Маргарита Дюжева
Жаркий Август. Книга Первая
Глава 23
Осталось 17 дней
– Все готово, – произнес Тимур, неожиданно появившись в гостиной, и выдернув меня из послеобеденной дремы.
От столь внезапного появления, испуганно вскочила, чуть не потеряв очки, в последний момент успев их поймать на самом кончике носа. Непослушными руками водрузила на место и, сонно моргая, посмотрела на него:
– Что готово?
Тимур снисходительно покосился в мою сторону, но удержался от комментариев на тему, как выражается Лазарев, "великой любви" между мной и диваном.
– Машина твоя готова, – буркнул он, сосредоточенно оттирая ладони, перемазанные машинным маслом, – можно ехать в мастерскую и красить.
– Так быстро? – удивленно посмотрела на него, еле удерживаясь от того, чтобы зевнуть во весь рот.
– Быстро? – удивился Тим, – почти неделю с ней провозился.
– Конечно, быстро. Она столько лет простояла в гараже, обрастая ржавчиной, а ты ее "на ноги" за семь дней поставил, – стараясь сильно не кряхтеть, поднялась на ноги, – пойдем, покажешь, что получилось.
– Мне надо переодеться, – он указал рукой на очередную безнадежно испорченную футболку.
Похоже, после этого ремонта, мне придется заново покупать ему одежду. Много одежды.
– Иди, переодевайся, – произнесла и направилась в сторону черного выхода, – пока я доберусь до гаража, ты не только переодеться успеешь, но и душ принять.
Парень кивнул и стремительно развернувшись, отправился в свою комнату. Я же, не торопясь, побрела к выходу. В голове шумело, а перед глазами бело-серо-черные мушки кружатся. Нельзя так резко просыпаться и вскакивать! Никак нельзя.
По дороге зашла на кухню, чтобы попить воды. Кофе бы надо сварить, для поднятия бодрости, но попозже, когда из гаража вернусь.
Грустно посмотрела в сторону холодильника. Эпопея с насильственным запихиванием еды внутрь своего многострадального организма продолжалась. С усердием, достойным стойкого оловянного солдатика, я заставляла себя есть, несмотря на то, что о пище не хотелось даже думать. Ни запах не возбуждал аппетита, ни вкус, ни внешний вид.
Завтра прием у врача, и я всерьез опасалась, что если мой вес все-таки уменьшился, то Сергей Геннадьевич запрет меня в палате. Две с половиной недели любоваться на белые стены и лежать под капельницами? Приятного мало. Поэтому до дрожи в руках, мечтала о том, чтобы мои несчастные килограммы остались со мной.
После кухни продолжила свой путь. Вышла через заднюю дверь, аккуратно спустилась по старым, выщербленным и побелевшим от времени, ступеням. Памятуя о том, как в прошлый раз чуть не свалилась кубарем вниз, предусмотрительно держалась за поручень.
Не торопясь, прошла по дорожке до гаража. Однако у входа немного замешкалась, не зная, стоит ли туда заходить без Тима.
Обернувшись, убедилась в том, что его в поле зрения пока еще нет. Я конечно хозяйка и этого дома, и гаража, да и самого Тимура в частности, но без него там хозяйничать было неудобно.
Тихонько толкнула рукой тяжелую дверь и осторожно заглянула внутрь. После улицы, мне показалось, что в гараже царит кромешный сумрак. Поморгала в нерешительности, силясь хоть что-то увидеть.
За этим занятием меня и застал Тимур:
– Чего ты здесь зависла? – удивленно спросил он, и широким жестом полностью распахнул створки ворот.
Солнечный свет хлынул внутрь, и я с изумлением обнаружила вместо руин, царивших там последнее время, приличный гараж. Инструменты рассортированы по полочкам, весь хлам сложен в аккуратную кучу в углу, и сверху прикрыт мешковиной. Все-таки есть в нем жилка педанта. Некоторые вещи делает автоматически, даже не задумываясь. Стыдно признавать, но у него в вещах порядка больше, чем у меня.
Вот в мой шкаф загляни, одежда – где стопочкой, где кучкой, где комочком, где узелочком, а у него все четко. Стопка – футболки, стопка – брюки, да и все остальное так же. Может, конечно все дело в том, что вещей у него не так уж и много, поэтому удается такой порядок поддерживать… Это я себя так утешаю.
Итак, в гараже порядок. Справившись с первым удивлением, посмотрела на Тимура. Он по-деловому прошел внутрь, что-то переложил на полке, поправил, откуда-то из угла достал ключи и направился к машине. Смотрю на него и словно не узнаю. Иногда кажется, что подменили, по сравнению с тем, что было в начале. Развить эту мысль мне не дали.
Тимур распахнул переднюю дверцу и кивнул, приглашая сесть. Я в нерешительности подошла ближе.
– Карета готова, – хмыкнул он.
– Здорово, – рассеянным взглядом пробежалась по испещренному ржавыми пятнами капоту. Неужели он действительно этот раритет в порядок привел? Даже не верится.
Недолго думая, направилась к пассажирскому сиденью. Тим нахмурился, проводил меня недовольным взглядом.
– Не будешь проверять?
– Буду, – кивнула, забираясь внутрь машины, – только с моим зрением, и рассеянностью мы с тобой даже из гаража не выедем. А если и выедем, то первое же дерево – мое. А мне еще вроде как жить хочется. Так что ты давай за руль, а я рядом посижу, посмотрю.
Тимур кивнул, принимая мой ответ, и занял место водителя.
Я наблюдала за тем, как он вставляет чип-карту в разъем и нажимает на кнопку завода двигателя. Если честно, не верила, что у него получится, но мотор завибрировал, задрожал и, издав низкий хриплый рык, завелся. Тим удовлетворенно кивнул, и плавно тронулся с места.
Машина выкатилась из гаража и потихоньку, шурша колесами по дорожке, покатилась вдоль дома. Выехав на аллею, ведущую прочь от дома, Тим вдавил педаль газа в пол, и моя старая, ржавая машина покорно набрала скорость.
Мы доехали до конца аллеи, там Тимур филигранно развернулся на участке, где и двум машинам не разъехаться, и направились обратно.
Через несколько минут остановились возле крыльца.
– Ну как? – поинтересовался Тим, облокотившись одной рукой на руль и развернувшись ко мне в пол-оборота.
– Супер! Я думала, она покашляет, почихает, пару раз дернется на месте, тихонько хрюкнет и умрет, – усмехнувшись, ответила ему, – ты молодец, такого мастодонта оживил.
– Не так уж эта старушка и плоха, – он поощряющее похлопал ладонью по передней панели, – еще покатает. А покрасим, вообще, как конфетка будет.
– Ага, старая, дряхлая, слипшаяся конфетка, – не смогла удержаться от иронии, с трудом выбираясь наружу, – идем звонить. Надо нашу предварительную запись подтвердить.
Тим без лишних слов покинул машину, и пока я ковыляла к дверям, успел еще пару раз обойти вокруг, попинать колеса, поковырять отслоившуюся старую краску.
Запись на покраску у нас была на следующий день, на десять утра. Девушка-менеджер предупредила, что накануне необходимо позвонить, подтвердить свой приход, в противном случае будет считаться, что мы не приедем, и наше время отдадут другим.
Как и в прошлый раз, поставила Тимура к телефону, а сама стала ждать в сторонке, искоса наблюдая за тем, как он невозмутимо общается со служащим автосервиса.
Тим подтвердил, что мы завтра приедем. Потом замолчал, слушая ответ, по мере которого у него залегла складочка между бровей. Прикрыв трубку ладонью, он повернулся ко мне и спросил:
– У них на сегодня место освободилось. Поедем?
– Во сколько? – скептично почесав щеку, поинтересовалась у него. Никуда мне не хочется сегодня ехать. Ни малейшего желания, я бы полежала, подремала. В общем, занялась бы своими любимыми делами.
– Девять вечера. Красить будут часа два, потом сушить. Так что раньше двенадцати точно не управятся.
Ой, как не хочется! По ночам бродить не пойми где!
Тимур не отрываясь смотрел на меня, ожидая ответа. И по теням, скользящим в его взгляде, внезапно поняла, что ему хочется поехать именно сегодня. Он в эту машину столько времени и сил вложил, что теперь не терпится увидеть конечный итог своей работы.
Ночью нормальные люди спят, а не по автосервисам катаются. Вот надо оно мне? Заглянула в темные выжидающие глаза, и поняла, что надо. Нам обоим надо. Пусть небольшой, но еще один шаг навстречу, возможность по-человечески пообщаться. Он сделал все, что от него зависело, чтобы починить эту машину, а я должна сделать так, чтобы он об этом не пожалел.
Мысленно помахав ручкой сладкому сну, кивнула Тимуру. На какой-то миг мне даже показалось, что он улыбнется. Конечно, этого не произошло, просто выражение глаз потеплело. И то хорошо.
Вполуха слушала, как он обговаривает детали, даже не пытаясь вникнуть в суть. А зачем? Все равно, ровным счетом ничего в этом деле не понимала. Тим и сам здесь разберется, гораздо быстрее и лучше, чем я. В таких вопросах на него можно было положиться.
Это что? Я ему доверять, что ли, начала? Не рановато ли?
Он положил трубку на стол и, повернувшись ко мне, абсолютно бесстрастно произнес:
– Все, договорился. В девять нас ждут.
– Отлично, – кивнула ему, после чего Тимур ушел. Я услыхала, как скрипнула задняя дверь, оповещая, что мой подопечный снова отправился в свое любимое место – гараж на заднем дворе.
Ну и ладно. Раз уж вечер обещает быть долгим, я решила, что не стоит бороться со своими желаниями, и снова отправилась на диван. Часик-другой надо поспать, так сказать, скомпенсировать вечернюю прогулку.
Улеглась, накрылась легким пледом и в ожидании прихода сна, начала всякие мысли в голове гонять. Начала с воспоминаний о своем детстве, о том, как еще отец катал нас с мамой на этой же самой машине. Потом перекинулась на то, в каком состоянии она оказалась за долгие годы простоя. Странно, что отец не забрал ее с собой, когда переезжал в новый дом. Затем мысли переметнулись на то, какой Тимур молодец, и руки у него золотые, и может быть вполне адекватным, если захочет. И в итоге пришла к вопросу, а он вообще улыбаться умеет, или из него эту привычку с корнем все эти три года выдирали? Серьезно, ни разу не видела на его лице улыбку, пусть даже злую, раздраженную, да вообще какую угодно. Да, усмехался краем губ, не более того, и выражение глаз при этом не менялось. А иногда, в минуты затишья и благостного настроения, на лице появлялось теплое выражение, и даже взгляд темных глаз становился мягче.
А с чего это, собственно говоря, я вообще лежу и вместо того, чтобы спать, думаю о том, не разучился ли Тимка улыбаться?! Бред.
Сердито фыркнула, улеглась поудобнее, ойкнув от того, что металлические ребра беспощадно сдавливали грудную клетку. Ничего, осталось совсем чуть-чуть, и я сниму с себя этот капкан, стану сама собой.
Когда на часах было уже почти восемь вечера, я решила, что пора идти собираться. Выбор в одежде у меня невелик: либо балахон, либо балахон, ну или на крайний случай, балахон. Выбирай – не хочу, но все равно надо было хоть немного привести себя в порядок. Умыться, чтобы избавиться от остатков сна, причесаться, пригладить петухи и заколоть новый, элегантный хвостик из трех волосинок, торчащих на моей бедной голове.
На выходе из гостиной столкнулась с Тимуром. Парень был мрачен, как предгрозовая туча. Ну что опять случилось?
Посмотрела на него устало, и в тоже время обреченно. Ну, давай, драгоценный мой, вываливай, что у тебя там внутри бурлит, я как раз подумывала о том, что больно мы с тобой скучно жить стали. Ни тебе скандалов, ни искр, ни пороха. Тоска зеленая, а не жизнь.
Тим, и не думая уступать дорогу, мрачно смотрел на меня:
– Ты собираешься надевать браслеты? – то ли спрашивает, то ли утверждает он.
Я смотрела на него ничего непонимающим взглядом. Браслеты? Какие браслеты? Те, что в сейфе лежат?
– Зачем? – наконец спросила, с трудом придя в себя после его внезапного вопроса.
– В смысле зачем? Ты же собиралась брать меня с собой.
– И сейчас собираюсь, – утвердительно кивнула головой, не понимая, к чему он клонит. Нахмурив брови, стояла и пыталась сообразить, чего такого важного я не учла, что ускользнуло от моего внимания, – причем здесь браслеты?
– Как ты собираешься выходить с рабом в людное место, если на нем не будет браслетов?
– И чего в этом такого?
Тимур шумно выдохнул и искоса посмотрел на меня:
– Ты вообще не в курсе, как все должно быть по правилам, да? – в голосе то ли изумление, то ли снисхождение, я не разобралась.
– По каким правилам? – понимаю, что туплю по-страшному, но целостная картинка в мозгу никак не хотела складываться, – если ты в курсе что и как, то будь добр, просвети.
Тимур покачал головой и заговорил:
– Чтобы выводить раба за пределы дома или личных территорий и у него, и у хозяина должны быть браслеты, для контроля.
– Контроля? – тупо переспросила у него.
– Вдруг я решу задушить кого-нибудь, хотя здесь внутренний блок удержит, или например, устроить разгром где-нибудь на улице. Как ты будешь меня успокаивать? Поэтому выходы разрешены только с активированными браслетами, чтобы в случае чего, хозяин мог отдать нерушимый приказ.
– У тебя в планах на сегодняшний вечер есть пункт "задушить кого-нибудь и устроить погром на центральной площади города"?
– Нет, – раздраженно повел плечами.
– Значит, обойдемся без браслетов, – убежденно ответила я и попыталась его обойти. Неужели я буду надевать это орудие пыток на Тима или себя? Да ни за что на свете!
– Ты, по-моему, не понимаешь, насколько это серьезно.
– Слушай, у меня такое чувство, будто ты просто мечтаешь надеть эти металлические оковы! – сердито буркнула себе под нос, когда он снова перегородил мне дорогу.
– Знаешь, мне-то в принципе плевать. Ну, похожу несколько часов с браслетами, не привыкать. Но вот тебе, если поймают с безбраслетным рабом, мало не покажется. Там, по-моему, штрафы гигантские, да еще и какие-то административные меры пресечения применяются. Если честно, как-то не вникал. Мне до хозяйских проблем обычно дела нет.
А вот последнее его заявление – это уже серьезно. Мне, как управленцу, недопустимо иметь какие-то административные наказания, штрафы и все остальное. Тем более сейчас, когда проверяют по полной программе. Остановилась, задумчиво потирая подбородок:
– Хм, это плохо.
– Может быть, – он пожал широкими плечами, – так что, мы надеваем браслеты, или ты оставляешь меня дома?
Смотрю на него, и вдруг понимаю, почему он так завелся. С одной стороны, наверное, до одури боится почувствовать на своем запястье холод жуткого браслета, боится, что потом уже не снимет его. А с другой стороны, боится, что я заберу свои слова обратно, относительно того, что поедем на автосервис вместе. Ему хочется выбраться из дома, почувствовать себя человеком, развеяться, и не хочется надевать хитрый прибор, способный контролировать каждый шаг, сломать, доставить десятки разных видов боли. Вот и не знает, как быть и что делать.
– Мы едем без браслетов, – сделав непростой выбор, твердо произнесла вслух. Хотя почему непростой? Другого просто и быть не могло.
– Уверена? – уточняет, и я вижу, что мой ответ пришелся ему по душе.
– Да. Твой чип все равно на меня настроен, и будет даже без браслета работать. То есть сбежать от меня не сможешь, придушить тоже… надеюсь, а уж без непосредственных приказов, думаю, обойдемся. Ты ведь пообещаешь мне, вести себя как взрослый, разумный человек? Так ведь?
Тимур молча смотрел на меня, по-видимому, пытаясь разобраться, шучу я или серьезно решила нарушить закон и вывести его без надлежащих мер защиты.
– Так? – с нажимом повторила свой вопрос, глядя ему прямо в глаза.
Тим медленно кивнул.
– Вот и славно. Единственное, что, надо тебе выбрать футболку с длинным рукавом, чтобы красоту твою скрыть, – указала пальцем на фиолетовую татуировку, сложным геометрическим узором разметавшуюся по руке.
Парень проследил взглядом за моим пальцем и, поморщившись, непроизвольно спрятал руку за спину.
Я, наконец, смогла его обойти и продолжить свой путь в комнату. Времени уже много, а пока прособираюсь, еще больше будет, так и опоздать ненароком можно.
В общем, умывшись, причесавшись, запаковала себя в размашистое длинное платье, больше напоминающее халат, на голове затянула привычный невзрачный пучок, и подошла к зеркалу.
О, да! Афродита готова к выходу в свет! На царской колеснице прокачусь по улицам города, сразив всех своей божественной красотой. Тьфу, блин! Глаза бы мои не смотрели на это убогое создание, отражающееся в зеркале.
Все, Чу, успокойся! Осталось-то всего две с половиной недели! Терпи, сжимай кулаки, стискивай зубы и терпи. Большая часть этого безумного, сложного пути уже пройдено, осталось совсем чуть-чуть.
Осторожно наклонилась вперед, вбок, чуть отклонилась назад. Больно. Но боль другая, не та, что в начале. Раньше каждое движение доставляло неимоверные мучения, все нервные окончания – словно оголенные провода, и чувство такое, будто позвоночник как на шарнирах, как хрупкая неустойчивая конструкция, созданная неумелым ребенком, и страх постоянный, что парализует, ноги отнимутся, и бесконечная тоска оттого, что конца пути не видно. Сейчас подохнуть хочется от ощущения того, как металлические ребра впиваются в тело, сдавливают, не давая сделать вдох полной грудью, но сама спина лишь немного ноет, и то лишь под вечер, когда проведя весь день на ногах (ну или на диване), устало вытягиваешься на кровати. Я поправляюсь. И пусть, судя по отражению в зеркале, цена велика, но оно того стоит.
Тимур уже ждал меня в гостиной у выхода. Джинсы, темно-серая футболка с длинными рукавами, скрывающими страшную метку на руке. Чистый, опрятный. Я даже удивилась – за последнее время настолько привыкла видеть его чумазого, растрепанного. А сейчас стоит спокойный, невозмутимый, заправив большие пальцы рук в карманы джинс. Обычный парень, и не догадаешься о том, какой у него социальный статус. Ни во взгляде, ни в позе нет, ни намека на то, кем он является на самом деле.
Молодец, все-таки. Гад редкостный, но молодец. На его месте любой сломался бы. Три года в аду, что и не говори, способны на колени кого угодно поставить. И этот становился, как не стать, когда целенаправленно пытаются сломить, но смог удержаться, не свалившись в бездонную пропасть рабского скулежа, животной покорности. Из этой пропасти уже не выбраться, не вернуться обратно, там все, что составляет суть человека, перемалывается, превращается в бесформенную груду. И даже если получить после этого свободу, в полной мере к ней уже не вернуться, потому что оковы останутся внутри, как и страх, отчаяние. Может за счет упрямства звериного, или норова бешеного, но Тимур, пройдя по краю этого безумия, смог избежать этой участи. И когда я его отпущу, он сможет вернуться к нормальной жизни, спрятав все, что с ним происходило за эти годы в темной комнате своего сознания. Сможет отвлечься от страшных воспоминаний, отмахнуться от них, и разве что во снах они будут прорываться наружу, напоминая о том, какие ужасы существуют в этом мире.
– Ну, что поехали? – спросила, подходя к нему.
Тимур лишь утвердительно кивнул и направился к выходу.
Без лишних слов сел на водительское место, завел машину, и терпеливо ждал, пока я заберусь на свое место. Очень не хотелось кряхтеть и ойкать, но все равно не смогла сдержаться. Как же мне все это надоело.
– Куда ехать? – поинтересовался Тимур.
Я удивленно посмотрела на него:
– В автомастерскую, забыл что ли?
Парень, закатив глаза, покачал головой:
– Я знаю, что в мастерскую, и адрес знаю. Но понятия не имею где это, так как, в силу некоторых обстоятельств, по городу особо никогда и не разгуливал, – бросил на меня взгляд, наполненный иронии.
Мне стало как-то неудобно, но, к счастью, краснеть не стала. В последнее время румянец на щеках появлялся только в очень исключительных случаях. Крови и так маловато, тут уж не розовых щек.
– Пока вперед, а дальше я скажу куда, – буркнула себе под нос и отвернулась от него.
До сервиса добрались за десять минут до назначенного времени. Тимур аккуратно завел машину в бокс, и мы покинули ее салон. К нам подошел мужчина в спецодежде. Поздоровался, бросил на меня чуть удивленный взгляд, после чего переключил все свое внимание на Тимура.
Мой подопечный все обстоятельно рассказал, показал, объяснил. Они долго и упорно ходили вокруг машины, осматривая ее со всех сторон, то тут, то там ковыряя потрескавшуюся краску, со сросшейся с нее ржавчиной. Все это время я тихонько стояла в сторонке, грустно думая о любимом диване.
Наконец все обсуждения подошли к концу, и мастер подозвал нас к большому экрану, закрепленному на стене. Нажал необходимые кнопки, и перед нами появилась палитра цветов. Тимур вопросительно посмотрел на меня, и кивнул на экран, дескать, давай выбирай.
Для меня вопрос о том, какой должна была быть эта машина, вообще не существовал. Такая же небесно-голубая, как и в детстве. Поэтому я, ни секунды не колеблясь, указала на нужный цвет.
И в тот же миг моя машина появилась на экране в реконструированном виде. Я непроизвольно улыбнулась. Да, это она, ласточка, сохранившаяся в памяти с детских времен.
Получив подтверждение, специалист приступил к работе, предварительно сообщив нам, что можно подождать в соседнем зале, и мы с Тимуром покорно побрели в указанном направлении.
Зал – это очень сильно сказано. Просто довольно просторная комната, в одном конце которой организовано рабочее место девушки-менеджера, а в другом – зона ожидания. Большой кожаный диван, кофейный столик, кофе-машина и несколько планшетов. Все для удобства клиентов. Можно посидеть, попить кофе, почитать, или посмотреть фильм.
Тимур пропустил меня вперед, а сам пристроился следом. Заняли места на диване чуть поодаль друг от друга. Я аккуратно села, сложила руки на коленях и без особого интереса осмотрелась вокруг. Это вот сейчас придется сидеть три часа в этой комнатенке? Скукотища.
Тим без лишних слов взял один из планшетов и полностью в него погрузился, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Что он там смотрел, я не знаю, а все мои попытки краем глаза рассмотреть изображения на экране, успехом не увенчались. В результате, я махнула на него рукой. Пусть, что хочет, то и смотрит, меня это не касается. Большой мальчик, сам разберется. И вот я сижу, откровенно скучаю, чуть ли не через каждую секунду кидая тоскливый взгляд в сторону больших футуристичных часов, висящих на стене.
Ура! Десять минут из планируемых трех часов прошли.
Ыыыыывы, с ума сойти можно!
Интересно, если я тихонько свернусь калачиком и захраплю, это будет очень странно выглядеть со стороны?
От нечего делать тоже взяла планшет, но не смогла придумать, что бы такого посмотреть, чтобы себя развлечь. Недовольно покосилась в сторону Тима. Что у него там такого интересного? Хоть бы рассказал. Приставать с расспросами к нему не стала, неудобно как-то, поэтому, мрачно нахохлившись, отложила планшет в сторону.
С тихим вздохом опять посмотрела на часы. Все те же десять минут. Тоска зеленая.
Рассеянным взглядом скользила по стенам, завешанным постерами с машинами, рекламными плакатами и различными сертификатами, а потом обратила внимание на девушку-менеджера, сидящую за своим рабочим столом.
Подперев одной рукой щеку, она легонько постукивала пальцами по полированной поверхности. Тоже бедняга скучает. Уже вечер, хочется домой, а тут на тебе, работай. Телефон молчит, клиентов нет, а уйти все равно нельзя. Однако, присмотревшись повнимательнее, я поняла, что девушка далеко не скучает.
Из-под полуприкрытых век, сидит и наблюдает за Тимуром, невозмутимо развалившимся на диване. Мне стало интересно, неужели действительно вот так сразу они на него и клюют? Об этом он говорил в нашу памятную встречу, когда весь его обман раскрылся?
Он ведь ничего не делает, абсолютно, просто сидит, не обращает ровным счетом никакого внимания на то, что происходит вокруг.
В общем, нашла себе развлечение. Девушка наблюдала за Тимом, а я с некоторой долей удивления наблюдала за ней. Нет, он конечно очень даже ничего, но чтоб вот так, раз – и зависнуть на нем? Я чего-то явно не понимаю. Живу с ним уже несколько недель под одной крышей, и что-то не воспылала к нему ни пламенной страстью, ни горячей любовью. Может из-за того, что он для меня в первую очередь источник огромного количества проблем, и все остальное меркнет на этом печальном фоне?
Мне было даже забавно наблюдать за тем, как она то громко вздохнет, пытаясь обратить на себя внимание, то пройдется по комнате, перекладывая с места на место бумажки, создавая таким образом видимость деятельности. Ноль эффекта. Тимур даже ни разу голову в ее сторону не повернул, как будто и нет ее тут.
Однако мое веселье быстро сошло на нет, когда поймала на себе брезгливо-удивленный взгляд. Она, думая, что я ничего не замечу, рассматривала мой чудный лик, сморщив вздернутый носик. Не знаю, к каким именно выводам пришла эта мадам в своей блондинистой голове. Наверное, решила, что мы с Тимуром вместе, и теперь пыталась понять, что такой как ОН нашел в такой высохшей бледной поганке, как Я. Тоже наверняка пришла к выводу, что и на женщину я совершенно не похожа, просто недоразумение в огромных очках.
И так мне в этот момент обидно стало, что даже глаза защипало. Как меня это все бесит! И даже мысль о том, что скоро все кончится, не могла успокоить. Я же не специально в такую красавицу заделалась! Это плата за возможность вести нормальную, здоровую жизнь. И я готова заплатить такую цену, не раздумывая, но вот эти косые взгляды меня просто убивают. Все эти люди живут на Ви Эйре, где расположен центр Августовского. Они уже давным-давно должны были привыкнуть, что пациенты этого центра выглядят как мумии сушеные. Привыкнуть и не обращать внимания, или относиться с пониманием. Так ведь нет, стоит выйти из дома и все, сотни две удивленных взглядов обеспечены.
Все. Хватит. Сейчас машину покрасим, вернемся домой, и я носа в городе не покажу больше, до самого финала лечения!
Правда тут вспомнила о том, что завтра на прием. А значит опять ехать в центр, показывать себя во всей красе. От безысходности чуть ли не застонала. Внезапно почувствовала, что эта комната давит на меня, не могу здесь дышать, невыносимо хочется уйти, развеяться. Повернувшись к Тимуру, тихо позвала:
– Тим!
Он отвлекся от планшета и поднял на меня вопрошающий взгляд.
– Пойдем, погуляем? – грустно предложила, рассматривая свои руки. Ему сейчас ничего не стоит отмахнуться и снова погрузиться в просмотр страниц. Силой я его с места точно не стащу.
В ответ он лишь внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять с чего вдруг у такой лежебоки, как я, возник порыв оторвать свою пятую точку от дивана. Потом молча отложил планшет в сторону и поднялся на ноги:
– Идем.
Опираясь на ручку дивана, я встала и пошла за ним.
Девушка не сводила с него глаз, когда он прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Он к этому настолько привык, или у него уже иммунитет к бабскому вниманию?
На улице уже начало темнеть, когда мы с ним вышли на крыльцо.
– Куда пойдем? – поинтересовался Тим, оглядываясь по сторонам.
Этот район я плохо знала. В основном склады, гаражи, сервисы, заправки. Технологичное место, ни тебе парков, ни ухоженных улочек. Ничего. Но, несмотря на неприятный антураж вокруг, мне все равно стало легче дышать.
– Вон туда, – махнула рукой в сторону видневшейся впереди, ярко подсвеченной заправки, – пить хочется.
В таких местах всегда есть маленькие магазинчики, в которых можно купить самое необходимое: бутылку воды, что-нибудь перекусить, батарейки и другие мелочи, которые внезапно потребовались, а ехать до большого магазина нет ни времени, ни желания.
Мы не торопясь, пошли в сторону заправки. Разговаривать не хотелось, да и темы лично у меня походящей не было, просто наслаждалась тишиной и спокойствием.
Так и брели, медленно, каждый погруженный в свои мысли. Тимур, засунув руки в карманы, флегматично пинал камушек, попавшийся на дороге, заставляя его катится вперед, а я, пристроившись рядом семенила маленькими шажками.
Через десяток-другой шагов, стало очевидно, что с прогулкой это я здорово придумала, ничего не скажешь. Надо было просто стоять на крылечке, или найти место, где можно посидеть, не отходя от сервиса. Так ведь нет, приспичило мне идти до заправки, пить, видите ли, понадобилось. А зайти обратно и налить стакан воды из кулера, никак? Нет, что вы, это для тех, кто любит легкие пути! Василисе Чураковой погулять захотелось, побродить в полутьме, когда ничего не стоит споткнуться и растянуться плашмя на покрытом выбоинами асфальте.
Одно только порадовало, что Тим без лишних слов со мной пошел, мог бы упереться как обычно, и ничего бы я с ним не сделала. Мы же в партизанов с ним играем, чтобы никто не догадался о его статусе. Может, именно поэтому и пошел…
До заправки брели минут десять, хоть до нее рукой подать было. Ну и что? Надо же как-то скоротать время. Десять минут туда, десять минут обратно, там пока купим – вот полчаса и набежит.
В маленьком магазинчике было светло и прохладно, кондиционер работал на полную мощность, охлаждая небольшое по размерам помещение. Я непроизвольно поежилась и направилась к полкам с бутилированной водой. Взяла маленькую бутылочку и посмотрела на Тимура:
– Ты будешь?
Он на миг задумался, прикидывая надо ему или нет, а потом кивнул. Я взяла вторую бутылочку и направилась в сторону кассы.
Проходя между полок со всякой всячиной, внезапно улавливаю настолько аппетитный аромат выпечки, что непроизвольно рот слюнями наполняется. Остановившись, осмотрелась и увидела небольшое окошечко с надписью "собственная пекарня". И вот, несмотря на то, что страдаю отсутствием аппетита, поплыла в сторону окошечка, манимая непередаваемым ароматом. Радом с окошечком небольшая витрина, на которой выложены всякие печеные вкусности, и, глядя на них, слюни не просто потекли, а начали капать на пол. Обернулась на Тимура, стоящего неподалеку, и кивком головы поманила его к себе. Парень подошел и встал рядом, тоже рассматривая то, что выложено на витрине.
– Стыдно такое говорить, – чуть сконфужено произнесла, потирая нос, – но предлагаю наесться на ночь булок.
Тим поднял одну бровь и, не глядя на меня, ответил:
– Думаешь, я буду против?
Мы и набрали целый пакет плюшек, ватрушек и пирожков с разными начинками. Господи, я так еде не радовалась уже лет сто! Смотрю на эту румяную выпечку, и мне действительно хочется ее съесть со вкусом, с удовольствием, а не как обычно, через силу запихивая каждый кусок.
Из магазина вышли довольные до невозможности. Я с двумя бутылочками воды, и Тимур с большим бумажным пакетом, на котором красовался логотип пекарни, а внутри покоились заветные пирожки.
– Идем обратно? – предложил он, а я отрицательно покачала головой. Сидеть в скучной комнате и есть под пристальными взглядами той девицы? Нет уж. Лучше на улице.
Осмотрелась по сторонам и увидела чуть поодаль небольшую лавочку с витиеватыми ножками и резной спинкой. Неожиданно.
