Маргарита Дюжева
Жаркий Август. Книга Первая
В конце концов, уже ближе к девяти вечера я смогла придти к более-менее осознанному решению. Ник советовал понаблюдать, прежде чем сообщать? Что ж я понаблюдала, как смогла. Претензий к нему не возникло, значит можно рассказать о скором освобождении.
Все-таки женская эмоциональная составляющая победила, и я, приняв решение, направилась в гостиную, намереваясь прямо сегодня все ему и выложить. А чего медлить? Если я еще ночь проведу в раздумьях по этому вопросу, то опять окажусь на перепутье, пытаясь решить, что же лучше, хранить молчание или все рассказать. Нет, пока есть уверенность, надо действовать.
Вперед, Василиса!
– Тим! – позвала я его, с трудом устроившись на диване. Металлические ребра впивались в бока, вызывая тупую ноющую боль.
Он не торопился вылезать из своей комнаты, а я и не дергала его, наслаждаясь долгожданной встречей с диваном. Я бы с удовольствием вообще весь день лежала, не вставая, но добрый врач приказал двигаться. Наконец дверь тихонько скрипнула, и в коридоре появилось мое взлохмаченное чудо. Мой леший. Мой Барсик драный. Еле сдержала смешок. Правда, потом резко одернула себя. Парню и так не сладко, а еще я тут со своим убогим чувством юмора. Ладно, ползи сюда горемычный, не обижу. Наоборот радовать буду. У тебя сегодня праздник, день надежды, день свободы.
Я так и эдак прогоняла в голове свою торжественную речь, не зная как сделать лучше. Хотя, собственно говоря, что я тут страдаю? Я ему не диагноз смертельный объявить хочу, а благую весть, что через три с половиной месяца он станет вольным человеком. Так что, нечего тут изгаляться в словесности, пусть и так радуется.
Он тем временем опустился передо мной на колени, уткнувшись взглядом в пол:
– Что пожелаете?
С досадой скрипнула зубами. Я его уже сто раз просила избавить меня от этих раболепных вопросов! Неужели так трудно запомнить? Чего уж проще, взять и обратиться по имени, ну или промолчать на худой конец! Нет, каждый раз, одно и тоже: упал на колени, сжался в комочек и что-то там бубнит, упорно пряча глаза.
Это как надо было парня зашугать, чтоб он в такое нечто превратился.
Отчитывать его не стала, не для этого позвала. Может после моих приятных вестей, он воспрянет духом и перестанет вести себя как какой-нибудь раб. Тьфу ты! Все забываю, что он и есть самый настоящий раб, потомственный, затравленный, рожденный в рабстве. А вдруг новость, что собираюсь сообщить, не обрадует его, а наоборот напугает? Что мне тогда делать? Ведь он же, как животное, которое вырастили в неволе. О свободе мечтает, а что с ней делать вряд ли знает. Мысленно выругалась. Эх, я и бестолковая. Его же надо пристроить куда-то. Существуют же специальные центры по адаптации таких людей. Ведь существуют? Должны существовать, не я же одна на всем белом свете решила раба отпустить. Ладно, времени у меня предостаточно, разберусь. Может работенку какую ему найду, руки у него правильные и растут из нужного места.
Пока я ковырялась в своих мыслях, он так и стоял на коленях, не смея повернуться. Почему-то мне было сложно начать с ним этот разговор. Как обычно, в его присутствии мне стало неудобно. Вот почему так? Я хозяйка, он раб. Это ему должно быть неудобно, а не мне. Мне должно быть вообще фиолетово, есть он тут или нет. Хреновая из меня рабовладелица, как ни крути.
Парень, терпеливо стоял в неудобной позе, склонив голову к полу, и ждал моих приказов. Поза, по-видимому, была совсем неудобной, потому что он еле заметно пошевелил плечами, разминая мышцы, и несколько раз склонил шею из стороны в сторону. От этого жеста мне стало еще больше не по себе. Странный жест, почему-то показавшийся мне неуместным. Было в нем что-то непонятное, настораживающее, как будто угрожающее.
И тут меня словно громом поразило. Вот в чем причина моего постоянного дискомфорта в его присутствии! Я не верю ему! И это не то недоверие, которое испытываешь к малознакомому человеку, внезапно посилившемуся под твоей крышей. Нет. Это то чувство, которое возникает, если тебе врут. Врут нагло, некрасиво, прямо в глаза.
Я, нахмурившись, уставилась на него. В чем он может мне врать? Пробежала взглядом по лохматым волосам, скрюченной тощей спине. А ну-ка стоп! И где это тут тощая спина? Впилась взглядом в его тело. Нормальная спина, широкая, ребра через рубашку не проступают как раньше. Похоже, моя миссия по его откармливанию достигла успеха. Хотя, моей заслуги то и нет, он сам себя откормил, поваренок хр*нов. А вот костяк мать природа закладывала. И, судя по всему, она постаралась. Взглянула на плечи. Хороший такой разворот, но точно так же сжаты, словно он пытался казаться меньше и слабее. Взгляд на запястье заставил меня просто закипеть. Широкое, крепкое мужское запястье. Такого не бывает у чахлых хлюпиков. Твою ж мать! Васька, совсем профессиональную хватку потеряла! Этот наглый черт бессовестно притворялся задохликом! Зачем? Что бы я его работай не грузила? Так, вроде и не злоупотребляю, не думаю, что приготовить еду на двух человек, один из которых ты сам, а второй замученная полудохлая девица, большой труд! Домашние дела? И что такого? Ах, да, еще крышу он кроет. Так я его не дергаю, работай и работай спокойно. Поганец!
– А ну-ка встань, мой дорогой дружок, – елейным голосом произнесла я. Спина напряглась, и он весь подобрался. Потом медленно поднялся на ноги.
С глаз словно пелена спала. У забитого, перепуганного раба не может быть настолько плавных и четких движений, они характерны для человека хорошо контролирующего свое тело. Что там у него в личном деле было записано? Побеги, драки, нападения на предыдущих хозяев, после последнего из которых заработал он себе браслет самого высокого уровня контроля? Ой, чует мое сердце не зря!
Неудобно было в его присутствии все это время?! Так это интуиция моя вопила, пытаясь достучаться до здравого смысла. А я от нее легкомысленно отмахивалась, дура!
Он так и стоял передо мной, убого сжавшись и пытаясь казаться слабее, чем есть на самом деле, еще не подозревая, что его игру я раскусила. Вот бирюк бородатый! Кстати, а что он там под бородой и этими лохмами скрывает?
Вместо сообщения радостной вести, я завела совсем другой разговор:
– Меня раздражает твой внешний вид!
Он дернулся, но глаза не поднял.
– Твои заросли на башке и физиономии мне порядком надоели. Словно у меня не раб, а овцебык лохматый в распоряжении, перед людьми стыдно! – я специально его злила, ожидая увидеть хоть какую-то реакцию, которая бы выдала его настоящего. И я дождалась. Парень не удержался после моих оскорблений и метнул на меня быстрый, яростный взгляд. Настолько быстрый, что я бы его точно пропустила, если бы не ждала. Темными, блестящими глазищами полоснул по мне с такой ненавистью, что засосало под ложечкой. Вот тебе и забитый чахлый раб! Мало того, что обвел вокруг пальца, притворившись убогим, так еще и покорность только наигранная. Эх, чувствую, начинается моя головная боль. Раз уж сказала А, то надо говорить и Б, поэтому тоном заправской рабовладелицы надменно произнесла:
– У тебя десять минут, чтобы привести свою голову и физиономию в порядок. И не заставляй меня ждать!
– Слушаюсь, – сдавленно ответил он, но я точно уловила на заднем фоне перекатывающиеся нотки.
Та-а-ак, похоже, и с голосом у него все в порядке, очередное кривляние. Где вообще мои глаза были? Пригрела на груди неизвестно кого, а еще страдала тут, металась, жалела его!
Ой, Василиса, теряешь ты свою профессиональную хватку с этим лечением! Такого упыря просмотрела, личному делу не поверила.
Десять минут прошло. Теперь я сидела на диване, внезапно показавшемся жестким и неудобным, и нервно барабанила пальцами по деревянной ручке. Ну и где он? Решил взбрыкнуть и испытать мое терпение?
Наконец послышались тихие шаги, и он вошел в комнату, вытирая голову полотенцем. Что-то я не вижу прежнего желания угодить, идет ,не торопится.
– Ты заставил меня ждать, – раздраженно рявкнула я, фиксируя малейшие детали его поведения. Раньше он бы сжался от моего повышенного тона, а теперь, не торопясь, закончил вытираться, и только потом замер передо мной, низко опустив голову. Похоже, сообразил, что его раскусили, и не собирается больше играть.
– Простите, госпожа,– спокойно произнес он, не отрывая взгляд от своих ступней.
У меня аж мурашки по рукам побежали. Голос-то какой! Низкий, грудной, раскатистый. Как он умудрялся сделать из него то, что было?
– Посмотрел на меня, живо, – грубее чем нужно приказала я.
После секундной задержки он все-таки поднял на меня свой взгляд.
Мать твою! Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Передо мной стоял человек до безумия похожий на Майлза, словно тот поднялся из царства мертвых. Воздуха отчаянно не хватало, но я сидела и строила из себя мрачную хозяйку. Нет, это конечно же, не Майлз! Всего лишь секундное помутнение рассудка. Черты лица лишь отдаленно похожи, просто типаж такой же. У Майлза глаза были зеленые, а у этого карие, почти черные. Выражение лица совсем другое. У одного открытое, а у другого нагло-хамоватое, но сердце все равно сжалось от тоски по своему счастливому прошлому. Я продолжала рассматривать его, ища сходства и различия со своим бывшим женихом, а он в ответ рассматривал меня, не скрывая пренебрежительного взгляда. Ой, тяжело мне придется, с таким подарочком под боком.
– Нравлюсь? – снисходительно поинтересовался он.
– Что? – я слегка склонила голову на бок, не поверив своим ушам.
– Со слухом тоже беда? – с деланным сочувствием спросил Тим.
Это он что сейчас делает? В открытый конфликт с хозяйкой пытается вступить? Нет, хороший мой, так дело не пойдет:
– На оба твои вопроса ответ нет. Нет, со слухом все нормально, и нет, не нравишься. Борода, как оказалась, мужественности тебе добавляла.
Не без удовольствия понаблюдала за тем, как он подобрался. Не позволив ему раскрыть рта, добавила:
– А, давай-ка, хитрый мой, посмотрим, что ты там под своими лохмотьями прячешь.
Смотрю, как сжал челюсти, до такой степени, что белые пятна на скулах выступили. Стоит словно изваяние, даже не шелохнется.
– Мне надеть свой браслет? – Холодно интересуюсь у него, – или кое-кто начнет выполнять приказы своей хозяйки? Говорят, у новых моделей столько возможностей, что устанешь экспериментировать. И паралич у раба можно вызвать, – начала демонстративно загибать пальцы, – и рвоту непрекращающуюся, и слепоту, а уж про симуляцию порки вообще молчу, хоть всю ночь развлекайся, меняя орудия воспитания.
Так, проняло немного. Вижу, как напрягся, метнул в мою сторону злой взгляд, а потом резко, рывками начал снимать рубашку. Ух ты, импульсивный какой! Снял рубашку и сердито бросил ее на пол, язвительно спросив:
– Штаны тоже снимать?
– Если у тебя там нет золотого члена с четырьмя бубенцами, то не думаю, что тебе удастся меня чем-то поразить. Так что оставь свои портки при себе.
При этих словах парень вспыхнул. Что, не ожидал? Ничего, проглотишь. Я ведь тоже хамить умею так, что мало не покажется.
Со скрипом поднялась с дивана и подошла к нему вплотную. Теперь, когда он прекратил строить из себя заморыша, и стоял ровно, я смогла оценить его рост. Выше меня на полторы головы, значит, где-то метр восемьдесят пять. Примерно как Ник. Шея мощная, плечи широкие, с характерным надменно-самоуверенным разворотом. Мускулатура развита, как у античных героев, правда, худоват еще немного, не успел всю массу набрать. Обошла его по кругу. Спина битая. Шрам на шраме и шрамом погоняет. Вот здесь явно от плети с утяжелителем, здесь хлыст металлический. Эх, парень, кажись, пороли тебя нещадно, и что-то подсказывает, что ты это полностью заслужил.
Стояла у него за спиной и судорожно пыталась придумать, что делать. Ведь внезапно оказалось, что у меня под боком живет не чахлый одуванчик, а здоровенный бугай с девиантным поведением. Да как я вообще могла все это просмотреть? Не такой уж он хороший актер, чтоб так легко обвести меня вокруг пальца. Или не только спина во время нападения пострадала, но и разум чуток помутился?
Снова подошла к нему спереди и заглянула в глаза, почувствовал, что еще немного и хлопнуть в обморок. Опять на долю секунды показался похожим на Майлза. Это мне судьба в насмешку послала такой подарочек? Дескать, любимого потеряла, на тебе другого, похожего, но противного?
Заметила, что зрачки у него расширены. Под кайфом, что ли? И где успел найти эту дрянь? У меня в доме ничего нет, все лекарства убраны, а пределы дома он не покидал.
И тут до меня доходит, что ему больно! Больно до такой степени, что зрачки во все глаза. Вместе с тем на губах замерла ухмылка.
Да он же мечтает меня прибить, прямо здесь и сейчас! И это браслет реагирует на его мысли. Спрятала испуг подальше, и ласково произнесла:
– Тоненькая?
Он нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.
– Я говорю, шейка у меня тоненькая, – поясняю, наклоняя голову в бок, что бы он мог лучше рассмотреть то, о чем я говорила, – а лапищи у тебя здоровые. Только вот толку ноль, задушить все равно не можешь.
Он скрипнул зубами и уставился в пол.
Вот зачем я его злю? И так видно, что характер у него скверный, так еще и провоцирую. Ответ прост: злюсь на него, и на себя, за то, что он так легко провел меня вокруг пальца. Вот он, наверное, потешался над новой хозяйкой, дурой набитой! Как только не ржал, изображая полудохлого дрища. Вот ведь паразит! Я что к нему плохо отнеслась? Орать сразу начала, бить, на рудники отправила работать. Первая встреча не в счет, там сама не своя была. Нет, наоборот, старалась относиться как к обычному человеку. А он!
А что он? С его точки зрения все правильно. Все хозяева сволочи, верить им нельзя и надо думать только о своей шкуре. Все так, все верно. Выживает, как может, стараясь устроиться в этой жизни поудобнее. М-да, не получится у нас мирного совместного существования, чувствую, будет теперь этот поганец каждый раз мои нервы на прочность испытывать. Пожалуй, не стоит ему говорить, о том, что задала документы на его освобождение, а то вообще неуправляемым станет.
– Зачем был нужен этот маскарад? – спрашиваю у него спокойно, по-деловому,– все равно ведь узнала.
Парень демонстративно фыркнул и повел плечами:
– Чтоб вы ко мне руки свои не тянули.
– Девственность что ли бережешь? – тьфу ты, блин, опять до сарказма скатилась! Что за ребячество с моей стороны? Тоже мне, профессионал!
– Все хозяйки одинаковы. Стоит им рассмотреть, кто перед ними стоит, как готовы в штаны залезть.
– И кто же это перед ними стоит? Лично я вижу наглого, зарвавшегося раба, с завышенным самомнением. А что до твоего внешнего вида, спорить не буду, хорош. Мать природа не поскупилась, наградила, на мозгах, правда сэкономила. Но это ведь ничего, правда? Живут же кальмары с горошиной в башке, и нормально,– чувствую, что разошлась. Кто это тут хамло? Оказывается я. Я! Можно мне медальку и грамоту «хамка года». Ведь, фактически, издеваюсь над беззащитным человеком. Да, обманул. Да, брыкается. Но ведь он просто раб, пытающийся хоть как-то бороться за свою жизнь, достоинство. И я прекрасно представляю, что ему довелось испытать. Красивый, фактуристый парень. Сколько озабоченных хозяек держали его при себе в качестве постельной игрушки? Какие их прихоти ему приходилось исполнять, чтобы сохранить свою шкуру? И я не в праве его осуждать. Но с другой стороны, как же он меня взбесил своим обманом, р-р-р-р-р.
Теперь он смотрел на меня, не отрываясь, ноздри яростно трепетали, в глазах молнии сверкают.
– Ладно, можешь не сверлить меня своими черными глазищами, – махнула я рукой, – чтобы не было недопонимания, давай проясним, все прямо здесь и сейчас. Как постельная грелка, ты меня совершенно не интересуешь. У меня другие вкусы, и наглый хитрый паразит им не соответствует. От тебя мне нужно только то, что я требовала и раньше. Готовить еду, потому что я и кухня – две несовместимые вещи, держать дом в порядке, поскольку сам видишь, я не очень ловка и подвижна, и перекрыть этот чертов гараж. Так что ничего не меняется. Я надеюсь, что ты прекратишь свой маскарад.
Отвернулась от него и, подойдя к дивану, медленно присела на его краешек. Нельзя мне так волноваться. Сердце-то как скачет, того гляди, из груди выпрыгнет. Надо заканчивать этот разговор и пойти прилечь, пока не растянулась в обмороке прямо на его глазах.
Тут я обратила внимание еще на одну деталь. То, как он стоял. Ноги жестко на ширине плеч, руки заложены за спину, плечи расправлены, голова гордо приподнята, взгляд волчий.
От открывающихся перспектив заныли все зубы сразу. Ну не стоит так потомственный раб, ни при каких условиях. Такая поза характерна для свободного, и не просто свободного, а военного. Марика, дрянь ты белобрысая, кого ты мне, к чертовой бабушке, подсунула? Если он действительно был раньше свободным, то это непременно выяснится, и если об этом узнает Управление, то все – прощай служба, никакие протоколы не спасут. Вот теперь и у меня дыхание сбилось, от бессильной ярости и ужаса сложившегося положения.
Надо узнать, что это за тип, и как он здесь оказался. Недолго думая, вызываю электронного доктора и отдаю ему приказ взять кровь у стоящего посередине комнаты парня. Тот по-прежнему смотрит на меня, не отрываясь. Как кот на сметану. Черт, ну точно, не все с ним чисто. У рабов на подкорке уже отпечатано, что так смотреть на хозяина нельзя!
Ой, мамочка моя дорогая! Это же надо так встрять! Смотрю на этого гаденыша, а внутри все ходуном ходит. И только внезапно проснувшаяся профессиональная выдержка позволила сохранить видимое спокойствие.
По-прежнему смотрит на меня, взгляд не отводит, в нем читает вызов. А я в ответ разглядываю его, иронично изогнув бровь. Что мне еще остается? Орать на него? Смысла нет. Ему плевать на мои вопли, только сама себя накручу еще сильнее. Выпороть бы свиненыша так, чтоб неделю сидеть не мог, но так я никогда не поступлю. Человеколюбие, будь оно не ладно, не позволит. И он это отлично знает. Поэтому и не боится так смотреть. Беда.
– Ты меня разочаровал, – спокойно, несмотря на внутренний ураган, произнесла я, – сейчас иди в свою комнату, завтра все в обычном режиме.
– Что, даже не накажешь? – ухмыльнулся этот наглый котяра, легко и непринужденно переходя на "ты".
– Пока нет. Пороть тебя смысла нет, ты через это сто раз проходил, и судя по твоему поведению – результата ноль. Орать? Тоже смысла нет, половину не поймешь, а вторую мимо ушей пропустишь. Значит надо придумать что-то, что проняло бы даже такого паразита как ты, – совершенно серьезно произнесла я, и судя по тому как потемнел его взгляд он мне поверил, – а сейчас иди в свою комнату и носа до самого утра чтоб не показывал. Завтра продолжим разговор. Иди.
– Слушаю и повинуюсь, госпожа, – с наигранным почтением он поклонился, и, резко развернувшись, стремительно покинул гостиную, через несколько секунд хлопнула дверь в его комнату.
Я с трудом выдохнула, прижимая руку к груди. Сердце заходилось в бешеном ритме, перед глазами темные точки плясали. Сейчас точно в обморок грохнусь!
Мне бы прилечь, отдохнуть, но нет времени прохлаждаться.
С трудом поднялась, и насколько возможно быстро "побежала" в кабинет. Мне была нужна помощь, срочно.
Погасила внутренний порыв набрать Лазарева и пожаловаться на свою горькую судьбу. Ник конечно поддержит, успокоит, все вывернет так, что ситуация станет почти забавной, а не кошмарной, как я видела ее сейчас, но мне нужно было другое. Реальная помощь конкретного человека.
Предусмотрительно отключив экран, чтобы не сразить собеседника своим ангельским видом, набрала нужный номер и стала ждать ответа. Прошла пара минут, прежде чем на экране появился русый парень в очках.
– Сереж, привет! – наигранно весело поздоровалась я, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь и придать голосу уверенность.
– Васька, ты что ли? – улыбнулся он, – картинки что-то нет.
– Да у меня тут технические трудности, – соврала я, – не обращай внимания.
– Как дела? Как твое лечение продвигается? – поинтересовался он.
– Потихоньку. Месяц остался.
– Знаю, Ник говорил, – Сергей поправил очки, явно чувствуя некомфортно, не видя собеседника. Ничего страшно, переживет. Я уверена, было бы гораздо хуже, если бы он сидел и с открытым ртом смотрел на то, во что превратилась Василиса Чуракова. Он знает меня милой симпатичной девушкой, вот на этом и остановимся.
Сергей тоже работал в Управлении. Наш с Никитой коллега. Только мы были в юридическом отделе, а он в информационном.
– Сереж, – я решила не разводить пустые беседы, настроение не то, да и сил практически не осталось, – помнишь, что ты мой должник?
– Естественно, – с готовностью кивнул он, – я тебе по гроб обязан за помощь в том деле.
– По гроб не надо, – хмыкнула я, – а вот вернуть должок, поделившись информацией вполне можно.
– Какая информация? – по-деловому спросил он, – все что угодно, если это в моих силах.
– В твоих, – ни капли не сомневаясь, ответила я, – мне нужна информация по одному человеку. Все, что есть. Где он, кто он, что он. В общем, ты понимаешь.
– Имя, фамилия, – просто сказал Сергей.
– В том-то и дело, что их у меня нет.
– Отлично, и как мне искать того, кого ты сама не знаешь? – непонимающе нахмурился он.
– Зато есть полный анализ крови.
– Так бы сразу и сказала. С биологическим материалом даже проще искать. Его в отличие от имени не подменишь. Загружай.
Я подключила электронного медика к системе и перекинула все данные по Тимуру.
– Сколько займут поиски?
– Вась, понятия не имею, – парень развел руками, – может час, а может неделю. Ты же знаешь, что базы огромны, там миллиарды людей. Я постараюсь как можно быстрее.
– Спасибо, очень на тебя рассчитываю.
Мы еще обменялись парой-тройкой стандартных, заезженных фраз, после чего отключились.
Я словно зомби смотрела на пустой черный экран, не находя в себе и капли сил. Полное моральное и физическое опустошение. До комнаты бы доползти, рухнуть на кровать и забыться от этого кошмара хотя бы до утра. Перед глазами всплыл образ Тимура, заставив от злости скрипеть зубами.
Это же надо было так налажать! Надо было сразу его к ногтю прижать, чтобы знал свое место, а теперь уже поздно. Расслабился, обнаглел и ни капли не боится. Это я за ним спустя рукава смотрела, а он явно наблюдал за мной более пристально. Сколько раз он отступал в ту или иную сторону, ожидая моей реакции? А я только отмахивалась, убеждая его в безнаказанности. Курица слепая!
Парень уже прекрасно усвоил, что я не из тех, кто будет руку поднимать на кого бы то ни было. Да и с браслетами, мне кажется, он не особо поверил. И правильно сделал. Неужели я смогла бы нажимать на эти ср*ные кнопки, чтобы заставить его страдать? Нет, конечно. Хотя разозлил он меня так, что я мысленно уже перетыкала все на этих браслетах. Но это только мысли, которые мыслями и останутся.
Устало прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Что же делать дальше? Уверена, что теперь все станет сложнее. Он не особо сдерживался сегодня, значит и потом вряд ли будет. И что меня дернуло завести с ним вечернюю беседу? Лучше бы в блаженном неведенье хоть до завтрашнего дня побыла. Теперь ведь всю ночь маяться из-за него буду!
Опять недобрым словом помянула белобрысую стерву, превратившую своей выходкой мою и без того несладкую жизнь в настоящий кошмар. Спасибо тебе, дрянь ты злопамятная, за Тимура! Чудо, а не подарок! Как раз для такой бодрой и жизнерадостной девушки как я! Тут бы самой не помереть от такого лечения, а теперь с ним придется воевать.
Звонок Нику решила временно отложить. Пусть сначала Сергей пробьет для меня информацию по Тимуру, может я рано паниковать начала.
Мысли опять вернулись к этому наглому паразиту. Пожалуйста, пусть он окажется просто рабом! Пусть вредным, злым, с дурным характером, но все-таки рабом. Потому что в противном случае потеря работы это не самое страшное, что меня может ждать.
Ну и хитер же, зараза! Надо же, как у него ловко получилось меня обставить. Хотя сама виновата, внимательней быть надо. Как была доверчивой дурищей, наивно открывшей серую папку с взрывным механизмом, так ей и осталась. Сначала Марика со скан-чипом обманула, потом этот паршивец. Правильно Ник говорил, что ничему меня жизнь не учит.
Надеюсь, браслет ему качественный достался, и работать будет без сбоев? Может одеть свой? Хотя обещала ему, что не буду этого делать. Впрочем, он меня обманул, и я теперь имею право сделать то же самое.
