Марина Повалей
(Не)мимолётный роман
Глава 23.
– Давай ненадолго забудем о случившемся, – предложил Крис. Моя рука в его руке, и слова. Слова, так точно выражающие моё самое сокровенное желание. – Их праздники очень красивы. Забудем? Побудем просто парнем и девушкой?
Я улыбнулась в ответ, скользнув вверх по его руке, юркнув пальцем под закатанный рукав.
– Ты словно читаешь все мои желания, – сказала, глядя в серые, подсвеченные пламенем глаза.
Придвинувшись вплотную, мы молча смотрели на прыгающие язычки костра. Близко-близко. Настолько, что и тончайшее лезвие между нами не пройдёт. Вот бы всю жизнь так. Вместе…
– Вот ты где! Пойдём, хозяйка! – Сейси ворвалась в гитарные переливы, как живое пламя. С ходу вцепилась в мою руку. – Пошли, пора уже, луну нужно проводить. А хозяйке нужно прогореть. Всё сгорит в костре, хорошо тебе станет. Освободишься, пошли.
– О чём она говорит? – спросил Крис у меня.
– Да подожди же, Сейси! – попыталась отмахнуться от девчонки, чтобы всё объяснить. – В таборе сегодня праздник. У них свой, лунный календарь. Уж не знаю, что и как, но в перерождение луны они разводят особое пламя, которое не жжёт…
– Хозяйку не жжёт. Сейси больно жжёт! – вставила свой медяк чинганка.
– Магичку не жжёт… – попыталась я продолжить.
– Хозяйку не жжёт! Глупая! Земля твоя, огонь твой, место твоё. Ты хозяйка, тебя и не жжёт.
– Сейси! Или сама расскажи, хотя… как ты расскажешь, так ещё сильнее запутаешь! – Сейси, словно вообще потеряла интерес к моим словам. Развернувшись, она принялась прутиком ковырять костёр. – В общем, традиция. В пламене может магичка станцевать, невинная. Я могу.
– Глупая ты, а не невинная! Никогда Сейси не слушаешь!
– Прекрати! Так и повелось. Для них важно свой цикл проводить. Это что-то вроде жертвы огню. Только все живы. Чинганам важно, мне не сложно. Это ненадолго. быстрый ритуал, – поцеловала щёку, быстро приобняв.
Идя переодеваться, смаковала ставший прямо в носу чуть горьковатый запах своего мужчины.
Сейси не сводила с меня своего острого взгляда всё то время, пока я переодевалась. Красная, полупрозрачная юбка. Настолько тонкая, лёгкая, почти невесомая. Она туманом обвила мои ноги. Следом, такая же прозрачная рубашка через голову. Свободная, летящая, как и юбка. Тоже красная. В шатре, при свете горелок, удивительно красивым кажется контраст огненной одежды и моей почти прозрачной кожи. Ничего не облегает, ничего не соблазняет. Эта одежда – лишь защита для кожи. Почти не чувствуется.
Травяной отвар из рук Сейси. Расслабляет получше вина.
Стоило мне взять медную кружку, как девочка застыла в полшаге от меня. Совершенно без движения.
– Такая красивая! Хозяйка – пламя! – прошептала, едва размыкая губы. – Потому и не горишь. Сама огонь. Идём!
Благодарно посмотрела на чинганку. Удивительное дело – четвёртый раз я участвую в ритуале. Никогда не волновалась и не беспокоилась. А сейчас… только представляю себя в очаге, как становится мало воздуха. И пить очень хочется.
Хотела было ответить Сейси комплиментом, но вовремя заткнулась. Она этого не любит. Из шатра мы шагнули одновременно, в ногу.
У большого костра сидел Илайф в компании соплеменников. Стоило нам подойти, как голоса стали стихать. Одновременно с этим забили барабаны. Сперва редко и тихо, они набирали и темп и громкость. Мы с Сейси стали на колени, упершись ладонями в землю.
Смотря на огонь, но не поднимая головы, девочка завела тягучий, распевной речитатив. В некоторых местах ей подпевали, но она сама выводила свою молитву.
Когда она закончила, царила тишина. Кто-то смотрел на огонь или вдаль, кто-то пристально следил за нами.
Я медленно поднялась под вновь начавшийся стук. Шаг – пламя не кусает. Ступаю на тёплые угли. Второй – иду, стряхивая с себя оцепенение, в центр пламени. Дробь ускоряется. Быстро-быстро. В такт моему сердцу. Взмах рукой – пламя взметнулось вслед за ней. В другую сторону – огонь туда же. Взгляд в тёмное небо, усыпанное звёздами. Медленно опускаю руки одну за другой. Кручусь по кругу, пытаясь успеть за стуком собственного сердца… или барабанов. Руки зажили своей жизнью – они извиваются, оплетают друг друга, играя с пламенем. Нога шагает из разреза юбки – корпус тянется за ней и я разгорячённой грудью касаюсь собственного бедра. Руки опять взмывают вверх, словно пытаются вырваться из пламени, но передумывают и остаются в тепле и я уже всем корпусом мечусь за всполохами огня. Вверх. Вниз. Присаживаюсь, растекаюсь по углям и взмываю вновь… Где огонь, где я… всё едино. Я огонь! Вспыхиваю и оседаю, извиваюсь лентой. К краю, снова в центр. Пламя разрастается. Очаг шире, искры выше. Хорошо, тепло, жарко. Нет ничего. Нет времени, нет мира. Людей нет. Только огонь, только я! Живот, бёдра – живут своей жизнью, повинуясь только им ведомым мотивам. Ноги изредка выглядывают в разрезах юбки, пламени?
Танец окончился вместе с музыкой. Просто в один момент наваждение закончилось и я услышала голос Сейси, всё это время тянущий свою песню. Финальная фраза, смолк и он. Поднимаясь в пламени и собираясь выходить, я вспомнила о Крисе, ища того взглядом. Нашла. Его взгляд. Он на секунду задержался на моём лице и бросился прочь по телу. Забираясь под одежду, скользя по моему мокрому от пота телу, он словно сильно спешит.
Почувствовала смятение, замешательство. Когда хочется одновременно сбежать подальше и броситься к нему. Поспешила к мужчине, делая шаг на встречу, как заметила… женскую ладонь? На его груди…?
Та самая чинганка, которая приходила за нами, прильнула к инженеришке, ластится к нему. Обтекла, как вода.
Назвать чувство, испытанное мной, недовольством – сильно покривить душой. Чернявую руку захотелось выдрать вместе с предплечьем, а то, что останется – сунуть в костёр. Дышать стало нечем. Не контролируя себя, развернулась спиной к парочке, направившись в противоположную сторону. Быстрыми, широкими шагами. Сосредоточилась на собственных шагах, чтобы не вернуться назад и не исполнить первоначальный план.
– Что с тобой? – Эука вошёл в шатёр через секунду после меня.
Ответом ему была моя ехидная усмешка.
– Мне нужно одеться. Выйди, – чтобы деть куда-то руки, принялась споро плести косу.
– Я хочу остаться.
Фыркнула. Надо же! Чего он хочет.
– Не думаю, что ты сможешь увидеть что-то новое, но тешить тебя представлениями не собираюсь, – приподняла повыше подбородок, чтобы напомнить самой себе, кто я такая. – Выйди, Кристофер. У меня нет сил на препирательства. Я очень устала и хочу отдохнуть. Подожду тебя здесь, пока закончится праздник. Иди, веселись. Сейчас будут чинганские танцы.
– Я сегодня уже увидел самый прекрасный танец. Вряд ли когда-нибудь в жизни я увижу что-то хоть сколько прекрасное, – он накрыл ладонью мою подёргивающуюся щёку, словно закрывая её от мира.
– Не знала, что ты смотрел… – сказала тихо. – Пожалуйста, Кристофер. Мне не хорошо. Я… не нужно смотреть, когда я такая…
– Какая? Уязвимая? Слабая? Та, которой нужна защита?
И если при первых словах я хотела ощетиниться, то потом запал спал. Мне и правда нужна сейчас защита. Его защита. И по-хорошему бы проглотить, поддаться, поверить. Закрыть глаза на то, что увидела.
– Мне не нужна ничья жалость, – вскинула взгляд, давая отпор.
– А если это не жалость? – мой молчаливый вопрос и последовал ответ. – Восхищение. Желание защитить. Быть рядом. Желание…
На последнем слове рука его скользнула с лица на затылок, одновременно с ней – касание губ. Плавно и неторопливо. Без напора или лёгкости, без игривости. Но с бесконечным соблазнением. Неторопливо, томно… то целуя, прихватывая мои губы своими… то проникая в меня языком…
Рука мужчины в моих волосах. То сжимает, то отпускает и поглаживает. Перебирает волосы, задаёт движение. Держит, фиксирует.
– Ни одну женщину я ещё не желал так, как тебя, – прикусил легонько дужку уха, тут же опалив её языком. – Будь моей, – шепчет, прерываясь в поцелуях шеи. – Я всё сделаю… на всё готов…
Взяв мою руку, он положил её на свой пах. Не сдержав стона я стала массировать его, через ткань штанов.
– Только не здесь… люди вокруг… пойдём… – схватил моё платье, толкнув мне в руки. – Только оденься. Пожалуйста. Не ходи так.
Я лишь кивнула. Бросила платье. Дрожащими руками, чувствуя всем телом ужасное волнение, развязала завязку юбки. Та скользнула вниз, оставив меня лишь в тонких ниточках белья. Подняла взгляд на Криса – непривычно красное лицо блестит от пота. Сжимает и разжимает кулаки, не сводя взгляда с моего низа живота.
Судорожно вздохнув, будто это последний глоток воздуха, рывком потянула завязки ворота. Рубашка скользнула вслед за юбкой…
Соски, давно топорщащиеся под тканью, заныли, соприкоснувшись с воздухом. Или со взглядом?
Время остановилось. Кого я мучаю? Его? Себя?
Словно тончайшая нить из металла натянулась между нами. Взгляду не видно, но не порвать. Наклонилась за платьем под этим натяжением. Стиснула ноги, чтобы хоть немного унять это влажное томление между ними и застонала от резкого соприкосновения. Так сильно закружилась голова.
В мгновение Крис оказался рядом. С силой прижал к себе. Я снова застонала в унисон мужскому хрипу. Стиснул на секунду спину и принялся водить руками. Спина, ягодицы… грудь, живот… наконец вниз…
Лишь сдвинул ткань белья, насадил меня на пальцы. Мой всхлип, за ним крик, одновременно с его заклинанием-заглушкой.
Крича, извиваясь в его руках я совсем потеряла связь с реальностью. Ноги не слушались. Если бы он не прижимал меня к себе… В какой-то момент, когда напряжение достигло пика, мне показалось, что сейчас меня разорвёт на тысячу ошмётков… что я не выдержу, что не может быть так хорошо. Пальцы Криса не унимают этой пульсации, делают только хуже… закричала всем горлом… трясясь, чувствуя, как сладость и нега заполняет всё моё существо, ставшее невесомым, всеобъемлющим…
Через несколько секунд, собралась силами и посмотрела на мужчину. Каким-то образом мы оказались на полу, я опять у него на руках. Потянулась к его брюкам, но мою руку задержали.
– Не надо, – дёрнулась, намереваясь встать. Избавить его от нежеланной компании. – Таша, – удержал меня Крис, – я на грани. Понимаешь?
По правде, нет. И у меня, судя по всему, это на лице написано.
– Мне нужно больше… больше, чем твоя рука. Теперь понимаешь? – я кивнула. – Если ты не передумала, если всё ещё согласна быть со мной по-настоящему… я не хочу так, рукой. Хочу всё полностью. Ты ведь не передумала?
– Я хочу не меньше. Но зачем тогда…
– Не сдержался… Точнее, с трудом сдержался. Но я не хочу, чтобы наш первый раз произошёл вот так, в окружении людей.
– Лучше в лесу, конечно… – моя шутка вышла не смешной.
Лес, табор… какая разница? Нам никогда не разделить ложе, как подобает. Не прячась и не скрываясь, в общей спальне… Пусть хоть так. Хоть так я буду с тем, с кем хочу сама. Кого желаю и не боюсь. В ком растворяюсь… с кем мне так хорошо.
– Я не хочу тебя принуждать, или давить.
– Ты не давишь. И не принуждаешь, – прижала палец к его губам, призывая к молчанию. – Я сама хочу. Пойдём, – хотела вставать, как вспомнила, – не знаю, важно ли это. Сейчас я уже ни в чём не уверена. Видишь ли, моя бабушка, женщина не самых строгих правил, как и многие аристократки…
– Аристократы.
– Что?
– Аристократки у нас, в большинстве своём, женщины довольно целомудренные и добродетельные, – Создатель! Ну к чему сейчас этот менторский тон?!
– Я о том, что бабушка всегда настаивала, что мой первый раз должен обязательно произойти в замке.
– Ну конечно! Должен! В замке и с мужем. Так? – отсмеявшись, уточнил Кристофер.
– Да, верно.
– Милая, бабушка просто тебя оберегала, чтобы ты не наделала глупостей.
– Просто в связи с последними событиями…
– Обычная предосторожность: не ходи в лес, а то там волки, – он чмокнул меня в нос.
Потом помог мне подняться, одеться. А у палатки нас ждала Сейси.
– Отведу вас. Папа сказал. Поживёте там пока. А завтра я приду. Поняла?
Я кивнула, пожав плечами.
– Не забудь, что я завтра обязательно приду. Ничего не бойся.
Я лишь улыбнулась, посильнее сжав твёрдую, слегка влажную мужскую ладонь. Ну чего мне с ним бояться?
Глава 24.
“Как вытянешь из земли растение для особого ритуала, заверни его в чистую льняную тряпицу. Семь зёрен пшеницы и семь зёрен ячменя, смешанные с мёдом по-отдельности, положи в лунку одно за другим”. Запрещённая книга неизвестного владельца.
– Почти пришли. Вот за этой поляночкой направо, – и смешок. Всю дорогу Сейси молчала, лишь изредка посмеиваясь и бубня сама себе. – Иди. Я завтра приду.
И остановилась, как вкопанная.
Стоило пересечь живописную поляну, усеянную раскидистым можжевельником, как Крис дёрнул меня за руку.
– Ты куда? Направо.
– Ой! Постоянно путаю, – улыбнулась. Мало кто понимает, но я не понимаю их в ответ. Как? Ну как они различают право с лево?
Тепло улыбнувшись, Крис притянул меня к себе, крепко прижав к собственному боку.
А только лишь мы шагнули в чащу, как деревья расступились, представив нам маленькую охотничью хижину. Та почти полностью скрывалась от нас за вековым боярышником. Не сговариваясь, мы замерли, не отпуская рук. Не знаю, о чём думал Крис, но я любовалась своим новым, таким маленьким, укромным пристанищем. Бросив на меня быстрый взгляд, маркиз пошёл вперёд, потянув меня за собой. Я оглянулась на Сейси, чувствуя её присутствие, но уже не увидела её. Заросли сомкнулись за нами, а через них проглядывался выросший, словно из ниоткуда, усыпанный буреломом холм.
Запах хвои – первое, что ощущалось, как только я сняла поставленную ба защиту на крови. Маленькая гостиная, всё убранство которой это круглый стол и единственный стул подле него по центру, вычищенный камин, а рядом плетёное кресло-качалка с аккуратно сложенным пледом, маленькая кухня, книжная полка и деревянный, со старой, явно не родной обивкой, диван.
Очень много дерева – вот это бросается в глаза сразу, после Итвозской крепости.
Несколько минут мы молча осматривались, побродили по гостиной. Книжная полка удивила странной подборкой: все тринадцать книг были по огородничеству – пикировка рассады, посев семян, удобрение сельскохозяйственных культур… я рассматривала это изобилие в недоумении. Кому принадлежит этот дом? Ни бабушка, ни отец никогда не проявляли интереса к грядкам. Или есть что-то, чего я о них не знаю?
“Вопросы, вопросы…” – думаю про себя. – “Ещё два месяца назад всё было ясно и понятно: год учёбы, замужество, дела герцогства. Сейчас же… остаётся надеяться на Илайфа. На то, что это место и правда надёжно защищено и скрыто. Что у меня есть хотя бы несколько дней”, – шершавые, жёсткие корешки книг царапают кожу кончиков пальцев. – “Но что потом?”
– Давай присядем, – я дёрнулась от неожиданности, услышав голос Кристофера. – Надо поговорить. Продумать наши дальнейшие действия. Я думаю, что расслабляться нам не стоит. Не знаю, сколько мы сможем здесь скрываться.
– Нужно узнать обо мне, – села на диван, захватив с качалки плед. То ли от переживаний, то ли от усталости и недосыпа, но меня начало знобить. – Как о ведьме, – пояснила. – Мне кажется, что нужно понять природу моих способностей. Ограничения. Ты правильно тогда сказал про торговаться. Я должна знать, на что способна, что смогу противопоставить и церковникам и королю. И как смогу защитить себя. Тренировать силу нужно. Чтобы в случае нападения я смогла использовать эту силу. Без тренировок, боюсь, что растеряюсь. Книг бы достать…
– Книги по ведьмовству ты просто так нигде не найдёшь.
– А в моей только рецепты и заклинания… я вот что ещё думаю: если я всё же проведу эксперимент и он получится, я ведь смогу предложить его его величеству, как думаешь? Ведь очевидно же, что я не единственная ведьма в мире. Рождаются и ещё, которые и знать не знают о своей силе? Если у них будет рецепт, они ведь смогут найти и других, провести им привязку фамильяра и поставить их на службу короне?
– Звучит гладко, – немного подумал и ответил Крис. – И это могло бы сработать, но. Первое: не факт, что Оттон вообще станет с тобой разговаривать. Он может просто тебя запереть, а подробности ритуала из твоей головы считают его менталисты. И хорошо, если они сделают это бережно, сумев оставить твой рассудок при тебе. Но ты же понимаешь, что ментальное вторжение – всегда риск. Никто и никогда не даст гарантий, что останется от считываемого разума, – чем больше он говорит, тем страшнее и холоднее мне становится. – Что если ты станешь марионеткой, вечным аккумулятором магии у него на службе?
– Но как же это… разве такое возможно? Я ведь герцогиня… разве можно…
– Таша, – Крис усмехнулся. – Когда речь идёт о короле – можно всё.
– Но закон, он…
– Достаточно гибок. Это раз. Два: нет ничего, что он не смог бы обставить, как ему нужно. Ты можешь подчиняться его приказам ментально, функционировать, жить. Возможно, даже выйти замуж. И никто никогда не поймёт и не докажет, что твой разум мёртв, – он перевёл дыхание. – Отсюда второй вопрос. Этический, вроде как. Готова ли ты обречь других женщин на эту участь? Если мы и закроем твой разум. А сделать это надёжно, хорошо поставить защиту, которую никто не обойдёт, может лишь один человек в стране. И по случаю он валяется без сознания уже которую неделю. Сильнее его менталистов нет. Тем более, он единственный, кто сможет это сделать. Ты ведь понимаешь, что каждый менталист на службе у короля? Слишком сильный и редкий дар. Блок сознания – процедура противозаконная, проводится она только с визирования Оттона лично. А Дортконд – друг твоего отца, – он встал со стула, стоящего напротив меня и принялся ходить взад-вперёд. – Даже если представить, что ему это удастся, он выздоровеет и согласится на преступление. Других женщин… если найдут ещё ведьм… их ведь никто не защитит. Ты – дочь сильнейшего рода, маг. Ты оказалась в таком положении. Официально ты сейчас никто. Без титула, без старшего мужчины, который смог бы представлять твои интересы. Ты представляешь хотя бы, что будет с ними?
У меня нет ответов на его вопросы. На одной чаше весов – незнакомые мне женщины, которые появятся когда-то. На другой – я. Моя собственная жизнь и свобода.
– Женщинам противопоказано читать романы. После них вы почему-то начинаете массово тупеть. Искать идеальных мужчин, верить в добрых правителей, холостых благородных аристократов и молодых, успешных магнатов, которые все как один только ждут свою серую, ничем не примечательную мышь. Вы забываете, что это художественный вымысел и в жизни так не бывает. Ни один монарх никогда не посмотрит на жизнь одного человека, если на кону существование нескольких. Мы для них всего лишь винтики в огромном маховике государства. История перемелет и тебя и меня, она оставит лишь имя Оттона и возможно. Лишь возможно! Нескольких слишком деятельных и не слишком щепетильных министров. Если речь идёт хоть о малейшей пользе для страны, будь то территории, реформы, или как сейчас – ресурсы… поверь, ни твоя, ни моя жизнь – ничто. Да что говорить, если когда речь идёт лишь о репутации королевской семьи, он и глазом не моргнув отправляет на эшафот собственного племянника!
Он оборвался, словно закончился весь тот поток, который лился из него. Последние слова Крис прокричал, а когда разворачивался, в глазах этого всегда ироничного и высокомерного, почти всесильного молодого мужчины блеснули слёзы. И я совершенно уверена, что они не о моей судьбе.
А что там было о его брате? Ведь титул Крис унаследовал именно от него… в этом непременно стоит позже покопаться.
– Я что-нибудь придумаю… – не слишком уверено, и не для себя. Чтобы его успокоить.
Резко остановился и усмехнулся. Некрасиво и болезненно. Жестоко.
– Маленькая, глупая девочка. Ну что ты можешь придумать? Да, пока тебя не нашли. Но ищут. Долго получится прятаться? И что потом, когда найдут?
– Хватит, Крис. Ты этим не помогаешь!
– Да потому что я не знаю как! – заорал на меня. – Демоны! Я второй раз за двадцать пять лет хочу спасти человека! Второй раз! Всего лишь второй! – а потом гораздо тише: – и я снова не знаю, как это сделать. Я снова не вижу никакого выхода.
– Иди ко мне, – протянула к нему руки, демонстративно приподняв плед.
Он сразу подошёл. Сел рядом, пытаясь расположиться удобнее, но я не дала ему это сделать. Притянула его голову к себе, к своему лицу. Поцеловала в колючие, жёсткие волосы и притянула к своей груди. – Зачем же ты пошёл со мной?
– Сначала я подумал, что если останусь – тебя найдут, когда считают меня. А меня бы считали. Мы ведь ушли из церкви вместе, – Создатель. Ну на что я рассчитывала, когда спросила? Неужто на признание в любви? – Но потом, видя твой танец… я понял, что не смог бы не пойти. Не могу бросить тебя. И отказаться не могу, – голос его звучит всё тише и тише, успокаиваясь, как море после шторма. – Пытался много раз. Не смотреть, не думать. Злюсь, бешусь. Даже иногда ударить хочется… Это ужасное, омерзительное чувство – понимать, что хочется ударить слабую женщину. В такие мгновения я сам себе противен. А в следующую секунду… хочется обладать тобой. Стать твоим господином… чтобы ты мучилась как и я. Чтобы не торчала в своей лаборатории, а сидела подле меня. Чтобы никогда не спорила, дышала в унисон со мной… ловила каждое слово, пытаясь угодить. Чтобы забыла о своём проклятом Эстесадо, была подле меня и тебе этого хватало, – кажется, он уже спит. – Та ссора… и прибить тебя хотелось, но твоя холодность, то игнорирование – ничего страшнее я не знал ещё. Лучше бы ругаться каждый день, чем вот так. Гадать, что у тебя на уме… никак без тебя, и вместе не получается, даже если и разберёмся…
Кристофер замолк. Уснул. Мне же и осталось, перебирать тёмные вихры, давая ему этот отдых.
Вроде и приятно всё то, что он сказал, но в то же время как-то неправильно… едва уловимой болью пропитано каждое слово. Словно он и сам не хочет это чувствовать. Ну а я? Разве мне легче? Как он не видит, что я и так ловлю каждое его слово. Едва хвостом не виляю, как преданная собачонка. Каждый день слушаю нотации Змея, что забросила всё на свете, растворившись в этом мужчине…
– Проявляйся, – позвала фамильяра, как только убедилась, что Крис уснул. – Что думаешь?
– Что это называется страсть. Возможно даже любовь, – долго ждать не пришлось. Змей появился прямо на стуле, который ещё недавно облюбовал маркиз.
– У нас нет шансов?
– Ни единого, звезда моя, – парень покачал головой. – Судя по тому, что я о нём узнал, его свадьба – вопрос решённый. Невеста – принцесса одного из этой кучки княжеств, уже вошла в возраст. Он и сам не знает, но как только закончится его работа в крепости, его ждёт свадебка. Герцог и король сами курируют подготовку. Но даже, если бы и нет, ему никто не даст жениться на герцогине Эстесадо. Слишком родовит, слишком талантлив. И спесив. Таких как он не отпускают в приграничное герцогство ставить свои законы и порядки.
Змей то и дело ловил мой взгляд, но я смотрела куда угодно, только не на него. Тело затекло от долгого сидения, еще и придавленное чужим женихом. Невозможность встать уже невыносима. Приходится вытирать льющиеся слёзы краешком пледа. А мокрое пятно на нём всё больше и больше.
– Я знаю, что ты мне сейчас не поверишь, но не могу не сказать. Не будь всё так, тебе бы ни за что не следовало выходить за него, – я натурально обалдела. Змей пояснил: – слишком сильные чувства. Страсть, ревность, этот ваш весь пыл… нельзя на таких чувствах строить семью. Вы бы прибили друг друга или спалили бы всё вокруг в своём огне. Вы ведь даже думать нормально не можете, когда вместе. Я видал такую любовь. Она остывает так же быстро, как загорается. Потом ничего не останется… пустота одна. Побудь с ним, если не в моготу. Не храни невинность, если так сильно любишь. Воспользуйся случаем. Только не надо мир переворачивать, чтобы быть с ним. Глядишь, насытишься молодчиком и успокоишься. Может и не любовь это вовсе, а так, зов плоти.
Некоторое время мы молчали. Я разглядывала вытянувшееся мужское тело. Сейчас Кристофер выглядит ещё выше, чем есть.
Что себя обманывать, я уже всё решила. Сколько бы времени нам не отводилось, я хочу быть с ним. Хочу узнать, каково это, принадлежать ему. Испытать на себе всю его страсть и жажду. А может и любовь.
– Ты тоже считаешь, что нормальных книг мне не достать? – будущий кот молча, медленно покачал головой. – Лиззи. Если бы она помнила свою жизнь, можно было бы её расспросить.
– Но она быстро вспоминает. Может уже что-то вспомнила, – Змей потёр широкий лоб. – Позовём её, устроим допрос, спровоцируем, если потребуется. Дадим в руки гримуар, заставим колдовать и пусть сидит, пока не вспомнит.
– Пойдём-ка, посмотрим, что наверху, – сказала и стала выбираться из-под Криса.
А наверху оказалась спальня и закрытая комната. Предполагаю, кабинет или лаборатория.
Защита не поддалась, как ни пыталась, но снять я её не смогла. Что странно. Бабушкина защита почти всегда меня пропускает. Она не стала бы усложнять мне жизнь просто так. Значит, есть причины прятать содержимое комнаты. Даже от меня.
– Иди за Лиззи. Приведи её, пусть попробует снять защиту, – сказала и с последним словом силы во мне закончились. Такое бессилие накатило, что можно сесть спать прямо под дверью. – Хотя нет, знаешь… мне, кажется, нужно отдохнуть. Давай позже, утром за Лизии, – заканчивала фразу уже входя в спальню. – Не обижайся сейчас. Я не отлыниваю, правда, нет сил совсем. Всё сделаем утром.
– Отдыхай, девочка. Отдыхай. Я пока слетаю, посмотрю, что там да как, – голос Змея уже слышала сквозь сон.
