Марина Александровна Юрина
Фрикадель
Китаец кивнул:
– Слушаю тебя, биньк э!
– Во-первых, кто вы такой? Во-вторых, куда мы идем? И, в-третьих, какой сейчас год?
Китаец улыбнулся, показав ряд крупных белоснежных зубов.
– Меня все зовут в окрестностях семи ли вокруг Пянь – энергичный Сян Лэй или Сян Лэй-цзи. А веду я вас, молодые биньк э и вашего Дракона в Пянь, в мой скромный дом. Вам нужно переодеться и удалить дурные запахи тела, чтоб вечером предстать перед мудрым Лян Чжуном, правителем селения Янь.
– Не хочу я переодеваться! – возмутился Никитка, мне и в комбинезоне хорошо! И нет у меня никаких «дурных запахов»!
Юлечка тихонько прыснула в кулак.
– Ваши одежды достойны богов, – спокойно согласился Сян Лэй, – Но в них вас могут принять за западных варваров Жуи, посадить в бочку со смолой и отдать водам Янцзыцзяна.
Юлечка передернулась. И подозрительно спросила:
– А все-таки, какой сейчас год?
– Сегодня шестой день цветения священной Ли. И триста восемьдесят второй год со дня основания Поднебесной справедливейшим Яо! Да хранят его дух небеса!
Никитка как-то странно не то охнул, не то хрюкнул. Юлечка повернулась к нему, вопросительно приподняв правую бровь.
– Ты чего?
– Юль, катастрофа! Мы – в прошлом! И не просто в прошлом, а в прошлом до нашей эры! Причем в древнекитайском прошлом до нашей эры!
– Ого! И сильно я от этого должна напугаться?
– Ну, как ты не понимаешь, мы – в прошлом! И не известно как сюда попали. А еще непонятнее то, как отсюда выбраться!
Юлечка пожала плечами.
– Это-то как раз понятно – через камень. Он нас сюда перенес, и так же домой возвратит. Пусть пока полежит в храме – там спокойнее. А прошляпить такой шанс познакомиться с Древним Китаем не по книжке, а на самом деле, в жизни, мне совсем не хочется! Так что, Никит, брось разводить панику! Слышал, у нас вечером состоится ужин с главой местного сельсовета. Надо быть в форме!
Юлечка оптимистично вздернула нос. И тут подал голос маленький китаец:
– Хочу спросить посланцев неба, имеют ли они благозвучные имена?
– Еще как имеют! – отозвалась Юлечка, – Меня зовут Юлечка, это мой старший брат Никитка, а это наш дракон – Фрикадель!
Сян Лэй сморщился.
– Пусть простит меня благородная биньк э, но в этих именах мало благозвучья, они походят на варварские имена. Поэтому, разреши мне звать тебя просто Чжу Ю, что означает отзывчивая Юлечка. А тебя, – Сян Лэй обратился к Никитке, – Я буду звать Ю-цзы – ученик. А вашего священного дракона, – Китаец поклонился озадаченному Фрикаделю, – Пусть все зовут Ли Яо – сливовый Яо-дракон.
– Вот и договорились! – обрадовалась Юлечка, – Ну что, пошли, что ли в вашу деревню Пянь?
– Не забыть бы новое имечко… – пробормотал Никитка.
По желтой пыльной дороге, змеей вившейся меж старых сливовых деревьев, шагала странная компания. Маленький китаец в ритуальной одежде с достоинством вышагивал впереди, за ним, пытаясь попасть в размер его шага и по-возможности не наступать на пятки, шел длинноногий рыжий мальчишка в серебряном комбинезоне. А позади важно шествовал большой фиолетовый дракон, на спине у которого сидела рыжая девочка, весело поглядывающая по сторонам.
– Объясни мне, почтенный учитель, – Никитка осваивал роль послушного ученика, – Ты все время говоришь о могучем Яо. Я понял – это великий мудрец и правитель Поднебесной. Расскажи о нем еще!
Китаец значительно надул щеки. Глаза его сверкнули радостным блеском – наконец-то появился толковый и внимательный ученик, готовый учиться даже в дороге!
Сян Лэй начал:
– Во времена первого правителя Поднебесной – мудрейшего Яо, вся Поднебесная еще не была приведена в порядок. Огромные потоки воды текли повсюду, переполняя Поднебесную. Всюду цвели деревья и травы, по зеленым просторам бродило великое множество зверей и птиц, но пять видов хлебных злаков, еще не знал человек. Был он молод и беспечен…
– Учитель, – почтительно вклинилась в журчащий говорок китайца Юлечка, – А можно задать вопрос?
Сян Лэй расплылся в улыбке и изрек:
– Если у ученика появились вопросы, значит он – мыслит. Слушаю твой вопрос, Чжу Ю!
– А что за пять хлебных злаков вы имели в виду? – Юлечка не могла упустить такой шанс пополнить свои знания по ботанике так сказать «из первых уст».
– Пять хлебных злаков это: рис, просо, ячмень, пшеница и соя. Дальновидный Хоу-цзи, Князь-зерно, научил народ, как нужно сеять и собирать урожай. Когда пять видов злаков созревали, народ питался ими.
Юлечка кивнула:
– Спасибо!
– Звери и птицы теснили людей, – продолжал Сян Лэй, – Появились злобные хозяева моря – водяные драконы, которые насылали на людские поселения неимоверной силы бури и смерчи. Следы драконов были на всех дорогах нашего Срединного государства. Яо был весьма озабочен этим. Яо выбрал Шуня, чтобы тот навел порядок в Поднебесной.
Шунь поручил И распоряжаться огнем. Догадливый И пустил огонь по горам и болотам с мерзкими гадами. Деревья и травы полыхали огнем по всей Поднебесной. Звери, птицы и гады попрятались, а водяные драконы вступили в борьбу с огнем, разбуженным И.
Драконы не сумели победить огонь, и ушли далеко в воды пяти морей. Юй привел в порядок девять рек Поднебесной. Расчистил от каменных глыб русла рек Цзи и Тя, и направил их в море. Открыл путь сквозь драконьи болота рекам Жу и Хань, обуздал течение Хуай и Сы и направил их в Янцзыцзян. Вот тогда и пришел Князь-зерно – появилась в Поднебесной свободная земля, которую можно обрабатывать и с нее кормиться.
– А что, учитель, с тех пор в Поднебесной больше не жили драконы? – задумчиво теребя красно-зеленую эмблему Российской детской Всемирной экспедиции на боковом кармане комбинезона, спросил Никитка.
Сян Лэй вздохнул.
– Во времена правления Шуня прилетал с гор и питался на рисовых полях фиолетовый Дракон–Феникс. Его крылья были покрыты радужными перьями, а чешуя на теле была цвета молодой виолы, что расцветает каждую весну в цветнике Императора Ци. Дракон–Феникс летал над Поднебесной, а его дивная песня приносила в Срединное государство мир и благоденствие.
Сян Лэй посмотрел на Фрикаделя:
– Последний раз пение Дракона-Феникса слышали при чжоуском У-ване…А ваш Ли Яо похож на Дракона-Феникса. Вот я и подумал, может Ли Яо умеет петь?
Юлечка фыркнула:
– Нет, учитель, Фрикадель наш до Феникса не дотягивает, разве что по размеру. Он ведь не то, что петь, он говорить-то не умеет!
– Жаль… – снова вздохнул Сян Лэй.
– А еще какие-нибудь драконы остались? – снова спросил Никитка, чтоб вывести китайца из скорбной задумчивости.
– При справедливом императоре Фу-си из вод Хуанхэ начала каждую весну являться народу Алая Дракониха с рисунком на спине – Чжоу Инь. Она не пела как Феникс, но люди знали, если Алая Дракониха прилетела – в Поднебесной будет царить покой. Во всех храмах Поднебесной возносится хвала Алой Драконихе мира, подносятся дары. Вот и я сегодня был в Храме Дождя, молил Яо о появлении Чжоу Инь. Поднебесную теснят варвары с запада и севера, а она все не летит… Сегодня я спрошу у Лян Чжуна, мудрейшего правителя Янь: «А не для того ли Бо И послал мне молодых биньк э и их Ли Яо, чтоб вернуть в Поднебесную Феникса и разыскать Чжоу Инь с рисунком на спине?»
Сян Лэй пронзительно посмотрел ребятам в глаза. Никитка судорожно сглотнул.
– Опять…Никитка, это все ты…напророчил, – прошептала Юлечка.
Гостеприимство Лян Чжуна
Чинно подогнув под себя колени, обтянутые новым голубым халатом, опустив глаза и сжав в правой руке две бамбуковые палочки для еды, Юлечка сидела, не шевелясь, на новой узорчатой циновке.
Стол стоял на коротеньких ножках и возвышался над полом ровно настолько, чтоб можно было скрыть колени. А то вдруг у молодых биньк э с непривычки затекут ноги и они начнут ерзать, отвлекая правителя от еды?
Центральное почетное место на столе занимало огромное блюдо с вареным рисом. А возле каждого гостя стояли всевозможные чашечки, мисочки и судочки с соусами, приправами и розовыми креветками. Из-под опущенных ресниц Юлечка бросала взгляд то на Никитку, сидевшего справа от нее, то на учителя Сян Лэя, сидевшего слева, то на правителя Лян Чжуна. Под изучающим взглядом правителя Никитка, как и сестра, застыл с палочками в руках в почтительном полупоклоне.
Юлечке чудно было смотреть на брата. Таким образцово вежливым и образцово чистым она видела его впервые. После ароматной ванны с лепестками роз мальчишку с головы до ног натерли благовониями и пригладили непокорные рыжие вихры, спрятав их под маленькую синюю шапочку на макушке.
Самый длинный темно-синий халат Сян Лэя смотрелся на долговязой Никиткиной фигуре, будто старинная дедова рубаха с рукавами «три четверти». Поэтому Никитка не раздумывая, откопал в сундуке светлые холщевые бриджи, натянул их под халат и остался доволен своим видом, несмотря на замечания слуг, что мол, благородному ученику не полагается носить крестьянские штаны под праздничным халатом.
Юлечке достался расшитый по подолу серебряными цветами нарядный голубой халат. Добродушная служанка расчесала после ванны Юлечкины волосы и соорудила на голове у девочки замысловатую прическу из трех кос и веточек цветущей сливы. Девочка строго настрого наказала, чтобы их серебристые комбинезоны никуда не прятали. И служанка заверила Юлечку, что одежду учеников энергичного Сян Лэя лишь постирают и сбрызнут душистой водой.
Девчонка вытряхнула из карманов все ценное, и сложила на Никиткину постель. Цилиндрик Эч-ча, однако, оставлять не стала, а взяла с собой, спрятав в за поясом складках халата – мало ли что может случиться…
Энергичный Сян Лэй просто раздувался от гордости. Еще бы правитель Лян Чжун собственной рукой отсыпал ему двадцать пять юаней за то, что он привел к нему живого сливового дракона.
Фрикадель же, не подозревающий, какая он важная персона, с удовольствием развалился во дворе, в тени огромного платана на расшитом бисером покрывале. Слуги принесли ему достаточно еды. И теперь дракон с интересом пробовал местные деликатесы.
Правитель Лян Чжун разглядывал молодых биньк э. Они ему казались довольно занятными. Огненный цвет волос, не привычный глазу, конечно, можно было оправдать варварским происхождением детей. Но Сян Лэй утверждал, что дети – это посланники Бо И, и явились ему в Храме Дождя во время священного ритуала. Значит его новые ученики, точно – посланники неба. К тому же у них есть дракон Ли Яо.
Так размышлял о необычных гостях Лян Чжун, перебирая пальцами с длинными ногтями подвешенные на шнурок к его поясу бамбуковые пластины, испещренные древними письменами. Пока правитель не приступил к трапезе, Сян Лэй и его ученики сидели молча, почтительно держа наготове свои бамбуковые палочки.
Юлечка стрельнула глазами в задумавшегося правителя. Ей было любопытно: почему же Лян Чжун не начинает есть? О чем он задумался? Неужели именно сейчас решается их с Никиткой судьба? Она покосилась на брата. Никитка сидел не шевелясь. «Похоже, братец волнуется не меньше меня», – подумала девочка и снова глянула на правителя, решив исподтишка выяснить, что представляет собой правитель Лян Чжун.
А Лян Чжун и не догадывался, что за ним установлено девчачье наблюдение.
Не подозревая о том, что по Юлечкиному определению, он самый большой китаец, из всех, что она видела за всю свою жизнь, Лян Чжун преспокойно перебирал свои дощечки, приветливо глядя на замерших биньк э. Его широкое лицо цвета тыквы с ободранной коркой, казалось, сияет собственным светом. Бархатный фиолетовый халат, отороченный каракулем, не скрывал широкие плечи воина. Поговаривали, что плечи Лян Чжуна еще шире, чем у богатыря Мэн Бэня из государства Вэй. А Мэн Бэнь мог остановить несущегося на него быка за одни рога! Умасленные, безупречно черные волосы правителя были собраны в хвост и перевиты нитью речного жемчуга, а макушка пряталась под такой же, как халат, фиолетовой шапочкой.
И вот, наконец, правитель сообразил, что пауза затянулась, и гости могут счесть за неуважение, это долгое разглядывание. Лян Чжун с грацией, достойной императора, вытащил из замшевого чехла палочки для еды. Слуга, стоящий у него за спиной, бросился накладывать рис из общего блюда в пиалу правителя. После того, как Лян Чжун приступил к еде, щедро поливая рис зеленым острым соусом, все гости тоже начали накладывать в свои чашки рис, макать креветки в соевый соус и запивать все это обилие острой пищи слабым вином из розовых лепестков. Из-за ширмы вышли музыканты – услаждать слух правителя и гостей во время трапезы. Старший музыкант Чжи играл на шэн – свирели из трубочек. Музыкант Фан Шу – на ручном барабане, а Сян – на каменном гонге.
Юлечке эта музыка не показалось слишком веселой. Лян Чжун заметил, что гостья поглядывает на музыкантов, и спросил:
– Гостья Чжу Ю, тебе неприятен звук гонга?
Юлечка, давно ожидавшая какого-нибудь вопроса от правителя, не растерялась и, скромно опустив глаза, проговорила елейным голоском:
– Нет, достопочтенный правитель Лян Чжун, твой гонг приятен и мелодичен, но он не дает литься разговору.
Лян Чжун посмотрел на музыкантов и те, прекратив игру, пятясь и кланяясь, ушли за ширму.
– Теперь никто не помешает благородным речам. Скажи, мудрый Сян Лэй, достойные ли попались тебе ученики?
– О, да! Молодые посланники неба весьма усердны в постижении наук! – Важно ответил Сян Лэй. А Юлечка еле удержалась, чтоб не фыркнуть.
– Ю-цзы, ответь мне, правда ли, что вас и Ли Яо прислал щедрый Бо И? – Обратился правитель к Никитке, который с интересом жевал что-то похожее на кусочки куриной грудки. Никитка еще толком не освоившийся с новым именем, как ни в чем, ни бывало, продолжал жевать. Но Юлечка так ущипнула его сквозь халат, что мальчишка чуть не подпрыгнул.
– Да, да нас прислал именно щедрый Бо И! – скороговоркой подтвердил он, в свою очередь под столом пихнув Юлечку так, что ей пришлось энергично кивать, чтобы скрыть свои подергивания.
Лян Чжун задумался, теребя бамбуковые пластинки. Сян Лэй, воспользовавшись паузой в разговоре правителя с учениками, шепнул Никитке:
– Не советую есть много юнь, – указал он на белое мясо так понравившееся Никитке, – от него тяжелеет желудок.
– Почему? Это вкусное мясо! – возразил Никитка.
– Это мясо змеи юнь из реки Ханьшуй. А в Хань сейчас время ядовитой рыбы чу. Юнь ест много ядовитой рыбы чу. Поэтому ее мясо тяжело для желудка в это время года.
Никитка слегка позеленел. Юлечка, прекрасно слышавшая все объяснения учителя сунула Никитке под нос пиалу с терпким розовым вином. Никитка отхлебнул.
– Спасибо, похоже на сегодня я сыт! – тихонечко сказал он сестре.
Лян Чжун, не обращая внимания на перешептывающихся гостей, глядел на черные письмена пластинок. Лицо его прояснялось, видимо, правитель пришел к какому-то решению. Сян Лэй почтительно выпрямился, приготовившись слушать речь.
Лян Чжун окинул взглядом гостей и заговорил:
– В священной книге Вана начертано: если придет такой миг, когда из бескрайней Поднебесной исчезнет Алая Дракониха с рисунком на спине, а Дракон-Феникс перестанет петь песню мира и осенять своими крыльями рисовые поля, жди беды! – Лян Чжун потряс дощечками.
– Алая Дракониха не выходила из вод Хуанхэ уже семь раз по семьдесят пять лет, а песни Феникса слышал лишь мой пра-предок, правитель Лян Пу в год великого цветения Ли. Поэтому сейчас Поднебесная сотрясается от набегов варваров. Они разоряют деревни, жгут посевы в пограничных землях У вдоль реки Инь. Хранитель рубежа И в деревне Ци взывает к Императору о помощи. Император совершил ритуал, но варвары не покинули рубеж. В воды океана опустилась священная скала Вэймой. При этом волна прошла от Фусана до наших прибрежных деревень, смывая деревни и посевы. Мудрейший Ван пророчит, что Поднебесная услышит вновь пение Дракона-Феникса во времена великой смуты, когда исчезнет в водах океана Вэймой, когда объявятся светловолосые варвары на боевом драконе. И этот боевой дракон вернет в Поднебесную Алую Дракониху благоденствия.
Я думал, много думал – в Поднебесной есть боевые кони и боевые коты, но нет боевых драконов. А те светловолосые варвары, что нападают с севера, необузданны и беспощадны. Значит, Поднебесную не спасти, она падет. И вдруг энергичный Сян Лэй приводит в мой дом огненноволосых посланцев Бо И с драконом Ли Яо. Это ли не знамение? – Лян Чжун замолк и хлебнул из золоченой чаши вина. Он уже очень давно не произносил длинных речей. Никитка и Юлечка подобрались – они уже поняли, куда клонит Лян Чжун. Осталось лишь это услышать. Никитка начал мысленно тревожиться. Но его более оптимистично настроенная сестра, похоже, приготовилась ринуться с головой в очередное опасное приключение.
– Посланцы Бо И, молодые биньк э, волей Императора поручаю вам и вашему боевому дракону найти Дракона-Феникса и Алую Дракониху благоденствия Чжоу Инь. Поднебесная ответит вам почетом и благодарностью, – Лян Чжун сошел со своего возвышения и поклонился ребятам.
Юлечка встала и с достоинством ответила на поклон правителя. И вдруг она услышала смущенное Никиткино покряхтывание. Правитель поднял глаза.
– Я, конечно, извиняюсь, но считаю, что настало время внести коррективы в большую политику Поднебесной, – решительно произнес мальчишка, делая шаг вперед.
– Почему бы вам, великим и мудрым правителям приграничных областей не объединиться и не построить стену – высокую и крепкую, которая защищала бы окраины от варварского грабежа? Я думаю, Император не будет против. И потом, Великая Китайская стена останется жить в веках, а благодарные потомки будут вечно восхвалять ваше благородство и предусмотрительность!
Юлечка сообразила, что сейчас Никитку со страху опять потянет на научную лекцию, поэтому она настойчиво потянула брата за рукав халата, и Никитка снова встал рядом с ней.
Лян Чжун удивленно поднял брови:
– Ученик Ю-цзы, речь твоя многословна и спутана. Но я все же понял, что ты предлагаешь правителям Поднебесной построить стену выше облаков, чтоб ни один варвар не смог ее преодолеть?
Никитка кивнул.
– Хорошее предложение для ученика. Правители подумают. А теперь, настало время отдыха посланцев Бо И перед великим походом!
Лян Чжун спрятал кисти в рукава халата и в сопровождении слуги, вышел из гостевого зала.
Отличная идея!
– Замечательно! Просто великолепно! – негодующе глядя на сестру шипел Никитка, – Нам в жизни не найти этих китайских драконов! Даже с Фрикаделем! Это не гербарий собирать!
Никитка шлепнул отдыхающего после сытного обеда Фрикаделя по объемистой задней части. Не ожидавший от хозяина такого резкого выражения эмоций, сонный дракоша подпрыгнул, на секунду завис над покрывалом и укоризненно посмотрел на Юлечку. Дети, как только вышли из дома Лян Чжуна, сразу же направились проведать Фрикаделя.
По дороге они, прежде всего, избавились от Сян Лэя, под предлогом того, чтобы учитель собственноручно собрал в дорогу провизию для учеников и их дракона. Сян Лэй, хоть и пообедал, но был не прочь посетить кухню правителя и лично попробовать всю еду, что биньк э возьмут с собой в дальний поход.
Как только дети вышли во двор, а Сян Лэй был благополучно выпровожен, Никитка «взорвался». Юлечка взглянула на брата. Озорные чертенята прыгали в ее зеленых глазах, корча Никитке забавные рожицы.
– Знаешь, Никит, если бы я не знала тебя как храброго своего брата, то подумала бы, что ты запаниковал! Подожди кричать и лупить Фрикаделя!
Юлечка взяла брата за руку.
– Я бы ни за что не согласилась бы на эту авантюру, если б у меня не было плана, – примирительно проговорила она.
– Так у тебя есть план?
– Конечно! Он у меня появился с самого начала, как только Сян Лэй начал толковать нам обо всех этих пропавших без вести драконах!
– Как всегда! – надул губы Никитка, – Что ж ты мне даже сигнала не подала? А я-то как дурак распинался про китайскую стену....
– Если бы я тебе подала сигнал, то все было бы не так естественно. Если б мы согласились сразу, это выглядело бы весьма подозрительно с их точки зрения. Нас бы тогда заподозрили в шпионаже в пользу варваров и навязали бы нам в дорогу какую-нибудь бравую гвардию. Якобы для охраны, а на самом деле, чтоб повязать нас самих, если что. А так, все хорошо, мы вне подозрений – ты повозмущался достаточно! Молодец!
– Ну, хорошо, почти убедила, – упрямо тряхнув головой, согласился Никитка, – А теперь не томи, выкладывай, пока не явился Сян Лэй, свой грандиозный план!
Юлечка огляделась по сторонам и, удостоверившись, что их не сможет услышать даже прислуга, села под платан и поманила за собой Никитку. Фрикадель расправил над ними крылья фиолетовым шатром. Юлечка картинно откашлялась и начала:
– Мой план вовсе не грандиозный, а довольно простой. Основывается он на методе элементарной дедукции.
Никитка с сомнением посмотрел сестренке в глаза, но от комментария воздержался.
– Мы с тобой и Фрикаделем вели исследования в нашем времени. Через найденный тобой тринадцатый камень попали в это время – в древний Китай. Потому что думали об этом времени, времени закладки Великой Стены. А если мы снова возьмем камень, и Фрикадель его лизнет, но мы будем думать о древнем-предревнем Китае, когда здесь правил Яо, то мы спокойненько переместимся в то время! Там отыщем этих драконов, объясним им сложившуюся ситуацию! И – назад!
– Да-а, наверно ты права,– протянул Никитка, размышляя, но нам надо попасть обратно в Храм Дождя…
– Не проблема! Скажем учителю, что хотим посоветоваться с духом Бо И. Мы ж все-таки его посланники!
Юлечка засмеялась, Никитка подхватил и, хохоча, хлопнул сестренку по плечу:
– А ты у меня все-таки выдумщица! Отличная идея! Когда пойдем воплощать ее в жизнь?
– Да хоть сейчас! Сян Лэя дождемся с продуктами и вперед!
– Главное, не забыть прихватить с собой этот тринадцатый камень, чтобы вернуться назад, – напомнил предусмотрительный Никитка.
Мудрейший летописец Ван
Еще через триста лет назад.
На излучине разговорчивой реки Ханьшуй, на прибрежной луговине, меж покачивающихся клеверных головок и розовых васильков, стоит небольшой ивовый шалаш. Вместо двери на ветру пошевеливается разноцветная плетеная занавеска. Перед входом лежит чистая желтая циновка. На циновке стоят потрепанные деревянные сандалии.
Неподалеку, у костра, на другой такой же циновке сидит человек. Он одной рукой время от времени помешивает деревянной мешалкой какое-то варево в закопченном котелке. А в другой руке держит кисточку с черной тушью. Прямо перед ним, на циновке, разложены новые бамбуковые пластины. Человек сосредоточенно морщит лоб, что-то вполголоса говорит и кисточкой выводит один замысловатый иероглиф за другим.
Некоторые пластины уже исписаны, а на других еще много свободного места – человек пишет книгу. Тонкий кожаный шнурок для связывания пластин лежит рядом.
Человек этот одет в коричневый крестьянский халат и такие же короткие штаны на шнурках под коленями. Голову его покрывает скромная плоская шапочка без вышивки, а черная коса перетянута простой голубой лентой.
– По-моему похлебка готова. К вечеру звезды пророчат мне гостей… – пробормотал человек. Он встал, отложил мешалку и закрыл плетеной крышкой котелок с лениво побулькивающей едой.
– Сегодня стемнеет рано, собираются тучи, возможно, опять пойдет дождь. Гости пребудут к ужину, – Человек посмотрел на небо, – Надо успеть дописать о Пэн. Время течет незаметно. Скоро люди забудут о великой Пэн. – Человек горестно вздохнул, – Но я о ней не забыл…
Человек сел на циновку, пододвинул к себе пузырек с тушью и пустые пластины, и начал медленно выписывать иероглифы, проговаривая про себя смысл написанного.
– В водах холодного Северного океана живет рыба, имя которой Гунь. Спина этой рыбы покрыта бронзовой чешуей и достигает сто тысяч ли. Когда Гунь плывет, спина ее возвышается над водой как гора Тай. Когда Гунь хочет летать, она превращается в птицу, имя которой Пэн.
Когда Пэн из вод океана стремительно взмывает ввысь, ее крылья становятся подобны тучам, нависшим в небе. Когда Северный океан волнуется, Пэн летит в Южный океан. Южный океан – это небесный водоем. Пэн своими крыльями поднимает волны высотой в три тысячи ли. В потоке вихря, Пэн взлетает вверх на девяносто тысяч ли и улетает прочь, пользуясь ветром, который дует на шестой луне. Небесная лазурь – вот подлинный цвет крыльев Пэн. Имея лишь синее небо над собой и весь ветер Поднебесной под крыльями, Пэн направляется на юг…
Человек перестал говорить, отложил в сторону кисточку и вновь посмотрел в небо. Вдруг за спиной он услышал тихое потрескивание воздуха, которое сейчас же сменилось ярким светом. Человек обернулся, и тут же зажмурился. А когда открыл глаза, то увидел, что на месте вспышки в тысячу солнц стоят мальчик, девочка и дракон, ослеплено хлопающий глазами с длиннющими ресницами.
Мальчик держал на вытянутой руке зеленый камень, который довольно быстро терял свой свет.
– А вот и гости! Звезды мне всегда пророчат точно! – Человек приветливо улыбнулся и склонился в уважительном поклоне.
Дети переглянулись и ответили таким же приветствием.
Никитка полез в заплечную торбу, завернул тринадцатый камень в чистую холстину и спрятал на самое дно – под продукты.
Китаец поманил детей за собой, приглашая широким жестом располагаться у костра. Юлечка огляделась и, заметив на траве одну одинокую желтую циновку с разложенными на ней прибором для письма и пластинками, решила не обременять хозяина. Она достала их потайного кармана своего лазоревого халата цилиндрик Эч-ча. А когда гостеприимный китаец отвернулся к котелку, чтоб наполнить горячей рисовой похлебкой глиняные миски гостей, незаметно превратила цилиндрик в удобный раскладной диванчик.
Никитка одобрительно кивнул и тут же на него уселся. Юлечка плюхнулась рядом, а Фрикадель вольготно развалился на травке за спиной у хозяев. Китаец раздал гостям миски с душистой похлебкой, сел напротив и неторопливо заговорил:
– Приветствую вас, мои предначертанные звездами гости! Я вас сегодня ждал! Мне понятно, что вы особые гости, но неизвестно, кто вы, – Китаец вопросительно посмотрел на детей, ожидая ответа.
– Меня зовут Чжу Ю, а это мой брат Ю-цзы, а это наш дракон Ли Яо, мы прибыли издалека. Нам надо поговорить с правителем Яо о его драконах – Драконе-Фениксе и Алой Драконихе Чжоу Инь.
– О, да, я так и думал, что гости попросят встречи с великим Яо! Поэтому я уже три ночи жду вас в этом месте. Меня зовут Ван. Я летописец и прорицатель благородного Яо. Да продлятся дни его могущественного правления!
– Яо! – вскричала Юлечка, подскакивая на месте, – Вот это да! Веди нас к нему!
– Конечно, Чжу Ю, вы встретитесь с Яо, но только завтра на рассвете. Сегодня Яо нет на месте, он пятый день сидит на скале Вэймой и беседует с духом Северного Океана Бэй-хай-жо об изменениях мира.
– Почему на скале Вэймой? Что за Северный Океан? – одновременно спросили Никитка с Юлечкой.
Летописец Ван улыбнулся и взял в руки исписанную иероглифами тонкую пластинку.
– Послушайте, что я написал о Великом океане: « В Поднебесной нет воды большей, чем Океан. Сотни рек вливаются в него, и неизвестно когда перестанут, а он не переполняется. Его вода выливается в отверстие в скале Вэймой. Скала эта высотой в десять тысяч ли стоит посреди Океана к востоку от Фусана. И неизвестно когда вода перестанет выливаться в Вэймой, а Океан не иссякает. Океан не меняется ни весной, ни осенью и не знает, что такое наводнение или засуха. Его превосходство над потоками Янцзыцзяна и Хуанхэ не поддается ни измерению, ни подсчету».
– Поня-ятно, но Яо к завтрашнему рассвету точно вернется? – Забеспокоилась Юлечка.
– Яо вернется, он знает о вас. Вы угощайтесь, похлебка нынче особенно удалась. Вам пора пополнить силы тела, и благостным сном очистить свою ци перед встречей с великим Яо.
Юлечка почувствовала, что ее неудержимо клонит в сон. Она отставила миску, свернулась клубочком на своем диване, и уже проваливаясь приятную дремоту, почувствовала, как сбоку к ней прикорнул Никитка. Ван принес из шалаша шерстяные одеяла, и заботливо укутал детей в мягкую верблюжью теплоту.
Прорицатель поднял лицо к небу, долго вглядывался в мерцающие звезды. При этом он бормотал: «Да, попробовать стоит…Да…Ли Яо…Сливовый дракон и Чжоу Инь…Все сходится…»
Китаец подозвал Фрикаделя и что-то вполголоса сказал ему на ухо. Фрикадель кивнул и тоже начал пристально вглядываться в высокое звездное небо, будто что-то там искал.
Он неслышно отошел от костра, и все так же глядя на небо, издал долгий, зовущий свист. Потом еще раз и еще.
Поначалу ничего не происходило. Ночная тишина нарушалась лишь неуверенным потрескиванием молодой цикады, только-только пробующей свой голос. Да иногда плоскоголовая рыба чу плескала хвостом по воде.
Вдруг в вышине послышался все нарастающий свист рассекаемого воздуха.
Со скоростью небольшого самолета пронеслось над излучиной стремительное тело. Блеснул в мягком свете костра нефритовый глаз с черным вертикальным зрачком, сощурился. Фрикадель, переваливаясь с лапы на лапу, неторопливо вышел в центр поляны, распушился, приподнял крылья и прикрыл глаза, чтобы придать физиономии независимо-значительное выражение. Тот, кто летел, мягко опустился на поляну рядом с Фрикаделем.
Фиолетовый дракон, делая вид, что он только что заметил пришельца, развернулся и похлопал крыльями, чтобы неизвестный смог рассмотреть их во всей красе.
Прибежал Ван, довольно цокнул языком.
Перед Фрикаделем стояла Алая Дракониха – Чжоу Инь. Ее вытянутое грациозное тело покрывала алая чешуя с золотым ободком, а от головы до самого кончика хвоста шел черный витиеватый орнамент. Длинную шею венчала благородная драконья голова с маленькими кожистыми ушками и небольшими ноздрями на мягком курносом рыльце.
Большая часть драконьей физиономии досталась глазам. Огромные, но не круглые, как у Фрикаделя, а женственно скошенные к вискам, по-кошачьи зеленые, в обрамленьи золотых ресниц, они, казалось, лучатся собственным светом. Над высоким, умным лбом алая шерстка собрана в две длинные косы, перевитые золотой нитью, и спускающиеся до самой спины.
Переливающиеся позолотой крылья изящным плащом свернуты за спиной. А на каждом большом пальце передних лап сияет золотой перстень с самоцветом.
Фрикадель, никогда до этого момента не придававший значения драконьей красоте замер с открытым клювом.
Алая Дракониха улыбнулась, обвила Фрикаделя мерцающим хвостом и ткнулась рыльцем ему в щеку. Фрикадель посмотрел ей в глаза затуманенным взором, освободился от объятий, распахнул крылья и взлетел над поляной. Чжоу Инь – за ним. Драконы сделали круг над поляной, поднялись выше и скрылись за лесом, что черной стеной стоял на том берегу реки Ханьшуй.
