Марат Дроздов
Толчки
– Максон, дверь, – быстро сказал он.
Парень, что зашел с ним, в мгновение оказался у двери и закрыл ее. Послышался щелчок, оповещающий о том, что дверь заперта.
– Каспер, да хорош… – протянул Юра, устало.
– Нет, Юрец, мы с тобой это обсуждали. Мы не знаем, откуда он взялся. Иди на кухню.
– Ты уверен? – с нажимом спросил Юра.
– Абсолютно, – стальным голосом ответил Каспер. – Неси.
Юра встал из-за стола и ушел на кухню. В этот раз его не было дольше. Каспер прожигал меня глазами. Я решил повторить трюк, который уже проделал с Колей недавно.
– Слушай, что ты докапываешься до него? – спросил кто-то.
Я не успел и рта раскрыть.
– Арчи, ты не понимаешь. Мы не знаем его намерений.
– А не проще у меня спросить? – встрял я.
Каспер закатил глаза.
– Хорошо, тогда ответь мне на вопрос: какого хрена ты здесь делаешь?
– Потому что мне здесь нравится. Мне нравится чувствовать себя частью чего-то большего.
– То есть ты осознаешь, что без нас ты – никто и без юриного свитера ты так бы и остался серой мышью? Что если бы ты не принадлежал к «толчкам», – нескольких сидящих передернуло. – То с тобой бы никто не считался?
Я задумался. Его слова сильно ударили по мне. Иногда мне в голову закрадывались подобные мысли, но я отмахивался от них. В глубине души я понимал, что все, что он сказал – правда. Но я никогда бы не признался себе в этом. Я хотел ему ответить, но не мог ничего из себя выдавить. Все присутствующие смотрели на меня. Я же смотрел себе под ноги. К горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы. Правда. Все, что он сказал.
– Да, я осознаю, – сказал я, вытирая слезы кулаком.
– Вот и умница, – сказал Каспер.
Его лицо вдруг изменилось. Оно приобрело добродушное выражение.
– Я так понимаю, эта штука больше не нужна? – сказал кто-то справа от меня.
Все повернулись в ту сторону. Там стоял Юра, держа в руках здоровенный металлоискатель. Все присутствующие засмеялись.
Как выяснилось, на выездные поехали не все. Туда поехало только шесть человек: Каспер, Юра, я, Андрей, которого я победил на посвящении, Арчи и Макс, который пришел в бар вместе с Каспером. Все они оделись в ту же одежду, что была на мне: красная кепка козырьком назад, белая футболка с надписью “WSCREW”, джинсовые шорты и белые кроссовки. И мы, все вместе, двинулись в путь. Я старался идти последним, чтобы видеть всю нашу компанию. Если бы я не знал, кто эти люди, то подумал бы, что это команда по какому-нибудь виду спорта. Уж очень странно было видеть у идущих по улице людей номера на спинах. Первыми шли Юра и Каспер. У Каспера на спине был номер 55, а у Юры 0. За ними шел Макс с номером 46, Арчи с номером 23 и Андрей с номером 88.
В походке ребят чувствовалась нервозность, или это холод так действовал. В напряжении были все, кроме Андрея. Он единственный шел абсолютно спокойно и вел себя расслабленно. Будто не шагает при плюс семи, а пришел на пляж, отдохнуть.
– Новенький, – вдруг сказал Андрей громко. – Не думай, что если ты смог меня свалить, то стал самым крутым на деревне. Тебе просто повезло.
– Ага, – ответил я.
Я хотел поддеть его, но слегка оробел, вспомнив, как он уворачивался от ударов. Если он такой быстрый и гибкий, что будет, если он начнет драться в полную силу? Задавшись этим вопросом, я передумал его подкалывать.
– Слушайте, а куда мы идем? – спросил я, ни к кому, в особенности, не обращаясь.
Несколько секунд царило молчание, затем Каспер и Юра в один голос ответили:
– Увидишь.
Они засмеялись и стукнулись кулаками.
Мы прошли еще несколько десятков метров. Я уже начал отниматься у своего тела.
– Пацаны, я, конечно, понимаю, загадочность там, все дела, но уже очень хочется увидеть, куда мы идем-то? – в нетерпении воскликнул я.
– Хорош ныть, – ответил Юра. – Осталось немного.
– Немного – это скольк… – хотел я спросить, но меня перебили.
– Пришли, – объявил Каспер.
Поначалу я обрадовался. Но потом, увидев, что мы подошли к берегу Итры, я ужаснулся. Перспектива превратиться в огромную сосульку мне очень не нравилась.
– Ты предлагаешь нам плыть? – спросил я саркастически.
– Неа, – весело ответил Каспер и указал на что-то, стоящее у причала.
Там был белый катер с каютой.
Vll
– Устраивайтесь поудобнее, девочки! – радостно командовал Юра, забираясь на палубу. – Поездка обещает быть долгой и холодной!
– Юра, ты охренел, скажи мне? – спросил я со злобой.
– Чего ты разбушевался? – спросил Каспер. – Держи.
Он уже залез на катер и, достав что-то белое из каюты, бросил это мне. Я поймал «это» в воздухе и осмотрел. Это был такой же, как у Юры, свитер, только белого цвета. Нашивка на левом рукаве была та же самая. Я, сняв кепку и зажав ее между ног, надел свитер. Ощущения были такие же, как когда я входил в бар полтора часа назад. Чувство резкого тепла и уюта.
– Очки только не сломай, – предупредил Юра, посмотрев на меня.
Солнечные очки, которые Юра дал мне в баре, висели сейчас на воротнике футболки. Я бережно их достал и повесил за дужку на воротник свитера. Краем глаза я заметил, что моему примеру последовал только Арчи. Только он надел свитер поверх футболки.
– Тебе не холодно? – спросил я у Юры.
– Я уже давно себе все отморозил, – ответил он. – Ты будешь забираться или мы можем отплывать без тебя?
– Иду, иду, – буркнул я.
Юра протянул мне руку. Я подошел к краю причала и, зачем-то, посмотрел вниз. Подо мной плескалась кажущаяся черной вода Итры. Мне представилось, как я оступаюсь и падаю туда. Меня передернуло. Я в один прыжок оказался на катере. Его качнуло от моего приземления, но только слегка. Я прошел в каюту.
– Все, последний забрался, – послышался сбоку голос Каспера. – Руби канаты!
После этих слов раздался скрежещущий звук. Он продолжался всего несколько секунд. А потом за моей спиной зарычал двигатель. В каюту спустился Каспер с носа, а Юра подошел с кармы. Кроме меня, в ней уже стояли Арчи, Макс и Андрей.
– Так, слушайте все меня, – начал Каспер. – Пока эта малышка греется, объясню план действий. Брикеты уже ждут Вас, завернутые в брезент. В каюте под скамейкой. Там же лежат матюгальники.
Юра закатил глаза.
– Все помнят, что мы делаем? – спросил Каспер.
Я отрицательно помотал головой.
– А вот тебе мы все по прибытию расскажем.
– И покажем, – кивнул Юра.
– Мы же уже все выяснили! – воскликнул я, обращаясь к Касперу.
Он брезгливо поморщился.
– То, что ты выслушал от меня лекцию о том, кто ты и куда тебе надо идти не освобождает тебя от ответственности.
– От ответственности за что? – возмутился я.
– Ну, ладно, ни за что. Просто так, – сказал Каспер. – Вот когда мы с дела вернемся, тогда и поговорим о том, можно тебе доверять или нет.
Меня разрывало на части от негодования. Разве я уже все всем не доказал? Неужели мне нужно совершить еще десять подвигов, как Гераклу, чтобы, наконец, заслужить уважение великого Каспера?!
– Все, закончили, – подытожил Каспер. – Все всё поняли, всем все известно. А сейчас делайте что хотите, у нас час с небольшим до высадки.
Сказав это, он ушел на нос корабля. Макс и Арчи пошли вслед за ним, о чем-то разговаривая. Юра остался в каюте и, сейчас, что-то делал с «приборной панелью». Я не знал, что это такое и как с ним обращаться, поэтому искренне надеялся, что Юра не в первый раз плывет на таком. Перед ним находилось несколько приборов, а еще какие-то рычажки, кнопочки, предназначение которых мне неведомо. Андрей же, в свою очередь, очень удобно устроился на скамейке. Скамьей это можно было назвать только условно, потому что на деле это была просто доска, втиснутая в проем в стенке катера. Выходило, что Андрея с трех сторон окружали стены. Очень удобно при качке.
– Как же Каспер любит дешевые понты, – сказал Юра, что-то делая с «приборной панелью». Катер, в это время, начал движение. – «Высадка», «Брикеты»…
По тону было слышно, что он не всерьез.
Катер отплыл от причала и теперь шел вперед, взрезая носом волны. Я вдруг испугался.
– Юра, а нас течением не снесет? – спросил я, обеспокоенно.
– Неа, сегодня речка спокойная. Думаешь, почему мы выбрали для выездных именно этот день?
– Логично, – ответил я.
В иллюминатор перед Юрой было видно трех человек, стоящих на носу. Там были перила, и сейчас вся троица стояла, опершись на них и смотря вперед. Меня вдруг разобрал дикий восторг. Чувство было абсолютно детским – я готов был прыгать на месте и махать руками от переполняющих меня эмоций. Юра краем глаза глянул на меня и вдруг постучал по крыше каюты. Андрей, до этой минуты дремавший, приоткрыл один глаз и посмотрел на Юру.
– Пацаны, песню запе-вай! – крикнул он.
– Новенький, выходи сюда! – крикнули с носа в ответ. – С нами петь будешь!
– А что они исполнять собираются? – неуверенно спросил я у Юры.
– Увидишь, – улыбнулся он.
Я вышел из каюты и поднялся на правый борт. Тишину ночи нарушал только рев двигателя нашей посудины. Катер шел не быстро, поэтому ребята на носу оставались сухими.
– Ну что, пацаны, – крикнул Каспер. – Погнали.
И они хором запели:
«А мы поста-авим на всю, – Секундная пауза.
Улицу трек с юных лет контрольный
Чтобы все понимали вокруг, – эту строчку спел только Каспер, а двое других откликнулись бэк-вокалом: «Чтобы понимали»
Чтобы знали кто мы, чтобы знали кто мы
А мы затя-анем на всю, – снова секундная пауза.
Улицу ку-уплет знакомый,
Чтобы сразу понимали вокруг, – опять только Каспер, а остальные: «Чтобы понимали»
Чтобы знали кто мы, чтобы знали кто мы – луненецкие бродяги in da street!»
Из каюты завопил Юра:
– Прыгать не вздумайте, идиоты! Лодку перевернете!
– Всю малину испоганил, – сплюнул в воду Каспер.
– А мне понравилось, – честно сказал я. – Что за песня? Я ее где-то слышал, не могу вспомнить где.
– Она недавно вышла, в июле, по-моему.
У меня аж мурашки бежали по коже, когда они пели. Я никак не мог запомнить слов этой песни, мне больше нравился мотив. Постояв еще с секунду, я спустился назад в каюту. Юра все еще стоял «у руля», а Андрей отвернулся к стенке.
– Слушай, он бесстрашный или бессмертный? – спросил я у Юры, указывая на Андрея.
Такого словесного фортеля я сам от себя не ожидал. Юра повернулся ко мне, увидел, что я указываю на лежащего Андрея, и слегка улыбнулся.
– По поводу бессмертного я не проверял, но про бесстрашного – это точно. В этом мире Андрюхе страх не ведом.
– Да ладно, – скептически ответил я. – Вот прям ничегошеньки он не боится?
– Нет, боится, конечно, – уклончиво ответил Юра.
– И чего же?
– Своего начальника.
– Чего? – изумился я. – А где он работает?
– Он работает в СТО, механиком. Точнее, помощником механика. А его начальник – Степан Иванович, главный страх Андрюхи. Хотя нет… – Юра задумался на секунду. – Он даже не его боится, он боится его опозорить. Знаешь, как у самураев?
– Никогда еще не видел самурая в СТО…
Юра расхохотался так, что чуть не упал. Андрей отвернулся от стены и теперь смотрел на нас как на грязь на ботинке – с презрением и желанием избавиться. Юра, плача от смеха и вытирая глаза, выдавил:
– Мы просто шутим, Андрюха… Ничего личного…
И снова покатился со смеху. Андрей взял лежащую рядом с ним кепку, она была с прямым козырьком, и, на манер «Фрисби», метнул ее в Юру. Кепка попала ему козырьком точно в лоб. «Ай!», – только и вырвалось из груди Юры. Он потер место удара и бросил кепку обратно. Андрей поймал ее на лету.
– Мы друг друга поняли, – сказал он многозначительно.
– Ага, – ответил Юра, перестав смеяться.
Андрей снова отвернулся к стене. В каюте повисла неприятная тишина. Я решил немного разрядить обстановку и спросил:
– Слушай, Юра, можешь мне побольше рассказать о том, куда мы плывем?
– Да запросто, – ответил Юра. Он был очень рад перемене темы. – Плывем мы, друг мой, в славный город Эльвацк. Это оттуда прибыла падаль, которую мы были вынуждены бить после матча. И сейчас мы плывем отдать им должок.
У меня внутри все похолодело.
– Мы плывем мстить?
– Ага, – кивнул Юра. – Кстати, возвращаясь к нашему разговору в баре. У нас в городе если и есть банды, то они тихие и маленькие. С большими мы уже давно все порешили. А вот в Эльвацке с этим беда. У них там жесткая дележка на районы. Если ты не в тот район зашел, – он сделал ударение на последнем слове. – То обратно придется уползать. Это в лучшем случае. Помнишь, я сказал, что у нас есть идиоты всех мастей? Так вот, это – пшик, по сравнению с тем, что происходит в Эльвацке. Там тебе и нацики, и скины, и анархисты, и даже коммунисты есть. Но страшнее всех – RedRight.
– А, да, помню, – перебил его я. – Вы о ней упоминали в баре.
– Да, – нетерпеливо сказал он. – Так вот. Эти чудики там самые жесткие. Они на постоянке ходят в черных свитерах и красных с белым повязках на правой руке. Можешь себе представить?
– В смысле, как у фашистов?
– Ну да! – негодующе ответил Юра.
– А разве это не то же самое, что у вас?
Юру как ударили.
– Ты дурак? – воззрился он на меня как на умалишенного. – У нас это просто одежда, пусть и с определенным бэкграундом, а у них – демонстрация силы.
Я хотел было сказать, что и у них просто одежда, только с бэкграундом, но сдержался.
– И знаешь, что самое страшное? – спросил Юра немного погодя.
– Что?
– Что РедРайт крышуют чертовых японцев. Если мы что-нибудь сделаем японцам, то потом нам стопудово прилетит что-нибудь от правых.
– А что они могут сделать?
– Ну, насколько я знаю, у себя в Эльвацке они просто забивали неугодным стрелку и все. Обычно, на забивы приходят с голыми руками, но эти приходили с дубинками и кочергами.
– Кочергами? – я не поверил собственным ушам. – Ты серьезно?
Он кивнул. Меня передернуло, по коже побежали мурашки, а волосы встали дыбом.
– Представь, что такое получить кочергой по хребту, – многозначительно сказал Юра. – Там одного так отделали, что он остался инвалидом на всю жизнь. Инвалидом первой группы. То есть он с постели больше никогда не встанет.
Я слушал его и не мог поверить, что это все правда. Неужели люди способны, только ради контроля определенной территории ломать другим людям жизнь? Неужели человеческое здоровье стоит меньше, нежели кусок земли?
– Но это цветочки. Был один пацан, который перед ними уж очень провинился. Я не помню, то ли он им денег задолжал, то ли еще что-то… Но, короче, они его квартиру сожгли.
– Чего? – не поверил я.
– Повезло, что его в это время дома не было. Я не знаю, они специально выбрали день, чтобы квартира была пустая или нет, но, в итоге, никто не пострадал.
– А как они это сделали? – мне вдруг стало интересно. – Дверь подожгли?
– Не-е-ет, – протянул Юра. – Это неинтересно. Они ему в окно молотов кинули. Он жил на третьем этаже – добросить, при желании, не так уж и сложно. У него в одном из окон не было стеклопакета. Так эти умельцы сначала разбили ему окно камнями, а потом бросили внутрь «зажигалку». От трехкомнатной хаты остались только воспоминания. Как и от двух соседних, кстати. Так что, лучше лишний раз не говори, где ты живешь. И врать по поводу адреса не вздумай. Этим идиотам все равно, что подпаливать. Они это делают не для того, чтобы целенаправленно испортить именно твое имущество. Они это делают, чтобы показать зубы.
Меня передернуло.
– Я сегодня прям-таки оратор, – сказал Юра.
– Ага, – поддакнул я. – И скромняга.
Мы оба засмеялись. Его рассказ меня знатно напугал, но меня спасло чувство юмора. Как сказал один великий человек: «Когда смешно – тогда не страшно».
Vlll
Доплыли мы, где-то, через минут десять после нашего разговора с Юрой. Когда темнота впереди приобрела очертания, Макс закричал: «Земля!», за что получил увесистый подзатыльник от Каспера.
– По воде звук быстрее передается, кретин. Из-за тебя у нас никакого эффекта неожиданности не останется.
– Понял, понял, – отвечал Макс обиженно, потирая затылок.
Через минуту мы уже были у берега. Первым на землю спрыгнул Каспер. Он подал Юре знак и тот заглушил мотор. Затем Юра прошел к носу катера, пока мы с Андреем и Максом спрыгивали на берег. Юра что-то сделал на носу и тут же послышался плеск. Якорь был сброшен.
– Значит так, подойдите все сюда, – сказал Каспер.
Все сгрудились вокруг него.
– Разбиваемся по двое, как всегда. Я иду с Максом, Юрец идет с Арчи, а новенький идет с Андрюхой. Связной передал все коды от домофонов, – он протянул Арчи маленький лист бумаги. – Вы там все?
Вопрос предназначался кому-то за моей спиной. Я обернулся. Юра стоял на борту катера, и что-то сбрасывал Арчи, который стоял на берегу. Из-за темноты я не мог понять что именно. Да и сами ребята для меня, в тусклом лунном свете, выглядели как два расплывчатых силуэта. От парней слышался только шелест полиэтилена. Видимо то, что сбрасывал Юра, Андрей раскладывал по пакетам.
– Почти закончили, – откликнулся Андрей. – Две упаковки уже готовы, можете разбирать.
– Класс, – сказал Каспер, подходя. – Тогда эти два возьмем мы с Максом, а эти два возьмут Андрюха и новенький.
Андрей подошел к нему и взял два пакета. Каспер сказал ему:
– Увидимся через полтора часа.
Тот в ответ кивнул и пошел ко мне. Он протянул мне пакеты. Я взял один и вопросительно посмотрел на Андрея. Он многозначительно сказал:
– Нет уж. Я – мозг нашей операции. Ты – руки.
– Какой ты хитрый! – выдохнул я, но пакет все-таки взял.
– Дэн, стой! – крикнул Юра с катера.
Я обернулся.
– Свитер сними, – сказал он.
– А это обязательно? – я поморщился.
– Да, – ответил Юра.
Я отцепил с воротника очки и положил их на землю. Затем стянул с себя свитер. Холод обволок меня со всех сторон.
И мы пошли прочь от катера. Я надеялся, что Андрей знает, куда мы держим путь, потому что я лично понятия не имел. Мы пошли вверх по насыпи, что тянулась вдоль берега. Поднявшись, мы уперлись в стену деревьев. Благо, это не была непроходимая чащоба. Нам потребовалось каких-то пять минут, чтобы преодолеть ее. Ориентиром нам служил свет, который мы увидели, как только поднялись по насыпи. Когда мы преодолели рощу, выяснилось, что это был свет уличного фонаря. Мы вошли в Эльвацк. Видимо, улица, на которую мы вышли, была подобием нашей кольцевой, опоясывающей весь город. Андрей остановился прямо на краю рощицы. Он вытащил из кармана бумажку, которую ему дал Каспер и прочитал: «Шишкинская улица, 19, квартира 8. Домофон *104#19».
– Дело за малым, – сказал я. – Осталось найти Шишкинскую улицу, делов-то!
– Ага, – ответил Андрей.
Мы направились к ближайшим домам. На одном я усмотрел табличку с названием улицы. Но это была не Шишкинская. Это был Рубиновый проспект.
– Тебе только одну бумажку дали? – поинтересовался я у Андрея.
В ответ тот выудил еще две такие же бумажки. На первой было написано: «Земляничный бульвар, 32, квартира 12. Домофон *593#29». А на второй значилось: «Рубиновый проспект, 21, квартира 16, домофон *951#12». «Прекрасно», – подумал я. «С Рубиновым нам повезло. Осталось понять, где нужный дом». На висевшей на ближайшем доме табличке, был номер 15. Сначала мы решили пройти дальше вправо, чтобы посмотреть номера следующих домов с той стороны. Через пару десятков метров Рубиновый проспект пересекала улица имени Октябрьской Социалистической Революции. Ряд фонарей тянулся вдоль это улицы, казалось, до самого горизонта. Прямо за ней был дом под номером 17. Не веря своему везению, мы пошли дальше. Идти было недалеко, но мою правую руку оттягивал пакет. Пакеты я нес в обеих руках, но один был намного тяжелее второго. Я заглянул в тот, что тяжелее. Там лежали три маленькие колонки. А в другом лежали листы бумаги, свернутые в трубочку, которую, видимо, придавило.
– Андрюха, а что в пакетах? – спросил я.
Тот шел впереди меня на несколько шагов и, не оборачиваясь, ответил: «Спецэффекты». Этот ответ мне ничего не дал. Дойдя до следующей улицы, пересекающей Рубиновый проспект, я заметил одну странную вещь: на этих улицах нет машин. У нас даже в темное время суток машины ездят. Люди особенно не гуляют – это да, но кто помешает проехать машине? А здесь я пока не увидел ни одной. За улицей имени Гаврилы Загневского был дом номер 19. Под табличкой я увидел какой-то странный знак, нарисованный из баллончика. Я не понял даже, что он собой изображает.
– Андрюх, подойди, пожалуйста.
Он подошел, я кивнул на этот символ:
– Что это означает?
Он невозмутимо поднес левую руку к знаку, и левая его часть оказалась скрыта от меня. Теперь на стене была только латинская буква «R». Затем он убрал руку и я увидел, что левая часть это та же самая буква «R», только в зеркальном отображении. Но он так и не сказал мне, что это значит. Я испытующе посмотрел на него. В ответ он произнес только одно слово: «РедРайт». «Мог бы и сам догадаться», – подумал я. Ну, а следующий дом был именно тем, что нам было нужно. Со стороны проспекта никаких подъездов не было, поэтому мы решили зайти со двора. Изнутри двор был точно таким же, как и у нас в городе. Да и в целом дома были столь же обшарпаны и имели такой же отвратительный вид, как и те, что были в Хеймсфальске. В этом плане наши города почти не отличались.
– Эй! – вполголоса позвал Андрей.
Я беглым взглядом осмотрел окна. Свет горел только в нескольких окнах на весь двор. Было уже без двадцати двенадцать, так показывали часы, висевшие на стене дома. Пока я проверял местные окна на признаки жизни, Арчи набирал код. Когда он закончил, дверь с пиликаньем открылась. Мы вошли внутрь. Судя по табличке, которая висела рядом с дверью подъезда, квартира номер 16 была последней в доме. Мы поднялись на самый верхний, четвертый этаж по лестнице. 16-ая квартира находилась прямо перед нами.
– Поставь пакеты, – сказал Андрей еле слышно. – Сейчас мы с тобой будем делать грандиозный шухер.
Он засунул руку в самый легкий пакет, и выудил оттуда одну бумажную «трубочку». Затем он влез в другой пакет и достал оттуда колонку.
– Будь другом, – сказал он. – Сбегай вниз и посмотри, горят ли окна на четвертом этаже.
Он дал мне бумажку с кодом от домофона. Я молниеносно сбежал вниз и выскочил из подъезда. Отойдя на пару шагов от двери, я посмотрел вверх. На четвертом не горело ни одного окна. Зато одно горело на втором. Я хотел было зайти, но тут мне в голову пришла одна мысль. Я побежал вдоль стены дома и выскочил из двора. Подъезд, в котором оказалась нужная квартира, был самым первым, поэтому окна запоминать не пришлось. Но и со стороны проспекта окна не горели. «Ну и рано же они засыпают», – подумал я и поспешил обратно в подъезд.
– Ну? – спросил Андрей, когда я взбежал к нему.
– Не горят, – сообщил я, слегка запыхавшись.
– Тогда сейчас будет смертельный номер.
Он вытащил из заднего кармана маркер белого цвета и подошел к двери. Я молча наблюдал за ним. Андрей вывел на черной двери следующую фразу: «Это он виноват». Дописав, он тут же спрятал маркер обратно в карман. Потом, уже из переднего кармана, он достал зажигалку.
– Как говорил Гагарин: «Поехали»! – сказал он и, перевернув «трубочку», поднес к ее низу зажигалку.
– А что это? – спросил я.
– Никогда в детстве не делал дымовуху из селитры?
– Нет… – слегка смутился я.
– Тогда у тебя есть шанс наверстать. Закрой нос.
Я подчинился. Андрей держал зажженную зажигалку под «дымовухой» недолго. Уже через несколько секунд из нее начал сочиться дым. Но он шел все мощнее и мощнее. Андрей сначала поводил им под дверью 16-ой квартиры, потом положил в центре лестничной клетки. К тому времени дым пошел с большей силой. Я почувствовал тяжесть в ногах. И то как сердце бьется уже где-то в животе. Такого у меня давно не было. Я всегда называл это «ощущение приключения». Держу пари, у меня даже руки затряслись.
– А где колонка? – спросил я.
– А вот это, друг мой, финальный штрих, – сказал он. – Погнали отсюда!
И мы побежали по лестнице вниз. На лестничном пролете между этажами было огромно окно. Андрей выудил белый маркер и написал огромными буквами: «Открой окно, дурак!» и пририсовал три стрелки, указывающие на окно. Когда мы выбежали из подъезда, Андрей достал свой телефон и сказал:
– Три, два, один, – и нажал что-то.
В то же мгновение тишину ночи разорвал чудовищный звук. Это было нечто похожее на пожарную сирену, только с добавлением звуковых эффектов. Для нас, стоящих на улице этот звук звучал приглушенно, но вот как это ощущалось жильцам… Трудно даже представить. Я смотрел на окно последнего лестничного пролета. По сравнению с остальными оно было намного светлее. Если остальные окна казались черными, то это казалось серым. Со стороны подъезда послышались крики, стоны, охи. Кто-то заорал: «Открой окно, дурак!». Мы с Андреем дружно заржали. В тот момент меня переполнял восторг. Восторг от того, что я участвовал в этом. Что я, наконец-то, перестал быть сторонним наблюдателем, а сам что-то сделал. Окно на четвертом этаже распахнулось и на улицу повалил дым. Через несколько мгновений из открывшегося окна вылетела наша «шашка». Она приземлилась в двух метрах перед нами, в полете оставляя за собой дымовой шлейф. С площадки четвертого этажа послышался крик: «Да выключите кто-нибудь эту сирену!». Меня вдруг осенило:
– Андрюх, а как она выключается?
Он, все еще посмеиваясь, ответил:
– Вручную – никак. Арчи там пошаманил. Только если я ее отключу с телефона, – он помедлил. – Или они ее сломают.
И, словно в подтверждение его слов на четвертом этаже послышался треск, и звуки смолкли. Андрей слегка толкнул меня в плечо:
– Пойдем дальше. Какой там адрес?
– Так у тебя же бумажка.
– А, точно, – сказал он и полез в карман.
– Эй, вы! – раздался крик со стороны дома.
Мы синхронно посмотрели в ту сторону. Из окна четвертого этажа выглядывал мужчина лет пятидесяти и смотрел прямо на нас.
– Это вы сделали? – проорал он.
– Без обид, папаша! – весело крикнул Андрей в ответ. – Вы у соседа из шестнадцатой поинтересуйтесь!
– Я живу в шестнадцатой! – проревел он.
Мне стало слегка не по себе. «Неужели информатор ошибся с квартирой?», – промелькнула у меня в голове шальная мысль.
– Тогда у сына своего спроси! – ответил Андрей. Судя по тону, ему слова мужчины тоже пришлись не по душе.
– Ну, вот я сейчас спущусь! – он скрылся в окне.
– Бежим! – повернулся Андрей ко мне. – Я примерно помню, где здесь Земляничный бульвар.
И мы сорвались с места. Андрей бежал немного впереди меня, потому что в нашем тандеме он единственный знал дорогу. По крайней мере, делал вид, что знал. Выбежав со двора, мы оказались на небольшой улочке. На ближайшем указателе я прочитал название: «Красногвардейская».
– Нам дальше, – выдохнул Андрей и мы продолжили путь.
Пока я бежал за Андреем, я не переставал крутить головой и осматривать все, что попадало в мое поле зрения. Этот район города был до того похож на нашу «клетку», что я за каждым поворотом ожидал увидеть свой двор. Но его, к сожалению не виднелось. Главное отличие от «клетки» составляли граффити RedRight, нарисованные везде. За созерцанием окрестностей я и не заметил, как мы пробежали пять дворов, и оказались как раз на Земляничном бульваре. Ближайший к нам дом имел номер 26. Бежавший впереди меня Андрей остановился и согнулся пополам. Я тоже затормозил и оперся о стенку. До этого момента я и сам не понимал, насколько запыхался. Легкие буквально горели, а каждый вздох царапал горло. Немного отдышавшись, я спросил:
– Слушай, а зачем ты тогда написал «Открой окно»?
Спрашивал я не из любопытства. Мне просто захотелось нарушить неловкую тишину, которая повисла в воздухе.
– А ты бы хотел, чтобы они там задохнулись? – спросил Андрей серьезно.
Я, не ожидавший такого нападения, стушевался.
– Да нет… Не хотел бы…
– Вот и не задавай тупых вопросов, – отрезал он.
– Я не хотел тебя обидеть, – я жаждал реабилитации. – Просто спросил…
Он стрельнул в меня глазами. Вид у него был страшный: глаза блестят, губы превратились в тонкую линию, а из ноздрей, казалось, сейчас пойдет пар. Я инстинктивно прижался к стене. Если бы он захотел подраться со мной, хоть повод был довольно странный, то бежать мне было бы некуда – он был слишком близко.
– Мы пришли просто поприкалываться, – сказал он со злобой в голосе. – Трупов нам не надо. Понял?
Я молча кивнул. Его глаза моментально потухли, и он стал таким, каким был до того, как мы устроили диверсию – тихим и безэмоциональным. Отвернувшись от меня, он зашагал вдоль дома. Я тихонько последовал за ним. Шли мы молча. После нашей перепалки, я боялся что-либо говорить.
Улица, по которой мы шли, была безлюдной. И окон на ней горело еще меньше, чем на Рубиновом проспекте. В Хеймсфальске тоже был комендантский час и по вечерам толпы на улицах встречаются редко, но наш город не вымирает с наступлением темноты! У нас вечером запросто можно встретить гуляющих людей, а машины у нас ездят круглосуточно. Здесь же мимо нас, пока что, не проехало ни одного транспортного средства. Все машины, которые я видел, стояли припаркованные.
За этими рассуждениями я не заметил, как натолкнулся на Андрея. Тот стоял, как вкопанный.
– Ты чего? – спросил я, в недоумении.
– Уходим во двор. Быстро, – тихо сказал он и рванул с места.
Помедлив секунду, я посмотрел в ту же сторону, что и он. Там стояла полицейская машина с зажженными фарами. Благо, она стояла задом к нам, и сидящие внутри вряд ли нас видели. Но рисковать мне не хотелось. Я побежал вслед за Андреем. Двор, в котором мы оказались, почти ничем не отличался от предыдущего, на Рубиновом проспекте. Забежав во двор, я увидел, что Андрей пошел вдоль стены к ближайшему подъезду. Он остановился перед входной дверью, несколько секунд посмотрел на что-то и, повернувшись ко мне, помотал головой. «Дальше», – сказал он почти шепотом и указал мне за спину. Я развернулся и пошел к другому подъезду. На специальной табличке были номера квартир с 33 по 48.
– Пойдем дальше, – раздался у меня за спиной тихий голос.
Я аж подпрыгнул. Андрей подошел настолько неслышно, что я не заметил, как он оказался прямо у меня за спиной. В следующем подъезде были квартиры с 17 по 32. А, значит, следующий был тем, который мы искали.
– Сразу вытащи игрушки, – предупредил Андрей, подходя к двери.
Я поставил пакеты на землю, достал из одного миниатюрную колонку, а из второго вытащил «трубочку». Взяв все это в одну руку, а другой захватив пакеты, я направился к двери. Андрей меня уже ждал. Он придержал дверь, пропуская меня вперед, а затем вошел и сам. Поднимаясь на третий этаж, никто из нас не вспомнил о том, чтобы проверить свет в окнах. Мы, впоследствии, об этом очень сильно пожалели.
Когда мы были на пролете между вторым и третьим этажами Андрей остановился. Он выудил из заднего кармана тот же маркер и написал под стеклом в пролете: «Открой окно!» и нарисовал три стрелки, указывающие на это самое окно. Я было хотел подняться наверх, но рука Андрея остановила меня.