Марина Повалей
(Не)мимолётный роман
Глава 25.
Утро добрым не случилось. Проснулась я сама, но даже прогнав остатки сна, встать не захотела. Ужасное чувство обречённости, безысходности.
Некуда бежать. Даже если и удастся скрыться, придётся прятаться до конца жизни. Возможно, такая жизнь и лучше, чем сулимая вчера Крисом… Помощи ждать не от кого. Илайф уже помог, чем смог. Других добрых дядей не предвидится.
Малодушный порыв – прервать все мучения в миг, я подавила. Да и не мысль это была – так, отголосок. Но склянку с быстрым ядом всё же стоит держать под рукой. Но до того я всё же побарахтаюсь. Сдаться всегда успею.
Итак: информация – Лиззи. Только она. Любыми средствами заставить её вспомнить. Тонкая душевная организация девушки… будем закалять. Дальше: отточить магию насколько это возможно. У меня нет в запасе долгих лет тренировок. Использую с максимальной пользой то время, что есть. Защитные и агрессивные заклинания. Следующее: найти способ поставить на ноги, и что не менее важно – на магию, жениха. Уговорить его любыми способами закрыть мне память. Не чужие же люди, в конце-концов. Цингу же я ему вылечила! Пункт четыре: Змея приставить к инквизиторам. Сейчас я уже не сомневаюсь в принадлежности этих двоих. Уверена, что-то да всплывёт. Не даром же они со светской властью работают порознь. Пункт пять: завершить ритуал привязки фамильяра. Всё же это единственное, что я могу предложить королю. Шестой пункт: зелье. Из черемицы, конечно, проще. Её просто найти и сорвать. Плохо то, что рвота будет – сто процентов, а возможно и дефекация. Не самая красивая смерть. Фу. Придётся накопать болеголова. Яд из него варится подольше на один день, зато, возможно, даже рвоты получится избежать. Как повезёт. Да и подействует он за четыре минуты. Можно даже поэксперементировать и ускорить время поражения.
Закончила пометки и сунула записник в карман. Расчесала пальцами волосы и скрутила на макушке пучок, подоткнув своим же писцом. Не Создатель весть что, но не до прихорашиваний сейчас.
Спускаюсь под звуки отборной брани. Эдакая помесь экспрессии нашего кузнеца с куртуазным, столичным акцентом.
– Ради всего святого! Скажи, что ты умеешь готовить еду?! – Крис зол и обессилен. Последнее наглядно демонстрирует уныло свешенная сковорода в его руке.
– Пару раз пробовала. По словам нашей кухарки, третьей попытки замковая кухня не переживёт. Поверь на слово: мне не стоит и пытаться. Зелья и, кстати, яды у меня получаются гораздо лучше горячих блюд.
– Я проснулся час назад. Двадцать минут уже пытаюсь сделать съедобным это зерно.
– Непозволительное расточительство времени, – еда потом. Всё потом. – Я вчера не нашла удобств. Не подскажешь?
Улыбнулся Кристофер слишком уж живо для умирающего от голода.
– Прямо за домом…
– В каком смысле? Я о т…
– Туалет прямо за домом.
– На улице?
– Именно. Ты не ошибёшься. Это единственное строение, – улыбка стала издевательской. – И, чтобы не ходить по несколько раз, захвати полотенце, – кивнул на стол, – ты услышишь по звукам, там рядом ставок*.
– И ты сейчас не шутишь?
Ответом стала совершенно неадекватная улыбка.
Ах так?!
– Змей. Проявись.
– Доброе утро, Звезда моя! Как спалось? Тебя проводить? – он проявился. Вальяжно раскинувшись на приснопамятном стуле, в двух шагах от стремительно грустнеющего горе-повара. С книжкой в руках. Ага.
– Обойдусь. Ты не мог бы помочь нам с завтраком?
– С удовольствием, свет очей моих, – вот кто и читает много романов. Явно не я. – Лет пятьдесят как ничего не готовил.
– На этот раз что-то восточное?
– Ооо! Зрачок глаза моего! Какие там страсти! Горячий султан-завоеватель и невинная наложница! – любитель беллетристики* громко схлопнул книжку и принялся размахивать ею. – Ты непременно должна прочесть. Эти жители пустынь те ещё затейники, хочу тебе сказать! Да и султану одной девчушки на раз оказалось мало. О времена! О нравы!
– Уволь меня от деталей. Будь добр. Приготовь еды, пожалуйста. Я скоро вернусь.
– Поправь меня, если я ошибаюсь: всё то время, что я здесь промучился, твой фамильяр сидел рядом и читал бульварный роман. Фамильяр, умеющий готовить?! – догнал меня голос Криса.
– Но не умеющий аккумулировать энергию. Что гораздо важнее. Пока не умеющий! – ответила, не оборачиваясь.
На счёт удобств инженеришка не соврал. Но вот то, что он назвал ставком – оказалось хорошим таким прудиком. Глубина позволяет полностью окунуться, а в стопы бьют ключи. Рукотворное творение. И я даже узнаю почерк водника. Мыло, заботливо оставлено здесь же, на дереве, под крошечным навесом. Аккурат от редкого сейчас дождя.
Ледяная вода бодрит превосходно. И мысли в порядок приводит отменно. Вчерашний сонный, замыленный глаз не подытожил здесь присутствие отца. Выбились из цепочки книги, точнее их тематика. Сегодня же, всё стало на свои места: казарменный порядок в хижине, удобства, которые для полковника дело десятое. Ничего лишнего, если бы не шампунь… лично мной сваренный, чтобы скрыть рыжину миссис Эндден. Забытый? Оставленный нарочно?
Он же объясняет и наличие кровати. Коротай папа время здесь один – даже таким минимальным обустройством спальни, как установка кровати, не стал бы заморачиваться. Он прекрасно обходится походной кроватью в кабинете. Не всегда даже идёт спать в спальню.
Странно, конечно. Особенно то, что на кухне, где её присутствие было бы объяснимо, приходи она подёнщицей* к герцогу, её следов как раз и нет. Вся посуда здесь в единственном, не парном экземпляре. Да и в целом. Здесь нет женской руки, не чувствуется. Только отец.
Зато теперь становятся понятными её ужимки и повадки, стоило полковнику появиться. Постоянные передачки через меня молока. Откуда бы ей знать, как он обожает свежее коровье молоко?
А ведь мать Мелани – очень красивая женщина. Ей, кажется, и сорока ещё нет. На фоне местных она всегда выделяется такой… манкостью, что ли. На неё хочется смотреть. Очень красива, очень эффектна. Всегда хорошо одета и не скрывает собственной красоты. Пожалуй, если папе на кого и обратить внимание, на неё в первую очередь. Не удивительно.
Конфуз выйдет, если мистер Эндден узнает об их шашнях. А шампунь, я, пожалуй-ка уничтожу.
Как там Лиззи говорила? – нужно просто сильно захотеть, чтобы он… чтобы он… разложился!
Возвращалась я довольная собой. Тем более, что обойдя пруд, просто из любопытства, нашла полянку с земляникой. Сочные, разморенные солнцем, огромные ягоды! Они едва не лопались, стоило лишь их коснуться. Две горсти съела с куста, немного набрала в подол.
– Еду добыла! Скоро готовить научусь, по хозяйству… всякому, тюки там таскать. Совсем мужичкой стану! – таким выступлением я обозначила своё появление.
– Тюки зачем таскать? Магией я управлюсь гораздо быстрее, – Кристофер вцепился глазами в мои ноги, оголённые до колена. Подол-то в руках. Даже не моргает. И о чертежах своих забыл. Или что он там делает в альбоме?
– Это единственное, что тебя смущает? – а такая его поглядка льстит. Словно физически суховатой, тёплой ладонью оглаживает нежную кожу.
Медленно, как можно более плавно скинула туфли. Отметила следующий за ногами взгляд, прошлась до кухни. Улыбнулась Змею и взяла ковшик, предназначенный для варки кофе. Ссыпала туда ягоды, под ласкающим, окутывающим взором. Подол опал. Взгляд мужчины поднялся до груди, голой кожи на которой стало заметно больше. Платье я надела, но плечи подтягивать не стала, оставив шнуровку распущенной. Вспомнилось постиранное и оставленное сохнуть бельё. Его отсутствие именно сейчас ощущается как никогда остро.
– Попробуй, – подцепила пальцами верхнюю ягодку и положила ему в приоткрытые губы. С лёгким нажимом провела пальцем по нижней. – Ещё?
Крис кивнул.
Подрагивающей рукой взяла следующую и повторила манипуляцию. Плод оказался переспелым и сок потёк по моим пальцам. Крис прихватил его ртом. Так и сидит. Мой палец у него во рту. Я полусогнута, почти лежу грудью на столе. Дышать нечем, в глазах пятна, а сердце бухает в ушах. Глаза мужчины, сверкнув, сместились вниз. Проследила за ними и увидела соскользнувший край платья, нехотя выпускающий из тисков ткани мою правую грудь. Тёмный кончик, вырвался и тут же затвердел. Левой рукой я поправила ткань, но перед этим, словно невзначай чиркнула ладонью по соску, сжав на секунду грудь, а напоследок – прокрутила вершинку пальцами. Выдохнули мы одновременно.
– Понравилось? – спросила шёпотом.
– Ничего не ел вкуснее, – так же тихо ответил Кристофер.
– Пора завтракать! Садись, Звезда моя. Силы тебе понадобятся, – подал голос Змей из-за моей спины. – Ты следующий. Тарелка здесь одна!
Позавтракали. Ягоды Кристофер доедать самостоятельно отказался наотрез. Вот, что делает лень с людьми. Так, один раз с рук покормишь, и всё. Пиши пропало. Мужчина в миг разучивается есть самостоятельно! Но я на пути к хозяйственности преуспела: щедро ссыпала землянику ему в овсянку. Не пропадать же добру!
А ларчик просто отпирался! Всего-то и нужно было взять другую крупу, залить водой, закипятить и проварить на медленном огне. И чего наша кухарка не взялась за моё обучение с такой легкотни, спрашивается?!
– Неизвестно, когда они вернутся, – сказала, имея в виду Змея, посланного за Лиззи. – Пойдём пока попробуем открыть дверь. Возможно, на свежую голову и получится.
Попробовала так и эдак.
– Давай, сделай как тогда, с покоями Дортконда, – попросила напарника-медвежатника.
– Ты никогда не называешь его женихом, хотя он уже несколько лет в этом статусе. Почему? – спросил обманчиво-лениво, прислонившись к стене.
– А тебе бы этого хотелось? – вызов и не попыталась скрыть. Мне всё равно, как его называть. Если я его дубом назову – моим будущем мужем он от этого быть не перестанет.
– Не думаю. Просто интересно.
– Интересно ему… – я продолжаю ковырять замочную скважину. – Мне не хочется верить, что это случится. Я не скрываю, что не хочу за него замуж…
– А за кого хочешь? – смешной такой. Право слово. Там, где вас учили, ваша светлость, я преподавала.
– Вообще не хочу.
– А если бы я позвал?
Стержень выпал из моих рук, лязгнув по деревянному полу.
– Это не смешно. Мы оба прекрасно знаем, что это невозможно. Никогда Оттон не одобрит такую герцогиню Прасгалл. Ты слишком дорогой товар на брачном рынке. А ко мне приставят мужа-конвоира, преданного королю до последнего удара сердца. Я не хочу шутить. И мечтать о несбыточном тоже не хочу. Тем более сейчас. Я не понимаю, где проснусь завтра. Да и проснусь ли… Мне это не нужно. Тем более, – зло усмехнулась, – ты, может и не в курсе, но свадьба твоя и правда скоро. Возможно, невеста уже прибыла в столицу.
Крис поморщился.
– Откуда знаешь?
Я подошла к нему вплотную. Близко-близко. Взяла его лицо в ладони.
– Я не знаю, как долго… как много времени мы здесь пробудем. Не знаю, где я буду потом. Но я точно знаю, что каждую эту минуту… минуту с тобой… хочу провести и не хочу забывать.
Я поцеловала его сама. Аккуратно, очень нежно. Как только мужская страсть начала преобладать, прервала поцелуй.
– Не сейчас. Сейчас слишком много дел.
– Удивительная выдержка. Чувствуется опыт. Как тебе удаётся так быстро переключаться?
Что? Опять?
Я закатила глаза.
– Даже не начинай! И прежде чем начнёшь обвинять меня в неискренности, вспомни в чём меня обвиняют церковники и сколько нам известно способов решения моих проблем, – дала ему мгновение на обдумывание. – Я всё решила. Я хочу стать твоей. Хоть насколько. Это не притворство и не игра. Но даже целуя тебя сейчас, я не могу расслабиться и успокоиться. Мне просто как воздух необходимо хоть на сантиметр выбраться из этой ямы. Поможешь? – протянула ему подобранную спицу. – Говорю же тебе: там безопасно. Бабушка никогда не ставит отдач на защиту.
– Почему ты так уверена?
Вздохнула как можно тягостнее.
– Кристофер. Я не только днями торчу в лаборатории. Я прекрасно знаю свою семью!
Наконец поверил. Сунул спицу в скважину и тут же отлетел к противоположной стене.
– Ой! Кажется я ошиблась, – подбежала к нему, помогая подняться. – Прости, ну прости! Я была уверенна! Сильно болит?
– Таша! Скройся с глаз моих! Пошли ждать твоего призрака. Больше никаких взломов!
* ставок – небольшой пруд;
* беллетристика – лёгкая художественная литература. Часто используется как уничижительное для книг-однодневок.
* подёнщица – женщина, выполняющая подневную работу. Которая оплачивается за день, а не за объём выполненного. Часто прислуга, швея, прачка, кухарка.
Глава 26.
– Больше никогда в жизни! Никогда в своём посмертии я больше не стану прикрывать твою задницу! – именно с этими словами от Лиззи в гостиной появились духи. Змей во плоти, Лиззи – бестелесно. – Ты не представляешь, что там происходит! – она заметалась по комнате. – Бедная Элли! – чего? Когда это они успели так сблизиться? Называть леди Элеонору Элли? Давненько я такого не слышала. – У нас все силы уходят на поддержание защиты замка и заправку успокоительного! Они только в спальню не заходят, остаются в будуаре! Инквизиторы! – призрак сделала страшные глаза. – Столько инквизиторов в одном маленьком замке! Это просто задница! Большая и толстая задница! Снуют повсюду, рыщут. Допрашивают местных. Они… они… Таша, твоя комната и лаборатория…
– Их обыскали в первую очередь, – продолжила за девушкой.
– Да. Целый отряд приехал. Они повсюду тебя ищут. Следилки по всей крепости. Мы с Элли даже поговорить спокойно не можем, обсудить. Даже писать боимся, – уверена, если бы она могла плакать – мы все её сейчас успокаивали бы.
– Это ожидаемо. Вещей, как я понимаю, не будет?
– Обижаешь! Задница, конечно полная, но не до такой же степени, – Лиззи приосанилась, – ещё вчера всё передала маленькой чинганке. Не приносила? – я помотала головой, – ну принесёт. Эта не умыкнёт.
– Ты как-то изменилась. Говорить по-другому стала, – задумчиво пробубнил Кристофер из кресла качалки, занятой им по праву раненого.
– А ты смекаешь! – подмигнула она ему прозрачным глазом. – Вспоминается. Я ведь как… как здесь оказалась – посмотрела, послушала, и говорила как вы все. Но это не я. Не моё. Я так умею тоже, этикетам меня тут научили. Дядя выписывал учителей. Куртуазности там всякие, приличия…
– Лиззи…
– Эльжбетта! – гордо представилась та.
– Э. Эльжбетта…Ракос?
– По матушке. Она была дочерью князя. Сбежала и обвенчалась с простым солдатом. Батюшка даже воеводой не был. Как это… офицером счас говорят. Любовь была…
– Лиззи, Лиззи… – не слышит, продолжает свой запальчивый рассказ. – Эльжбетта!
– Помолчи. Пожалуйста! Это всё – что ты вспомнила, твоя семья… всё это чрезвычайно интересно. Честно. Ты всё мне обязательно расскажешь. Позже. Сейчас о деле.
– Погляди-ка ты! Моожно подумать! Будто мне и поговорить не с кем. Не надо.
– Слушай. Если такой препаскуднейший характер был у тебя и при жизни – не удивительно, что тебя пришлёпнули во цвете лет и в стену замуровали! – Змей! Ну разве так можно!
– Змей! Ты что! – поспешила приструнить этого господина тактичность.
Опоздала. Бесплотный дух бросилась на духа плотного с кулаками. Закономерно пролетела сквозь него.
– Лиззи, не злись. Пожалуйста! Змей просто разучился на изнанке нормально разговаривать!
– Я не злюсь! Не злюсь. Не злюсь. Я спокойна как сама земля, как воздух… – завела стишок призрачная ведьма. – Я никогда не злюсь. Просто вымещаю контролируемую агрессию.
– Кого-то мне это напоминает, – прозвучало тихо, из угла. От Криса.
– Да я не виновата! Нельзя убивать за то, что не люб! Ой…! – на несколько секунд она выпала из этой реальности. Не я одна понимаю, что призрак снова что-то вспомнила. И в другой момент, буквально на день раньше, я бы заинтересовалась. Но не сейчас. – Теперь точно всё вспомнила… – Эльжбетта, Ракос по матушке, пошатнулась (как это возможно, когда паришь – не представляю). Но устояла. – Он же меня… живой… туда… в стену моей же спальни…
– Создатель… – я зажала себе рот похолодевшей ладонью.
– Да, – Лиззи ещё и головой кивнула. – Таша, пока не забыла. Злиться тебе нельзя. Когда ты злишься, когда плохие, злые чувства душой владеют – мир вокруг тоже злится. Можешь себя выдать. Как я бы сейчас выдала… если живая была бы…
Горестно помолчали. Лиззи взаправду очень жаль. Если при жизни она была хоть вполовину так же красива, как и сейчас…
Она ведь могла прожить долгую, счастливую жизнь. Умереть в окружении внуков и правнуков, которые страдали бы от горя утраты.
Случилось то, что случилось. И мне, чтобы пережить свой нежный возраст, необходимо действовать.
Снятие защиты много времени не заняло. Оно и понятно: Лиззи (ой! Эльжбетта). А в ней магия ба. Но вот что оказалось за дверью… Кабинет с маленькой, почти карманной лабораторией. И библиотека, конечно. Шкаф, в котором я насчитала семнадцать книг. Семнадцать! И каждая от ведьм или о ведьмах!
Сердце застучало дятлом по дереву. Это же сколько всего! Как!? Как удалось это собрать в маленькой деревянной хижине?
Становление силы, проявление. Контроль и управление… так, хорошо. Так-так-так тёмные, запретные ритуалы – ерунда. Целебные обряды – хорошо, но не то. Некромантия – здорово, но позже… Защита – целая книга с таким названием: в стопку к первым двум! Создатель! Создатель! Создатель!
Спасибо бабушка! Спасибо! Спасибо!
Куча всего! В том числе отвратительные церковные книги времён расцвета инквизиции. Чем апеллировали церковники, чтобы породить в сердцах людей такую ненависть к ведьмам? Эти знания мне тоже необходимы.
Лиззи сможет какое-то время побыть с нами. Книги – это ошеломительно-прекрасно. Но сейчас у меня просто нет времени на то, чтобы всё это перечитать. Выужу пока из неё всё, что смогу.
Оказалось, что Лиззи жила, страшно представить: шестьсот лет назад. Она приехала в крепость Итвоз, когда там ещё глина толком не обсохла – замку было сто лет. В то время ведьмы уже официально были истреблены. А неофициально… ещё рождались девочки, наделённые силой самого мира. От матери к дочери они передавали свои секреты и тщательно их берегли. Гримуар девушка получила от мамы, которая умерла, когда Эльжбетте исполнилось семнадцать. Отправилась к праматери вслед за мужем. Тогда-то красавица и узнала, чья кровь течёт в её жилах. Мама успела связаться с тогдашним князем Эстесадо – собственным отцом. Отрёкшаяся и отречённая от семьи княжна молила позаботиться о девочке, которая оставалась сиротой.
Так Лиззи оказалась в Итвозе. Князь, вопреки опасениям, в юной ведьме души не чаял. Принял её и до конца своих дней, всеми силами своей кающейся души, пытался наверстать с внучкой годы, упущенные и с дочкой. Он скончался через несколько месяцев.
Дядя девушки особого интереса к ней не проявлял. Но нанятых педагогов продолжал оплачивать, в расчёте на выгодный династический брак, а значит – укрепление собственной власти. Два его сына стали девушке настоящими старшими братьями, заменив утраченную семью. На короткое время…
Их отношение к кузине изменилось после смерти деда. Сначала робко, но они всё же начали проявлять мужской интерес. И их можно понять. Эльжбетта – редкая красавица. Я в жизни не видела никого красивее. Они, судя по всему, тоже.
Ситуация накалялась тем, что братья никак не могли поделить любимую, уступать ни один не желал. Внезапно умер дядя, который незадолго до смерти узнал о чувствах сыновей и попытался разогнать балаган. Княжна, да ещё такая красавица – выгодный династический товар. Оба сына женятся на подходящих партиях, её тоже выдадут замуж. Он и попытался этим заняться, начав переговоры. Не успел. Несчастный случай.
А молодой князь с братом-княжичем решили выяснить вопрос кардинально. Рыцарский поединок, главным призом на котором станет княжна. И счастье было близко, потому что Лиззи всей душой полюбила князя и готовилась стать княгиней. Поединок до победы – просто формальность. Её любимый старше, сильнее, опытнее. Даже если и не победит, он обязательно что-нибудь придумает. Прикажет, в конце-концов.
Турнир закончился смертью князя. И объявлением правителем его младшего брата, которого ведьма не просто не любила, но уже побаивалась.
Свадебный обряд тогда – единение в церкви Создателя. Сейчас тоже венчаются в церкви, но для женитьбы магов достаточно сплетения ауры. Священник может провести ритуал где угодно. В те времена правила были строже.
Невеста в храм идти отказалась наотрез.
Именно тогда она и осталась в своей спальне навечно. А князь-некромант позаботился о том, чтобы дух её находился здесь же. Столько, сколько и тело.
Ужас и отчаяние пропитали сам воздух. Лиззи давно замолкла, но никто из нас не может ничего спросить, сказать. Отчаяние и ненависть застыли в больших глазах призрака.
В наше прогрессивное время, время железных дорог, опутывающими сетями весь земной шар, когда не осталось ни единого клочка суши, где бы не ступила нога человека. Даже женщины могут получить высшее образование! Пять лет назад я о таком и не помыслила бы. А тут такое! Как это так, что человек, наделённый не только властью и влиянием, но и громаднейшей ответственностью, мог учинить такой беспредел?!
А ведь меня может постигнуть та же участь… Был человек и нет человека. И никто ничего никогда не узнает. Уж у короля Ондолии найдутся средства. Скоро мне предстоит узнать, каково это быть одной против всего мира. Никем. Без бабушки-герцогини и отца, командующего гарнизоном.
Глянула на Криса и увидела подтверждение собственным мыслям. Страх. Животный страх застыл на его лице, который он безуспешно пытался прикрыть маской надменности. Взгляд где-то далеко, но волосы… Стриженные коротко, по-армейски, но всегда аккуратно причёсанные, сейчас они, будто хотят улететь. Каждый волосок стоит дыбом.
Создатель! Уж если он боится! Может мне не стоит и пытаться? Раздавят ведь…
Никто не в состоянии оборвать эту тишину.
Мы все как вросли в свои места.
Но у меня ещё есть шанс, в то время как у Эльжбетты ничего не вышло. Я воспользуюсь им. Каждым мгновением, что будет отпущено!
– Где ты была всё это время? – вряд ли моя улыбка вышла естественной. Скорее натужной, вместо ободряющей.
– Тут. Пока этот червяк был жив. Потом ушла. Думала, всё, получится освободиться. Не вышло. Так и висела в безвременье, иногда приходила, пока Элли меня не призвала, – уныло, даже устало ответила призрак.
Раздался тяжёлый вздох маркиза.
– А он? Что стало с князем? – свою тяжёлую, обмякшую голову я уложила на спинку дивана.
– Ничего хорошего. Двенадцать жён. Первая сбежала с капитаном торгового корабля, – сверкнули её глаза радостным беспокойством, – с ней было проще всего. Слишком молодая, слабохарактерная. Он женился на ней через год. Вторая ушла в монастырь Создателя. Я подсунула ей свой дневник. Не вынесла его греха, бедняжка. Третьей отрубили голову. Жалко, конечно. В самом деле она ему не изменяла даже, но внушать ему становилось всё легче. Несколько умерло в родах. Парочка от разных болезней. Одна оказалась ведьмой. Её было особенно жалко. Но с ней было и проще. Ведьмы блудливы от природы. Я же просто ей помогла раскрыться, узнать свои желания, захотеть их исполнить, – при этих словах я почувствовала кожей взгляд Криса, прицеленный в пол. Больная мозоль. Не представляю, чего ему стоило не смотреть на меня сейчас. Я даже знаю, что бы это был за взгляд. – Он сдох один. Только его паранойя и я. Когда он умирал, я уже умела проявляться. За руку его держала. Я постаралась, чтобы эта собака прожил длинную, никчёмную жизнь.
Я встала сама не знаю зачем. Не то, чтобы отвлечься, пройти хоть шаг. Открыла пошире окно, от которого и толку-то нет.
Голос леса коснулся слуха весёлой лаской.
– Чего ты хочешь сейчас? – спросила у Лиззи. Пережитые во время рассказа чувства сделали ведьму сильнее. Цветнее.
– Жить? – нервным жестом она потёрла шею сзади. – Хоть как-то побыть живой. Я за века не испытывала такого азарта, как за этот месяц твоих приключений!
Вот уж спасибо!
– Я нужна Элли. Мне нужно быть нужной. Помочь тебе выбраться из этого дерьма. Что это, если не жизнь? – продолжила дух.
– Ты можешь что-то рассказать о ведьмах? Научить меня?
– Немногому. Меня не учили. Тогда уже никого не учили. Все боялись привлечь лишний раз внимание. Но знаешь…
Я аж потянулась к ней, неловко скинув книгу с подоконника. Присела поднять, в нос ударил стойкий запах пыли. Лиззи же скользнула взглядом по комнате, и остановила его на письменном столе.
Все, кто дышал, затаили дыхание.
Стопка книг, тетради, письменные принадлежности. Моя фотокарточка в бронзовой раме. Что там?
Последнее спросила вслух.
Мы с ней одновременно метнулись к столу. Лиззи провела рукой сквозь шкафчики под столом. Я попыталась открыть, но снова защита не пустила. Пустила кровь. Прочла заклятье. На этот раз получилось. В самом верхнем ящике лежали тетради и альбомы, как те, которые используют для личных записей. Открыла верхнюю книжку и увидела дневник Элькерии, последней княгини и первой герцогини Эстесадо.
И всё же чихнула от пыли.
