалась в продолжении, а потому переходила в виадук, который я как раз и увидел. Я, конечно, знал, что такие бывают, но чтобы они были у нас, я не слышал. Мне стало дико интересно, куда же он ведет.
Как выяснилось, от виадука тянулась бетонная лестница с тремя пролетами. Я буквально взлетел по ним и оказался у дороги. Дорога эта была самой обыкновенной, даром, что подвешенная над землей. Две полосы движения окантовывались пешеходными дорожками, по одной из которых я и пошел. Слева от меня проносились машины, а справа была огромная стена, заменяющая собой перила. Но впереди виднелся просвет – стена заканчивалась. Дальше по краю виадука тянулись обыкновенные перила, достававшие мне до груди. Просвет был все ближе и ближе, и вдруг стена оборвалась. Я посмотрел на открывшийся мне вид и обомлел. Такого я никогда в жизни не видел. Подо мной, на расстоянии метров пятнадцати, были гаражи. Ничего особенного в этом зрелище не было, но у меня перехватило дыхание. Гаражей я много видел в своей жизни, но под таким углом – никогда. Я даже сфотографировал эту картину для истории.
Но, каким бы завораживающим этот вид не был, мне все же было интересно, что ждет меня впереди. А там, судя по тому, что мне было видно уже сейчас, меня не ждало ничего нового. Все те же дома, все та же серость. Я вдруг вспомнил, как, несколько недель назад меня настолько угнетала та застройка, в которой я живу, что я даже пришел к выводу, что моя жизнь не имеет смысла. Я попробовал вернуть то состояние, но ничего не вышло. Слишком сильны были впечатления, полученные от этого виадука.
И правда, когда я подошел к лестнице с другой стороны виадука, то ничего нового не увидел. Единственное, что меня удивило – дорога, перетекая из виадука на землю, имела ответвление, благодаря которому водители могли сделать петлю и, проехав под виадуком, выехать из города. Об этом свидетельствовали таблички над дорогой: «Золгород 89, Гельвецк 194». О городе Гельвецк я раньше не слышал. Но, раз уж есть табличка то, видимо, туда кто-то ездит.
С виадука пешеходу можно было спуститься двумя путями: либо продолжить движение до конца дороги и затем завернуть вправо, либо спуститься по лестнице и сократить путь. Я выбрал второе. Спустившись, я оказался недалеко от пешеходного перехода. Там как раз горел зеленый. Я перебежал зебру и оказался возле какого-то пустыря. Вдоль него тянулась асфальтированная дорога для пешеходов, а за ней было шоссе. Движимый любопытством, я пошел дальше по дороге. Через несколько десятков метров она заворачивала влево. Пройдя поворот, передо мной стал выбор: либо идти вперед, либо сворачивать во дворы. Как и несколько минут назад, свернуть мне показалось более привлекательной идеей. Тем более что во дворе было большое количество растительности. Два корпуса, стоящие рядом, не соприкасались, и в это отверстие мне было прекрасно видно, сколько там растет деревьев.
На деле их оказалось даже больше, чем я себе представлял. Двор изнутри являл собой один большой парк. «Везет же людям», – подумал я, когда увидел, что из одного из подъездов выходит мама с коляской и, пройдя несколько метров, садится на лавочку под сенью раскидистого дуба. Между деревьями тянулись тропинки, вытоптанные, видимо, жильцами домов. Асфальтированных было всего штуки три на весь двор. Я пошел по одной из дорожек и вышел на детскую площадку. Смотрелось это весьма дико. Казалось, если не обращать внимания на стены домов, что дети играют посреди леса. Но это было еще не все: когда я прошел чуть дальше во двор, то наткнулся на школу. Я в нашем городе знал три школы. И ни одна из них не была расположена за виадуком. Признаться, я и о виадуке не знал до сегодняшнего дня, поэтому все может быть.
Вид этого леса, этой школы, да и вообще эта прогулка произвела на меня самое лучшее впечатление. Я не мог и представить себе, что этот паршивый день может так прекрасно закончиться. Солнце клонилось к закату и заливало кроны деревьев желтоватым светом. Я прошел мимо школы и обнаружил скамейку, стоящую около дорожки. Примостившись на ней, я вновь подумал о своем плане. Нужно было сдать этого Никиту «Толчкам», а заодно и Сане. Все-таки это была его собака. Но… Правильно ли я поступлю, сдав Думского толчкам? Он же, по сути, им ничего плохого не сделал. Сане сказать нужно – это да. Но выходит так, что толчкам я сдам бедного санитара только из собственной выгоды. Меня кольнула совесть. С другой стороны, он сам виноват в том, что стал тем, кем стал.
«А если он стал таким не по своей воле?»
Задал мне каверзный вопрос внутренний голос. А это меня не волнует! Причины мне не важны, имеем дело только со следствием. Просидев на скамейке еще несколько минут я отправился обратно домой.